Текст книги "Русская православная церковь – последняя крепость исторической России. К столетию возрождения Русского патриаршества"

Воссоединение Руси. Герои и враги

В 1666 г. ватикано-польская дипломатия совершает беспрецедентный успех и наносит мощнейший удар по Русской Православной Церкви и России – благодаря высокопрофессиональной интриге тайного католика – митрополита Газского Паисия Лигарида, сумевшего прорваться к высшим рычагам управления Русской Православной Церковью: с патриаршего престола свергается Патриарх Никон, бывший одним из главных идеологов воссоединения Западной и Восточной России (Святейший Патриарх Никон также предоставил многие монастыри гонимым малороссам. Так, в Иверском Валдайском монастыре было около 300 человек из Малой России, то же – в Чудовом – в Московском Кремле, в Новоиерусалимском. Следует специально отметить, что Патриарх Никон строго следил за чистотой Православия всех прибывающих из Западной Руси, привлекал лучших – таких, как Епифаний Славинецкий. О беспощадной борьбе Никона с латино-польским влиянием свидетельствует его борьба с иконами «франкского» письма – т. е. с обмирщвением иконописи. А Лигарид привлекал в Москву «латиномудрствующих» киевлян, пытавшихся насадить в Москве «хлебопоклонную» ересь. Именно Патриарх Никон установил праздник всех Русских святых). Именно благодаря энергии Патриарха Никона Земский собор 1651–1653 гг. принимает решение объявить войну Польше. В 1654 – Переяславская рада, после которой объединенное московско-запорожское войско освобождает Западную Русь. Царь Алексей Михайлович принимает титул «Великого князя Литовского». Казалось бы латино-польской оккупации пришел конец, однако именно смута, затеянная Лигаридом, буквально дестабилизировала Россию, расколов Русскую Православную Церковь. Митрополит Макарий (Булгаков) в своей «Истории Русской Церкви» прямо утверждает, что если бы Никон остался Патриархом, то раскола бы не произошло. Никон был сторонником сосуществования «старого и «нового» обрядов, и он фактически достиг примирения с будущими вождями старообрядцев – Нероновым, в первую очередь, и др. Показательно, что проведенный под «режиссурой» Паисия Лигарида Собор 1666 г. и низверг Патриарха Никона, и проклял старые обряды. Задачей Лигарида была максимально рассорить примирившиеся было стороны и прорыть максимально широкий ров между Патриархом и Царем.

Показательно, что поклонник и слуга «непогрешимого» папы, т. е. «папоцезарист» Лигарид пропагандировал Алексию Михайловичу «цезарорапистские» теории о превосходстве Царства над священством (Н. Воейков, Церковь. Русь и Рим. Джорданвилль, 1983). Следующей задачей Ватикана, Польши и их агентуры во главе с Лигаридом было сорвать воссоединение Запада и Востока Руси. Показательно, что сразу после свержения Никона (1666 г.) в 1667 г. заключается Андрусовский мир с Польшей, фактически спасший это государство и на целые сто лет отодвинувший воссоединение Белоруссии, Холмщины и Подолии. Действительно, Андрусовский мир – это, в сущности, реванш Польши за 1612 год. Россия получила только Киев и Левобрежье, поползли слухи об «измене Москвы русскому делу», задача выхода к морю была также отложена.

Латино-польский геноцид

На землях, отошедших Польше, начался геноцид, и земли Западной Руси стали колонизироваться поляками.

В течение 30–40 лет происходит почти полное уничтожение Православия – сначала Православные братства лишаются прав и привилегий, затем в Православную иерархию вводятся тайные католики. Поучительна история Львовского митрополита Иосифа Шумлянского. Этот деятель принял унию в 1681 г. и держал это в тайне в течение 19 лет! За это время он произвел «кадровую революцию» – поставив тайных униатов на все ключевые посты, прикидываясь, когда нужно, «сверхправославным», и только в 1700 году открыто заявил о своем униатстве. Расставленное им духовенство, естественно, пошло за ним, а народ церковный остался без пастырей и иерархии. Единственная православная иерархия сохранилась в Белоруссии, некоторое время держалось Львовское братство и Манявский скит, но скоро были сломлены и они. Темная ночь опустилась над Галицкой Русью, однако православное русское самосознание не угасло.

