Текст книги "Кукла для мерзавца"

Глава 9

… баллончик, издалека похожий на газовый.

А дальше все происходит словно в замедленной съемке.

Алиса ставит ноги на ширине плеч, как делают это ковбои в американских фильмах, берет баллончик двумя руками, медленно поднимает его и наводит на Марка. Тот бледнеет и отскакивает к балюстраде.

Я вздрагиваю: кажется, еще одно движение, и он свалится вниз, прямо на пальмовые ветки. Напрягаюсь: такой исход событий в планы не входит.

Подруга СВ с визгом бросается к выходу.

За ней, словно получив сигнал тревоги, несутся редкие гости. Они сметают на своем пути администратора. Остановить испуганных людей невозможно. Секунда – и в зале только мы: Алиса, Марк и я.

Я скидываю туфли и бросаюсь наперерез скандалистке: пора совершить геройский поступок.

– Остановитесь! Так нельзя!

– А этому ублюдку можно?

Скандалистка отталкивает меня, я падаю на пол. Это тоже задумано. Выгода от такого поступка двойная: во-первых, я беру на себя роль защитницы, а во-вторых, у Марка есть возможность стать героем в моих глазах.

И он оправдывает мои ожидания, бросается на брюнетку и хватает ее за руки. Между ними завязывается потасовка. Баллончик отлетает в сторону, врезается в зеркало, и оно рассыпается осколками по всему залу.

Алиса ловко выкручивается из рук Марка и подсекает его под колено. Он теряет равновесие, ударяется боком о стол и переворачивает его. Девушка, словно кошка, прыгает в сторону, поднимает свое оружие и выстреливает газом в лицо Вишневского.

– А-а-а, стерва, за что?

Марк крутится на месте и визжит от боли как поросенок. Он полностью дезориентирован.

– Привет тебе от номера десять, козел!

И тут она отводит ногу назад, а потом размахивается и припечатывает колено точно в пах мажора. Зал оглашается протяжным воплем. Вместо слов в нем одни маты.

– Шлюха! Да я тебя!

Я кидаюсь на скандалистку, сжимаю ее руки и шепчу:

– Беги. Дальше я сама.

Мы делаем вид, что боремся, но я выдергиваю у Алисы оружие, и она со всех ног удирает к выходу, ведущему в кухню. На лестнице показываются запыхавшиеся охранники, где-то за их спинами маячит голова администратора, но Алиса успевает скрыться. Надеюсь, в суматохе и неразберихе ей удастся спрятаться, иначе придется распечатывать план «Б».

Проводив подругу глазами, я поворачиваюсь к Марку. Быстрый взгляд на часы, висящие на стене над стойкой бара: вся операция заняла пять минут. Мажор покачивается на коленях. Его руки прижаты к паху, глаза плотно зажмурены.

– С…ка! Откуда в-взялась? – с придыханием, словно ему не хватает воздуха, стонет он.

– Очень больно?

Я и администратор бросаемся к нему.

– Т-терпимо. Убью, гадину! Только пусть попадется!

Официант, вынырнувший неожиданно из-за стойки бара, подает Марку руку и помогает ему встать. Я промокаю волосы салфеткой.

– Ну, дает! – восклицает официант. На его лице написано восхищение.– Смелая дивчина!

– Это вы о ком? – напрягаюсь я.

– О скандалистке. Первый раз такое вижу, чтобы здорового мужика девчонка уделала. Х…як кулаком по столу! Ух! Мороз по коже! Ничего не боится!

– А тебе весело?!

Марк зверем смотрит на официанта и полностью выпрямляется. Он уже пришел в себя. Еще секунда, и он кинется на парня с кулаками.

– Прикольно же…

– Сам, небось, в углу прятался!

– А что? Это же не мое дело – гостей защищать. Пардоньте! – официант нисколько не смущается и поворачивается ко мне. – Ваш счет, красавица.

Марк бледнеет. Его прекрасные медовые глаза превращаются в черные дыры, того и гляди засосет ненароком. Он бросается на официанта, но я ныряю между ними.

– Тихо-тихо, мальчики, все уже прошло.

Беру Марка за руку и отвожу в сторону. Но официанту все ни по чем: он под впечатлением от увиденного и хочет непременно поговорить.

– Но… вы тоже молодец! – болтает он, пока я добываю из сумочки карту. – Не испугались совсем.

