Текст книги "Высокий Коммунитаризм как Русская Идея"

Глава VIII. «Думай глобально, действуй локально»

Командующий французскими войсками в Марокко и Алжире в конце XIX века генерал Луи-Жубер Лиоте однажды решил пройтись пешком. Был полдень, нещадно палило солнце. Генерал приказал своим подчиненным обсадить дорогу деревьями, которые давали бы тень.

– Но, Ваше превосходительство, деревья вырастут только через 50 лет, – заметил один из офицеров.

– Именно поэтому, – прервал его генерал, – работу начать сегодня же…*

«Люди без веры в конце концов обнаружат, что им не для чего жить».

Томас С. Элиот, писатель

Необходимо отметить любопытную закономерность – с середины ХХ века, следуя принципу LIFO (акроним – last in, first out), первой рухнула наиболее молодая политическая теория фашизма, затем социализма. Сейчас мы наблюдаем крах более старой теории либерализма. Но, исходя из общих принципов Коммунитаризма, которые мы достаточно подробно описали в предыдущих главах, несложно заметить, что эта политическая теория опирается на традиционные общины (или «коммуны») – т. е. на модель отношений, которая возникла в социуме много раньше, чем произошло возникновение теории «либерализма».

При этом мы помним и коммунитарный принцип распределения полномочий: «местные власти не должны решать задачи семьи, национальное правительство не имеет право вмешиваться в дела местных властей, рынок не должен решать задачи образования» и т. д. – который перекликается с феодальным принципом «вассал моего вассала – не мой вассал», а система электронных «свободных денег» с демерреджем, лежащих в основе финансовой системы Высокого Коммунитаризма, есть не что иное, как современная интерпретация темы средневековых брактеатных денег – тонкие золотые или серебряные деньги «обесценивались» один раз в год, изымались из обращения и заменялись вновь отчеканенными. При этом они девальвировались на 25 %, которые удерживалась в качестве «сбора за чеканку» или «налога на чеканку».

Поскольку никто, естественно, не был заинтересован в хранении таких денег, люди вкладывались в то, что имело стабильную или даже увеличивающуюся со временем стоимость – мебель, добротные дома, произведения искусства и т. д. В эту эпоху возникли многие прекрасные произведения религиозного и мирского искусства и архитектуры. Так период обращения брактеатных денег стал причиной одного из взлетов европейской культуры. Ханс Р.Л. Корсен пишет в своей книге «Хрупкие деньги» (цитируя по М.Кеннеди): «Поскольку накапливать денежные богатства было невозможно, вместо них были созданы реальные богатства»¹. При этом уровень жизни был достаточно высоким – ремесленники работали пять дней в неделю, был введен «пьяный понедельник» (невыход на работу после праздников) и т. д. Кроме того, войны между различными политическими сферами влияния внутри социумов практически не велись. Поэтому в книгах по истории, которые являются исключительно описанием войн и революций, эта эпоха освещена очень слабо.

Все вышесказанное может служить доказательством того, что социальные процессы, достигнув «точки росы в производительности труда», начинают развиваться «регрессивно». И эта «регрессия» не должна никого пугать, поскольку она является позитивной для человека.

Так, по мысли Маркса, коммунизм как некое конечное состояние социальной эволюции человечества есть общество без денег При этом нужно отметить, что коммунизм сам по себе не является несбыточной футурологией. Более того, коммунизм всегда был, он существует и сейчас в форме социальной организации малых социумов (семьи, племена, монастыри, экспедиции, малые поселения и т. д.). Это общества без насилия и подавления одного человека другим, а связи и управление этими обществами основаны на осознании каждым членом своих задач и на началах добровольности.

Достижение такого состояния отношений между людьми в обществе и является конечной целью Высокого Коммунитаризма.

