Текст книги "Повелители охоты"

Глава 22. Лонни

Настоящее время. Бельтайн (май). Один год со смерти короля Пэнвилля

Я чувствовала кожей, что желтые глаза наблюдают за мной. Одна часть меня хотела отключиться от раскалывающейся боли, другая понимала, что теперь я в еще большей опасности. Рядом со мной стоял хищник, и я просто не могла позволить себе потерять сознание.

Я посмотрела на мертвого стражника на полу. Лужа крови под его головой становилась больше с каждой секундой. Мой взгляд метнулся к правой стене, за которой сидел пленный фейри. Я вдруг вспомнила, как он предсказал, что этот охранник умрет здесь, в подземелье.

Я повернулась к принцу и откашлялась.

– Зачем ты это сделал?

Баэл склонил голову набок и улыбнулся. Он был точно таким же, каким я его запомнила, – вечно ухмыляющийся хулиган. Рыжеватые кудри падали на кошачьи глаза, а подбородок и высокие скулы были залиты кровью тюремщика.

– Потому что я убью любого, кто причинит тебе вред. Запомни это, маленькое чудовище.

Будь у меня силы, я бы расхохоталась.

– Тогда тебе придется начать со своей семьи.

– Ладно. Любого, кто причинит тебе вред, кроме нас. Только мы можем тебя мучить. И никто другой.

Он одарил меня злобной ухмылкой и поднес свое запястье ко рту. Не спуская с меня глаз, он вонзил острые, как бритва, зубы в кожу. Я ахнула, потрясенная такой жестокостью, но не смогла отвести взгляд, когда кровь потекла по его подбородку.

Баэл прижал кровоточащее запястье к моим губам. Он поморщился, явно не слишком довольный ситуацией.

– Пей.

Я наконец очнулась от шока. Задыхаясь и отплевываясь, я попыталась оттолкнуть его. Растерянность и отвращение смешались в душе. Я хотела вырваться, но голова закружилась так, что я чуть не потеряла сознание. Баэл сжал мой затылок, удерживая его на месте, и прижал запястье к губам.

– Черт возьми, прекрати упрямиться, – неожиданно резко сказал он. – Я потратил целый год, пытаясь найти тебя, не для того, чтобы смотреть, как ты сдохнешь на моих глазах.

Скажи это своему кузену. Голова кружилась так сильно, что я не могла бороться, и металлический привкус крови разлился на языке. Почти сразу же боль утихла, а головокружение уменьшилось.

Баэл отпустил меня и отдернул запястье. Я бросила на него гневный взгляд и сплюнула остатки крови на пол, ужасно радуясь, что она забрызгала грязную землю.

Он посмотрел на кровь, и его лицо смягчилось.

– Думаю, ты не представляешь, насколько это большая ценность.

Я осторожно встала на ноги. Ненависть к себе захлестнула меня, когда я почувствовала странное облегчение и радость от того, что самая сильная боль ушла. Я все еще была слаба и голодна, как волк. Но голова больше не раскалывалась. Боль в мышцах уменьшилась.

Баэл пнул крысиный скелетик носком кожаного ботинка, и он покатился по полу ко мне. Я уставилась на его обувь и нахмурилась, гадая, не заставит ли он меня слизывать кровь, которую я выплюнула. А затем – с еще большим унынием – подумала, соглашусь ли я на это. Если это излечит боль? Возможно.

– Забавная магия в этом месте, не правда ли? – непринужденно спросил он. – Эта темница создана по подобию тюрьмы Оружейного форта, которая, кстати, была построена для бессмертных. Люди здесь не протянут и пары дней – сойдут с ума и зачахнут, оказавшись в ловушке собственных кошмаров. Не правда ли, любопытно, что ты смогла продержаться здесь целый год, тогда как большинство людей умирает через неделю?

Одни его беспечные рассуждения о моей смерти и пытках уже могли довести до безумия. Я стиснула зубы, сопротивляясь желанию броситься на принца и впиться грязными длинными ногтями в его голую кожу, как бы мало пользы это ни принесло.

– Да, забавно, – прошипела я. – Ты к чему-то клонишь или просто пришел рассказать детали пыток, которым вы подвергаете людей в своем замке?

Почему-то я уже не боялась его, как прежде. Я все равно обречена на смерть. По сравнению с этим адом она казалась милосердием.

– Я пришел, чтобы положить конец твоему заключению. – Он ухмыльнулся. – Считай это королевским помилованием.

