Текст книги "Темный город"

И чем ближе он подползал к сердцу, тем сильнее билась самая первая бабочка, которая села на мою грудь. Я практически увидел, как острые, словно лезвия бритвы, жвала, с которых капала ядовитая слюна, потянулись к тельцу бабочки. Пытаясь не допустить гибели беззащитного существа, я содрогнулся всем телом и… проснулся.

– Ну вот и все, – довольно улыбаясь, пробормотал Мастер и убрал в шкафчик небольшую коробочку, две наполненные зеленоватой жидкостью колбы, кисточку и наскоро отертый от крови скальпель.

– Так быстро? – удивился я.

– Быстро? – усмехнулся Мастер. – Ну не знаю, не знаю. Может, для тебя все было и быстро, а я потратил почти три часа на это произведение искусства.

– Три часа?! – Я удивленно посмотрел на часы. И действительно, маленькая стрелка сейчас находилась между двойкой и тройкой, а большая уже почти заканчивала свой круг.

– Ну что, посмотришь? – Мастер явно был доволен тем, что у него получилось.

Я скосил глаза вниз, но толком ничего разглядеть не смог.

– Нет, ты в зеркало посмотри. – И Мастер кивнул в сторону стены, на которой висело огромное, в человеческий рост, зеркало.

– Может, лучше не надо? – пробормотал я, выбираясь из кресла.

Ненавижу зеркала! Вернее, ненавижу то, что в них отражается. Ненавижу стоять перед зеркалом голым по пояс, глядя на свой живот.

– Не бойся. – Мастер ободряюще подтолкнул меня к зеркалу.

Я медленно подошел к стене и посмотрел на свое отражение, все еще прикрывая живот футболкой. Это действительно было произведением искусства. Левую сторону груди покрывала паутина. Черные нити, казалось, не обрывались просто так, а уходили внутрь моего тела, из-за чего татуировка выглядела объемной. В самом центре паутины была нарисована бабочка. Разноцветные крылья ее были распахнуты, и чудилось, что бабочка сейчас полетит, но липкие нити крепко держали ее, не оставляя насекомому ни единого шанса. И это было еще не все! От самого плеча к центру паутины пробирался огромный черный паук. Тело его было абсолютно гладким, восемь ног широко расставлены, а на кончиках жвал застыли капельки ядовитой слюны. Голова паука была небольшой, а восемь глаз, расположенных на ней, внимательно наблюдали за окружающим пространством.

– Ты что мне наколол?! – Я медленно повернулся к Мастеру. – Ты хочешь, чтобы меня за наркомана принимали?

– За какого наркомана? – Он удивленно пожал плечами. – В наркоманских татуировках никогда не было бабочек.

– То есть мне каждый раз придется объяснять, что это не наркоманская татуировка, потому что на ней есть бабочка?! – продолжал злиться я.

– Успокойся, – осадил меня Мастер. – Лучше убери футболку.

– Зачем? – еще больше разозлился я.

– Ты сначала убери, а потом вопросы задавай.

Я медленно повернулся обратно к зеркалу и осторожно отвел руку с футболкой от живота. И обомлел. Единственной выпуклостью на моем животе остались только кубики пресса. Не веря глазам, я провел рукой по корпусу. Ничего!

Я посмотрел на Мастера, но тут же вновь мои глаза вернулись к моему отражению. Не может быть! Этого просто не может быть!

И тем не менее это было! Вернее, не было. Ни одного шрама. Даже имя, которое вырезал на моем животе один ублюдок, пропало. Человек этот был уже давно мертв, но память о себе оставил до конца моей жизни. А теперь моя кожа была гладкой и ничем не обезображенной.

– Как? – Я обратился к Мастеру, не отводя глаз от зеркала. Я боялся, что если отвернусь, то шрамы вернутся на место.

– Его благодари. – Мастер подошел сзади и положил свою ладонь на паука на моем плече. – Да не бойся, шрамы исчезли навсегда.

Я нерешительно надел футболку, но тут же приподнял ее край и снова залюбовался гладкой кожей своего живота.

Мастер хмыкнул, а я понял, что сейчас похож на ребенка, который не может налюбоваться новой игрушкой.

