Текст книги "Когда восходит тень"

Странно было думать, что собственный Дар Эфиры связан с этой королевой, первым человеком с Даром крови.

– А что насчет Короля Некроманта? Как он завладел Чашей?

– Через годы после смерти королевы, – ответила Хадиза, – у пророчицы Бехезды было новое видение. Она увидела ужасную войну: мертвые поднялись против живых, армия призраков, пронесшаяся через пустыню. А Чаша была центром грядущего хаоса.

– Войны Некроманта, – произнесла Эфира.

Хадиза кивнула.

– Да, когда Бехезда рассказала о пророчестве новым целителям, родившимся с эшей Жертвенной Королевы, они забрали Чашу и спрятали ее в храме за городом. Они назвали себя Дочерьми Милосердия. Если у ребенка обнаруживался Дар крови, Дочери Милосердия забирали его в тайный храм для обучения.

– Так прошло несколько сотен лет. Но, несмотря на все усилия Дочерей отследить рожденных с этим Даром, Дар крови распространился за границы пустыни. Но все же Дочери Милосердия хранили Чашу в безопасности, и казалось, что Войны Некроманта никогда не начнутся.

– Но это не так, – сказала Эфира. – Почему они потерпели неудачу?

– Через четыре сотни лет после пророчества Бехезды на обучение к Дочерям Милосердия пришел мальчик с Даром крови. Он был любопытным ребенком, а его способности росли день ото дня. Дочери Милосердия начали переживать из-за него и выгнали его из своих владений, бросив умирать в пустыне.

– Но он ничего не сделал. Они выгнали его просто из-за силы? – Неожиданно быстро Эфиру затопила горячая ярость. Этого она не знала про Короля Некроманта. Все, что Эфира знала о нем, произошло уже после того, как он объявил себя Королем Некромантом, когда уже был могущественным и ужасающим.

Хадиза с любопытством взглянула на нее.

– Он показал Дочерям Милосердия, что его Дар настолько сильный, что они не могли его контролировать. Они боялись мальчика, и этот страх заставил Дочерей сделать из ребенка изгоя.

Эфира осмотрела высохшую землю вокруг них. Она могла представить, каково было Королю Некроманту. Наедине с великой силой. Собственные родители Эфиры боялись ее, как и Дочери боялись Короля Некроманта. Но у Эфиры по крайней мере была Беру. До этого момента они никогда не была одна.

– Мальчик провел годы в пустоши, питаясь тем, что находил, – продолжила Хадиза. – Используя животных и растения, чтобы поддерживать жизнь. И медленно он начал выходить за границы своих сил, границы природы. Он научился воскрешать мертвых. Сначала не людей. Во время путешествия он питался эшей встреченных им людей и существ, забирая себе их жизни. Став достаточно сильным, он вернулся к Дочерям Милосердия и потребовал отдать ему Чашу. Он уже попробовал сладость силы, ему захотелось больше. Он использовал украденную у других силу, чтобы забрать Чашу. Дочери сами боялись ее использовать и не могли с ним тягаться.

Эфира сжала руки в кулаки и опустила по бокам. Она могла представить, какой силой обладал мальчик. Могла представить, как он использовал ее против тех, кто пытался его остановить. Она почти понимала.

– Остальное ты скорее всего знаешь, – сказала Хадиза. – Он объявил себя королем Бехезды, и с помощью силы Чаши поднял армию призраков для нападения на соседние города. Сопротивлявшихся убивали, а потом воскрешали в рядах его ужасной армии. В итоге он пришел к королевству Херат. У его армии был еще один эффект – она вытягивала жизнь из земель, чтобы подпитывать призраков, превращая землю в пустыню.

– Как его победили?

– Не победили, – ответила Хадиза. – Его остановили, потому что сила Чаши обернулась против него. Каждый созданный им призрак вытягивал капельку его силы, пока он не ослаб настолько, что Дочери забрали Чашу. Без нее его армия призраков пала. Пророки, которые обычно отказывались участвовать в делах смертных, решили сами его наказать за преступления.

– Почему Дочери просто не уничтожили Чашу? – спросила Эфира. – Зачем прятать ее?

