Текст книги "Флот и власть в России. От Цусимы до Гражданской войны (1905–1921)"

Совещание по преобразованию хозяйственно-технической части, созванное 6 июня, закончило работу к 19 июля 1908 г., выработав «Основания реорганизации управления флотом», которые были представлены Николаю II. В середине августа император распорядился созвать Особое совещание под своим председательством[313]313
  РГА ВМФ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 89. Л. 288.


[Закрыть]. В его состав вошли: только что назначенный товарищем морского министра контр-адмирал С.А. Воеводский, начальник ГМШ контр-адмирал Н.М. Яковлев, контр-адмирал А.А. Эбергард (11 августа того же года назначенный начальником МГШ), командующий Балтийским флотом контр-адмирал Н.О. фон Эссен, его предшественник вице-адмирал К.П. Никонов и бывший морской министр А.А. Бирилев. Кроме них на совещании должны были присутствовать и адмиралы, пользовавшиеся особым личным доверием царя: «состоящий при особе ЕИВ» вице-адмирал Н.Н. Домен, который был флаг-капитаном Николая II в 1893-1905 гг., его преемник в должности флаг-капитана вице-адмирал К. Д. Нилов, бывший управляющий Морским министерством адмирал Ф.К. Авелан и бывший наместник на Дальнем Востоке адмирал Е.И. Алексеев. Надо полагать, что присутствие морского министра подразумевалось. Представляется, что состав этого совещания носит отпечаток личных симпатий императора. Не говоря уже о группе придворных моряков, участие бывших министров и командующих в подобном совещании было совершенно необязательным. Из одиннадцати его участников ответственными должностными лицами являлись только пятеро (включая морского министра). Это открывало простор для совершенно безответственных предложений по реорганизации министерства. Поэтому для предварительного обсуждения позиции «действующих» чинов ведомства министром было созвано частное совещание, состоявшееся 13 и 16 августа[314]314
  РГА ВМФ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 89. Л. 319-323.


[Закрыть]. На нем была выработана общая позиция по ряду важных вопросов, в частности, о том, что:

– товарищ министра должен исполнять обязанности председателя Адмиралтейств-совета в отсутствие министра только в том случае, если он является старшим по чину среди присутствующих;

– дела по текущему ремонту должны быть сосредоточены в особом отделении в составе Кораблестроительного отдела;

– при инспекторе учебной части вводился совет из начальников морских учебных заведений и представителей от МГШ и ГМШ;

– обязанности начальника ГМШ должны быть определены точнее, на что и ранее указывали представители МГШ.

Участники совещания не пришли к общему мнению по вопросу о подчиненности библиотеки и типографии Морского министерства, на которые претендовали ГМШ, МГШ и ГГУ.

Нами не было обнаружено каких-либо свидетельств о ходе данного совещания и принятых им решениях. Вероятно, совещание всех высших руководителей морского ведомства под председательством Николая II так и не состоялось.

Казалось, пройдет еще несколько месяцев, и реорганизация Морского министерства, наконец-то, осуществится, но вмешался личный фактор. 8 января 1909 г. И.М. Диков уходит в отставку с поста морского министра, и его место занимает контр-адмирал С.А. Воеводский. Официальной причиной ухода И.М. Дикова был его преклонный возраст: 22 июня 1908 г. ему исполнилось 75 лет, «…и хотя он вполне сохранил умственные силы, – писал А.Н. Крылов, – но ему трудно было ездить в Государственную думу и ее комиссии и еще труднее присутствовать на заседаниях Совета Министров, где полновластным председателем был П.А. Столыпин», тем более что заседания Совета Министров часто затягивались до трех, а то и половины четвертого ночи, а рабочий день морского министра, по традиции, начинался уже в восемь часов утра[315]315
  Крылов А.Н. Мои воспоминания. С. 158-159.


[Закрыть].