Спасительной ниточкой оказался именно церковно-славянский язык, богослужение на котором удалось отстоять униатам. Дело в том, что те, кто принял унию из страха, пытались в рамках своей «новой конфессии» отстоять остатки православного богослужения. Однако следующий этап, латинизация, проводился Ватиканом безотлагательно. Так. после Замойского Собора 1720 г. в униатских храмах распространяются латинские культы «Божьего Тела», «Сердца Иесусова», «Сердце Марии», католические праздники, облачения духовенства (И. Федорович, к 35-летию Львовского Собора 1946 г., ЖМП, 1981 № 4).

Как писал «патриарх» галицко-русского национального возрождения Адольф Добрянский, на рубеже XVIII–XIX вв.русский язык в тайне преподавался из поколения в поколение в нескольких аристократических семьях Галичины и Подкарпатской Руси (в том числе и в семье Добрянских) – все остальное – ополячено и онемечено, для народа осталась одна ниточка – церковно-славянский язык. Именно благодаря его сохранению стало возможно галицкои карпаторусское национальное возрождение и воскрешение Православной веры на этих русских землях.

Под австрийским сапогом. Русское национальное возрождение Галицкой и Подкарпатской Руси в XIX веке

В 1722 году произошел раздел Польши. Червонную (Галицкую) Русь захватила Австрия. В продолжение своего 146-летнего владычества она не обеспечила за русинами их автономии, ни высшей школы, ни гражданских прав. Вся власть находилась в руках польской шляхты. В 1848 г. занялась заря возрождения Галицкой Руси. Движение русских войск через Карпаты, пришедших на помощь Австрии против венгерского восстания 1848 г., всколыхнуло народные массы, увидевшие, что «москали» – это один и тот же с ними народ. Однако немецкое лобби в С.-Петербурге не дало это сделать. Этот прорыв «железного занавеса» с Россией был мощнейшим толчком галицко-русского национального возрождения, породившим целую плеяду великих историков и просветителей, начавших Православное возрождение этой земли.

Отметим наиболее выдающихся из них.

Денис Иванович Зубрицкий (1777–1862), потомок галицко-русского дворянства. Был первым сознательным этнографом и историком Галицкой Руси. Его исторические труды имеют непереходящую ценность, ибо содержащиеся в них акты и документы раскрывают русскую и православную историю Галичины, служат убедительным аргументом против униатско-самостийной мифологии:

1. Повесть временных лет Червонной Руси, 1850.

2. Летопись Львовского Ставропигийного братства. Москва, 1850.

3. Начало унии. Москва, 1850.

4. История галичско-русского княжества, с родословной картиной русских князей, галицких в особенности. Львов, 1852–1855.

5. Галицкая Русь в 17 столетии. Москва, 1862 г. (Обратим внимание, сколько же книг было издаваемо в Москве, в первую очередь Михаилом Погодиным! Это к вопросу о подлинном отношении великороссов к истории и культуре Юго-Западной Руси).

Зубрицкий был последовательным сторонником монополии общерусского языка на Галицкой Руси. Очень актуально его письмо М. А. Максимовичу: «…Ваши мне сообщенные основательные и со систематической точностью изданные сочинения – откуда идет русская земля (полный заголовок: «Откуда идет русская земля? По сказанию Несторовой летописи и по другим старинным писаниям русским». Киев, 1837 г.) и исследование о русском языке («Критико-историческое исследование о русском языке». С.-Петербург, 1836) читал я с величайшим любопытством и вниманием. Вы опровергли сильным словом мечтательные утверждения писателей и выдумки как о происхождении народа, так и о русском языке, которые мне всегда не нравились. По моему мнению, народ русский от берегов Тисы и Паннонии до берегов Волги, от берегов Вислы до Русского моря столь строго гонимый и истребляемый и могущественный в Европе, есть народ коренной в этом крае, а не пришелец, и я это по возможности в введении к Истории Червонной Руси изложить старался. Что касается до наречий русского языка, их есть бессчётное число, внимательный наблюдателей, странствуя по русской земле, найдет почти в каждом округе, даже в каждой деревне… различие в произношении, изречении, даже в употреблении слов, и весьма естественно. По ичислении г-на Шмидель (Litteratrischer Anzeiger 1882 года), есть 114 наречий немецких, столь одно от другого расстоящих, что немец друг друга никак не разумеет, но язык есть всегда немецкий, и невзирая на сие, ученые немцы в Риге, Берлине, Вене и даже в Страсбурге употребляют в книгах и общежитии лучших обществ одно словесное наречие. Я бы желал, чтобы и русские тем примером пользовались. Относительно наименования русского народа многие полагают, что оно от варягов произошло. Для меня это не совсем понятно. Сомнительно, чтобы руссы галицкие или закарпатские в IX или X-м столетии слышали когда-либо о варягах. Каким образом был бы в состоянии царь в Новгороде или Киеве владычествующий, принудить народ, рассеянный на таком обширном пространстве, оставить свое прежнее какое-либо прозвище и принять чужое, совсем неизвестное? Мы в Галиции уже 500 лет под иностранною властию, имя русское во время польского ига было предметом ругательства и поношения, но все напрасно, мы гордились своею назвою и происхождением и остались русскими. Это самое разумеется и о венгерских руссах… «(Путями истории т. 2, издание Карпаторусского литературного общества, Нью-Йорк, 1977 г.).

