Текст книги "Похититель тел"

10

– Вы сэкономили бы время, – упрекнул Лафайет, – если бы упомянули об этом чуть раньше.

– Как можно? Я думал, что вы соучастник его плана!

– Ладно… он кто? Зорро?

– Силы небесные! Нет…

– Не Рыжий ли Бык?

– Ничего подобного. Вы с ним ни разу не встречались. Фактически, этот изменник – спецуполномоченный Центральных властей по имени Квелиус.

– Спецуполномоченный? Господи! Один из верховных служащих…

– Именно. Теперь вы понимаете опасность его отступничества. Я был его первой жертвой. Потом вы. Теперь он заглатывает все королевство, и потребуется не только честное намерение, чтобы свалить этого сумасшедшего.

– Ладно… Что вы предлагаете?

– Во-первых, нужно вступить в контакт с этим новым парнем, которого заслала Центральная, пока он не попал в беду. По-видимому, он уже здесь, во дворце, возможно, замаскирован. Мы постараемся перехватить его, когда он навестит принцессу.

– Как мы его узнаем?

– У меня, – сказал Лом, похлопывая по карманам, – есть небольшое устройство для опознания агентов Центральной. На расстоянии пятидесяти шагов от карточки Центральных властей, удостоверяющей личность, оно издает предупредительный сигнал. Тот факт, что оно не среагировало на вас, был одной из причин моих подозрений.

– Да… Моя карточка в ящике туалетного столика, внизу.

– Спокойно! На этом я предлагаю разойтись. Таким образом, если один из нас будет пойман, второй еще сможет прорваться под шумок.

– М-м-м… Орел или решка?

– Я пойду первым, милый мальчик. Итак, кратчайший путь к королевским покоям?

Лафайет ему все объяснил.

– Будьте осторожны, – закончил он, – вокруг всего крыла шесть колец охраны.

– Не бойтесь! Я по-умному воспользуюсь звуковым проектором. И полагаю, вы можете с тем же успехом оставить себе оружие смерти. Но рекомендую использовать его только в крайнем случае. Этот образец ни разу не испытывали, знаете ли…

– Большое спасибо. – О'Лири осторожно принял оружие.

– Ну, думаю, медлить не стоит. Следуйте за мной минут… э-э… через десять. – Лом пошел к двери.

– Подождите минуточку, – попросил Лафайет. – У вас есть сигнал для определения агента, а что мне использовать?

– Я бы сказал, что любой незнакомец может оказаться тем, кого мы ищем. Так вот, дружок, увидимся при дворе. – Старик открыл дверь и выскользнул на лестницу.

Лафайет слушал. Прошли две минуты, тревоги не было слышно.

– Тем лучше, – пробормотал Лафайет. – Теперь моя очередь.

Кларенс крепко спал, сидя в углу. Его голова свесилась на плечо. Он открыл глаза, растерянно мигая, когда Лафайет похлопал его по колену.

– Я ухожу, Кларенс. Вы можете вернуться в караульную. Если кто спросит, скажите, что мы ушли домой. И огромное спасибо.

– Проклятье! – сказал Кларенс, протирая глаза. Он во весь рот зевнул. – Я хочу остаться при деле, босс. Игра в плащи и кинжалы – вот это жизнь!

– Конечно… Но нам вы нужны там, в войсках, на случай неудачи, вы же знаете реальное положение вещей!

– Ага! Вот это да! Ребята же никогда не узнают, что я на секретном деле, которое выполняю так, будто бы все просто, и все такое…

– Именно так… – Лафайет неожиданно подпрыгнул от резкого звонка, раздавшегося из шкафа за дверью.

– Э, вроде в дверь звонят, – сказал Кларенс. – О'кей, если я открою, босс?

– Это телефон, – сказал О'Лири и подхватил трубку. – Алло?

– А, это вы? – сказал тот же голос, с которым он разговаривал в прошлый раз. – Послушайте, вы, там! Что-то происходит, очень важная персона желает сказать вам пару слов. Только подождите!

Послышался треск, затем заговорил другой голос:

– Алло? Я инспектор Никодеус. С кем я разговариваю?

