Текст книги "Самый одинокий полярный мишка"

Глава 7
Этапы развития

Нора стала звездой Интернета. После публикации видео, на котором смотритель Синди Каппс кормила маленькую Нору, тысячи людей подписались на страничку зоопарка в Facebook и на канал на Youtube, чтобы следить за взрослением малыша. Но ее фанаты не знали обо всех переживаниях смотрителей. Несмотря на все тщательные исследования, мониторинг, круглосуточную заботу, смены по двадцать восемь часов и потерянные отпуска, мамы Норы терпели неудачи.

В больнице зоопарка, в которой они узнали о том, что Нора не усваивает достаточно витамина D и кальция и что нарушение метаболизма костной ткани искривило часть ее скелета, ветеринар Прия Баподра высушила слезы и склонилась над бумагами, пытаясь понять, как сбалансировать диету малыша. Она подозревала, что проблема началась тогда, когда команда заменила сафлоровое масло на масло сельди в смеси Норы. Научные работы предполагали, что масло сельди будет лучшим вариантом, но в случае Норы это оказалось не так.

Смотрители медвежонка вернулись к сафлоровому маслу и добавили кальций в ее смесь. Нора также начала получать уколы витамина D. Со стороны казалось, что ей не было больно, но белые медведи не всегда демонстрируют свою боль, поэтому ей дали легкие обезболивающие. Забрав медвежонка из инкубатора, мамы пытались не трогать ее лишний раз, чтобы кости могли зажить.

Смотрители никогда не узнают, почему Аврора бросила своего ребенка, почему Нора не получила необходимое питание напрямую от мамы. Может, Аврора чувствовала, что медвежонок был хрупким. Может, она видела смерть близнеца Норы всего через день после рождения и инстинктивно знала, что забота о больном малыше может поставить под угрозу ее собственное выживание, как если она бы жила на свободе.

В дикой природе Нора бы просто прижалась к матери в берлоге, привыкая к холоду Арктики. На протяжении нескольких недель мамы постоянно снижали температуру в палате интенсивной терапии с 31 до 12,7 ºC. Они принесли для себя электроодеяла, шапочки и плотные свитера, чтобы не замерзать. Женщины сидели на надувном матрасе в углу, чтобы всегда находиться поближе к Норе. Они одевались в теплые куртки Carhartt, чтобы защититься от ее изогнутых когтей и растущих зубов. Медвежонок казался довольным, но любой незнакомый шум мог спровоцировать ее и вызвать раздражение и агрессию. При других обстоятельствах мама-медведица могла бы поставить ее на место уверенной лапой.

Нора все еще ползала, как тюлень, подтаскивая задние лапы за собой. Она пыталась подняться, а потом падала и катилась, словно шарик из меха, ножек и темных любопытных глазок. Пока мамы работали с электронной почтой или вводили данные в углу темной палаты интенсивной терапии, Нора подбиралась к ним и обхватывала лапами лодыжки. Они все время что-то планировали, все время волновались, но бывали моменты, когда они останавливались и просто смотрели на нее, охваченные любовью. Шэннон Морарити иногда держала малышку, пока она спала, и по крайней мере однажды сама заснула, удерживая на руках теплый комочек полярного медведя. На праздничном видео ролике, выпущенном после Рождества, Морарити кормит Нору из бутылочки, осторожно поддерживая поврежденную лапку малыша. После кормления медвежонок засыпает.

Дети восстанавливаются быстро, и Норе понадобилось всего несколько недель, чтобы костная ткань частично восстановилась. Баподра и остальные мамы радовались тому, как быстро она поправляется. Они еще один раз вкололи ей витамин D 21 января. Рентген, сделанный два дня назад, показал, что трещина в кости заросла. Нора снова казалась здоровым медвежонком.

В конце января Нора лакала воду из зеленой миски, а мамы радовались. Несколько дней спустя они поставили перед ней таз с водой, чтобы она могла изучить его. Нора уселась туда задом.