– Сколько с меня? – спросил я, натягивая свитер, хотя сейчас готов был расстаться со всеми деньгами, которые лежали в кармане.

– За счет Гильдии, – огорошил меня Мастер.

– Почему? – тупо спросил я.

– Потому, – ответил мужчина и, немного пожевав губами, добавил: – Елин распорядился.

– С чего такая честь?

– У него спросишь. – Мастер явно показал, что разговор окончен, но я не успокаивался.

– Ты обещал объяснить, что означает этот знак.

– Что ж, – вздохнул он, – раз обещал, объясню. Паутина символизирует жизненный путь человека, паук – это сам человек, который идет по этому пути к конечной цели, а бабочка олицетворяет собой эту цель. Этот знак сможет тебя иногда удивлять, так что если в нем произойдут какие-нибудь изменения, не бойся.

– Какие изменения?

– Увидишь. – Мужчина устало провел рукой по лицу. – Кстати, Темный, чтоб ты знал, этот «апельсин» до тебя носил только один человек.

– И чей это знак? – поинтересовался я, подходя к двери.

– Это знак Первого Мастера.

Выйдя из Гильдии Мастеров, я несколько минут постоял на крыльце. Похоже, мир окончательно сошел с ума. Хотя всему происходящему есть еще одно объяснение: с ума сошел я, и вся эта карусель кружится исключительно в моем больном мозгу, а сам я сейчас в белой рубашке с длинными рукавами лежу, привязанный к койке.

Нет, стоп! Такой вариант событий меня не устраивает. Я здоров, а вот с миром вокруг творится что-то неладное.

Наскоро перекусив в ближайшей забегаловке, я направился домой. Как ни странно, заведение общепита оказалось самым обычным. Здесь не было ни пиццы, ни окрошки, ни шоколада. Простой гороховый суп и пшеничная каша. Без мяса. Запив это все кружкой кислого киселя, я оставил на столе пятнадцать рублей и покинул помещение. С ценами тоже какие-то непонятки. Обязательно нужно поговорить с Великим Инквизитором.

Придя домой, я переоделся и завалился на кровать. Так, от приворотника я избавился, тридцать рублей в никуда угрохал. Хорошо, будем считать, что я потратил эти деньги на услуги тату-салона. Теперь мне надо просто успокоиться и подготовиться к вечернему мероприятию. Я улыбнулся про себя, еще раз представив затылок Рината.

Полежав пару часов, начал собираться. Мне ведь через полгорода топать. И хотя Ринат приезжает к себе домой около восьми, неплохо было бы иметь хотя бы пару часов форы.

На этот раз булаву я решил оставить. Вполне вероятно, что придется убегать и при этом уносить с собой винтовку, а булава будет только мешать. И не потому, что она тяжелая, а потому, что неудобно. Неудобно бежать, когда тебя все время что-то бьет по колену.

А вот пистолет я взял с собой. Спрятал под свитер. Потом подумал и переложил оружие в карман куртки. Кто знает, возможно, у меня не будет времени его достать.

На улице уже сгустились сумерки. Вот сейчас они мне на руку. В темноте намного легче незаметно подобраться к цели. Если охрана Рината заметит меня раньше времени, Светлого города мне не видать как своих ушей.

Минут сорок я потратил на то, чтобы дворами подойти к заброшенной пятиэтажке, на крыше которой Вадим должен был оставить для меня винтовку. Подойдя к тыльной стороне здания, я влез в одно из разбитых окон и поднялся по лестнице на пятый этаж. В потолке на высоте трех метров зияло черное отверстие люка. Рядом с люком висела старая железная лестница. По ней поднялся прямо на крышу и, опустившись на одно колено, огляделся. Винтовка, завернутая в черный чехол, лежала у самого края. Рядом лежала коробка с патронами. Я спустился обратно в подъезд и подобрал в одной из комнат пару кирпичей. Закинув их в люк, снова поднялся на крышу и осторожно подполз к краю. Прямо передо мной метрах в ста двадцати тускло светила одинокая лампочка. Свет от нее выхватывал из мрака двоих парней с автоматами и невысокое, очищенное от снега крыльцо.

