Текст книги "Зеленый Марс"

– Ты один занимаешься этим?

– Почти что. Они почти самодостаточны, на самом деле, за исключением нескольких критических вещей. У всех них есть программы и семена – это базовые потребности. Кроме того, важно, чтобы число людей, знающих расположение скрытых убежищ, оставалось небольшим.

Ниргал обдумывал это, пока они ехали сквозь ночь. Койот продолжал разглагольствовать о стандартах перекиси водорода и азота, о новой системе, введенной Владом и Мариной. Ниргал изо всех сил старался поспевать за ходом его мысли, но это было сложно, то ли потому, что сложен был сам концепт, то ли потому, что Койот не столько объяснял, сколько злился на те сложности, с которыми сталкивался в некоторых убежищах. Ниргал решил расспросить об этом Сакса или Надю, когда они вернутся домой, и перестал слушать.

Поверхность, по которой они теперь передвигались, была усеяна кольцами кратеров, свежие перекрывали и погребали под собой старые.

– Это перекрытые структуры. Очень древние.

Множество кратеров вообще не имело выраженных краев, просто неглубокие плоские круглые дыры в земле.

– Что стало с ободами?

– Износились.

– Как?

– Энн говорит, это лед и ветер. Она утверждает, что с течением времени южные возвышенности уменьшились почти на километр.

– Так тут вообще ничего не останется!

– Появится что-то другое. Это старая земля.

Поверхность между кратерами, покрытая отдельными камнями, вся была неровной, сплошные впадины, подъемы, дыры, бугорки, канавки, углубления, возвышенности, холмы и долины, – нигде нет даже намека на плоскость, только на краях кратера и на случайных низких гребнях – и то, и другое Койот по возможности использовал как дорогу. Но путь, которым он следовал среди этого неровного ландшафта, был по-прежнему извилист, и Ниргал поверить не мог, что Койот знал его на память. Он сказал это вслух, и Койот рассмеялся.

– О чем ты говоришь? Мы потерялись!

Хотя не совсем и ненадолго. Струйка мохола показалась над горизонтом, и Койот направился туда.

– Я знал с самого начала, – бормотал он, – это мохол Вишняк, вертикальный ствол, около километра в поперечнике, зарывающийся прямо в коренную породу. У нас было четыре мохола по линии семьдесят пятой широты, и парочку из них забросили, там нет даже роботов. Ну а Вишняк, один из двух заброшенных, заняла группка богдановистов, которые и теперь живут там… – Он рассмеялся. – Отличная идея, ведь они могут углублять боковую стену вдоль спуска на дне и там, внизу, получать столько тепла, сколько им вздумается. Никто не догадается, что это не очередной выброс мохола… Так что они могут строить что угодно, даже добывать уран для стержней. Теперь это целый индустриальный город – одно из любимых моих мест, там можно хорошенько повеселиться!

Направив машину в один из небольших рвов, разрезающих землю, он затормозил и постучал по экрану, большой камень выкатился из боковой стены рва, открывая черный туннель. Койот заехал внутрь, и каменная дверь закрылась за ними. Ниргал полагал, что его уже ничто не может удивить, но теперь он с округлившимися глазами следил, как они спускаются по этому, казавшемуся бесконечным туннелю, едва не задевая шершавые стены.

– Они прорыли несколько подъездных туннелей, так что сам по себе мохол выглядит абсолютно нетронутым. Нам ехать еще порядка двадцати километров.

Через какое-то время Койот выключил фары. Машина выкатилась в тускнеющий яйцевидный купол ночи. Они оказались на обрывистой дороге, очевидно, закручивающейся спиралью вдоль стены мохола. Огоньки на панели управления сияли, словно крошечные фонарики, и, глядя на свое отражение в стекле, Ниргал видел, что дорога шире машины в четыре или пять раз. Разглядеть всю окружность мохола не представлялось возможным, но судя по изгибу дороги, она была невероятной.

– Вы уверены, что можно поворачивать на такой скорости? – спросил он обеспокоенно.

– Я доверяю автопилоту, – раздраженно ответил Койот. – Дурная примета – говорить о таком.

Машина катилась вниз по дороге. Больше чем через час спуска панель управления издала звуковой сигнал, и машина свернула к изгибающейся каменной стене слева. Там был гараж, двери которого с шумом захлопнулись после того, как они заехали.