Одной из действительных причин увольнения И.М. Дикова явился кризис, вызванный внесением в Государственную думу и Государственный совет штатов МГШ весной 1908 г. Он был связан с тем, что Государственная Дума утвердила не только отпуск средств на организацию МГШ, но и штаты этого органа, хотя, по существовавшим в то время в кругах высшей бюрократии представлениям, утверждать штаты в военном и морском ведомствах мог только царь. Вопрос об утверждении Думой штатов МГШ был настолько мелким, что «покушения» на права царя со стороны представительных органов не усмотрели ни в Морском министерстве, ни в Совете министров. Его заметил только Государственный совет, проваливший новые штаты, чтобы насолить П.А. Столыпину, который выглядел опасным либералом в глазах крайне-правых членов верхней палаты российского парламента.

Другой причиной увольнения И.М. Дикова могло стать недовольство Николая II таким проектом реорганизации Морского министерства. Вообще надо отметить, что смена министров была привычным для Николая II способом ухода от сложных проблем внутренней политики. Видимо, последнему царю казалось, что вместе с бывшим министром уходят и те неприятные для монарха события, которые связывались с его деятельностью. Действительно, в январе-феврале 1908 г. на совещании высших руководителей министерства был принят план реорганизации, предлагавшийся морским министром И.М. Диковым. В общем, этот план предвосхищал позднейшую реорганизацию ведомства в 1911 г. и предусматривал сохранение единства морского ведомства.

В течение того периода подготовки реорганизации центрального аппарата морского ведомства, который приходится на 1907-1909 гг., разработка новой схемы управления министерством шла довольно успешно. К концу лета 1908 г. подготовили «Положение об управлении

Морским министерством» и «Наказы» его подразделениям. Можно предположить, что если бы И.М. Диков дольше оставался на своем посту, морское ведомство был бы реорганизовано уже в начале 1909 г.

На этот же период пришелся пик активности офицеров МГШ, которые пытались провести в жизнь проект разделения единого морского ведомства на три независимых друг от друга структуры. Офицеры МГШ видели свой идеал в организации немецкого флота, которую всячески превозносили. При этом нам представляется, что было бы бесперспективным искать зависимость между демократическими, либеральными или консервативными политическими убеждениями того или иного высокопоставленного офицера и теми конкретными повседневными управленческими решениями, которые он должен был принимать. Нам видятся бесплодными и попытки связать либеральные или консервативные взгляды государственных и общественных деятелей с той или иной внешнеполитической ориентацией.

В записках и проектах, созданных за эти три года, были сформулированы те идеи, которые отвергались, видоизменялись и проводились в жизнь позднее.

Глава 5
Завершение реформ. Время Григоровича

Преемником И.А. Дикова стал С.А. Воеводский, до этого занимавший пост товарища морского министра. Контр-адмирал И.К. Григорович, бывший командир порта Императора Александра III (Либава), был назначен товарищем нового морского министра. Назначение И. К. Григоровича, по его собственному свидетельству, было обусловлено повышением С.П. Дюшена до начальника ГУКИС[316]316
  Григорович И.К. Воспоминания бывшего морского министра. СПб., 1993. С. 30-31.


[Закрыть], а место последнего во главе Законодательной части ГМШ занял действительный статский советник С.М. Радкович.

Степан Аркадьевич Воеводский (1859-1937) закончил кораблестроительное отделение НМА и сравнительно мало плавал – 4 года по цензовому счету за 25 лет офицерской службы. До своего назначения товарищем морского министра он два года занимал должность директора МКК и начальника НМА. С.Ю. Витте назвал его назначение министром «неожиданным». «Сам по себе он представлял скорее кавалергардского офицера, нежели моряка. Человек он почтенный, в смысле деловом и в смысле таланта ничего из себя не представляющий; человек с хорошими манерами и весьма порядочный. Одним словом, он обладает всеми такими хорошими качествами, которые, тем не менее, нисколько не делают человека государственным деятелем и морским министром. В то время, когда наш флот был уничтожен и подлежал восстановлению, для всякого, кто столкнулся с Воеводским хотя раз в жизни и говорил с ним полчаса, было ясно, что это назначение не серьезное»[317]317
  Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960. T. 3. С. 513.