Русская троица (1834–1837). Три студента богословского факультета Львовского университета, Маркиан Семенович Шашкевич, Иван Николаевич Вагилевич и Яков Федорович Головацкий, назвав себя «русской троицей», впервые в Галичине в открытую заявили: как на небе Бог в Троице един, так на земле Русь триединая: Великая, Малая и Белая Русь – одна русская земля (В. Г. Ваврик. Краткий очерк истории Галицко-Русской письменности, Лувен (Бельгия), 1968 г.).

Эта мысль удивительно пересекается со словами преподобного Сергия Радонежского: «Дабы воззрением на Святую Троицу преодолевать ненавистную рознь мира сего».

Маркиян Шашкевич (1811–1843) вошел в историю как талантливый поэт, Иван Вагилевич (1811–1866) – к сожалению, перешел в польский лагерь, а Яков Федорович Головацкий (1814–1888) стал одним из первых энциклопедистов-просветителей Галицкой Руси, он проявил сильный характер и выдержку в борьбе с латино-польским началием в крае. Никакие преследования, даже лишение кафедры во Львовском университете не заставили его согнуться перед деспотом Галичины – наместником поляком графом Анджеем Голуховским. Головацкого изгоняют из Галиции, он переселяется в Россию и будучи униатским священником принимает Св. Православие и присоединяется к Святой Церкви как мирянин (это к вопросу о «Таинствах» у латинян-еретиков). Перечислим крупнейшие произведения Головацкого: «Три вступительные преподавания о русской словесности» (1849 г.), «Начало и действование Львовского ставропигийского братства» (1860), «Памятники дипломатического и судебно-делового языка русского в Галицко-Волынском княжестве» (1868), «К истории Галицко-русской письменности» (1883), «О памятниках русской старины в Галичине и Буковине» (1871), «Этнографическая карта русского народонаселения в Галичине, Угрии и Буковине» (1876), «Народные песни Галицкой и Угорской Руси» (1878) и мн. другие.

Анатолий Степанович Петрушевич (1821–1913) крупнейший Галицко-русский историк, этнограф, филолог, член русского Археологического общества в Москве, доктор киевского университета Св. Владимира, член многих научных обществ в России. Автор фундаментальных, требующих скорейшего переиздания трудов: «Русь и Польша» (1849), «Львовская летопись» (1867), «Акты Ставропигийского братства» (1879) и шеститомник «Сводная галицко-русская летопись» (1874–1897).

Невозможно пройти мимо крупнейшей фигуры не только Галицкой Руси, но всей России, зачинателя Православного возрождения, исповедника и просветителя Иоанна Григорьевича Наумовича (1826–1891).

Сын учителя начального училища, Иван Наумович родился 26 января 1826 года в Козлове Камень-Бугского уезда. Окончив Львовский университет, сначала проникся идеями полонофильства и даже пытался завлекать русскую крестьянскую молодежь в польский легион. Однако крестьяне раз и навсегда выбили из головы Наумовича польские идеи.

– «Кажется, вы – русская детина. Вам приличнее держаться с родным народом, чем служить его врагам» – заявили односельчане (В. Г. Ваврик. «Краткий очерк»).

