Текст книги "Флот и власть в России. От Цусимы до Гражданской войны (1905–1921)"

Кроме того, ни один флот мира после появления брони и пара не подвергался такому экзамену, каким стала русско-японская война. Несомненно, что в условиях большой войны выяснилась бы масса недостатков систем управления всеми флотами тогдашнего мира. Кстати, наиболее архаичной, громоздкой и запутанной была система управления крупнейшего в мире британского флота. Она претерпела серьезную реорганизацию в 1904-1910 гг., в «эру Фишера».

Глава 3
Начало реформ. Время Бирилева

Еще не закончилась Русско-японская война, а поражение в Цусимском проливе уже заставило правительственные круги обратиться к проблемам преобразования военного и морского ведомств[91]91
  О некоторых аспектах этих проектов см.: Назаренко К.Б. Планы реформы Морского Кадетского Корпуса в начале XX в. // Военные традиции России: история, психология, культура. Материалы международной научной конференции. СПб., 2000. С. 68-69; Он же. Обсуждение вопроса о воссоздании морской пехоты в России в 1907-1914 гг. // Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2000. Вып. 4 (№ 26). С. 19-26; Он же. Морское министерство и «Особый порядок военного законодательства» в 1907-1914 гг. // Санкт-Петербург – Петроград – Ленинград. 1703-2002. Университетские петербургские чтения. СПб., 2002. С. 297-301; Он же. Реорганизация морского управления в России в 1905-1914 гг. // Мавродинские чтения. СПб., 2002. С. 270-275.


[Закрыть]. Прежде всего, 8 июня 1905 г. был создан Совет государственной обороны (СГО), который должен был координировать деятельность армии и флота. Его возглавил двоюродный дядя Николая II великий князь Николай Николаевич Младший (1856-1929), под председательством которого еще с 5 мая 1905 г. разрабатывалось положение о СГО. Далее было предложено упразднить должность Главного начальника флота и морского ведомства и управляющего Морским министерством, а вместо них восстановить должность морского министра. Уже 26 марта 1905 г. пост управляющего Морским министерством покинул адмирал Федор Карлович Авелан (1839-1916), возглавлявший ведомство с 1903 г. и получивший чин полного адмирала меньше чем за месяц до Цусимской катастрофы. После того как вице-адмирал Иван Михайлович Диков (1833-1914) три месяца исполнял обязанности управляющего, морским министром был назначен вице-адмирал Алексей Алексеевич Бирилев (1844-1914).

Взвешенная оценка А. А. Бирилева как государственного и военно-морского деятеля довольно непростое дело. Плавал он сравнительно мало, за первые 25 лет службы в офицерских чинах он находился в море по цензовому счету всего 4 года. Для сравнения, Роберт Николаевич Вирен, который в начале войны с Японией командовал крейсером 1 ранга «Баян», а после боя в Желтом море возглавил остатки 1-й Тихоокеанской эскадры, запертые в Порт-Артуре, за 17 лет после выпуска из Морского корпуса 10 лет провел на палубе корабля. Зато иностранные награды сыпались на А. А. Бирилева как из рога изобилия: он был удостоен 16 иностранных орденов, в том числе и таких экзотических наград, как Орден креста животворящего древа, полученный от иерусалимского патриарха в 1901 г. При этом у А. А. Бирилева был довольно большой командно-административный опыт: с 1897 г. он командовал отрядами и эскадрами, был старшим флагманом Балтийского флота, после отъезда Степана Осиповича Макарова в Порт-Артур принял пост главного командира Кронштадтского порта, фактически став высшим морским начальником на Балтике. По словам офицера царского флота и советского контр-адмирала, известного мемуариста В.А. Белли, «А.А. Бирилев, конечно, не был способен вывести флот и Морское министерство из того упадка, в который их привели в доцусимский период. Но в этот момент на горизонте еще не было фигуры, способной осуществить решительные реформы»[92]92
  Белли В.А. В императорском российском флоте: Воспоминания. СПб., 2005. С. 101.


[Закрыть]. Мемуарист отмечал как самодурство А.А. Бирилева, так и его определенный демократизм, – тот, уже будучи морским министром, запросто разговаривал с гардемаринами Морского корпуса и даже интересовался их мнением по вопросам обучения, к чему «мы никак приучены не были и реагировали … скорее положительно»[93]93
  Там же.


[Закрыть].