[Закрыть]. Хотя С.Ю. Витте известен как очень злоречивый мемуарист, в данном случае его оценки не слишком грешат против истины.

Разработка проектов преобразований началась вновь. Сразу же после своего назначения 1 марта 1909 г. новый министр уведомил начальника МГШ А. А. Эбергарда, что намерен еженедельно собирать совещание начальников подразделений морского ведомства для обмена мнениями[318]318
  РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1240. Л. 97 об.


[Закрыть]. В качестве постоянных членов на это совещание приглашались товарищ морского министра, начальники ГМШ, МГШ, ГУКИС и председатель МТК. Начальников других учреждений предполагалось привлекать по мере надобности. Судя по архивным материалам, это совещание если и собиралось, то только в первые месяцы после назначения С.А. Воеводского министром.

Между тем, в Морском министерстве продолжалась разработка проектов реорганизации. В Законодательной части ГМШ к декабрю 1909 г. был подготовлен новый проект «Положения об управлении морским ведомством» (см. Приложение 17)[319]319
  РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1213. Л. 375-382.


[Закрыть]. В схему, разработанную ранее, которой руководствовалась комиссия С.П. Дюшена, были внесены существенные изменения. Прежде всего, надо отметить подчинение Учебной инспекции ГМШ, что сократило число подразделений, замыкавшихся непосредственно на министра, и подняло статус ГМШ. При инспекторе учебной части предусматривался Учебный комитет, в который включались представители МГШ, ГГУ, главных инспекторов Главного управления кораблестроения по специальностям, а также, по особому приглашению, начальники ВМУЗ, учебных команд и отрядов. Кроме того, начальник ГМШ должен был теперь начальствовать над судами, не вошедшими в состав Морских Сил данного моря, на правах командующего флотом. Это было весьма симптоматично, так как в определенной степени возвращало начальнику ГМШ по отношению к «плавающему» флоту инспекторские функции, которых он должен был лишиться согласно более ранним проектам. Судостроение теперь находилось не в руках Технического совета, а передавалось в Главное управление кораблестроения (ГУК). По косвенным данным можно судить о том, что вместо отделов по специальностям в его состав должны были войти инспекции, как это было в МТК. Среди учреждений, подчиненных товарищу министра, появляются Главное управление портов и Главное хозяйственное управление. Членов Адмиралтейств-совета предполагалось наделить инспекторскими функциями. Так была использована мысль В.А. Лилье о создании должности адмирал-инспектора флота. Преобразования, предусматривавшиеся данным проектом, сводятся, в основном, к переименованиям.

3 декабря 1909 г. готовый проект поступил на отзыв МГШ[320]320
  Там же. Л. 473.


[Закрыть], однако он не содержал объяснительной записки и глав о МГШ и ГМШ. По-видимому, это не случайность, именно вопрос о правах этих двух подразделений Морского министерства был самым острым, как показал опыт обсуждения предыдущих проектов. Уже через пять дней последовал развернутый ответ со стороны МГШ[321]321
  Там же. Л. 474-477; Д. 1240. Л. 88-90.


[Закрыть]. Авторы его указывали, что новый проект не вносит серьезных изменений в существующую систему управления, как и все остальные схемы, проектировавшиеся с 1907 г. (очевидно, вне стен МГШ). Предложение предоставить членам Адмиралтейств-совета инспекторские функции по строевой и хозяйственной части, по мнению авторов отзыва, было неосуществимо, так как исполнять эти функции они не смогут по причине занятости, и, кроме того, они будут в этом случае стеснять деятельность инспектируемых начальников. Отделение судостроения от берегового строительства «было бы шагом вперед, если бы при этом не было сохранено разделение техники от хозяйства, при котором сохраняется безответственность лиц и учреждений за отдельные отрасли»[322]322
  РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1213. Л. 476.


[Закрыть]. Выделение Учебной части в ведение особого комитета, гласит записка, было бы позитивно, «проект же дает Учебному комитету только принцип, теоретическую часть учебного дела, выделяя техническую часть Главному техническому управлению (видимо, здесь была допущена описка, следует читать – Главному хозяйственному управлению. – К.Н.), и сохраняет отделение технической части от хозяйства»[323]323
  РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1213. Л. 476.


