Текст книги "БЕЗ НАЗВАНИЯ"

8

Хотя мне спешить было некуда. Смерть либо есть, либо нет. Так конечно можно сказать о чем угодно, но нужно иметь талант, чтобы это что угодно рассказать. Я, как вы поняли, не из этих.

– Привет, друг!

– Ммм, – ответил задумчиво я.

– Ты что, не узнаешь меня?

– Узнаю.

– Конечно, как не узнать такого старого друга, как я!

С ним мы познакомились лет десять назад. Вместе пили что-то, вместе от чего-то отказывались. Потом он пропал, потом я, хотя мы и так всегда были довольно пропащие. В общем, до этого момента, мы уже много лет ничего друг о друге не слышали.

– Я узнал, что у тебя появился миллион, – говорит.

– Не факт, не факт.

– Разве можно такое скрывать от старого друга.

– Ох, и не говори.

Он пригласил меня посидеть с ним, выпить. Что же – наливай, дружище, но только самое прекрасное, самое честное. Все твои помыслы и мысли, все твои.

– Будь аккуратен, – подсказывает девчушка в первом ряду, – возможно, это уловка.

– Уловка?

– Стоит обратиться к трудам Ницше, вы их помните?

– Наизусть.

– Не врите, вот вам цитата: «Быть правдивыми – могут не многие, и меньше всего могут быть ими добрые».

– Вы опять ножки спрятали.

Официант приносит алкоголь. Алкоголь приносит официанта.

– Я знаю, как тебе помочь.

– Ты отучился на доктора?

– Лучше! Мы вложим твой миллион в мою перспективную фирму!

Тут он щедрым жестом подливает мне виски – в мой стакан с пивом. Мудрое решение, мудрое.

– Так-так, – говорю, – так-так.

– Пойми, я не враг тебе, но друг. Я ведь знаю тебя, ты же все спустишь на алкоголь, сигареты и женщин.

– Кстати, неплохая идея..

– Но нет, это будешь не ты!

– В самом деле?

– Конечно, посмотри в зеркало, кого ты там видишь?

– Что-то я и зеркала не особо вижу.

– Смотри-смотри – я вижу мудрого, благочестивого человека, который точно знает, как не потерять и еще более знает, как преуспеть.

– Так это в твоем зеркале.

Количество алкоголя все увеличивалось. Его несли слишком быстро – даже для меня, даже для нас. Тихо-тихо, я еще могу дойти самостоятельно до двери и вызвать такси. Все в моих руках.

– Выглядите вы отвратительно, – продолжает девчушка, – а между прочим у Ницше и на этот счет есть, что сказать.

– Да не он это, не он.

– «Их шум вокруг меня накидывал покрывало на мои мысли» – а? Чувствуете? Сейчас он вас обворует!

– В покрывале теплей.

– Да будьте же начеку!

Но образы уже начинали расплываться. Расплывался официант, и мой друг, и все-все-все. Я выглянул в окно – только небо все еще ждало грозы, только молнии выходили из-за горизонта все ближе. Все чаще.

– Я, пожалуй, пойду.

– А как же моя фирма? Подумай – на вложенный миллион ты получишь десять!

– Я не жадный, я не..

– Ради всего святого, ОДУМАЙСЯ!

– Мммгмл, – промямлил я.

Я встал и направился к выходу. Точнее, поплыл. Я махал руками и греб, греб сквозь этот душный воздух – и все вокруг тоже гребли, тоже плыли. Столы и стулья, стаканы и рюмки, салаты и рыба. Рыба?

– Да-да, слушаю.

– Что за ерунда, рыбы не разговаривают.

– Это в воде.

– Да?

– Конечно. Так мы очень любим побеседовать на различные темы – особенно технологический метод в трейдинге или косвенное теоретическое подтверждение м-теории косвенных теоретических вычислений.

– Ты слишком умная рыба, не зря вас на сковороде жарят.

Я поплыл дальше, глубже. Вдыхая дым посетителей, вдыхая их печали и радости. В основном, печали. И мир был наполнен ей доверху – целый стакан, заполненный печалью. О, нет – где-то внутри него есть радость, есть, эти сгустки плавают то тут, то там, в этом стакане, но печали подливают все больше и больше – из нескончаемого крана сверху, и стакан переливается, из него выплескивается – по закону подлости – именно радость. И ее все меньше, и меньше. И стакан все больше заполняет печаль.