– Просто повезло. Была близко. Увидела, что вместо газового баллончика – лак.

– Лак? Мы даже не заметили. Железные у вас нервы. Уважаю, – официант протягивает мне ладонь. Марк дергается – я делаю вид, что не замечаю.– А наша охрана… бестолковая…

Официант начинает смеяться, я подхватываю. К нам присоединяется администратор.

– Вот стерва! Наделала шума! Теперь еще и с хозяином разбираться придется.

– Ладно вам! – я аккуратно промокаю салфеткой выступившие слезы и чувствую, как начинаю дрожать: дает знать о себе разрядка. – Зато бесплатная реклама. Завтра новость о нападении на неверного любовника будет во всех газетах.

– Ага! Реклама! Хозяин сожрет с потрохами.

– Ничего, простит. На хайпе хорошую славу можно сделать.

– Причем тут неверный любовник? Я эту стерву впервые вижу, – вскипает Марк.

Кажется, он не хочет выглядеть в моих глазах бабником. Это хороший знак. Вероника, ты на правильном пути.

– Ну, Марк Иванович, – усмехается официант, – вы каждый уикенд с новой красоткой отдыхаете. Неудивительно, что даже запомнить их не можете.

– А ты какого хера ко мне лезешь?

– Да я ничего… просто за справедливость. Интересно, почему номер десять?

И тут Марк срывается. Он никогда не обладал уравновешенным характером, а уж если в ярости, то только держись!

Он бросается на официанта с кулаками, но тот ловко уворачивается и скрывается в дверях подсобки. Я вижу его красное лицо, выглядывающее в щель.

– Ну, и чеши копытами на кухню, где тебе и место, – Марк вытирает лицо.

Он зло бросает салфетку на пол и смотрит на подбежавшего мужчину в форме секьюрити. Тучный охранник тяжело дышит: пришлось, наверное, побегать за Алисой.

***

Алиса – спортсменка. Мы познакомились в реабилитационном центре, где я восстанавливалась после операций, а она работала в кабинете лечебной физкультуры. Алиса знает мою историю. Только с ней я поделилась своими планами. Слушая рассказ о моей бессмысленной любви, девушка кипела от негодования.

– Вот мразь! Как он мог оставить тебя голую на диком пляже?

– Оставил.

– Неужели не вернулся?

– Я не видела. Какое-то время его ждала, а потом нашла тень и заснула.

– Разве можно спать при такой жаре, не укрывшись?

– А где бы я взяла одежду?

– Да, ситуация. Врагу не пожелаешь таких мучений.

Алиса, не задумываясь, предложила помощь. Мы прилетели вместе и сняли номер в отеле. Какое-то время изучали местность, ресторан, поэтому пути отхода подготовили грамотно. Операция не должна была сорваться.

***

– Эту гадину поймали?! – рычит Марк.

– Убежала. Ее сообщник у черного входа ждал.

Я тихонько вздыхаю. Слава богу! Она успела скрыться. Вряд ли в панике и суматохе кто-то умудрился ее разглядеть.

– Бляха-муха! И что у вас тут за охрана? – продолжает ругаться Марк. – И главное, даже не знаю, кто эта мразь и за что на меня напала!

– Разберемся.

На верху лестницы появляется его подруга. Всхлипывая, она бросается к мажору.

– Котик, я так переживала!

– Переживала она! Мчалась отсюда, только пятки сверкали! Топай домой. Слушай, ты, – он дергает официанта, который все еще крутится рядом, за руку, – вызови этой… такси.

– Но Марк… а как же?

– Вали домой, мне сейчас не до тебя.

– Марк, милый…

– Ты меня не слышишь?! – рявкает мажор.

Его лицо темнеет от злости, на нем опять зажигаются черные дыры. Усмехаюсь про себя: знакомая картина. Попала ты в разнос, девочка!

– Котик…

– Вали, я сказал!

Он берет подругу за локоть и толкает ее к лестнице. Девушка оступается и чуть не падает со ступенек, но администратор успевает поддержать.

– Санек, – обращается он к официанту, – вызови девушке такси. Сейчас полиция приедет.

Официант насильно уводит девчонку, мы остаемся одни.

– Зачем полиция? – Марк добывает из кармана мокрого блейзера банковскую карту. – Слушай, друг, может, уладим все мирно. Не хочу с легавыми базарить. Сколько там, – он кивает на карту, – за разбитое зеркало и посуду.