– Никодеус! Как я рад вас слышать! Когда вы вернулись?

– Будьте любезны представиться!

– Представиться? А, это все из-за голоса! Не обращайте внимания, это Лафайет. Просто считайте, что я немного охрип…

– Немного что? Послушайте, мне сказали, что какой-то парень утверждал, что он О'Лири в другом облике, но о голосе ничего не было сказано!

– Мой голос, – сказал О'Лири, силясь сохранять спокойствие, – не мой. Слушайте, Никодеус, здесь, в Артезии, очень срочное серьезное дело…

– Момент, – перебил Никодеус. – Повторите, что вы мне сказали при первой встрече, если считать, что вы, как утверждаете, сэр Лафайет?

– Слушайте, это необходимо?

– Да, – ответил Никодеус тоном, не допускающим возражений.

– Ну… э-э… кажется, вы меня спросили, откуда я, и я вам ответил.

– А? Хм… Возможно, вы правы. Я думал… но все равно. А теперь скажите, какой предмет я вам показал, и вы впервые заподозрили, что я не просто придворный маг?

– Дайте вспомнить… Зажигалку… «Ронсон»?

– Ей-богу! Вы действительно правы!. Неужели это вы, Лафайет?

– Конечно! Не будем терять времени! Как скоро вы сможете доставить сюда пару взводов особых полевых агентов, чтобы арестовать самозванца, который бесчинствует, пиная кошек, и спит в моей кровати?

– Именно поэтому я и звоню, Лафайет, Когда я узнал, что кто-то был в Центральной и назвался вашим именем, я сразу же прозондировал ситуацию… и то, что я обнаружил, не годится…

– Я уже знаю! Дело в том…

– Дело куда сложнее, чем вы думаете, Лафайет. Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Квелиус?

– Квелиус? Спецуполномоченный Квелиус?

– Именно. Так вот, похоже, что Квелиус изменник. Он был руководителем исследовательских работ, вы же знаете…

– Нет, я не знал, но уже слышал о нем. Рад, что вы подтвердили сведения моего друга Лома. Но нельзя ли отложить этот разговор, пока мы не разгребем этот беспорядок?

– Именно об этом я и толкую, Лафайет! Квелиус, как выяснилось, скрылся со всем содержимым Центральной космической лаборатории, прихватив главного исследователя Джорлемагна. Из отдельных свидетельских показаний мы узнали, что он завершил конструирование прибора, с помощью которого планирует отрезать континуум Артезии от всех дальнейших контактов с Центральной, в результате – сместить весь локус в новую горизонтальную проекцию, обеспечивая себе вечную безопасность от ареста, и навсегда подчинить себе Артезию!

– Никогда не слышал о подобном приборе! Это невозможно!

– Вовсе нет! Фактически это оказывается совсем просто, если знать основы теории. Помните прибор под названием Ограничитель?

– Еще бы мне забыть! Если бы не он, я не оказался бы в таком положении! Нельзя ли его отключить, чтобы я мог действовать?

– Боюсь, это уже не в наших силах, – мрачно ответил Никодеус. – Первая часть плана Квелиуса уже реализуется. Начальным шагом было – воздвигнуть ограничительный барьер вокруг всего локуса, отрезав все физические контакты. Все приведено в действие буквально считанные минуты назад. Наша единственная связь отныне – этот телефон…

– Вы имеете в виду, что больше не можете засылать людей?

– И высылать. Теперь все зависит от вас, Лафайет. Вы как-то должны найти этого человека, Квелиуса, и арестовать его, пока не осуществлена вторая часть плана и Артезию не отрезали навсегда!

– Сколько… сколько у меня времени?

– Боюсь, немного. Возможно – минуты. В лучшем случае – часы. Предлагаю начинать действовать, используя все доступные возможности. Мне не требуется напоминать вам, что на ставке.

– И Центральная ничем не может помочь?