Главный ветеринар сказал Баподре то, что она и так уже знала: «Вам придется отпустить ее».

С медицинской точки зрения Нора была здорова, и пришло время переехать из больницы для животных в Полярный край, где жили другие медведи.

* * *

Полярный край в зоопарке Колумбуса создан наподобие брошенного арктического шахтерского городка, напоминая Ном, каким бы он мог быть после того, как в начале XX века по нему прокатилась золотая лихорадка. На северной стороне искусственно состаренного от действия стихии деревянного главного здания находится вольер с бегающими туда-сюда песцами. За ним располагается территория гризли площадью треть акра, которую делят братья Брут и Бакай. К ним примыкает вольер белых медведей, обустроенный так, чтобы напоминать арктическую тундру с невысокой травой, камнями и песчаными зонами, окружающими массивный плавательный бассейн, наполненный живой форелью. Он обогревается и охлаждается геотермальной энергией. Зона для посетителей включает в себя стену с окнами длиной более сотни футов и ступеньки, ведущие на подземный уровень, спроектированный так, чтобы имитировать шахту. Прозрачный пластик дна бассейна позволяет посетителям видеть, как медведи плавают и ныряют прямо под ними – как стеклянное дно лодки, только наоборот. Можно поднять взгляд на силуэт медведя, готовящегося прыгнуть, и легко представить, что именно это неудачливый тюлень видит в последнюю секунду своей жизни в дикой природе.

В 2010 году на реконструкцию Полярного края выделили двадцать миллионов долларов, и на его территории можно было разместить множество медведей в отдельных зонах. Зоопарк Колумбуса теперь стал домом трем взрослым белым медведям, а также Норе – это больше, чем в любом другом зоопарке страны в то время, – а учитывая территорию почти в пять тысяч триста квадратных метров, можно сказать, что вольер был достаточно просторным для них всех, что напрямую демонстрирует заботу зоопарка об этих животных.

Стен здесь было немного, что также соответствует современному дизайну зоопарка. Казалось, что Нора может уйти на север, покинуть зоопарк, повернуть налево, когда доберется до Канады, и присоединиться к своим сородичам на Аляске. Она осторожно изучала новое окружение, оглядываясь на Морарити и других смотрителей каждый раз, когда сталкивалась с чем-то новым.

Примерно через две недели пребывания Норы в Полярном крае Морарити и еще один смотритель натянули гидрокостюмы и зашли в бассейн глубиной семь футов, чтобы показать Норе, что здесь безопасно. Малышка бродила вдоль воды, прежде чем опустить в нее лапу. Спустя несколько минут она зашла в бассейн. Нора была пловцом от природы. Видя, как она поплыла, загребая воду огромными лапами, все убедились, что Нора каким-то образом уже что-то знала о том, как быть медведем.

Мамы записывали в журнале главные этапы развития Норы, а к заметке о «плавании» добавили четыре восклицательных знака.

Глядя на Нору в вольере, Морарити почувствовала, как плечи расслабляются и подумала: «Ладно, с ней все хорошо». Путь до этого момента был изматывающим. Теперь у медвежонка есть место для игр сразу со всеми пятью мамами. Они носились с ней по двору, как группка детишек.

Связь, возникшая у них с Норой, находилась под угрозой, и они знали об этом. В процессе когнитивного развития птицы и млекопитающие начинают осознавать себя рано. В 1930-х годах австрийский ученый Конрад Лоренц выдвинул теорию, что малыши-гусята станут ассоциировать себя с первым движущимся предметом, который увидят после вылупления, и не важно, другой это вид птицы, палка или сам Лоренц. Он был прав и попал на обложки журналов вместе со стайкой птенцов, следующих за ним. «Человек, который гулял с гусями» получил Нобелевскую премию по физиологии за свою работу. Этот процесс стал известен как импринтинг, или запечат ление, и был полезен для тех, кто работал с домашней птицей. Птицы могли ассоциировать себя с неодушевленными предметами, например цветными шарами или электрическими поездами, ими можно было руководить и учить их вести себя.