Сердце дрогнуло. Надежда – крохотная и мимолетная – вдруг проснулась в груди. Положить конец моему заключению. Неужели он имеет в виду, что я могу уйти… нет. Никогда не доверяй фейри.

Я стиснула челюсти.

– Думаю, здесь я в большей безопасности, чем с тобой.

Это была откровенная ложь, и я чуть ей не подавилась. Мне было все равно, насколько он опаснее. Меня почти не заботило даже то, кто он такой, и из-за этого чувство вины чуть не загрызло меня живьем. И все же я больше не могла здесь оставаться. Я хотела снова увидеть солнце. Съесть что-то нормальное. Вдохнуть полной грудью и сделать больше одного шага в темноте.

– В обычной ситуации я бы согласился. Со мной и вправду опаснее всего. – Его улыбка стала еще шире, напоминая волчий оскал. – Но не в моих интересах причинять тебе вред, а я эгоист до мозга костей.

Сердце забилось быстрее. Что это значит? При чем тут эгоизм?

Мозг работал слишком медленно из-за того, что я давно ни с кем не разговаривала. Кроме пауков, крыс и призрака сестры. Безумие этого места убивало меня. Раньше королевский двор казался тюрьмой, но он даже рядом не стоял. Ничто не могло сравниться с подземельем. Я была готова хоть каждый день проводить с Вечными, если мне позволят снова увидеть небо.

Я прищурилась.

– Мне стоит поблагодарить за то, что ты не собираешься убить меня? Уж прости, что я не упала ниц перед человеком, из-за которого убили мою сестру, а меня заперли в темнице.

Он уставился на меня, и я вдруг задалась вопросом, сколько ему лет. Может быть, двадцать или двести – сказать на вид невозможно. По выражению его лица – одновременно усталому и раздраженному – сложилось впечатление, что он намного старше меня.

– Охота всегда идет рука об руку со смертью. Как и жизнь, – сказал он. Это не было ответом на мой вопрос, скорее просто утверждением, отчетливо показывающим разницу в мышлении людей и фейри. – Мой дядя убил твою сестру, а ты убила его. Мне кажется, это равноценный обмен, разве нет?

Я отшатнулась, будто он ударил меня. Этот пренебрежительный подсчет – и признание смерти Рози – был хуже отрицания.

– Тогда какая, по твоему мнению, компенсация мне полагается за год чистилища? – прошипела я. – Что его уравняет?

На его лице появилась еще более яркая ребяческая улыбка.

– Ага, вот мы и вернулись к причине, по которой я здесь. Ты знаешь, какой сегодня день? – Он не стал дожидаться ответа. – Завтра фестиваль Бельтайна, то есть завтра начинается сезон охоты.

Я широко раскрыла глаза от удивления.

– Ты же не серьезно.

– О, это так, маленькое чудовище. Видишь ли, без королевы, на которую можно было бы охотиться, все это превратится… – Он пососал губы и нахмурился. – В бунты.

Голова снова закружилась, рот приоткрылся, но я не издала ни звука. Никто не мог выжить в сезон охоты. Возможно, я и покину темницу, но все равно затем умру. Я умру прежде, чем сделаю хотя бы шаг в лес.

– Я не могу… Я не пойду.

– Пойдешь, если хочешь покинуть это место. Можешь уйти отсюда со мной и присоединиться к охоте, а можешь остаться здесь и гнить дальше. Если не получишь серьезных травм, то этой крови хватит примерно на неделю, а потом ты вернешься в то же состояние, что и до этого.

Он сделал шаг ко мне, и я почувствовала его дыхание на лице.

– Никто не знает, что ты здесь. Никто, кроме меня и моего кузена. Мне потребовался целый год, чтобы выяснить, куда Сайон спрятал тебя, а я знаю его лучше, чем кто-либо. Можешь надеяться, что кто-то еще догадается, где ты, но я бы ни за что на это не поставил.

– И чего ты от меня хочешь? – спросила я, чувствуя, как ледяной страх скручивается в животе. – Ни один человек не пережил охоту. Я все равно умру.

Уголок его рта приподнялся.

– В том-то все и дело, маленькое чудовище. Я собираюсь помочь тебе победить.

Глава 23. Лонни

Мне не удалось как следует насладиться небом за окнами или мерцающими огнями замка, потому что я бежала за Баэлом по длинному коридору, который никогда не видела прежде за все годы работы во дворце. Грудь тяжело вздымалась, от паники и напряжения перехватывало дыхание.

Без целительной крови принца я бы уже упала в обморок от истощения. И все же ноги ужасно дрожали, потому что я отвыкла от бега за все эти месяцы. Я не осмелилась попросить его замедлиться.