Особенность денег в том, что в малых социумах они не используются – т. е. там, где тесны человеческие отношения и уровень доверия. Денежные отношения возникают и используются лишь в достаточно больших социумах, состоящих из десятков тысяч, миллионов и миллиардов людей. Т. е. там, где прямое управление от человека к человеку становится малоэффективным и возникает «денежный управляющий», как контролирующий инструмент. Но представление Маркса о том, что организацию малых социумов можно перенести на большие сообщества без изменения самой философии денежного управления, было утопичным. Высокий Коммунитаризм для изменения принципов управления обществом [которые включают в себя три составляющие – силу, религию (идеологию) и деньги] в гуманитарных составляющих управления обществом меняет не только идеологию, но и философию функционирования денежной системы. Целью этого изменения служит ликвидация «функции бесконечного накопления» денег как питательной среды алчности и формы замещения желаний.

При этом в крупные социальные системы начинают привноситься признаки отношений, свойственные небольшим социумам – создавая условия для возникновения «органичной демократии», ставящей на «братство» – третью составляющую триады «свобода, равенство, братство», которая выпала еще во времена первой попытки добиться построения справедливого общества (А. де Бенуа)³. Достичь этого в течение короткого времени нереально, тем более ставя в привилегированные условия какой-либо класс. Для этого нужно изменить философию отношения в обществе, в т. ч. и денежных отношений. Таким образом, основная ошибка футурологической мысли Маркса состояла в недооценке роли денежной системы, определяющей типологию функционирования больших систем.

Кроме того, у Маркса был неверный подход к частной собственности на переходном периоде, которую не нужно было полностью огосударствлять, тем самым сохранив основным социологическим типом хозяйственной деятельности активный «тип производителя», а не характерный для социализма «пассивный тип хозяйствующего субъекта» или негативный «тип посредника», характерный для либерализма (В. Зомбарт). Социальные противоречия снимаются изменением подхода к праву наследования на средства производства в пользу социума – так же, как это происходит в семьях: люди работают на частном предприятии, понимая, что финально оно перейдет обществу – т. е. они работают для себя и своих детей. И без изменения этих установок капитализма было невозможно изменить и философию поведения самого общества.

Идея коммунизма как системы организации человеческого социума не является утопической и, в принципе, стара как мир, но она оказалась недоработанной в концепте функционирования денежной системы и отношения к правам собственности. Вот почему идеи Маркса являлись незаконченными в применении ко всему человеческому сообществу.

Капитализм в качестве основного оружия всегда использует личный подкуп. В результате каждый антикапиталистический субъект, подрывая одну структуру системы, выступал конструктором новой и спасителем системы в целом. Причем конструкторами и спасителями системы выступали не только «экс-революционные классы» (как пример – спад революционности пролетариата, произошедший с переводом его в средний класс), но и этнические сообщества, которые Марксом полностью игнорировались. Так основной проблемой современного марксизма стало определение и воспитание антикапиталистического субъекта. Высокий Коммунитаризм лишает капитализм его основного оружия в виде подкупа, поскольку этот идеалистический проект способен удовлетворить человеческие потребности, ограничивая их лишь на том уровне, который до сих пор не достигнут большинством населения, оставляя место для добровольного «поступка, как главного признака любого идеалистического проекта» – т. е. сохраняя свободу выбора.

При этом либеральные теоретики принимают бесконечность потребления (в авраамических религиях – грех алчности, в буддизме – порок ненасытности) как «естественную человеческую потребность» – выстраивая тем самым либеральный симулякр захватывающей мечты о будущем⁴. Между тем эти пороки не являются человеческим естеством.

Мало кто знает, но в 60-х годах в СССР был поставлен эксперимент по коммунистическому общежитию⁵. На Шпицбергене, где у СССР была концессия на добычу угля, был построен городок для советских специалистов. Естественно, люди туда ехали за деньгами⁶ – т. е. не были бессребрениками. В этой колонии были свои магазины. Экспериментаторы поставили советскую колонию Шпицбергена в условия, похожие на коммунизм: объявили, что все товары можно брать бесплатно по потребности. Сначала все бросились хватать, особенно икру, сигареты и т. д. Но магазины упорно заполняли товарами. И тогда люди успокоились и стали брать ровно столько, сколько им нужно. Но главное оказалось впереди. Спустя некоторое время они стали бесплатно брать меньше товаров, чем раньше покупали…

Принципы Высокого Коммунитаризма способны изменить формацию общества, десакрализуя насилие, заменяя насилие над классом насилием над абстракцией – кредитным процентом – в комплексе с открытостью информации сетевого планирования в рамках «электронного правительства», переформатированием банковской системы в единый огосударствленный (общественный) банк и пересмотром права наследования в пользу социума.