И всю свою жизнь Наумович посвятил своему народу. И. Н. – один из талантливых и плодовитых галицко-русских писателей. Как выразитель идейных стремлений галицко-русского народа, он видел его спасение от гибели и польской неволи – в единстве со всем русским этносом. В 1866 г. Наумович заявил в Сейме: «Панове, вам не уничтожить Руси, она была, есть и будет! Все ее племена составляют один могучий русский народ, сходства нашего языка с языком остальной Руси не уничтожит никто на свете: ни законы, ни сеймы, ни министры» (Ф. Ф. Аристов. «Карпаторусские писатели. Москва, 1916 г.). Тогда же Наумович основывает многочисленные клубы трезвости, так как сознательное спаивание галицко-русского народа стало мощным экономическим рычагом лишения его земли. Винная монополия находилась в руках у иудеев, они же, в основном, содержали сельские корчмы и скупали наделы спившихся крестьян. Это привело к тому, что в начале XX века на Буковине практически не осталось русских землевладедьцев (Екатерина де-Витте. «Путевые впечатления. Буковина и Галичина». Киев, 1904 г.).

Наумович создает также просветительское общество им. М. Качковского, которое открыло более одной тысячи читален, библиотек и кооперативов. Девизом общества было: «Наука», в задание которого входило распространение в народе правдивых знаний о русской Церкви, литературе, культуре, государстве. Венцом его деятельности стал открытый переход прихода о. Иоанна Наумовича в селе Гнилички в Православие в 1882 году. Сразу после этого австрийские власти устраивают политический процесс – «дело Ольги Грабарь». Наумович арестован и судим за государственную измену. Римский папа персонально отлучил Наумовича от костела. Вышедши из тюрьмы, Наумович, лишенный сана и прихода, присоединяется к Св. Православной Церкви и переселяется в Россию, в «мать городов русских» – Киев, где продолжал свою работу как писатель и журналист в духе Хомякова, Аксакова, Погодина, Киреевского, Данилевского и др. славяно-русских православных патриотов. Наумович разработал план эвакуации подвергающихся геноциду галичан на Кубань. Он внезапно скончался в Новороссийске, осматривая место будущих поселений. Есть версия, что он был отравлен иезуитами. Он был действительно более чем опасен для них, ибо стал настоящим народным вождем Галицкой Руси – тысячи людей шли к Наумовичу даже с житейскими советами.

Похоронен он в знаменитой Аскольдовой могиле в Киеве отданной нынешними «мазепинцами» униатам. Подобный процесс происходит и на Подкарпатской, Угорской Руси. Там великим русским национальным просветителем является А. В. Духнович (1803–1863) («Русь едина – одна мысль в душе» – был девиз Духновича), подвизается целая плеяда угро-русской интеллигенции – энциклопедист, писатель Иван Сильвай (1834–1904), писатель, ун. священник Иван Раковский (1815–1885) – зачинатель Православного движения на Угорской Руси, Юрий Иванович Венелин (1802–1837).

Венелин не только угро-русский просветитель, но и вождь болгарского национального возрождения. С его диссертации «Древние и нынешние болгары в политическом, народописном, историческом и религиозном отношении к России» началась болгарская национально-освободительная борьба.

Немало трудов посвятил Венелин и вопросу единства России. Полемизируя с украинскими сепаратистами, он писал: «Дивный Русский язык, единая Русь носит первоисточник в Южной Руси, и только позже вследствие перемещения политического центра переменился и центр культурный, чем, впрочем, до некоторой степени оба центра выровнялись в заслугах о великую русскую литературу и Великую Россию. «Венелин по протекции Михаила Погодина переселяется в Москву и становится учителем в семье Аксаковых Именно он воспитал братьев Аксаковых славянофилами. Таким образом, идеология русского православного славянофильства зародилась в подъяремной Подкарпатской Руси и оттуда была перенесена в Москву.

Крупнейшим карпаторусским деятелем был Адольф Иванович Добрянский-Сачуров (1817–1901). Добрянский – политический лидер угро-руссов, писатель и историк. Он составил «Проект политической программы для Руси Австрийской» (1871), был респондентом К. П. Победоносцева, имп. Александра III.

