Текст книги "Попутчики"

19

  С вечера ещё благоразумно договорились не посвящать раньше времени Томасину в свои планы.

– Она, конечно, не зловредная, да и тебя любит – нарочно пакостить не будет, но болтливая до невозможности. – пояснял мотивацию для этой особой скрытности Саша, – Только скажи – вся деревня к вечеру будет знать о том, что мы задумали. А нам сие совершенно не полезно. До дядюшки долетит – махом активизируется, жук-оглоед.

– Да мог бы и не говорить – ежу понятно, что режим тишины стоит протянуть как можно дольше. И всё же, как искать этого товарища?

– К кузнецу пойду. Вот этот, как раз, молчун – каких поискать.

– Ага, молчун. – усмехнулась я, – Всю подноготную моего семейства тебе выложил налегке.

–Тут ты не права. Во-первых, я – теперь член этой семьи, мужчина, призванный позаботиться о дочери его друга.

– И чего он, такой друг, Тасмин в своё время не помог, не подсказал, как с землями быть.

– Да потому, что он – кузнец. Куз-нец. Мастер по железякам, а не земледелец, и сам в этих вопросах – ни в зуб ногой. Какой с него советчик? Так, не отвлекай. На чём это я…

– Что он – молчун, а ты призван обо мне позаботиться. – сбурдомЕсила краткое содержание беседы я.

– Да! Так вот, я сумел внушить ему доверие…  Ну и что ты лыбишься? Гляньте, хохочет она! Я тут союзника на нашу сторону привёл, а она… Мужик он нормальный, говорю, да и я – не поганка. Вот и сошлись накоротке.

– Сколько же вы скушали до этого коротка? – веселилась я, – Так сказать, измерим степень и глубину погружения в новое полезное знакомство в литрах.

– Да ну тебя. – отмахнулся он и дробно постучал кончиком ложки по столу, сделав профессорское лицо, – Посерьёзнее, пожалуйста. Так. Опять сбила… Вот. Этот трепаться не будет, тем более и сам догадался, что нам грозит опасность. Помощь предлагает, хоть и сам ещё не знает какую. В общем, кузнец – молодец. Ты на него даже не пыли.

– Нет-нет, ни в коем случае. – легко сдалась я. – А как вопросы безопасности решать будем?

– Ещё не знаю. Гадство… даже ружья нет. Придётся, всё-таки, купить. – ругнулся он, – Ну в дом, я думаю, твой родственник не полезет. Это ещё повезло, что в храм мы ездили спонтанно и коня Томасина брала у мастера. Иначе, вполне можно было нарваться на засаду. Теперь-то дядя точно в курсе, что мы встали на ноги и добровольно загибаться не планируем. Сдаётся мне, тётка та – из его лагеря была. Уж больно красноречиво себя вела. Наверняка с докладом к хозяину рванула.

– А почему бы ему в дом не полезть? – решила уточнить я.

– Да такие персонажи по-другому действуют. Тихушник он, привлекать внимание к ситуации не хочет – осторожничает. Нападения вдали от деревни организовывает. Если решится на поджог или там бандитский набег непосредственно в хате – то только в крайнем случае. Если прознает про реально уплывающие шансы на победу, например.

– Ясно.

– По этой самой причине, если с твоим сайроном, как бишь его… не сладится, покупателя будем на стороне искать. И ускоряться надо.

– Скажи, пожалуйста, у тебя хотя бы приблизительно намётки есть, что мы в той столице делать будем?

– Есть мысли, но всё по месту решать придётся. Для начала купим домик где-нибудь на спокойной окраине. Недорогой. Освоимся и потихоньку на ноги вставать начнём.

– М-мда. Довольно размытые перспективы. Но выхода всё равно нет. Ладно, поди, не пропадём.

– Да не боись, прорвёмся. Придумаю как денежку заработать – в городе это проще, чем в деревне. По крайней мере нам.

– Саш, я думаю, первое время не стоит афишировать, что мы – дворяне. – озвучила только пришедшую в голову мысль.

– Почему? Думаешь, в этом мире мало небогатых дворян?

– Не в этом дело. Не надо нам прислуги в доме, понимаешь? Ну их, эти лишние уши. С хозяйством я и сама справлюсь. А высокородным, если ты заметил, здесь работать не положено. Какими бы нищими они ни были.