Но были и минусы, особенно для диких животных. Дикая птица, запечатлевшая не маму, никогда не сможет нормально общаться с другими представителями ее вида. Мигрирующие птицы не будут мигрировать, и хищные птицы не научатся охотиться. Если вы нашли осиротевшего птенца в дикой природе, как правило, нельзя растить его самому, и частично потому, что существует риск импринтинга. Биологи, выхаживающие птиц для возвращения в дикую природу, обычно изо всех сил стараются избежать этого, используют куклы, похожие на определенный вид. В Аквариуме Монтерей-Бей в Калифорнии сотрудники носят костюмы Дарта Вейдера, чтобы малыши-выдры не привыкали к ним, и Интернет полнится забавными фотографиями работников зоопарка, одетых в костюмы панд и держащих на руках малышей, находящихся в опасности. Сегодня мы знаем об импринтинге немного больше, чем Лоренц в 1930-х годах, но риски остаются теми же, и поэтому мамы Норы волновались. Нора чувствовала присутствие других белых медведей в зоопарке благодаря зрению, слуху и мощному обонянию, но лучше всего она знала людей. Однако смотрители мало что могли с этим поделать. Нора все еще была слишком маленькой, чтобы жить в том же вольере, что и другие медведи, а Аврора уже продемонстрировала, что не станет защищать малышку от опасности. Медвежонку нужно было многому научиться, а помочь ему могли только люди.

Когда Норе исполнилось пять месяцев, смотрителям пришлось отдалиться от нее. Когти и зубы Норы стали длиннее и острее. Она была слишком большой и сильной, чтобы оставаться с людьми, но слишком маленькой, чтобы быть с другими медведями, которые могли легко ей навредить или даже убить ее. Мамы общались с ней через стекло или сетку. Они все еще общались с ней и говорили, что любят ее. Но в вольере с ней оставались только звуки и запахи других медведей.

Пока Нора бродила по вольеру, Морарити стояла у двери, где малышка могла ее видеть. Какое-то время Нора постоянно оборачивалась на женщину, когда в вольер доносился новый звук или появлялся странный запах. Но однажды она перестала оглядываться. Это тот момент, к которому стремились все мамы и которого они все боялись. Смотрители больше не смогут прижать ее к себе.

Но вскоре у Норы будет целый мир людей, выстроившихся на другой стороне стекла, чтобы увидеть ее.

* * *

Животные выставлялись напоказ ради развлечения человека уже тысячи лет. Правители Древнего Египта привозили в свои дворцы слонов, бабуинов и бегемотов уже в 3500 году до н. э. В XI веке до нашей эры царь Ашшур-бел-кала из Средней Ассирийской империи строил огромные ботанические и зоологические сады для своих животных. Римские императоры держали сотни зверей и птиц, и некоторые использовали их для казни преступников на публике перед десятками тысяч людей. Первые зверинцы не были предназначены для публики. Животных скорее держали за закрытыми дверьми, и на них смотрели, их покупали и продавали только богатые и могущественные. Они были не только признаком богатства, но и власти над природой. Чем экзотичнее животное, тем больше власть. Белые медведи из недоступных уголков планеты были среди самых желанных.

Король Генрих III держал одного в наморднике и цепях в лондонском Тауэре в XII веке, пятьсот лет спустя Фридрих I, первый король Пруссии, по имеющимся данным, держал белого медведя среди обширной коллекции экзотических существ, которых натравливали друг на друга. Животных было слишком трудно найти, и они были слишком ценными, чтобы умирать, поэтому, прежде чем выпускать их в вольеры для битв, им удаляли когти и клыки.

Вскоре после организации битв пойманных животных Фридрихом появились путешествующие зверинцы. Животных сажали в клетки и возили в телегах по стране. Люди платили, чтобы посмотреть на зверей из далеких земель, которых выставляли обычно на карнавалах и ярмарках.