– Никто точно не знает, что именно с ней сделали, – ответила Хадиза. – Я слышала много историй. И все они разные. И доказательств никаких нет. Некоторые люди считают, что Дочери ее уничтожили. Но, мне кажется, они не могли, ведь так они уничтожили бы собственную силу. Так что вместо этого они спрятали ее там, где никто ее не найдет.

– Никто, – повторила Эфира. – Кроме нас.

– Мой черед задавать вопросы, – сказала Хадиза, сужая глаза. – Я знаю, что ты что-то от нас скрываешь.

– Все, что я вам рассказала, – правда, – сказала Эфира. – Моя сестра…

– Я верю в это, – прервала ее Хадиза. – Но что-то ты недоговариваешь. И, если скрываемое тобой сулит беду Шаре и остальным… ну, лучше бы тебе надеяться, что это не так.

Она долго смотрела на Эфиру. Та не отвернулась.

– Поиски такой силы… могут убить, – наконец сказала Хадиза. – Так что лучше тебе быть уверенной, что оно того стоит.

Эфира сглотнула:

– Оно того стоит.

* * *

Убежище первого Короля Воров оказалось внутри руин того, что когда-то было огромной статуей. Теперь от нее осталась лишь ступня размером с дом и мусор. Она стояла посреди пустоши.

– Что это за место? – спросила Эфира.

– Это был монумент первым правителям этой земли, – сказала Хадиза.

– То есть еще до пророков? – переспросила Эфира. – Что он здесь делает?

– Никто в действительности не знает, – призналась Хадиза. – Нехемийская легенда гласит, что бог созидания разозлился на то, что люди пустынного города построили такой большой монумент не божеству. Согласно историям, он повалил статую и в ярости разбросал ее осколки по пустыне. Скорее всего ее уничтожил ураган или вроде того.

– Хороший такой ураган, – заметила Партения.

Эфира повернулась к Шаре.

– Твой предшественник построил здесь убежище?

– Не совсем, – ответила Шара. Она прижала ухо к огромному каменному ногтю на большом пальце и осторожно по нему постучала. – Это убежище существовало задолго до того, как его нашел Бадис. Он был просто последним его обитателем. Вот!

Она отошла от ногтя в тот момент, когда тот издал низкий рокот и начал открываться, обнажая лестницу, ведущую в темноту. Шара включила яркую лампочку на запястье и повела их вниз.

Через некоторое время ступени привели в огромные каменные покои. Тьма сменилась тусклым светом, когда Шара стала включать в комнате лампы.

Перед ними предстало освещенное помещение, похожее на мастерскую. В центре комнаты стоял огромный рабочий стол, окруженный высокими стеллажами. На полках творился бардак, книги лежали открытые на земле, страницы усыпали пол, словно по комнате прошелся дикий ветер. Тут же было три открытых деревянных сундука. Содержимое было разбросано вокруг них.

– Кто еще знает об этом месте помимо тебя? – спросила Нумир.

– Никто, – ответила Шара.

– Ну, тут явно кто-то что-то искал, – заметила Партения, присаживаясь у одного из сундуков, чтобы поправить его.

– Вопрос в том, – сказала Эфира с колотящимся сердцем, – нашли ли они это что-то?

– Возможно, кто-то из старой команды Бадиса вернулся в бывшее убежище? – спросила Нумир. Партения толкнула ее, не очень нежно. – Ой. Что?

– Они все мертвы, – сказала Шара, с грохотом роняя телескоп на землю.

По спине Эфиры пробежал холодок.

– Что, если… – Хадиза сглотнула. – Что, если тот, кто вломился в наше убежище, знал, что у Бадиса был ключ к нахождению Чаши?

Прежде чем Шара успела ответить, в комнате раздался глухой стук. И снова, но громче. Он доносился из задней части убежища.

Глаза Шары расширились, и она быстро пересекла комнату. Эфира отступила назад, положив руку на кинжал на поясе.

Шара взялась за ручку в каменной стене.

– Что ты делаешь? – прошипела Эфира. – Кто бы здесь ни был, он может быть опасен!

Шара закатила глаза.