Внутри их приветствовала группа порядка двадцати человек, они провели гостей через ряд длинных комнат в зал, напоминающий пещеру. Помещения, которые богдановисты вырыли в стенах мохола, были огромными, гораздо больше комнат «Прометея». Как правило, подсобные помещения достигали высоты в десять метров и иногда тянулись до ста метров вглубь, тральная каверна могла соперничать по размерам с Зиготой, большие окна смотрели прямо в дыру. Глядя из окна по сторонам, Ниргал заметил, что снаружи стекло похоже на поверхность камня. Проницаемое покрытие было очень хитроумным, поскольку с наступлением утра пропускало внутрь максимум света. Из окон виднелись лишь противоположная стена мохола да выпуклый лоскут неба над ним, но и этого было достаточно, чтобы придать комнатам удивительное ощущение пространства и света, – это чувство, будто находишься под открытым небом, Ниргал никогда не испытывал в Зиготе.

В тот первый день Ниргала забрал маленький темнокожий человек по имени Хилали, он водил его по комнатам и прерывал работающих людей, чтобы представить им Ниргала. Все люди были довольно доброжелательны.

– Ты, должно быть, один из ребят Хироко, да? О, ты Ниргал! Очень рад с тобой познакомиться! Эй, Джон, Койот приехал, сегодня будет вечеринка!

И они показывали ему, чем занимаются, проводя в комнаты поменьше, туда, где под ярким светом располагались фермы и мануфактуры, которые, казалось, простирались в сердце скалы бесконечно. И везде было очень тепло, словно в купальне, так что Ниргал постоянно потел.

– Куда вы убираете весь вырытый камень? – спросил он Хилали. Одним из удобств проживания в куполе под полярной шапкой, по словам Хироко, было то, что вырытый сухой лед можно было просто растворить.

– Облицовываем им дорогу у основания мохола, – ответил Хилали, весьма довольный вопросом. Он, казалось, был доволен любыми вопросами Ниргала, как и все прочие. Люди в Вишняке вообще казались счастливыми, эдакая шумная толпа, которая всегда устраивает вечеринки в честь прибытия Койота – как понял Ниргал, это был лишь еще один из многих поводов повеселиться.

На наручную консоль Хилали поступил звонок от Койота, и он повел Ниргала в лабораторию, где с пальца мальчика взяли маленький кусочек кожи. Потом они медленно пошли обратно в большую пещеру и присоединились к толпе, выстроившейся у задних окон кухни.

Съев большую, щедро приправленную специями порцию бобов с картофелем, они присоединились к вечеринке в главной пещере. Большой оркестр неумелых барабанщиков, состав которых постоянно менялся, наигрывал ритмичные стаккато, и люди часами танцевали под них, останавливаясь время от времени, чтобы выпить отвратительного ликера под названием «каваява» или отойти к стене зала и поиграть в одну из многочисленных игр, устроенных там. Попробовав каваявы и проглотив таблетку омегендорфа, выданную Койотом, Ниргал пробежался под звуки барабанов, потом сел на небольшой, покрытый травой холм в центре пещеры, чувствуя, что уже слишком пьян, чтобы стоять на ногах. Койот пил не переставая, но не испытывал подобных проблем. Он дико танцевал, высоко вскидывая ноги и смеясь.

– Никогда тебе не испытать, что такое нормальная гравитация, мальчик! – кричал он Ниргалу. – Никогда!

Люди подходили знакомиться и иногда просили Ниргала продемонстрировать согревающее прикосновение. Несколько девочек его возраста прижимали ладони к своим щекам, порозовевшим от выпитого, а когда он согревал их, смеялись, округлив глаза от удивления, и предлагали погреть им что-нибудь еще. Вместо этого он вставал и танцевал с ними, чувствуя легкость и головокружение, или бегал небольшими кругами, чтобы высвободить переполнявшую его энергию. Когда он, с гудящей головой, вернулся к холму, Койот подошел, махая рукой, и тяжело опустился рядом.

– Так здорово танцевать при здешней силе тяжести, никогда мне это не надоест. – Он бросил косой взгляд, его серые дреды разметались по всей голове, и Ниргал снова заметил, что его лицо кажется каким-то треснутым. Возможно, у него была сломана челюсть, так что теперь одна ее часть шире другой. Что-то вроде того. Ниргал нервно сглотнул.

