Текст книги "Даринер"

ГЛАВА 3

Кровать была не такой мягкой, как Эван привык, но деваться было некуда. Спалось плохо. Мешало все: кейс, прицепленный к запястью, жесткий матрас, периодическая качка и мигание лампочек, а еще то, что каюта не была лично его. Баззи, их пилот, оказавшийся трехметровым лицари, заходил всегда именно тогда, когда Эван ворочался, пытаясь заснуть. Эвану хотелось вежливо попросить его хотя бы стучать, но он понимал, что находится в совершенно невыгодном для таких фраз положении. Он – пленник, и с ним могут сделать что-угодно. Обещали не убивать, но кто их знает, они же преступники.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы спать, Эван был вынужден слушать бормотание Баззи, рыскающего по каюте в поисках своей непонятной сушенной штуки, которую он курил и которая пахла мятой, а потом начинал нести все, что приходило ему в голову. Каюта вообще была слишком маленькой для лицари. Баззи едва не бился головой о потолок, а его длинный хвост то и дело ронял все, что стояло на столе, пару раз чуть не попадая Эвану по лицу. Ему приходилось ходить чуть согнувшись, от чего он скорее был похож на огромную ящерицу, о которых Эван читал в старых книгах. Когда-то такие ящерицы жили на планете, откуда произошли ху-маны. Разве что те ящерицы не умели разговаривать, имели более массивное тело и явно не курили нечто, завернутое в бумагу.

Баззи выпустил дым из пасти и довольно растянулся на своей койке. Его цветастая рубашка с короткими рукавами были распахнута, обнажая мощную грудь светло-зеленого цвета. Остальная его чешуя была темно-зеленой, а гребень из перьев на голове – красно-оранжевым. Эван знал, что перья отличают лицари друг от друга, но никогда не читал о том, что цветов может быть несколько.

Круглые очки на вытянутой морде Баззи блеснули в тусклом освещении каюты. Он не снимал их даже в темноте, и от голубых стекол его желтые глаза тоже казались зелеными. В такие моменты Баззи выглядел для Эвана совершенно безобидным, но, когда Баззи болтал сам с собой и скалил мощные клыки, сердце Эвана пропускало удар. Они почти не разговаривали друг с другом. Баззи приходил, приносил поесть и падал на кровать, вытаскивая из кармана шорт самодельное курево, а затем начинал вести беседы сам с собой. Так продолжалось уже дня три, если не больше. Эван точно не знал, какой идет день его заточения, в космосе всегда было темно за окном, но кроме Баззи он все эти дни никого не видел и не выходил из каюты.

Больше всего Эвану не хватало его планшета, оставленного дома, в котором были миллионы книг, способных отвлечь его от происходящего. Он как раз только-только начал делать успехи в изучении одного из древних языков ху-манов, а теперь, без ежедневной практики, все очень скоро забудется.

– Слушай, – вдруг прямо спросил его Баззи, и Эван вздрогнул. Это был первый раз, когда Баззи обратился к нему во время своих задушевных разговоров с самим собой. – А вы, ху-маны… вас же еще меньше, чем нас, лицари… Как вы там живете?.. Я бы не смог жить с вай’сирами, они же такие занудные…

Эван вскинул брови. Это был неожиданный вопрос, но вопрос, на который Эван мог ответить.

– Не все вай’сиры одинаковые. Доктор Франк, который меня воспитывал, другой.

Баззи ухмыльнулся и сделал еще одну затяжку.

– Все всегда говорят, что их близкие – другие, – он выпустил клубы дыма из пасти. – А потом оказывается, что совершенно такие же, как и все.

– Доктор Франк всегда заботился обо мне, даже когда у него были дела, – парировал Эван. – Я бы хотел к нему вернуться.