Мы проносились мимо бесчисленных дверей, поднимались и спускались, будто он специально старался меня запутать.

– Ты это видел? – Я вытянула шею, оглядываясь на длинный извилистый коридор позади. Я могла поклясться, что из стены вытянулась тень, словно длинные руки, которые хотели схватить меня. Может быть, я и впрямь сошла с ума.

Баэл проигнорировал меня – как и все вопросы с тех пор, как мы покинули подземелье. Ничего другого я и не ожидала, но последние месяцы развязали мне язык и ослабили чувство самосохранения. Если смерть сестры придала мне смелости, то подземелье притупило все остальные чувства. Больше ничто не имело значения. Я могла сказать Баэлу все что хотела. Спросить о чем угодно. Если он передумает и решит убить меня, вряд ли моя фамильярность как-то на это повлияет.

Внезапно мы остановились посреди тускло освещенного коридора, напротив арочного дверного проема. Я не смела утверждать, что знаю замок как свои пять пальцев. Это было невозможно. Но я видела гостевые покои, и это были ни одни из них.

– Где мы?

– Спальня, которая слишком часто пустует, – сказал он. – Так что теперь она будет твоей. Пока что.

Я нахмурилась. Что?

– Почему мы не пошли в твою комнату?

Он улыбнулся.

– А ты бы предпочла пойти ко мне?

– Нет, – слишком быстро ответила я. – Я просто…

– Никто не заходит в мою комнату. – Он кивнул на дверь, приказывая мне войти. – Никогда.

Я заколебалась на пороге, пытаясь как-то примирить то, что он вытащил меня из темницы и настойчиво пытался помочь, с моей ненавистью не только к фейри, но и к нему особенно.

– Что ты со мной сделаешь, когда я войду?

Он вздохнул, уголки его полных губ приподнялись, словно он пытался сдержать улыбку.

– Разве мы это уже не обсуждали? Я не хочу причинять тебе вред. Сейчас единственное, чего я от тебя хочу, – чтобы ты приняла ванну. Или ты боишься их?

Я фыркнула.

– Дело не в ванне, а в том, кто ее предлагает. Я никогда не видела ни одного фейри, действующего из бескорыстных побуждений. Я не понимаю, почему ты так стремишься стать первым.

– Мои мотивы совершенно эгоистичны, обещаю. Теперь тебе легче?

Я поджала губы. Как ни странно, но да.

– Но почему? Что ты с этого получишь?

Он толкнул дверь.

– С тобой всегда так сложно?

– Только если я знаю, что меня могут убить, милорд.

Он рассмеялся.

– Это становится весьма утомительным, маленькое чудовище. Надеюсь, ты это понимаешь.

– Отлично. Я тебе наскучила? Тогда отпусти меня.

– Понятия не имею, как заставить тебя поверить в то, что я не пытаюсь тебя убить. Ты, кажется, странно не доверяешь словам фейри. – Он сделал ударение на последнем слове. – Ты должна знать, что я не могу лгать. Не смущает отсутствие логики в твоих суждениях?

Я скрестила руки.

– Нет. Не смущает. Я умею лгать, но при этом гораздо честнее тебя.

Он нахмурился.

– Я начинаю сожалеть о каждом решении, которое привело меня к этому моменту. Твое упрямство может заставить даже бессмертного мечтать о смерти.

Эти слова пробудили во мне толику самодовольства, и это удивило. Прошли недели с тех пор, как я чувствовала хоть что-то, кроме тупой ярости.

Меня затопило чувство вины. Зачем я вообще разговариваю с кем-то из фейри, тем более из Вечных?

– Поклянись, что не причинишь мне вреда, – потребовала я.

Он приподнял бровь.

– Будь конкретнее.

Я нахмурилась.

– Вот, я так и знала, что…

– Твоя взяла. – Он отвесил насмешливый поклон. – Клянусь всей своей сутью, что, пока я дышу и ты стоишь в этой комнате, я никогда не причиню тебе вреда. – Он показал на спальню за моей спиной.

От моего внимания не ускользнуло то, что принц не поклялся не причинять мне вреда во время предстоящей охоты – если мы до нее доберемся.

– А что насчет тех, кто может поджидать в этой комнате?

Баэл закатил глаза.

– Во имя Эшлин, я бы очень хотел покинуть этот коридор, пока ты еще жива.

– Потому что ты собираешься убить меня?

Он раздраженно выдохнул – нечто среднее между рычанием и вздохом.