Кажется, СВ уже приходит в себя, опять из него лезут дешевые понты. Ну что ж, на сегодня достаточно. Марк опозорился и поссорился с подругой. Той сейчас тяжело, но я знаю, что лучше сразу разорвать токсичные отношения, чем потом сломать себе жизнь.

Ух, как я ненавижу этого гаденыша!

Я беру сумочку и направляюсь к выходу.

– Эй, погодите! – Марк бросается следом. – Спасибо за помощь!

Он уже пришел в себя и начинает, как павлин, распускать хвост. Вишневского не смущают ни мокрая одежда, ни слипшиеся пряди. Он считает себя настолько неотразимым альфой, что думает, будто каждая самка должна упасть к ногам.

Лицо СВ озаряется широкой улыбкой, он галантно берет меня за руку и целует сначала кончики пальцев, потом ладонь. Ток иголочками бежит по телу.

Я встряхиваю волосами, прогоняя наваждение, и выдергиваю руку. Да, когда СВ хочет кого-то обаять, он может быть галантным и вежливым кавалером.

– Не за что.

– Извините за то, что произошло. Вы очень испугались?

Его медовые глаза теряют черноту и сейчас чем-то похожи на кошачьи. Вот зрачок сужается, а в прозрачной золотистой радужке плавают лучики света, словно заглядывают ко мне в душу. Этот человек по-прежнему невероятно красив и обаятелен.

«Спокойно, Вероника, его очарование на тебя уже не действует!», – внушаю я себе, а сама улыбаюсь в тридцать два белоснежных зуба.

– Немного.

– Но как вы ловко схватили эту девицу!

– Действовала на рефлексах.

– Вот сучка! Взяла на понт. Надо же! Лаком для волос пригрозила!

– Ага, – ответила я, внезапно передернув плечами.

– Вы дрожите, но мой блейзер промок, – Марк растерянно разводит руки, показывая на пиджак в розовых подтеках.

– Нет, вам кажется. Все в порядке.

Но меня действительно потряхивает. Оказаться так близко к человеку, которого я в университете любила больше жизни, и не волноваться, невозможно.

Он кладет ладонь на мою дрожащую руку и голосом кота на вязке мурлычет:

– Пойдем отсюда. Хватит волнений. Как ты считаешь?

Так, Марк переходит на «ты», начиная новую стадию соблазнения. Ну что ж, посмотрим, что у него получится.

– Да. Согласна.

Вишневский еще раз извиняется перед администрацией за инцидент. Мы выходим из главного здания отеля и направляемся по извивающейся тропинке туда, где светятся ночной иллюминацией домики. Марк берет меня за руку, я не сопротивляюсь. Зачем? Все складывается немного не по плану, но пока в моих интересах.

Мы бредем, как влюбленные подростки, мимо бассейнов с голубой подсветкой, мимо миниатюрных ухоженных джунглей, мимо зелени, которая здесь повсюду. Особенно поражают высокие цветы, похожие днем на пылающие свечи.

Тонкий и божественный аромат османтусов, цветущих в это время года, легкий морской бриз, шум волн, с шорохом набегающих на гальку – я словно возвращаюсь в прошлое. Точно так же пять лет назад я шла по этой тропинке в бунгало Марка, а душа трепетала в ожидании восхитительной ночи.

Моя первая любовь, мой первый мужчина, и мое самое страшное разочарование.

В груди опять закипает огонь, но я держусь, чтобы не сорваться, не схватить придорожный камень и не обрушить его изо всех сил на голову мажора.

– Как тебя зовут? – спрашивает Марк.

Сердце замирает. Мне кажется, я перестаю дышать. Опасный момент. Каким именем назваться? А вдруг он уже догадался, кто, вот и проверяет?

Но в темноте не видно выражения его глаз. Приходится рисковать.

– Вероника.

– Красивое имя, – голос Вишневского звучит спокойно и ровно, видимо, не возникает ассоциаций с рыженькой Верой, которую он когда-то бросил на пляже.

– Мне нравится.

– Победительница. А я Марк.

– Ты как Бог войны Марс или как Апостол Марк? К кому из них ближе?

– Ого! Ты разбираешься в значениях имен?

«Еще бы! – усмехаюсь я. – Я о тебе знаю абсолютно все», – но вслух говорю другое:

– Немного интересовалась.