[Закрыть]. Хозяйственная часть сооружения кораблей и портов, по мнению офицеров МГШ, имеет общего начальника (начальник Главного хозяйственного управления), а техническая такового не имеет и объединяется лишь подчинением товарищу морского министра. Непосредственное подчинение слишком многих подразделений товарищу приведет к его перегрузке. Законодательной части приданы несвойственные ей функции разработки законопроектов, указывали авторы, чем нарушается «естественный ход вещей».

В целом, заключение МГШ было отрицательным. «Ввиду всего перечисленного рассмотрение дальнейших подробностей проекта “Положения” не имеет большого значения, да и не представляется возможным, ввиду слишком короткого времени, данного для предоставления отзыва»[324]324
  Там же. Л. 477.


[Закрыть]. В отзыве предлагалось сначала реорганизовать флот, порты, переделать уставы, и только после этого приступить к реорганизации центральных учреждений.

Вместе с отзывом на проект Законодательной части начальник МГШ А.А. Эбергард 9 декабря 1909 г. направил морскому министру просьбу принять хотя бы самые необходимые меры по реорганизации ведомства[325]325
  РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1241. Л. 129-133.


[Закрыть]. Начальник МГШ считал, что в первую очередь необходимо: обязать все учреждения руководствоваться указаниями МГШ, внести в «Положение о Морском министерстве» или «Наказ Морскому министерству» пункты о мобилизации, в главу о товарище министра и начальниках Главных технических управлений пункт об утверждении чертежей строящихся кораблей. В последнем случае, видимо, имеется в виду новый порядок утверждения чертежей, после согласования с МГШ. Хотя подлинник доклада, взятый из дела Законодательной части летом 1911 г., не содержал пометок морского министра[326]326
  Там же. Л. 129.


[Закрыть], он произвел соответствующее впечатление и проект, созданный в Законодательной части под руководством С.М. Радковича, больше не обсуждался.

Кроме МГШ свой отзыв на этот проект прислал 10 декабря 1909 г. и директор Канцелярии Морского министерства Е.Е. Стеблин-Каменский[327]327
  РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 3. Д. 754. Л. 4-8; Ф. 418. Оп. 1. Д. 1213. Л. 478, 479-483 об.


[Закрыть]. Он указывал, что необходимость преобразования Канцелярии Морского министерства назрела. Необходимо выделить из ее сферы компетенции дела не юридического характера, с передачей их Канцелярии морского министра и включить в ее состав новое подразделение – Законодательную часть, выведя последнюю из подчинения ГМШ. Одновременно необходимо разделить обязанности юрисконсульта министерства и директора канцелярии, создав отдельную юрисконсультскую часть. Однако, писал он далее, в проекте Законодательной части к обязанностям проектируемого Управления по законодательным делам отнесены и чисто юрисконсультские дела, как-то: рассмотрение вносимых в Адмиралтейств-совет представлений со стороны их соответствия законам, разъяснение сомнений, возникающих при применении «действующих морских узаконений», а параллельно образована отдельная кодификационная часть. Директор Канцелярии Морского министерства предлагал создать вместо двух учреждений – одно Управление (или Главное управление) по делам законов, в состав которого должны были войти четыре подразделения: Законодательная часть, занимающаяся предварительной разработкой законов и подготовкой их к докладу в Адмиралтейств-совете, Кодификационная и Юрисконсультская части, а также Отдел общих дел, в задачи которого входило ведение делопроизводства Адмиралтейств-совета и самого Управления по делам законов. Начальник этого управления одновременно являлся, согласно проекту, и юрисконсультом морского ведомства, прокурором по делам о призах при Адмиралтейств-совете, как высшем призовом суде, и, кроме того, он непосредственно заведовал Отделом общих дел, а его помощник – Юрисконсультской частью.

