Текст книги "Расстояние между нами"

Глава тринадцатая

Когда в магазин заходят десять маленьких девочек, я сразу отравляю их в подсобку и в следующий раз вижу маму, когда она выносит мне кукол, чтобы я раскрасила им глаза. Используя зеленую и черную краски, я полностью сосредоточиваюсь на работе, стараясь не выходить за контуры. Кто-то попросил карие, так что следующей кукле я раскрашиваю глаза коричневым цветом. Затем немного выдавливаю на пластиковую палитру золотистой краски и, взяв самую маленькую кисточку, очень аккуратно добавляю к коричневому золотистые крапинки.

Звенит дверной колокольчик, и я подскакиваю, заходя золотистой краской на черный зрачок.

– Проклятие, – выдыхаю я.

– Я немного пораньше, – говорит Ксандер, когда я удивленно поднимаю голову.

Часы на кассе показывают половину первого. Посиделки должны были закончиться полчаса назад. Я даже не заметила, что уже так поздно. Заметь я это, пошла бы в подсобку и поторопила их, как частенько делала прежде.

Он подходит ближе и потирает пальцем свою щеку:

– У тебя что-то на лице. Возможно, краска?

– Ой, да. – Вытираю щеку.

– Еще осталась.

Он идет ко мне, и я понимаю, что до сих пор держу кисточку с золотистой краской, а на стойке передо мной лежит кукла с глазами в золотистую крапинку.

– Присмотришь минутку за магазином? – выпаливаю я, спрыгивая со стула.

Хватаю куклу и, не дожидаясь ответа, убегаю в подсобку.

– Мам, вы задержались.

– Что? Правда? – Она хлопает в ладоши. – Девочки, пора заканчивать. – Она бросает взгляд через плечо – явное сочетание «извини» и «ну ты же меня знаешь».

Еще как знаю, и этот взгляд вызывает у меня смех.

– Ты закончила с этой куклой? – Она поднимает со стойки электронагреватель, чтобы высушить глаза.

Я смотрю на куклу в своих руках:

– Да. Ой, подожди. Нет. Я ее испортила.

Она рассматривает глаза куклы.

– Выглядит красиво, – говорит она. Золотистая полоска на зрачке смотрится к месту, будто отсвет. – Думаю, стоит оставить так.

– Хорошо. – Я отдаю ей куклу. – Пришел мой друг. – Она окидывает взглядом комнату. – Я побуду здесь, пока девочки не уйдут. Ты оставь все на столе, когда я вернусь, помогу тебе с уборкой.

– Звучит неплохо.

Я разворачиваюсь, а мама тем временем говорит:

– Ладно, девочки, давайте теперь оденем кукол.

Когда я возвращаюсь в зал, Ксандер снова разглядывает визитку.

– В ней нет скрытого послания, – подшучиваю я.

Он кладет ее обратно:

– У тебя нет сотового.

– Это тебе рассказала визитка?

Я закрываю тюбики с красками и оборачиваю кисточки бумажным полотенцем, чтобы помыть их позже. Оглядываюсь через плечо, надеясь, что мама не поднимется в магазин. Как бы, не называя истинную причину, попросить Ксандера уйти из магазина?

– Я никогда не видел тебя с ним, карман джинсов не оттопыривается, и ты не дала мне свой номер.

– Твои навыки сыщика становятся все лучше и лучше. Хотя не думаю, что последнее замечание подтверждает твою теорию. – Я убираю краски в пластмассовый контейнер. – Я сейчас вернусь. Подождешь меня в машине, ладно?

Он не двигается.

– Я быстро. Правда.

– Хорошо.

Дожидаюсь, когда он пойдет к двери, затем несу кисточки к раковине в подсобке, промываю их с мылом и ставлю в банку просушиться. Девочки собирают вещи и сравнивают кукол. Я обгоняю небольшую компанию и, повернув за угол, вижу, что Ксандер до сих пор здесь. Я резко останавливаюсь, и девочки обходят меня. А когда они проносятся мимо Ксандера, тот улыбается. Я разворачиваюсь и, минуя задержавшихся девчушек, загораживаю маме обзор.