– Мысль разумная, но трудноисполнимая. – он демонстративно задрал рукав, намекая на татуировки.

– Ёжкин хвост, я и забыла, что тут вся подноготная на всеобщем обозрении… Значит… например, можно пошить широкие кожаные браслеты – типа семейного украшения, чтобы хоть часть информации закрывалась. – на ходу предложила я.

– Ладно, подумаем. Это пока не первостепенная головная боль. Слушай… может собаку заведём, а? Сторожевую. – внезапно сменил тему Алекс.

– Собаку? – опешила от неожиданности я, – так её кормить надо.

– Кто о чём… – усмехнулся он, – Прокормим, не переживай. Тут в другом проблема.

– ?

– Хорошего пса, по уму, самим растить надо. Чтобы с детства – один хозяин. А нам сторож сейчас необходим. Преданный сторож. Мне бы так спокойнее из дома уходить было. – всё-таки, Сашу не отпускали опасения, насчёт возможности вражеского вторжения в жилище.

– Тут я не эксперт, не знаю, что предложить. – развела руками, чувствуя, как противный холодок пробежался между лопаток, пощекотал затылок.

– Я сейчас. – он внезапно подскочил из-за стола и куда-то засобирался, – Подожди здесь.

  Ага, щ-щас, застращал сперва, а теперь подожди, дорогая, здесь. Я тоже в темпе вальса втискивалась в тёплую одежду.

– Жди, говорю. – скомандовал сосед.

– Я здесь одна не останусь. По крайней мере – сегодня. – твёрдо ответила я, и Алекс махнул рукой.

  Выскочив на улицу, он замер, определяясь с направлением, затем рванул в темноту.

– Ты хоть поделись, куда мы вообще бежим? – попросила я, перекрикивая свист поднявшейся к ночи метели.

– Пёс. В деревне есть бесхозный пёс, которого все боятся. Кузнец об этом оговорился. Сейчас я вспомню… Арт! Да! Его хозяин – здешний лесничий погиб на охоте, а пёс остался. Волкодав. Прибить собаку у местных то ли рука не поднялась, то ли сил не хватило… Хотя, хотели бы – пристрелили давно. В общем, не понятна мне эта сельская логика, но собака где-то посреди деревни живёт, прикованная на цепь к столбу.

– А зачем нам собака, которую все боятся? – на мой взгляд, резонно спросила я.

– Именно затем и нужна, что все боятся.

– И откуда вообще уверенность, что ты с ним сладишь?

– А нет никакой уверенности. – он остановился и повернулся ко мне, приблизив лицо вплотную, – Поэтому и просил тебя остаться в доме. Не знаю, к чему эта затея приведёт, но чувствую, что должен попробовать.

  Саша снова отвернулся и устремился в белую мгу*, на ходу пытаясь сориентироваться.

– Понимаешь, мастер когда про отца твоего рассказывал, упомянул, мол он последнее время ему Арта напоминал. Жил говорит, как будто каждый день – последний. Загнанный и отчаявшийся, но зубастый и каждый миг готовый дорого продать свою жизнь. Я и спросил, что за Арт.

  Алекс снова остановился, вглядываясь в переплетения деревенских троп. Сейчас их сложно было назвать дорогами.

– Боже, что мы делаем? – задала себе вопрос я, едва не ткнувшись в него носом, – Ладно Сашка– вояка, но я-то? Где моё здравомыслие и хоть какая-то осторожность. Несусь по сугробам, сломя голову, неизвестно куда в поисках зверя, наводящего ужас на целую деревню.

– Где-то здесь. Ищи глазами тоже. Столб и собаку на цепи. Надо же, даже железа не пожалели – мастер сказал, что верёвки этот кобель на один зуб перекусывал. – шмыгнув замёрзшим носом, добавил мне оптимизма сосед.

– Стой. – замерла на месте я, – Слушай.

– Что?

– Молчи и слушай. – шикнула я, – Звякнуло вроде как… Или показалось?

– Арт? – громко позвал Алекс.

  Мы стояли снежными столбами, слушая в тишине спящей деревни завывание вьюги. Спустя несколько секунд, сново отчётливо звякнуло.

– Туда! – махнул рукой Саша и решительно двинул в сторону долетевшего звука.

  Мы его нашли. Это зрелище я не смогу забыть никогда.