Предложенное преобразование делало управление весьма влиятельным учреждением, сосредотачивающим в своих руках все законодательные и кодификационные дела. Главной причиной недовольства этим проектом других подразделений министерства неизбежно становилась монополия Управления по делам законов на подготовку законодательных «предположений», притом что чиновники Законодательной части уже доказали свою некомпетентность в технических морских вопросах, на что неоднократно указывали моряки-профессионалы.

Таким образом, с приходом нового морского министра работа по созданию схемы управления ведомством началась практически заново. После того как новый проект Законодательной части был раскритикован Морским Генеральным штабом, С. А. Воеводский решил вернуться к тем вариантам проектов «Положения о Морском министерстве» и «Наказа Морскому министерству», которые были разработаны летом 1908 г. под руководством С.П. Дюшена. 30 ноября 1909 г. было созвано совещание из высших чинов ведомства, призванное рассмотреть и окончательно утвердить проект «Положения об управлении морским ведомством»[328]328
  РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 2622. Л. 465-465 об.; Ф. 420. Оп. 1. Д. 147. Л. 18-24.


[Закрыть]. В совещании участвовали, кроме самого С.А. Воеводского: его товарищ И.К. Григорович, начальники ГМШ и МГШ Н.М. Яковлев и А.А. Эбергард, исполняющий должность председателя МТК генерал-майор А.Н. Крылов, начальникГУКИС С.П. Дюшен, начальникГГУ генерал-майор А.И. Вилькицкий, директор Канцелярии Морского министерства Е.Е. Стеблин-Каменский, главный военно-морской прокурор Н.Г. Матвеенко, главный медицинский инспектор флота А.Ю. Зуев, исполняющий должность начальника Отдела сооружений ГУКИС капитан 1 ранга Н.М. Сергеев, начальник Канцелярии морского министра В.А. Штенгер, начальник Управления по делам рабочих и вольнонаемных служащих тайный советник М.Ю. Поггенполь, помощник начальника ГМШ контр-адмирал М.В. Князев, в 1911-1913 гг. ставший начальником ГМШ, директор МКК контр-адмирал А. И. Русин, который затем занял пост начальника МГШ, первого помощника морского министра и начальника Морского штаба Верховного главнокомандующего в 1914-1917 гг. Заседания эти проходили еженедельно свыше полутора лет, примерно по четыре часа каждый раз, в кабинете министра[329]329
  Крылов А.Н. Мои воспоминания. М., 1963. С. 165.


[Закрыть]. Отношение к деятельности этого совещания у чинов министерства было весьма скептическим: «Я был на первом заседании, увидел, что ничего путного не будет, ходить перестал», – писал А.Н. Крылов, тогда исполняющий должность председателя МТК[330]330
  Там же. С. 165.


[Закрыть].

Вопросом, вокруг которого разгорелись в это время в Морском министерстве основные споры, был статус, права и полномочия ГМШ, изложенные в главе V проекта «Положения об управлении морским ведомством». Вопрос о положении ГМШ в структуре управления Морским министерством оказался в центре внимания совещания. На заседаниях 10 и 12 февраля 1910 г. предлагалось вернуться к той структуре ГМШ, которая существовала в 1885 г., так как его круг обязанностей сузился практически до тех размеров, которые он имел после реорганизации министерства середины 80-х гг. XIX в. ГМШ должен был иметь два отдела: Военно-морской, находящийся в непосредственном заведовании начальника ГМШ, и личного состава, во главе с помощником начальника. Совещание отметило, что необходимо внести ряд изменений в проект «Положения»[331]331
  РГА ВМФ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 147. Л. 19-21.


