Текст книги "Торлон. Зимняя жара. Боец – Красный снег – Ложная правда"

– До сегодняшнего утра я, если честно, совершенно не собирался в них участвовать, даже зрителем.

– Здорово! – недоверчиво присвистнул Авит. – А что изменилось?

– Всё, – неопределенно ответил Валбур и понял, что недалек от истины.

После упражнений на мечах они вооружились щитами. Валбура поставили в пару с Гарроном, которому тоже была поручена роль наставника. Как и Авит, он больше показывал, нежели объяснял. Для Валбура щит был в диковинку. По неопытности он всегда полагал, что щит служит исключительно для защиты – от мечей, стрел и копий. Сейчас же выяснилось, что в умелых руках он является прекрасным орудием нападения и способен нанести острой кромкой урон ничуть не меньший, чем любой клинок.

В сильной руке Гаррона тяжелый деревянный щит летал, как перышко, а Валбур только и знал, что пригибался да уворачивался, слишком отчетливо понимая, что надолго его в подобном испытании не хватит.

– Старайся направлять свои атаки за щит, – подсказывал Гаррон. – Тебя же интересует не он, а мое тело. Вот до него ты и должен добраться.

– Тебе легко говорить…

– А вот смотри!

Гаррон нанес по крышке его щита два или три сильных удара мечом, но последний только обозначил. Валбур по привычке прикрылся, однако меч замер на полпути, зато справа прилетел грозящий сбить с ног щит Гаррона, Валбур попытался отразить его своим, машинально открылся и сразу почувствовал боком болезненный укол – ещё немного, и Гаррон поддел бы его мечом как порося вертелом…

Залу они покинули уже в сумерках. Болело всё, а не только ушибленные места. Из общего многообразия упражнений у Валбура неплохо получился разве что рукопашный бой да свободный поединок с Дэки на длинных палках. Во владении мечом он явно уступал многим, щит ему только мешал, а оставленная напоследок борьба, задачей которой было положить противника на лопатки и удержать в таком положении или вынудить сдаться болевым заломом, оставила у него смешанные чувства. Двоих он одолел почти без труда, но третьим снова оказался Эгимон, обозлённый на него за досадный проигрыш. Он оказался слишком вертким и неожиданно сильным, причем очень. Бить запрещалось. Валбур откровенно полез в борьбу, поддавшись на отступление Эгимона и крепко удерживая его за оба запястья. Внезапно Эгимон перестал сопротивляться и рывком потянул Валбура на себя, одновременно освобождаясь неуловимым движением от захвата. В итоге он уронил противника на четвереньки, сам запрыгнул ему на спину, сковал бока ногами и жестоко придушил, так что у Валбура хватило сил только ударить об пол рукой, признавая горькое поражение.

Одним словом, снова оказавшись за столом в трапезной и отламывая себе хлеба от огромной краюхи, он мучился вопросами, что я тут делаю и зачем мне на старость выпал такой позор. Пальцы слегка подрагивали от недавнего напряжения. Голова болела. Мысли путались. Хотелось лечь и побыстрее заснуть.

Ротрам на ужин не пришел. Ели почти молча, устало переглядываясь. Только Авит о чем-то возбужденно рассказывал Логену. Рэй куда-то запропал. Наконец, он появился в дверях, огляделся и сел рядом с Валбуром на свободный край лавки.

– Я тут переговорил о тебе, – начал он после короткого раздумья, изучая содержимое горячего горшка, который поставила перед ним расторопная Тиса. – Будешь участвовать в «крови героев». В следующей. Через восемь дней.

– Я?!

– Ну не я же. – И, предвидя возражения, добавил: – Ротрам оказался прав. У тебя неплохие задатки. За неделю я из тебя воина не сделаю, но бойцом ты со временем можешь стать неплохим. – Рэй стянул со лба тесьму, от которой вокруг всего лысого черепа осталась глубокая вмятина. – Ты многого не знаешь, однако многое можешь. Завтра я ещё погляжу, на что ты способен.

Он придвинул к себе горшок и принялся уплетать овощную похлебку прямо из него, хотя один горшок ставился, судя по всему, на троих. Пораженный услышанным Валбур молча жевал хлеб и смотрел на подергивающуюся бороденку. Рэй вытер губы кулаком и только сейчас удостоил собеседника внимательным взглядом. Внимательным и хитрым.

– Думаю, у тебя в туне ты лучшим не был и оттого теперь переживаешь, – прозорливо заметил он.