– Я как Апостол.

«Лжец!», – хочется крикнуть мне, но я только сердито топаю ногой и внезапно проваливаюсь в щель между досками небольшого моста, который мы переходим, и чуть не падаю.

– Черт возьми! Как не вовремя!

– Что случилось?

– Каблук.

– Погоди, не дергайся. Я сейчас.

Марк пытается вытащить застрявший каблук, дергает его и… ломает.

– Ой! – невольно вскрикиваю я.

Мне действительно обидно. Эти туфли стоили целое состояние. Несколько дней провела у компьютера, до песка в глазах переводя чужие тексты, чтобы заработать на стильную обувь. Я поднимаю туфли и прижимаю к себе.

– Я куплю тебе новые, выбрось эти.

– Нет. Жалко. Они хорошей фирмы.

– Плевать. Выберешь получше.

– А как я пойду?

– Босиком. Здесь недалеко.

Я с сомнением посмотрела на тропинку, усыпанную мелкой галькой, потом на свои ноги в чулках.

– Хочешь, чтобы я поранилась?

– Я понесу тебя на руках.

Марк подхватывает меня и прижимает к себе.

Сумочка болтается где-то внизу и бьет его по коленям. Это, должно быть, больно. Чтобы заставить ее с грохотом свалиться на пол, пришлось положить внутрь камень.

СВ терпит, хочет произвести на меня впечатление и старается не показать, что ему нелегко, но я вижу, как напряглась венка у него на виске, слышу, как он тяжело дышит. Что ж, это небольшая плата за сломанную жизнь десятой куклы.

Я чувствую под своей грудью его накачанные мускулы, обоняю аромат дорогих духов, смешанный с запахом алкоголя, и изо всех сил внушаю себе не поддаваться снова обаянию этого мерзавца.

Ни за что! Никогда!

Поворот, еще один, и мы на месте. Я помню эту веранду, помню две пальмы, росшие у ступенек, помню, как смотрела сквозь французское окно на лужайку и Марка, сидевшего в кресле, а моя душа пела от счастья. Слезы наворачиваются на глаза. Я сердито смахиваю их рукой. Марк дергает головой, уворачиваясь от резкого движения.

– Вот мы и дома, – он ставит меня на землю.

Он не спрашивает, зачем я пошла с ним. Для его раздутого эго совершенно нормально, что девушка с первой встречи падает в его постель. Подожди, голубчик, то ли еще будет! Отольются тебе слезы всех невест!

Марк открывает дверь и придерживает ее для меня.

Черт! Может, сбежать, пока не поздно? Какое-то сумасшествие! Постель в планы на этом этапе не входит.

Но переступаю порог бунгало, и вдруг чувствую все свое тело, мне кажется, я словно вернулась домой после долгого путешествия.

Здесь ничего не изменилось. Я шагаю босиком по мягкому розовому ковру, в камине потрескивают поленья (интересно, когда мажор успел отдать приказ обслуге?), хотя на улице не так уж и холодно, чтобы разводить огонь. Еще один штрих ловеласа, желающего покорить сердце очередной жертвы.

Марк ногой захлопывает дверь и прижимается к ней спиной. Он наклоняет голову набок и внимательно рассматривает меня. Я чувствую, как его взгляд ощупывает каждую клетку моего тела, но терпеливо жду дальнейших действий.

СВ не будет насиловать несчастную жертву или издеваться над ней: он хочет слыть суперлюбовником, а не преступником. Потому слава о нем летела по всему университету. Каждая студентка мечтала потерять девственность в его объятиях.

Полным дерьмом он становился позже. Когда Вишневский добивался своего, он терял интерес к партнерше, словно перечеркивал крестиком очередное доказательство его непобедимости, как ушедший день на календаре.

Наконец Марк заканчивает оценку моих прелестей (а вдруг поторопился и зря притащил меня к себе!), отталкивается от двери и походкой льва на охоте идет прямо на меня. Я не двигаюсь, но почему-то внутренняя дрожь передается всему телу. Мелко трясутся губы, сводит судорогой пальцы, а сознание кричит: «Что ты делаешь? Разве это месть?».

Он небрежно бросает пиджак на кресло, усмехается, потом берет меня пальцами за подбородок и поднимает его. Глаза смотрят с колдовским прищуром.