– Нет, неблагодарная раздражающая женщина, потому что ты смертная и стареешь, и такими темпами ты скорее рассыплешься в прах на мои ботинки, чем твой отвратительный смрад перестанет убивать мое обоняние.

Он уставился в потолок, и я задумалась, действительно ли заставила его молить о смерти.

Сердце заколотилось быстрее, а дыхание сбилось. Я подняла голову, уставившись на него, хотя все инстинкты кричали отвести взгляд.

– Я просто знаю, что лучше не доверять фейри.

После всего, что вы со мной сделали.

Он двинулся слишком быстро, подойдя ко мне так близко, что я отшатнулась и чуть не ударилась головой о стену.

– Это так иронично, что даже забавно.

Я вздохнула. Так мы никогда ни к чему не придем. И, честно говоря, я была голодна и совсем не против ванны.

Смягчившись, я оглянулась в поисках чего-то, что могло бы подарить мне подобие безопасности, и взгляд упал на кинжал, торчащий из-за его пояса.

– Вот. Я хочу это.

Он ухмыльнулся, протягивая мне клинок.

– На этом действительно все?

Я выпрямилась с как можно большим достоинством.

– Да. На этом все.

– Слава Истоку.

Он отступил в сторону, чтобы я могла зайти первой. В напряжении я зашла внутрь, почти уверенная, что кто-то выпрыгнет и нападет на меня. Но внутри никого не было.

«Наверное, мы в одной из башен», – поняла я.

Комната была идеально круглой, с таким высоким потолком, что двенадцать человек могли бы встать друг другу на плечи и не дотянуться до него. Прямо напротив двери располагался высокий мраморный камин, а большую часть дальней стены занимала кровать.

Посреди спальни лежал круглый серебристый ковер, а серебряная кровать с балдахином была заправлена черным постельным бельем. Черный узкий шкаф был приоткрыт, и внутри висели ряды мужских камзолов всех цветов радуги – названий некоторых оттенков я даже не знала.

Я предполагала, что комната окажется пуста, и не была уверена, испытала облегчение или разочарование, когда так и оказалось. Я никого не хотела видеть, тем более членов дома Вечных. Но это также означало, что я буду наедине с Баэлом.

Я приподняла брови.

– Чья это комната?

– Не важно. Хозяина все равно нет в замке.

Это мне не очень понравилось.

– М-м…

– Ванная там, – сказал Баэл, закрывая дверь со зловещим скрипом.

Я обернулась, глядя на него. Он снова указал на другую дверь, справа от шкафа.

– Что? – переспросила я, тряхнув головой.

– Ванная комната, – повторил он медленнее, чеканя каждое слово. – Или тебе нужна помощь? – Он пересек комнату, уселся на роскошную шелковую постель и принялся расшнуровывать ботинки. – Признаю, я мало времени провел с людьми, но все же считал, что вы умеете мыться самостоятельно. – Он медленно окинул меня взглядом с головы до пят. – Хотя, возможно, я и не против помочь.

Румянец разлился по щекам.

– Дело не в этом… Хоть я голодна и устала, но не настолько тупа, как ты думаешь.

Он взглянул на меня, кривя губы в искренней улыбке.

– И насколько же?

– Ты обещал, что не причинишь мне вреда в этой комнате. Но насчет этого не было разговора.

– А еще я сказал, что не хочу тебя убивать. Может, ты и умна, но страх передо мной тебя отупляет. Возьми себя в руки, или моя семья воспользуется твоей слабостью.

– Может, все дело в том, что я не ела целый год, – огрызнулась я.

– Не преувеличивай, это звучит абсурдно. – Его губы снова скривились, но на этот раз в улыбке не было веселья. – Давай я кое-что поясню, – протянул он. – В какой-то степени я могу понять твою эксцентричность, но ты быстро приближаешься к пределу моего терпения, после которого я решу, что это пустая трата времени.

Холодок пробежал по спине, и я сжала рукоять кинжала, а адреналин забурлил в крови. Пульс заколотился в горле от смеси ужаса и странного предвкушения.

Он приблизился, схватив меня за подбородок двумя длинными пальцами.

– Можешь изо всех сил пытаться поймать меня в ловушку какой угодно клятвы, но тебе никогда не победить. Я могу пообещать тебе не причинять вреда в спальне или в ванной, но это все не важно, потому что ты обязательно упустишь какую-нибудь деталь.