Я развернул чехол и извлек на свет винтовку. Чехол отбросил в сторону – он мне не пригодится. Быстро зарядив винтовку, пристроил ее на кирпичах и, настроив прицел, приготовился ждать.

Без десяти восемь я снял шапку и спрятал за пазуху. Вытащил из кармана черную полоску ткани и перехватил падающие на лоб волосы. Знаю, что холодно, но зато намного удобнее. За то время, что я лежал на крыше, охрана поменялась. Из дома вышли два парня с автоматами и сменили стоявших на посту.

Плохо, что я не знаю, сколько людей сейчас находится в доме. Неизвестно, что они могут прятать внутри.

Ровно в восемь часов у подъезда затормозила темно-синяя «семерка». Первым из машины вышел Виктор и открыл заднюю дверцу.

Ринат вылезал из машины долго, словно что-то держало его внутри. Наконец-то моя цель и мой враг вылез из машины и подошел к крыльцу. Виктор открыл дверь и теперь стоял внутри дома, дожидаясь, когда Ринат войдет внутрь. Из машины выбрался еще один охранник и прикрыл своего босса со спины. Бесполезно, это не защитит бандита от моей пули.

Наконец Ринат отряхнул с туфель налипший снег и поднялся на крыльцо. Я поймал в окуляр прицела его затылок. Затаил дыхание и плавно нажал на спусковой крючок. Пуля на мгновение вспыхнула, преодолев поле действия защитного амулета, и вошла именно в ту точку, которую я наметил для себя еще в подвале. Ринат покачнулся и упал лицом вперед. Тело бывшего авторитетного бандита по пояс оказалось в доме, а ноги остались лежать на улице.

Дальнейшее произошло очень быстро. Виктор наклонился, втащил тело своего начальника в дом и тут же выскочил обратно на улицу, присел за крылом автомобиля. Охранник, прикрывавший спину Рината, заозирался по сторонам и тут же получил пулю в грудь. Парень вскинул руки и упал на снег. Один из автоматчиков заскочил в дом, а второй припал на одно колено и очередями начал палить в мою сторону. Щелчок, и он уже падает с красным пятном вместо глаза. Виктор осторожно выглянул из-за машины и короткими перебежками направился в сторону пятиэтажки. Виктор, Виктор, я же тебя предупреждал! Я поймал в окуляр голову парня, но не смог выстрелить. Ведь, по сути, этот человек просто выполняет свою работу. Я немного опустил винтовку и нажал на спусковой крючок. Виктор упал в снег и, оглашая улицу проклятиями, схватился за простреленную ногу. Вот так! Полежи немного.

Я вновь посмотрел на крыльцо. На него выскочили сразу пятеро, причем двое несли на плечах длинную узкую трубу желтого цвета.

Хотя я вживую ни разу не видел такую штуку, но узнал сразу: РПГ-29 «Вампир». Противотанковый гранатомет с дальностью поражения четыреста пятьдесят метров. У меня в стволе один патрон. Даже если я сейчас кого-нибудь подстрелю, остальные все равно используют гранатомет по назначению.

Я вскочил, краем глаза отметив, что трое мужиков с автоматами уже бегут в мою сторону, закинул винтовку за плечо и прыгнул в люк. Оказавшись на лестничной площадке, я огромными прыжками кинулся вниз по лестнице. Когда достиг третьего этажа, то понял, что выбежать из дома уже не успею. Не снижая скорости, я кинулся к одному из окон и прыгнул вперед, выбивая раму. Сверху грохнуло. Твою ма-а-ать!..

Взрывная волна подхватила меня, обожгла спину и швырнула в сугроб. Я неудачно приземлился на ногу и, зашипев от боли, упал, прикрыв руками голову. Сверху тотчас посыпалась мелкая бетонная крошка, а возле самой головы в снег рухнул нехилый обломок кирпича. Упади он на несколько сантиметров левее, и все, моя голова мне была бы уже не нужна.

Чертыхаясь, я поднялся и тут же упал обратно. Похоже, ногу все-таки подвернул. Как мне теперь, интересно, через дворы бежать? Но лежать здесь нельзя. Рано или поздно меня найдут, а с одним пистолетом против троих автоматчиков не особо повоюешь.