– Откровенно, Лафайет, если бы было вовлечено несколько жизненно важных локусов, если бы над Центральной нависла реальная угроза, то определенные чрезвычайные меры могли бы быть приняты. Но в данном случае только мой личный, сентиментальный интерес к Артезии вынудил меня попробовать позвонить. Простейшее решение для Центральной, как вы понимаете, – пустить дело на самотек. Несомненно, это та самая реакция, благодаря которой Квелиус рассчитывает на неприкосновенность. Пусть. Может быть, мы удивим его.

– Я, с голыми руками, да еще один полевой агент, которых вы готовы покинуть? Что мы можем сделать?

– Боюсь, все зависит от вас, Лафайет, – сказал Никодеус, голос которого начал пропадать во все усиливающихся помехах. – Я вам очень доверяю, вы знаете.

– Как выглядит этот Квелиус? – крикнул Лафайет.

– Немолодой человек, примерно пятьдесят три года, лысый, как яйцо.

– Вы говорите – пятьдесят три года, престарелый и лысый, как яйцо?!

– Точно. Не очень внушительной наружности, но смертельный противник…

– С писклявым голосом?.

– Д-да! Вы его видели?

– О, да! Я его видел, – ответил Лафайет и глухо хохотнул. – Я провел его во дворец мимо стражи, прятал, пока она не ушла, подробно рассказал, как найти покои Адоранны, погладил по головке и отослал, куда ему надо…

– …файет… что это… слышу вас… все хуже… – Помехи усилились, и голос Никодеуса утонул в них.

– Фи, босс, что стряслось? – спросил Кларенс, когда О'Лири повесил трубку. – Вы белый, как могильный камень!

– При данных обстоятельствах это недурное сравненьице! – Лафайет покусывал нижнюю губу, обдумывая положение.

Лом, или Квелиус, по крайней мере не лгал, называя имя злодея этой земли. И он использовал его, как бумажное полотенце! Он забрался в ту же тюрьму, высосал из него всю информацию и удалился в безопасное место, оставив легковерного О'Лири на пути, ведущем прямо в руки поджидающего противника.

– Что ж, я его и здесь как-нибудь перехитрю, – сказал О'Лири вслух. – Кларенс, ты хотел бы получить настоящее тайное задание?

– Неужели, босс? Здорово!

– Хорошо, слушай внимательно…

– Подожди пять минут, – заканчивал О'Лири свои инструкции, – потом начинай и помни: придерживайся своей версии, несмотря ни на что, пока я не дам тебе сигнал.

– Понял, шеф.

– Ну, пока! И желаю удачи. – Лафайет открыл двойные стеклянные двери, ведущие на балкон, вышел под дождь, моросящий с неба цвета старого олова.

– Великолепно, – решил он. – Все точно вписывается в общую картину.

Железная ограда была холодной и скользила под руками. Он перелез через нее и очутился в густых зарослях винограда, нащупывая ногой, куда можно встать.

– Эй, – позвал Кларенс, перегнувшись, чтобы увидеть его. – Кто хочешь мог бы свихнуться, если б упал отсюда…

– Я уже лазил, – успокоил его О'Лири. – Давай иди назад, пока не простудился.

Он начал спускаться. Мокрые листья били его по липу, ледяная вода заливалась в рукава. К тому времени, когда Лафайет добрался до камня, перекрывающего ряд кладки стены в двадцати футах от крыши, он промок насквозь. Стараясь не смотреть на сто футов вниз, где простирался мощеный двор, он продвигался вокруг башни туда, где под ним бы оказалась покатая крыша жилого дома, крытая красной медью. Нужно было спуститься на пятнадцать футов до места, где он мог поставить ногу на выступ, который оказался куда более крутым и скользким, чем он его помнил.

«Сейчас не время раздумывать», – твердо решил Лафайет и прыгнул плашмя. Он царапал руками влажную поверхность, соскальзывая все дальше и дальше, пока его стопы, а затем голени и колени не ощутили край, и тут, наконец, остановился.

«Спокойно, сердце, успокойся…» Под пряжкой ремня у него был водосточный желоб. Он подтянулся в сторону, туда, где, по его расчетам было окно в маленькую кладовку, потом спустился через край. Окно было там, прямо перед ним, в трех футах под нависающим карнизом. Лафайет толкнул ногой шпингалет на ставнях – они распахнулись, хлопая на ветру. Вторым легким толчком он разбил вдребезги стекло, затем ботинком стряхнул осколки.