Очки Баззи сползли, открывая желтые глаза с вертикальным зрачком. В этом взгляде была какая-то жалость, но Эван так и не понял, к кому. Баззи снова затянулся и выдохнул дым, пахнущий мятой, что росла в Саду ху-манов. Возможно, это был только похожий запах. Сама мята была совершенно безобидной для ху-манов – обычная приправа, ничего более. О наркотических эффектах для определенного вида Эван не знал.

– Что ж, Эван… – хмыкнул Баззи, поправляя свои очки, держащиеся на его вытянутой морде непонятно как. – Рад, что у тебя есть место, в которое ты бы хотел вернуться.

Он замолчал. Его подобие сигары медленно тлело у него между пальцами. Эван понял, что Баззи сказал это все не просто так.

– А у тебя нет такого места? – спросил Эван, и на морду Баззи наползла широкая, но грустная улыбка.

– У меня – нет. У меня есть этот корабль, эта каюта, и мой штурвал. Мне достаточно, но иногда, сам знаешь… Хотя нет, не знаешь… Забей, малой, я просто уже всех остальных достал своим нытьем, а ты тут новенький… Хотя… Господина Ти я кажется еще не достал… Или достал…

– Господина Ти? – Эван вскинул брови. Он слышал о нем впервые.

Баззи закашлялся дымом.

– Ох, ты же не выходишь отсюда, а стоило бы, познакомился бы. Видел когда-нибудь фуора вживую?

Эван покачал головой. Он знал, что это за раса, но никогда не видел их своими глазами. Фуоры были богатейшей расой за счет даров их планеты, Тристезы, на которой добывали самое качественное и самое лучшее топливо для долгих космических перелетов. Из-за климата никто, кроме фуоров, жить на Тристезе не может, поэтому они единолично добывают сырье и продают его Альянсу.

Конечно же на Аркусе фуоры очень редки, и ни один ни разу не почтил своим визитом дом или лабораторию Доктора Франка.

– Не видел, – честно признался Эван. – Только на видео и фотографиях. Так их правда нужно называть «господами»?

– На самом деле это байка, – фыркнул Баззи. – Мол, они такие все из себя важные, что кроме как господин или госпожа к ним нельзя обращаться. Ты так обращаемся к Господину Ти только потому что он хорошенько нас спонсирует, а без него мы бы давно дрейфовали в открытом космосе, как бочка в воде. Он не любит сидеть в общей гостиной, когда мы разрабатываем планы, но любит выбираться туда один, попить чай. Мы что-то типа его экскурсоводов по космосу и другим планетам. Заскучал на Тристезе и нанял нас, чтобы окунуться в приключения, хотя таковые у нас начнутся только сейчас, с тобой и этим кейсом.

То, что фуоры нанимают путешественников для полетов по космосу Эван знал. В последние годы это стало очень популярно. Фуор на борту – признак того, что у команды есть деньги и оборудование для комфортного перелета. Должно быть, Господин Ти из неприхотливых, потому что условия на борту этого корабля были не самые комфортные.

– Ладно, Эван, – Баззи затушил сигарету о свою же ладонь и закинул в пасть то, что от нее осталось. Хорошенько все прожевав, он отвернулся от Эвана и поджал под себя ноги, чтобы уместиться на койке полностью. – Я хочу немного поспать. И тебе советую. Когда есть шанс поспать, нужно за него цепляться.

Эван закатил глаза. Он-то как раз и пытался поспать перед тем, как Баззи пришел и начал с ним беседовать. Повернувшись спиной к Баззи и подложив под голову локоть, Эван закрыл глаза и постарался заставить себя расслабиться и уснуть. Спустя некоторое время, у него это получилось, но сон не продлился долго. Дверь каюты открылась без стука, и Л’Нир бесцеремонно прошагала внутрь, включив главный свет. Эван зажмурился, сделав вид, что крепко спит, а Баззи перевернулся на спину, поправил очки и зевнул во всю пасть.

– Нир, радость моя, ну что такое? Почему без стука, мало ли чем мы тут занимались с Эваном?..