Пост главного начальника флота и морского ведомства, который с 1881 г. занимал великий князь Алексей Александрович, не был упразднен до его смерти, но само назначение морского министра свидетельствовало о косвенном признании недостатков системы великокняжеского управления флотом. В рескрипте царя на имя нового морского министра от 29 июня 1905 г. указывалось, что основной задачей флота является обеспечение морской обороны побережья Балтийского моря и улучшение подготовки личного состава путем введения баллотировки офицеров при производстве в чин, улучшения военно-морского образования, судостроения, и предоставления командующим флотами в Балтийском и Черном морях большей самостоятельности[94]94
  РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 2453. Л. 12-14.


[Закрыть].

19 октября 1905 г. произошло серьезное изменение в положении морского ведомства среди других центральных учреждений Российской империи. Через два дня после издания знаменитого Манифеста 17 октября 1905 г. с обещанием гражданских и политических свобод, был реорганизован Совет Министров, который стал правительством страны в юридическом смысле этого слова. Теперь появились возможности усиления контроля со стороны гражданской власти над Военным и Морским министерствами, в особенности в установлении подобного контроля были заинтересованы Министерство финансов и Государственный контроль. Кое-кому в те дни казалось, что вскоре в России появится ответственное парламентское правительство, в котором посты военного и морского министра займут штатские политики, объединенные общими политическими взглядами со своими коллегами по кабинету. Однако «Основные государственные законы», опубликованные 24 апреля 1906 г., развеяли эти надежды. Совет министров назначался царем, а четыре министерства (Военное, Морское, Иностранных дел и Императорского двора) занимали особое положение, пользуясь своеобразной «автономией» по отношению к правительству. Подобная «автономия» соответствовала всему духу «конституции» 1906 г. Вопросы, связанные с армией и флотом, подлежали обсуждению в кабинете лишь по повелению царя, по желанию соответствующих министров или в том случае, когда они затрагивали интересы других ведомств. Конечно, была исключена возможность назначения на посты военного и морского министров непрофессионалов.

Первым практическим мероприятием по реорганизации морского ведомства было введение поста товарища морского министра. После фактического отхода от дел и отъезда в Париж великого князя Алексея Александровича необходимость приведения статуса морского министра в соответствие с принятым для глав других центральных учреждений стала очевидной. 17 января 1906 г. именным высочайшим указом Правительствующему Сенату была введена должность товарища морского министра[95]95
  РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 2450. Л. 1.


[Закрыть]. По приказу А. А. Бирилева от 14 апреля 1906 г. на его товарища возлагалось «ближайшее» руководство ГУКИС, МТК, ГГУ, УГМИФ, Канцелярией министерства, правлениями Обуховского сталелитейного и Балтийского механического заводов, Управлением сберегательно-вспомогательной кассой рабочих и вольнонаемных служащих морского ведомства и Архивом Морского министерства[96]96
  Там же. Л. 13 об.


[Закрыть]. Позднее, когда из ГМШ был выделен МГШ, он также вошел в прямое подчинение министра. Николай II одобрил назначение на этот пост контр-адмирала Н.А. Римского-Корсакова, но произошло само назначение только 7 июня 1906 г., а почти полгода до этого пост оставался вакантным. Однако на данном этапе министру не были предоставлены права главного начальника флота и морского ведомства и сохранялась возможность назначения на этот пост кого-либо из великих князей. Вероятным претендентом был, прежде всего, великий князь Александр Михайлович, имевший чин контр-адмирала. Следующим по старшинству «августейшим» моряком был великий князь Кирилл Владимирович, тогда капитан 2 ранга. Прецедент прижизненного отстранения от должности генерал-адмирала уже имел место: в 1881 г. Алексей Александрович занял этот пост при жизни предыдущего главного начальника флота и морского ведомства великого князя Константина Николаевича.

Выделение хозяйственно-технических учреждений в подчинение товарища морского министра, обладавшего значительной самостоятельностью, из иностранных морских ведомств имело место только в Японии в 1893-1901 гг.

Нет прямых указаний на то, что подобное устройство было прямо скопировано у Японии, но сходство говорит само за себя. В гражданских ведомствах Российской империи товарищи министров были, обычно, лишь помощниками своих начальников, не имея собственной сферы руководства, хотя встречались и исключения.