– Хотя бы оплати счет, ты, чертов миллионер! – кричит мне приятель.

Он тоже пытается меня догнать, гребет из-за всех сил.

И за всех нас.

9

Поиски коробки продолжались. Провожались и провожали – нас бесконечные вагоны поездов, когда я был еще совсем небольшим, и рельсы тянулись далеко за горизонт, далеко за атмосферу.

– Занялся бы лучше делом! – говорила мне мама.

– Я сочинил песню.

– Песню? Ох, ты своими песнями никогда не заработаешь, посмотри на дядю Иипитафия – вот он строит дома, и очень богатый человек!

– Это правда! – отвечал дядя, – а вчера мы нашли на стройке старый телевизор, и целый день смотрели новости! Они прекрасны, ПРЕКРАСНЫ!

Ох, думал я, не об этом пелось в композициях Sonic Youth, не об этом. Сутки, которые дала мне девчушка на поиски, подходили к концу. Нужно было спешить, а в спешке можно проглядеть. Проглотить – эту луну, висящую над городом, эти звезды. Звезды – они там, сверху. В городе редко их можно увидеть, это да. Но поверьте, как только вы уедете на много километров, и поднимете свою голову – вы увидите, все своими глазами. И я увидел. Коробка лежала в подворотне около одного из безымянных домов.

– Вот про дома расскажи подробней, – просит девчушка с первого ряда.

– Про дома?

– Да-да, про них.

– Я думал, ты больше по абстрактному экспрессионизму, или на крайний случай, по импрессионизму..

– Нет, про дома хочу.

Ну, ладно, но это самая нелепая история в этой истории. Точнее, ее отсутствие. Дома – ты только на них взгляни! Это же ужас, ужас дизайнерской мысли и вообще визуального восприятия. Бетонные блоки, тупо лежащие друг на друге. И все. Все! Больше ничего нет. Даже видно стыки между ними – вот же они прямо, смотри. Ни расцветок, ни интересных решений – да какие к черту решения, это же просто похоже на какую-то заготовку, неотрендеренную модель. И за это – за это! – ты хочешь отдать жизнь?

– Я не хочу, – в страхе попятилась она.

– Ну, не ты, но некоторые хотят. Представляешь?

– Вообще-то я думала, вы другую историю расскажите.

– Для такой истории нужно сначала достать ножки..

Я поспешил к той девчушке – нужно было скорее отдать ей эту коробку, скорее. Хех, надеюсь эта коробка ей понравится. К парню на тот свет я пока особо не спешил. Сутки, отведенные мне девчушкой, истекли уже вот как двадцать минут.

– Я УБЬЮ ТЕБЯ! – накинулась она, как только я вошел.

– Стой, стой, я принес!

– Нет, УБЬЮ, УБЬЮ! ОХ, ГДЕ ЖЕ МОЙ НЕОСТАВЛЯЮЩИЙ СЛЕДОВ НОЖ?

– Да забери свою коробку, черт!

Она берет нож и замахивается на меня. В последний момент, когда я уже прощался с жизнью, чья-то рука выбила его из ее руки. Очень вовремя. Как они всегда так вовремя подгадывают?

– Раньше ты была спокойней, – говорит хозяин ресторана, выбивший нож.

– Я И ТЕБЯ УБЬЮ, УБЛЮДОК!

– Ох, нет, детка, ЭТО Я ТЕБЯ УБЬЮ!

Они сцепились. Крепко и жестко, жестко и жестоко, как комок шерсти в желудке кота, как кот в желудке.

Ведущий новостей заманчиво улыбается. Все улыбается и улыбается.

– Отличные новости! Буквально минуту назад стало известно, что большая часть населения страны находится в тюрьмах, тем самым те, кто остались на свободе, могут быть спокойны и вести праведный образ жизни. Это еще один шаг к нашему процветающему обществу!

Люди в зале машут головами. Камера старается выбрать ракурсы получше, но можно увидеть, что некоторые из присутствующих – не живые люди, но замененные манекены, просто куклы.

– К сожалению, даже среди оставшейся части рационально-мыслящего населения встречаются предатели. Полиция прикладывает все силы для отлова преступников, но некоторые из них успевают совершить самоубийство!