– Хорошо, О'Лири, – прошептал он, вглядываясь в темный оконный проем. – Вот где пригодится книжка по акробатике, которую ты прочитал.

Он раскачивался вперед-назад, вперед-назад. При движении вперед он отцепился, нацелив ноги в окно, и хлопнулся крестцом о пол комнаты.

– Ничего не сломал, – заключил О'Лири, когда ему удалось встать и проковылять несколько шагов. Он остановился, прислушиваясь к тишине. – Тревоги нет. Тем лучше. – Он приоткрыл на дюйм дверь в коридор. Путь был свободен. Не было даже обычных церемониальных постовых в дальнем конце. Лафайет выскользнул и тихо двинулся к белой с золотом двери покоев, ранее занимаемых любимым придворным Горубла. Внутри не было слышно ни звука. Он попробовал запор, тот поддался, и он вошел, закрыв за собой дверь.

Комнатой теперь явно не пользовались. На мебели были чехлы, драпировки оттянули назад, окно закрыли ставнями. Лафайет подошел к противоположной стене, простучал дубовые доски, нажал нужную точку в верхнем левом углу, которую ему когда-то давно показал Йокабамп. Доска качнулась внутрь со слабым скрипом, и О'Лири вошел в затхлый коридор.

– Лом не знал, что я придержал этот козырь, – порадовался он. – Теперь, если мне удастся добраться до Адоранны раньше его…

Затем он совершил нелегкое пятнадцатиминутное путешествие по грубо обработанному известковому проходу в системе потайных ходов вверх по узким лестницам под низкими проемами балок, которые О'Лири постоянно задевал головой, до черной стены, за которой располагались королевские покои. Лафайет прислушался, но ничего не услышал. Неприметный замок от его прикосновения открылся, и панель мягко поехала в сторону. У дальнего угла толстого ворсистого ковра виднелся край большой кровати Адоранны под балдахином на четырех опорах. В комнате никого не было видно. Он вошел и обернулся на неожиданный свист, который издает клинок, покидающий ножны. Острие уперлось ему в горло, а взгляд Лафайета, скользнув вдоль лезвия шпаги, – во враждебное лицо графа Алана, у которого скулы ходили от напряжения.

– Остановись, Алан, – с трудом проговорил О'Лири, так как его голова была неудобно наклонена, – я твой друг.

– Оригинальная манера входить в помещение, когда не замышляешь дурного,

– съязвил Алан. – Кто вы? Что вам здесь нужно?

– Думаю, мне лучше пока не называть своего имени, это лишь усложнит дело. Просто считайте меня другом Йокабампа. Он мне показал сюда дорогу.

– Йокабамп… Что за чушь? Он лежит во дворцовой темнице, заключенный сумасшедшим узурпатором.

– Да. Но так вышло, что я сам только что бежал из тюрьмы. О, Алан, не могли бы вы опустить шпагу. Вы пораните мне кожу!

– Да-да, и еще несколько косточек! Говори, мошенник, кто тебя подослал?! Зачем? Уверен, ты замышляешь убийство.

– Ерунда! Я на вашей стороне, понимаете?

Дверь на противоположной стене комнаты открылась, и появилась стройная фигурка, одетая во что-то легкое небесно-голубого цвета. У вошедшей были прекрасные золотые волосы и огромные голубые глаза.

– Адоранна, скажите этому клоуну, чтобы он убрал шпагу, пока не попал в беду, – попросил О'Лири.

– Алан… кто…

– Незадачливый убийца, – прорычал Алан.

– Друг Йокабампа. Я пришел помочь! – возразил О'Лири.

– Алан, опусти лезвие. Давай выслушаем беднягу.

– Ну что ж, говори, но при первом неверном движении… – Алан сделал шаг назад и опустил шпагу. О'Лири пощупал горло и облегченно вздохнул.