– Не переживаю я…

– Вижу, что переживаешь. Все переживают. Через мои руки не один такой как ты прошел, можешь поверить. И мало кто верил в свои силы. А из тех, кто верил, немногие уцелели.

– Так я что-то не понял: разве убийства там разрешены?

– А я вовсе не про «кровь героев» и даже не про «бои за дружину». – Рэй поправил кожаную накидку, под которой прогладывала голая грудь, местами поросшая седым мхом. – Я про настоящих бойцов говорю. Таких всегда мало бывает. На самом деле я к вашему брату фолдиту неплохо отношусь. Кое-кого знавал. Поэтому и могу тебя по совести оценить. Я давно Ротраму говорю, что если он хочет хороших парней найти, ему надо по тунам проехаться. Ты-то как думаешь, народ согласится?

Валбур мотнул головой.

– Это я тоже понимаю. – Рэй нисколько не смутился. – Вам своя делянка важнее шальных денег. Пусть даже и больших. Тебя-то как к нам занесло?

Валбур вкратце пересказал свою вчерашнюю историю.

– Ну, я так и предполагал. Эй, Шилох! – К ним подскочил толстопузый паренек с вихрастым чубом, помощник Тисы. – Плесни-ка нам чего-нибудь эдакого.

Мальчуган кивнул и во мгновение ока вернулся с кожаным пузырем, в котором что-то булькало. Это оказался не крок, а перебродившая ягодная настойка, от глотка которой у Валбура посвежело в голове, но зато предательски отяжелели ноги.

– Мой рецепт, – похвастался Рэй, следя за тем, чтобы Шилох унес напиток, ни к кому больше не приближаясь. – Будем знакомы.

– Будем. Хорошо пьётся.

– То-то! Если бы сказал иначе, я бы тебя взашей выгнал. – Рэй подмигнул Валбуру и залпом осушил кружку. – В общем, слушай внимательно, братец. – Он облокотился на стол и показал собеседнику, чтобы тот придвинулся поближе. – С завтрашнего дня делай упор на работу с мечом и щитом. Я напоминать не буду, это теперь и твое дело тоже. С мечом и щитом…

– А борьба?

– Ты слушай и не перебивай! Знаешь, из чего «кровь героев» состоит? Вижу, что нет. Так вот, там отдельно никакой борьбы нет и в помине. Есть кулачный бой. Есть поединок с оружием по выбору. Проигравшие выбывают сразу. Победители встречаются между собой. Борьбе я учу, потому что она в любом случае пригодится может да и мало кто из ваших противников в ней толк знает. В этот раз, думаю, участников будет много. Один только Ротрам пятерых выставляет. Будут люди из замка. Полагаю, даже кое-кто из фолдитов пожалует. Молва про «кровь» уже пошла по округе. Твоя задача – биться на кулаках и показать, что ты умеешь. Чем выше поднимешься, в смысле, чем больше противников пройдешь, тем лучше. Победитель среди кулачников в конце встречается с победителем по оружию. В их поединке лучший на тот день и определяется.

– Вроде Торни?

– Вроде Торни. Победителем тебе пока стать не грозит, но заявить о себе ты вполне можешь.

– А деньги?

Рэй сдержал усмешку.

– Деньги будут. За каждого поверженного противника.

– А лучшему?

– Ну, ему отдельно ещё причитается. Только ты губу не раскатывай. Сегодня ты с некоторыми из моих ребят поработал, так что мог сам сделать вывод, кто чего стоит. Народец сильный подобрался, не так ли? – Рэй самодовольно похлопал Валбура по руке. – Кто-нибудь из них обязательно станет лучшим. Но пока не ты.

– А на чем бьются между собой лучшие? – Валбур пропустил последнее замечание мимо ушей и сделал большой глоток рэевской настойки. – Один с оружием, другой – без?

– Опять-таки по выбору. Кто меч двуручный берет, кто – меч со щитом, кто – дубину любит, кто – копье, короче, кто как. Нельзя только из луков да арбалетов стрелять.

– А Торни как дрался? Ведь его учили вы, если я верно слышал. Мне говорили, он по-всякому мог.

– Мог. Правильно тебе говорили. – Рэй лукаво посмотрел на собеседника и изобразил на лице нечто вроде добродушной улыбки. – А ещё из него кузнец неплохой. Вот он себе наручи железные и смастерил.

– Наручи?

