Текст книги "Когда восходит тень"

Кейти Пул
Когда восходит тень

Katy Rose Pool

As the Shadow Rises

Copyright © 2020 by Katy Rose Pool

Map illustration by Maxime Plasse

Cover design by Mallory Grigg

Cover art by Jim Tierney

© Сибуль А., перевод на русский язык, 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Посвящается Люси, сказавшей, что любовь – это послание.

I. Дар и пламя

1. Эфира

Никто в заполненном людьми зале для азартных игр не знал, что среди них ходит убийца. Эфира смотрела, как толпы моряков и аферистов кричат и ругаются за столами, усыпанными костями, монетами и картами. Их зубы и золото сверкали в тусклом свете. Никто не обращал на нее внимания. Если бы она пришла сюда ради убийства, то проблем бы у нее не возникло.

Но сегодня ночью Эфира ни на кого не охотилась. Она искала ответы.

Она больше недели шла по следу из слухов о Короле Воров, рассказывающихся в каждом азартном зале и игорном доме Тель-Амота, прежде чем наконец обнаружить хоть какую-то зацепку от женщины, у которой она купила вино на Ночном Рынке. Информации было немного – лишь место и имя – Шара в «Смеющемся шакале».

Эфира пробиралась по липкому полу к бару, уворачиваясь от участников драки, начавшейся из-за карт.

– Вы видели мою подругу Шару? – спросила Эфира, когда официант подошел к бару, ожидая заказ. – У меня назначена с ней здесь встреча. Она сегодня приходила?

Официант бесстрастно посмотрел на нее:

– Я что, похож на доставщика посланий? Заказывайте выпивку или уходите.

Эфира сжала зубы и положила два медных вирту на стол.

– Ладно. Пальмовое вино.

Официант взял монеты со стола и исчез в задней комнате. Эфира смотрела, как он уходит. Потом запустила руку в сумку и провела пальцем по корешку отцовского альбома. Она днями напролет листала страницы в поисках ключа, скрытого за коротким письмом, адресованным ее отцу на задней стороне карты, предположительно показывающей все места, в которых он искал Чашу Элиазара.

Теперь ее искала Эфира. Ведь только эта вещь могла спасти ее сестру.

Она изучала рисунки отца и несколько коротких строчек, нацарапанных на уголках страниц. Выделялась только одна вещь. Шесть слов под наброском лица красивого мужчины.

Ключ у Короля Воров.

За последнюю неделю она узнала, что Король Воров – опальный ученый Великой Библиотеки Назиры, бросивший свои исследования ради поисков легендарного артефакта – Белого Щита Пендароса. Он понял, что обладает талантом к охоте за сокровищами и легендами и назвал себя Королем Воров. Согласно слухам, помимо Белого Щита его команда украла множество других легендарных артефактов – Рубиновую Вуаль, Огнехвостые стрелы Лирии, Глаз Пустыни.

Но, согласно записке в альбоме ее отца, они не нашли Чашу Элиазара.

Эфира подпрыгнула от удивления, когда официант со стуком поставил перед ней бокал вина.

Он кивнул за плечо Эфиры.

– Вон там твоя подруга.

Раздался хруст ломающегося дерева, и Эфира резко развернулась. Едва ли в трех метрах от нее, спиной к одному из карточных столов, стояла девушка. На ее запястьях звенели браслеты и кольца, а на плечах лежала пышная коса темных волос. По бокам от нее стояли двое мужчин, а у их ног валялись остатки сломанного стула.

– Нужно было понять, что такой капризный кретин, как ты, не сдержит слово, – крикнула девушка. – Отдай мне деньги или я…

– Ты что? – спросил, усмехаясь один из мужчин. – Будешь докучать нам, пока…

Девушка врезала ему кулаком в лицо. Потом схватила за рубашку и притянула поближе.

– Отдай. Мне. Мои. Деньги.

– Ты за это заплатишь, – прорычал он, поднял руку и ударил девушку по лицу. Она отпрянула, а другой уже наступал.