В начале 1800-х годов Зоологическое общество Лондона начало строить один из первых современных зоопарков на Западе. Он был расположен в городском Риджентс-парке и изначально Лондонский зоопарк представлял собой место для научных исследований и был закрыт для публики. К середине века он открыл двери для посетителей, и на протяжении многих десятилетий зоопарк переделывали для удобства растущего числа гостей: там были проложены широкие дорожки и тропинки, чтобы людям было проще наблюдать за животными.

Больше века спустя после основания Лондонского зоопарка, зоопарки являлись местом, где можно наблюдать и анализировать поведение животных, но их владельцев не интересовали проблемы охраны или благополучия этих существ. Животных часто тренировали выступать перед публикой, обычно издеваясь над ними, чтобы заставить подчиняться. Ситуация стала меняться в США в 1970-х годах, когда политики и активисты попытались изменить мировоззрение людей, и это привело к введению Закона о благополучии животных. На сегодняшний день зоопарки не просто места для научной деятельности, а также территория образования, знакомства с животным миром и экологического просвещения.

Для большинства из нас зоопарки представляют собой единственный шанс увидеть воочию великолепие и разнообразие природы. Без них большинство детей никогда не увидели бы грациозную походку тигра и не восхищались бы ловкостью хобота слона. Мало кто будет пытаться спасти того, кого никогда не видел, и если бы не видеокамеры в вольерах приматов в зоопарках по всему миру, только самые привилегированные смогли бы заглянуть в глаза орангутанга и увидеть, как кто-то очень знакомый смотрит на тебя в ответ. По словам одного владельца зверинца в начале XVIII века, он «пытался помочь массам людей познакомиться с жителями лесов, чего не могли сделать никакие книги по естественной истории».

В целом это все еще главный аргумент зоопарков. Теперь, когда все больше видов находятся под угрозой исчезновения из-за охоты или потери места обитания и изменений окружающей среды, зоопарки стали не просто местом, где можно узнать о животных. Как вам расскажут их сотрудники по связям с общественностью, зоопарки стали важным инструментом сохранения видов, находящихся на грани вымирания.

Но в неволе нельзя создать идеальный дом ни для одного животного, особенно для белого медведя. Очень трудно создать необходимые климатические условия. В зоопарках строят вольеры с вентиляторами и внутренние помещения с кондиционерами. В бассейнах поддерживают низкую температуру воды и животным дают рыбу, замороженную в кусках льда. Даже в естественной среде обитания некоторые полярные медведи могут столкнуться с летней температурой, достигающей 26 °C, так что они созданы, чтобы выносить или по крайней мере терпеть короткие периоды теплой погоды. Но погода в центральном Огайо редко походит на арктическую.

Питание является отдельной проблемой. Зоопарки считаются местом семейного отдыха, и мало кто из родителей хочет объяснять детям, почему милый белый мишка только что разодрал тюленя у них на глазах. Поэтому таким людям, как Дана Хэтчер, специалист по питанию, разработавшая формулу смеси для Норы, приходится замещать естественную еду другими способами. Зоопаркам также нужно чем-то занимать животных, о которых они заботятся. Скучающее животное – несчастливое животное, и сотрудники изо всех сил стараются что-то придумать для них. Смотрители Норы придумали тренировки и задачки, которые ей нужно было решать, чтобы получить награду. Они поощряли ее игры, передвигали вещи в ее вольере, чтобы жизнь не стала рутиной.