[Закрыть]. В отношении начальника ГМШ предполагалось предоставить ему право прекращать нарушение порядка и дисциплины во всех замеченных случаях, а не только при осмотре команд и учреждений, как предусматривалось проектом; приравнять его к товарищу министра по строевой части, что было особенно важно, по мнению участников совещания. Дело в том, что в случае внесения такого изменения, в случае отсутствия министра, его мог бы замещать начальник ГМШ или товарищ морского министра, в зависимости от того, кто из них старше в чине, если царь не издаст особое повеление. Необходимо было выяснить круг дел, разрешаемых собственной властью начальника ГМШ, без доклада министру; указать на участие штаба в боевой подготовке флота; учреждения, подведомственные ГМШ, должны были значиться подчиненными штабу, а не его начальнику. Главный медицинский инспектор флота предложил указать, что комплектование медицинского персонала ГМШ должен производить по согласованию с ним, но он не был поддержан большинством участником совещания, так как было признано, что это и так очевидно. Следовало также более подробно определить права и обязанности ГМШ в отношении мобилизации, оставив за МГШ «общие указания» по этому вопросу. Первоначально предлагалось передать все мобилизационное дело в руки МГШ, но А. А. Эбергард возражал на это, что распорядительные функции по мобилизации не должны отягощать этот орган.

В отношении МГШ совещание решило предоставить ему право проектирования изменений Морского устава и издания сигнальных книг; пойти навстречу предложению А.А. Эбергарда и изменить ст. 6, указав, что он «составляет планы и представляет на утверждение морского министра также и основания для направления деятельности всех учреждений Морского министерства»[332]332
  РГА ВМФ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 147. Л. 20 об.


[Закрыть], тогда как в прежней редакции говорилось лишь о «предположениях» МГШ. Кроме того, было решено, что приказы по морскому ведомству может издавать только министр, а его товарищ и другие высшие чины – лишь циркуляры.

Глава VI «Положения об управлении морским ведомством», посвященная МГШ, обсуждалась 12 и 16 февраля 1910 г.[333]333
  Там же. Л. 22-23.


[Закрыть] По предложению А.А. Эбергарда, большинство присутствующих согласились с тем, что МГШ должен рассматривать корабельные журналы, рапорты, отчеты и тому подобные документы только с точки зрения боевой подготовки, а в остальном это должно лежать на обязанности ГМШ. На МГШ были также возложены, по инициативе его начальника, функции составления приказов и инструкций по боевой подготовке. По другим пунктам сфера деятельности МГШ была несколько сокращена. Так, по предложению А.Ю. Зуева, составление заданий для санитарных маневров флота было передано в Инспекцию медицинской части. А.Н. Крылов высказал мысль о том, что все подразделения Морского министерства должны давать МГШ сведения о выполнении его заданий. Это предложение было отвергнуто, так как, по мнению большинства участников совещания, у этого органа и так достаточно возможностей обо всем быть осведомленным. Было исключено и положение о том, что начальник МГШ обязательно присутствует на всех всеподданнейших докладах, касающихся его сферы компетенции. Наконец, пункт об обязательном присутствии начальника МГШ на высочайших смотрах был заменен упоминанием о его праве присутствовать там. Эти три последних изменения действительно затрагивали существенные прерогативы МГШ. Характерно для А. А. Эбергарда и то, что он энергично не протестовал против этого, так как подобный протест обязательно был бы занесен в журнал. Позднее начальник МГШ сетовал, что вынужден был идти на компромиссы.

Впоследствии на совещании обсуждался вопрос об устройстве МТК, причем предполагалось совместить посты председателя МТК и главного инспектора судостроения. Против этого тогда выступил А.Н. Крылов, хотя он и совмещал эти две должности. «Предлагаемая статья была из проекта Наказа (следует читать «Положения». – К.Н.) исключена, а самый проект в 101-й раз направлен к переработке»[334]334
  Крылов А.Н. Мои воспоминания. С. 167.


[Закрыть].

Совещание приняло еще одно решение о том, что инспекторские функции будут сохранены только за главными инспекторами морской строительной и медицинской частей флота по отношению к личному составу их специальностей. Причиной тому было то, что медицинские и строительные чиновники приходят в морское ведомство «со стороны» и над ними необходим особый контроль. Одним из аргументов в пользу лишения инспекторских функций главных инспекторов МТК по специальностям было то, что при обсуждении сметы 1908 г. в Государственной думе было высказано пожелание освободить техников от лишающего их самостоятельности инспекторского контроля[335]335
  РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 3. Д. 1339. Л. 9-11.


[Закрыть].