Эфира чертыхнулась себе под нос. Конечно же, ее целью должна была быть абсолютная идиотка. Перекинув сумку через плечо, Эфира скользнула между Шарой и двумя мужчина, отпихивая ее назад.

– Пора домой, – сказала она мужчинам.

– Да кто ты, во имя Бехезды, такая? – проревел один из них.

– Да, что ты делаешь? – спросила Шара. – Это переговоры.

– В данный момент я спасаю тебя от расчленения, – ответила Эфира. – Так что на твоем месте я бы заткнулась.

– Держись подальше, – мужчина хотел оттолкнуть Эфиру мясистым кулаком.

Она увернулась и в мгновение ока приставила нож к его горлу.

– А я предложу тебе держаться подальше.

Эфира смотрела в глаза пораженного человека, ожидая его действий. Посчитает ли он это блефом, как все и выглядело, или нож испугает его.

Конечно же, не лезвия ему нужно было бояться. Но он этого не знал.

Противник поднял руки.

– Ладно, – он показал пальцем на Шару. – Это не конец.

Эфира мгновение подождала, а потом схватила Шару за руку и повела прочь от мужчин.

Через пару шагов Шара резко толкнула ее о ближайший карточный стол. Эфира врезалась в него бедром и покачнулась, пытаясь удержать равновесие.

– В чем твоя проблема… – протест Эфиры замер в горле, когда она увидела происходящее. Мужчина, которому она угрожала, держал в руке отломанную ножку стула. Шара только что толкнула Эфиру, спасая от удара.

– Нужно было догадаться, что ты станешь драться по-грязному, – прорычала Шара. – Обманщик обманщиком и остается. Забирай деньги. Ты не сто́ишь моего времени.

Она отходила назад, и только оказавшись в десяти шагах от них, развернулась и выбежала прочь из карточного зала.

Эфира поспешила за ней, нагнав у дверей.

– Дам тебе совет, – сказала Шара, – никогда не поворачивайся спиной к таким мерзавцам.

Браслеты звенели друг о друга с каждым ее шагом. Теперь Эфира заметила и гладкие кольца на пальцах, и ожерелье из бусинок на шее.

– Вот так обычно проходят твои переговоры?

– Очевидно, ты тут новенькая, – ответила Шара. – Тебе чего-то надо?

Можно и с места в карьер.

– Я ищу Короля Воров. Кое-кто сказал мне, что ты можешь помочь.

Брови Шары полезли на лоб.

– Правда?

– А можешь?

Шара нахмурилась.

– Короля Воров ищут только по двум причинам, – она подняла палец вверх. – Либо ты что-то ищешь. – Второй палец. – Либо он что-то у тебя украл. Так какая?

– Так ты знаешь его.

– Я этого не говорила.

– Но знаешь, – возразила Эфира. – Ты можешь отвести меня к нему?

Шара оценивающе посмотрела на Эфиру. Взгляд прошелся по ее истоптанным ботинкам и изношенному плащу, задержавшись на шраме на лице. Это был прощальный подарок Гектора Наварро, оставленный перед тем, как Эфира убила его.

– Это кое от чего зависит.

– От чего?

– Готова ли ты за это заплатить?

По спине Эфиры пробежал холодок.

– Чем заплатить?

– Чего хочет любой вор.

Сердце Эфиры упало.

– У меня мало денег.

– Не деньги, – сказала Шара. – Сокровища.

– Ну, этого у меня тоже нет.

– Конечно же есть, – ответила Шара. – У всех есть. Сокровище просто должно быть ценным для того, кто от него отказывается.

Эфира подумала о том, что у нее есть. Имущества у нее было немного. Она не могла расстаться с альбомом отца, ведь в нем могли быть скрыты еще не найденные ключи. И она точно не хотела отдавать кинжал. Тель-Амот, как она уже поняла, был городом, не стоящим доверия, и если она хотела выбраться отсюда целой и невредимой и без новых жертв Бледной Руки, то ей нужно было чем-то себя защищать. Оставался только один вариант, хотя грудь Эфиры сжималась от мысли, что нужно с ним расстаться.