Появление поста товарища морского министра вскоре вызвало необходимость создания подсобного органа для организации переписки самого министра, так как Канцелярия министерства оказалась подчинена его товарищу, а при министре остались лишь два адъютанта и чиновник для поручений. 11 декабря 1906 г. была создана Канцелярия морского министра[97]97
  РГА ВМФ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 6. Л. 1-1 об.


[Закрыть]. По повелению Николая II на исполняющего должность чиновника особых поручений IV класса при морском министре полковника по адмиралтейству В.А. Штенгера были возложены обязанности начальника вновь образованного учреждения. Какого-либо документа, регламентирующего круг обязанностей новой канцелярии, не существовало, и она вела те дела, которые поручались ей министрами (см. Приложение 11).

Попытки А.А. Бирилева выяснить ближайшие задачи, стоящие перед его ведомством, не увенчались успехом. В царских манифестах об этом говорилось в самых общих чертах: «…Первой священной обязанностью Морского ведомства я ставлю безотлагательное обеспечение морской обороны берегов во всех наших водах, а затем уже в зависимости от средств воссоздание боевых эскадр»[98]98
  РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 2453. Л. 12-14.


[Закрыть], – гласил манифест от 29 июня 1905 г.

С весны 1905 г. в Морском министерстве начался сбор записок с предложениями по реформированию ведомства. Оказалось, что вопрос о создании органа оперативно-стратегического руководства флотом больше всего интересовал молодых морских офицеров, в отличие от высших руководителей ведомства, пытавшихся начать реформирование с хозяйственно-технических учреждений.

Довольно любопытна записка, написанная в конце октября – начале ноября 1905 г., автором которой был начальник чертежной (как в то время называли конструкторское бюро) Обуховского завода полковник морской артиллерии В. А. Алексеев[99]99
  РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 3. Д. 649.


[Закрыть]. Он предлагал создать особую Инспекцию боевой готовности флота, возложив на нее задачи стратегического руководства и тактической подготовки флота, заведование Академией Морского Генерального штаба, которую еще предстояло организовать, участие в выработке общей военной политики государства, разработку судостроительной программы, распределение кораблей по флотам и эскадрам, ведение разведки, оценку деловых качеств офицеров флота, одним словом – обязанности Генерального штаба[100]100
  Там же. Л. 5-23.


[Закрыть]. Возглавлять ее должен был генерал-инспектор флота с восемью помощниками, назначенными им самим: по обще-морской части, по тактике и стратегии, по артиллерии, по минному делу, по кораблестроению, по механической части, по портовым сооружениям и по интендантской части. Еще восемь офицеров должны были избираться в состав Инспекции на кораблях «закрытой баллотировкой». Сходство названия должности генерал-инспектора флота с одноименными должностями военного ведомства не должно вводить в заблуждение: предлагаемая В.А. Алексеевым Инспекция боевой готовности флота являлась прообразом будущего Морского Генерального штаба, тогда как сухопутные генерал-инспекторы отвечали за боевую подготовку соответствующего рода войск. «Ее значение можно определить так, – писал В. А. Алексеев. – Инспекция по отношению к Морскому министерству должна занимать такое же место, как Государственная дума будет занимать в общем строе государственного управления – не трудно видеть, что и причины учреждения Думы и Инспекции одни и те же: борьба с самоуспокоением и самообманом, одинаково приведших к катастрофам»[101]101
  Там же. Л. 23.


[Закрыть]. Позднее, летом 1906 г., после разгона I Думы В.А. Алексеев приписал на полях: «Это сравнение с Государственной думой было сделано вскоре после 17 октября, когда так свято и искренне верилось, что народные представители, призванные царем к совместной работе, исцелят и обновят нашу родину»[102]102
  Там же.


[Закрыть].

В эти месяцы многие руководители подразделений министерства стремились улучшить положение своего учреждения и повысить его внутриведомственный вес, а заодно и облегчить свою работу. Так, директор Канцелярии Морского министерства тайный советник Е.Е. Стеблин-Каменский предложил свой вариант «Положения об управлении морским ведомством»[103]103
  РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 3. Д. 670. Л. 1-18.