– Расслабься, – она потянула за ручку, и дверь начала двигаться. – У Бадиса была причина выбрать это место как убежище. Именно в этой тайной комнате он хранил по-настоящему ценные вещи. Видишь ли, не так сложно найти потайную комнату, если знать, где искать. Он принял и другие меры. Как только ты попадешь в комнату, она не выпустит тебя, если ты не знаешь пароля.

Стена отъехала, открывая их взору стальную клетку.

– Мне показалось, я слышал голоса, – заметил мужчина за прутьями. – Не стоит надеяться, что вы пришли меня выпустить, не так ли?

Эфире понадобилось мгновение, чтобы понять, что она уже слышала этот голос раньше. Из теней вперед выступил человек, однажды попытавшийся ее убить.

Илья Алиев.

7. Джуд

Джуд быстро шел по крытому проходу. Не оглядываясь по сторонам, он пересек двор для тренировок паладинов и обошел хранилище с краю бараков.

Осмотревшись и убедившись, что никто за ним не наблюдает, Джуд скользнул за главный ряд бараков и направился к зданию аванпоста. Он не хотел объяснять, зачем навещает беженцев из Херата.

По просьбе принца Хассана, больше сотни хератских беженцев из Паллас Атоса вернулись в Керамейкос вместе с Орденом последнего света. И, хотя принц оказался не пророком – в действительности он оказался обманщиком, первым предвестником, упомянутым в последнем пророчестве, – Орден все равно учел его желание защитить беженцев. Решение, за которое Джуд был благодарен больше всего и по многим причинам.

Войдя внутрь, он почувствовал на себе взгляды хератцев. К нему подошла молодая женщина.

– Хранитель Слова, – приветствовала она его. – Что привело вас сюда?

При упоминании титула внутри Джуда все оборвалось. Он все еще оставался Хранителем. Но вчерашний допрос трибунала убедил его в том, что это ненадолго.

– Мне нужно поговорить с вашим целителем, – ответил он.

Она глянула на него, и Джуд почувствовал желание прикоснуться к плащу у горла.

– Конечно. Сюда.

Она повела его к небольшой лужайке, которую беженцы превратили в сад. Две женщины, обе по крайней мере раза в два старше Джуда, стояли на коленях в грязи.

– Секхет, – позвала женщина, приведшая Джуда.

Одна из хераток постарше подняла взгляд.

– Хранитель Слова хочет поговорить с тобой.

Целительница поковыляла к нему, на ее морщинистом лице было написано удивление.

– Чем я могу вам помочь?

– Я хочу кое-что с вами обсудить, – ответил Джуд. – Это… деликатное дело.

Кажется, она сразу все поняла, потому что показала второй садовнице, что вернется, и увела Джуда в крытую хижину на краю дворика. Когда дверь за ним закрылась, Джуд расстегнул плащ, позволяя ему соскользнуть с шеи на плечи.

Глаза целительницы расширились, но она ничего не сказала.

– Вы уже раньше видели такое, – сказал Джуд, касаясь пальцем бледных шрамов, разветвляющихся по горлу и ползущих к сердцу. – Или вроде того.

– Да, – согласилась целительница. – Однажды, когда свидетели захватили Назиру.

– Божий огонь, – сказал Джуд.

Целительница потянулась к нему.

– Можно?

Джуд кивнул, разрешая. Холодными руками она аккуратно отвернула ткань туники Джуда, чтобы посмотреть на шрамы. Она повернула его в одну сторону, потом в другую, изучая.

– Виденные мной ожоги от Божьего огня были… намного хуже, – сказала она ему. – Но узор шрамов такой же.

– Меня обожгло в Назире, – объяснил он.

– Мне жаль это слышать, – ответила женщина, убирая руки. Судя по всему, ей и правда было жаль. – Я видела, что он делает. Я видела боль людей. Я помогла пройти пациенту через худшую часть.

– В том-то и дело, – сказал Джуд. – Я не чувствую боли. Когда только проснулся – чувствовал, но теперь… ничего.

Целительница моргнула, глядя на него.

– Как правило, отсутствие боли – это неплохо.

Джуд сглотнул, поджимая губы.

– Когда боль утихла, я подумал, что мой Дар вернется.