– Ну, что? Поиграем, куколка?

Глава 10

Ответить не успеваю: его рот властно накрывает губы. Я дергаюсь, но сильные руки прижимают меня к крепкому телу. В голове рождается паника. Желудок мгновенно сжимается от отвращения, с трудом сдерживаю приступ тошноты. Просто закрываю глаза и внушаю себе: «Расслабься и получай удовольствие».

Но внушение не помогает. Паника туманит голову, отключает сознание. Не могу! Не хочу! Не буду!

Собрав волю в кулак, я упираюсь в крепкую грудь Марка и с силой отталкиваю его. Меня немного потряхивает.

– Ты не торопишься?

– Ха-ха-ха! – смеется он, запрокидывая голову. – А чего ждать? Ты же сама пошла. Наверное, не за тем, чтобы выпить чашечку кофе.

– Хорошая мысль. Можешь сварить?

– Не хочу.

Он начинает раздеваться. Медленно стягивает через голову футболку, пропахшую вином, и замирает, приглашая полюбоваться стройным, накачанным телом, покрытым легким загаром. Я помню, что Марк увлекается серфингом и любит рассекать волны на доске.

Следом приходит черед ремня. Он расстегивает его и вытаскивает из брюк. Потом натягивает кожаную ленту в ладонях и резко разводит в стороны. Раздается громкий щелчок. Я опять вздрагиваю.

– Испугалась? – он наклоняется ко мне.

– Немного, – подыгрываю ему и делаю круглые глаза. – Ты меня бить будешь?

– А надо?

В его голосе появляется хрипотца, от которой внутри опять все замирает. Марк наклоняет голову и, прищурившись, рассматривает меня в упор. Теперь я вижу в его глазах что-то иное, неведомое мне прежде напряжение. Мастерство обольщения заметно выросло. Оно действует на меня помимо моей воли.

Сила моего желания, скорость, с которой оно расцветает во мне, пугает. О боже! Дай мне силы выдержать это испытание!

Но Марк шагает ко мне и проводит кончиками пальцев по губам. Щекотно. По спине бежит холодок, учащенно бьется сердце. Делаю шаг назад: только бы он не услышал!

– Если только понарошку, – вырывается изо рта.

– Ты у нас шалунья, Вероника?

Гортанный смешок раздается над ухом. Черт! И когда он успел приблизиться? Поворачиваюсь к нему спиной и вижу фотографию на камине. На нее падает тень, но даже издалека понятно, что на снимке изображена пара: смеющийся, счастливый Марк делает селфи, а девушка прячет лицо.

– Это кто? – делаю шаг к камину и хватаю рамку. Рассмотреть не успеваю. Ее мгновенно вырывают у меня из рук.

Тут же вспоминаю его яростный крик на пляже: «Не смей трогать мои вещи!» – и втягиваю голову в плечи. Но он спокойно отвечает:

– Просто знакомые, – и уносит фотографию в спальню.

Интересно, кто это? Неужели у Вишневского была к кому-то привязанность, раз сохранил фото? Обдумать не успеваю: он уже рядом.

Теплые руки Марка проникают под топ, от тела исходит пламенный жар. Я начинаю задыхаться. Хочется крикнуть: «Убери руки, козел!», – но прикусываю губу. Если сейчас сорвусь, весь тщательно разложенный по полочкам план полетит к чертям собачьим. Сегодня только знакомство.

Решительно высвобождаюсь из кольца рук и одергиваю топ.

– Ты торопишься.

– О’кей, принцесса! – Марк поднимает ладони. Он по-прежнему меня не узнает. Почему? Забыл? Или даже не предполагает, что я могу наступить на те же грабли, но с другого краю. – Ты у нас строгая куколка?

– Не зови меня так. Терпеть не могу сюсюканье!

– Ладно, давай по-взрослому, – хохочет Марк. – Хочешь, поработай сама, – он показывает взглядом на свои брюки.

Я отрицательно качаю головой и делаю шаг назад. Он пожимает плечами, дергает собачку молнии. Секунда, и брюки светлой тряпочкой лежат на ковре.

Я смотрю на него и удивлюсь.

Вот так просто, с ходу, без подготовки может обнажиться только СВ. Неужели он настолько убежден в своей неотразимости?