В зале неодобрительный шум.

– В связи с этим было принято решение ограничить продажу веревок, мыла, а также обычных табуретов, чтобы лишить негодяев возможности улизнуть от ответственности!

В зале снова одобрительные аплодисменты. Манекены механически хлопают в ладоши – видно, что от этих хлопков не исходит и звука, но звукорежиссер вовремя подставляет нужные звуки, звукорежиссер – профессионал своего дела.

– Также была ограничена продажа ножей, вилок, ложек и подобной утвари. Стекла, зеркала, любые режущие или колющие предметы или предметы, напоминающие вышеперечисленные, тоже подлежат изъятию из магазинов. Кстати, насчет магазинов! Так как они могут содержать ассортимент товаров, запрещенных для продажи, принято решение закрыть их, а также и любые другие учреждения, чтобы обезопасить наше прекрасное население. В связи с закрытием магазинов хождение по улицам разрешено только под надзором полиции, а каждый дом должен быть оборудован камерой.

За попытку совершения самоубийства – немедленная смерть!

Зал ликует. Манекены механически поднимаются с места и открывают несуществующие рты в праведном крике.

– Ребята, – говорю я, – может вы просто убьете друг друга, а я спокойно пойду к себе пока?

Они на секунду отвлеклись, переведя взгляд на меня. Но затем продолжили вновь.

10

Друг снова оказался у меня в комнате.

– Нехорошо в том ресторане получилось, нехорошо.

– Ага?

– Ты ушел, заставив меня заплатить за весь счет, господи, да я чуть было не разорился!

– Ты же говорил, что у тебя процветающая фирма?

– Конечно, это так!

Он сел рядом со мной, по-дружески хлопнув по плечу.

– Ладно, – говорит, – к чему друзьями обиды и ссоры, забудем это досадное недоразумение и лучше поговорим о главном!

– О смерти?

– О миллионе.

Ну вот, опять он за свое. Окно в моей комнате выходило на тучи. На все те же тучи, предвещающие грозу, которая все никак не начнется. Лишь молнии все ближе подбирались к городу – их уже хорошо было видно, уже бросались в глаза.

– Дай мне пять минут, и я докажу тебе, что это вложение – на миллион!

– Оно ведь и так на миллион? – скептически спросил я.

Все началось много лет назад. Еще тогда, когда мой друг был старше меня, и старше всех нас. Он, по молодости и неопытности связался с плохими парнями – как он про них говорил. На самом деле это тоже, конечно, были все прекрасные и честные люди, просто иногда им приходилось грабить города и убивать других, менее прекрасных и честных людей.

– Очень благородно, – согласился я.

Однажды они забрели в небольшой поселок на окраине мира. Как всегда награбив и разорив его, они стали издеваться над местными жителями, заставив одного из мальчиков играть им на рояле. Даже спустя пару часов мальчик так ничего и не сыграл им, за что и был наказан – ему отрезали пальцы! А вот рояль оказался хорошим, его положили в сумку и взяли с собой. Но этот случай с мальчиком многому научил нашего друга. Можно сказать, его мир перевернулся. В тот же день он покинул банду и организовал свою фирму. На этот раз честную и прекрасную. Идеей послужил как раз случай с мальчиком – он видел, как тот был несчастен, и как он был готов на все, лишь бы вернуть свои пальцы!

Ох, это ужасные вещи, ужасные.

Его фирма занималась как раз тем, что возвращала клиентам их пальцы! И за очень символические деньги, надо сказать. Сущие пустяки! Более того, пальцы возвращались аккуратно – в баночке со льдом, чтобы если что, их можно было пришить обратно, да, они же не варвары какие, вы не подумайте.

Правда, пальцев клиентов лишала все та же фирма – но это упоминается вскользь, и вообще не так уж и сильно относится к делу.

Бизнес расцвел. Друг открывал офисы по всей стране, практически – по всему миру! Тысячи довольных клиентов, ни единого негативного отзыва, ну не прекрасно ли? И в этот замечательный бизнес я не соглашаюсь вложить миллион, который, очевидно же, принесет невероятную прибыль уже очень скоро, уже очень-очень!

– Заманчивое предложение.

– Вот видишь, – не унимался он, – а вот бутылка отличного французского вина, ему сорок лет, откроем?