– Вот, – сказала она, снимая браслет с руки. Это последнее, что смастерила Беру прежде, чем покинуть Паллас Атос. Она нанизала на нить кусочки разбитой глиняной посуды и стеклянную крышку от бутылки, которую Эфира ей принесла. Эфира обнаружила браслет среди разбросанных вещей в сожженном храме. Она все еще помнила, как в горле поднялась паника, когда она поняла, что Беру нет. Сейчас она подавила эту панику, когда Шара забрала браслет и прокрутила его на одном из своих тонких пальцев.

– Что? – нетерпеливо спросила Эфира. – Тебе вдобавок нужна слезливая история?

Та подняла взгляд.

– Неа. Хватит и того, что она вообще есть. Пойдем.

Она вошла через черный вход со двора, обрамленный финиковыми пальмами. Там было немного людей, некоторые из которых были явно слишком пьяными, чтобы стоять на ногах. Шара провела ее мимо двора, а потом по крытому переходу.

– Что ты сделала? – невзначай спросила Шара. Она нарисовала на своей щеке линию шрама Эфиры. – Это метка преступника в Бехезде.

– Я не из Бехезды, – ответила Эфира. Ее слова объяснили, почему многие бросали на нее странные и обеспокоенные взгляды. Но никому другому не хватило смелости спросить.

Они дошли до конца перехода, за ним начиналась лестница, спускающаяся в темноту.

– Вот мы и пришли, – сказала Шара, указывая Эфире на ступеньки.

Эфира заколебалась.

– Ой да ладно, – Шара закатила глаза. – У тебя же есть нож.

Эфира начала спускаться первой, Шара последовала за ней. Внизу их ждала открытая дверь, ведущая в длинную прямоугольную комнату с низким потолком. Посреди нее стояли стол и кожаное кресло в окружении многочисленных полок, заставленных книгами и разными безделушками.

В комнате никого не было.

Эфира огляделась, когда Шара закрыла за ними дверь.

– И сколько нам ждать?

– Ждать чего? – спросила Шара, обходя стол и наливая себе чашку пальмового вина из хрустального графина.

– Ты же сказала, что отведешь меня к Королю Воров.

– Ой, точно, – ответила Шара скучающим голосом. Она села в кресло и закинула грубые сапоги на стол. – Рада познакомиться.

Эфира уперлась руками в стол, угрожающе наклоняясь к Шаре.

– Не трать мое время. Я знаю, что ты не Король Воров. Король Воров мужчина, бывший ученый из Библиотеки Назиры.

– Король Воров был мужчиной, – сказала Шара, поднося запястье к свету, чтобы рассмотреть браслет Эфиры. – Он умер.

– Нет, – произнесла Эфира отчаяннее, чем хотела бы. – Не может быть. Мне нужно с ним поговорить. Это важно.

– О, это важно, – повторила Шара. – Почему ты раньше не сказала? Я просто пойду откопаю его, и мы его воскресим.

Эфира резко вздохнула. На мгновение она задумалась, знала ли Шара, кто она на самом деле. Что она может воскрешать мертвых и уже так делала. Нет, это невозможно.

– Если Король Воров мертв, почему ты называешь себя так? – спросила Эфира, очнувшись.

Шара пожала плечами.

– Не могла придумать имя получше.

Эфира вскинула бровь.

– Если честно? – спросила Шара. – У Короля Воров есть определенная репутация. О которой ты, уверена, знаешь, раз так отчаянно пытаешься его найти. Когда он сыграл в ящик, я решила, что жаль давать такой репутации умирать вместе с ним. От нее есть польза – нужные связи, запугивание, вроде того.

– Ты работала Королем Воров? – спросила Эфира. – Крала легендарные артефакты от его имени?

– Именно так.

– Ты его знала?

