Текст книги "Торлон. Зимняя жара. Боец – Красный снег – Ложная правда"

– Мой хороший приятель. Видел бы ты, как он этому уроду надавал! Он вроде твоего виггера-свера, только не в доспехах и без оружия. Но здорово бьет!

– Его этот Улмар со своими людьми прямо из моего дома за это умыкнули.

– За ними такое не залежится…

– У меня как раз полно гостей в тот вечер было. Так никто даже не посмел вступиться. Можете себе представить?

– Могу. Эти фра’ниманы теперь явно силу набирают. – Он хотел было рассказать про злополучного ткача, но передумал. – Как, говоришь, его зовут? Улмар?

– Урод! – подсказал Том.

– Да, Улмар. Вы с ним знакомы?

– Нет, но думаю, что где-то его видел.

Они миновали неприятный проулок и вышли на свет факелов, озарявших одну из немногих широких дорог в этой части Вайла’туна. Дорога должна была привести их прямиком к дому, вернее, поместью Ротрама.

– А ты Валбура знаешь? – поинтересовался Том.

– Нет, кажись. А что?

– У него, как у тебя, руки здоровенные, но только он ещё и как моя сестра петь умеет. И на инструментах разных играет. А ты петь умеешь?

Фелла махнула рукой на прямоту брата и даже не стала его укорять за невежливость.

– Пою, как и все, – сознался Хоуэн, продолжая поглядывать по сторонам. – А играть нет, не играю. Когда-то была у меня дудка, но я её сломал. Надавил слишком сильно, она и треснула.

Чутье его не подвело.

Не прошли они и десяти шагов по освещенной, но уже опустевший в столь неурочный час дороге, как слева, из-за угла избы им наперерез, правда, вразвалочку, вышли двое. Высокие, в длинных плащах и с капюшонами, надвинутыми ниже глаз, отчего вместо лиц видны были только бороды. Хоуэн машинально оглянулся, и заметил, что чуть позади, на сей раз справа, при свете факелов к ним также не спеша приближается ещё одна пара в капюшонах. Улмара среди них не было, он прятался где-то в тени, но это обстоятельство утешало мало. Хоуэн был безоружен и стар, а противников было четверо, и под полами плащей у них наверняка скрывалось что-нибудь длинное и острое.

Фелла оторопело попятилась. Она ещё не видела, что происходит сзади.

Хоуэн удержал её за плечо и, стараясь придать голосу уверенность, сказал:

– Не останавливайся. Идём дальше.

Он рассчитывал на то, что впереди, справа, в их улицу вливалась ещё одна, почти такая же широкая, куда можно было бы свернуть. Зачем? Это уже другой вопрос, на который у него пока не было ответа. В любом случае, если намерения незнакомцев окажутся решительными, а сомневаться в этом не приходилось, лучшей защитой будет спасение бегством. Наступавшие спереди отсекали им прямую дорогу к Ротраму. Значит, можно попробовать уйти вправо. Это куда лучше, нежели поодиночке нырять в узкие проулки между избами. Он не подумал о том, что преследователям простор только облегчит задачу. Не подумал потому, что испугался. И за себя, и за девушку, которая невольно никла к нему, отказываясь слушаться и идти вперед…

Не растерялся один только Том. Пользуясь тем, что люди в капюшонах не спешили, уверенные в своей безнаказанности, он со всех ног припустил как раз туда, куда собирался бежать Хоуэн, но только при этом он ещё и заорал во все горло:

– Караул!! Грабят!!

Что он такое кричит, мелькнуло в голове у Хоуэна. Народ нынче пуганый и на такой призыв едва ли бросится на помощь. Если хочешь, чтобы люди высыпали на улицу, надо вопить «Пожар!». Однако Том уже был слишком далеко, чтобы его услышать, а сам Хоуэн кричать почему-то не спешил. Не то от страха, не то от затаившейся где-то в глубине гордости в присутствии красивой спутницы, которая вправе была ожидать от него более мужественных действий. Он толкнул её себе за спину и развернулся боком так, чтобы видеть приближающуюся парочку справа и одного из налетчиков слева. Четвертый, сыпля проклятьями, бросился наперерез Тому. Мальчишка чудом вывернулся, метнулся в сторону, и чуть было ни угодил под полозья вылетевших из-за поворота саней, запряженных двумя дымящимися рысаками. Фелла вскрикнула. Том успел прыгнуть вперед, в пространство между задними ногами коней и санями, его преследователь замер по эту сторону, а сани занесло, и они резко остановились, подняв снежные брызги и отгородив охотника от его жертвы.