Эван услышал щелкание от Л’Нир, смешки Баззи и какое-то шуршание. Он все еще делал вид, что спал, но Баззи потрепал его по плечу.

– Извини, малой, но кэп хочет видеть тебя тоже. Обещаю, потом я дам тебе поспать.

Эван на это надеялся. Он встал, осторожно взял кейс подмышку, и отправился за Баззи в главную переговорную комнату, служившую так же и гостиной, где их ждал Фойк, спокойно попивающий чай из крошечной чашки. Для Эвана чашка разумеется была нормального размера, но для Фойка и Баззи они были смехотворно маленькими.

– Баззи, ты совсем не даешь нашему гостю поспать, да? – покачал головой Фойк, и Эван показательно зевнул. – Совести у тебя нет.

Баззи только развел руками и присел на одно из кресел, вытянув ноги. Л’Нир села рядом с ним, и Эван почувствовал себя в центре внимания, потому что все еще стоял и не знал, куда себя деть. В конце концов он сел на край дивана.

– Итак, я размышлял все эти дни, как нам поступить, – начал Фойк, отставив свою чашку, которую тут же взял Баззи, в один глоток осушив ее. – Наша главная задача сейчас, это избавить Эвана от кейса так, чтобы он не умер. Тогда мы получим кейс, а Эван сможет вернуться домой со всеми конечностями.

Фойк улыбнулся, а Эвана пробрало дрожью.

– У Эвана в сердце, скорее всего, есть специальный чип, связанный с наручниками и кейсом. Пока Эван жив и рядом с кейсом – все хорошо, чтобы открыть кейс – нужен код. И если с кодом я как-нибудь смогу разобраться, то вот вытащить из Эвана чип я не могу, тут нужен профи. Провести такую операцию на сердце и не убить пациента… Это не каждый сможет. Но, к счастью, у меня есть такой товарищ! Он как раз мне должен. Я попрошу его переместить чип из сердца Эвана в мое сердце.

Л«Нир нахмурилась и яростно что-то защелкала, активно жестикулируя. Фойк слушал какое-то время, а затем поднял руку, призывая ее замолчать.

– Этот кейс важен мне, и я не хочу подвергать вас еще большей опасности, чем уже есть. Да и у меня сердце куда больше твоего, и я не про свою безмерную доброту. Все будет хорошо. Мы уже летим к нужному месту. Чтобы туда попасть незамеченными нужно будет извернуться, но у меня есть знакомая, которая нам поможет. Пока за нами нет заметного хвоста, нужно действовать. Потом, когда переместим чип, закинем Эвана в какой-нибудь порт или отдадим властям, они вернут его на Аркус.

Эван побледнел. То, что в его сердце уже один раз что-то вживили означает ведь, что и вытащить это возможно? Ему хотелось в это верить. Умирать совершенно не входило в его планы на будущее. Все, чего он хотел, это вернуться домой, под крыло Доктора Франка, снова помогать ему с опытами, много читать и доказывать всем, что ху-ман может быть умным и полезным.

– А с наручниками ты что делать будешь, кэп? – задал резонный вопрос Баззи. Эван посмотрел на свое запястье, скованное прочными наручниками с местом для ввода кода, и нервно сглотнул. Терять руку не хотелось.

– С кодом тоже разберемся на месте. Не думаю, что наручники тоже имеют какой-то подвох. Они, скорее всего, обычные. Так что как только мы переместим чип, мы взломает код, и кейс будет полностью под моим контролем. Эван, тебя все устраивает?

– Если вы обещаете, что я останусь в живых, – вздохнул Эван, крепко прижимая к себе кейс.

Фойк заботливо улыбнулся.

– Обещаю, Эван, что ты останешься в живых.