Лицо Шары внезапно стало суровым.

– Да. Знала.

Эфира узнала эти эмоции – лицо того, кто отчаянно пытается скрыть свое горе.

– Тогда, может, ты все-таки мне поможешь, – сказала Эфира, сунув руку в сумку за альбомом отца. – Твой предшественник отправил письмо моему отцу.

Она пролистала журнал и вытащила письмо, лежащее между страниц. Шара настороженно взяла его.

Эфира уже знала его содержание наизусть.

Аран, боюсь мы не можем помочь тебе в этот раз. Если Чаша и существует, поверь, ты не хочешь ее искать. Потому что ты найдешь только быструю смерть.

– И нашел? – спросила Шара, подняв взгляд от письма.

– Что?

– Твой отец? – пояснила Шара. – Нашел быструю смерть?

– Нет, – ответила Эфира. – Прошло еще какое-то время, прежде чем он умер. Но он был болен. Смерть была медленной. – Она не хотела обсуждать это с Шарой. – Можешь сказать, письмо и правда от Короля Воров?

Шара нахмурившись глянула на бумагу.

– На мой взгляд, похоже на его почерк. Чаша, о которой он говорит… это Чаша Элиазара?

– Ты о ней слышала?

Улыбка Шары сверкнула как лезвие ножа.

– Каждый похититель сокровищ в мире слышал о Чаше Элиазара.

– А кто-то из них ее находил?

Шара рассмеялась.

– Ты же читала письмо. Мой предшественник был самым храбрым, бесшабашным вором из всех. И он не хотел даже близко подходить к этой штуке. Так о чем это говорит? – Она не стала ждать ответа Эфиры. – Зачем твой отец искал эту вещь?

– Именно это я и хотела узнать, – сказала Эфира. – Думаю, мой отец был знаком с твоим предшественником, может, даже хорошо. Он никогда не упоминал о нем при мне, но, судя по письму, они раньше работали вместе. Мой отец был торговцем.

Шара кивнула.

– Мы часто работаем с торговцами – они наши посредники, ищут покупателей для артефактов.

– Так ты думаешь, мой отец спрашивал о Чаше для кого-то другого?

– Возможно, – ответила Шара. – Хотя сомневаюсь. Вряд ли в Восточном Пелагосе есть скупщик краденого, достаточно безумный, чтобы попытаться купить такую вещь.

Эфира вздрогнула. Она не могла отделаться от мысли, что отец искал Чашу для кого-то другого – для нее. Но она не знала, что это значило. Ее родители всегда запрещали ей использовать свой Дар, вряд ли бы они стали искать то, что сделало бы ее сильнее.

Может… может, каким-то образом ее отец знал, что Дар Эфиры запятнан. Что он неправильный. Возможно, он знал, на что она способна, и надеялся, что Чаша может это исправить.

Тебе нужно закончить то, что начал твой отец.

Вот что Эфире сказала миссис Таппан в Медее. Если у нее и есть надежда спасти Беру, то только если она найдет Чашу.

Шара прервала ее размышления.

– Ты не первая, кто приходит в поисках Чаши Элиазара. Периодически какой-то дурак пытается ее найти.

– Мой отец не был дураком, – резко ответила Эфира.

– Просто заметила, – сказала Шара, примирительно поднимая руки. – И не впервые кто-то, ищущий Чашу, оказывается мертвым.

– Я же сказала, мой отец болел, – повторила Эфира.

Шара вскинула бровь.

– Есть много способов кого-то убить.

– Думаешь, кто-то пытается помешать найти Чашу?

– У меня свои теории, – ответила Шара. – Если подумать, об этой Чаше в последнее время много говорят. Больше обычного.

Это заставило Эфиру вздрогнуть. Помимо миссис Таппан, кто еще спрашивал о Чаше Элиазара? Вряд ли это совпадение.

Шара рассматривала ее.

– Ты мне чего-то не договариваешь. Не так ли?