Если говорить о развитии экономической части теории Высокого Коммунитаризма, то нужно отметить, что с дальнейшим развитием социальных отношений деньги окончательно превратятся в чисто техническую информацию, которая станет лишь методом измерения количественных величин и способом управления экономикой, но не обществом. Дальше, согласно тенденции «позитивной регрессии», общество откажется и от виртуальных денег, фактически перейдя к «натуральному обмену» – вернее дарению или «потлачу», что сегодня видно из работ по осмыслению экономики дара (Серж-Кристоф Кольм, в меньшей степени – Льюис Хайд). Но это более отдаленная перспектива.

В настоящее же время (в т. ч. с исторически объективным переходом на электронные деньги) мы неминуемо приближаемся к точке бифуркации, которая должна привести к смене типа цивилизации современного мира – либо окончательно поменяв «либерализм» на корпоративный капитал-тоталитаризм, где правит узкая группка финолигархии, либо перейдя к высокосоциализи-рованному обществу Высокого Коммунитаризма, основной характеристикой которого является гармонизация взаимной ответственности и личных свобод.

Мы можем совершить переход к Высокому Коммунитаризму уже в ближайшее время, но для достижения всех поставленных выше задач и перспектив мы не будем сейчас задавать конечные временные рамки, давайте двигаться по своему «Плану Лиоте»⁷. О технологиях же перехода мы поговорим чуть позже, им будут посвящены отдельные главы (в том числе и «действуй локально»).

развития истории пересматривает формационный, стадийный, цивилизационный и циклический подходы к истории.

Так, формационный подход к истории человечества рассматривает каждую предыдущую формацию как необходимую ступень в развитии человечества, подготавливающую становление более высокой ступени, вплоть до коммунизма – «конца истории», – а все народы последовательно проходят эти ступени, развиваясь по одной пятичленной схеме. Стадийная теория развития также рассматривает последовательность стадий, ведущих от традиционного общества к современному (модернити), переходя в постмодерн, на чем (по Ф. Фукуяме) история и кончается. Для цивилизационного подхода каждая цивилизация представляет самостоятельную ценность. По А. Тойнби (который развивает идеи Н.Я. Данилевского и О. Шпенглера) одновременно существуют равноценные локальные цивилизации. Таким образом, цивилизационный подход порывает с традицией европоцентризма, свойственной формальному, но в особенности стадийному подходу, предполагая как дальнейшее развитие истории, так и столкновения разных цивилизаций (европейско-христианской, исламской, славянско-христианской, дальневосточно-азиатской и т. п.).

Очевидно, что каждая цивилизация будет двигаться по своему собственному пути «бесконечных перерождений», с учетом особенностей «коллективного бессознательного», обусловленного географией, историей, религией, наличием сырьевых ресурсов и т. д. Прогресс есть не линейный, а циклический феномен, в каждом обществе и в каждой культуре он имеет свои особенности. Прогресс относителен, материальное развитие не всегда влечет за собой духовное и нравственное начало (А. Дугин)⁸. За время своего развития цивилизация будет проходить через определенные формации, но не по одной и той же «пятичленной схеме» (так, Россия с «более высокой формации социализма» «вернулась» в «низкий капитализм»). В определенные моменты цивилизации достигают «точек бифуркации», которые позволяют цивилизации начать движения по той или иной траектории.

Но финальная цель у каждой цивилизации одна – добиться состояния социальной гармонии – или состояния «семьи» (о чем говорит Высокий Коммунитаризм).