В один из последних дней на корабле, прежде чем они вернулись в Керамейкос, Джуд проснулся и первым делом ощутил голод. Не тошноту от боли, не пустое жжение ожогов, не волны жара и холода. Он просто лежал в постели, в животе урчало, он рассмеялся от облегчения. Он вспомнил, как закрыл глаза и потянулся к своему Дару.

И ничего не почувствовал.

– Я не чувствую его. С того дня в Назире, – он поднял взгляд и встретился глазами с целительницей. – Он исчез, так?

Она долго молчала.

– Судя по тому, что случилось с солдатом, обожженным Божьим огнем, боль от потери Дара была… огромной. В конце он едва мог говорить. Он почти не приходил в сознание.

– В конце, – медленно повторил Джуд.

– Он умер, – мягко ответила целительница. – Словно без Дара его тело медленно теряло желание функционировать. Оно просто отключилось.

По спине Джуда пробежал холодок, когда он снова коснулся шрама. Это произойдет и с ним? Уже происходило неосознанно?

– Надежда есть, – сказала целительница. – Мы ведь не знаем всего о Божьем огне и его последствиях. Всего пару месяцев назад мы не знали, что он вообще существует. И судя по тому, что вы сказали мне, есть шанс, что ваш Дар лишь поврежден и существует способ это исправить.

– Как?

– А вот этого я не знаю.

Джуд закрыл глаза. Шанс. Ему нужно было нечто большее. Без своего Дара он не мог выполнять обязанности Хранителя Слова. А в этом случае трибунал может посчитать его клятвопреступником. Если он не мог защитить пророка, если не мог выполнить обещание, данное Антону на корабле, ему не место в Ордене.

– Если бы я могла сделать что-то еще, – сказала целительница. – Возможно, ученым Ордена известно, что вам поможет?

– Нет, – слишком быстро ответил Джуд. – То есть… у них сейчас есть дела поважнее.

В глазах женщины мелькнуло понимание.

– А. И как долго вы хотите хранить этот секрет?

Джуд сглотнул:

– Пока не узнаю, могу я это исправить или нет.

Целительница кивнула.

– Я никому не скажу. И продолжу искать ответы для вас. А еще поспрашиваю других беженцев. Некоторые из них знают жертв Божьего огня в Назире.

В этот раз Джуд не стал спрашивать, живы ли еще те люди.

* * *

Джуд вошел в храм, погруженный в тишину, освятив себя елеем у порога. В последний раз он вступал в это священное место, когда отец сказал ему, что пророка нашли и что жизнь Джуда необратимо изменилась.

Теперь она изменится снова. Его Дар исчез. Остроконечный Клинок потерян. А завтра, когда трибунал вынесет свой вердикт, он может потерять все. Место Хранителя Слова. Свою стражу. Место в Керамейкосе. Свою судьбу.

Он гадал, когда именно нарушил клятву. Когда вышел из виллы в Паллас Атосе, покидая человека, которого считал пророком? Когда выбрал Гектора в стражу?

Или даже раньше, той ночью, когда Джуд повернулся и увидел тело Гектора, омытое лунным светом, и впервые понял, что ничего так не хотел, как прикоснуться к нему. Или, возможно, это произошло намного позже, в логове азартных игроков, когда он сжимал золотой торк в руке, готовый поставить его на кон. Присоединяясь к морякам и мерзавцам. Доверив свою судьбу едва знакомому шулеру.

Но потом этот шулер оказался пророком.

Возможно, это вообще не те моменты. Возможно, Джуд вообще не нарушал клятву. Может, все сомнения в себе, страх, его вероломное желание, может, это все привело его к Антону. Пророку.

Но вскоре, если трибунал пройдет так, как боялся Джуд, Антон больше не будет его подопечным.

Кто-то подошел к нему.

– Я везде тебя искала, – сказала Пенроуз.

Джуд открыл глаза.

– А тебе вообще стоит со мной разговаривать? Трибунал может посчитать это…

– Джуд, – произнесла Пенроуз. – Пожалуйста. Я пришла объясниться.

– Не нужно ничего объяснять, Пенроуз, – устало ответил Джуд.

– Ты заслужил услышать это от меня, – сказала Пенроуз. – Наедине. Не перед всеми. Мне жаль, что все так получилось.