[Закрыть]. Сохранившийся экземпляр проекта не подписан, но на автора указывает то обстоятельство, что устройство Канцелярии Морского министерства согласно данному проекту очень близко к организации Управления по законодательным делам морского ведомства, создать которое предлагал Е.Е. Стеблин-Каменский позднее, в 1910 г. Наиболее интересная черта данного проекта – объединение в Канцелярии Морского министерства Законодательной и Сметной частей из ГМШ и ГУКИС, соответственно. Это объединение привело бы к серьезному увеличению внутриведомственного веса Канцелярии. Что касается других учреждений Морского министерства, то предусматривалось создание Главного кораблестроительного управления и Главного управления портов. Этот проект отчасти предвосхищает будущую организацию морского ведомства, введенную в октябре 1911 г. Главное управление портов должно было отвечать за снабжение флота расходными материалами, топливом, продовольствием, за постройку береговых сооружений, судоремонт и ведать наймом и увольнением вольнонаемных служащих и рабочих. По своим функциям оно напоминало будущее Главное морское хозяйственное управление (ГМХУ). Местными органами этого учреждения должны были стать портовые управления. К Главному кораблестроительному управлению Е.Е. Стеблин-Каменский предполагал передать все судостроение, как в научно-техническом, так и в хозяйственном отношении. Но этот проект, как и многие другие, остался на бумаге.

Несколько забегая вперед заметим, что когда встал вопрос об организации Морского Генерального штаба, в феврале 1906 г. наиболее авторитетным по мнению А. А. Бирилева адмиралам было разослано письмо морского министра с просьбой высказать свои предложения по реорганизации ведомства. В ответ на него были получены весной-летом 1906 г. записки от бывшего наместника на Дальнем Востоке Е.И. Алексеева[104]104
  РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1241. Л. 494-495.


[Закрыть], бывшего управляющего Морским министерством Ф.К. Авелана[105]105
  Там же. Л. 495-495 об.


[Закрыть] и состоящего при особе царя генерал-адъютанта и вице-адмирала Н.Н. Ломена.

Николай Николаевич Ломен (1843-1909) в 1892-1893 заведовал ВМУО ГМШ, занимая один из высших руководящих постов в центральном аппарате ведомства, а в 1893-1905 гг. был флаг-капитаном его императорского величества, то есть совмещал близость к императору и осведомленность в делах Морского министерства.

Характерно, что во всех трех записках предлагалось вновь объединить ГМШ и МГШ, однако, разными способами. Если Ф.К. Авелан и Н.Н. Ломен фактически призывали вернуться к довоенным порядкам, то Е.И. Алексеев предлагал упразднить ГМШ, переименовав при этом МГШ в Морской штаб. Эту же точку зрения впоследствии отстаивали офицеры МГШ. Вместе с тем Е.И. Алексеев выступил против объединения технической и хозяйственной частей, как в центре, так и на местах. Непонимание высшими морскими чинами роли штаба хорошо иллюстрирует замечание Н.Н. Ломена о том, что план войны должен разрабатывать главнокомандующий, а вовсе не МГШ. Впрочем, мнение о бесполезности штабов на флоте разделяли многие высокопоставленные моряки начала XX в., в том числе и такой крупный и позитивно оцениваемый в историографии военно-морской деятель, как английский адмирал А.-Д. Фишер, первый лорд Адмиралтейства, один из авторов концепции дредноута, реформатор английского морского ведомства. Именно из-за сопротивления Д.-А. Фишера Великобритания создала Морской Генеральный штаб последней из великих держав, в 1912 г.[106]106
  Подробнее об этом см.: Лихарев Д. В. Морская политика Великобритании в 1900-1930 гг.: Дисс.... докт. истор. наук. СПб., 1994.


[Закрыть] Сторонники этой точки зрения видели в создании морских штабов нечто вроде «сухопутной ереси»[107]107
  См., например: Тирпиц А. Воспоминания. М., 1957.


[Закрыть].

В записках Е.И. Алексеева и Н.Н. Ломена, кроме того, предлагалось передать ГГУ, УГМИФ и Канцелярию Морского министерства в непосредственное подчинение министра, а не его товарища. Н.Н. Ломен разработал и собственную схему управления Морским министерством[108]108
  РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1241. Л. 548.


[Закрыть]. Наиболее оригинальной чертой его проекта было введение МГШ в подчинение ГМШ и появление поста инспектора стрельбы во флоте, подчиненного ГМШ. В хозяйственно-технической сфере предусматриваемые схемой изменения были невелики и ограничивались заменой Инспекций МТК отделами по специальностям, во главе с начальником судостроения. При этом предусматривался Счетный отдел, напрямую подчиненный товарищу морского министра, который должен был играть роль ГУКИС. Все эти пожелания шли вразрез с только что проведенным образованием МГШ, поэтому не имели шансов на осуществление.