Койот схватил его за плечо и сильно встряхнул.

– Похоже, что я твой отец, мальчик! – воскликнул он.

– Вы шутите! – Электрический разряд пробежал вдоль позвоночника Ниргала, он побледнел, когда оба они уставились друг на друга. Ниргал удивился, как белый мир может поразить зеленый, сотрясти его до основания, словно молния, пронзившая плоть. Они крепко обнялись.

– Я не шучу! – воскликнул Койот.

Они вновь уставились друг на друга.

– Неудивительно, что ты такой умный, – заметил Койот и весело засмеялся. – Ха-ха-ха! Ничего себе! Надеюсь, ты не возражаешь!

– Нет, конечно, – ответил Ниргал, ухмыляясь, но испытывая неловкость. Он знал Койота недостаточно хорошо, а о концепции отцовства имел понятия еще более смутные, чем о концепции материнства, так что даже не был полностью уверен, что чувствует. Генетическая наследственность, что это такое? У всех них были общие с кем-то гены, а гены эктогенов вообще были модифицированы – так им говорили.

Но Койот, хотя и проклинавший Хироко на все лады, кажется, был доволен.

– Эта стерва и тиранка! Черт бы побрал ее матриархат – она сумасшедшая! Меня поражает то, что она делает! Хотя это в некоторой степени справедливо… Да, справедливо, потому что мы с Хироко представляли из себя кое-что тогда, в Англии, когда были еще молоды. В конце концов, именно поэтому я тут, на Марсе. Безбилетный пассажир в ее уборной, всю мою гребаную жизнь… – Он засмеялся и вновь хлопнул Ниргала по плечу. – Ну, мальчик, позже ты и сам узнаешь, что это значит.

Он ушел танцевать, оставив Ниргала размышлять о случившемся. Глядя, как кружится Койот, Ниргал лишь качал головой. Он не знал, что и думать, в ту минуту мыслительный процесс вообще был крайне труден. Лучше уж танцевать или пойти поискать купальню…

Но тут не было публичных купален. Он бегал кругами по танцполу, превращая бег в своего рода танец, а позже вернулся к тому же холмику, и группа местных собралась вокруг него и Койота.

– Это словно быть отцом Далай-ламы, да? Как это еще назвать?

– Иди ты к черту! Как я уже говорил, Энн рассказала, что они прекратили копать семидесятипятиградусные мохолы потому, что литосфера тут тоньше. – Койот важно кивнул. – Я хочу пойти к одному из выведенных из эксплуатации мохолов и вновь запустить роботов, посмотреть, пророют ли они достаточную дыру, чтобы получился вулкан.

Все засмеялись, но одна женщина покачала головой.

– Если ты так сделаешь, они спустятся вниз, чтобы проверить… Но если ты действительно собираешься сделать это, езжай на север, выбери один из шестидесятиградусных мохолов. Они тоже выведены из строя.

– Но, по словам Энн, литосфера там толще.

– Конечно, но и мохолы глубже.

– Хм-м, – промычал Койот.

И разговор зашел о более серьезных вещах, в основном о непременных вопросах дефицита и о развитии на севере. А через несколько дней они покинули Вишняк, используя другой, более длинный туннель, направляясь на север, и все предыдущие планы Койота пошли псу под хвост.

– Так я живу, мальчик, – только и сказал он.

На пятую ночь поездки по тесно сгрудившимся холмам юга Койот сбавил скорость и обогнул по краю большой старый кратер, опустившийся почти вровень с землей. С остатков древнего обода можно было увидеть, что песчаное дно кратера уродовала огромная темная дыра. Так, очевидно, выглядел с поверхности мохол. Тонкие морозные струйки поднимались на несколько сотен метров над дырой, возникая из ничего, словно по мановению волшебной палочки. Край мохола был скошен, образуя бетонированный спуск, который уходил вниз под углом примерно сорок пять градусов. Сложно было сказать, насколько большой была эта опоясывающая каемка: по сравнению с мохолом она казалась очень узкой, по внешнему ее краю тянулось высокое проволочное ограждение.

– Хм-м, – промычал Койот, вглядываясь в ветровое стекло. Он сдал назад по краю кратера и припарковался, затем скользнул в скафандр.