– Ну да, вроде варежек только длинных, до локтя. Ими и удар меча отвести можно и самому в ответ по мордасу вдарить так, что мало никому не покажется. А можно и меч в них держать. Правда, ему меч запретили. Посчитали, что это уже будет двойное оружие. Но Торни надо видеть. Ему наплевать на Хита было. Разнёс в пух и прах. Жалко, его Ротрам отпустил. Я всё надеюсь, что он теперь на новом месте жиром не зарастет, а как-нибудь даже выйдет сразиться с очередным победителем «крови героев». Герой против героя, так сказать. Я бы на Торни всё поставил. – Рэй помолчал, допил свою кружку. Потом встал и обратился ко всем присутствующим. – Слушай меня! Завтра утром – как обычно. Никому не просыпать, не опаздывать. Тебя, новичок, это теперь тоже касается. Буду из вас последнюю дурь вышибать перед смотринами, девочки.

Едва заметно покачиваясь, Рэй вышел из трапезной, сопровождаемый безобидными смешками и улюлюканьем.

К Валбуру придвинулся Дэки. Синяк у него на лице из красного стал темно-синим.

– Чего он тебе так долго наговаривал?

– Просил тебя не слишком сильно бить.

– Понятно. А по делу?

– А по делу сказал, что выставит меня на кулаках биться.

– Что?! На «крови героев»?

– Ну да. Это разве так странно?

– Не странно. Ты Эгимона замечательно уделал.

– У тебя-то самого не болит?

Дэки машинально потрогал скулу и криво усмехнулся.

– Зато на палках ты меня не смог победить.

– А ты видел, как дрался Торни? – Валбур накрыл ладонью кружку, показывая подошедшей Тисе, что с него выпивки достаточно. – Я имею в виду его бой с Хитом.

– Ну.

– Там и правда было на что посмотреть?

Дэки от услуг Тисы не отказался и некоторое время пил, запрокинувшись и поигрывая кадыком.

– Если честно, то я бы не сказал. Я тогда ещё только тут начинал, и Торни не понравился мне с самого начала. Слишком много гонора в нем было. Как будто заранее знал, что станет «героем». Ты, думаю, с ним бы справился на кулаках. Но Рэй его любил и постоянно натаскивал. Больше, чем кого другого.

– А сам бой?

– А что бой? Торни себе железные варежки смастерил заранее. Но, похоже, не рассчитал, и они у него слишком тяжелыми оказались. Попробуй взять железки и подольше ими помахать. Вот и он быстро смурлындился – дышал тяжело, руки опускал, чуть головы ни лишился. Хит его скоро доставать начал. А потом что-то произошло, и Торни подмял его под себя, ну и, разумеется, отделал на славу. Верхом прямо сидел и бил.

– А почему ты мне сегодня утром этого Торни совсем по-другому расписывал, мол, мастер на все руки, прекрасная победа и всякое такое?

– Про прекрасную победу я не говорил. – Дэки заметно смутился. – Знаешь ли, у нас тут, чтоб ты понимал, много всяких разных ушей, так что когда хочешь что-нибудь сказать, сперва подумай. Улавливаешь мою мысль? Победителей вообще не судят. Но уж раз ты меня спросил, как оно по правде было, я тебе ответил. Выводы сам делай.

С выводами Валбур не спешил. Он чувствовал, что ни в Вайла’туне вообще, ни тем более здесь особой искренности ждать не приходится. Поэтому последние слова Дэки и то, что он поменял за день свое мнение, его не слишком удивило. Как говаривал дядя, где силфурки, там и жмурки, имея в виду, что деньги и правда – вещи несовместимые. Иначе говоря, деньги заставляют закрывать глаза. Только что услышанная история была лучшим тому подтверждением. Вернее, худшим.

– Он будет участвовать в следующей «крови героев», – сообщил Дэки подошедшему к ним Гаррону. Все уже вставали из-за столов. – Ротрам делает на него ставку.

– Поздравляю, – без особого восторга похлопал великан Валбура по плечу. – Ты неплохо дерёшься, насколько об этом может судить рыбак. Для фолдита, я имею в виду, – добавил он с улыбкой. – Потому что у рыбака всегда в запасе есть новые сети.

– Это угроза? – уточнил Валбур, поднимаясь.

– Это жизнь, братец.