Эфира спокойно выдержала ее взгляд. Она не могла рассказать ей настоящую причину расспросов о Чаше. Это была ее единственная надежда спасти Беру. Не могла рассказать, что ей приходилось годами убивать, чтобы поддерживать жизнь сестры, пока она не зашла слишком далеко – она убила Гектора Наварро, и Беру не смогла ее простить. Она ушла, готовая позволить себе умереть, лишь бы помещать Эфире убивать. И теперь Чаша была единственным шансом остановить это.

– Ты права, – наконец сказала Эфира. – Я не просто хочу узнать, зачем мой отец искал Чашу. Я тоже хочу найти ее. Мне нужно ее найти.

– И тебе нужна моя помощь? – спросила Шара, скрещивая ноги на столе. – Даже после всего, что я тебе рассказала?

– Ты же теперь Король Воров, не так ли?

– Так, – ответила Шара. – Но я же сказала, только глупцы ищут Чашу.

Сердце Эфиры стучало в ушах, отчаяние застряло в горле.

Шара быстро убрала ноги со стола и встала, складывая письмо Эфиры.

– К счастью для тебя, я из тех глупцов.

Эфира моргнула, когда Шара подошла к ней, вытянув руку.

– Я принимаю твое предложение работать вместе.

– Работать? – повторила Эфира. – Я же сказала, у меня мало денег.

Шара пожала плечами.

– С этим мы разберемся потом. Так ты согласна или нет?

Эфиры сузила глаза.

– Зачем тебе помогать мне после всего сказанного?

Шара махнула рукой.

– Я жажду славы и люблю игнорировать последствия. А ты застала меня в затишье. Я легко начинаю скучать. Ты хочешь стоять здесь и спорить или ты хочешь найти эту Чашу?

Эфира сжала руку Шары, сердце воспарило в груди. Этим утром у нее было только имя и слабая надежда. Теперь с ней отменный охотник за сокровищами и впервые появился шанс, что они справятся.

Держись, Беру, яростно думала она. Проживи еще немного.

Шара улыбнулась, когда они пожали руки.

– Рада буду поработать с тобой.

2. Джуд

Впервые за девятнадцать лет Джуда в форте Керамейкос состоялся трибунал.

В последний раз трибунал собирался перед рождением Джуда, хотя он и не знал причины. По правилам трибунал хранил все записи в тайне. Единственный человек, имевший доступ к записям помимо членов трибунала, – Хранитель Слова, хотя у Джуда не было времени воспользоваться этим правом.

По двум сторонам входа в зал трибунала стояли две статуи – одна изображала Тарсеиса Справедливого, а другая Темару – Первую Хранительницу Слова, поклявшуюся служить пророкам почти две тысячи лет назад. Джуд задержался возле статуи своего предка. Она сверкала в утреннем свете, суровый взгляд был направлен на крепость. Она была воином, солдатом, как и Джуд. Посвятила себя цели более важной, чем она сама. Паладин задумался, было ли ей легко отказаться от тихого и теплого дома ради холодных доспехов и стали.

– Джуд, – позади него раздался голос отца.

Бывший капитан Везерборн стоял по центру прохода, широкие плечи занимали все пространство. Его густая борода уже начала седеть, и, хотя шею больше не украшал золотой торк, он все еще выглядел как Хранитель.

– Ты не должен быть здесь, – вырвалось у Джуда. – Или они позволили тебе прийти?

Его отец покачал головой.

– Я пришел, только чтобы заранее повидаться с тобой. Что бы ни случилось – это между тобой и трибуналом, – он положил руку на плечо Джуда. – И я не переживаю за тебя, сын мой. Тебе просто зададут вопросы по поводу того, что случилось с Наварро, что заставило его дезертировать.

Джуду были известны слухи. Некоторые злили его больше, чем хотелось бы. Как, например, когда говорили, что Гектор дезертировал из Ордена, чтобы воспитывать ребенка, отцом которого стал до принятия клятвы. А вот другие… другие были близки к истине.