– Скоро вернусь, – заявил он и выпрыгнул в камерный шлюз.

Для Ниргала это была долгая, беспокойная ночь. Он едва ли спал, до самого утра пребывая во все усиливающейся агонии беспокойства, пока не увидел Койота, появившегося с внешней стороны шлюза как раз перед тем, как часы показали семь, предвещая восход солнца. Ниргал готов был уже пожаловаться на столь долгое отсутствие, но, когда Койот ступил внутрь и снял шлем, стало ясно, что он в дурном настроении. Пока они пережидали день, Койот был поглощен своим искином, советуясь о чем-то и яростно ругаясь, напрочь забыв о своем юном и голодном подопечном. Ниргал не растерялся и разогрел еду им обоим, затем вздремнул вполглаза и проснулся, когда машина, взревев мотором, двинулась дальше.

– Я собираюсь попробовать въехать внутрь через ворота, – сказал Койот. – У них тут серьезная система безопасности. Это займет еще одну ночь.

Он обогнул кратер, припарковавшись на противоположной стороне обода, и в сумерках снова вышел из машины. Его не было всю ночь, и опять Ниргал не мог заснуть. Он спрашивал себя, что будет делать, если Койот не вернется.

А тот на самом деле не вернулся с рассветом. Следующий день был, без сомнения, самым длинным днем в жизни Ниргала, и к вечеру он понятия не имел, что делать дальше. Попытаться спасти Койота? Ехать назад к Зиготе или Вишняку? Спуститься вниз в мохол и отдаться на милость той загадочной системе безопасности, которая поглотила Койота? Все это казалось невозможным.

Но через час после захода солнца Койот постучал по машине своим привычным «тук-тук-тук» и через минуту был уже внутри, лицо его искажала ярость. Он выпил литр воды, поморщился и выпятил губы.

– Давай убираться отсюда! – буркнул он.

Через пару часов молчаливой поездки Ниргал решил сменить тему или хотя бы продолжить ее.

– Койот, как ты думаешь, сколько нам еще придется прятаться?

– Не называй меня Койотом! Я не Койот. Койот, там, за холмами, уже может дышать воздухом и делать, что ему вздумается. Меня зовут Десмонд, ты понял?

– Да, – ответил Ниргал, испугавшись.

– Что касается того, долго ли нам еще прятаться, я думаю, вечно.

Они ехали назад на юг, к мохолу Рэлей, куда Койот, не похожий на Десмонда, планировал ехать с самого начала. Этот мохол был по-настоящему заброшен – темная дыра в горах, – а его горячие струи парили над ним, словно призрак монумента. Они въехали прямо в пустую, занесенную песком парковку в гараже на краю мохола, остановившись посреди небольшой флотилии роботов, окутанных брезентом и заметенных барханами.

– Так мне больше нравится, – пробормотал Койот. – Мы должны заглянуть внутрь. Давай натягивай скафандр.

Было странно стоять снаружи, под ветром, на краю такой невероятной пропасти. Они заглянули за невысокую, по грудь, стену и увидели скошенную забетонированную ленту, опоясывающую дыру, которая уходила под углом на пару сотен метров вниз. Чтобы увидеть настоящую шахту мохола, они должны были спуститься по изогнутой дороге в темноту. Койот стоял прямо на краю, и это заставляло Ниргала нервничать. Пытаясь заглянуть через край, Ниргал опустился на четвереньки – ни намека на дно, будто дыра вела в самый центр планеты.

– Двадцать километров, – сказал Койот по внутренней связи в гермошлеме. Он протянул руку над краем, Ниргал сделал то же и почувствовал ток воздуха вверх. – Ладно, давай посмотрим, сможем ли мы запустить роботов.

И они выбрались обратно на дорогу.

Большую часть дня Койот провел, изучая старые программы искина, и сейчас, закачав перекись водорода из их трейлера в одну из чудовищных машин на парковке, он подключился к их контрольной панели и работал с ней. Закончив, он остался доволен тем, что теперь роботы будут работать на дне мохола, как требуется, и они стали наблюдать, как пара роботов с колесами, чей диаметр превышал размеры их машины в четыре раза, катятся вниз по изогнутой дороге.