Сани были крытые, вроде повозки.

Когда они встали, навстречу человеку в капюшоне, машинально выхватившему из-под полы не то короткий меч, не то длинный кинжал, с подножки соскочили двое добрых молодцев внушительного роста. Один был широк в плечах и серьезен. Другой – длинноволос и улыбчив.

– Чего к мальцу пристаешь? – поинтересовался длинноволосый.

– Не лезь не в свое дело, – вызывающе бросил капюшон, оглядываясь на торопливо приближающихся приятелей. Все трое тоже перестали таиться и повытаскивали оружие.

Про Хоуэна и Феллу нападавшие на время забыли. Они безошибочно поняли, что сперва нужно разделаться с подоспевшей откуда ни возьмись помощью, а уж дрожащего старика с перепуганной девицей можно оставить на закуску.

– Кажется, нам предлагают размяться, – весело заметил длинноволосый, и крикнул, обращаясь к невидимому пока вознице. – Биртон, подбрось-ка чего-нибудь поострее!

Если бы Фелла стояла ближе, она бы услышала знакомое имя и поняла, что они спасены. А так она лишь прижималась к Хоуэну и смотрела во все глаза на происходящее.

Тем временем возница не заставил себя просить дважды, и из саней под ноги смельчакам упали две тонкие жерди.

– Это всё? – поинтересовался Бокинфал, бросая взгляд на Валбура, который, казалось, даже не заметил оружия, так пристально он рассматривал троих противников.

– Недостаточно? – удивился Биртон, показываясь из-за откинутого полога. – Их же всего трое.

Капюшоны слышали их странный разговор, но выводов никаких не сделали. Они, вероятно, слишком уверовали в свои силы, услуги их были щедро оплачены, а ростом они ничуть не уступали ни этому волосатику, ни его угрюмому собрату. Проявлять решительность было для них обычным делом. Тем более при численном перевесе. Потому что кучер вовсе не спешил присоединиться к двоим товарищам.

Бокинфал со знанием дела крутанул палку над головой, и она послушно загудела, сбивая на лету неторопливые снежинки.

– В прошлый раз, – громко проговорил Валбур, обращаясь к противникам, – я из-за таких, как вы, загремел в каркер. С тех пор я поклялся, что никогда не буду оставлять вас недобитыми. Поэтому у вас сейчас есть два выхода. Можете убрать ваши ножики и уйти, как если бы ничего не было. Или напасть на нас. Но тогда я вам обещаю, а мои друзья подтвердят: живым не уйдет никто.

В этот момент откуда-то из-за дальних изб раздался охотничий свист. Капюшоны переглянулись, словно не веря своим ушам. Потом развернулись и почти бегом один за другим скрылись в ближайшем проулке.

Кто-то ухватил Валбура за ноги, да так сильно, что он чуть не повалился. Наклонившись, он сгреб в охапку восторженного Тома.

– Фелла! – кричал мальчишка. – А что я тебе говорил! Он жив и здоров! Иди сюда, глупая! Погляди, кого я тебе снова нашёл!

– Вижу, мой подарок пришелся вам в пору, – смущенно улыбнулся Валбур, когда Фелла, забыв про старика, подбежала к ним и остановилась в нерешительности, не зная, что сказать в качестве благодарности и с кого начать.

– Приветствую, – по-будничному кивнул ей Бокинфал, отчего сразу стало ясно, что они знакомы. – К нам что ли?

– Что ли к вам…

– Валбур, как ты от этих идиотов выкрутился? – продолжал тем временем шуметь Том. – Мы с сестрой думали уже идти тебя разыскивать. А ты тут сам объявился. И снова нас спас! Как я рад тебя видеть! Фелла, ты рада его видеть?