– Послушайте, – сказал он, – на формальности нет времени. Я рад видеть вас обоих в добром здравии. Ходят слухи, что вы умираете от таинственной лихорадки…

– Опять это вранье, распускаемое предателем, которого я когда-то звал другом! – громко воскликнул Алан.

– Сюда идет один тип, человек по имени Квелиус либо Лом. – Лафайет описал своего недавнего союзника. – Вы его видели?

Алан и Адоранна отрицательно покачали головами.

– Ясно. Он один из зачинщиков всего этого заговора. Ну, представьте на минуту, друзья, что я начинаю вписываться в картину на стороне защитников ваших интересов…

– Приятель, ты слишком фамильярен, – начал было Алан, но Адоранна положила руку ему на плечо.

– Тише, – мягко предупредила она. – Допустим, вы друг Йокабампа. Как видите, нас держат как пленников в собственных покоях. Его величество уверяет нас, что это лишь временная мера…

– Если это величество, то моя бабушка – балерина! – вставил Алан. – Как только я впервые кинул взгляд на негодяя, я понял, что ничего хорошего из него не выйдет! Король Лафайет, как бы не так! Погодите, доберусь я до шеи предателя!

– Помнится мне, вы не вполне справились с задачей, когда столкнулись с ним в последний раз, – заметил О'Лири. – В любом случае, может быть, следует сделать скидку? Может, это вовсе и не Лафайет О'Лири, который, но всем описаниям, настоящий принц, и…

– Неужели вы думаете, что я не знаю этого негодника, который однажды втерся в доверие к ее высочеству при помощи своих штучек, и…

– Штучек! Это был не трюк, а просто сильнейший личный магнетизм. И убить Лода было достаточно трудно, даже если вам угодно списать это на ловкость рук… А как насчет убить дракона? Думаете, у вас это лучше бы вышло?

– Достаточно, сударь! – перебила Адоранна. – Алан, придерживайтесь темы!

– Хорошо. Итак, этот мерзавец, низким обманом внушивший нам на какое-то время ложное ощущение безопасности, неожиданно поднял свои подлинные знамена. Во-первых, он пришел к ее высочеству с рассказами о захватнической армии. Когда, по моему совету, она потребовала доказательств, он оттянул время, солгав. А сам принимал срочные меры, как он это назвал, которые ее высочество не санкционировала. После того как я выразил недовольство, мы утром обнаружили, что заперты под охраной грубых парней, только что набранных и оплачиваемых О'Лири. А когда преданная служанка нашептала нам новости в замочную скважину, мы узнали, что подлец на самом деле объявил себя регентом.

– Так… плохо, как и предполагалось, – сказал О'Лири. – Но есть аспекты, которых я пока не могу объяснить… вы мне не поверите, но все идет к тому, что мы должны прижать к ногтю этого Квелиуса. Он – та реальная сила, которая стоит за троном. Самозванец, утверждающий, что он О'Лири, работает на него…

– Он не самозванец, а сам О'Лири! – запальчиво крикнул Алан.

– Почему вы так уверены? Разве Лафайет О'Лири когда-нибудь ранее заставлял вас усомниться в нем? Разве он не был кристально чист, лоялен, честен?..

– Я никогда не верил мошеннику, – твердо заявил Алан. – Его нынешнее поведение лишь подтверждает мои скрытые опасения…

– Говорить о подтверждении скрытых опасений слишком рано, – рассердился Лафайет. – Я не вижу необходимости что-либо объяснять тебе, желторотый птенец!

– Придержи язык, недоумок, а то я позондирую твое горло моей шпагой!

– А, ну да, конечно. Но не будем терять время. Вы, двое – можете бежать тайными коридорами. Я подожду здесь появления Квелиуса. Я пристрелю его из его же собственного оружия. – Он погладил оружие смерти на ремне.

– Что? Ты думаешь, я убегу и оставлю, пусть даже такого гнусного мошенника, как ты, один на один с негодяем? Ха! Адоранна, иди, и…

– Глупости, – холодно оборвала его принцесса. – Я остаюсь.

– В обычной ситуации я бы с вами поспорил, – сказал Лафайет, – но при данных обстоятельствах вы сами должны решать. Если я промахнусь, то с Артезией все кончено!