Вино мы открыли. Друг всячески нюхал пробку, нюхал бутылку и бокал, перед тем как пригубить – попробовать на языке, чтобы, видимо, раскрылся весь аромат, весь букет. Я же пил из горла, даже не морщась. Ну что я мог поделать, когда заметил на этикетке номер выпуска, датированный позапрошлым годом и срок годности, истекший в прошлом году?

– Нравится тебе вино? – спрашивает.

– Очень нравится.

– Ради друзей ничего не жалко.

– Конечно, – согласился я.

Постепенно бутылка подходила ко дну.

– Ну что, решил насчет миллиона?

– Возможно.

– Это хорошо, хорошо.

Девчушка в первом ряду начинает хихикать. Она откидывает свои рыжие волосы назад и пристально на меня смотрит. Может, влюблено?

– Нет, не влюблено, – отвечает, смеясь.

– Тогда что это ты хихикаешь?

– Да господи, он наверное уже готов убить тебя – столько средств потратил, а ты все не соглашаешься.

– Да я в общем-то и не отказываюсь.

– Смотри-смотри, сейчас он еще своих подруг к тебе приведет.

– А ты тоже там будешь?

– Нет, я здесь подожду.

– Тебя не интересует коробка?

– Ну, чтобы быть счастливой, мне она точно не нужна, – засмеялась она.

Спустя пару минут раздается стук в дверь.

– Ждешь кого-то? – спрашиваю я.

– Это сюрприз, – отвечает.

Дверь открывается, и ко мне в комнату заходят две крупных женщины. Ох, эти женщины эпохи возрождения, эти женщины. Эти женщины – эпохи возрождения – просто иллюстрация анорексии по сравнению с этими экземплярами! Как они поместились в моей каморке – уже интересно.

– Мои красавицы, – говорит друг.

– Замечательные.

Женщины садятся к нам. Садятся и садятся. Насаживаются – но ничего не получается, они слишком велики, и вынуждены сесть рядом, на полу. Не очень гостеприимно, согласен.

– Ты такой хорошенький, – говорит одна из них мужским басом.

– Спасибо, – отвечаю я, заикаясь.

– Ты не стесняйся, – подбадривает меня друг, бери обеих! Я уж обойдусь.

– Великодушно.

Женщины тянут ко мне свои руки. Свои гигантские, гигантские руки! Они окутывают меня и только в одних этих руках можно потеряться, можно задохнуться.

– Ну что, дашь миллион?

– Да, хорошенький мой, – вторят женщины, – отдашь свой миллион?

МИЛЛИОН, МИЛЛИОН, МИЛЛИОН, – звучит в комнате эхом, и даже свет на секунду гаснет. Мне хватает этой секунды, и я выскальзываю из их цепких лап, беру рюкзак и выбегаю из комнаты, из дома, из мира – туда, где ожидание грозы и молнии уже совсем-совсем близко, где прохладный ветер уносит меня над городом, несет над морем и дальше, и глубже, и выше – в горы и сосновые иголки, к радуге на сердце.

К радуге на сердце.

11

Потом свет погас полностью.

Я оглядывался – но ничего рядом нет. Нет и впереди. Можно идти, а можно не идти. Сидеть и лежать – разницы не было, но со мной был рюкзак. Уже лучше.

Внезапно из неоткуда появляется человек. Сначала появился лишь силуэт, тень – как бы это странно и не звучало в условиях полной темноты, затем и сам он материализовался. С виду – довольно несчастный, как и все мы.

– Привет, – говорит.

– Пусть будет привет.

– Сейчас все расскажу.

– Не стоит.

– Нет, расскажу.

Он подходит ближе и садится.

– Я был хозяином этой коробки долгое время.

– Красной?

– А что, у тебя еще есть какие-то коробки?

– Возможно, возможно..

– Слушай, ты же ничего о ней не знаешь.

– Мне рассказывали.

– Да что тебе могли рассказать. Ох, послушай, ты влип.

Мне уже не очень нравился этот парень. В обычной жизни я бы обошел его с левой стороны, но когда темно – тогда темно.

– Говорят, в это коробке – все.

– Это верно говорят, – согласился он.

– И что, она сделала тебя счастливей?

– Меня – нет.

– А кого сделала?