Черная тень, припадающая на одну ногу, показалась из-за угла полуразрушенного дома, и я едва не всадил в нее две пули из обоймы.

– Тише, Темный. – Виктор доковылял до меня и опустился рядом. – Чё разлегся?

– Ногу подвернул, – пожаловался я.

– Где? – Виктор схватил меня за лодыжку и резко дернул.

Я взвыл. Тотчас со стороны пятиэтажки послышался звук автоматной очереди. Я еще глубже вжался в снег, а Виктор довольно улыбнулся.

– Ну спасибо, – прорычал я. – Теперь они знают, что я здесь.

– Но они не знают, что я здесь, – хмыкнул парень. – К тому же ты теперь можешь нормально ходить.

– Если эти ребята меня найдут, я вообще не смогу ходить. Ни нормально, ни ненормально.

– Ладно, не ной. Как-нибудь отобьемся.

Виктор достал из-за пояса ПМ и передернул затвор.

– Почему ты мне помогаешь? – поинтересовался я, осторожно выглядывая из-за сугроба. Двое автоматчиков короткими перебежками приближались к нашему лежбищу, еще один прикрывал их, стоя у угла дома.

– Потому, что ты оставил мне жизнь, а я привык платить долги, – ответил мой товарищ по сугробу.

Я слегка приподнялся на руках, и тотчас автоматная очередь выбила снежную крошку рядом со мной. Я тут же рухнул обратно и посмотрел на Виктора.

– Ты слева, я справа. На три, – прошептал я и поднял вверх сжатый кулак. – Раз. – Я отогнул один палец, а парень откатился немного в сторону. – Два. – Виктор осторожно выглянул из-за снежной кучи и кивнул. – Три!

Два выстрела прозвучали, как один. Двое автоматчиков получили по пуле точно между глаз и почти одновременно упали лицами в снег. Я тут же вернулся за сугроб и посмотрел на Виктора. Тот только хмыкнул. В этот момент раздалась запоздалая очередь автоматчика, стоящего у стены.

– Неплохо стреляешь, – улыбнулся я.

– Ты тоже, – вернул мне комплимент здоровяк.

Передохнув полминуты, я снова пополз на разведку. Автоматчик стоял на том же месте и водил стволом из стороны в сторону. При этом ствол явно подрагивал. У парня непорядок с нервами. Этим можно воспользоваться. Я скатал снежок и по широкой дуге запустил его в сторону автоматчика. Снежок упал прямо перед ним, и юноша, не совладав с собой, открыл беспорядочную стрельбу. Я спокойно продолжал лежать и, дождавшись, пока автоматная очередь стихнет, поднялся и выпрямился в полный рост.

Парень уставился на меня квадратными глазами, пытаясь трясущимися руками поменять рожок. Страх – плохой союзник. Говорят, что страх заставляет быть осторожным. Это чушь! Страх, даже самый маленький, мешает трезво оценить ситуацию, принять правильное решение. Осторожным быть нас заставляет здравый смысл. А он несовместим со страхом.

Обо всем этом я подумал, когда тело парня с простреленной головой рухнуло на снег. Он даже не успел достать растраченный впустую автоматный рожок. Глупая смерть из-за неправильного определения расклада сил, неумения контролировать свои нервы и страха. Вот вам три составляющие стопроцентного провала любой ситуации.

Спрятав пистолет, я вернулся к лежащему на снегу Виктору. Тот хоть и пытался казаться молодцом, но по бледному лицу и тяжелому дыханию было понятно, что дела у него плохи.

– Слишком много крови потерял, пока тебя нашел, – криво улыбнулся здоровяк. – А ты, Темный, действительно страшный человек.

– Спасибо, – буркнул я. Нашел время шутить! – Ты идти-то сможешь?

– Сам точно не смогу, – покачал головой Виктор.

– А я тебя один не дотащу, – нахмурился я.

– Тут в паре кварталов лекарь живет. – Виктор попытался устроиться поудобнее и поморщился, потревожив раненую ногу.

– Хороший? – Ну пару кварталов я его, конечно, проведу.

– Нормальный. Все же лучше, чем в снегу в сугробе замерзать.

– Ну тогда чего разлегся? – Я наклонился, положил винтовку в сугроб и помог ему подняться. Тяжелый, кабан!