– Как это получилось, сударь, что вы знакомы с информацией, не известной широкой публике, и даже ее высочеству? – спросил Алан.

– Это я объясню позже, если… будет позже.

– Так не пойдет, – рявкнул Алан. – Кто еще, кроме лакея тирана, мог бы знать его план? – Шпага взметнулась и уперлась в грудь О'Лири.

– Если хотите знать, информацию я получил из места, называемого Центральной!

Алан и Адоранна переглянулись.

– Правда? – пробормотал граф. – Раз так, я думаю, вам будет приятно встретиться с товарищем из Центральной?

– Конечно… Но вы не должны ничего знать о Центральной. Ее существование – секрет ото всех, кроме аккредитованных агентов.

– Неужели? – сказал Алан. – А случилось так, что эмиссар Центральной вас опередил.

– Правда! Я забыл! Где он?

– Лежит в соседней комнате. Адоранна, не позовешь ли агента?

Принцесса вышла из комнаты. Лафайет услышал приглушенные голоса, затем мягкие шаги по ковру. Стройная девичья фигурка в опрятной серой униформе появилась в дверном проеме.

– Дафна! – задохнулся Лафайет. – Что ты здесь делаешь?

– Вы знаете ее? – изумился Алан.

– Я думал, ты в безопасности и в распределителе Центральной, – сказал Лафайет, не сводя с нее глаз. – Бедная малышка, я знал, что они кого-то послали, но мне никогда не приходило в голову, что они такие идиоты, что…

Дафна выхватила пистолет из кобуры и прицелилась в О'Лири.

– Я не знаю откуда вам известно мое имя, – сказала она с едва заметной дрожью в голосе, – но еще один шаг, и я выстрелю!

– Дафна, это я, Лафайет! Разве ты не знаешь меня?

– Что, и вы? Неужели все думают, что я такая помешанная, что не узнаю собственного мужа?

Лафайет облизал губы и глубоко вздохнул.

– Послушай, Дафна, попробуй понять. Я не выгляжу собой, я знаю. Я выгляжу, как вор по имени Зорро. Но на самом деле я – это я, понимаешь?

– Я понимаю, что вы не в своем уме. Не подходите!

– Дафна, послушай меня! Я вышел в ту ночь, в среду, кажется, две недели тому назад, чтобы, э-э, заскочить в «Секиру и Дракон», и со мной произошло… это! Это все из-за штуки, которая называется Главный Референт. Парень по имени Квелиус за все в ответе. Он заплатил Рыжему Быку, чтобы тот меня туда заманил, и…

– Перестаньте! Вы не Лафайет! Он высокий и красивый, немного инфантильный, и у него кудрявые волосы и самая прелестная улыбка, особенно когда он делает что-нибудь глупое…

– Вроде этой? – Лафайет улыбнулся своей самой застенчивой улыбкой. – Видишь? – сказал он сквозь зубы.

Дафна взвизгнула и отскочила.

– Ничего похожего, ты, злобный монстр!

– Послушай, Зорро ничего не может поделать с тем, что у него глаза близко посажены!

– Довольно, мошенник! – зарычал Алан. – Ты что, рехнулся, скотина неотесанная? Не кажется ли тебе, что не только графиня Дафна, но ее высочество и я лично тоже знаем этого двуличного О'Лири в лицо?

– Он не двуличный! – крикнула Дафна, оборачиваясь к Алану. – Он просто… просто… болен… или еще что-нибудь. – Она неожиданно шмыгнула носом и смахнула слезу.

– Послушайте, нам сейчас нельзя ссориться из-за недоразумения, – взывал Лафайет, – забудьте о моем имени! Важно остановить Квелиуса, поспешите! У него нечто вроде машины вероятности на взводе. Она может повернуть Артезию в положение вне континуума! Если он сделает это, то будет навсегда свободен от внешнего влияния Центральной.

– Что вы знаете о Центральной?

– Разве ты не помнишь? Ты же меня там вчера видела! И даже помогла мне…

– Я там видела другого сумасшедшего, который пытался убедить меня, что он Лафайет О'Лири. Я вас никогда в жизни не видела… и его тоже!