На заседании 23 февраля 1910 г. морской министр приказал всем начальникам подразделений составить проекты их штатов в двух вариантах: в пределах существующих сумм, при том что оклады служащих также останутся неизменными, и в размере действительной потребности с увеличением жалованья до уровня проектируемых для Департамента таможенных сборов Министерства финансов[336]336
  РГА ВМФ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 147. Л. 24.


[Закрыть]. Дело в том, что еще в августе 1909 г. Совет Министров рассматривал проект нового штата Департамента таможенных сборов по письму министра финансов от 10 августа того же года[337]337
  РГА ВМФ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 108. Л. 72-73 об.


[Закрыть]. Главным изменением, по сравнению с существовавшим тогда положением, было назначение строго определенной по чинам суммы на награды (к Рождеству и к Пасхе), тогда как ранее они производились из остатков ассигнований на содержание личного состава и канцелярские расходы. Кроме того, предусматривалось и некоторое увеличение окладов «в связи с возросшей дороговизной жизни в столице». Всего предусматривалось увеличить расходы департамента на 9,9 %. Сумма расходов при этом увеличивалась с 440 167 до 479 723 рублей в год[338]338
  Там же. Л. 72 об.


[Закрыть]. «Совет Министров счел при этом полезным указать всем ведомствам, разрабатывающим ныне штаты своих центральных учреждений, на необходимость руководствоваться в отношении окладов содержания по штатным должностям и при назначении добавочных выдач, положенными в основание проекта нового штата Департамента Таможенных Сборов началами»[339]339
  Там же.


[Закрыть].10 февраля 1909 г. С. А. Воеводский сделал заявление, внесенное в Особый журнал Совета Министров, о необходимости предоставить служащим Морского министерства те же оклады, что планировались для Департамента таможенных сборов, применительно к их должностям[340]340
  РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1297. Л. 466-469 об.


[Закрыть]. Представитель Министерства финансов статский советник С.И. Федоров указал в ответ на увеличение расходов на центральный аппарат Морского министерства с 1885 г. по 1909 г. в 2,5 раза, с 850 тыс. до 2200 тыс. рублей в год. Вместо 239 должностей, считая с младшими чиновниками, писарями и машинистками, в министерстве их стало 413. Он подчеркнул далее, что сравнение окладов «опасно и не всегда убедительно». Естественно, что с точки зрения финансового ведомства любое увеличение расходов представлялось крайне опасным, так как могло повлечь аналогичные требования других ведомств. С.И. Федоров прямо заявил, что в случае увеличения жалованья сотрудникам центрального аппарата морского ведомства, аналогичных прибавок потребует и Военное министерство, что повлечет уже много большие расходы, так как его аппарат был значительно больше флотского. На это С. А. Воеводский ответил, что необходимость увеличения жалованья вызвана не капризом, а ростом дороговизны столичной жизни. В итоге, согласно решению Совета Министров, новые, повышенные оклады Департамента таможенных сборов стали эталоном для других ведомств.

В связи с разработкой новых штатов 15 февраля 1910 г. начальник Мобилизационного отделения ГМШ полковник В.Н. Давидович-Нащинский подал начальнику ГМШ Н.М. Яковлеву доклад о положении мобилизационного дела в ГМШ[341]341
  РГА ВМФ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 1213. Л. 485-486 об.


[Закрыть]. Автор доклада отмечал: «Если же вся тяжесть ответственности за военную готовность будет по-прежнему только на Морском Министре и Начальниках Штабов, без дальнейшего разложения всей этой огромной тяжести, то по-прежнему это будет лишь ущербом для дела, даст результаты лишь самые худшие, а ответственных лиц на деле не будет, как их не нашли после минувшей войны»[342]342
  Там же. Л. 486 об.