– Что такое? – спрашивает она.

– По-моему, кто-то из девочек забыл куртку.

– Хорошо. Пойду схожу за ней.

Одна из девочек останавливается возле Ксандера.

– Ты похож на моего Кена, – лепечет она, глядя на него.

– Правда? – интересуется он.

Она кивает.

– А знаешь, на кого ты похожа? – Он садится на корточки и начинает доставать телефон, но к этому моменту я уже подлетаю к нему.

– Нам пора. – Хватаю его за руку и тащу к выходу.

– Кайман, я вообще-то разговаривал с этой малышкой, – ворчит он.

– Которая явно бредит.

– Ну спасибо.

– Очевидно же, что ты похож на брюнета Дерека, а не на Кена. – Я довожу его до машины, а затем говорю: – Сейчас вернусь.

Когда я возвращаюсь в магазин, мама уже находится в торговом зале.

– Я не нашла там куртку.

– Наверное, я не так расслышала. Прости.

– Да ничего. – Она вздыхает. – Было весело. Именинница не могла оторваться от своей куклы.

– Кажется, они хорошо провели время. – Я нервно переминаюсь с ноги на ногу. – Что ж, меня ждет друг. Увидимся позже? – Я спешу к двери.

– Эй, Пикассо! – окликает меня мама.

Я останавливаюсь, предполагая, что она увидела на улице Ксандера и собирается обличить меня. Медленно поворачиваюсь.

– У тебя на лице краска. – Она облизывает большой палец и подходит ко мне.

– Даже не думай. – Сама вытираю щеку.

Она смеется:

– Повеселись.

– Спасибо, мам. Прости, что оставляю тебя одну.

– Все нормально, Кайман.

– Спасибо.

В ожидании меня Ксандер возится с радио в машине. Я подсаживаюсь к нему, и мне в нос бьет запах новой кожи. В его машине столько кнопок и экранов, сколько я в жизни ни в одной машине не видела.

Он выключает радио, а я пристегиваю ремень безопасности.

– Значит, даже если бы у тебя был сотовый, ты не дала бы мне номер?

У меня уходит несколько секунд, чтобы понять, о чем это он.

– Я этого не говорила. Я сказала, что конкретно это замечание не доказывает твою теорию.

Ксандер опускает передо мной козырек, открывая зеркало:

– У тебя до сих пор на лице краска. – Он проводит пальцем по моей щеке, медленно следуя линии. Кажется, его прикосновение длится чуть дольше, чем необходимо, и на мгновение у меня перехватывает дыхание.

– Упрямая краска. – Я поворачиваю голову, чтобы получше рассмотреть синюю полоску, и тру ее до тех пор, пока она не исчезнет.

Ксандер открывает бардачок над моими коленями и достает пару кожаных перчаток. Когда он их надевает, у меня вырывается смешок.

– Что?

– У тебя есть перчатки для вождения.

– И?

– И это смешно.

– Смешно, но очаровательно?

Я качаю головой:

– Как скажешь.

Он несколько раз газует, а затем выезжает на дорогу.

– Почему у меня такое ощущение, будто ты не хотела, чтобы я встретился с твоей мамой?

Я думала, он ничего не заметил. Очевидно, нет.

– Потому что я не хотела.

– Что ж, это все объясняет.

– Она… Скажем так, мне нужно немного времени, прежде чем вас знакомить. – Примерно лет пятьдесят.

– Уверен, она мне понравится.

Я смеюсь:

– О, ты ее полюбишь.

Он останавливается на перекрестке, и перед нами дорогу переходят три женщины в разноцветных пальто.

– Подожди, ты намекаешь, что я ей не понравлюсь? Никогда не встречал мам, которым бы я не нравился.

Мой взгляд падает на его руки в перчатках.

– Все когда-то бывает впервые. – Я смотрю, как мимо проносятся витрины магазинов. – Куда мы едем?

– Увидишь, – отвечает он, а спустя пятнадцать минут мы подъезжаем к отелю «Конец дороги».