Эта циклическая «траектория прогресса», или череда «стадийных переходов» между «формациями», может длиться бесконечно, но общество так и не сможет вырваться из «колеса социальных перерождений» и достичь полной гармонии – «социального просветления». Между тем во многом эти траектории зависят от нас, поскольку будущее и настоящее связаны, причем не только тем, что в текущем мгновении зреет будущее, но и в некотором нетривиальном смысле присутствия уже существующих элементов будущего в настоящем. И элементами этого будущего в настоящем можно научиться управлять.

Использовались материалы:

* Этот исторический анекдот был приведен во введении к совершенно секретному документу британской СИС, в котором в 1950-х годах, совместно с ЦРУ, были впервые сформулированы стратегические основы ведения психологической войны против «коммунистических» стран и выбрано кодовое слово для этой операции – «Лиоте». Смысл его заключался в том, что, приступая к осуществлению своей программы, ее авторы намеревались получить результаты спустя десятилетия.

План предусматривал создание ориентированной на Запад прослойки в среде интеллигенции и в верхних эшелонах власти (Ф. Бобков, «Как готовили предателей», Алгоритм, 2011, http://mirznanij.ru/index.php/humanities/policy/3787-policy.html). В одном из документов английской разведки 1953 года говорилось(http://greatoperation.narod.ru/5/liote.htm): «"Лиоте" – это непрерывно действующая операция, главной задачей которой является выявление и использование трудностей и уязвимых мест внутри стран советского блока. В ходе операции должны использоваться все возможности, которыми располагает английское правительство для сбора разведывательных данных и организации мероприятий. Планирование и организация операций поручены специальной группе, возглавляемой представителем МИД, которая создана на основе решения кабинета министров по вопросам коммунистической деятельности за границей, принятого 29 июля 1953 года. Организация работы по сбору и анализу разведывательных данных и их дальнейшему использованию в свете поставленных задач возлагается на «Интеллидженс сервис"». И к 1991 году – «когда деревья стали большими» – возникла благоприятная ситуация для смены власти.

¹ Маргрит Кеннеди, «Деньги без процентов и инфляции. Как создать средство обмена, служащее каждому».

² Александр Секацкий, «Деньги как плод воображения», http:// rossia3.ru/ideolog/nashi/dengivoobr, http://martinis09. livejournal. com/148956.html

³ Ален де Бенуа «Против либерализма: к четвертой политической теории», М.: Амфора, 2009, 480 с, http://martinis09.livejournal. com/135886.html

⁴ В нашей стране в качестве либеральной «захватывающей мечты о будущем» пытаются преподнести «агломерации, как футуро-полисы» и форсайт-проект «Детство -2030».

⁵ Ю. Мухин, «Сталин – хозяин Советского Союза», http://lib.rus. ec/b/125795/read

⁶ «Заполярный коммунизм» http://www.donbass.name/letopis/ 2297-doneckie-na-shpicbergene-zapolyarnyj-kommunizm.html

⁷ Что касается примера жизни самого исторического персонажа: Луи Лиоте стал военным министром и маршалом Франции. Потом он снова служил в Марокко и умер в 1934 году глубоким стариком. Когда посаженные по его воле деревья стали большими.

⁸. http://evrazia.org/article/1549

Глава IX
Управляя хаосом

«События грядущего отбрасывают тень на настоящее».

Иоганн Вольфганг фон Гёте

Для того чтобы управлять грядущим, придется оставить старые, давно не работающие представления и подумать о новых инструментах осмысления прошлого и грядущего.

Многие совершенно справедливо полагают, что хаос – это перманентное состояние российской действительности, которое постоянно в ней воспроизводится. Такая действительность, выходящая далеко за рамки устоявшихся европейских представлений о порядке, есть наша органическая особенность, которую стоит воспринимать как данность. И с данностью этой нам нужно не просто жить, но и научиться пользоваться ее преимуществами. Как это сделал А. Гринспен, без стеснения назвавший 17летний период бессменного руководства ФРС «эпохой турбулентности». Или как это делают китайцы со своей необузданной тягой к переменам, у которых кризис («социальная турбулентность»), обозначается двумя иероглифами – «опасность» и «возможность».

Что такое хаос,

который в науке обозначается термином «турбулентность»?