ГЛАВА 4

Эван плелся в каюту в крайне подавленном состоянии. Надежда остаться невредимым таяла, а ничего поделать он с этим не мог. Остановившись рядом с одним из иллюминаторов, Эван всмотрелся в свое отражение. Под глазами (голубым и карим) уже виднелись темные круги от недосыпа. Его черные волосы, уже отросшие чуть ниже лопаток, были не собраны и неряшливо висели за его спиной. Он случайно порвал резинку, в которую собирал хвост, и теперь смотреть на себя было невыносимо. Он не был похож на Доктора Франка, он был похож на какого-то бродягу. Эван помотал головой, будто от этого образ в иллюминаторе изменится. Нет, на него все еще смотрели его глаза. Один карий, другой голубой. Эван читал, что раньше это считалось аномалией, такие глаза. «Гетерохромия». Сейчас же куча ху-манов рождалось с такими глазами.

С тех пор, как вай’сиры спасли ху-манов тысячи лет назад, популяция ху-манов постепенно сокращалась. Из-за непривычной атмосферы, все меньше детей выживало, и все меньше женщин горели желанием завести потомство. Ху-маны вымирали даже на Аркусе, даже живя в идеальных условиях, приближенным к Земле.

Эван вздохнул. Хотел бы он быть вай’сиром, чтобы его пускали в лаборатории и позволяли изучать все, чего ему захочется. Чтобы он мог путешествовать со своими лекциями там, где ему захочется. Повидать мир. Увы, он был всего лишь ху-маном. Представителем редкой и крайне нестабильной расы, которая однажды уничтожила сама себя, а выжила только потому, что вай’сиры приютили их на своей планете, построили для них жилища и дали им новый дом. Доктор Франк вырастил его после того, как женщина, родившая его, заявила, что не хочет его вскармливать. Когда Доктор Франк взял Эвана к себе и научил всему, что знал, и наверняка оставил еще уйму на потом.

Зайдя обратно в каюту, Эван упал на койку, обнял руками кейс и всхлипнул.

– Вы доверили мне кейс, а мне придется его отдать, – вздохнул он, едва ли не впервые в жизни смаргивая слезы. Подобные эмоции были для его в новинку, и он не знал, что с ними делать.

К счастью или нет, в каюту почти сразу же снова ввалился Баззи, еще более веселый, чем был.

– Нам поможет моя подруга! – воскликнул он так, будто Эван обязан был знать, кто эта подруга, и откуда она взялась. – Вастри такая крутая, я так рад, что увижусь с ней!

С этими словами Баззи плюхнулся обратно на свою койку и блаженно растянулся на ней, вытягивая длинные ноги далеко за пределы матраса. Его очки сползли, снова открывая желтые, полуприкрытые глаза.

– Вастри? – переспросил Эван, не очень уверенный в том, что хочет знать ответ. Ему хватило информации от Фойка. – Еще одна из вашей команды?

Баззи хрипло рассмеялся, приложив ладонь к морде.

– Нет-нет, мы с ней вместе бежали с Сатарии. Потом наши пути разминулись, но иногда она помогала нам с кэпом.

– Бежали? – удивился Эван. – С Сатарии? Разве там не разрешены полеты на любые планеты по любым целям?..

Баззи посмотрел на его с непонятной грустью в глазах.

– Улетать можно куда хочешь, но вот быть кем ты хочешь на Сатарии нельзя. Скажи, ху-ман, что ты знаешь о лицари?

Эван нахмурился, призывая на помощь всю свою обширную память и все знания, что он почерпнул из огромной библиотеки Доктора Франка. Он прочитал несколько энциклопедий, посвященных новому времени, и для лицари там всегда уделялось несколько больших глав.

– У вас есть свой порядок, – произнес Эван, и Баззи кивнул, призывая его продолжать. – Каждый лицари по достижению тридцати лет обязан выбрать путь, по которому он хочет идти: быть родителем и воспитателем нового поколения, быть тем, кто возведет новые города, или же тем, кто будет защищать народ от возможных захватчиков. Это часто определяется по физическому телосложению лицари. Ты можешь выбрать сам, но старшее поколение имеет право подтолкнуть тебя на нужный путь.