Решающее влияние на реорганизацию морского ведомства оказали не вышеприведенные записки, а сформулированные в декабре 1905 г. лейтенантом А.Н. Щегловым соображения, изложенные в записке «Значение и работа штаба по опыту русско-японской войны». Данная записка была не первой пробой пера молодого офицера, еще в ноябре 1902 г. он изложил свои взгляды на функции Морского Генерального штаба в связи с обращением начальника ВМУО ГМШ А. А. Вирениуса к управляющему Морским министерством, о котором упоминалось выше. А.Н. Щеглов предложил свое понимание различий между планом войны (составление которого вошло бы в компетенцию Морского Генерального штаба) и планами операций, которые «требуют творчества начальников на местах»[109]109
  РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 23850. Л. 15-25.


[Закрыть].

В записке 1905 г. лейтенант предложил структуру нового органа морского управления. В МГШ следовало включить Стратегический отдел, подразделявшийся на отделения – Оперативное, Иностранной и русской статистики, архивноисторическое и разведочное бюро; и Мобилизационный отдел с отделениями личного состава и материальных средств. МГШ должен был состоять из 1 вице-адмирала, 10 штаб– и 33 обер-офицеров[110]110
  РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 23850. Л. 71, 99.


[Закрыть]. Обращает на себя внимание близость предлагаемой А.Н. Щегловым численности русского МГШ с его германским и японским аналогами – в первом состояло 32 офицера и 27 чиновников, а во втором – 31 офицер и 23 чиновника[111]111
  РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1.Д. 1155. Л. 31.


[Закрыть]. Кроме того, автор записки предлагал провести «децентрализацию» управления, отделив строевую службу от административно-хозяйственной деятельности.

Несколько недель спустя А.Н. Щеглов пишет еще одну записку, посвященную уже общим вопросам организации ведомства[112]112
  РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1.Д. 1153. Л. 10-24.


[Закрыть]. Эта записка не была подписана и ее принадлежность перу автора «Значения и работы штаба по опыту русско-японской войны» устанавливается благодаря ряду текстуальных совпадений. Главным в этой анонимной записке было разделение морского ведомства на три автономные части: Генеральный штаб, который должен «думать», боевой флот – «действующая сила» и управление по снабжению, поставляющее флоту материальную часть и обученный личный состав. Эти три отрасли должны были являться независимыми и контролирующими друг друга. «Начальник хозяйственной части в иностранных флотах… называется статс-секретарем по морским делам и присутствует в Совете Министров», – указывал А.Н. Щеглов[113]113
  Там же. Л. 13.


[Закрыть]. Понятно, что под «иностранными флотами», на пример которых ссылался автор, скрывался германский рейхсмарине, так как только в этой стране система управления флотом, подобная предлагаемой, была доведена до логического конца, да и сам термин «статс-секретарь» указывает на Германию. А.Н. Щеглов предлагал разделить судостроение и судоремонт и перевести все предприятия морского ведомства на коммерческие основания. Для согласования действий разделенных частей морского ведомства предлагалось учредить особый Военно-морской совет, а для связи между статс-секретарем и начальниками действующего флота – комиссию для испытания судов.

Понимая важность поставленных А.Н. Щегловым вопросов, А. А. Бирилев обратился за советом к вице-адмиралу З.П. Рожественскому[114]114
  Симоненко В. Г. Морской Генеральный штаб русского флота (1906-1917 гг.): Дисс.... канд. истор. наук. Л., 1976. С. 25.


[Закрыть], вернувшемуся из японского плена и еще числившемуся начальником ГМШ (то есть вторым человеком в ведомстве), хотя фактически этим органом с августа 1905 г. руководил контр-адмирал А. А. Вирениус. 7 февраля 1906 г. в своей записке, адресованной морскому министру,З.П. Рожественский отмечал, что «существенная заслуга составленного проекта в весьма тактичном приспособлении к морской терминологии и морской обстановке деталей по организации оперативных работ в Главном штабе сухопутного ведомства».[115]115
  РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 3. Д. 664. Л. 10.


[Закрыть] З.П. Рожественский писал о том, что разделение ведомства на хозяйственную, боевую части и генеральный штаб целесообразно только в том случае, если министр является гражданским политическим деятелем и некомпетентен в военно-морских вопросах. В России, где посты военного и морского министров традиционно занимают специалисты своего дела, подобное разделение ничем не оправдано. З.П. Рожественский отверг идею разделить Морское министерство на три независимые части.