Это чрезвычайно сложное, но вполне закономерное явление. Турбулентность является распространенным в природе явлением самоорганизации, связанным с регулярными или хаотическими переходами от беспорядка к порядку и обратно.

В гидродинамике явление, называемое турбулентным переходом (смена режима упорядоченного течения¹ в турбулентное), систематически изучалось выдающими исследователями². В XX веке проблема самоорганизации получила ряд убедительных решений, позволивших «не силою мышц, а силою своего ума» (Жуковский) поднять человека в воздух, а затем и в космос. Так была создана теория хаотического движения потоков газа, жидкостей и плазмы, становящихся при определенных условиях упорядоченными. При этом одно из важнейших решений турбулентного перехода было найдено эмпирическим путем социологом В. Парето (формулируется в общем виде как «20 % усилий дают 80 % результата, а остальные 80 % усилий – лишь 20 % результата»)³.

Возникновение ячеек Бенара при нагреве масляной пленки

Ячейки Бенара в разрезе

Существенное расширение теория нашла в середине XX века в трудах академиков А.Н. Колмогорова и Н.Н. Яненко. Острый общественный интерес к подобным явлениям возник позже – в 1960-х, когда появилась синергетика, которую часто определяют как «науку о самоорганизации» – самопроизвольном усложнении структуры системы при медленном и плавном изменении ее параметров, или «переход на другой уровень»⁴. Т. е. синергетика – это наука о неожиданных явлениях. Характерно, что за появлением ее первых разработок последовали события «студенческой революции» в Париже – первая цветная революция, которая стала и первым опытом практического применения и обкатки элементов теории «управляемого хаоса»⁵.

Возможность же более полного обобщения появилась лишь в конце XX века⁵ после обнаружения достаточно строгих закономерностей хаотического развития не только физических, но биологических и социальных «турбулентных частиц» (всевозможных экономических и политических объединений). Сегодня есть все основания полагать, что галактики, атмосферные смерчи, ячейки Бенара (самопроизвольное упорядочивание хаоса среды при достижении определенных параметров), многие биологические и политические системы являются едиными по механизму своего естественного образования и развития турбулентными структурами природы⁶.

При этом сегодня удалось установить общие правила организации хаоса. Изложим их в терминах, применимых в социальных науках, а после каждого рассмотрим выводы, которые можно сделать из этих абстрактных теоретических представлений о турбулентности:

1. Хаос создается естественным путем посредством увеличения размеров самоорганизующейся части единой системы, а затем, после достижения неких критических рубежей, таким же образом гасится.

Следствие: обоснование естественной возможности возникновения (создания) регулярных структур различного порядка, начиная от ячеек Бенара и заканчивая живыми организмами и мыслями.

Пример самоорганизации в природе – экспериментальное доказательство⁷ того, что падения метеоритов в безжизненный океан (т. е. сочетание высокой температуры, турбулентного следа, воды и химических элементов) вызывает возникновение аминокислот, необходимых для возникновения жизни.

Пример из истории – по достижении критического рубежа хаоса «смутного времени» (1593–1613), в России произошла самоорганизация.

2. Критические рубежи состояния системы определяются физическими размерами системы и соотносятся друг с другом экспоненциальным образом.

Таким образом, можно объяснить и долготерпимость русских и, при достижении предельной черты, силу русского бунта, «бессмысленного и беспощадного».

3. При движении от беспорядка к упорядоченному состоянию система регулярно возвращается в окрестности точки, где она уже когда-то была, по замкнутой траектории странного аттрактора Лоренца ⁸ (т. е. турбулентно).

Следствие: движение в фазовом пространстве наших мыслей и действий всегда осуществляется по замкнутой траектории странного аттрактора – так, проектируя одно, мы всегда строим нечто другое, находящееся в окрестности проектируемого⁹.

Турбулентная спираль (странный аттрактор Лоренса)

Например, строя коммунизм, в результате незначительных на первый взгляд отклонений мы попали в госкапитализм.