– Ты ничего мне не должна, – возразил Джуд. – Сказанное тобой вчера было правдой, разве не так? Я забыл про долг и более того… – Он замолчал. – Я неправильно выбрал стражу. Я выбрал Гектора, потому что я… ну, ты знаешь почему. И я погнался за ним, забыв о долге. Ты чуть не умерла в том маяке в Назире из-за меня.

– Ты нашел пророка, – сказала Пенроуз низким, но уверенным голосом. – Ты спас его. Ты привел его к нам.

Джуд отвернулся от Пенроуз и направился прочь, к порогу храма.

– Ты нужен ему, Джуд, – окликнула его Пенроуз. – Он не доверяет никому из нас, только тебе. Он спрашивает о тебе. Просто поговори с ним, пожалуйста.

Джуд резко повернулся к ней.

– Ты ему рассказала?

– Что ты просил не видеться с ним? – спросила она. – Нет, он думает, что этого не разрешает трибунал.

– Хорошо, – сказал он, подняв руку к шее, где выпирали шрамы. – Я не могу ему помочь. Я никому не могу помочь.

– Так ты просто сдаешься?

Джуд медленно вздохнул, притворяясь, что исполняет коа. Только вот он больше не мог проходить через коа, потому что Дара не было.

– После твоих показаний, – бесцветным голосом сказал Джуд, повернувшись к Пенроуз, – у трибунала не будет другого выбора, кроме как лишить меня титула и по крайней мере изгнать.

– Ты этого не знаешь, – сказала Пенроуз. – Ты не…

– Знаю, – ответил Джуд. – И ты тоже. Это ты должна была стать Хранителем с самого начала. Если бы ты родилась у Везерборнов, ничего из этого никогда бы не случилось.

Пенроуз отшатнулась, словно он сделал выпад в ее сторону.

– Ты же не можешь так думать. Это… богохульство в отношении пророков. Они тебя выбрали.

– Значит, они ошиблись, – Джуд отвернулся. Он не хотел говорить ей о пропаже Дара. Он стыдился, все это было таким ужасным, и Джуд боялся увидеть отголоски собственного страха в глазах Пенроуз.

– Как ты смеешь, – пламенно воскликнула Пенроуз. – Как смеешь сомневаться в Семи. Как смеешь думать, что знаешь лучше них. Ты так отчаянно хотел сражаться за Гектора, но сдался, когда речь зашла о тебе самом.

Имя Гектора ударило, словно нож, в уже кровоточащую рану. Джуд был готов отказаться от всего – от долга, клятв, Ордена, – лишь бы Гектор остался рядом с ним.

И этого не было достаточно.

Он снова повернулся к Пенроуз.

– Позаботься о пророке.

Он вышел из храма, прежде чем она успела ответить. Он не знал, зачем пришел. Пророков нет. Они ему не ответят.

Последние лучи солнца уже гасли, когда Джуд прошел по мосту к форту. Он обошел путь, ведущий к баракам. Спать не хотелось. Обычно в таком состоянии Джуд отправился бы в любимое место во всем Керамейкосе – к подножию самого высокого водопада, где он раньше выполнял утренние коа.

Это место напоминало ему о Гекторе, как они вдвоем практиковали коа, единственное место в форте, где они могли быть полностью самими собой. Именно там Джуд понял, что испытывает к Гектору. И в тот же момент понял, что никогда не станет человеком, которым ему полагалось быть.

Он не хотел помнить этого человека. Он хотел забыть его, забыть стыд, забыть собственное имя. Он хотел забыть, что Джуд Везерборн когда-либо существовал.

8. Хассан

Хассан с Кхепри провели свое первое утро в Великой Библиотеке, исследуя базу повстанцев.

Они повстречались с большинством мятежников предыдущим вечером в обсерватории за чашками пальмового вина и тарелками пряного рагу, хотя Араш так и не появился. Они воссоединились с некоторыми из своих солдат – Фаран нашел путь к убежищу Крыла Скарабея вместе с десятком других. Наполнив желудки и согрев сердца, Хассан и Кхепри, пошатываясь, вернулись в комнату и сразу же провалились в сон.