– Рада, – честно призналась девушка и на мгновение остановила взгляд больших глаз на смущенном лице фолдита. – Как вам удалось выпутаться? Мы не…

– Я тебе потом эту интересную историю расскажу, – сказал Биртон, выглядывая со своего места и делая знаки старику, чтобы тот тоже подошел. – Или ты думала, что твои друзья все безпомощные.

– Биртон! – обрадовалась Фелла, и Валбуру показалось, что даже больше, чем ему. – Так вы тоже к Ротраму?

– Ну, разумеется? Мы и так в дороге подзадержались. Так что не давайте нашим усталым коням остыть, садитесь, места всем хватит, добросим вас. На сомод что ли? – уточнил он, узнав Хоуэна.

– Я уж думал, что вместо сомода попаду нынче прямиком в объятья Квалу… – пробурчал кузнец. – Вовремя вы, ребятки, подоспели.

– Я бы Квалу не стал поминать, – заметил Бокинфал, помогая Фелле взобраться на сани. – Она не из наших.

– В каком смысле? – поинтересовался Валбур, перебрасывая через борт смеющегося Тома.

– Потом как-нибудь расскажу. Есть догадки, – неопределенно ответил бывший писарь. – Ну что, все сели. Биртон, трогай!

Оставшийся отрезок пути до дома Ротрама они на все лады обсуждали произошедшее. Фелла рассказала, что нападению людей в капюшонах предшествовала их встреча со всё тем же неуёмным Улмаром, который уже однажды оставил её без честно заработанных денег, потом побил Тома и в конце концов стал причиной неприятных воспоминаний Валбура о каркере. Заслышав это, Валбур предложил повернуть назад, отыскать его где-нибудь там, среди изб, и раз и навсегда покончить с этим вопросом.

– Потом мороки не оберешься, – резонно заметил Биртон, прислушивавшийся к их разговору.

– Ну и Тэвил с ним! Зато он от Феллы отстанет.

– Если ты вознамерился его укокошить по-настоящему, замок это так не оставит.

– Не обязательно, – возразил Бокинфал, открыто любуясь сидевшей напротив девушкой. – То, что он сейчас делает, этот ублюдок затеял из корысти, а вовсе не по воле замка. Судя по его дружкам, вам грозила серьезная опасность. А это уже выходит за все дозволенные рамки.

– Сейчас много что за рамки выходит, – согласился Валбур, вспоминая собственные недавние приключения. – И если не положить этому конец сразу, зараза разрастётся.

– Поворачиваем? – подытожил Бокинфал.

– Нет, – ответил Биртон, продолжая править санями и не оглядываясь. – Ротраму я сам всё расскажу. Тогда и решим, что делать. А пока нас ждут. Так что, друзья мои, придется потерпеть.

– Я знаю, где он живет, – заговорчески сообщил Том, наклонившись к уху Валбура.

– Кто?

– Улмар. Я его однажды выследил. Давай как-нибудь вдвоем туда проберемся и избавим от него мою сестру.

– Шептаться нехорошо, – напомнила Фелла.

– Хорошо, – согласился Том. – Могу сказать при всех, что ты теперь в этих варежках и шапке, которые тебе Валбур подарил, чуть ли не спать ложишься.

Девушка всплеснула руками и попыталась ухватить Тома за воротник, мужчины дружно рассмеялись, все, кроме Валбура, который понимал, что краснеет, и от того краснел ещё сильнее.

– А я и не знал, что вы знакомы, – пришел ему на помощь Бокинфал.

– Ещё бы, – взахлеб продолжал Том, отбиваясь от сестры, – ведь это из-за нас его тогда схватили и куда-то уволокли. И теперь мы оба рады, что он снова на свободе. Правда, Фелла?

Девушка махнула рукой и тоже засмеялась, не глядя на Валбура.

– Как любят говорить многие мои знакомые, – сказал Бокинфал, – Торлон тесен.

– Так оно и есть, – согласился Хоуэн. – Окажись это не так, мы бы сейчас валялись в снегу с дырками в брюхе.

– А то бы ты с ними не справился! – подзадорил старика Том.

Хоуэн покачал головой.