Это смешно и нелепо.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться в голос. И, о чудо! Наконец-то освобождаюсь от гипноза, в который впала на мгновение сейчас и погружалась в универе, когда впервые видела этого мажора.

С усмешкой смотрю, как он наклоняется, чтобы стянуть короткие спортивные носки. Но он, как всегда на сто процентов уверенный в себе, ничего не замечает.

Перед тем, как снять боксеры, он делает паузу, взглядом спрашивая согласия, но я не дергаюсь, поэтому последняя деталь одежды тоже оказывается на полу.

Он стоит передо мной обнаженный, словно хочет, чтобы я оценила мощь его желания и поняла, какая награда досталась мне за помощь в ресторане.

Я и так знаю, сколько Марк уделяет внимания себе, любимому, но принимаю правила игры и кладу ладони на его живот.

– О, какие кубики! Я в восторге! Я могу пробежаться по ним языком?

– А то! Иди ко мне, детка!

Злость неожиданно поднимается волной и затопляет сознание.

Ублюдок! Нарцисс! Даже на секунду не предполагает, что большинство девушек в такой ситуации испытывают страх и смятение. Они, как мушки в паутине, бьются, но не могут вырваться из обаятельной сети.

Еще не понимая, что делаю, я поднимаю ремень и хлопаю жесткой лентой мажора ниже пояса. Он подпрыгивает от неожиданности, рычит, хватается за край моего топа и одним движением срывает его с меня. Я только успеваю поднять руки, как черная ткань опускается прямо на боксеры. Туда же летит и юбка.

Кажется, игра закончилась. Мы отчаянно боремся. Марк пытается схватить меня за талию, я выкручиваюсь и отбегаю к камину. Он прыгает на меня, теряет равновесие и ударяется боком об угол камина.

– Едреный корень! – вопит он, поглаживая больное место. – Ты чего такая дикая?

– А что ты хочешь? – я тяжело дышу. – Посмотри на себя! Липкий и грязный, воняешь вином. Прими сначала душ.

Марк, уже приготовившийся к прыжку, словно повисает в воздухе.

– О, ты права, крошка! Подождешь меня?

– Обязательно.

Я расслабляюсь…

А зря!

– А если со мной!

Он бросается ко мне, я не успеваю отпрыгнуть, как его рука ныряет на мою талию и прижимает к крепкому телу.

– Ты иди, я сейчас, – еле нахожу, чем отвлечь внимание. Не собираюсь я с ним спать. Только подразнить, и все. – Где у тебя туалет?

– А милые девушки ходят в туалет?

– Так же, как и красивые парни, – отшучиваюсь я. – Иди уже, я вся в нетерпении.

Марк скрывается за дверью, и я слышу шум воды. Отлично. Мгновенно натягиваю юбку и топ, хватаю сумочку, туфли и на цыпочках бегу к выходу. На сегодня приключений достаточно. Хотя…

Бегом возвращаюсь в бунгало. Во мне бушует ненависть к этому мерзавцу и к себе! Она кипит, бурлит внутри и требует выхода. Он хорош, нисколько не изменился! Но и я не лучше. Стоило только увидеть его, как таю, идиотка, будто сосулька под весенним солнцем!

Не понимая, что делаю, я хватаю кочергу и заношу ее над пламенем.

В голове мечутся кровожадные мысли: «Сейчас накалю хорошенько, а потом распахну дверь в ванну и приложу железо к одному месту. Он и опомниться не успеет. Пусть никогда не продлится поганый род!».

Я смотрю, будто завороженная, как черная кочерга постепенно накаляется жаром. Вот покраснел ее кончик, налился огненным соком, потом краснота захватила больше места, еще больше, еще…

В ванной раздается грохот. Я подскакиваю от неожиданности. Нет! Нельзя! Что я делаю?

Пальцы разжимаются, и кочерга падает из рук прямо в камин. Ее кончик бьет по наполовину сгоревшим поленьям, искры сыплются во все стороны.

– Верони-и-и-ка, – раздается протяжный голос из ванной. – Я иду к тебе, моя звездочка.

И я срываюсь с места, хочу оказаться далеко-далеко от этого любовного гнездышка и яростных мыслей, которые плавят мои мозги.

Бегу, не разбирая дороги.

Бегу от Вишневского, от призраков прошлого, от своих поганых желаний и мыслей. Не могу остановиться, словно черти гонят меня вперед и улюлюкают в спину. Я так и слышу их посвист сзади. Он подгоняет меня, придает новых сил.