Глава четырнадцатая

– Твой отель? Я абсолютно уверена, что в будущем не хочу быть горничной, – говорю я Ксандеру, пока мы едем по парковке.

– Даже если бы хотела, не думаю, что смогла бы. Эта тяжелая работа.

Я хочу ответить что-то саркастичное, но его комментарий так меня поражает, что ничего толкового не приходит в го лову. Припарковавшись у входа, он выходит, и я следую за ним.

– Это никак не связано с отелем. Он только послужит фоном.

– Для тремс? – спрашиваю я хриплым голосом.

– Для чего?

– Ты что, никогда не смотрел «Сияние»?

– Нет.

– Джек Николсон? Медленно сходит с ума?

– Нет.

– Наверное, это даже хорошо, ведь твоей семье принадлежит сеть отелей. Не буду тебе рекомендовать этот фильм. Это ужастик, и действие происходит в отеле. Очень. Страшно.

– А при чем тут слово «тремс»?

– Это слово «смерть» наоборот. – Произношу три предупреждающих слова: – Тремс, тремс, тремс.

Он с сомнением смотрит на меня:

– Звучит жутко.

– Так и есть. Знаешь, ты все-таки должен посмотреть этот фильм. И плевать мне, если после этого ты больше никогда не сможешь переступить порог отеля. Главное, ты его посмотришь.

Он бросает ключи парковщику, который стоит на входе, и открывает дверь. Вестибюль отеля великолепен. Роскошная мебель, огромные растения, блестящая плитка и… он гораздо больше моей квартиры. Персонал на ресепшене улыбается нам, когда мы проходим мимо.

– Добрый день, мистер Спенс.

Он кивает им и, положив руку мне на поясницу, ведет меня по вестибюлю. По телу пробегают мурашки. Мы подходим к золотистому лифту с двустворчатой дверью, и Ксандер, убрав руку с моей спины, нажимает кнопку «Вверх». В кабинке стоит лифтер в синем пиджаке с большими золотистыми пуговицами. Он приветствует нас, и я машу ему в ответ. Тогда он нажимает на кнопку самого верхнего этажа. Лифт поднимается все выше и выше, пока наконец с мелодичным звоном не останавливается.

Широкий коридор, в который мы ступаем, ведет только к одной двери. Понятия не имею, как то, что может находиться за дверью пентхауса, может помочь мне определиться с будущим.

Ксандер кажется взволнованным, когда поворачивает ручку и открывает дверь. Я тут же погружаюсь в хаос. Два парня устанавливают большие белые прожекторы. Несколько женщин раскладывают подушки на диване. Мужчина с большим фотоаппаратом на шее расхаживает по комнате, пробуя всевозможные ракурсы. Периодически он достает какую-то черную палку и нажимает на кнопку.

– Что мы здесь делаем? – спрашиваю я Ксандера.

– Это фотосессия. Папа хочет сделать несколько новых снимков номера для сайта, поэтому отправил меня сюда проследить за всем. – Он подходит к огромному комоду, вынимает из чехла фотоаппарат и прикрепляет к нему объектив. – Ты будешь тенью фотографа. Что-то типа его ученицы.

– А ты предупредил его, что какая-то девушка, которая ничего не смыслит в фотосъемке, будет весь день путаться у него под ногами?

– Предупредил. – Он встает передо мной и, накинув ремешок с фотоаппаратом мне на шею, освобождает из-под него мои волосы. Я стараюсь не вдыхать. От него пахнет дорогим мылом и стиральным порошком. – Он был польщен, что кто-то хочет у него поучиться.

– Тогда ладно.

Звонит его сотовый, и он отворачивается, чтобы ответить.

– Что значит, где я? – Его голос стал твердым и холодным. – Да, я на фотосессии. Там, куда ты просил меня прийти… Да, передумал… Хорошо… Да… Нет, на сегодня у меня другие планы. Ладно. – Он вешает трубку, даже не попрощавшись.

Я приподнимаю брови и смотрю на телефон.