И здесь принципиально важен следующий вывод (П. Бак⁴): «В сложных системах, состоящих из огромного числа взаимодействующих агентов, крахи порождаются, как правило, не одним событием, пусть даже очень важным для системы, а результатом каскада мелких событий». В такой модели основным условием является повышенная «адаптабельность», а за основу принимается мысль, что не любой хаос является отрицательным и не всякая стабильность является благом (пример «застоя»). За основу принято и то условие, что лица, принимающие решения, должны пойти против «идеологических паттернов» – так, низкая адаптабельность, упрощенчество «религии марксизма», игнорирование множества параметров стали причиной разрушения системы.

В отличие от марксизма, в Высоком Коммунитаризме выстроены обратные связи по всем трем параметрам управления обществом – силе, религии/идеологии и деньгам. Марксизм менял только идеологию (подменив собой религии), сакрализуя силовые действия («уничтожая эксплуататоров как класс»), не меняя ничего принципиально в денежных отношениях¹⁰. Высокий Коммунитаризм, предполагая смену идеологии, вносит и принципиальное изменение в функционировании денежной системы, одновременно десакрализуя классовое насилие, заменяя его насилием над абстракцией – кредитным процентом.

Колебательные процессы являются особенностью развития экономических систем, являясь следствием противоборства множества сил. Широкий спектр колебаний экономических индикаторов означает, что по окончании экономического цикла система никогда не возвращается в исходное состояние («эффект бабочки»⁶). Она переходит на новый уровень и поэтому развивается по спирали – но не идеальной гармонической, а реальной – турбулентной, с широкими границами (или замкнутой траекторией «странного аттрактора»). Высокая степень изменчивости индикаторов экономики при движении от цикла к циклу говорит о необходимости использования, наряду с математическим, еще и вербального аппарата описания долговременных экономических явлений.

Вопрос стоит о необходимости учета множества показателей хозяйственной жизни – т. е. помимо материальных потоков, капитала и энергии в физическом и стоимостном выражении, необходимо учитывать еще и деловую, творческую, социальную активность масс (индекс человеческого развития = ИРЧП)¹¹, энтропию хозяйственной системы¹² и т. д. – принципы, которые присущи подходу к экономике в Высоком Коммунитаризме, принимающем всё многообразие показателей развития, которое входит в понятие философии хозяйства, но которое традиционно игнорируется «классической экономикой» – включая цели развития, моральный и психологический климат в обществе, показатели культуры и т. д.

4. «Масштаб хаоса» или «размер неопределенности состояния» (социальной) системы пропорционален физическим размерам системы. Чем он больше, тем неопределеннее поведение (социальной)системы.

Этим объясняется непонятная многим (прежде всего европейцам) ситуация в России – что в ее историческом прошлом, что в сегодняшнем настоящем. Для разрешения большой неопределенности необходимо привлечение очень больших объемов информации. Так, лишь статистика за 100 лет показывает, что страна в 1920 году начала, а в 2000-м закончила одним и тем же кризисным образом длинный, приблизительно 80-летний, цикл своего развития.

Сглаженный по десятилетиям ежегодный прирост численности населения (измеряемый в 100 тыс. чел./год) и энергопотребление на душу населения (0,2 т.у. т./чел.) в России в ХХ в. в границах империи и СССР)

80-летние длинные циклы экономического развития Россия демонстрирует не только в энергетических и демографических данных XX века. Эта периодичность прослеживается и в острых политических кризисах России последних столетий (1825 – восстание декабристов, 1905 – Первая революция и 1985 – перестройка), и как показывают исследования ритмов российской истории Э. Азроянца, Б. Кузыка и др., в более глубокой тысячелетней истории нашей страны.

Таким образом, Россия имеет 80-летние циклы развития, в отличие от 50—60-летнего цикла США и Китая, 40-летнего ЕС и Индии и 20-летнего Японии.