– Прошло моё время. Одного бы ещё, может, отбил как-нибудь, но остальные трое меня бы точно уложили. Непростое это дело. Драться надо, пока молод. Когда ты стар, остается только думать.

– Думать не мешает всегда. – Бокинфал выглянул из-под навеса. – Подъезжаем.

Сани въехали в раскрывшиеся перед ними ворота, за которыми в темноте виднелись фигуры двух стражей. Снова можно было почувствовать себя в безопасности. Остановились лишь перед самым крыльцом центральной избы. Их никто не встречал. Вероятно, сомод и вправду уже давно начался.

– Вы ступайте ужинать, – распорядился Биртон, обращаясь к Бокинфалу и Валбуру, – а я покамест провожу наших гостей. И пусть накроют на меня тоже – я скоро к вам присоединюсь.

– Я пойду с ним, – сказал Том, цепляясь за руку смущенного друга. – Фелла, когда будешь уходить, забери меня, ладно?

– Что-то я очень сомневаюсь, что вам сегодня стоит возвращаться домой, – заметил Биртон. – В любом случае, я потом переговорю с Ротрамом, и мы решим, что делать. Думаю, вы пока останетесь тут.

Фелла перехватила взгляд Валбура. В нем ожила надежда, и девушка смело приняла его и ответила улыбкой.

Хоуэн с интересом наблюдал за ними исподтишка и думал, что юная красавица явно не равнодушна к своему двойному спасителю. Уж слишком она это тщательно скрывает. Наверняка он ей весьма симпатичен, и перспектива провести ночь под одной крышей представляется многообещающей им обоим. Парень, правда, крайне стеснительный, судя по всему, из простаков, быть может, даже из фолдитов, но если надумает проявить настойчивость, определенно своего добьется. Везёт молодым! Всё-то у них ещё впереди. А нам, старикам, остается только дрожать от страха: как при виде вооруженных грабителей, так и при виде прекрасных дев с синими глазами. Сейчас, при свете факелов, они кажутся частицами зимнего неба…

– Идем, – оборвал он сам себя и взял Феллу под локоть. – Инструмент не забыла?

– Смотри, чтобы мне потом не пришлось тебя искать, – предупредила она брата, оглядываясь уже с порога.

– Найдешь Валбура – найдешь и меня, – многозначительно ответил Том и помахал ей рукой.

Хоуэн бывал у Ротрама лишь однажды, когда тот приглашал его и ещё нескольких доверенных кузнецов обсуждать возможности дополнительных заказов оружия для нужд замка. Хоуэну та встреча была памятна тем, что до неё он, по рассказам общих знакомых, представлял себе Ротрама человеком крайне независимым, если не сказать своенравным, далеким от Ракли настолько, насколько может быть далёк человек, промышляющий тем же, что составляет основу тамошней власти. Но Ракли к тому времени уже не стало, вместо него теперь в замке распоряжались его бывшие военачальники, и им оружие надобилось в ещё больших количествах. Можно подумать, в Вайла’туне ни с того ни с сего прибавилось виггеров, способных с ним обращаться! Но кузнецы знали Ротрама хорошо, слов на ветер он отродясь не бросал, так что не верить ему, когда он называл точные количества шлемов, кольчуг, мечей, наконечников для стрел и арбалетных дротиков, причин не было. Тем более что и платил он всегда исправно и в срок.

В тот раз они тоже сидели в одном из покоев этого высокого терема, бревенчатые стены которого тогда ещё пахли свежесрубленной древесиной, горячей глиной очага и душистыми грибами вперемежку с развешенными для просушки травами. Ротрам ведь не сразу богачом заделался. Говорят, он был родом чуть ли не из фолдитов, но сумел найти своё место в жизни и вот теперь пожинал плоды удачных решений. Из разговора за закрытыми дверьми стало понятно, что Ротрам не просто вхож в замок и даже в Меген’тор – его центральную башню, а имеет там прочные связи и высоких покровителей, которые дают ему возможности и хорошие деньги на оружии зарабатывать, и терема посреди Вайла’туна возводить. Раньше он если и принимал участие в заседаниях их сомода, то далеко не во всех, и сидел скромно, поодаль от остальных, говорил мало, в основном слушал и, как правило, всегда соглашался. Однако, начиная с той достопамятной первой встречи под собственной крышей, Ротрам повел себя смело, по-хозяйски, так что вот уже второй или третий раз сомод собирался у него в новом доме. Хоуэн прошлые разы пропустил – то Хида, сына погибшего оплакивал, то болел, чего с ним прежде никогда почти не случалось. Так что, можно сказать, сегодня он явился сюда впервые. В качестве бывшего старейшины, или аола, как их называли в тунах.