[Закрыть]. В.Н. Давидович-Нащинский обращал внимание на то, что Мобилизационное отделение состоит в Отделе личного состава и имеет трехступенчатое подчинение: морской министр – начальник ГМШ – помощник начальника ГМШ (он же начальник отдела личного состава). Это идет в ущерб делу, так как у многочисленных начальников не хватает времени на выслушивание докладов, а само Мобилизационное отделение не имеет даже права самостоятельно переписываться с другими ведомствами. Он уже докладывал об этом «через несколько месяцев» после назначения его начальником этого отделения в 1903 г. тогдашнему начальнику ГМШ З.П. Ро-жественскому. «Адмирал Рожественский, очень любивший меня и безусловно мне доверявший, вполне согласился с указанными выше неправильностями…»[343]343
  Там же. Л. 485.


[Закрыть] – отмечал В.Н. Давидович-Нащинский. После этого З.П. Рожественский приказал выделить Мобилизационное отделение в свое непосредственное подчинение и просил «потерпеть» с идеей самостоятельного положения этого подразделения до реорганизации ГМШ, а с правом самостоятельных сношений – до неопределенного времени. Отделением было издано мобилизационное расписание перед Русско-японской войной, «которое оттого только не принесло почти никакой пользы во время войны, что в военных портах некому было тогда с ним ознакомиться»[344]344
  РГА ВМФ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 1213. Л. 485 об.


[Закрыть]. Результатом настойчивости В.Н. Давидовича-Нащинского стало создание Мобилизационного отдела ГМШ в 1911 г.

31 марта 1910 г. проект «Положения об управлении Морским министерством» был передан Законодательной частью ГМШ на отзыв в Канцелярию морского министра[345]345
  РГА ВМФ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 147. Л. 35.


[Закрыть]. В своем отзыве В.А. Штенгер предлагал переименовать Канцелярию Морского министерства в Канцелярию по Законодательным и Кодификационным делам Морского министерства, а для Канцелярии министра сохранить существующее название. Кроме того, он указывал на необходимость назначения председателем Морского учебного комитета особого лица, а не начальника ГМШ, и отделения делопроизводства Учебного комитета от ГМШ[346]346
  Там же. Л. 36-36 об.


[Закрыть].

В Адмиралтейств-совет проект «Положения о Морском министерстве» был передан в начале ноября 1910 г.[347]347
  РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1297. Л. 12-22.


[Закрыть] На заседания Адмиралтейств-совета, посвященные обсуждению этих вопросов, был приглашен и начальник МГШ А.А. Эбергард. Он настаивал на внесении в «Положение» статьи об обязательном присутствии начальника МГШ на высочайших морских смотрах, но С.А. Воеводский заметил, что место этому пункту не в «Положении», а в «Наказе», и она была отклонена. Присутствие на высочайших смотрах было важно, как возможность лично общаться с царем, учитывая, что начальник МГШ к этому времени уже лишился права личного всеподданнейшего доклада. Адмиралтейств-совет также исключил из «Положения» статью о том, что все учреждения морского ведомства должны руководствоваться указаниями МГШ, одобренными морским министром.

Фактически, с приходом к власти в министерстве С.А. Воеводского, МГШ был оттеснен от разработки проектов преобразований морского ведомства. Среди его сотрудников стали проявляться пессимистические настроения. Штаб-офицер МГШ капитан 1 ранга граф А.П. Капнист писал в сентябре 1910 г.: «Единственная победа МГШ – это неосознаваемая еще многими чинами флота, ведущими себя, – нельзя назвать иначе, как свинья под дубом, – победа военной идеи»[348]348
  РГА ВМФ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 1285. Л. 69.


[Закрыть]. Под «военной идеей» офицеры МГШ подразумевали постулат, что флот существует для войны, а береговые учреждения и штабы являются лишь придатком, обеспечивающим его боевое применение, но самостоятельного значения не имеют. «Мы знали время, когда роль Штабов (именно так, с прописной буквы! – К.Я.) и на суше и на море была ничтожна, а роль служб огромна. То было время господства служб. Разработка Штабом научного метода решения проблемы и подчинения военной идее всех без исключения ресурсов государства – дало ему доминирующее значение над службами», – писал в 1928 г. другой верный паладин Морского Генерального штаба А. В. Шталь[349]349
  Шталь А.В. Служба штаба морских сил. Л., 1928. С. 12.


[Закрыть].