– Вот и хорошо, – произнес Койот, заметно повеселев. – Они будут использовать солнечные панели, чтобы самостоятельно производить перекись водорода и горючее для себя, будут работать медленно, но упрямо, пока, может быть, не наткнутся на что-нибудь горяченькое. Вполне возможно, мы только что запустили вулкан!

– А это хорошо?

Койот дико расхохотался.

– Я не знаю! Но никто раньше ничего подобного не делал, так что попробовать стоило.

Они вернулись к графику своего путешествия между убежищами, как скрытыми, так и открытыми, и Койот всюду повторял: «Мы запустили мохол Рэлей на прошлой неделе, вы еще не видели вулкана?»

Вулкана никто не видел. Рэлей, казалось, вел себя так же, как и раньше, его горячие струи оставались безмятежны.

– Наверно, это не сработало, – говорил Койот. – Или понадобится больше времени… С другой стороны, если бы мохол наполнился сейчас расплавленной лавой, откуда бы мы узнали об этом?

– Мы бы непременно узнали, – отвечали люди, а некоторые добавляли: – Зачем ты сделал такую глупость? Мог бы с тем же успехом вызвать представителей власти и попросить их спуститься, поискать нас тут.

Так что Койот прекратил поднимать эту тему. Они ехали дальше от убежища к убежищу: Мосс Хайд, Грэмши, Оверхэнс, Кристианополис… На каждой остановке Ниргала радостно приветствовали – часто люди знали о нем заранее, по слухам. Ниргал был удивлен разнообразием и числом убежищ, вместе формирующих странный мир, наполовину спрятанный, наполовину обнаженный. И если этот мир – лишь малая часть всей марсианской цивилизации, то на что похожи города севера? Это лежало за гранью его понимания, хотя ему казалось, что новые чудеса, возникающие одно за другим на протяжении всего путешествия, делают его взгляд на вещи шире. Нельзя удивляться бесконечно.

– Что ж, – говорил Койот (пока они ехали, он научил Ниргала водить), – мы, может быть, разбудили вулкан, а может быть, и нет. Но в любом случае это была новая идея. Вот что самое крутое здесь, мальчик, во всем этом марсианском проекте, – тут все новое.

Они направлялись на юг, и вскоре призрачная стена полярной шапки замаячила над горизонтом. Совсем скоро они вернутся домой.

Ниргал размышлял об убежищах, которые они посетили.

– Ты правда думаешь, что мы вынуждены будем прятаться вечно, Десмонд?

– Десмонд? Какой еще Десмонд? – Койот надул губы. – О, мальчик… Я не знаю… Никто не знает. Люди, которые прячутся здесь, были изгнаны в странные времена, когда их преследовали за образ жизни, и я не уверен, что в городах, которые строят на севере, все сохранилось по-старому. Боссам на Земле преподали урок, и, может быть, людям наверху теперь безопаснее. А может, они просто не починили еще лифт.

– Так другой революции не будет?

– Я не знаю.

– По крайней мере, до тех пор, пока не построят новый космический лифт?

– Я не знаю! Но лифт на подходе, и они ставят новые большие зеркала, иногда ночью, а порой даже днем, можно увидеть их блеск. Полагаю, может случиться все, что угодно. Но революции случаются редко, и большинство из них реакционны по сути. Видишь ли, у простых людей есть свои традиции, которые помогают им держаться, но они живут так близко к краю, что быстрые изменения могут вытолкнуть их наружу, и иногда это вопрос не политики, а выживания. Я сам в этом убедился, когда был в твоем возрасте. Люди, которых посылали сюда тогда, не бедствовали, но у них были свои традиции, и они были так же бесправны, как и нищие. А потом случился наплыв пятидесятых, и их традиции были сметены прочь. Так что они боролись за то, что имели. Правда состоит в том, что они проиграли. Ты не можешь сражаться с тем, что могущественнее тебя, особенно здесь, где оружие, обращенное против нас, слишком сильно, а наши убежища слишком хрупкие. Нам нужно было вооружиться получше или придумать что-то еще. Вот и случилось то, что случилось. Мы прячемся, а они наводняют Марс новыми людьми, которые на Земле привыкли к по-настоящему суровым условиям, так что местные трудности их не пугают. Они получили лечение и уже счастливы. Не так уж много людей стремится сюда, в убежища, так, как стремились мы до шестьдесят первого года. Конечно, есть кое-кто, но их мало. Пока люди знают, чем занять себя, пока они сохраняют свои маленькие обычаи, они, понимаешь ли, и пальцем не шевельнут.