– Отец. – Он пожимает плечами так, будто это полностью объясняет его резкий тон.

– Мистер Спенс, – зовет фотограф. – Если вы готовы, то можем начинать.

– Сейчас переоденусь.

Переоденусь?

Пока Ксандера нет, фотограф подзывает меня и показывает несколько основных функций фотоаппарата, а также объясняет, как и когда фотографировать. Ксандер возвращается к нам в костюме, в котором выглядит просто потрясно. И этот роскошный костюм, и консервативная прическа добавляют ему лет, и он выглядит намного старше семнадцати. Он берет со столика журнал и садится на диван. Серьезно, я никогда не видела, чтобы кто-то так хорошо смотрелся в костюме. Фотограф делает несколько снимков, а затем начинает его направлять. Сделав с десяток фотографий, он поворачивается ко мне:

– Попробуй сделать несколько снимков, пока я готовлю следующее место съемки. – С этими словами он уходит на кухню (да, в номере есть кухня) и начинает переставлять вещи.

– Ты не говорил, что будешь моделью.

– Разве я не рассказывал, что отец делает меня лицом фирмы? – отвечает он и опускает взгляд. Я впервые вижу, как он краснеет. – Это неловко, но он узнал, что людей больше привлекают житейские фотографии.

– Так они будут в рекламных буклетах?

– В основном на нашем сайте, но да, и в рекламных буклетах тоже.

Сайт. Почему у нашего магазина кукол нет сайта? Я улыбаюсь и подношу фотоаппарат к глазу:

– Ладно, красавчик. Работай.

Смотреть на Ксандера сквозь объектив – настоящая награда. Я могу свободно на него пялиться. За день я узнаю, как увеличивать масштаб, как сфокусироваться на его улыбке или глазах. У него великолепная кожа, а волосы густые и блестящие. Они немного вьются, но при этом лежат идеально.

Мне удается сделать несколько хороших снимков. Я играю со светом, струящимся в окна. Сначала пересвечиваю изображение, купая его лицо в свете, а потом меняю эффект, и его очертания теперь похожи на тень. Делаю еще несколько снимков на фоне океана (здесь отличный вид из окна).

– Расслабься, Ксандер, – в какой-то момент говорю я.

– Что? Я расслаблен.

– Ты выглядишь слишком официально. На этих снимках ты должен отдыхать, верно? Вот и веди себя соответственно.

– Я же в костюме. Скорее всего, я приехал на какую-то деловую встречу.

– На деловую встречу унылых бизнесменов?

– Эй! – Он смеется, и мы с фотографом делаем еще несколько снимков.

Когда мне уже кажется, что фотограф сделал все снимки (и даже больше), что были нужны, открывается дверь и в номер заходит статный мужчина средних лет. Ксандер тихонько шепчет проклятие, но мне и без того понятно – это его отец. Сходство очевидно. У обоих карие глаза и светло-каштановые волосы, высокие скулы и полные губы. И они оба ведут себя одинаково – будто им принадлежит весь мир. Отец Ксандера осматривает номер, и его взгляд останавливается на мне.

Глава пятнадцатая

Мистер Спенс рассматривает меня целых полминуты – от стрижки, что полгода назад мне сделали на дому, до потрепанных конверсов – и только тогда кивает в знак приветствия. Мне кажется, он принимает меня за помощницу фотографа, и если Ксандер хочет ему подыграть, я его не виню.

Ксандер смотрит сначала на отца, потом на меня. Если уж я не знала, как представить Ксандера своей маме, то могу только догадываться, что он думает о моем знакомстве с его отцом. Так что я держу рот на замке и крепко сжимаю фотоаппарат.

Мистер Спенс замечает в углу открытый ноутбук, и фотограф, наверняка уловив намек, говорит:

– Снимки еще не обработаны и не отредактированы, но вы можете их посмотреть.

Ксандер встает:

– В любом случае, мы закончили. – Он идет в спальню, но перед дверью оборачивается и говорит: «Кайман», – так, будто ждал, что я пойду за ним.