– Дафна… они оба были мной! То есть я был обоими! То есть… о, все равно! Главное – я на твоей стороне, и на стороне Адоранны. Я просто переговорил с Никодеусом. Именно он предупредил меня о Ломе, то есть Квелиусе!

– У вас есть доказательства?

– Ничего из документов. Но, Дафна, послушай: закрой глаза и представь себе, что я сильно простужен, или меня по глотке ударили мячом для поло или еще чем-то. Теперь… помнишь вечер нашей первой встречи? На тебе ничего не было, кроме мыльной пены, помнишь? Поэтому я заказал для тебя милое бальное платье, розовое с серебром. А чуть позже, в тот же вечер, ты спасла мне жизнь в первый раз, уронив ночной горшок на голову графа Алана! И…

– Кто рассказал вам все это?

– Никто! Это я, я это помню! Просто представь себе, что я… я заколдован или нечто в этом роде, как царевна-лягушка. Под этой чумазой личиной тот же старый Лафайет, который ухаживал за тобой и завоевал тебя!

– В этом что-то есть… почти как будто…

– Значит, ты все же узнаешь меня?

– Нет. Но… но я думаю, не вредно выслушать то, что вы говорите, даже если вы сумасшедший.

– Ну, это уже кое-что…

– Мы уже наслушались бреда сумасшедшего, – сказал Алан. – Остается вопрос «что делать?». Мы знаем, что фальшивый король рассчитывает нынче вечером на большую удачу; слухи все упрощают. В таком случае его нужно опередить или вообще не начинать. Я имею в виду, что мне уже пора пробираться вперед, пробиваться сквозь заслон наемников узурпатора, которые охраняют нас здесь, и убрать их хозяина, когда он будет пировать в банкетном зале!

– Ты никогда не сделаешь этого, Алан! – твердо сказал О'Лири. – В любом случае нет нужды в показательных выступлениях. Мы можем воспользоваться тайными коридорами и появиться в зале неожиданно, сюрпризом…

– Если довериться этой тайной разведке…

– Алан, он наш друг, я это чувствую. Мне кажется, что я это знаю… – Адоранна испытующе смотрела на О'Лири.

Он вздохнул:

– Давайте не будем начинать все сначала, – попросил он. – В котором часу начинается эта большая операция?

– В восемь вечера, примерно через час.

– Если только я не заблуждаюсь, вас навестят гораздо раньше с той самой целью, в которой вы заподозрили меня. Квелиус не может себе позволить, чтобы вы остались живы, в то время как его марионетка сегодня вечером сделает важное заявление. Он, возможно, рассчитывает, что в суматохе танцев незаметно выкрадет тела из дворца. Позже он сделает печальное объявление, что вы пали жертвой лихорадки. Если вы появитесь в добром здравии, этот план будет сорван. После этого мы будем действовать, исходя из конкретной ситуации.

– В бальном зале на виду у людей, – рассуждал Алан, – мы будем в безопасности на время. Он не осмелится зарезать нас на виду у наших подданных.

– И уже одно наше присутствие, – добавила Адоранна, – обнаружит лживость его заявления о нашем недомогании.

Алан ударил кулаком в ладонь:

– Возможно, но вдруг эти тайные ходы ведут в ловушку… – Он свирепо взглянул на Лафайета. – Я знаю, кто первым умрет.

– Не беспокойся, Ал, вы доберетесь невредимыми, – уверил его О'Лири. – А теперь, я считаю, вам обоим следует выглядеть как можно лучше, чтобы произвести должное впечатление на присутствующих: медали, ордена, драгоценности, тиары.

– Тебе бы самому помыться, приятель, – обратился Алан к О'Лири. – От тебя козлом несет.

– Ванна? – изумился Лафайет. – Я уже забыл, что она существует!

– Там, – Алан указал на приоткрытую дверь через короткий коридорчик. Там виднелся бледно-зеленый кафель и золотая арматура. – И можешь сжечь эти ветхие тряпки; думаю, наряд моего лакея тебе вполне подойдет.