– Если они решат, что Гектор действительно дезертировал… – Джуд замолчал. Он не хотел думать о том, что тогда случится. Джуд все еще помнил мрачный взгляд отца, когда тот объяснял сыну, что часть долга Хранителя Слова – следить за выполнением клятвы паладина и выносить – быстро, безоговорочно – наказание за ее нарушение.

Отец сжал плечо Джуда чуть сильнее, а его лицо осунулось и помрачнело. Джуд знал, о чем тот думает, – что Гектора обязательно приговорят.

– Никто не знает, где он, – тихо произнес Джуд. В последний раз он видел своего друга в тот день в Паллас Атосе, когда сражался с ним на руинах святилища жрецов. – Он уже может быть на другой стороне мира.

– Трибунал решит, какие меры принять, – ответил его отец. – Просто расскажи им обо всем, что знаешь.

Джуд кивнул, в животе все сжалось от волнения. Его отец не знал, что именно случилось в Паллас Атосе, помимо того факта, что в итоге Джуд нашел последнего пророка.

– Когда трибунал закончится, я поддержу тебя. И пророка, – сказал отец. – Вот на чем мы должны сосредоточиться.

Антон. Джуду все еще было сложно думать о нем как о пророке. Когда они впервые встретились в Паллас Атосе, паладин видел в нем только вора и азартного игрока, своего спасителя. После возвращения в Керамейкос Джуд его избегал. Новогардиец так легко читал паладина, что тот боялся, если они останутся вместе наедине, Антон взглянет на него и узнает обо всех жалких мыслях в голове Джуда. Он не мог этого позволить, особенно когда ему предстоял трибунал.

Отец Джуда убрал руку, и он прошел один через двери зала трибунала.

Зал состоял из каменных платформ, расположенных вокруг центрального круга, в котором из синих и серых плит была выложена семиконечная звезда Ордена. Члены трибунала сидели полукругом на платформах, лицом к вошедшему Джуду. Это были паладины и управляющие, по такому случаю на всех были серые плащи. Также у каждого была брошка с изображением весов Тарсеиса Справедливого, а их лица были прикрыты, чтобы сберечь тайну. Под этими вуалями мог быть кто угодно – старый учитель Джуда, другой ученик, недолюбливавший его, даже его отец, если бы Джуд не видел его всего две минуты назад.

Дойдя до центра круга, Джуд склонил голову. Слева от него, с краю, на каменных скамьях сидели Пенроуз и остальная стража.

Магистрат, назначенный вести допрос трибунала, выступил вперед, отделившись от группы. В отличие от остальных, маски на нем не было, и Джуд припомнил его – это был не мечник, а управляющий, участвующий в поддержании защиты форта.

– Восемьдесят первая сессия трибунала Керамейкоса была созвана, – произнес магистрат. – Сначала трибунал хочет описать обстоятельства, при которых мы собрались. Никогда раньше на наших заседаниях не допрашивали Хранителя Слова.

– Я пришел только по собственному желанию и сделаю все, что попросит трибунал, – сказал Джуд.

Магистрат удовлетворенно кивнул.

– Цель этого заседания – определить, была ли нарушена клятва паладина Ордена последнего света, какие обстоятельства привели к предполагаемому нарушению клятвы и какие меры нужно принять, чтобы решить эту проблему. Мы поговорим со всеми, кто знает что-то об этом. Первым трибунал вызывает Джуда Адлаи Везерборна.

Джуд сел на одну из каменных скамей наверху черного мраморного помоста.

– Капитан Везерборн, пожалуйста, расскажите нам о событиях, которые произошли до отъезда Гектора Наварро из Паллас Атоса.

Джуд вздохнул. Возможно, он мог бы убедить их, что Гектор покинул стражу, выполняя задание Ордена. Возможно, тогда Гектор однажды мог бы вернуться. Он начал говорить, рассказывая, как они вместе отправились в цитадель Паллас Атоса. Как обнаружили там Бледную Руку.