Он задумчиво посмотрел куда-то вдаль. Смотри-смотри, я уже все там посмотрел.

– Я получил ее случайно лет триста назад, и знаешь..

– ..триста?

– Примерно.

– Неплохо тогда ты сохранился.

– Спасибо, это все овощная диета.

– Зачем же ты продал такую замечательную коробку?

– А я как раз по этому поводу – видишь ли, счастья с ней все никак не приходило, и я устал ждать, – он вздохнул, – тот парень, в фирме – он действительно много времени потратил на изучение и исследования, я думал, что он сможет разгадать ее устройство, поэтому и продал.

– За миллион долларов?

– Это очень мало, учитывая, что когда они кончатся, мне придется работать и как-то жить дальше – коробку-то я отдал.

Я внимательно посмотрел в его честные глаза.

– А вы не врете?

– Не думаю.

– Ладно-ладно..

– К сожалению, он не все просчитал с этими кредитами, и к тому же оказался не совсем честным парнем – убежал с коробкой и деньгами. Хотя я и не зол на него, нет во мне больше таких чувств.

– Я передам ему.

– Я и сам ему скоро передам.

В темноте становилось холоднее. Гигантские касатки вылезали из ее недр, чтобы облизать ледяным языком, чтобы растворить во льдах Антарктиды.

– Слушай, а насчет счастья, что не приходило – может, дело и не в коробке вовсе?

Он загадочно удалялся, и вместе с ним удалялась темнота.

12

Когда дым рассеялся – рядом никого не было. Рюкзак так никто и не тронул. Я вышел из квартиры и побрел, куда глаза глядят. В это время года прекрасно все вокруг – и пустые улицы, и девственно-чистые проспекты. Будет гроза, уже очень скоро. Молнии рядом. Бьют, но пока промахиваются.

Какой-то человек на набережной все стоял и смотрел в небо, в руках у него был странный продолговатый предмет. Нет, не этот.

– Молнии кругом, – говорит он.

– Опасно.

– Думаете?

– Вы иного мнения?

– Я изучаю молнии уже очень давно, и пока не пришел к однозначному выводу.

Я внимательно рассмотрел предмет у него в руках.

– Давно, говорите?

– Очень давно.

– А что это вы держите такое?

– Металлическую пластину.

– Понимаю, понимаю.

Я отошел от него на пару шагов.

– Да не бойтесь, – смеялся он, – ничего не будет! Моя жена тоже сначала боялась, а видели бы вы сейчас ее!

– А где я могу ее сейчас увидеть?

Он загадочно улыбнулся. Потом отвернулся к своей пластине, и продолжил изучение.

– Вот видишь, – вскакивает девчушка с первого ряда, – видишь!

– Что, думаешь, пора вызывать скорую?

– Да нет, посмотри, как он счастлив!

Человек был беззаботен, это правда. Я проследовал за ним – но ничего не происходило. Он просто ходил и изучал, ходил и изучал. Излучал – какое-то спокойствие, радостный покой.

– А давно вы с вашей женой того..?

– Вместе?

– Можно и так сказать.

– Очень давно.

– И дети, наверное, есть?

– Без них не получилось, – развел он по-доброму руками.

Я закурил, мрачно смотря в сторону горизонта. Какая разница, как устроен мир, если все, что нам останется после этого мира – пустота. Глупо сейчас ею заполняться, когда потом ее будет в избытке, ох, потом даже слишком.

– Слушай, а может и нам с тобой, ну.. – говорю я рыжей девчушке в первом ряду, – ты прекрасна, я – тоже..

– ..нет-нет, мне интересно, чем все кончилось с этой коробкой.

– А ты еще не поняла?

– Поняла.

Хорошо, я продолжаю. Продолжаю и провожаю – все свои грустные мысли, все печальные события – идите, вон там дверь, оставьте что-нибудь хорошее, да напоследок, да на всякий случай, и случай этот настигнет вас, как он настиг меня.

Экран. Новости. Ведущего в новостях нет. Показана пустая студия, где нет вообще никого. Лишь сидят манекены с открытыми, безжизненными глазами и вид их ужасает. Некоторые частично сломаны – оторвана рука у механической дамы сверху, а тут не хватает части головы.