Потому что теперь его место занял не кто иной как Торни, которому он заповедовал свою кузню.

Старейшиной Торни можно было назвать с большим натягом. В кузнечном деле он весьма поднаторел, этого у него было не отнять, однако аолами мастера становились не потому, что умели что-то делать лучше других, а потому что достигли определенного преклонного возраста и были ценны не только своими руками, но и наставлениями, опытом, за который и пользовались всеобщим уважением среди знающих людей. Торни же был ещё довольно молод и желание делиться опытом с другими из него исходило не слишком, однако он в какой-то момент тесно сошелся с Ротрамом, и тот недавно предложил выбрать старейшиной именно его. Вместо Хоуэна. Который как раз сказался больным, чтобы не показать вида, будто расстроен. Собственно, он и не обижался. В свое время старейшиной его сделали, не спросясь согласия, так что Хоуэн честно нёс это бремя без особого желания.

Всего в сомоде было трое старейшин. По количеству тех ремесел, из применения которых в итоге слагались кастрюли, силфуры да острые мечи. Один представлял кузнецов. Второй – плавильщиков или литейщиков, как их ещё называли. Третий – рудокопов. Когда-то давно обходились двумя, поскольку кузнецы сами могли прекрасно справляться с той рудой, которую им доставляли из сперва соседних, а потом и далеких рудников. Но с появлением денег, которых не приходилось обрабатывать молотком, а достаточно было вынуть слиток серебристого металла из маленькой формочки, плавильщики стали приобретать определенный вес и постепенно заняли свое достойное место среди остальных мастеров. Считалось, что они тем самым заодно облегчили труд кузнецов. Чего, разумеется, никто из кузнецов не почувствовал, но и возражать по простоте душевной не стал.

– Не туда, – прервал его размышления Биртон, заметив, что старик с девушкой направляются вглубь покоев, и указал на красивую лестницу сбоку. – Они сидят на третьем ярусе.

Третьего яруса не было ни у кого. Во всяком случае, ни у кого из знакомых Хоуэна. За всю свою жизнь он лишь однажды поднимался на второй ярус обычного жилого дома, чтобы оглядеть оттуда крыши соседних изб и поинтересоваться у хозяина, как он не боится на такой высоте ночевать. Да и холодно там, особенно зимой. Очаг же с земли туда не поднимешь. А тут ещё и третий ярус…

Превозмогая робость и послушно следуя за стройными ногами девушки, которая даже не подумала пугаться, Хоуэн осторожно преодолел два пролета лестницы и вошел в некое подобие сеней, откуда слышались приглушенные голоса в комнате, отделенной тяжелым, похоже, синим занавесом. Там явно спорили. Нагнавший их снизу Биртон вежливо предложил Фелле пройти в покои напротив и подождать какое-то время там. Старика же он подтолкнул вперед и откинул перед ним полог.

В полутемной комнате за круглым столом сидело семеро. Все разом замолчали и повернули головы к новоприбывшим.

– Мы попали в небольшую переделку, – ничуть не смутившись, пояснил Биртон. – Поэтому вита Хоуэн был вынужден опоздать.

Он наклонился к уху Ротрама и шепнул, что Фелла тоже здесь. Ротрам дружески похлопал его по руке и отослал взглядом. На заседания сомода посторонние не допускались.

Хоуэн, не дожидаясь приглашения, обошел стол и сел на единственное свободное место. Обвел приветливым взглядом собравшихся. Все по очереди ему кивнули. Тоже приветливо. Это были люди, которых он знал уже много зим и на которых всегда мог положиться. Прочие давно занимались каждый своим делом, стараясь не обращать внимания на стареющий сомод. Торни был тут самым младшим.