*Мга – финское – рыхлая земля, неплотный, свободный, слабый, шаткий грунт, песок, щебень, гравий, смесь, мешанина

** История с собакой, за исключением художественных подробностей – реальная и взята из жизни моего отца. Да, ещё это был не волкодав, а овчарка, и сидел Арт не на цепи, а на жёсткой проволоке.

20

– Сволочи… –  слёзы тонкими ручейками покатились из глаз, застывая на морозе и обжигая кожу.

  Я больше шагу не могла ступить. Волоча по снегу тяжеленную цепь, обмотанную вокруг шеи безо всякого ошейника, в свете луны и снега, отражавшего бледное сияние небесного фонаря, перед нами медленно вырос призрак ночи. Простите за пафосное сравнение, но для меня этим образом навсегда теперь останется Арт.

  Чёрный, высокий, когда-то красивый и могучий, а теперь жалкий, драный, всклокоченный он стоял, уперев лапы в стылую землю и ожесточённо щерил клыки, рассматривая нас, оценивая степень опасности. Не помню, сколько это продолжалось, но яростный огонь в глазах зверя потух и сменился обречённым равнодушием, когда он развернулся и побрёл к своему столбу.

– Арт! – снова позвал Алекс и пошёл вслед за ним.

– Ненормальный. – тихо прошептала я, пытаясь разодрать склеенные льдом ресницы.

  Пёс остановился, слегка повернув лобастую голову в его сторону. Саша дошёл до границы, которой достигала удавка волкодава, на миг задержался, ступил дальше.

– Пойдёшь со мной? – остановившись на пиететном расстоянии и присев на одно колено, просто спросил он.

  Пёс развернулся всем корпусом, помедлил и, не отрывая от Алекса сторожкого взгляда, шагнул навстречу. Ещё шаг… ещё… Я не шевелилась и перестала даже дышать, отчётливо чувствуя, как волосы на затылке поднимаются "против шерсти".

  Опасный, всё ещё сильный зверь и человек молча смотрели друг другу в глаза. И, кажется, прошла целая вечность, прежде чем человек медленно протянул руку к сковывавшей пса цепи. Тот продолжал стоять чёрным изваянием, не издавая ни звука и не двинув мордой ни на миллиметр.

  Саша, осмелев, уже обеими руками искал место крепления, с трудом разгибая вмиг околевшие без варежек пальцы. Наконец, цепь, глухо звякнув мёрзлыми звеньями, упала в снег. Пёс подался назад, вперёд и, тяжело оттолкнувшись от земли, послал тело в могучий прыжок, за раз вполовину сокращая расстояние между мной и им.

  Я, отшатнувшись, рухнула в сугроб, расширенными глазами наблюдая за его приближением. Тяжело сипя, зверь промчался мимо, совсем рядом, лишь на мгновение задержав на мне своё дыхание. Через пару секунд чёрная молния исчезла из виду.

– Ты в порядке?! –  Саша бросился ко мне, поднимая и отряхивая от налипшего белого холода.

– Чуть концы не отдала. – онемевшим ртом едва выговорила я. Сердце не просто застряло в горле, оно колотилось так, что грозило выбить зубы.

– Значит, в порядке. Всё закончилось. Домой, пока совсем не задубели.

– Ну что, доволен попыткой? – ворчнула я, плохо справляясь с последствиями пережитого испуга, – Хорошо, что хоть башку не откусил. На том спасибо.

  На самом деле это была просто реакция нервов. В душе же искренне радовалась, что мы его освободили. Ну как мы… Саша. Такой пёс и сам себя прокормит – не пропадёт, а вот на удавке – точно загнулся бы. И дело даже не в скудности подачек, изредка оставляемых для него селянами посердобольнее. Такую собаку в принципе нельзя держать на цепи. Что же за люди-то такие?! Уж лучше бы в самом деле пристрелили – не мучили.

– Сволочи. – уже вслух тихо выругалась я.

  В голове, в такт шагам, одна за другой всплывали строки из прошлого…

На обочине дорожной

В пропылившейся траве

Неухожен, насторожен,

Жизнью бит не раз, похоже,

Пёс глядел вдогонку мне.