Утром после завтрака Хассан оставил Кхепри общаться с братьями и отправился исследовать знакомые комнаты Библиотеки сам, повстанцы превратили здание в функциональную базу. Было почти смешно – в детстве он невероятно завидовал подмастерьям, живущим и работающим в Библиотеке все время. Ничто не могло убедить его, что жить во дворце лучше. А теперь он оказался здесь.

– Ваша светлость! – один из повстанцев, которого Хассан встретил вчера, замер в дверях уголка для чтения, где сидел принц, листая знакомый том «Истории Суфйона». Парень был юным, возможно моложе Хассана, и он явно не ожидал внезапно увидеть принца.

– В этом нет нужды, – сказал Хассан, отмахиваясь от него. – Ты случайно не видел Кхепри?

Они договорились встретиться перед ужином.

Мальчик кивнул.

– Она только что была в крыле мастерских. Араш и другие лидеры проводят собрание. Они попросили ее присоединиться.

Хассан почувствовал укол раздражения. Почему они пригласили Кхепри, а его – нет? Несложно отправить кого-то за Хассаном.

Должно быть, его мысли читались по лицу, потому что мальчик быстро добавил:

– Уверен, вас бы тоже пригласили.

Хассан кивнул, закрывая книгу с большей силой, чем было нужно.

– Уверен. А где проходит это собрание?

Мальчик поколебался. Видимо, он все-таки не был уверен, что Хассан приглашен.

– Мастерская алхимии, – наконец ответил он.

Хассан поблагодарил его и поспешил прочь. Приблизившись, он услышал голоса из мастерской алхимии.

Все разговоры прекратились, когда он вошел. Больше дюжины повстанцев, включая Кхепри, сидели вокруг стола посреди мастерской.

– Ваша светлость!

Половина сидящих встала поприветствовать Хассана. Однако он отметил, что Араш остался сидеть.

– Я слышал, что созвано важное собрание, – просто заметил Хассан. Он не отрывал взгляда от Араша и не смотрел на Кхепри.

– Всего лишь обычное обсуждение стратегии, – ответил Араш таким же беззаботным тоном. – Можете к нам присоединиться.

– Мне кажется, мне полагается быть здесь, раз я принц Херата и единственный наследник трона, не так ли?

Араш холодно посмотрел на него.

– Тирзет, пожалуйста, найди принцу подушку.

Гибкая женщина развернулась на каблуках, принесла толстую подушку для сидения и положила ее возле стола напротив Араша.

Хассан, не отрываясь, смотрел на повстанца, пока садился.

– Мы просто обсуждали нашу следующую миссию, – сказал Араш. – И не откажемся от вашей помощи.

– Что вы планируете? – спросил Хассан.

– Как вы, наверное, знаете, – ответил Араш, – через неделю состоится коронация новой королевы Херата.

Кровь Хассана вскипела. Предательство Летии все еще было свежей раной.

– Мы подумывали устроить собственную демонстрацию по городу, – продолжил Араш. – Во время процессии.

– Какую демонстрацию? – спросил Хассан.

Араш глянул на Зарин, девушку, которую Хассан повстречал вчера.

– Мы хотим устроить беспорядки, – сказала Зарин. – Я работала с другими алхимиками над дымовыми бомбами.

– Дымовые бомбы? – переспросил Хассан. – На коронации будет много гражданских. Если мы взорвем дымовые бомбы, то может начаться паника. И, более того, коронация Летии – лишь отвлекающий маневр. Нам нужно больше узнать о планах свидетелей.

Араш мягко взглянул на него.

– Мы здесь работаем не над защитой. Если бы мы только ждали новостей о том, что делают свидетели, а не действовали, то стали бы для них легкой добычей. Мы хотим, чтобы защищались они.

– Если мы будем строить планы, не зная, что собираются делать свидетели, то рискуем нажить еще больше проблем, – возразил Хассан.

– Мы повстанцы, – отмел его возражения Араш. – Наша задача – не поддерживать мир в Назире. А любыми способами свергнуть этот режим.

– Пострадают невинные люди.

– Едва ли они невинны.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Хассан.

