Текст книги "Бронзовый бог"

– Ды бредлагаешь, чдобы церговь бошла на гомбромиз з греховоднигами?

– Не совсем так, – все тем же тоном сказал Магнан. – Можно составить план мирного сосуществования…

– Я, Архиебизгоб Хуга, нигогда не зоглашузь зодрудничадь з Одродьями Заданы!

– Ну-ну, Ваша Ненасытность. Если б вы сидели с ними за одним столом, вы бы сами убедились, что эти отродья – славные ребята…

За дверью послышались какие-то звуки, и на пороге появился Франтспурт красный мохнатый шар, поводящий во все стороны глазами на тонких трубочках. Из-за его плеча выглядывал голубой спизм на длинных ногах.

– Неплохо сработано, Ретиф, – сказал Франтспурт. – Я вижу, ты заловил еще одного хуга. Сбрось его с лестницы вслед за первым, и пойдем отсюда. Теперь мы успеем удрать до того, как они пустят дым.

– Скажи, Франтспурт, твои ребята не смогли бы развернуть трубы, идущие от помп? Надо заблокировать тоннели и пустить дым в другом направлении.

– Ха! Это мысль! И я знаю, в каком направлении! – Он повернулся, что-то прожужжал голубому спизму, который тут же бросился вниз по лестнице со всех ног.

Архиепископ забился в угол: бормоча какие-то молитвы, он непрерывно крестился дрожащими руками. В башенку, с любопытством глядя на прелата, заходили спизмы: голубые, зеленые, оранжевые.

– На бомощь! – срывающимся хриплым голосом крикнул священник. – На меня набала нечиздая зила!

Магнан придвинул кресло к столу.

– Присаживайтесь, Ваша Ненасытность, – успокаивающе сказал он. – Давайте попробуем выработать modus vivendi, удовлетворяющий обе враждующие стороны.

– Договоридьзя з Изчадиями Ада? Эдо означаед гонец Цергви!

– Напротив, Ваша Ненасытность. Если вам когда-нибудь удастся уничтожить оппозицию, вы останетесь без работы. Надо сделать так, чтобы защитить интересы каждой из сторон.

– В чем-до вы бравы, – неохотно согласился Уй-Шутки-Жутки. – Но гнузная деядельноздь эдих демонов должна здрого гондролировадьзя, и, гонечно, Бабой.

– Послушай, мои ребята тоже хотят жить, – запротестовал Франтспурт.

– Можеде бродавадь любовные зелья и бродивозачадочные зредздва, – сказал архиепископ. – Церговь годова бозмодредь зквозь бальцы на дорговлю женщинами и наргодигами. Но знабжадь бродугдами бидания незовершенноледних здрого забрещаедся. Это однозидзя и г збирдным набидкам, за изглючением хорошо выдержанных вин, поздавляемых звященнигам изглючидельно в медицинзких целях.

– Ладно, мы согласны, – сказал Франтспурт. – Но вам, священникам, с этой минуты придется прекратить свою пропаганду. Я совсем не хочу, чтобы спизмов изображали исчадиями ада.

– О, я думаю, вам нетрудно будет написать картины, где у спизмов будут крылышки и ореолы вокруг голов, – предложил Магнан. – В конце концов, Ваша Ненасытность, вы должны возместить спизмам моральные убытки, которые они потерпели по вашей вине.

– Черди з грыльями? – простонал Уй-Шутки-Жутки. – Бридедзя менядь взю зимволигу… но эдо реально.

– И мы должны получить гарантии, что земля с двух футов от поверхности и ниже принадлежит нам. Можете забирать себе поверхность и атмосферу впридачу, если, конечно, вы разрешите нам иногда совершать прогулки и дышать свежим воздухом.

– Вболне разумно, – согласился архиепископ. – Замо-зобой, наш договор вздубид в зилу дольго бозле одобрения его Бабой.

– Кстати, кто займет место Папы, если с Ай-Душка-Шизиком что-нибудь случится? – небрежно спросил Франтспурт.

– Эдо буду я, – ответил Уй-Шутки-Жутки. – Бочему ды збрашиваешь?

– Просто так, – сказал Франтспурт.

Снизу послышались тяжелые удары. Магнан подскочил на месте.

– Что это?

– Бомбы, – пояснил архиепископ. – Жаль, чдо богибнед много зпизмов, но дагова воля Иг-Руги-Ноги.

– Мне кажется, старый руконог в последнюю минуту передумал уничтожать спизмов, – насмешливо сказал Франтспурт. – Мы подсоединили трубы к городской канализации, так что сейчас во всех квартирах из унитазов идет дым.

– Бредадельздво! – завопил архиепископ, вскакивая с кресла и махая в воздухе руками. – Я борываю наш договор…

– Нельзя нарушать обещания, Ваша Ненасытность, – укоризненно произнес Магнан. – К тому же мистер Ретиф вооружен…

– Идите к микрофону, Ваша Ненасытность, – сказал Ретиф. – Я считаю, пришла пора незамедлительно объявить о наступлении новой эры. И не надо говорить о нашем участии в этом деле, пусть вся честь достанется вам одному.