Вылетаю к морю и только здесь резко торможу. Нахлынувшая волна бьет пеной по ногам, я взвизгиваю: холодно, и наконец прихожу в себя.

Кожа горит от ледяной воды. Смотрю вниз: чулки разодраны в клочья, ступни, сбитые галькой, пылают. Вот это пробежка!

Оглядываю себя. Сумка, туфли на месте. Следов не оставила. Если Марк захочет продолжения знакомства, позвонит Ане. Я специально задержусь еще на пару дней в Сочи. Нужно закрепить этот этап плана.

Снимаю чулки, сажусь на берег и охватываю себя руками. Б-р-р-р! Сочинская осень дает о себе знать ночной прохладой. Я специально выбирала это время года и караулила момент, когда Марк решит насладиться бархатным сезоном. До сих пор не могу находиться на жарком открытом солнце, приступ паники мгновенно покрывает тело потом, а желудок реагирует тошнотой.

Откуда-то из глубины сознания появляется мысль: «Интересно, что сейчас делает СВ? Удивляется, наверное, что его очередная кукла сбежала».

Черт! А я, оказывается, слабее, чем думала. Неприятно узнавать о себе такое. Набираю номер Алисы. Она отвечает сразу, словно сидит с мобильником в руках.

– Ты как?

– Нормально, – смеется она. – Но кросс получился знатный. Давно так не бегала. Польза хотя бы была?

– Да. Марк предсказуем до мелочей.

– Ты сейчас с ним?

– Нет. Сбежала. Руки распускать начал.

– Вот мерзавец! А как его девушка?

– Он избавился от нее.

– Еще бы! Наметилась свежая жертва.

Легкий ветер доносит запах дыма. Кто-то жарит барбекю. Я вглядываюсь в темноту берега: костра нигде не видно. Становится жутко. Море шелестит под ногами, черное небо усеяно мириадами звезд, а вокруг ни души.

– Ты чего замолчала? – в голосе Алисы звучит беспокойство. – Может, плюнешь на месть? Ему сегодня и так досталось. Долго помнить будет.

– Тогда не стоило и начинать. Вишневский даже не понял, от кого ему прилетело.

– Да, согласна. Хотя… может, обдумает ситуацию и вспомнит, что я крикнула.

– Не знаю. Иногда мне кажется, что все куклы для него на одно лицо. Не думаю, что он ведет дневник, где записывает, что и когда делал с той или другой девчонкой. Потому в телефонной книжке и нет имен. Так легче выбросить подругу из головы и из памяти.

– Ну, твоя ситуация все же отличается. А вообще, он странный парень. Так сердцем ни к кому и не прикипел.

– Я видела у него в бунгало фотографию. Вишневского сразу узнала, но девушка была в тени и казалась белым пятном. Марк выхватил рамку у меня и унес.

– Смотри, какой!

– Но это точно не я. Не помню, чтобы мы фотографировались.

– Вот козлина! Даже маньяки себе что-то на память о жертвах оставляют, а этот стерильный му…к! А, ладно! Что дальше?

– Главное, он меня заметил.

– Думаешь, станет искать?

– Ну, от него девушки не сбегают, поэтому удивится, может, даже разозлится. Проснется инстинкт охотника. При следующей встрече начнет подкатывать. У него тактика, отточенная годами отношений.

– Справишься?

– Попробую. Алиса, ты с его машиной разобралась?

– Да. Жалко даже, такая красавица!

– Не жалей, у СВ их много. Но эта – самая любимая. С сегодняшнего дня он почувствует на себе, что такое непрекращающаяся череда неприятностей.

– Ага! Решит, что в жизни началась черная полоса.

– Вот ее я и планирую ему обеспечить.

Запах дыма становится гуще. Я опять смотрю вдоль берега. Не нравится мне это. Издалека доносится вой сирены. Неужели где-то пожар? Встаю, поворачиваюсь и… замираю: горизонт впереди окрашен заревом. Языки пламени мелькают между деревьев, кажется, в той стороне, где бунгало Марка.

В душе рождается смутное беспокойство. Мозг тут же подсказывает цепочку событий: раскаленная кочерга, искры, ковер под ногами… Марк.

– Ника…

– О Боже! Марк!

– Что случилось?