На мгновение Валбуру захотелось съездить обоим собеседникам по их насмешливым физиономиям, однако он сдержался, понимая, что сейчас в нем говорить скопившаяся за день усталость. Зла они ему явно не желали. Просто подначивали, как умели, и смотрели, что из этого выйдет. Рыбаки, одним словом…

– Ну, что теперь? – спросил он, когда они вышли на улицу и вдохнули чистый морозный воздух ночи. – Спать?

– А ты предлагаешь прогуляться? – поинтересовался сзади знакомый голос, и, оглянувшись, Валбур узнал зябко кутающегося в накидку Бокинфала.

– У тебя в горле дырка, – напомнил Гаррон, намекая на не слишком удачный исход его поединка на мечах с Рэем.

– У тебя тоже есть дырка, – не моргнув глазом, ответил юноша. – Через которую ты делишься с землей своей ежедневной трапезой.

Дэки оценил шутку и хохотнул, шлепнув раздосадованного приятеля пониже спины.

– Гулять тут, похоже, особо негде. – Валбур бросил взгляд на заборные факелы, обступавшие их со всех сторон. – А за ворота выходить дозволено?

– Кому как. – Сейчас стало заметно, что Бокинфал и в самом деле придерживает накидку у раненой шеи. – Если тебя выбрали на «кровь героев», то лучше не рисковать.

– А ты про это откуда знаешь? – удивился Дэки.

– Про что именно? Что Ротрам не любит, когда мы хотим по собственному желанию отлучиться? Или что наш новый друг был избран? В обоих случаях ответ один – догадался.

Длинные пряди скрывали лицо Бокинфала будто капюшоном. В раскосых глазах горели искорки от факелов. Рта видно не было, но Валбур представлял, что он улыбается с чувством превосходства над собеседниками, которые и читать-то наверняка толком не умели, не говоря уж о том, чтобы записывать череду тех или иных важных событий, чем изо дня в день занимались его прежние собратья в замке. Бывший писарь по-своему нравился ему. Ещё и потому, что отменно владел мечом, несмотря на недавно полученное ранение. Всё-таки от руки учителя…

– Какая разница, избран я или нет?

– Никакой. Для тебя. – Бокинфал легко соскочил с приступки крыльца на снег и оглянулся, словно приглашая желающих следовать за собой. – Но не для тех, кто собирается делать ставки. Или уже сделал. Кто знает, а вдруг ты с ними договоришься, и они возьмут тебя в долю? Ротрам будет очень рассержен. А уж про тех, кто стоят над Ротрамом, и говорить не приходится.

– Пустобрех, – махнул рукой Гаррон и направился налево, в сторону их избы.

Дэки замешкался, но ненадолго и последовал примеру товарища.

Они остались одни, если не считать тех, кто выходили на улицу следом, посвежевшие и довольные после сытного ужина, громко обсуждавшие события прошедшего дня и слишком веселые для людей, которым вскоре предстояло пролить свою и чужую кровь.

– Ты упомянул тех, кто стоит над Ротрамом, – напомнил Валбур, присоединяясь к Бокинфалу, который, не спеша, двинулся через двор в другую сторону. – Разве такие есть?

– Верхушки есть только у деревьев, – последовал неопределенный ответ, заставляющий призадуматься. – Но и над ними – небо.

– Где ты научился так владеть мечом?

– Так? – Бокинфал остановился и отнял накидку от шеи. Даже при свете факелов стал отчетливо виден шрам. – Так каждый может.

– Я привык судить о других по себе.

– Напрасно. Ты никогда не станешь бойцом. Если не будешь стремиться к совершенному совершенству.

– Совершенное совершенство? А оно есть?

– Ты видел Тису?

Вопрос застал Валбура врасплох, и он не нашел ничего лучшего, как кивнуть.

– Вот она – совершенство! – закончил юноша свою мысль.

– В каком смысле?

– В женском. Во всех. Сейчас мы идем к ней. – Бокинфал запахнул накидку и ускорил шаг.

– Но… она в трапезной.

– Там её сестра. Они близняшки. Ты не знал? – Он присмотрелся к пораженному этой новостью Валбуру и рассмеялся: – Вижу по твоим глазам: ты уже прикидываешь, как это будет, если оказаться в баньке с ними обеими. Спешу тебя огорчить: Тина в эти игры не играет.

– Её зовут Тина?

– Как ты догадался?

– Я серьезно.