– Извини, что начали без тебя, – сказал он, и Хоуэн смекнул, что сегодня он руководит собранием. – Надеюсь, ничего серьезного не произошло?

– Нет, – почесал бороду старик. – Сперва я запамятовал, что мы решили встретиться здесь, и почти дошел до тебя, ну а потом по пути сюда меня чуть не зарезали какие-то лихие ребята. Квалу успела даже зубами лязгнуть. Если бы не твои крепкие парни, Ротрам, думаю, мы бы с вами уже не свиделись.

Все озадаченно переглянулись.

– Ты что, Хоуэн, серьезно? – переспросил аол рудокопов Густ и закашлялся.

– А я нисколько не удивлен, – стукнул ладонью по столу Уверт, его помощник. – Скоро внутри Стреляных Стен будет так же опасно жить, как на опушке Пограничья. Разве мы не об этом сейчас толкуем, когда говорим, что должны принимать меры против самозваных кузнецов, которые отнимают у нас кусок хлеба? Хоуэн правильно сказал: «лихие ребята»…

– Ну, я бы не стал называть их «самозваными», – возразил Торни, бросив взгляд на Ротрама. – Они ведь, как мы знаем, владеют ремеслом и делают такие вещи, которые продаются на рынке.

– То-то и оно, – возмущенно затряс бородой Уверт.

– А если бы они были самозваными и делали свое дело плохо, – продолжал Торни, – их товар никто бы не стал покупать. Так что кузнецы-то они кузнецы, вот только трудятся себе в кошель, а не на общее наше благо.

Хоуэн сразу понял, о чем тут речь. Раньше, когда всё в Вайла’туне было ясно и просто, когда враг был один – шеважа, военачальник один – Ракли, а до него – Гер Однорукий, а до него – Балдер Отважный, когда мерги и остальные виггеры следили за общим порядком, а не прислуживали замку, когда фра’ниманы, то есть «отнимающие», ещё назывались ана’хабанами, то есть «собирающими», поскольку не лишали людей последнего, а взимали положенную плату за то, чем человек пользовался, получив от замка, скажем, лошадью, причем собранные деньги шли не невесть на что, как нынче, а на прокорм этих самых виггеров, так вот, раньше у вабонов была совесть, и ни один кузнец даже не думал о том, чтобы действовать в обход сомода. Был порядок. И всем от этого было хорошо. Теперь же порядки устанавливает кто угодно, каждый начинает делать, что хочет, совесть запрятана на дно самого глубокого сундука – и Уверт, к сожалению, прав: всё взаимосвязано.

– Как бы то ни было, – снова заговорил Густ, – я настаиваю на том, что таким кузнецам сомод должен оказать противодействие. Во благо всем.

– И как ты намерен это сделать? – поинтересовался молчавший до сих пор Перит, аол литейщиков. – Убивать их что ли, как убили Атмара?

Торни, Уверт и Густ с упреком посмотрели на него.

Недавняя гибель Атмара и его старшего сына Гвидана, тела которых были обнаружены охотниками на краю леса в черте Вайла’туна, стала всеобщим горем. Как бы ни изменились времена и нравы за последнюю зиму, смерть мирных жителей всегда воспринималась вабонами как нечто из ряда вон выходящее. Атмар и его сын были хорошими кузнецами, причем они по большей части изготавливали вовсе не оружие, а домашнюю и кухонную утварь, так что никак не могли оказаться втянутыми в издавна существовавшие распри между оружейниками; следов поединка, по словам охотников, на том месте не было; смерть обоих произошла от точных ударов ножом, так что произошедшее, по общему мнению, больше смахивало именно на убийство, нежели на стычку с обнаглевшими в последнее время лесными дикарями.

Кроме Атмара с сыном, говорят, там же были найдены точно также заколотый труп одного бывшего рыбака, занимавшегося последнее время извозом на собственной телеге и помогавшим на стройке большой печи для обжига глины, которая находилась в противоположной стороне Вайла’туна, возле глиняного карьера. А также мертвое тело красивой женщины по имени не то Т’амана, не то Атамана, за которой, как слышал Хоуэн, сразу же примчались озабоченные сестры из Обители Матерей. Было непонятно, что свело вместе этих столь разных людей. И кому понадобилось так жестоко с ними расправляться. Именно поэтому горе стало всеобщим. И что с того? Поплакали, погоревали, попрощались, но виновных так и не нашли. Если даже искали. В чем Хоуэн сильно сомневался. Хотя, кажется, ту женщину знал сам Ротрам. Правда, было бы странно, если бы он её не знал.