В предисловии к «политической программе» Добрянский четко пишет, что «русский народ, живущий в Австрии, является только частью одного и того же народа русского – имеет одну с ним историю, одни предания, одну литературу и один обычай народный. «В «Программе» Добрянский еще в 1871 году предупреждал о неизбежности войны России с воссоединившейся Германией, и справедливо указывал, что только сильная единая неделимая Россия в союзе с православно-славянским блоком способна противостоять германизму. Добрянский в своей работе «О западных границах Подкарпатской Руси, со времен Св. Владимира» (1880) указал на западные этнографические границы русского народа. Следует отметить, то в 1882 году вместе с Иоанном Наумовичем за веру Православную была судима дочь Добрянского – Ольга Грабарь (фамилия по мужу) и сам был на скамье подсудимых, однако, был оправдан. Далее Добрянский в ответ на иезуитско-австрийские попытки раскола русского народа, проявлявшиеся в запрете Православия и русского языка, в переименовании русских в «рутенов», пишет работу «Наименование автро-угорских русских» (1885 г.). Эта работа является уникальным памятником русского национального самосознания, в которой поставлены все точки над j в вопросе об имени нашего народа, разбиваются польские теории о неславянском происхождении великороссов и т. д. А. И. Добрянский был замечательный богослов. Живя на православно-католическом пограничье (формально оставаясь в лоне униатства, он полемизировал с Толстым, написав по просьбе Российского Синода труд «Календарный вопрос в России и на Западе» (1894), полностью разгромив сторонников «нового стиля». Общую характеристику взглядов Добрянского приводит его друг и зять проф. А. С. Будилович: «Добрянский был горячим поборником сохранения языка церковно-славянского в богослужении славян, а отчасти и в духовной их литературе, по историческому его значению и по близости к этикологическим основам славянской речи» («Об основных воззрениях А. И. Добрянского», СПб., 1901; Ф. Ф. Аристов. «Карпаторусские писатели», Москва (1916).

В постепенном же распространении между латинствующими славянами Кирилловской графики он видел одно из важнейших условий их сближения с письменностью славян православных, а вместе как бы внешний барьер против слияния с народами Запада, аналогичный юлианскому стилю в счислении времени (Добрянский предлагал православное контрнаступление на Запад, которое должно предваряться русской культурной экспансией, основой которой явл. церковно-славянский язык. К. Ф.).

По этим же причинам с крайним скептицизмом относился Добрянский к старым и новым попыткам испортить традиционную Кирилловскую орфографию, усматривая в этом козни врагов Православия и славянства-иезуитов и польской шляхты, проявившиеся при насильственном введении в галицкие школы чтения и письма по запутанной и невежественной фонетической системе.

Добрянский был непримиримым врагом и языческого раскола в среде ветвей русского народа. Возникновение и распространение у малороссов и червоно-россов особого образованного языка, как бы плеонастического дублета для языка Пушкина и Гоголя, он считал предательской изменой и вековым преданиям русского народа, и кровным интересом как самого этого народа, так и всего греко-славянского мира. Добрянский считал, что южно-русский литературный сепаратизм мог стать причиной гибели некоторых окраинных ветвей славянизма, ослабил бы его русский центр и, следовательно, стал бы как-бы авангардом германизма в борьбе с грекославянским миром».

Возрождение Православной веры

Работа великих галицко– и карпаторусских просветителей подготовила и массовое возвращение карпатороссов к Православию. На Подкарпатской Руси движение началось в селе Иза, где служил Иван Раковский – угро-русский писатель, русский патриот. Сам оставшись униатом, он воспитал свой приход в Православной вере. В 1903 г. село Иза целиком перешло в Православие, затем стали переходить тысячи людей, одно село за другим. В Закарпатье духовным дилером православных русских сел стал иеромонах Алексей (Кабалюк), на Галицкой Руси – священномученик Максим Сандович. По сведениям львовского униатского журнала «Нива» к 1914 г. во Львовский иепархии около 400 священников были предрасположены к переходу в Православие. Еще до 1914 г. православное движение охватило соседние с Россией уезды, смежные с Буковиной: Косовский, Снятинский и почти все уезды Лемковщины. Например, Сокальский уезд. В нем перешли Стенятин, Светаров, Городиловичи, Завишня, Боратин, Теляж, Доброчин, Конотопы, Кунява, В Жолковском уезде Смеряков, Туринка, Честыни… В некоторых селах Зборовского уезда православных священников на руках носили из храма в приходский дом (Протоирей Юрий Процюк. «На пути к Православию», ЖМП 1976 № 9).

Ватикан и Австро-Венгрия были, мягко говоря, недовольны. И решили принять меры.