– И я серьезно. Да. Тина и Тиса. Или лучше – Тиса и Тина. Замечательные сестренки! Одна прекрасно потакает мужским вкусам изнутри, другая – снаружи. Ты ведь не мог не заметить, как прекрасно Тина готовит?

– А почему ты так уверен в том, что Тина не ходит в баню?

Смех Бокинфала превратился в хохот. Валбур спокойно ждал.

– Ты умнее, чем я предполагал, фолдит! Разумеется, сестрёнка Тисы запросто может её подменить в бане, а та её – на кухне. И мы про это едва ли когда-нибудь догадаемся. Если не знать некоторых мелких деталей. С первого взгляда вообще никакой разницы нет. Правда, если Тиса начнет готовить вместо Тины, полагаю, кто-нибудь это заметит. По вкусу. Но я же сказал, что ты никогда не встретишь их там вместе. А вообще-то Тина, по-моему, ещё бòльшая чистюля, чем Тиса. Она раньше в таверне неподалеку от рыночной площади трудилась. Слышал, её не хотели отпускать.

– Случайно не в «Лихом воробье»?

– Ого! Откуда ты знаешь?

– Догадался.

Бокинфал перестал смеяться и глянул на собеседника из тени волос если не с уважением, то с любопытством.

– Да, ты прав. Ротрам любит туда захаживать. Собственно, он Тину к себе, насколько мне известно, и переманил. А когда обнаружил, что у той есть сестра-близнец, быстро нашел занятие и для Тисы.

Валбур в это время размышлял о том, как же хорошо он поступил, что за ночь не успел влюбиться в Тису и променять на неё Феллу. Сестра Тома сейчас сделалась для него ещё более желанной. Конечно, у неё много друзей, думал он, однако нет ничего зазорного в том, что она развлекает их своими песнями под линги. Тогда как Тиса, похоже, не гнушается никем из той своры бойцов, с которыми он провел сегодняшний долгий день. И их она развлекает собой. Тиса мила, у неё этого не отнять, и соблазнительна, и доступна… но нет, она доступна даже слишком, а потому не может вызывать у него, у Валбура, таких же чувств, как далекая Фелла.

– Кроме того, – продолжал Бокинфал, минуя вход в баню и обходя избу с угла, – у Тины есть муж, и это многое меняет.

– Муж?

– Ты снова удивлен?

– Да нет… Случайно не ты?

– Снова догадался?

– Ты?!

– Нет, конечно. – Бокинфал подошел к маленькому крыльцу с той стороны избы, где чадил всего лишь один тусклый, почти догоревший факел, и постучал. Валбур отметил, что стук не обычный, условный. Машинально запомнил. – Ты с ним сегодня не стоял в паре. Но завтра, если пожелаешь, я тебе его покажу. Отаном кличут. Плохой боец. Ротрам его пригрел исключительно ради Тины. Едва ли его когда-нибудь выставят на «кровь героев». Так что можешь сам судить о том, насколько Ротраму важна добрая кормёжка: ради одной Тины платит за троих. Правда, Тиса – тоже вещь нужная в хозяйстве. А вот и она.

За отворившейся дверью стояла та, о которой они говорили. В легкой рубахе до пола и с туго стянутыми на хорошенькой головке волосами. В руке – толстенькая свечка с метающимся огоньком. Воск свечи капал на подол платья, застывая причудливым островком. Неужели это не она только что разливала по их кружкам свой напиток?

Тиса вопросительно посмотрела на Бокинфала, кивнула Валбуру и отступила вглубь темной избы.

Они вошли, по очереди кланяясь под низеньким косяком.

Это была не баня, хотя воздух стоял влажный и теплый, гораздо теплее, чем сейчас у них в спальнях. К запаху струганных бревен примешивался аромат чего-то нежного и волнующего. Так пахло у них в туне в избах, где умирал отец семейства, оставляя после себя жену и дочерей. Запах отсутствия мужчины. Валбуру он нравился, но почему-то заставлял смущаться. Тем, наверное, и нравился.

– Мы тебя случаем не разбудили? – Бокинфал по-хозяйски сбросил накидку на маленький сундучок возле двери.

– Кто это тебя так? – сразу заметила девушка.

– Есть на свете один человек, которому я иногда готов поддаться. Хотя нет, два. Ты вторая.

– Вы меня не разбудили, но много времени я вам сегодня уделить не смогу.

– Гости?

– Не твое дело, дорогой.

– Прекрасно! Нам много и не надо. Особое внимание удели моему новому другу. Если твои умелые ручки не сделают свое дело, он нынче так наломался, что завтра вообще не встанет.