Отключаюсь и несусь к парку отеля. Уже не думаю о разбитых ногах. Вылетаю на дорожку. Здесь все окутано дымом. Двигаюсь почти наощупь. Черт! Телефон! Включаю фонарик, но луч света едва виден в густом тумане.

Закрываю нос и рот ладонью, но бегу дальше. Голоса и вой сирены все ближе.

Отчаяние душит, сердце сжимается от ужаса. Я этого не хотела! Нет, не хотела!

Наконец выскакиваю на освещенное и открытое пространство. Здесь все окутано дымом, но слышны голоса людей. Мгновенно охватываю взглядом пожарные машины, скорую помощь, полицию, людей в спецкостюмах. Кто-то бросается наперерез.

– Девушка, сюда нельзя!

Отталкиваю говорящего и несусь дальше, но меня перехватывают. Я уже ничего не соображаю, только рвусь в чужих руках и кричу:

– Пустите!

Меня трясут за плечи так, что голова болтается, как на шарнирах. Хочу вырваться – не получается. Боль обжигает щеку. Хватаюсь за нее и смотрю на ударившего. Ничего не вижу. Перед глазами мутный черный силуэт. До ушей доносится мужской голос.

– Девушка, что с вами? Это ваш катер? На нем были люди?

Я раскрываю рот в крике, и тут до меня доходит смысл сказанного. Моргаю, стряхиваю слезы с ресниц, взгляд проясняется. Рядом стоит высокий пожарный. От него пахнет дымом и гарью. Черное лицо глянцево блестит, за очками видны белые полукружия вокруг глаз.

– К-какой катер?

Всхлипываю.

– Обычный. Во время недавнего шторма волны выбросили его на берег с пробоиной. Рыбаки не успели заняться посудиной, а кто-то поджег. Бомжи, наверное. Устроили лежбище. Это ваш катер?

– А в Сочи есть бомжи?

– Они везде есть.

Оглядываюсь и только тут понимаю, что нахожусь за территорией парка отеля. В панике и темноте я неслась на огонь и звуки сирены, совершенно не соображая, что бегу в другую сторону от бунгало. Облегченно всхлипываю, но меня еще трясет.

Черт! Как неловко! И глупо.

– Я перепугалась. Думала, люди пострадали.

Слабое оправдание, но все же.

– Нет, разбежались, как тараканы. Вы одна? – пожарный белозубо улыбается.

– Да, вышла к морю, а тут такое…

– Вас куда-то отвезти? Мы почти закончили. И… у вас телефон звонит.

Оседаю на тропинку. Я вижу, как пожарные, весело переговариваясь, поливают из брандспойта катер. От него валит густой пар. Я смотрю на светящийся экран, подношу трубку к уху.

– Ника! Что случилось?

В голосе Алисы слышится истерика.

– Н-ничего…

Я рассказываю о пожаре, она молча слушает, лишь изредка охает.

– Ну, ты даешь! Думала, что подожгла своего Вишневского?

– Да. Мысли кровожадные были. Но я хотела только клеймо ему на задницу поставить раскаленной кочергой, так ненавижу его.

– Вот ненормальная! А он бы тебя в полицию сдал. Опять пострадала бы сама. Возвращайся в отель, я вина купила. Будем думать, что дальше делать.

Пожарные заканчивают тушить катер через десять минут. Они помогают мне забраться в машину и отвозят к гаражу пожарно-спасательной части. Отсюда я могу вызвать такси. Интересно, как там Марк? Удивился или нет, что гостья пропала?

– Девушка…

Веселый пожарный опять стоит рядом. Он уже снял очки и маску. Его молодое лицо светится улыбкой. Я смотрю на ершик коротких волос, на точащие уши и понимаю: излечилась. Больше не шарахаюсь от мужчин, не впадаю от страха в кому, словно опоссум, чувствую уверенность в себе и своих силах.

– Да, я вас слушаю?

– Не хотите пропустить по стаканчику? Стресс снять?

– Нет, спасибо. Меня подруга ждет.

– А мы и подругу заберем с собой. Я – Алексей. Просто Леха.

– Приятно познакомиться, но я лучше пойду домой. Не подскажете мне номер такси?

Телефон звонит снова. Я не глядя отвечаю:

– Да.

– Ника, ты куда пропала? – голос Ани вибрирует от возмущения. – Давай к нам. Мы тебя ждем. Кит приехал…