– Ты же должен знать, – ответил Араш. – Одаренных в городе почти не осталось. Нам удалось спасти нескольких и привести их сюда, а другие бежали. Но свидетели захватили намного больше, чем нам казалось возможным. И все благодаря соседям одаренных. Снова и снова мы слышали истории о том, как они сдавали своих одаренных друзей, даже членов семьи в обмен на безопасность.

– Вы не можете полагать, что все так поступают, основываясь только на действиях парочки трусов.

– Пока их может быть парочка, но, если этот режим продержится чуть дольше, их станет больше, и все больше неодаренных станут предателями. Вот так все просто. Уверен, вы-то понимаете. Этим людям нечего терять, и даже самые благородные в итоге предпочтут спасти себя, а не одаренных.

Грудь Хассана наполнила раскаленная ярость. Ему не показалось, что комментарий был обращен к нему.

– Как ты смеешь, – голос Хассана дрожал, а руки уперлись в стол.

Араш вскинул брови, словно пораженный гневом Хассана.

– Думаешь, мне нечего терять? – спросил принц.

– Хассан, – умоляюще окликнула его Кхепри. – Я уверена, он не это имел в виду.

– Именно это, – ответил Хассан, не отрывая взгляда от невозмутимого Араша. – Раз я не одаренный, как вы все, то мне нельзя верить.

Араш не ответил, что уже означало согласие.

– Свидетели забрали у меня все, – сказал Хассан. – Меня выгнали из собственной страны. Отца казнили. А мать… я все еще не знаю, где она. И жива ли. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы не дать наступить Часу расплаты. Так что не смей говорить мне, что мне нечего терять.

С этими словами Хассан встал из-за стола и покинул комнату.

Он уже преодолел треть пути, когда услышал за спиной шаги. Принц со вздохом остановился.

– Кхепри…

– Это не Кхепри. – Это была Зарин.

– Чего ты хочешь? – настороженно спросил Хассан.

– Дать дружеский совет.

– Дай угадаю, – сказал Хассан. – Я не должен принимать это близко к сердцу. Араш не имел в виду, что я пойду против одаренных.

– Вообще-то, – ответила Зарин, – ты прав. Именно это он имел в виду.

Хассан так удивился, что не знал, что ответить.

– Слушай, Араш хороший лидер, – продолжила Зарин. – Я люблю его как брата. Но он вырос в семье, в которой неодаренные ничего не значили. Он так и не пересмотрел эту иерархию. К тому же его родителей забрали свидетели, потому что их сдали слуги.

– Кем были его родители?

– Лорд и леди Катари, – ответил Зарин.

– Я помню их, – сказал Хассан. – Они перестали появляться при дворе, когда отец объявил меня наследником. Они сказали, что неодаренный наследник – позор всего Херата.

Его мать постаралась защитить его от этих слов, но отец рассказал ему, когда Хассан попросил сказать правду.

– Когда ты король, всегда найдутся люди, которые будут не соглашаться почти со всем, что ты делаешь, – сказал тогда ему отец. – А другие не любят тебя просто из-за того, кто ты. Ты не можешь прятаться от них. Но ты можешь не дать им управлять собой.

Хассан взглянул на Зарин, смотревшую на него без стыда или извинений.

– Так и Араш думает, да? – спросил Хассан. – Если свидетели падут, а Летию низвергнут, он не хочет видеть на троне меня?

Зарин натянуто улыбнулась.

– Он обрадовался, когда пал маяк. Сказал, что, значит, у тебя больше нет права на престол.

– Полагаю, – мрачно продолжил Хассан, – он сам хочет заполучить его.

Зарин пожала плечами.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Просто решила, что ты должен знать, с чем имеешь дело.

– Хассан.

Хассан и Зарин обернулись к двери мастерской. Там стояла Кхепри, обхватив рукой талию, она выглядела виноватой.

Зарин бросила непонятный взгляд на Хассана и вернулась в комнату.

– Там стало жарко, – заметила Кхепри.

– Я сорвался, – сказал Хассан. – Но то, что он говорил… мне нужно было что-то сделать.

– Нам нужно работать с ними.

– Это они должны работать с нами, – сказал Хассан, а в груди нарастало раздражение. – Я принц Херата. – Он замолк и понял, что сказанное неправда. – Я король Херата, нравится ему это или нет.