Полон грусти неподложной,

Что хлестала, словно стек,

Взгляд его – что ток под кожей…

Что ж ты, добрый человек,

Хлеба мне не дашь краюхи

Из родных до боли рук,

Даже за лохматым ухом

Не потреплешь, старый друг?

Я стоял заворожённый

И пристыженно молчал,

Озарением сражённый,

Что с трудом, но пса узнал…

Не о вероломстве повесть.

Жаль, поймут меня не все:

То сидела наша совесть,

Тихо умереть готовясь,

У обочины шоссе. *

  Глаза снова намокли, мешая видеть тропу. Хорошо, что Саша топал рядом.

– Ну и взгляд у него, у-ух… – поёжилась я, вспоминая миг, когда зверь пролетал мимо. Сердце снова отозвалось глухим уханьем.

  Саша угрюмо шёл молча, углубившись в свои размышления.

– Жаль. – наконец, мрачно отозвался он.

  Мы уже почти подошли к дому.

– Что ушёл?.. – спросила я, осекаясь на середине фразы.

  На ступенях у самой двери нас ждал Арт.

– У Томасины, таки, будет личный инфаркт. – нервно хохотнула я.

  Саша рванул, было, к собаке, тут же одёрнул себя, умерил шаг, спокойно подошёл и толкнул дверь:

– Заходи домой.

  Я протопала в тепло следом за ними.

– Надо бы тебе вольер и тёплую будку. – разговаривал с новым жильцом Алекс, стягивая с себя заснеженный тулуп.

– Не надо ему вольер. – отозвалась я, – По крайней мере здесь. На новом месте и построишь.

– Логично. – согласился сосед, – Тогда постели ему в углу – видишь, он уже и место себе выбрал.

  Арт и в самом деле притулил свою тушу в углу прихожей, выжидательно на нас поглядывая.

  Честно сказать, он находился в таком плачевном состоянии, что хотелось обнять собаку, успокоить, пожулькать, почесать за ухом, чтобы он почувствовал себя родным и нужным. Однако, здравый смысл останавливал от подобного панибратства. Может и было это ему необходимо, но пёс явно отвык от человеческой ласки. Да и слишком мало мы пока были знакомы. Опять же, грозный вид Арта, честно сказать, внушал уважение и располагал к соблюдению некоторой… не знаю, как выразиться… Субординации, что ли?.

  В тёплом освещении дома, пёс вполовину утратил производимое им устрашающее впечатление, но всё равно – не болонка какая, не болонка…

  Перед глазами встало воспоминание о первой встрече с ним. Ночь, промозглый холод, хлещущий землю снег и огромная собака с горящими отчаянием и яростью глазами, готовая в любой момент умереть в последней битве.

– Как же ты выжил, миленький… – тихо шепнула я, подавляя подкатившую к горлу сырость.

  В ответ Арт громыхнул костями, укладываясь прямо на голый пол.

– Нет, погоди, не сюда… Сперва к божьей ладони. Ничего, я потом приберу, помою, не переживай… – я засуетилась, ища глазами, что бы постелить нашему новому хранителю на пол перед пышущей жаром печкой.

  Саша удивлённо улыбался, молча наблюдая за моей суетой.

– Что? – заметив этот взгляд, отреагировала я, – Ему согреться надо, просохнуть хорошенько. Глянь, как промёрз, бедняга.

– Такие собаки в жаре не любят находиться. – засомневался в моих действиях сосед.

– Это потом, когда просохнет, мёрзнуть перестанет – вот и будешь определять его куда хочешь. А сейчас – к тёплой печке. Слушай, а пусть он сам решит, где ему сейчас лучше. Вот, видишь? – я победоносно воззрилась на Сашу, когда Арт всё-таки протопал на коврик, спешно сдёрнутый из пустующей комнаты и постеленный мною рядом с матрасом соседа.

  Тот примирительно поднял руки вверх.

– А почему божья ладонь?

– Не знаю, само вырвалось. Так в старину на Руси печь называли – она источник жизни для всей семьи. И бабуля моя называла… Ну всё, мужики, сейчас вас кормить буду. – встрепенулась я, вспомнив, что у хорошей хозяйки – масса обязанностей, кроме как указания раздавать, – Саш, а чем его кормить?

– Тащи, что есть. А завтра разберёмся.

– Упс, мы ж с тобой только налопались… Вот же, перед самым забегом. – об этом напомнили тарелки, оставленные на столе, – А я что-то опять проголодалась.