– И как вы поняли, что это Бледная Рука? – спросил магистрат.

Джуд заколебался. Правда навредит Гектору, потому что будет казаться, что он действовал из мести. В конце концов, именно в этом его обвинил Джуд.

– Он узнал ее, – наконец сказал паладин. – Он и раньше видел, как она совершала убийства. Знал, на что она способна.

Те же ярость и боль, скрутившие грудь Джуда в тот день, снова сжали горло. Он проглотил их, заставляя себя рассказать, как Гектор вернулся в цитадель на следующее утро, а Джуд решил последовать за ним.

– И, покинув виллу тем утром, что вы собирались сделать? – спросил магистрат.

Такого вопроса Джуд не предвидел. Он задумался, что именно магистрат хотел выведать, задавая его.

– Я собирался найти Гектора. Думал, смогу убедить его вернуться со мной.

Он замолчал. Это была самая сложная часть истории. Не только для трибунала, но и для него самого. Момент, когда они сразились и Гектор оставил его истекать кровью на полу разрушенного святилища. Даже пересказывая случившееся, Джуд чувствовал тошноту.

– И не смогли?

– Он… он чувствовал, что должен завершить миссию. Найти призрака, которого считал последним предвестником, – заявил Джуд. Как и остальные паладины, трибунал чувствовал, если кто-то врет, по минутным изменениям в пульсе, запаху и дыханию. Это не ложь, но и не вся правда. – Если он оказался прав, то возможно его действия остановили век тьмы.

– Это так? – спросил магистрат. – Капитан Везерборн, вопрос не в том, ошибочны ли были действия Гектора. Мы здесь должны определить не то, что он сделал, а почему. Нарушение правил всегда диктуется только одним – сердцем.

– Только Гектор может точно сказать вам, что было у него на сердце, когда он ушел. – Но кое-что паладин все-таки знал. Слова, брошенные Джуду – что он не должен был принимать место в его страже, – зазвенели в голове.

– Если бы он был здесь, то я бы его спросил, – заметил магистрат.

Джуд опустил глаза на сцепленные руки. Магистрат был прав. Что бы Джуд ни сказал в его защиту, простая правда состояла в том, что Гектора здесь не было. И все же грудь Джуда сжималась от слабой надежды, что однажды Гектор вернется. Но глубоко в сердце он знал, что это будет уже не важно, если трибунал назовет его клятвопреступником. Он никогда не вернется.

– Хорошо, – мягко сказал магистрат. – От имени трибунала мы благодарим вас за участие в заседании.

Джуд чувствовал онемение, вставая со скамьи и покидая круг.

– Следующей трибунал вызывает Морию Пенроуз, – произнес магистрат.

Пенроуз вошла в круг и остановилась на мгновение, оказавшись плечом к плечу с Джудом. Она не посмотрела на него, но он слышал, как она задержала дыхание, проходя мимо него на возвышение.

– Паладин Пенроуз, вы согласны с версией событий капитана Везерборна, приведших к уходу Гектора Наварро? – спросил магистрат.

– Да, согласна.

– Вы хотите что-то добавить от себя?

Джуд взглянул на Пенроуз. Некоторые вещи он не упомянул, особенно то, как отчаянно Пенроуз пыталась не дать Гектору уйти. Но встретившись взглядом с магистратом, она просто покачала головой.

– Все случилось так, как описал Джуд.

– Хорошо, – бодро проговорил магистрат. – Теперь я хочу вернуться к тому дню, когда Гектор Наварро вернулся в Орден. Вы помните, как разговаривали с кем-то о возвращении Наварро в тот день?

– Я говорила с капитаном Везерборном, – ответила Пенроуз. – Тероном Везерборном то есть.

– И что он сказал?

– Он переживал из-за возвращения Гектора и принятия клятвы.

Джуд впился ногтями в ладони. Он знал о сомнениях отца по поводу принятия Гектора в стражу паладинов, но не догадывался, что они касались возвращения Гектора в целом.