В записке А.Н. Щеглова было сформулировано кредо будущего Морского Генерального штаба. В течение нескольких лет сотрудники этого органа морского управления будут отчаянно бороться за раздел ведомства на три независимые части, причем их аргументы станут лишь повторением в различных вариантах мыслей Александра Николаевича.

А.Н. Щеглов описал историю борьбы вокруг его предложений, как она ему виделась, в созданном по горячим следам событий «Предисловии к материалам истории Морского Генерального штаба». Александр Николаевич считал, что З.П. Рожественский, которого он ознакомил со своей запиской, «представил Бирилеву свои возражения, но одновременно указал Министру, что проект мой заслуживает полного одобрения»[116]116
  Щеглов А.Н. Предисловие к материалам по истории Морского Генерального штаба //Цитадель. 1998. № 1 (6). С. 57.


[Закрыть]. Как видим, А.Н. Щеглов умолчал о том, что З.П. Рожественский одобрил саму идею создания МГШ, но не мысль о разделении центрального аппарата морского ведомства на три независимые части[117]117
  Подробнее об основании МГШ и офицерах первого состава этого органа см.: Назаренко К.Б. «Учреждение, необходимое для управления флотом и морским ведомством» // Армия и флот в геополитических интересах России / Отв. ред. И.С. Рыбачёнок. М., 2018. С. 203-234.


[Закрыть].

Впоследствии записка А.Н. Щеглова приобрела такую славу в военно-морских кругах, что даже когда в начале 1920 г. в Иркутске допрашивали А.В. Колчака (протоколы допросов – это фактически мемуары адмирала), он приписывал ее себе. В частности, А.В. Колчак говорил, что в военно-морской кружок, созданный в Петербурге, «входили Щеглов, Римский-Корсаков, Пилкин; затем к нему присоединились очень многие. Я долгое время был председателем этого кружка […] в конце концов, мною и членами этого кружка была разработана большая записка, которую мы подали министру по поводу создания Морского Генерального штаба […] К поданной записке отнеслись очень сочувственно, и весною 1906 года было решено создать Морской Генеральный штаб. План этот был одобрен»[118]118
  Допрос Колчака: [Протоколы заседаний чрезвычайн. следств. комис. в Иркутске. Стеногр. отчет] / Под ред. и с предисл. К.А. Попова; текст подгот. к печати и снабжен примеч. М.М. Константиновым. Л., 1925. С. 15.


[Закрыть].

О высокой оценке способностей Александра Николаевича Щеглова (1875-1953) свидетельствует то, что в чине мичмана он стал обер-офицером ВМУО, затем совершил в 1903 г. плавание в Средиземное море, будучи старшим флаг-офицером (заместителем начальника) штаба командующего отрядом, а во время Русско-японской войны служил в канцелярии особого комитета по Дальнему Востоку. Как только МГШ был сформирован, А.Н. Щеглов был зачислен в его состав на должность штаб-офицера высшего оклада (он получал весьма солидное жалованье – 3300 руб. в год). Лейтенант был включен в 1-е (оперативное) отделение штаба и ему было поручено разрабатывать план войны для Балтийского театра. Это не было в новинку Александру Николаевичу – еще в своей записке 1902 г. он приводил в качестве примера приблизительный план войны именно для Балтики[119]119
  РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 23850. Л. 15-25.


[Закрыть]. Кроме того, он стал заведующим Историко-архивным отделением МГШ. Через три года, по существовавшим правилам, А.Н. Щеглов должен был покинуть штаб и в январе 1909 г. стал морским агентом в Константинополе. После вступления Турции в мировую войну, Александр Николаевич получил аналогичный пост в Болгарии и Румынии, но с октября 1915 г., когда Болгария выступила на стороне центральных держав, местом его пребывания становится Бухарест. Временное правительство перевело А.Н. Щеглова морским агентом в Стокгольм. 13 декабря 1917 г. он был уволен в отставку «с мундиром и пенсией» и уехал с семьей во Францию, где и прожил оставшуюся жизнь. В эмиграции А.Н. Щеглов входил в число сторонников великого князя Кирилла Владимировича, состоял в созданном им Корпусе императорской армии и флота и получил следующий чин – генерал-майор флота[120]120
  Данные о персоналиях см.: биографическая база данных «Офицеры флота». URL: офицерыфлота.рф (http://xn–80ajinmdmsmdt6d. xn–plai/) (далее БДО).