Тиса посмотрела на Валбура и пожала плечиками:

– Располагайтесь.

– Интересно, куда она спешит? – задумался вслух Бокинфал, когда они прошмыгнули за тяжелую кожаную занавеску и оказались вовсе не в помещении бани, как можно было предположить, а в уютной комнатушке с тремя лежаками, накрытыми притягательным мехом.

Понравившийся Валбуру запах чувствовался здесь слабее, однако было в окружающей обстановке нечто, что заставило его ноги приятно ослабеть, а живот – напрячься.

– Не стесняйся, приятель. Мы тут все свои, – продолжал говорить Бокинфал, с равнодушным видом раздеваясь прямо посреди комнаты и укладываясь лицом на центральный лежак. – Выбирай любой. Будет хорошо.

В последнем Валбур совершенно не сомневался. По примеру юноши он снял с себя всё, взгромоздился на мех, расслабился и понял, что лежать на животе становится все более неудобно. Но это было естественное неудобство.

– Готовы? – послышался голос Тисы снаружи.

– Ты даже не представляешь как, – пробубнил Бокинфал, упираясь подбородком в твердую поверхность и хитро косясь на Валбура. – Заходи, прелесть наша!

Сзади прошуршали легкие шаги.

– Руки вытяни вдоль тела.

Вдоль какого тела, хотел было спросить Валбур, но живительное прикосновение сильных пальцев к усталым икрам быстро заставило его собраться с мыслями. Он закрыл глаза, предпочитая отдаться пока что сумбурным чувствам, нежели оставаться наблюдателем. Пальцы мяли его мышцы, иногда причиняя почти боль. Они неотвратимо поднимались все выше и выше, пока ни дошли до тех мест, которыми не принято поворачиваться к противнику.

– Посильнее, – сказал Бокинфал.

Валбур изумленно открыл глаза и увидел прямо напротив своего, вероятно, раскрасневшегося лица тоже ягодицы, только женские, волнующе обтянутые белой, коротенькой юбчонкой, в которых в тунах обычно бегают по дому маленькие девочки. А кто же тогда массирует ноги мне, задумался он. Поворачиваться было лень. Спросить он не догадался. Так и лежал, то открывая, то закрывая глаза, принюхиваясь и прислушиваясь, подчиняясь тихим приказам и дожидаясь того момента, когда можно будет перевернуться на спину.

Он почти заснул, когда кто-то легонько похлопал его по плечу. Начал осторожно поворачиваться, представляя, каким кретином выглядит со стороны.

Над ним склонилась Фелла…

Нет, ему это только так показалось в первый момент из-за того, что у девушки были такие же роскошные, почти рыжие волосы. Не те глаза с крылатыми бровями, не тот рот… Губы даже чуть более пухлые, чем нужно. Взгляд нагловато-обрадованный.

– Вот это мужчина, – сообщила через плечо своей подруге незнакомка и сразу же ухватилась обеими руками за то, что было к ней ближе. – Вот это я понимаю.

Что именно она понимала, осталось для Валбура неразрешимой загадкой.

В себя он пришел не сразу, а постепенно, и поначалу подумал, что лежит в одиночестве. Так ему, наверное, хотелось думать. Однако Бокинфал был рядом, на лежаке, он сладко потягивался и зевал. Заметив пробуждение приятеля, сел, свесив ноги, и расплылся в широченной улыбке.

– Понравилось?

– Пока не знаю…

– Ладно, потом поблагодаришь. Даже из старичков не все тут бывают. У Ротрама в хозяйстве много мест неизведанных. Не для меня, конечно.

– Кто это была?

– Тиса. Не узнал что ли?

– А с ней кто?

– Ты про рыжую? – Бокинфал понимающе причмокнул. – Она тут из всех самая горячая. Слышал, её предками были шеважа, которые ещё в бытность Гера Однорукого2727
  Правитель Вайла’туна, отец Ракли


[Закрыть] к нам в плен попали. Но девчонка хороша получилась. Никого не боится, стыда в ней ни на глоток, что с кем хочет, то и вытворяет. Ротрам её как-то даже в комнате запер, помнится, чтобы посидела и одумалась.

– В своей? – уточнил Валбур, со вздохом садясь.

– Если бы. Он у нас человек весьма порядочный и ничего лишнего себе не позволяет. Недавно почти женился.

– В который раз?