Баззи вздохнул, и вздох перешел в долгий рык. Эван непонимающе наклонил голову.

– Разве не так? – спросил он.

– Технически все так, как говорят в твоих умных книжках, – поправил очки Баззи, возвращая глазам зеленоватый цвет. – Но на деле, не важно, чего ты сам хочешь. Старшие смотрят на тебя и говорят, что ты будешь отвечать за один из трех аспектов, а если ты отказываешься, тебя считают предателем и смотрят, как на кучу дерьма, пока ты в конце концом под давлением не становишься тем, кем тебе приказали. В последние годы молодежь активно протестует против такого порядка. Он больше не нужен, мы больше не вымираем, у нас уйма городов, нам не нужна настолько огромная армия, детенышей не надо выхаживать под присмотром. Но нет, у старших все еще засел этот идиотский уклад. Я, например, не хотел ни одного из аспектов, я всегда хотел бороздить космос. А если уж не было бы совсем выбора, я бы выбрал аспект воспитания и рождения детей. Ты ж в курсе, что у нас все могут вынашивать яйца?

Эван кивнул. Все лицари имели оба набора репродуктивных органов, и все могли откладывать яйца – и самцы, и самки.

– Я был бы родителем, – грустно произнес Баззи. – Возился бы с малыми. Если бы мне позволили взять этот аспект, я бы даже отказался от идеи с путешествиями. Я был бы рад выполнять свою работу. Но нет, старшие сказали, что я идеально подхожу для того, чтобы таскать тяжести и строить дома. А Вастри сказали, что она идеально подходит для армии. В итоге мы просто решили, что нужно валить, и в один день улетели и не возвращались.

– И ты не скучаешь? – спросил Эван, и сердце его сжалось от того, насколько сильно он сам скучал по дому.

– Неа, – почти весело ответил Баззи. – Теперь мой дом – это «Даринер», а моя семья – это кэп и Нир. Они дают мне быть тем, кем я хочу. Если семья не дает тебе такой возможности, разве она может зваться семьей?

Увидев, как Эван изменился в лице, Баззи поспешил добавить:

– Ты – исключение, ты – ху-ман. Вам в принципе ничего нельзя толком… У меня хотя бы были какие-то варианты, я смог свалить, а ты вынужден жить на одной планете всю жизнь, и не иметь возможности куда-то выбираться. Я очень удивился, когда увидел тебя. Ху-ман, в космосе, вау. Так что тебе, малой, кажется куда хуже живется. Ты точно хочешь вернуться? Может быть мы тебя оставим у себя? Покажем тебе мир, другие планеты?

Баззи рассмеялся, но Эвану было не до шуток. Хотел ли он вернуться домой? Конечно хотел. Он ужасно скучал по Доктору Франку, и по своей комнате в его доме. По своим книгам, по лаборатории. Но космос тоже манил его. Ему ужасно хотелось повидать все планеты, лично пообщаться с другими расами, изучить что-то новое на примере, а не по тексту в книге. Но это ведь были простые мечты, несбыточные и глупые. Ху-манам нельзя путешествовать самим. Им нельзя носить оружие, им нельзя покидать Аркус без сопровождения, а убийство ху-мана карается смертной казнью. Никто не хочет с ними связываться, кроме вай’сиров, которые видят в них свой потрясающий эксперимент и достижение по восстановлению популяции вымирающего вида. Эван посмотрел на свое запястье, скованное наручниками. Может, Доктор Франк взял его на эту миссию потому что верил, что никто в здравом уме не будет покушаться на ху-мана? Кажется, он так и сказал Фойку.

Доктор Франк полагался на это, а не потому что доверял Эвану.