Эта пара кварталов стала для нас настоящей пыткой. Мне пришлось тянуть на себе почти всего Виктора – примерно килограммов сто, а бывшему охраннику каждое неловкое движение отдавалось такой болью в ноге, что к концу перехода с него сошло десять потов, а дышал он, как стадо слонов после бега по джунглям.

Местный лекарь жил в небольшом одноэтажном здании. Крыша дома покосилась, со стен давно облезла краска, но хозяина эти проблемы, похоже, нисколько не волновали. Подойдя к двери, я несколько раз бухнул в нее ботинком.

Дверь тут же распахнулась, и на нас уставился невысокий и сухонький, но еще довольно крепкий дед с длинной белой бородой.

– Чего надо, охламоны? – поинтересовался он, пытливо разглядывая наши лица.

– Друга моего ранили, – ответил я, сгибаясь под тяжестью уже практически висевшего на мне Виктора.

– Там, что ли? – Старик мотнул головой в сторону коттеджа Ринатта.

– Там, там, – кивнул я.

– А ко мне зачем пришли? – хозяин дома стоял, уперев руки в бока.

– Как? – От удивления я едва не отпустил Виктора. – Дед, ты же доктор? Или нет?

– Я не доктор, – ответил старик, – я лекарь.

– А какая разница?

Старик осуждающе посмотрел на меня.

– Эх, молодежь! – вздохнул он и покачал головой. – Ладно, заводи своего друга.

Он посторонился, пропуская нас внутрь, и я кое-как протащил Виктора в низкую и узкую дверь. Половину маленькой комнаты занимала огромная, сложенная из обожженного кирпича печь. Не знаю, чем дед топил такую громадину, но натоплено в комнате было так, что даже мои замерзшие уши моментально стали отогреваться. У одной стены стояла низкая кровать, у другой – стол и пара стульев. Больше никакой мебели в комнате не было, но небольшая дверка в углу вела, по всей видимости, в чулан, где старик мог хранить свое имущество.

– Давай на кровать его, – распорядился хозяин и поставил на печь кастрюлю с водой.

Пока я сгружал потерявшего сознание парня на кровать, дед сходил в чулан и принес оттуда несколько чистых тряпок и кулечек с какой-то травкой. Дождавшись, когда вода на печи закипит, старик достал из пакета щепотку высушенной травы и бросил в кастрюлю. Помешав немудреное варево, лекарь наконец-то подошел к лежащему в беспамятстве Виктору. Достал из рукава широкой рубахи нож и аккуратно разрезал пропитавшуюся кровью штанину.

– Пуля прошла навылет, но твой друг потерял слишком много крови, – задумчиво пробормотал старик. – Кто его так?

– Я, – буркнул я.

Дед покачал головой и вернулся к печи. Над кастрюлей уже поднимался душистый пар, а вода стала светло-желтого цвета. Старик достал глиняную миску и налил в нее немного отвара. Подождав, пока вода слегка остынет, он вымочил в ней одну из тряпок и промыл Виктору рану. Парень дернулся, но в себя не пришел. Второй тряпкой старик забинтовал моему другу ногу и тяжело вздохнул.

– На ноги встанет не раньше чем через месяц. – Он повернулся в мою сторону.

– А раньше никак? – Мне очень не хотелось оставлять Виктора здесь на целый месяц.

– Извини. – Старик пожал плечами. – «Солнечного Круга» у меня нет.

Я почесал затылок. Ну и жара в этой хате! Я в куртке уже пять раз вспотел.

– Ладно. – Я положил на стол десятирублевую серебряную монетку. – Этого хватит на три дня?

– Ну вообще-то хватит, – хитро прищурился старик, – но…

Не дождавшись продолжения, я выложил на стол еще червонец.

– Через два дня за ним приедут, – буркнул я и, надев шапку, направился к выходу. – Хорошо позаботься о нем.

Я вышел на улицу. Нужно забрать винтовку. Понятное дело, что возвращать ее Косому я не собирался, и мне она еще вполне могла пригодиться.