– Да я тоже, прямо скажем, аппетит нагулял. Давай ужинать поновой. Наши фигуры от ночного дожора ещё долго страдать не начнут. – усмехнулся он.

  Перевернув вверх дном кухню и кладовку, выгребли почти всё, что годно было к немедленному употреблению. Поставили перед Артом тазики с угощением, водой и уселись за стол.

– Завтра на охоту пойдём. – пережёвывая вяленое мясо из похлёбки, заявил Алекс.

– Может, лучше дать ему сперва очухаться? – неуверенно спросила я.

– Псу разбЕгаться надо, – возразил собеседник, – сколько бедняга на цепи просидел. Да и провиант добывать на прокорм пора.

– Так с чем пойдёшь-то, ножи ещё не готовы, ружья не купили?

– С отцовским пойду. Помнишь, в родительских вещах нож нарыла? И помощник у меня теперь вон какой! – уверенно заявил Саша, совершенно уже, кажется, забыв, что собаку мы, собственно, искали ради охраны дома.

– Да бог с ним, завтра придёт Томасина – не так боязно будет. Переживу. А вот Саше и в самом деле охранник и помощник в лесу совсем не помешает. – даже не стала озвучивать вслух напоминание и возражать.

  А вообще, в душе ещё сильнее подросло уважение к мужчине, сидевшему со мной за одним столом.

– Надо же, такой пёс его выбрал. – размышляла я, – Да-да, не стоит тешить себя иллюзиями, что мы просто подобрали несчастную собаку – не тот случай. Это Арт выбрал Сашу. Ну и меня в довесок.

  Оторвала взгляд от тарелки, глянув в сторону волкодава. И натолкнулась на его выжидательный взгляд – тазы перед голодным троглодитом были пусты.

  Молча моргнув ресницами и протолкнув вставший поперёк горла недожёванный кусок, отдала свою порцию Арту. Саша, почесав висок, проделал то же самое.

* Автор – Чернышов Леонид.

21

– Да уж, шуруйте-ка с утреца на охоту, дорогие мои. – укладываясь в кровать, сказала я, – А то мы такими темпами полными банкротами по части провианта сделаемся. Причём очень быстро. Можно даже сказать, прямо завтра.

– Обязательно. – Саша, угнездившись на своём тюфяке, протянул руку и почухал лохматое ухо задремавшего пса, примостившего морду у его подушки.

– Сдаётся мне, ты и сам уже грезишь "разбегаться". – тихо рассмеялась, наблюдая за этой умилительной парочкой.

– Угадала. – в ответ улыбнулся сосед, мечтательно подкладывая руку под голову, – Чертовски хочется в лес. Дома привык регулярно с мужиками то на охоту, то на рыбалку… Мужику, как вот этому волкодаву, иногда простор требуется. Сбежать от цивилизации и рабочего геморроя на волю, в тишину…

– Ну, цивилизацией это место сложно назвать, тем не менее, я тебя понимаю. Вот, помнится, с бабушкой в лес ходили…  Хвоя сосновая на солнышке нагреется – аромат м-м-м… Запах леса – это волшебство какое-то. Шишки под ногами хрустят, птички щебечут…

– Да! Лес – это жизнь. А как скрипит под подошвами снежная тропа?! – тоже ударился в воспоминания Алекс.

  Так, тихо перешёптываясь, как ни странно – чтобы не разбудить собаку, протрепались полночи, делясь памятью детства, да и просто приятных моментов жизни, пока я уже не напомнила, что ему рано вставать. Из дома стоило уйти до прихода Томасины, чтобы у меня было время подготовить женщину к известию о новом обитателе. Да ещё каком обитателе!

  Ночью Арт всё-таки прошкондыбал в прихожую. Слышно было сквозь сон, как цокали когти могучих лап по голым участкам пола – видать и в самом деле жару не любит. Провалившись в глубокий предутренний сон, даже не услышала, как Саша собирался, как подбросил в печь дров. Проснулась в пустой хате, услышав, как хлопнула дверь, возвещая о прибытии Томасины.

– Матушки святы! – донеслось из-за стены, – А где же… А где вся еда? А что это за следы?!

  Пришлось по скорому вылезать из под одеяла и бежать к служанке, пока она там не напридумывала себе ужасов.