– На моем веку – в первый.

– А ты давно с ним знаком?

– С Ротрамом то? – Бокинфал встал с лежака и принялся лениво одеваться, снова хитро поглядывая на собеседника, который не без труда последовал его примеру. – Да уж порядочно. Ещё в мою бытность в замке познакомились. Собственно, из-за него я и решил сюда податься. Сперва как писарь. Ему человек понадобился, чтобы записи вести, по хозяйству и так, для потомства.

– Потому-то ты все тут и разнюхал?

– Можно и так сказать. – Он подошел к кожаной занавеске, показывая тем самым, что пора уходить. – Хотя я не любопытный. Просто внимательный. – Прислушался. Выглянул наружу. – Какая прелесть!

Мимо него в комнату вошла Тиса. Обнаженная, босиком, с подносом в руках. На подносе стояли два глиняных кубка. Улыбнувшись Валбуру, она поставила поднос на лежак и повернулась, чтобы удалиться.

– Это нам? – Бокинфал ласково удержал её за локоть.

– А разве тут ещё кто-то есть? Пейте, лучше спать будете.

Девушка нисколько не смущалась, отчего казалось, будто не она, а они раздеты.

– Молоко с медом, – сообщил Валбур, забирая один из кубков и принюхиваясь. – Такое детям перед сном дают.

– Не хочешь – не пей. – Тиса высвободила руку и поправила волосы. – Даром мил никогда не будешь.

– Это она о том, – пояснил Бокинфал, – что тут за все платит Ротрам.

– А вы, похоже, этого не цените, – добавила Тиса.

– Очень даже ценим, красавица. Уверен, что наш новый друг не унюхал ещё каких-нибудь травок, которые ты туда подмешала для острастки. Побудь с нами. Твое общество придает нам твердости. – Он попытался обнять её за плечи, но она ловко уклонилась и отступила назад. – Мы как раз о тебе говорили. Почему сюда никогда не приходит твоя Тина?

– Ей Отана вполне хватает.

– А чего не хватает тебе?

– Ну уж точно не тебя. – Она уверенно отстранила его руку, тянувшуюся к её крепкой груди.

– А твоя рыжая подруга?

– Что?

– Ей тут нравится?

– Спроси её сам при случае.

– Ты же знаешь, что когда такой случай возникает, мне меньше всего хочется говорить. Как её зовут, кстати?

– Кстати её зовут Шори.

– Очень мило! Наверное, на дикарском языке это означает «Пожар между ног» или «Каменная попка».

– Вообще-то она говорила, что это означает «Я дам тебе в зубы, если не перестанешь пороть чушь».

– Красивое имя.

– Ещё бы!

Разговаривая, они улыбались друг другу, и Валбур понимал, что для них все это просто забавная, ни к чему не обязывающая игра, которая приятно будоражит и развлекает, одновременно рождая и снимая напряжение. Он даже позавидовал Бокинфалу, потому что сам никогда бы не смог так запросто общаться с симпатичной да ещё и полностью раздетой девушкой, делая при этом вид, будто ничего не происходит. До сих пор отсутствие одежды на редкой собеседнице означало для него только одно, и это одно вовсе не предусматривало подобных разговоров.

Если в принесенный напиток и были примешены какие-то травы, то он их не ощущал. Выпил залпом и поставил кубок обратно на поднос. Молоко было почти горячим, мёд – приторно сладким. В сон не потянуло, но стало повеселее. Кабы не Бокинфал…

Если тот до сих пор не знал имени дикарки, видать, она здесь недавно. Да уж, чего только на свете ни происходит! Вот бы выведать, каким образом все эти столь разные люди собрались под одной крышей! Быть может, по сравнению с их историями его собственный путь сюда покажется занудной заурядностью.

– Вам пора идти, – заметила Тиса. – Да и нам спать пора.

– Ещё гостей ждете, – предположил Бокинфал, чем вызвал бурю негодования. – Ладно, ладно, я пошутил!

Девушка вытолкала его взашей, пинками и подзатыльниками. Все остались довольны.

До своей избы они шли молча. После расслабляющей жары на женской половине зимняя ночь показалась им ледяным безумием.

Когда приблизились к крыльцу, Валбур спохватился:

– А почему ты сказал, что Ротрам «почти» женился? Что помешало то?