Я вопросительно смотрю на него, желая удостовериться, уверен ли он, и он в ответ протягивает руку. Мое сердце екает, и я, глубоко вдохнув, шагаю к нему. Правда, не беру его за руку, когда подхожу – я не настолько глупа, – просто прохожу мимо и ныряю в спальню. Он следует за мной и закрывает дверь.

И мне по какой-то причине становится нечем дышать.

Одежда, в которой он пришел, аккуратно висит на стуле в углу, и Ксандер, бормоча что-то себе под нос, идет к нему. Когда он снимает пиджак и начинает расстегивать рубашку, меня вдруг озаряет. А что, если я его сигнал – сообщение отцу, что он не хочет быть частью его мира, пешка в его игре в мятеж? Поэтому он стал со мной общаться? Тусоваться с бедной девчонкой. Это-то точно заденет его отца за живое. Я отворачиваюсь к белой стене, пока он переодевается, снимаю с шеи фотоаппарат и провожу пальцем по серебристой кнопке.

– Не волнуйся, – говорит он. – Я не буду здесь переодеваться. Пойду в ванную.

Но когда я поворачиваюсь, полагая, что уже можно, то застаю его в полностью расстегнутой рубашке. С одеждой в руках он направляется в ванную, и при виде его обнаженной мускулистой груди я краснею.

Даже после того, как дверь в ванную захлопывается, мое сердце продолжает биться в ускоренном ритме. Я медленно хожу по комнате, пытаясь успокоиться. Ксандер не должен так влиять на меня. Я не позволю.

Мебель и постельное белье в этой комнате даже сравнивать нельзя с теми, что у меня дома. Вначале я колеблюсь, но потом все-таки решаюсь погладить дорогой материал.

– Ксандер, это твой фотоаппарат или фотографа? – спрашиваю я, когда, переодевшись, он выходит из ванной.

– Мой.

– Можно одолжить его на несколько дней?

– Конечно. А зачем?

– У меня фетиш – фарфоровые куклы. Хочу сделать их снимки в высоком качестве.

Он качает головой:

– Давай попробуем еще раз. Зачем?

– Мне понравилась идея с сайтом. Возможно, пришло время нам тоже его создать. – Это могло бы спасти нас от банкротства.

– Хм… Не самый лучший способ показать маме, что магазин тебя не интересует.

Я пожимаю плечами:

– Я просто создам его, а она пусть следит. Введу ее в современный мир.

Возможно, сайт в конечном итоге заменит меня. Люди смогут оставлять заказы, мы заработаем больше денег… а потом мама сможет нанять работника на полставки. Я стараюсь не возлагать больших надежд на эту идею, ведь на ее реализацию могут уйти месяцы, но сама по себе она мне нравится.

Он ничего не отвечает, просто забирает у меня фотоаппарат и кивает на дверь, за которой находится его отец. Интересно, насколько плохо будет выглядеть то, что я выйду отсюда вместе с уже переодетым Ксандером?

Должно быть, почувствовав мою нерешительность, он говорит:

– Кайман, мне плевать, что он думает.

Конечно, ему плевать. Вероятно, он хочет, чтобы его отец подумал, что между нами что-то есть.

– Неважно. – Я открываю дверь и пытаюсь выглядеть как можно более равнодушной, но лицо краснеет.

Его отец рассматривает снимки на ноутбуке.

Не зная, куда идти, я поворачиваюсь к Ксандеру, и он, подняв фотоаппарат, делает снимок.

– Не надо. – Я вскидываю руку.

– Ну же, теперь твоя очередь быть по ту сторону объектива. Нужно понять, хочешь ли ты стать моделью.

– У меня нет шансов.

– С такими-то глазами? – Он делает еще снимок. – Они у тебя определенно есть.

Может, это лишь игра моего воображения, но, кажется, он со мной флиртует. Сглатываю комок в горле.

– Эти глаза готовы принести тремс.

Ксандер смеется громче обычного, подтверждая тем самым мое предположение – всё это он делает ради своего отца.