Эта мысль обожгла сознание Эвана, и он тут же спрятал лицо в руках. Он старался не думать об этом. Он верил Доктору Франку, он хотел к нему вернуться. У него был дом, у него было свое место. Он всегда прятал мысли о том, что из-за того, что он – ху-ман, все идет не так, как ему хочется, он видит мир и не может к нему прикоснуться. А теперь Баззи вытащил все эти мысли на поверхность, все настолько очевидно, все так просто, что причиняет невыносимую душевную боль. Эван почувствовал, как слезы капают из его глаз. Когда он плакал в последний раз? Он не помнил. Когда что-то шло не так, он просто говорил себе, что все будет лучше завтра, что ему не позволили что-то, потому что он – ху-ман, значит этого нельзя хотеть.

Заметив его слезы, Баззи тут же принял сидячее положение и обеспокоенно посмотрел на Эвана.

– Ты как, малой?

Эван старался успокоиться, но слезы текли и текли. Он не мог ничего ответить. Тогда Баззи помог ему лечь, укрыл одеялом и молча вышел из каюты, оставляя Эвана одного в полутьме каюты. Спустя несколько минут, Эван смог заснуть, устав от всех переживаний, но, когда он проснулся, мысли все еще были с ним.

ГЛАВА 5

Прошла неделя с тех пор, как Фойк рассказал всем про свой план, и они начали двигаться к месту назначения. Сделать скачок и добраться быстро они не могли: если они окажутся в том секторе после скачка, их скорее всего сразу же засекут, поэтому приходилось лететь по-старинке.

Почти все это время Эван не выходил из каюты, сколько бы Баззи не советовал ему развеяться. Голова Эвана раскалывалась от наплыва мыслей, он не знал, о чем можно поговорить с командой на корабле, его мутило от сух-пайка, который ему выдавали каждый день. Баззи перестал появляться в каюте, проводя время где-то на просмотрах корабля, и Эван был ему благодарен. Он мог спать столько, сколько ему нужно. Помимо мыслей его беспокоило то, что он не мог нормально полностью помыться и сменить уже дурно-пахнущую рубашку. Кейс на руке не позволял ему снять ее, не порвав, а другой одежды у него не было, и приходилось ходить в той, что есть. Хорошо хотя бы было то, что Эвана не пытались к чему-то принудить. Его никто не трогал, и он мог спокойно лежать у себя в каюте, в своих мыслях, которые не давали ему покоя.

Еще через несколько дней он не выдержал одиночества, и все же появился в гостиной, где в это время сидели все, даже Господин Ти. Они увлеченно о чем-то разговаривали, Баззи снова курил, Л’Нир вертела в руках маленький бластер, что-то показывая на нем, Фойк пил чай из крошечной чашки, а Господин Ти, больше похожий на сгусток густого золотистого меха, не произносил ни слова. Эван даже не сразу понял, где у него лицо – настолько густая шерсть была у этих существ.

– Эван! – воскликнул Фойк, привставая с дивана. – Проходи, садись, рад, что ты пришел. Как ты? Будешь чай?

Эван неуверенно кивнул и присел на край дивана. Баззи тут же притянул его за плечо поближе к центру и сунул в руки чашку с ароматным напитком.

– Если бы не ху-маны, у нас не было бы чая, – улыбнулся Фойк, поднимая свою чашку. – А у Баззи не было бы мяты.

Баззи подавился дымом. Откашлявшись, он хрипло произнес «и правда ведь», и подмигнул Эвану. Л'Нир закатила глаза и прощелкала что-то на своем языке. Фойк и Баззи рассмеялись, а Эван, ожидаемо, ничего не понял, кроме того, что не ошибся с тем, что Баззи действительно курит мяту.

– Эван, я понимаю, что ты ощущаешь себя нашим заложником, – вздохнул Фойк и очень по-доброму посмотрел на Эвана. – Но я бы хотел, чтобы ты считал себя нашим гостем. Я читал, что одиночество очень плохо влияет на ху-манов. Нельзя, чтобы ты сошел с ума в каюте. Приходи поболтать почаще, нам еще долго лететь.

– Насколько долго? – опасливо спросил Эван. Фойк задумчиво потер массивную челюсть.