Кхепри вздохнула, взяла его за руку и потянула дальше по коридору в маленький альков.

– Мы бежали в страхе с тех пор, как пал маяк. Это шанс что-то сделать.

– Да, сорвать парад, – сказал Хассан, не пытаясь скрыть презрение. Он замер, глядя на Кхепри. – Ты же согласна со мной, разве нет?

Кхепри закрыла глаза.

– Да, то есть… не знаю. Ситуация хуже, чем мы думали. И мне не нравятся все планы Араша, но в чем-то он прав. У нас не много вариантов.

– Ты серьезно? – спросил Хассан.

Кхепри раскинула руки в стороны.

– Что ты хочешь от меня услышать?

– Что ты меня поддержишь.

– А ты думал, мы просто придем сюда и возглавим Крыло Скарабея?

– Да, – ответил Хассан.

– Это наивно.

Хассан вздрогнул, задетый этими словами.

– Херат моя страна.

– И я знаю, что он для тебя важнее короны, – ответила Кхепри. – Мы только недавно здесь, Хассан. Я лишь прошу попробовать сотрудничать с единственными, кто действительно на нашей стороне.

Хассан покачал головой.

– Я рад работать с Арашем. Но он этого не хочет.

Кхепри застонала в досаде:

– Вам не надо нравиться друг другу. Но я знаю, что ты с ума сходил, не в силах сделать хоть что-то с тех пор, как мы вернулись в Назиру. Это шанс что-то сделать. Показать твоей тете, что ты все еще здесь. Что ты не сдаешься.

Конечно же, она была права. Хассан и правда сходил с ума от бессилия.

– Иди охладись, – сказала она. – Сделай, что нужно. А вечером, когда в голове прояснится, поговори с Арашем.

– Ладно, – согласился Хассан.

Кхепри казалась довольной.

– Хорошо. Ну, мне лучше вернуться туда.

И, развернувшись на каблуках, она ушла, оставив Хассана в коридоре одного.

* * *

Хассан вернулся в читальные комнаты Библиотеки и сделал то, что он всегда делал в таком взвинченном состоянии, – обратился к книгам. Поздно вечером к нему присоединились.

– Принц Хассан, – сказал Араш, прочищая горло.

– Араш, – настороженно поприветствовал Хассан.

– Я пришел извиниться, – нужно отдать ему должное, Араш выглядел раскаявшимся. – Кажется мы начали не с того. Я вел себя… грубо во время встречи.

Хассан ждал.

Араш вздохнул.

– У вас было право злиться. Боюсь, после переворота я разучился доверять. Но не стоило сомневаться в вас.

Хассан подавил гнев, бушующий внутри.

«Попытайся сотрудничать», – услышал он в голове голос Кхепри.

– Думаю, я понимаю, – наконец сказал он. – Как ты знаешь, я доверился не тому человеку. Ее предательство… ну, возможно, оно повлияло на меня больше, чем мне казалось.

– Я хотел бы попросить вас принять участие в миссии, – сказал Араш. – Если вы хотите, конечно.

– Я не уверен, – ответил Хассан. – Я не отказываюсь от своих слов. Это опасно, и, я думаю, время и ресурсы можно потратить лучше. Нам нужно узнать больше о планах свидетелей и моей тети, прежде чем пытаться нанести удар.

Араш поджал губы.

– Я понимаю ваши сомнения. Надеюсь, вы завтра сможете прийти на собрание и представить свои идеи снова. Я вас выслушаю.

– Выслушаешь? – медленно повторил Хассан.

– Я всегда готов выслушать сомнения тех, кого я веду, – ответил Араш благоразумным тоном.

Хассана охватил гнев. Араш и правда думал, что Хассан будет подчиняться ему, потому что он как глава правомернее Хассана? Принц спокойно встретился с Арашем взглядом и поднялся со стула.

– Знаешь, Араш, не думаю, что это потребуется. Видишь ли, я прочитал много-много книг на этих полках, и знаешь, что я узнал? Король Херата не подчиняется сыновьям мелкопоместных дворян.

С этими словами Хассан покинул комнату.