Американские зоопарки регулируются Американским департаментом сельского хозяйства, который дает лицензии любым учреждениям, собирающимся выставлять животных напоказ ради развлечения, и следит, чтобы не нарушался Закон о благополучии животных. Но даже лицензированные зоопарки бывают разными, от таких мест, как зоопарк Колумбуса, который предлагает белым медведям просторное место для жизни стоимостью в миллионы долларов, до других, которые могут обеспечить их только тепленьким бассейном и айсбергом, нарисованным на стене. Настоящая цель уважаемого учреждения – получить аккредитацию Ассоциации зоопарков и аквариумов, которая заставляет зоопарки стремиться к более высоким стандартам заботы, чем предусмотренные американским законом. Из двух тысяч восьмиста лицензированных зоопарков в США менее десяти процентов являются аккредитованными. Получившие аккредитацию носят ее как почетную медаль и выставляют таблички на воротах и логотипы Ассоциации на своих сайтах.

Забота о видах, находящихся под угрозой вымирания, требует еще большего внимания Ассоциации. У каждого такого вида есть План по выживанию, составленный избранными членами комитетов, состоящих из сотрудников зоопарков. Комитеты дают рекомендации, куда поместить животных и когда смотрителям нужно подтолкнуть их к размножению. Для белых медведей, которых относительно немного в неволе, особенно важно сохранение генетического разнообразия. После того как Ген Агнабугок случайно оставил Нанука сиротой в Аляске, именно такие соображения руководили передвижением медведя по стране из зоопарка в Анкоридже до Висконсина, Нью-Йорка и Полярного края в Колумбусе, где в конце 2015 года он стал отцом Норы.

* * *

Теплым днем в середине августа очередь из полных энтузиазма посетителей зоопарка растянулась вдоль Полярного края, мимо стен, покрытых фактами об изменении климата, проекции, демонстрирующей исчезновение морского льда, постеров, призывающих людей сохранять ископаемое топливо. Она заканчивалась у окон от потолка до пола с видом на вольер. Толпы взрослых с дорогими фотоаппаратами и детишек с восторгом и нетерпением ждали Нору.

Она вошла во двор – семьдесят фунтов косолапого меха – и сразу же засунула голову в оранжевый дорожный конус. Нора бродила по вольеру, как сбитый с толку строитель в меховом пальто. Она поиграла с желтым мячом, зарылась носом в груду льда. Плюхнулась животом в пруд, пугая рыбу.

– Сделай это еще раз! – закричал кто-то. – Прыгай снова!

Дебют Норы освещали почти все местные СМИ. Смотритель Шэннон Морарити, которая пробыла с Норой почти все первые сто пятьдесят девять дней ее жизни, расплакалась в эфире «Канала 10».

– Мы гордимся ею, – сказала Морарити.

На протяжении следующих пяти месяцев зоопарк подсчитал, что двести шестьдесят одна тысяча сто двадцать шесть человек пришли в Полярный край, чтобы увидеть Нору. Некоторые от нетерпения бежали через ворота. Другие приходили так часто, что смотрители узнавали их. Сама же Нора, судя по всему, наслаждалась вниманием. Выходя на улицу обычно всего на несколько часов в день, она проводила большую часть времени у стекла, отделяющего ее от фанатов. Кажется, люди ей нравились, и они любили ее в ответ.

Смотрители Норы проводили исследования, чтобы понять, как заботиться о ней, и малышка казалась им счастливой, если можно судить о счастье белого медведя. Ей никогда не придется бродить по исчезающим морским льдам в поисках еды или рыться в мусоре, или нападать на гнезда гусей, или есть ягоды в тяжелые времена, как ее северным кузенам. Смотрители – мамы Норы – будут из кожи вон лезть, чтобы удовлетворить все ее потребности.

Но могли ли они предложить ей достаточно пространства для комфортной жизни? Достаточно ли дорожных конусов и огромных игрушек, чтобы занять ее разум? Что насчет социальных потребностей? В дикой природе молодые медведи полностью зависят от мамы. Зрелые белые медведи проводят многие месяцы в одиночестве, пока ищут еду, но когда цель достигнута, они, как известно, собираются вместе с другими медведями. В своем новом вольере Нора встретится с другими представителями ее вида и с гризли в соседнем павильоне, которые могут слышать их и чувствовать их запах, но Нора никогда не была физически близка к другому белому медведю с тех пор, как Аврора покинула берлогу много месяцев назад, еще до того, как глаза малышки открылись.