– Как минимум, еще столько же.

Из груди Эвана вырвался протяжный вздох. Еще столько же. Что ж, делать было нечего. Ему уже невыносимо было сидеть одному. Мысли слишком давили, а невозможность их куда-то деть пожирала его изнутри.

– Хорошо, – кивнул Эван, отпивая глоток вкусного травяного чая. – Я буду приходить. О чем вы говорите сейчас?

Фойк просиял.

– Нир жалуется, что бластеры нового поколения слишком легкие. Я абсолютно согласен. Такое ощущение, что их разрабатывали для армии ху-манов, а не для Альянса. Они едва ли размером с ладонь гарго!

Эван пожал плечами. Он ни разу не держал в руке оружия. Фойк быстро это осознал и расплылся в хитрой улыбке.

– Эван, хочешь подержать?

Л«Нир и Эван одновременно вытаращились на Фойка, будто он предложил открыть окно. Баззи снова подавился дымом и пытался одновременно ржать и откашливаться. Господин Ти сидел тихо.

– Мне нельзя… – только и успел выдавить из себя Эван, как Фойк уже сунул ему в руку бластер, ловко отобранный у ошалевшей Л’Нир.

Бластер лег ему в руку так, будто для него и создавался. Дрожащими пальцами Эван взялся за ручку и осмотрел металлический корпус за всех сторон. Он был уже потертым, в царапинах, но ощущался очень грозно и массивно. Если размер и был идеальным, то держать его одной рукой было тяжело.

Л«Нир смотрела на него прожигающим взглядом. Эван кожей ощущал ее желание выдернуть у него из рук бластер, но она сидела неподвижно и напряженно, в то время как Фойк и Баззи улыбались во весь рот и наслаждались зрелищем.

– Ху-ман с бластером, чтоб мне провалиться, – восхищенно произнес Баззи, проглатывая остатки своего курева. В его глазах светился неподдельный интерес к тому, что же может произойти. – Кэп, ты сейчас нарушил один из самых страшных законов из тех, что уже нарушал.

Фойк самодовольно ухмыльнулся и протянул руку Эвану. Эван без колебаний отдал оружие, и только теперь Л’Нир расслабилась, но продолжила прожигать в Эване дыру. Когда Фойк отдал ей оружие, она гневно что-то защелкала, указывая на Эвана широко раскрытой ладонью.

– Она говорит, что ху-маны морально нестабильны, и могут сделать с оружием все, что придет в их головы, – перевел для Эвана Фойк, возвращаясь к своему чаю. – Говорит, что опасалась за то, что ты нас всех перестреляешь. Я же больше опасался того, что ты выстрелишь в себя.

Эван удивленно похлопал ресницами. Ни того, ни другого в его голове не возникало. Хотел бы он выстрелить в кого-то из них? Нет, не хотел бы. Они не причиняли ему вреда и вели себя дружелюбно. Хотел бы он выстрелить в себя? Что за глупая мысль. Зачем ему причинять себе вред? Напротив, впервые за все дни на корабле он увидел что-то интересное, что-то, что можно было бы изучить, рассмотреть, понять, как оно работает. Ху-манам запрещалось не только иметь оружие, но и изучать его строение, и как только бластер попал в руки Эвану, первое, о чем он подумал, это о желании его разобрать и покопаться в деталях. Стрелять из него Эвану не хотелось совершенно.

– Он не стал бы в нас стрелять, – улыбнулся Баззи, подсаживаясь поближе к Эвану и закидывая ему руку на плечо. – Он хороший малый. Так ведь?

Эвану оставалось только кивнуть в ответ на эти слова. Баззи был прав. Эван не стал бы нажимать на спусковой крючок в целях убийства кого-то. Только ради исследований.

Л«Нир демонстративно убрала бластер в кобуру и встала со своего места. Она еще что-то сказала, что поняли только Фойк и Баззи, и скрылась за дверью. Фойк вздохнул и послал Эвану еще одну улыбку.