[Закрыть].

В конце февраля 1906 г. А. А. Бирилев собрал совещание, которое должно было обсудить предложения А.Н. Щеглова, причем последний даже подготовил списки лиц, кого желательно было бы привлечь к работе в новом органе и кого ни в коем случае нельзя было допускать в него, причем в этом списке фигурировали не только штаб-офицеры, но и адмиралы. Без сомнения, для лейтенанта это был более чем смелый поступок. Совещание окончилось моральной победой А.Н. Щеглова, однако дело с места не сдвинулось.

По словам А.Н. Щеглова, он случайно 2 апреля 1906 г. встретил на вокзале в Царском Селе флигель-адъютанта капитана 2 ранга И.И. Чагина, которому рассказал о своем проекте и попросил устроить ему встречу с начальником военно-походной канцелярии его императорского величества капитаном 1 ранга графом А.Ф. Гейденом, известным как друг детства Николая II[121]121
  Щеглов А.Н. Предисловие к материалам… С. 58.


[Закрыть]. Через И. И. Чагина информация дошла до придворных моряков – контр-адмирала К.Д. Нилова, занимавшего с октября 1905 г. должность флаг-капитана императора, и А.Ф. Гейдена. 3 и 10 апреля А.Н. Щеглов встречался с последним, причем Александр Николаевич «заметил, что бешенство и искренность моя поразили его»[122]122
  Щеглов А.Н. Предисловие к материалам… С. 58.


[Закрыть]. Именно К.Д. Нилов и А.Ф. Гейден, по мнению военно-морского теоретика и историка М.А. Петрова, убедили Николая II в целесообразности создания МГШ[123]123
  Петров М.А. Подготовка России к мировой войне на море. М., 1926. С. 99.


[Закрыть].

Следует отметить, что Императорская Главная квартира была важнейшим военно-придворным учреждением дореволюционной России. Ее возглавлял командующий, который заведовал всеми лицами, принадлежавшими к составу Главной квартиры, в том числе всеми генерал-и флигель-адъютантами, он отдавал все распоряжения относительно дальних поездок царя и обеспечивал его безопасность. В состав Главной квартиры входили Собственный его величества конвой, Канцелярия дежурного генерала, заведовавшего дворцовой полицией, и Военнопоходная канцелярия его императорского величества, которая до 1904 г. именовалась просто канцелярией Императорской Главной квартиры. Последняя постоянно следовала за императором во время его путешествий. Флаг-капитан отвечал за все императорские яхты, паровые и гребные катера и шлюпки при загородных дворцах. Он должен был сопровождать царя, когда тот находился на корабле. Обычно на этот пост назначалось лицо, пользующееся особой симпатией императора. Должности К.Д. Нилова и А.Ф. Гейдена были во многом представительскими, однако они позволяли постоянно общаться с царем.

Во время бесед в начале апреля А.Ф. Гейден, по словам А.Н. Щеглова, признал необходимость создания МГШ, но сначала пытался провести в начальники штаба капитана 1 ранга И.Ф. Бострема, «которому Гейден покровительствовал»[124]124
  Щеглов А.Н. Предисловие к материалам… С. 58.


[Закрыть], но затем отказался от своего намерения. Вообще рассказ А.Н. Щеглова о создании МГШ носит, если так можно выразиться, характер авантюрного романа, главным героем которого, всюду успевающим и ниспровергающим козни врагов, является сам автор. Учитывая, что никто из участников этой истории, кроме А.Н. Щеглова, мемуаров не оставил, следует, на наш взгляд, подходить к его рассказам с известной долей скептицизма.

На основе Стратегической части ВМУО ГМШ 6 апреля 1906 г. был создан Морской Генеральный штаб. 6 июня состоялся высочайший указ Правительствующему Сенату, гласивший, что разработка всех мероприятий по организации морских сил возлагалась на МГШ[125]125
  РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1153. Л. 116-116 об.