После того как она провела пять месяцев со смотрителями, было непонятно, знает ли Нора, к какому виду принадлежит.

Глава 8
Прощание

Не считая медведей, которых она могла видеть и чей запах чувствовала, Нора оставалась одна. Кроме, конечно, легионов ее преданных фанатов, которые приезжали со всего Огайо, чтобы регулярно навещать ее. Фанатов, которые ехали с другого конца страны на поездах, автобусах и самолетах, чтобы посмотреть, как она играет. Фанатов по всему миру, которые ждали, когда же на Youtube появятся новые видеоролики, которые заполняли страницу Facebook зоопарка Колумбуса милыми комментариями. Сотни людей выстраивались вдоль стекла на западной стороне большого вольера, где она играла. Тысячи приходили в зоопарк каждую неделю и стояли в очереди, чтобы попасть в Полярный край. Миллионы следили за ней онлайн.

Нору любили.

Она была далеко не первой суперзвездой среди обитателей мировых зоопарков. Не забывайте про Хайди, косоглазого опоссума, которая очаровала местную прессу и потом весь Интернет в 2010 году, после того как ее сфотографировали в зоопарке Лейпцига в Германии. А еще про Коко, западную равнинную гориллу, которая родилась в 1971 году в зоопарке Сан-Франциско и овладела словарным запасом в тысячу слов языка, названного ее смотрителями «язык жестов гориллы». Примат весом в сто двадцать семь килограммов принял на себя заботу о котятах, которым она же дала имена: Олбол, Липстик и Смоки. Харриет, галапагосская черепаха, которой было примерно пять лет, когда Чарльз Дарвин забрал ее с островов и которая дожила до ста семидесяти шести лет, прежде чем умерла в 2006 году. Ее славу закрепил тот факт, что она прожила почти два века.

А еще был Кнут. Он родился в 2006 году у Тоски, двадцатилетней самки, спасенной из цирка в Восточной Германии. Кнут стал первым за три десятилетия белым медведем, родившимся в Берлинском зоопарке и пережившим младенчество. Как и Нору, Кнута бросила мама всего через пару дней после рождения. Его вытащили из вольера рыболовной сеткой, и Кнут сразу стал любимцем СМИ. Его вырастил смотритель по имени Томас Дерфляйн, который кормил, купал малыша, спал с ним рядом и пел ему колыбельные на гитаре, а также появлялся с ним на публике практически ежедневно. Дерфляйн сам по себе стал знаменитостью, завоевав медаль за заслуги за заботу о Кнуте. Однако через несколько месяцев малыш стал вызывать столько же противоречий, сколько и привлекал внимания. Активисты за права животных утверждали, что зоопарк должен был позволить Кнуту умереть, вместо того чтобы растить его как пушистого человека. Вольфрам Граф-Рудольф, директор близлежащего зоопарка, согласился с этим, заявляя немецкой газете, что смотрителям Кнута «нужно было набраться храбрости и позволить медведю умереть». Риск, утверждал Граф-Рудольф, который видел, как животных растят в его собственном зоопарке, состоял в том, что малыш слишком привыкнет в Дерфляйну и у него разовьется невроз. «Каждый раз, когда его смотритель уходит, а он не может пойти за ним, Кнут немного умирает», – сказал он каналу «BBC News». Люди, выступающие за этическое обращение с животными, подавали на зоопарк в суд за «жестокое обращение с животными».