– Понятия не имею. – Юноша толкнул плечом дверь и вошел в веселый хоровод ещё горящих лучин. – Веста2828
  Веста – знающая женщина, созревшая для семейной жизни. Невеста, напротив, для создания семьи не готова. Из попыток создать семью с невестой получается брак. Соединение с вестой считается достойным венцом.


[Закрыть] у него была симпатичная. Кади её звали. Внучка одной местной сумасшедшей, о которой ты едва ли слышал. Закра – ничего это имя тебе не говорит?

– Вроде нет.

– Старуха ещё жива. – Он свернул на лестницу. Сверху раздавались голоса отходивших ко сну бойцов. – Пророчица она. Рассказывают, падение рода Ракли она предсказала и ещё много всего страшного любит наговаривать. А Кади это мало того, что из себя ничего была – я её сам пару раз видел – так ещё врачевать прекрасно умела.

– И что Ротрам с ней не поделил?

– А вот это мне как раз и неизвестно. Если будет желание, сам его спроси. Кажись, ты с ним накоротке.

– Ну, я бы не сказал…

Они уже поднялись на второй этаж. Валбуру казалось, что он помнит комнату, в которой провёл прошлую ночь. Он прошел по коридору до дальнего конца, однако, похоже, обознался, потому что на его кровати уже кто-то спал. Бокинфал молча исчез, свернув к себе. Валбур попытал счастья в соседней комнате. Там он обнаружил Гаррона и Дэки, которые при виде него сели на подушках и поинтересовались, куда он запропал.

– Воздухом дышал, – неуклюже соврал он, не собираясь точить с ними лясы.

– Заблудился что ль?

– Не без этого…

– Так тебя к Отану подселили, – сказал Дэки. – Он уж дрыхнет, небось.

– Это куда мне теперь?

– Отсюда направо и через комнату, – зевнул Гаррон. – Храп слышишь?

Храп и вправду доносился из того самого помещения, где наконец обнаружилась свободная кровать. Делать было нечего. Памятуя об утреннем холоде, Валбур лег, не раздеваясь. Нельзя сказать, чтобы он любил зиму, но лучше укутаться одеялом, чем ночная жара с кровожадным комарьём и наглыми мухами летом.

Прислушиваясь к храпу, он размышлял, почему это Отан спит здесь, со всеми, а не с родной женой. У них в туне мужья тоже частенько укладывались отдельно от своих супружниц, но так было принято в многодетных семьях, где уже не были рады наследникам или если женщина оказывалась нечиста. Видать, у Тины эти дни тоже неподходящие. А может, того требовала подготовка к будущему выступлению на «крови героев»? Не зря же считалось, что близость с женщиной накануне важного события не сулит ничего хорошего. Правда, сегодня им не пришлось днем пересечься, и Валбур не знал наверняка, годится ли Отан в соперники, однако едва ли Ротрам стал бы держать его, будь он так плох, как о нем недавно отозвался Бокинфал. Если отбросить незначительные детали, Ротрам производил на Валбура очень хорошее впечатление: хозяйственный, прямой в обхождении, правильный, явно не трус и не наглец, как можно было бы предположить, зная о его немалом состоянии. Даже в туне у них водились такие, а ведь там силфурами не особенно разживешься: вся жизнь на глазах у соседей проходит. Ротрам даже чем-то напоминал ему Артаима, их аола, который вот уже много зим, столько, сколько помнил себя Валбур, сурово, но справедливо правил их туном и пока не собирался на покой. Артаим был раза в два старше Ротрама. Такое же выразительное, сплошь изборожденное морщинами лицо, седая окладистая борода, живые глаза, в которых как будто всегда отражалось безоблачное небо. Разве что волосы у Ротрама вились и украшали голову густой копной, а у Артаима они были редкие, прямые, собранные на темени в длинную косу, которую он имел обыкновение убирать под ворот рубахи. Артаим тоже всячески потворствовал молодецким игрищам фолдитов, особенно в последнее время, когда заметно подняли головы собиравшиеся где-то по окраинам пограничья дикари. С наступлением зимы их дерзкие вылазки сами собой прекратились, однако слухи ходили разные, и Артаим сознательно давал тем, кто мог и хотел носить оружие, возможность проверять свои силы. Если Валбур чему-нибудь здесь научится, но не проявит себя достойным бойцом на «крови героев», его новые навыки не пропадут, и Артаим в любом случае останется довольным. Нехорошо, конечно, что он остался здесь, никого из своих не предупредив, но всегда всё можно будет свалить на каркер – его поймут.