В одиночку два квартала я одолел довольно быстро, но, когда подошел к догоравшей пятиэтажке, в груди кольнуло плохое предчувствие. Что-то не так. Вроде бы все спокойно, но неприятное ощущение не покидало. Осторожно подойдя к сугробу, я поднял «Мини-14» и снова закинул ее за спину.

Распрямившись, увидел в пятидесяти метрах от себя двух парней с автоматами в руках, настроенных довольно серьезно. Что я там говорил о неправильном определении расклада сил? Я забыл посчитать тех двоих, что стреляли из гранатомета. А вот они обо мне не забыли.

На таком расстоянии кучность значит куда больше, чем меткость. Так что за пистолетом тянуться смысла нет. Они из меня за секунды дуршлаг сделают. Что ж, понадеемся на собственную ловкость, скорость, темноту и удачу.

Я медленно повернулся спиной к охранникам и бросился бежать, петляя и пригибаясь. Вокруг засвистели пули. Вот когда бы мне пригодился отводящий пули амулет. Хотя в другое время я не слишком одобрял эти алхимические изобретения. Во-первых, никогда не знаешь, когда эта зараза сдохнет, а во-вторых… Ну носили Ринат и его охрана такие амулеты, и что? Помогли они им? Не помогли. Нет уж, я лучше буду надеяться только на себя, чем доверять жизнь какому-то амулету.

Под обстрелом я добежал до первых зданий старого машиностроительного завода и заскочил в первый попавшийся цех. Черт! Темно и ничего не видно. Но сейчас это больше на руку мне, чем моим преследователям. Потому что я уже в темноте, а они при заходе с улицы будут прекрасно видны. Я снял винтовку с плеча и положил ее в один из ящиков, стоящих у стены. Тут ее искать никто не станет, да и не зайдет сюда никто. К тому же я глубоко закопал винтовку в сварочный флюс, лежавший в ящике. Подумав, набрал жменю флюса и сунул себе в карман. Достав из-за пояса пистолет, я присел за одной из стальных конструкций и принялся ждать.

Не прошло и минуты, как я услышал сначала быстрые шаги, потом тяжелое дыхание, а потом и увидел двух мужчин с автоматами наперевес. Они быстро подошли к цеху и остановились между створками ворот. Очень неосмотрительно с их стороны. При желании, я мог бы убить их прямо сейчас. Стоя в тридцати метрах от меня и освещаемые со спины луной, эти двое были бы уже давно мертвы, но я почему-то колебался. Во-первых, мне не хотелось тратить патроны, а во-вторых, они тоже могли носить защитные амулеты, а пули в ТТ были самыми обычными. Если я не убью их первыми выстрелами, то мои шансы выйти из цеха намного уменьшатся.

Я спрятал пистолет в карман и осторожно прокрался в глубину цеха, но так, чтобы не упускать из виду противников.

– Давай вперед! – грубым голосом проговорил один из них, сопровождая свои слова кивком головы в глубину зала.

– Сам иди, – ответил его напарник. – Этот парень в одиночку завалил Рината и троих наших. Ты думаешь, нам что-то светит в этом цехе? К тому же Ринат мертв, и мы не обязаны рисковать своей жизнью.

– Не спорь со мной! – зло проговорил первый. – Я не справился со своей обязанностью, я предал своего хозяина и теперь должен отомстить и восстановить свою честь.

Принципиальный человек. И принципы у него слишком самурайские и суицидные.

– А я никому не скажу о твоей чести, – попытался отговорить напарника второй охранник. – Давай просто тихо уйдем и забудем обо всем.

– Предатель! – прорычал тот. – Я никогда не оставлял незаконченных дел!

Хм! Я в принципе тоже. Вот только не могу сравнивать себя и этого человека. Хотя я на его месте уже давно бы пробрался в цех и устроил бы охоту на своего противника. Впрочем, я же не собираюсь сидеть здесь целую ночь.

– Эй! – крикнул я, набрав в легкие побольше воздуха, и эхо подхватило мой крик, усиливая в пустом цеху. – Эге-гей!..

Оба охранника тут же перестали спорить и осторожно двинулись в глубь помещения. Я также осторожно, стараясь не шуметь, на цыпочках начал обходить их по кругу. Продвигаясь между стальными каркасами полуразобранных машин, я пристально следил за автоматчиками, ожидая, когда они разделятся. Правда, оказавшись у них прямо за спиной, я подумал, что сейчас мог бы спокойно выйти из цеха, никого не убивая.