Жители Берлина и слушать об этом не хотели. На некоторых первых гербах города, датируемых примерно 1200 годами, изображен медведь, и немецкая столица все еще использует его как свою эмблему. Жители Берлина любили малыша и писали зоопарку письма и электронные послания, умоляя сохранить Кнуту жизнь, а дети протестовали у ворот. Зоопарк согласился, позволяя Дерфляйну заботиться о малыше и превращая Кнута в интернациональный бренд. Его дебют на публике освещался не менее чем четырехстами журналистами, включая репортеров из Узбекистана и Южной Америки. У него был свой блог, написанный от первого лица и переведенный на несколько языков, а также камера, показывающая его вольер. Посетителей стало резко больше после выхода Кнута к публике, что стало рекордом посещаемости в сташестидесятитрехлетнем зоопарке, когда Дерфляйн и малыш дважды в день выходили к толпе фанатов, наполнивших территорию у вольера. Энни Лейбовиц, известный во всем мире фотограф, сделала портреты медведя для «Vanity Fair», и Кнут появился на обложке журнала в мае 2007 года, вместе с добавленным на фотографию Леонардо Дикаприо, стоящим на айсберге для «зеленого» спецвыпуска. Все аспекты жизни медвежонка находились под микроскопом. Дикие спекуляции по поводу его здоровья начались после того, как его забрали из вольера из-за зубной боли. Один посетитель утверждал, что у него есть размытая фотография момента зачатия Кнута.

Некоторых шумиха раздражала, и граффити «Убейте Кнута» стали появляться по всему городу. На защиту малыша позвали полицию после того, как в зоопарк по факсу прислали анонимную угрозу.

Но даже если кто-то ворчал по поводу медведя: «Кнут становится уже не таким милым», – писали в статье Der Spiegel в апреле, когда ему было всего пять месяцев, – его популярность в сфере рекламы росла. Зоопарк зарегистрировал имя малыша как торговый знак, и его акции увеличились в цене на Берлинской фондовой бирже. Появились рингтоны Кнут, монеты Кнута и телевизионное шоу Кнута. Подключилось и правительство, выпустив марки с Кнутом. Зоопарку пришлось ограничить пребывание посетителей у вольера семью минутами. Они утверждали, что большая часть дохода идет на охрану окружающей среды. Кнут рос и терял детское очарование, и толпы стали уменьшаться, но у него оставалась большая фанатская база в городе и по всему миру, а зоопарк продолжало посещать рекордное количество людей. Зоопарк, владевший отцом Кнута, подал в суд на Берлинский за доход, получаемый от славы медвежонка. Затянулась судебная битва, и Берлинскому зоопарку пришлось выплатить почти шестьсот тысяч долларов, чтобы оставить малыша в столице Германии.

К июлю Кнут весил более сотни фунтов, и зоопарк снизил количество его встреч с посетителями, переживая за безопасность смотрителей. Ему тоже нужна была независимость, сказала представитель зоопарка, добавляя, что Кнуту пришло время «общаться с другими медведями, а не с людьми».

Маркус Ребке, один из смотрителей, который помог вырастить медведя, сказал, что, когда Дерфляйн уходил, Кнут явно скучал по нему как по отцу, и что медвежонок сильно зависел от внимания обожающих его фанатов. Он выл, когда улавливал запах Дерфляйна, и плакал, если окна в его вольере были пустыми. Когда зоопарку пришлось закрыться на день из-за проблем со льдом, Кнут хныкал часами, пока смотритель из жалости не встал перед стеклом, чтобы утешить его. Зоопарк запретил смотрителям играть с детенышем, и Ребке считал, что Кнуту нужна смена обстановки, чтобы правильно развиваться. «Он не знает, что он белый медведь. Пока Кнут находится с нами, он всегда будет видеть в Томасе Дерфляйна отца, – сказал он «Der Spiegel», – Кнуту нужна аудитория, но долго так продолжаться не может».