– Вы разделяли эти переживания?

Судя по всему, Пенроуз осторожно подбирала слова.

– Редко кто-то из членов Ордена покидает Керамейкос по собственной воле. И еще реже кто-то возвращается после ухода. У всех были вопросы.

– Как вы ответили на сомнения бывшего капитана Везерборна? – спросил магистрат.

– Я сказала ему, что, на мой взгляд, Джуд выберет Наварро в свою стражу, – Пенроуз замолчала. – А я не считала, что это хорошая идея.

Магистрат ухватился за колебания стражницы как пес, учуявший запах крови.

– Вы использовали именно эти слова?

– Нет, – ответила Пенроуз.

– Тогда что вы сказали?

Пенроуз глянула на Джуда.

– Я сказала, что думаю, это будет худшей ошибкой в жизни Джуда.

Ее слова словно ударили по Джуду. Он знал, что Пенроуз переживала из-за возвращения Гектора, но не осознавал глубину этой тревоги. Еще больше его шокировало, что она вот так разговаривала с его отцом. Это граничило с нарушением субординации по отношению к будущему Хранителю. Пенроуз понимала это, что означало, что ее сомнения в Гекторе стоили этого риска.

– Вы чувствовали, что это будет ошибкой из-за вопросов вокруг Гектора Наварро? – почти нежно спросил магистрат. – Потому что вы боялись, что Наварро не будет верен клятве?

Пенроуз опустила глаза. Вот и все. Несмотря на попытки Джуда защитить Гектора, подозрения Пенроуз означали, что Гектора обвинят в клятвопреступлении. Приговорят к смерти.

Пенроуз сделала глубокий вдох, закрыв глаз.

– Нет.

Надежда вспорхнула в груди Джуда.

– Так какова была причина таких мыслей? – спросил магистрат.

– Я боялась, – сказала Пенроуз слегка дрожащим голосом, – что Джуд влюблен в Гектора. И, хотя я знала, как Джуд предан своему долгу, я боялась, что рядом с Гектором чувства предадут его.

По телу Джуда сначала пробежал жар, а потом ледяной холод, словно его обжег Божий Огонь. Пепел заполнил легкие, живот. Этого мгновения он боялся с шестнадцати лет, когда понял, что его верность судьбе не такая нерушимая, как он когда-то думал. Мгновения, когда все провалы, ошибки, недостатки Джуда откроются остальным членам Ордена. Когда они все увидят, что вместо непоколебимого в груди Джуда бьется дикое и нежное сердце.

– По вашему мнению, чувства Джуда Везерборна предали его? – мягко спросил магистрат.

Пенроуз опустила взгляд на колени и не ответила. Магистрат позволил повиснуть молчанию.

Наконец едва слышным голосом Пенроуз ответила:

– Да.

– Как я и сказал, – заметил магистрат, чуть ли не с жалостью. – Нарушение правил зарождается в сердце. Паладин Пенроуз, пожалуйста, можете произнести клятву стражи паладинов?

Пенроуз сглотнула, словно сражаясь со слезами, но, когда заговорила, голос ее был твердым как сталь.

– Клянусь выполнять свои обязанности, поддерживать добродетель чистоты, аскетизма, послушания и посвятить себя, свой Дар, и свою жизнь Ордену последнего света.

– Отправившись за Гектором Наварро, поставив свои чувства превыше долга Хранителя Слова, соблюдал ли Джуд Везерборн свою клятву?

Джуд резко вздохнул. Даже не глядя ей в глаза, он знал ответ Пенроуз. А также он знал, как ей больно его произносить. Приговором паладину, нарушившему клятву, была смерть. Но Джуд знал это, когда решил отправиться за Гектором, он понимал, что именно это означает.

– Нет, – бесцветным голосом сказала Пенроуз. – Я так не считаю.

– Это было главной причиной ваших переживаний, не так ли? – спросил магистрат. – Не то, что Гектор Наварро нарушит клятву, но что это сделает Джуд Везерборн.