– Томасина, всё в порядке. – на ходу одёргивая домашнее платье, поспешила успокоить растревоженную тётку. – Мы тут с сайроном Алексом… собачку завели. Ну, чтобы двор охраняла.

– Это что же за собачка такая, коли следы в прихожей – с мою ногу?

– Не преувеличивай, дорогая. Хороший пёс. Ну да, крупный. – больше всего я боялась реакции женщины на известие о том, какую именно "собачку" мы с Сашей приютили.

– Постойте-ка… А где ж вы её взяли-то? Да ещё и размером с лошадь. – подвигая разговор к самому неприятному моменту, решила уточнить Томасина.

  И тут тётку осенила догадка. Это стало очевидно, когда добрая женщина помертвела лицом и, вперив в меня немигающий испуганный взгляд, приземлилась на стоявший рядом табурет.

– Да, да. Ты всё правильно поняла, это именно Арт. – не стала тянуть резину я, желая поскорее покончить с объяснениями.

– И где… зверюга? – опасливо озираясь по сторонам и поджав руку к груди, словно курица – лапку, медленно спросила она.

– Они с сайроном Алексом на охоту ушли. Так что можешь дышать спокойно. Да и вообще, не надо так волноваться.

– Госпожа, он же – монстр! Он же… да вы знаете?! Его что, разве просто так на цепь посадили?! – сбиваясь "с пятого на десятое" бессвязно зачастила служанка.

– Не знаю, и знать не хочу. – начиная злиться, вспомнив, что сотворили с собакой местные, отрезала я.

– Он же на людей кидался – в дом не пущал, а людЯм-то жить надо. Насилу изловили… – настырно тарахтела собеседница.

– И что, надо было измываться над живым существом? Вы зачем псину посреди деревни к какому-то позорному столбу примотали?! Чтобы он сам сдох?! – горячилась я, совершенно забыв  и то, что это не в "моём" характере, и то, что должна бы знать ответы на эти вопросы.

  Хорошо, что вовремя притормозила, а Томасина, под воздействием стресса, об этом не подумала. Надо было срочно сворачивать шумиху.

– Послушай, дорогая, – сбавив обороты и смягчив тон, заговорила я, – Арт – добрый пёс, он просто отлично выполнял свои обязанности. Мне в храме было знамение всемогущего и напоминание про заботу о нуждающихся в милосердии. Вот я и послушалась. Поэтому мы с сайроном и забрали несчастное создание к себе. Он теперь будет жить здесь, и не надо переживать.

– Ох… раз всемогущий велел, то…  да, нельзя ослушаться… – при упоминании о Дреусе, тётка немного охолонула, но страх всё ещё плескался в её расширенных зрачках, – И капля, опять же, упала..

– Да что же там за капля такая? – чуть не брякнула я, второй уже раз слыша упоминание об этом… явлении.

– Но, госпожа! – взмолилась служанка, – Я его боюсь. До смерти, клянусь всем святым.

– Это поправимо. Просто, пока ты в доме, Арта сюда пускать не будем.

– А как же в сарайку бегать?

– Всё, что нужно, будет приносить сайрон Алекс. – закрыла тему я и пошла в спальню.

– О-хо-хо-о… горестно причитала Томасина уже сама с собой, – Как же теперь эту зверюгу прокормить-то?

  Я даже реагировать не стала. Самой ещё надо было нервы унять.

– Господи, когда же это закончится?! Всё! Никакой прислуги на новом месте! Прав был Алекс, ой, как прав! Не сможем мы трепетных робких овечек изображать. Стоит почаще прислушиваться к его мнению и поменьше спорить. Пока все его предположения сбываются с какой-то пугающей точностью.

– И вот из чего мне теперь прикажете готовить? – риторически донеслось из кухни. Томасина справилась с новостью и "вставала в строй".

– Крупу вари, – крикнула я, – а мясо, надеюсь, наши охотники принесут.

– А кошмару вашему что?

– Арту, что ли? – усмехнулась я.

– Ну да, всё ж сожрал, демон. – она появилась на пороге комнаты.

– Демон сам себе обед изловит. – ответила я, внутренне очень рассчитывая, что так и будет.

– Кашу поставлю и на рынок сбегаю. – сообщила служанка, – Совсем кладовка опустела. Негоже… бу-бу-бу. – она снова полезла проверять закрома и стало плохо слышно, что конкретно там негоже.