В сентябре 2008 года Дерфляйн умер от сердечного приступа, и в конце концов Кнута перевели в вольер с тремя медведицами, включая его мать Тоску, но они его так полностью и не приняли. Он проводил большую часть времени в одиночестве, и репортеры сообщали, что другие медведи агрессивно относились к малышу, даже назвали их поведение «буллингом» после того, как появилось видео, как одна из самок бросается на Кнута и сталкивает его в воду. Грубые игры не являются чем-то необычным для белых медведей, и смотрители проигнорировали происшествие. «Пока что Кнут еще не взрослый самец и не знает еще, как заслужить уважение, которым пользовался его отец, – сказал журналу «Time» один из смотрителей. – Но он потихоньку находит свое место, и со временем такая проблема уйдет».

Но у Кнута не было такого шанса.

19 марта 2011 Кнут, стоящий на скале рядом с одним из бассейнов вольера, начал ходить кругами. Он несколько раз покружился, прежде чем его задняя нога начала трястись, и он упал спиной в бассейн. Собравшиеся посетители зоопарка закричали. Кнут утонул в бассейне перед сотнями фанатов. Позже вскрытие показало, что он страдал от энцефалита, скорее всего, уже несколько недель до смерти. Эта инфекция, вызывающая опухоль в мозгу, скорее всего, убила бы его в любом случае, даже если бы он не утонул. Хотя Кнут уже давно не был тем милым медвежонком, поток грусти из-за его смерти чуть ли не заставил поблекнуть радость из-за его рождения. Сот ни посетителей, пришедшие воздать дань уважения его памяти, оставляли у вольера горы цветов. «Он занял особое место в наших сердцах, – сказал местной газете мэр Берлина Клаус Воверайт. – Кнут был звездой Берлинского зоопарка». Сейчас статуя Кнута в натуральную величину сидит на двух искусственных айсбергах на территории зоопарка. Сам медведь был превращен в чучело, и его тело добавили в коллекцию Берлинского музея естественной истории. Даже место его последнего пристанища вызвало споры фанатов. Тысячи подписали книгу памяти в Интернете, многие требовали, чтобы медведя удостоили настоящих похорон и призывали к отставке директора.

Несмотря на все их различия, между Норой и Кнутом явно есть много общего. Обоих вырастили люди при свете софитов, под который они попали из-за возникших проблем. Конечно, они были милые, но оба также рассказывали свою историю победы над редкими и уникальными трудностями. Эти истории шли на пользу и зоопарку. Чудесные медведи, выжившие несмотря на то что матери их бросили, заставляли людей покупать билеты, но они также могли стать представителями своего вида в мире людей. Геральд Улих, попечитель панели Берлинского зоопарка, сказал: «Кнут стал средством коммуникации… [Он] сможет привлечь внимание к проблемам окружающей среды. Хорошим способом, без угроз и порицания». Немецкий медвежонок стал символом конференции, посвященной видам, находящимся под угрозой исчезновения, а изображение его мордочки на марке обрамляли слова «Спасите дикую природу».

Нора тоже играла эту роль. Посетители Полярного края бродили по интерактивным выставкам на этаже, где проекторы изображали трескающийся под вашими ногами лед. Они ходили мимо знаков, напоминающих, что они могут снизить выбросы парниковых газов в атмосферу, уменьшив температуру в батареях. Они слушали рассказы доцентов о все уменьшающейся поверхности льда, перемежающиеся историями о питании и воспитании Норы. Когда ей было всего восемь месяцев – примерно спустя четыре месяца после появления на публике – Нору навестил представитель Департамента штата по делам Арктики Роберт Папп. «Существуют абстракции, теории и образование, а еще есть реальность опыта», – сказал он после посещения любимицы Огайо. По его словам, зоопарк показывал далекую реальность изменения климата жителям Среднего Запада. «У вас появляется возможность понять это, почувствовать, что происходит. Чем больше мы рассказываем о такой реальности и проблемах, с которыми сталкиваются животные в дикой природе, а также о реальности воздействия человека и его существования на окружающую среду, тем больше людей верит в происходящее. К нам присоединяются те, кто, возможно, в будущем станет работать, чтобы добиться изменений и помочь нам справиться с этой монументальной проблемой на нашей планете».