Как и в прошлые разы, когда Баэл оказывался слишком близко, я снова заметила, что в нем скрывается что-то гораздо более дикое, чем в других фейри. Что-то завораживающее, мешающее ясно мыслить. Как будто мозгу приходилось работать в два раза усерднее даже над простыми мыслями. Это была словно ходьба по мокрому песку.

Мой взгляд метался между его дикими глазами и острыми зубами, которые были слишком близко к моему горлу. Я практически услышала, что скажут слуги, которые найдут мое тело: «Слышали о Лонни Скайборн? Наконец-то она получила то, что заслужила. Фейри разорвал ей горло».

Я сузила глаза.

– Что ты…

– «Пока я дышу и ты стоишь в этой комнате, я никогда не причиню тебе вреда», – передразнил он свои же слова, одарив меня насмешливой улыбкой. – Итак, позволь спросить: что будет, если ты сядешь на кровать или я задержу дыхание?

Эти слова лишили меня последней уверенности. Во всем Иноземье только клятвы фейри, за исключением самих фейри, заставляли мою кровь так закипать. Я презирала их и их способность выворачивать слова, а больше всего я ненавидела королевскую семью.

Глава 24. Лонни

Ванная комната была почти в двенадцать раз больше нашей с Рози спальни.

Белый блестящий камень облицовывал все – от пола и стен до огромной ванны. Сама ванна была настолько большой, что в ней бы с легкостью уместились шесть человек, еще и место бы осталось. Вдоль стен тянулись полки с разноцветными стеклянными бутылочками и стопками полотенец, а рядом стояло огромное серебряное зеркало.

Оно было вставлено в золотую рамку и почти вдвое выше меня. Настолько большое и внушительное, что я сразу же увидела себя, когда ступила на белый каменный пол ванной. И всхлипнула, потрясенная своим внешним видом.

Было трудно поверить женщине, которая рассказала, как долго я просидела в заточении, но теперь правдивость ее слов стала очевидной. Волосы – обычно рыжевато-каштановые – были настолько грязными, что приобрели совершенно неопределенный цвет. Кожа тоже: она была тусклой, местами фиолетовой, местами просто грязной. Руки и ладони покрывали царапины, о которых я даже не помнила. В голове промелькнула смутная мысль, не оставила ли я их сама, когда раздирала ночами кожу – от холода, тоски или безумия.

Если так я выгляжу сейчас, то не хотелось думать о том, какой меня нашел Баэл. Непрекращающаяся боль в костях как будто усилилась вдвое, когда я увидела ее источник. Царапины начали саднить, когда я заметила в них грязь. Голод чуть не сокрушил меня, когда я поняла, почему лицо под пальцами ощущалось худее, а запястья – хрупкими и ломкими.

Я никогда не отличалась тщеславием, но теперь вынуждена признать, что воспринимала свою внешность как нечто само собой разумеющееся. Презрение к себе затопило меня, когда я поспешила к ванне и включила воду.

Сбросив на пол остатки того, что когда-то было одним из прекрасных платьев сестры, я шагнула в ванну и села, ожидая, когда вода заполнит ее.

Через несколько секунд вода почернела, и мне пришлось несколько раз сливать и наполнять ванну, пока вода не осталась прозрачной. Я думала, что после второго раза пойдет холодная вода, но она так и оставалась горячей, доказывая, что в душах для прислуги воду ограничивают специально.

В подземелье я старалась не думать ни о сестре, ни о матери, ни о чем-то еще. Все мысли были сосредоточены на еде, времени и ожидании следующего дня. На том, что я скажу Сайону, если увижу его снова, и на растущей ненависти к фейри. Теперь же я вновь отчетливо вспомнила, что, когда жила в замке, просыпалась в день купания еще до рассвета. Вода никогда не кончалась, а вот тепло и мыло – да. Первой добраться до мыла было одним из немногих удовольствий в жизни – крошечной победой, к которой я стремилась каждую неделю.

Я представила, как свешиваю ноги с кровати и смотрю на сестру в полутьме.

– Лучше поторопись, – сказала бы я.

– Отстань, – пробормотала бы она, сонно зевая. – Я сплю.

«Идеально, – подумала бы я. – Меньше конкурентов».

Через несколько минут я бы стояла под теплыми струями душа, и вода лилась бы на потрескавшуюся кожу рук. Я бы зажмурилась, представляя, что этот еле теплый душ – роскошная ванная комната с такой кучей мыла, что я бы не смогла все использовать.

Сейчас же, сидя в этой роскошной ванне, я погрузилась под воду, мечтая о том, чтобы в голове не было вообще никаких мыслей.