– Как жаль, что Ай-Душка-Шизик упал с платформы, когда изо рта Ик-Руки-Ноги пошел дым, – сказал посланник Петлякат, подцепив на вилку очередной кусок шашлыка. – Хотя, признаться, это была достойная смерть для столь высокого государственного деятеля. Как трагично скользнул он по желобу и исчез в дыму!

– Да, взе необходимые догуменды для ганонизации уже бодгодовлены. – Его новая Надменность, Папа Уй-Шутки-Жутки, явно нервничая, посмотрел на сидящего рядом с ним спизма. – Он будед ангелом-храниделем обращенных в издинную веру дьяволов, демонов и брочей нечиздой зилы.

– Вы пропустили самое интересное, Магнан, – сказал Петлякат, пережевывая пищу. – И вы тоже, Ретиф. Вам следовало бы послушать, как деликатна я внушил Папе религиозную идею о возможности мирного сосуществования двух различных рас на одной планете. Так что, пока вы отсутствовали, хугская философия претерпела радикальные изменения, и произошло это, смею надеяться, только благодаря моим скромным усилиям.

– Ха! – буркнул Папа себе под нос.

– Честно говоря, – продолжал Петлякат, – я даже не ожидал, что оракул выскажется с такой определенностью, не говоря уже о проявленной им щедрости…

– Щедрозди? – встрепенулся Уй-Шутки-Жутки, и по выражению его лица было понятно, что он лихорадочно перебирает в уме все условия договора.

– Ну, конечно! Вы ведь отдали все права на добычу полезных ископаемых тем, кого раньше угнетали, – широкий жест доброй воли с вашей стороны.

– Болезных изгобаемых? Гагих болезных изгобаемых?

Франтспурт в шикарной новой мантии Главного Представителя Спизменных дел при Папском Дворе небрежно сказал:

– Он имеет в виду залежи золота, серебра, платины, радия и урана, а также алмазные, изумрудные и рубиновые копи, находящиеся в недрах земли. Наша планета – настоящая сокровищница. Мы будем доставлять металлы и минералы на поверхность, прямо к грузовым звездолетам, так что помощь хугов нам не понадобится.

Папа побагровел.

– Ды… ды знал об эдих изгобаемых? – прерывающимся голосом спросил он.

– Разве Его бывшая Надменность ничего вам не говорил? – вмешался Петлякат. – Ведь нас направили на Хуг с дипломатической миссией сразу после того, как космическая разведка донесла о богатейших залежах полезных ископаемых на этой планете…

– А мы изгодовили нашего главного Бога из бронзы, бричем имбордированной бронзы, – с горечью сказал Папа.

– Просто Струсили при одной мысли о спизмах и не захотели вести раскопки, – театральным шепотом пояснил Франтспурт.

Небо на востоке потемнело. Полыхнула молния, прогремел гром. Крупная капля дождя упала в тарелку Петляката на шашлык.

– Ого! Пойдемте во дворец, – предложил Франтспурт. – Знаю я эти грозы, сейчас такое начнется…

Яркая вспышка осветила статую Ик-Руки-Ноги, выделяющуюся темным пятном на фоне иссиня-черного неба. Тарелки запрыгали по столу от громовых раскатов. Папа и его гости торопливо встали, и в это время третья молния, ослепительно вспыхнув прямо над их головами, ударила в плечо гигантского идола. Посыпались искры; могучая правая рука с растопыренными в салюте пальцами медленно согнулась в локте, описала дугу и остановилась, прижав большой палец к носу. Вновь посыпались искры, как при электрической сварке. Папа бросил на бога недоуменный взгляд, запрокинул голову и долгое время пытливо смотрел на небо.

– Между нами, мирянами, говоря, – хриплым шепотом спросил он, – гаг вы думаеде, эдод феномен имеед гагое-нибудь озобое значение?

– Будь я на месте Вашей Надменности, – с благоговейным ужасом сказал Франтспурт, – я бы поостерегся. И, кстати… э-э… от имени спизмов я намереваюсь сделать безвозмездный вклад в папскую казну.

– Гмм. Я зоглазен. А деберь боговорим о болезных изгобаемых. Мне гажедзя, двадцадь броцендов з дохода – невызогий налог за…

Углубившись в беседу, они медленно пошли по длинному коридору. Петлякат в сопровождении Магнана отправился готовить доклад в Главное Управление Сектора. Ретиф вышел на террасу, закурил. Вдалеке торжественно возвышалась гигантская фигура Ик-Руки-Ноги, показывающая папскому дворцу нос.

Ретиф улыбнулся и, чтобы не остаться у бога в долгу, приставил к своему носу растопыренные пальцы.