Если под этим углом зрения даже бегло заглянуть в историю, то легко обнаружить, что наши планы не могут быть никакими другими, кроме как сверхдолгосрочными. Советской России с ее мобилизационной экономикой понадобились 40 лет, чтобы с 1917 по 1957 год из самого «слабого звена капитализма» превратиться в сверхдержаву и задать космические ориентиры развития всему человечеству, а американцев заставить изучать опыт советской школы. Такой же период времени на восстановление своего естественного положения требует адекватных – «безумно великих», с бытовой точки зрения, планов на будущее (как в свое время воспринимало большинство жителей Калуги «несбыточные мечты» своего земляка Циолковского).

Сегодня нет серьезных оснований полагать, что следующий после Киевской Руси, Московского царства, Российской империи и СССР вариант полномасштабного восстановления Российского государства в условиях XXI века будет существенно отличаться.

Эту особенность из западных ученых подметил, пожалуй, только А. Тойнби, проделавший титанический труд по переработке всей мировой истории в поисках закономерностей. Тойнби пришел к выводу, что Россия выработала самый эффективный способ реагирования на стоящие перед ней вызовы. Так, перед лицом внешних угроз России свойственно периодически сжиматься, а затем, накопив духовные и материальные силы толчкообразно расширяться. И не просто, а вбирая в себя территории, с которых ранее исходила угроза¹³. При этом Тойнби вывел и общую закономерность – каждое сжатие России содержит в себе зерно равновеликого расширения. Это и есть классический русский уход-возврат. Причем ни о какой оккупации речи не может даже идти. Сегодня Россия находится в пределах стадии максимального своего сжатия. Но «пружина» сама не разожмется. Разжать ее поможет пассионарный толчок¹⁴, который способна дать обществу идеология Высокого Коммунитаризма.

Отметим, что еще более 60 лет назад (до появления синергетики) академик Колмогоров на строгом математическом языке доказал, что энергия отдельной частицы единой среды тем больше, чем больше площадь физического пространства, в котором она существует, в степени ¹/₃. Исследования последних десятилетий показали, что этот закон в полной мере распространяется и на человека: социальная энергетика, наивысшая производительность труда и пассионарность тем выше, чем больше физические размеры его социальной организации. Закон Колмогорова можно прочитать и так: значение личности человека тем выше, чем больше физические размеры общества, в котором он живет.

Основанные на этом утверждении численные оценки показывают, что энергия 10 объединенных между собой человек может оказаться в 2 раза выше энергии отдельных 10 человек, а энергия устремленных к единой цели 240 миллионов, населяющих СНГ, сопоставима с энергией 100 миллиардов разобщенных человек.

Для России с ее климатом и расстояниями – отчего ВВП на душу населения никогда не будет превышать ²/з западного – это дает шанс естественным образом войти в мировое разделение труда. Однако реализация этого сценария всецело зависит от способности государства уверенно консолидировать вместе хотя бы часть общества – чтобы российская ячейка глобального мира была сопоставима с много большими глобальными державами. Но либерализм с его разделением общества на «атомарные частицы» работает на разъединение. Решением является принятие идеологии Высокого Коммунитаризма, которая направлена на сплачивание людей во всеобщность.

При этом будем учитывать, что сегодня уровень богатства общества определяется не землей и капиталом, а физическими размерами «мира-экономики». Поэтому принципиальной задачей является расширение российского экономического пространства. Достичь этого в плотной конкурентной среде можно только с помощью распространения собственной идеологии.

Глобальная конкуренция в процессах мирового разделения труда постепенно выдавливает все крупнейшие экономики в зону своей уникальности. Все ниши мирового разделения труда прочно заняты (запад специализируется на технологиях, Юго-Восток является «фабрикой планеты»). России, чтобы не стать белым арктическим пятном, необходимо стать «центром духа» и «мировой фабрикой мысли» – источником идей, в том числе фантастических по своему внешнему восприятию. Интеллектуальный потенциал таких идей сосредоточен в органичных для России представлениях теории турбулентности.

Для продвижения в этом стратегическом направлении стране понадобится целая серия уникальных проектов. В том числе самоподдерживающихся региональных хозяйственно-энергетических систем – сообществ, объединяемых в дальнейшем в сообщество сообществ, коммунитарный принцип построения.