Я бы так и поступил, если бы один из охранников не был одержим желанием убить меня и восстановить свою честь. Фанатиков надо опасаться. Иначе этот тип устроит на меня охоту по всему городу. А мне и одного рыжего хватает с головой.

Словно прочитав мои мысли, охранник развернулся и внимательно посмотрел на выход из цеха. Я вжался в нишу у стены, затаив дыхание.

– Нужно присмотреть за выходом, – наконец проговорил мужчина. – Осмотри цех, а я постою у ворот.

На этот раз его напарник не стал спорить. Покрепче перехватив автомат, он продолжил продвижение в глубь помещения, а «фанатик-самурай» двинулся в обратную сторону. Я мысленно чертыхнулся и вернулся на прежнее место. Правда, теперь мои противники рассредоточились, и я должен использовать этот шанс.

Подобрав кусок железной трубы, я подкрался к охраннику, который продолжал осматривать цех. Сейчас от входа нас прикрывала лежащая на полу цистерна, и лучшее место для атаки сложно было представить. Я осторожно подошел сзади и легонько стукнул его трубой по плечу. Парень развернулся, и я тут же швырнул ему в лицо жменю флюса. Парень охнул и попытался протереть глаза. Я резко ударил его ногой в пах, а когда автоматчик согнулся, опустил обрезок трубы ему на затылок. Один готов.

Знаю, что несколько по-детски поступил, но уж очень хотелось посмотреть, как сработает трюк из плохих фильмов на реальном противнике.

Подобрав автомат, я все же решил рискнуть и, спрятавшись за одной из колонн, выпустил короткую очередь во второго охранника. Как я и ожидал, пули прошли мимо цели, а вот ответная очередь сделала в колонне, за которой я прятался, несколько дырок. Зря рисковал, теперь он знает, где я.

– Эй, парень, – окликнул меня охранник. – Я знаю, где ты, так что выходи, разберемся по-мужски.

– Как это «по-мужски»? – крикнул я в ответ. – Автоматной очередью в живот?

– Нет, зачем? Я вижу, что ты настоящий воин и не откажешься принять из моих рук достойную смерть. Смотри, я кладу автомат.

Я осторожно выглянул из-за колонны. Действительно, мужчина положил автомат на землю и неспешной походкой направился в мою сторону. Я поднялся на ноги, оставил свое оружие и пошел ему навстречу.

– Что ты предлагаешь? – на ходу поинтересовался я.

– Как и положено по законам чести – рукопашный бой.

– Тогда нам лучше выйти на улицу. – Я остановился. – Там все же светлее, да и места больше.

Но мое предложение не вдохновило охранника.

– Нет, – покачал головой он. – Все решится здесь и сейчас. Я либо убью тебя, либо умру сам. В любом случае моя честь будет восстановлена.

Я пожал плечами. Если собственная смерть значит для него то же, что и восстановление чести, то мне все равно. Лично я умирать не собирался.

– Пусть будет по-твоему. – Я снял куртку и бросил ее на пол. Отстегнул от пояса нож. Несколько раз махнул руками и встал в классическую стойку тайской школы. Мой противник хмыкнул, но тоже снял свою куртку, оставшись в сером свитере. Подойдя ближе, он остановился и тоже встал в стойку. Правда, его стойка несколько отличалась от моей. В первую очередь тем, что руки он не поднял к голове, а задержал на уровне груди. Да и на ногах он держался не слишком уверенно, больше перегружая переднюю.

Именно по передней ноге он и пропустил первый удар. Оставляя на этой ноге большую часть своего веса, он слишком сильно напряг мышцы. Удар по этим мышцам заставил его лицо исказиться от боли, а в следующее мгновение я ударил его левой ногой в живот. Охранник отлетел назад, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.

Только сейчас я понял, что парень явно переоценил свои силы. Наверное, просто начитался книжек про героических самураев, про их законы и кодексы, а вот должной практики получить было негде. Вот вам еще один пример того, что не стоит связываться с незнакомым человеком, если вы не уверены в своих силах.