– Простите, если я что не так сказал, – поспешил добавить Перит, читая во взглядах собеседников откровенную неприязнь. – Но вы же понимаете, что я имею в виду. Тех, кто отбился от рук, мы уже не остановим и не вернем вспять. По-моему, это ясно.

– А что по этому поводу думают рудокопы? – перевёл Торни вопросительный взгляд на Густа. – Без ваших рудников встанут все кузни. Разве не вы отвечаете за распределение?

– Отвечали, – резко поправил его Уверт.

Густ накрыл его руку своей заскорузлой ладонью, призывая к сдержанности.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, – сказал он. – Мы добываем руду и можем, как раньше, ни с кем ею не делиться.

– Кроме нас, – поправил Перит.

– В том-то и дело. – Хоуэн заметил, что Густ тоже нет-нет, да и бросал взгляд на Ротрама, спокойно слушающего беседу. – От нас литейщики забирают всё, что мы достаем на поверхность. Это соблюдается неукоснительно.

– Да, насколько тебе об этом известно, – заметил молчавший до сих пор помощник Перита, которого звали Вори, и который отличался тем, что до седин сохранил прекрасные зубы, составлявшие извечный предмет его гордости. Поэтому, всякий раз открывая рот, он старался изобразить на морщинистом лице улыбку. – А вот до нас не так давно дошли сведения, будто некоторая часть вашей добычи, минуя нас, идет прямиком к кузнецам, которые обзавелись всем необходимым, что требуется для превращения нашей руды в заготовки.

– Не столько обзавелись, – хмуро добавил Перит, – сколько достали из подвалов дедовские орудия переплавки. И это уже вопрос к нашему уважаемому Торни.

– Все равно больше чем достали вы, – рассудил Хоуэн, – никто не переплавит. Если только кто-то ни нашел новый рудник, а вам сказать об этом забыл. – Он обменялся понимающими улыбками с Торни, который тем самым выразил ему свою благодарность за поддержку. – Что скажет Белт?

Круглоголовый и совершенно лысый аол «деньжатников» и его худенький помощник до сих пор хранили молчание, держась в тени, отбрасываемой большим колесом, грозно зависшим над столом и служащим канделябром для доброго десятка дружно перемигивающихся свечей.

«Деньжатниками» их было принято называть потому, что они добывали не просто металл, а тот самый, серебристый, мягкий и плавкий, который шел на изготовление, точнее, отливку, силфуров, сделавшихся в последние пятнадцать-двадцать зим основным мерилом всех ценностей, достатка, а также простейшим средством хранить и накапливать богатство, не прилагая к этому особых трудов.

– Белт скажет, что ручается за своих людей, – подумав, заговорил Белт. – Белту, если вы не знаете, вменили с некоторых пор в обязанность кормить целую свору охранников, которых прислали наши новые хозяева замка. Им даже избы плотники выстроили такие, что в них половину Вайла’туна переселить можно и ещё места хватит. Насколько я понимаю, теперь всё, что связано с нашей добычей и последующим изготовлением силфуров, передали в ведение Томлина.

– Ты правильно понимаешь, – проронил Ротрам и снова замолчал.

– Его шавки приставлены для того, чтобы с утра до ночи только и делать, что обыскивать моих людей. Все перевозки только через них идут. На нас как на врагов смотрят. Никогда такого не было.

– Раньше много чего не было, – согласился с ним Густ. – Выходит, по-твоему, мои рудокопы железом на сторону промышляют?

– Но уж точно не мои.