[Закрыть]. Циркуляром начальника ГМШ контр-адмирала А. А. Вирениуса 28 апреля 1906 г. в распоряжение капитана 1 ранга Л.А. Брусилова, назначенного начальником нового учреждения, были выделены 14 офицеров, которые и составили костяк Морского Генерального штаба. Это были капитаны 2 ранга М.И. Каськов 1-й, Л.Б. Кербер, М.М. Римский-Корсаков 3-й, барон О.О. Рихтер, А.В. Шталь, лейтенанты П.П. Владиславлев, Б.И. Доливо-Добровольский, М.И. Дунин-Барковский, А.В. Колчак, Л.Г. Постриганев, М.И. Смирнов 3-й, В.Н. Черкасов, А.Н. Щеглов и штабс-капитан В.М. Вавилов[126]126
  Симоненко В. Г. Морской Генеральный штаб русского флота (1906-1917 гг.). С. 28.


[Закрыть]. Несколько позднее в МГШ служил капитан-лейтенант барон И. А. Черкасов[127]127
  РГА ВМФ. Ф. р-1529. Оп. 2. Д. 380. Л. 9 об. За ценную информацию по этому вопросу приношу благодарность С.Е. Виноградову.


[Закрыть], что вызвало путаницу в наших прежних работах[128]128
  Назаренко К.Б. «Мозг» флота России: От Цусимы до Первой мировой войны. СПб., 2006. С. 60; Он же. Морское министерство России. 1906-1914 гг. СПб., 2010. С. 59-60.


[Закрыть].

П.П. Владиславлев, Б. И. Доливо-Добровольский, М.И. Каськов, Л.Б. Кербер, М.И. Смирнов и А.Н. Щеглов были старыми соратниками Л.А. Брусилова. Они входили в список офицеров, «признанных способными исполнять обязанности в составе» Стратегической части ВМУО, составленный еще в феврале 1904 г.[129]129
  Кондратенко Р.В. Заметки о предыстории Морского Генерального штаба // Гангут. 2007. № 44. С. 147.


[Закрыть]

Исполняющим обязанности помощника начальника штаба и заведующим 1-м (оперативным) отделением стал А.В. Шталь. В составе этого отделения служили А.Н. Щеглов, отвечавший за создание плана войны на Балтике, М.И. Каськов, ответственный за Черноморский театр, и М.М. Римский-Корсаков 3-й, составлявший планы, касавшиеся Дальнего Востока.

2-е отделение (русской статистики) возглавлял А.В. Колчак, в его же руках был сбор сведений по Балтийскому театру, в сборе сведений о состоянии русского флота А.В. Колчаку должны были помочь Л. Г. Постриганев и В.М. Вавилов. Отслеживать состояние русского Черноморского флота должен был лейтенант В.Н. Черкасов, а морские силы на Дальнем Востоке находились в ведении П.П. Владиславлева, он же заведовал картами во всем МГШ.

3-е отделение (иностранной статистики) возглавлял лейтенант Б.И. Доливо-Добровольский. В его подчинении служили капитан 2 ранга Л.Б. Кербер изучавший состояние военно-морских сил Великобритании и США. Изучение ВМФ Турции, Австрии, Франции, Италии, Испании, Греции и «мелких государств Европы» было возложено на лейтенанта М.И. Дунина-Барковского. Один из самых молодых сотрудников, лейтенант М.И. Смирнов 3-й отвечал за систематизацию и сбор сведений о флотах тихоокеанских государств, прежде всего, Японии, а также Китая, США и «мелких государств Америки». Капитан 2 ранга барон О.О. Рихтер отвечал за информацию о флотах Германии и Скандинавских государств.

Все офицеры «первого набора» МГШ были незаурядными личностями.

Начальник штаба – Лев Алексеевич Брусилов (1857– 1909), участник Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. В феврале 1904 г. он стал заведующим ВМУО ГМШ. Уже в начале войны с Японией Брусилов понял, что из Петербурга невозможно повлиять на ход военных действий, и добился назначения командиром крейсера «Громобой». За ряд успешных походов у берегов Японии его наградили мечами к ордену Св. Владимира 3-й степени. В июне 1908 г. Л.А. Брусилов был вынужден покинуть пост начальника МГШ, не выдержав внутриведомственной борьбы и фактического бойкота морского ведомства со стороны Государственной думы. Л. А. Брусилов участвовал в разработке Малой судостроительной программы и оперативно-тактических заданий на проекты современных кораблей. В октябре 1906 г. он представил доклад об основных ближайших задачах флота, а в марте 1907 г. еще один – «Стратегические основания для плана войны на море». В 1909 г. Л. А. Брусилов был произведен в вице-адмиралы с увольнением от службы по болезни.