– Но… – начал Ниргал и запнулся.

Койот заметил выражение его лица и рассмеялся.

– Эй, кто знает? Очень скоро появится новый космический лифт на горе Павлина, и вполне может быть, что эти жадные ублюдки снова начнут тут гадить. И вы, молодые ребята, наверняка не захотите, чтобы Земля заводила тут свои порядки. Увидим, когда придет время. А пока будем развлекаться, верно? Будем поддерживать огонь.

Той ночью Койот остановил машину и велел Ниргалу одеваться. Они вышли наружу и встали на песке. Койот повернул его лицом к северу.

– Посмотри на небо.

Ниргал стоял и смотрел, и вдруг увидел, как там, над северным горизонтом, зажглась новая звезда, выросшая за какие-то секунды в длиннохвостую комету, летящую на восток. Когда она прошла половину пути по небосводу, ее пылающая голова разорвалась на части, и яркие фрагменты, белые на черном, полетели во всех направлениях.

– Один из ледяных астероидов! – воскликнул Ниргал.

Койот фыркнул.

– Тебя не удивить, да, мальчик? Ну, я скажу тебе кое-что, чего ты не знаешь. Это был ледяной астероид 2089C, ты заметил, как он взорвался в конце? Они специально так делают. Взрывая астероиды, когда те входят в атмосферу, они могут использовать их без угрозы для поверхности. И это была моя идея! Я сам предложил им так делать, я внес анонимное предложение в искин Грега, когда был там и возился с их коммуникационной системой, а они подхватили идею. Теперь они будут делать это постоянно. Каждый сезон будут появляться один-два таких астероида, и они довольно быстро нарастят атмосферу. Погляди, как мерцают звезды. На Земле они мерцали так каждую ночь. Эх, мальчик… Однажды и тут они будут мерцать каждую ночь. Будет воздух, которым можно дышать, словно птица в небе. Может быть, так мы изменим порядок вещей в этом мире. Такие вещи непредсказуемы.

Ниргал закрыл глаза и увидел красные всполохи, оставленные на сетчатке ледяным метеором. Метеоры, словно фейрверки, дыры, просверленные прямо в мантию, вулканы… Он обернулся и увидел Койота, прыгающего по равнине, маленького и тонкого, его шлем смотрелся на нем странно, словно Койот был мутантом или шаманом, надевшим священную голову животного и исполняющим ритуальный танец на песке. Это, без сомнения, был Койот. Его отец!

Потом они совершили кругосветное путешествие, пусть даже это и было путешествие вокруг южного полушария. Полярная шапка поднималась и росла над горизонтом, пока они не очутились под сенью нависшего льда, который не казался уже таким высоким, как в начале их путешествия. Они обогнули лед, направляясь домой, и въехали в ангар, затем выбрались из машины, ставшей для Ниргала за последнюю пару недель такой родной, прошли через шлюзы и медленно спустились по длинному туннелю под купол – и вдруг очутились среди знакомых лиц, обнимающихся, ласковых и задающих вопросы. Ниргал робко съежился от этого внимания, но он напрасно беспокоился: Койот рассказывал истории за них обоих, Ниргалу оставалось только смеяться и отрицать ответственность за все, что они натворили. Оглядываясь на свою семью, он видел теперь, насколько в действительности мал их мирок: диаметр купола составлял меньше пяти километров, а сам купол возвышался над озером всего на 250 метров. Маленький, маленький мир.

Когда с приветствиями было покончено, он вышел в предутреннее мерцание, чувствуя бодрящее пощипывание воздуха и глядя пристально на дома и бамбуковые рощи деревни, угнездившейся среди холмов и деревьев. Все казалось таким странным и маленьким. Потом он пошел на пляж, по направлению к дому Хироко, и чайки кружили над его головой, и он часто останавливался, просто чтобы рассмотреть что-нибудь. Он вдыхал пряный, пахнущий солью и водорослями воздух пляжа. Этот прекрасно знакомый запах пробуждал миллион воспоминаний разом, и Ниргал понимал, что он – дома.