Дальше все происходило, как на тренировке. Нет, конечно, парень пытался защищаться и даже атаковать, но он слишком проигрывал мне в скорости и в технике. Первый его неуклюжий удар я отбил в сторону и правой рукой врезал в челюсть. Охранник отшатнулся, сплюнул кровь и осколки зубов и снова попытался ударить. На этот раз левой рукой. Я слегка отклонился влево, чуть присел и, разворачивая корпус, ударил его левой рукой по печени. Потом в левый висок, в горло и правым локтем снова в челюсть. Охранник рухнул. Я наклонился, сорвал с него амулет и без всякого сожаления расстрелял парня из «калашникова». Урод, сколько времени из-за него потерял!

Подойдя ко второму охраннику, приставил дуло к его затылку и нажал на спуск, растратив оставшиеся в обойме патроны. К сожалению, обыск тел ничего не принес. Запасных патронов, как и денег, я не нашел, поэтому автоматы просто бросил в цеху. Тело начало ломить, и тащить на себе четыре килограмма бесполезного железа я не собирался.

Подобрав свои вещи, я быстро оделся и вытащил трупы из цеха. Пусть лучше в снегу полежат. Очень странно, что никто не позвал Стражу. Все-таки почти час в районе гремят автоматные очереди, и даже один взрыв был. Или Ксандр специально распорядился, чтобы здесь никого не было? Скорее всего, скорее всего…

Я надел шапку и дворами направился домой. Завтра меня ждет еще одна «мокрая» работа. Надо отдохнуть получше.

Ничего себе «отдохнуть получше»! Когда я открыл глаза, на часах было уже половина второго. Я проспал почти пятнадцать часов! Раньше со мной такого никогда не было. Не мог же я вчера так сильно вымотаться? На войне после марш-бросков километров эдак на сорок я и то высыпался за привычные восемь часов, а сейчас…

Тело ломило. Особенно болела лодыжка, за которую меня вчера дернул Виктор. Интересно, как он там? Будем надеяться, что пришел в себя. Саднили сбитые костяшки пальцев на левой руке, а спина неприятно ныла. Все-таки взрывная волна меня неплохо достала. Я осторожно встал с кровати, ойкая почти при каждом движении. Нет, надо срочно восстановиться, иначе сегодня вечером я ничего не смогу сделать с Косым и его ребятами.

Припадая на больную ногу, я кое-как доковылял до ванной комнаты и без всякого страха посмотрелся в зеркало. Вроде бы спереди все в порядке. Повернувшись боком, попытался разглядеть, что же случилось со спиной. У-у-у! Ничего хорошего с ней не случилось. Почти вся левая часть выше «плавающих» ребер представляла собой один большой синяк. Я попытался дотянуться до того места, где, по поверьям, прячется смерть. Не дотянулся, только потревоженные мышцы отозвались тупой болью.

Что же делать? Здесь даже «Солнечный Круг» не поможет, потому что он лечит только внешние раны. Что ж, надеюсь, у Веры есть для меня какое-нибудь средство, которое избавит от расплывшейся на спине гематомы. Я кое-как оделся и, оставив дома булаву, побрел в Гильдию Мастеров. Такими темпами я скоро стану там самым частым клиентом.

Идти пришлось медленно, внимательно глядя, куда ставить ноги, не делать резких движений, смотреть по сторонам. Хорошо еще, что дяди Мити на месте не оказалось и непременных расспросов удалось избежать. Почти час я потратил на то же расстояние, которое раньше уверенно преодолевал минут за тридцать. Что-то не везет мне в последнее время. Хотя если брать во внимание, что я до сих пор жив, то везет. Еще и как везет!

Раздеваться на этот раз в гардеробе я не стал. Не до того было. Поднявшись на второй этаж, толкнул дверь с номером «29» и вошел в кабинет.

– Добрый день, – улыбнулся я, хотя сейчас улыбка, скорее всего, напоминала лишь жалкую гримасу.

– Здравствуйте, – ответила Вера, поднимаясь из-за стола. – Если вы пришли к врачу, значит, день уже не добрый. Вы же обещали не подставляться?

– Не получилось. – Я тряхнул головой. – Помогите мне раздеться, пожалуйста.