  Охотнички вернулись часам к четырём. С добычей.

– Только ты меня не сдавай, дружище, хорошо? – послышалось за входной дверью – я как раз дотирала прихожую, а то и в самом деле вчера жуть, как натоптали.

  Потом по крыльцу нарочито потопали  обувью, стряхивая налипший снег, и на пороге, впуская клубы зимнего холода, нарисовался Алекс, гордо держа за лапу гигантского зайца. Реально, я таких не видела.

– Это что за мутант?! – восхищённо вопросила я и поспешно добавила, – Только Арта пока не запускай!

– Да он и сам ещё не горит желанием. Помчался изучать новые владения. – улыбаясь, наш добычник захлопнул за собой дверь, – И вовсе не мутант. Лесные – такие и есть. Это ж не кролик.

– Обалде-еть! Живём! – радостно приняла "улов" я.

– Ты с работницей нашей поговорила? – шёпотом поинтересовался Алекс.

  Стоял такой, морозный, румяный, довольный – я аж залюбовалась.

– Поговори-ила. – сделав многозначительное лицо, протянула я.

– И что, пациент жив? – понимающе усмехнулся он.

– Ну да, скорее жив, чем мёртв, но это не точно. – рассмеялась я, – В общем, пока она в доме – собаку лучше сюда не пускать. Личной встречи она не переживёт.

– Кто, собака? – тоже тихонько хохотал сосед.

– А что это не должен выдавать Арт? – сощурив глаз, сменила тему я.

– Эх, подслушала, таки.

– Просто под самым порогом полы тёрла, а ты – хреновый конспиратор.

– Я – отличный конспиратор! – шутливо "обиделся" Саша, – Э-ге-гей, какой. Ты просто коварно застала меня врасплох. Ладно, придётся сознаваться…

– Ну? – я горела нетерпением узнать подробности.

– Да это… сноровку растерял, что ли? Четыре раза нож терял – немного не то он для метания. Если бы не Арт – и без добычи, и без ножа бы вернулись. Отличный пёс!

– Ну так его лесничий воспитал. – напомнила я.

– Но мне тоже сегодня есть, чем погордиться. – довольно задрав нос, заявил он.

– Ну-ка, ну-ка. – я чуть из юбки не выпрыгивала от любопытства, заразившись Сашиным азартом.

– Ты же не подумала, что заяц – это всё? – многозначительно покивал головой тот.

– Э-э-м-м… – растерялась я.

– Прошу! – Саша широким жестом распахнул дверь.

  Во дворе стояла волокуша с хворостом, накрытая дерюжкой. Я даже одеваться не стала –  как была, так и высочила посмотреть, чего там ещё интересненького хотел продемонстрировать сосед.

– О, дровишек притащил, отлично! – я, быстро замерзая, допрыгала до указанного сюрприза и на всякий случай приподняла край покрывала, – А это кто-о?! – под ним, поверх печного топлива лежала приличных размеров туша с копытами.

– Это – косуля. Я молодец?! – он тоже вышел вслед за мной.

– О-го! Са-а-ня-а-а! – повернувшись к нему, схватила ладошками лицо и от души чмокнула не успевшую согреться щёку, – Ты не просто молодец! Ты – герой! Теперь точно и демону нашему хватит.

– А ну быстро в дом, пока не простыла! Что вы тут? Голодные, поди? – загоняя меня в тепло, спросил Алекс, с заметным удовольствием проглотив моего "леща".

  А что, я ведь не лукавила – всё, как есть, сказала.

– Да прям, Томасина уже на рынок сбегала. Что ж мы с пустым столом кормильцев ожидать что ли будем?

– Вот, и Томасина – молодец. – удостоил женщину похвалы багодушный сайрон, – Здравствуй, кстати.

– И вам доброго дня, господин. – ответствовала тётка с лёгким поклоном, начиная суетиться в заботе о желудке хозяина, – Сейчас на стол собирать стану. Только на чай воду поставлю. А зверюга где? – добавила она, опасливо заглянув за наши спины.

– На дворе Арт, не бойся. Я тебя потом с ним познакомлю.

– Избави боже, сайрон Алекс, избави боже.

  Мы с Сашей посмотрели друг другу в глаза и заговорщически перемигнулись.