– Не обижайся на нее, у нее есть все права тебя недолюбливать. Вы оба – представители очень малочисленной и вымирающей расы, но если вас, ху-манов, всячески охраняют и опекают, то ее народ никто защищать не хочет. Альянс считает, что эл’шари сами когда-то давно отказались от любой помощи, и не желают сотрудничать и по сей день. Так ли это никто не знает, но их часто считают изгоями и не принимают за своих там, где главенствует Альянс. Они могут жить только на своей планете, которая постепенно умирает, а если хотят переселяться, то им достается самая тяжелая работа и самое плохое отношение. Нир… Многое пережила из-за того, кем является. В какой-то мере вы похожи, но еще больше вы отличаетесь друг от друга.

Не зная, что на это ответить, Эван снова припал губами к чашке. Запах трав успокаивал его и помогал обустроить мысли внутри головы в каком-то подобии порядка. Уже второй раз за его пребывание на этом корабле у него треснула картина мира. То, о чем он читал, было не совсем правдой. Он не мог назвать это ложью, но в книгах все было настолько приукрашено, что казалось нелепым по сравнению с рассказами Баззи и Фойка. Эвану хотелось поделиться с кем-то своими наблюдениями и обсудить все, что он узнал.

Чтобы хоть как-то заполнить эту пустоту, Эван стал каждый день посещать гостиную и присоединяться к ежедневным разговорам за чашкой чая. Ничего крепче этого напитка на борту не находилось, и Эван был этому крайне рад. Ему с лихвой хватало Баззи, который иногда перебирал с количеством мяты. Потихоньку Эван все больше узнавал о том, как по-настоящему устроен мир, и что на самом деле происходит за пределами Аркуса, и это одновременно пугало и восхищало его. Мир был пугающе огромен и восхитительно разнообразен. Эвану казалось, что по мотивам рассказов он мог бы написать впечатляющий доклад, но он быстро понял, что не смог бы презентовать его – никто не стал бы слушать доклад от ху-мана.

Разговоры стали отдушиной для Эвана, и мысли, до сих пор не дававшие ему спать, немного поутихли. Теперь, проведя несколько недель в компании своих похитителей, Эван уже не мог понять, где правда, а где ложь, и что вообще можно считать хорошим, а что плохим. Члены команды казались ему неплохими ребятами, но в то же время Эван был воспитан так, что красть – это плохо, а красть ху-манов так вообще за гранью здравого смысла. И в то же время, Эван не мог вспомнить, чтобы когда-то в жизни узнавал так много новой информации не из книг и статей, а от реальных живых существ. Он даже научился немного понимать язык Л’Нир. Совсем чуть-чуть, но смог различать отдельные слова, и очень гордился этим. Он не мог издавать такие же звуки: он даже пробовал, сидя в тишине каюты и цокая языком, пока тот не начинал болеть. Это отлично его отвлекало. Он мог только пытаться учить что-то на слух. С этим у него никогда не было проблем. В один из дней, Эван понял, что она говорит ему «спасибо» за протянутую чашку чая, и машинально ответил «пожалуйста», чем вызвал бурную реакцию Баззи и Фойка, и абсолютное недоумение самой Л'Нир, которая еще несколько секунд просто таращилась на него, почти не дыша.

Еще через несколько дней Фойк объявил, что лететь им осталось пару дней, после чего их подберет грузовой корабль, чтобы они могли проскочить таможенный контроль, и они окажутся на месте. Эвана эта новость одновременно обрадовала, но в то же время он не знал, что точно ощущает, и решил отставить эти размышления на тот момент, когда кейс больше не будет ему мешаться.

– Скоро вернешься в свой уютный стерильный домик, – широко улыбнулся ему Баззи, и Эван кивнул, не зная, что ответить.

Возможно, он посадит на подоконнике немного мяты, если Доктор Франк разрешит.