Эфир прорезает лишь звук обратной связи микрофона – он завелся, и где-то на пяти килогерцах тихо разрезает эфир, разрезает тишину. Никто не вырезает этот звук, звукорежиссера тоже нет.

Искусственный голос раз в минуту сообщает, что все хорошо.

Все хорошо..

13

Внезапно мимо меня пронеслась девчушка в свитере, и уже с коробкой, о да. За ней несся хозяин яблочного кафе.

– ЭТА ДУРА НЕ ЗНАЕТ, КАК С НЕЙ ОБРАЩАТЬСЯ! – кричал он.

– А вы знаете?

– НИКТО НЕ ЗНАЕТ!

– Зачем вам тогда эта коробка?

– НУ ТЫ И ИДИОТ!

Любитель молний куда-то подевался, поэтому я помчался за ними. Может, еще удастся спасти человечество, может, еще удастся не спасать.

– Она бежит к заброшенному причалу!

– Хочет, наверное, забросить все.

– ТАМ ЕЙ УЖЕ НЕ СКРЫТЬСЯ!

Какой невероятный интеллект для хозяина яблочного кафе. Тем не менее, он был прав. Тучи сгустились именно над ним, и наибольшее количество молний было там же. Начинался дождь, и холодный ветер разносил его по всему городу. Стойте.. молнии, дождь? Получается, началась гроза! А я же говорил, я же предупреждал!

Мы забегаем на заброшенную станцию в тот момент, когда ветер начинал вырывать мелкие кустарники и уже готовился вырывать кустарники покрупнее. Здесь один вход – или она попалась, или поплывет по заливу. Мы выглянули в окно – нет, не поплывет.

Хозяин кафе замешкался, и ко мне откуда-то подошел убитый парень:

– Времени все меньше, ты нашел ее?

– Нашел.

– Ох, это прекрасно, где же она, где!?

– Да вон же, ее забрала та девчушка.

– Что? Ты просто идиот!

– Опять вы все как будто сговорились..

– Я СКОРО НАВСЕГДА ИСЧЕЗНУ, МНЕ НУЖНА ОНА, ТЫ ЧТО НЕ ПОНИМАЕШЬ – ТОЛЬКО Я МОГУ СПАСТИ ВСЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО!

– Все человечество? Ох, как все оказывается запущено.

Парень пытается вцепиться мне в горло, но его руки исчезают. Исчезают и ноги, и тело, и даже его мысли уже где-то не здесь.

– Я БЫ МОГ СПАСТИ, МОГ СПАСТИ..

– Кто это говорит? – повернулся хозяин кафе.

– Нет никого, – отвечаю я.

И правда, никого здесь уже нет. Мы продвигаемся по станции дальше. Доброта и честность, порядочность? Не от этого ли с годами появляется грусть в глазах? Этот печально-понимающий взгляд. С которым уже ничего не сделать, от него не избавиться, как от сезонной простуды, с ним не стать до конца счастливым, и лишь легкая светлая меланхолия остается внутри. Это все, что остается.

Хорошо, давайте не будем такими порядочными и добрыми – но можешь ли ты в таком случае быть счастливым, держа внутри себя весь этот мрак? Возможно, такое трудно представить лишь с позиции порядочно-доброго человека. Возможно, был прав Фрейд, и не стоит сильно заморачиваться, стоит лишь любить друг друга, а может и кого-то другого, а может не только так, а может и в гостях..

– Все, она в соседней комнате, – он достает пистолет.

– Что это вы такое достаете?

– Не переживай, если она будет умницей, никто не пострадает.

– Я почему-то все равно переживаю.

Мы прислушались. Молнии и ветер шумели где-то за стенами, тихо-тихо. Так тихо, что было слышно ее дыхание из соседней комнаты. Нервное дыхание.

– ЭЙ, ТЫ! – крикнул хозяин кафе, – бежать некуда, отдавай ее, или Я ЗАСТРЕЛЮ ТЕБЯ КАК ПОСЛЕДНЮЮ СУКУ!

В этот момент он выстреливает в воздух, и звук от выстрела оглушительным эхом разносится по всей станции.

Никто ему не ответил. Только дыхание из соседней комнаты участилось еще больше.

– ДОРОГАЯ, Я НЕ ШУЧУ!

Тишина.

– Ну, что поделать, – говорит он мне, – придется идти первыми.