– Надеюсь, что успею, – сказал Лафайет, направляясь в ванную. С четверть часа он блаженствовал в горячей ароматизированной воде, натирая кожу фиалковым мылом.

– Полегче, мальчик, – посоветовал он себе. – Так всю шкуру сдерешь. Отчасти этот темный оттенок не смывается.

Затем О'Лири побрился, решив оставить усы Зорро, подделав их под Эррола Флинна парой маникюрных ножниц, которыми воспользовался также и для ногтей. Блестящие иссиня-черные волосы были также слегка подстрижены и насухо вытерты полотенцем, после чего, будучи причесанными, они рассыпались на довольно франтоватые естественные кудри. Алан оставил в передней одежду. Лафайет надел чистое белье, черные панталоны в обтяжку, белую сорочку со свободными рукавами и открытым воротом. Перед тем как надеть еще черную куртку, он обернулся алым кушаком из своего прежнего туалета – явно недавнее приобретение, почти не грязное. По необходимости он также оставил золотые кольца на руках и в левом ухе, так как они казались неотъемлемой частью образа. Он прогулочной походкой вернулся в гостиную. Дафна удивленно обернулась:

– О, это вы? Вы изменились.

– Где Адоранна и Алан?

– В своем будуаре, одеваются.

– Ты такая привлекательная в этой форме, Дафна, – сказал О'Лири, – но мне ты больше нравишься в мыльной пене.

– Прошу вас, оставьте эти фантастические воспоминания, сэр! У меня нет выбора, поэтому я имею с вами дело. Но глупо пытаться изображать из себя Лафайета, если у вас нет и капли сходства с ним.

– Что ж, видно, придется смириться с мыслью о платонических отношениях. Но это трудно, Дафна. Ты никогда не узнаешь, как я скучал по тебе эти последние две недели, как я хотел обнять тебя, и…

– Не нужно быть назойливым, – мягко сказала Дафна, – лучше изложите мне план.

– Ах да, план! Ну, если начистоту, то план нужно разработать. Дафна, знаешь, у тебя самые красивые в мире глаза!

– Вы действительно так считаете? Но все равно. Нужно поговорить о том, что мы будем делать, когда доберемся до бального зала.

– Ну, этот тип, Квелиус, – довольно могущественное действующее лицо. Наш единственный шанс – подкрасться к нему и прижать его к ногтю, пока он не использовал свой звуковой проектор. Ты знаешь, что у тебя волосы, как ониксовая пряжа? И даже в этой униформе твоя фигура может разбить мужское сердце с расстояния в сто ярдов!

– Какой глупый, – прошептала Дафна. – Должна заметить, что побритым вы выглядите лучше. Но в конце концов, мы не можем тут стоять и болтать весь день… – Она взглянула в лицо Лафайету, когда он подошел к ней. Он обвил ее руками. Дафна вздохнула и закрыла глаза, приоткрыв губы.

– Эй! Что вы делаете? – неожиданно сказал Лафайет. – Целуете незнакомца, да? Вы меня удивляете, Дафна!

Она сжалась, отступила назад и со всего маху так его ударила, что он, спотыкаясь, попятился.

– Эй! Что происходит? – сказал Алан за спиной О'Лири. Он стоял в дверном проеме, великолепный в роскошном голубом с алым костюме.

– Все нормально, – запальчиво сказала Дафна, отворачиваясь от О'Лири. – Я уже разобралась.

Алан криво улыбнулся О'Лири.

– Леди отвратительно верна супружеской клятве, – объяснил тот, мечтательно потирая щеку.

Появилась Адоранна, царственная, как сказочная королева, в серебряном платье, украшенном бриллиантами. Она повернулась к Алану, затем к О'Лири и Дафне, которая отвернулась к окну. Адоранна подошла к ней, обняла за талию:

– Ничего, Дафна, – прошептала она, – я знаю, когда-нибудь Лафайет придет в себя.

Дафна подавила рыдание, промокнула глаза, повернулась, расправив плечи. В этот момент раздался властный стук во входную дверь.

– Думаю, пора уходить, – сказала она.