Хоуэн наблюдал за ними, слушал и думал, как же хорошо, что он в конце концов решился на то, чтобы всё это покинуть и отправиться искать счастья и покоя на край света. Старики, некогда его ближайшие собратья, на глазах превращались из добропорядочных мастеров в непрошеных гостей на собственном пиру. Они либо и в самом деле ничего не понимали, либо делали вид, но оттого не выглядели в его глазах более разумными. Разумеется, руда уходила. Разумеется, покамест находились силы сопротивляться единовластию замка и лишать таких, как этот всемогущий Томлин, пусть небольшой, но довольно заметной доли их выручки и основ богатства. Разумеется, ни один из собравшихся здесь аолов в присутствии других из разных соображений не сознается в том, что водит дружбу с теми, кто даёт возможность трудиться независимым кузнецам, рассредоточенным сегодня главным образом по тунам и отдаленным торпам. Во всяком случае, у самого Хоуэна не предвидится сложностей с тем, чтобы получать столько железа, сколько ему понадобится для снабжения всего поселения Тэрла новым оружием на случай непредвиденных обстоятельств. Точнее, предвиденных, поскольку, судя по весточкам от Ниеракта, там тоже своих тараканов хватает: то мергов нашлют по их души, то втихаря убьют кого среди ночи так, что концов не найдешь, то шеважа стыд потеряют и попрут всей гурьбой из Пограничья. Нескучно, одним словом.

– Так что будем решать? – спросил Торни, вероятно, единственный, кто теперь настолько занят своими процветающими делами, что до остального у него руки доходили постольку поскольку.

– Вообще-то я думал, что ты нам подскажешь, – бережно погладил свою лысину Белт и сразу продолжил, словно прочитав мысли Хоуэна: – Мне тут сведущие люди донесли, будто ты тут с некоторых пор не только кузнечным делом занят.

– По-видимому, твои люди ходили в прошлый раз на «кровь героев», – ответил за Торни Ротрам, и взгляд его сделался жестким и колючим. – И правильно. Там было на что посмотреть. – Он покровительственно положил руку Торни на плечо, но сразу же отдернул, сообразив, что в таком месте не стоит перебарщивать. – Если бы ты тоже туда заглянул, то увидел бы, как он достойно стал победителем и получил то, что победителю причитается.

– Это мы все знаем, – спокойно продолжал Белт, глядя в стол перед собой. – Могу только поздравить. Но я сейчас не об этом. А правда ли, Торни, что теперь ты сделался ко всему прочему ещё и командующим полусотни виггеров?

Хоуэн чуть не присвистнул. Оказывается, он не так сведущ, как предполагал. Причем сидевшие сейчас под колесом, похоже, удивились гораздо меньше.

– И что с того? – Голос Торни не дрогнул, но было заметно, что он смущен. Значит, не безсовестный. Это хорошо. – Такова была награда.

– Но ты ведь никогда, вроде, в виггерах не ходил, если мне память не изменяет. – Белт поводил блестящими глазами по соседям, призывая их в свидетели. – А полусотенный – это повышение по службе. С улицы такое место не получишь. Или нет?

– Если вы не против, я поясню, – снова взял слово Ротрам. – Мне вообще радостно слышать, что далекие от этого всего люди уже так хорошо осведомлены о моем скромном начинании.

– Вашем?

Почему-то никому здесь не хочется обращаться к Ротраму на ты, мелькнуло в голове у Хоуэна. За деланным уважением они скрывают свое желание быть от него подальше.

– Я его придумал, – скромно улыбнулся хозяин дома. – Но сейчас, кажется, не обо мне речь. Да, Торни как первый победитель этого непростого состязания получил причитающиеся ему награды, среди которых была и эта. Впредь, думаю, как вы правильно заметили, человеку с улицы подобное не светит. Но зато теперь все виггеры знают, чего могут добиться, если будут участвовать в «крови героев». Считайте, что это был просто живой пример для них.

– На самом деле, я вовсе не собираюсь ставить под сомнения чьи-то награды или решения, – пожал плечами Белт. – Я потому начал весь этот разговор, что если Торни и в самом деле теперь имеет право руководить отрядом обученной замковой дружины, почему бы ему и не навести порядок в том безобразии, о котором мы только что говорили. Ни от кого не тайна, что в мирное время виггеры занимаются поддержанием безопасности в Вайла’туне. Пусть и нам помогут разобраться.