– Давай, Кайман, расслабься, – цитирует он меня.

Я скрещиваю руки и впиваюсь в него взглядом.

Хохотнув, он делает еще один снимок, а затем подходит к комоду, убирает фотоаппарат в чехол и протягивает его мне:

– Развлекайся со своими куклами.

– Спасибо.

Ксандер переводит взгляд на что-то за моей спиной. Когда я поворачиваюсь, то с удивлением замечаю позади себя его отца.

– Я думал, вы здесь со съемочной группой. Не знал, что вы дружите с моим сыном. – Он протягивает руку. – Блейн Спенс.

Пожимаю его руку.

– Кайман Майерс, – с трудом называю свое имя. Я шокирована тем, что он хочет со мной познакомиться. Может, он хочет забрать фотоаппарат?

– Приятно познакомиться, – произносит он довольно искренне. В общении с сыном он использует обратную психологию? Затем он поворачивается к Ксандеру: – Александер, многие из этих фотографий превосходны.

Ксандер тотчас напрягается:

– Отлично. Значит, миссия выполнена.

– Я хочу, чтобы ты поработал с дизайнером над сайтом и листовками.

– У меня нет на это времени, я занят в школе. Но может, я смогу выкроить минутку через несколько недель. – Ксандер кладет руку мне на поясницу, будто пытаясь побыстрее вывести меня из номера, и я подпрыгиваю от неожиданности, но затем все-таки позволяю проводить себя до двери.

– Мне тоже приятно с вами познакомиться, – бросаю я через плечо.

– Александер.

Он останавливается:

– Угу?

– Да, – исправляет мистер Спенс, и челюсти Ксандера напрягаются.

– Да? – чеканит Ксандер.

– Через четыре недели твоя мама проводит благотворительный вечер. Твое присутствие обязательно. И к тому вечеру листовки должны быть готовы.

Мы выходим в коридор, и Ксандер говорит:

– Надеюсь, ты делаешь заметки. Я гораздо лучше тебя умею бесить свою семью.

– Делаю. – Ксандер – последний человек на Земле, с которым моя мама (в его случае – папа) разрешила бы мне встречаться или играть в отношения. Конечно, сначала маме надо об этом узнать. Но вот где мы расходимся – я не использую Ксандера. – Подробные заметки. Когда мама говорит мне что-то сделать, – указываю за спину на дверь, из которой мы только что вышли, – я дуюсь и веду себя как избалованный ребенок.

– Так грубо. – Он одаряет меня полуулыбкой, которая злит: – мой саркастичный ответ был достоин по меньшей мере полноценной улыбки.

Он нажимает кнопку «Вниз» на панели лифта.

– Итак, хочешь ли ты в будущем стать фотографом?

– Может быть.

– Я решил, что тебе понравится. Ты сказала, тебе нравится наука, а ученые должны быть наблюдательными и подмечать даже самые мелкие детали. Тебе это хорошо удается, а эти же качества необходимы, когда смотришь сквозь объектив.

Я с удивлением гляжу на него.

– Что? – спрашивает он.

Понимаю, что пялюсь на него, поэтому отворачиваюсь и смотрю на наше размытое отражение в золотистых дверях лифта.

– Я… спасибо… что заметил.

Он пожимает плечами:

– Я пытаюсь найти то, что тебе действительно понравится. Теперь твоя очередь.

– Да. А поскольку мы подбираем профессию по личным качествам, думаю, мне нужно найти тебе что-то связанное с глажкой футболок или использованием кучи средств для ухода за волосами.

Он проводит рукой по волосам:

– Я использую их совсем немного. – Мы приезжаем вниз. – Значит, в следующую субботу в то же время?

Я мысленно пытаюсь представить наш календарь в магазине, но никак не могу вспомнить, вписаны ли на этот день посиделки.

– Угу… да, – исправляюсь и улыбаюсь ему, давая понять, что мне тоже не понравилось, когда его отец одернул его. – Мне подходит.

Мы ждем, когда подгонят машину.

– Ох, и надень свою самую ужасную одежду.