Текст книги "Изгои"

Подойдя к дереву, он подпрыгнул и ухватился за узловатый участок ствола. Дилан наблюдала, как он елозит по гладкой поверхности ногами, пытаясь нащупать опору. Не вышло. Он скользнул обратно на землю и потер руки, пытаясь избавиться от смолы.

– Богатый опыт в древолазанье? – спросила Дилан.

– Не-а, – признался Тристан. Ничуть не смутившись, он подпрыгнул снова и, подтянувшись на руках, залез на первую ветку. – Но раз кто-то туда забрался, чтобы построить дом, то и я смогу.

– Угу, – пробормотала под нос Дилан, обходя дерево и протягивая руку к вбитой в ствол опоре. – И лестницу, видимо, тут не для красоты приколотили.

Залезать было непросто: древесина вся вымокла, да и Дилан не отличалась силой – возможно, потому, что всю жизнь старательно избегала спорта. И все же перекладины располагались совсем близко друг к другу, и меньше через минуту Дилан уже остановилась, оказавшись на одном уровне с Тристаном.

Он уставился на нее в полном изумлении. Она ответила хитрой ухмылкой.

– Ладно, – сказал он наконец. – Слезай, и я заберусь с той стороны.

Дилан покачала головой.

– Не-а. Мы оба полезем. Проверим вместе.

Она еще не успела договорить, а Тристан уже яростно мотал головой.

– Дилан…

Не обращая на него внимания, она полезла выше.

– Дилан! – прошипел он громко, не желая кричать: вдруг наверху и правда поселился призрак.

Дилан проигнорировала его зов и продолжила путь вверх. Через секунду она расслышала тихую ругань, а потом скрип дерева: Тристан быстро полез наверх, стараясь ее догнать. Дилан приостановилась. Одно дело храбрость, а другое – безумие. Она не собиралась исследовать дом на дереве в одиночку.

Она застыла прямо под самой платформой; Тристан почти сразу появился рядом. Он приложил палец к губам и вытянул вперед другую руку, призывая ее не идти дальше. Дилан покачала головой. Остаться тут, чтобы рисковал он один? Ну уж нет. Тристан состроил гримасу, но, кажется, понял, что остановить ее не получится.

Он поднял вверх три пальца, потом два, потом один – и они с Дилан медленно поползли наверх. Шаг, потом другой. До платформы было рукой подать. Дерево начало угрожающе раскачиваться под весом Дилан. Вцепившись в перекладины, она прижалась к стволу и неблагоразумно глянула вниз.

Ох как высоко.

Упадешь – сломаешь обе ноги, это уж наверняка. Тристан был прав: ей лучше было остаться на земле, но мысль о том, чтобы отправить его в логово одного, была для Дилан невыносима. Что, конечно, очень глупо. Чем она вообще могла ему помочь?

По рощице пробежал порыв ветра, и дерево снова качнулось. Дилан схватилась крепче и разрешила себе последний момент слабости, прежде чем протянуть руку к следующей перекладине.

Краем глаза она увидела, как Тристан наблюдает за ней с обеспокоенным лицом. Она попыталась ободряюще улыбнуться, но получилась жалкая гримаса. Когда он увидел, что она снова упрямо карабкается вверх, то заторопился и сам, чтобы опередить ее.

Голова Дилан показалась над платформой. Никого. По крайней мере, на первый взгляд. У дальнего края валялась груда потертого брезента: когда-то она, как и предполагала Дилан, была крышей, но давно упала. Кто знает, что может затаиться в складках брезента? А может, и ничего.

Увидев, что Тристан неловко взбирается на платформу, Дилан последовала его примеру. Деревянные доски казались прочными, но они долго пробыли на улице, и Дилан не слишком доверяла старым веревкам и гвоздям. Она опустила ноги и прижалась спиной к стволу.

Увидев рядом короткую палку, она схватила ее, готовая в случае чего пустить оружие в ход. Тристан медленно и осторожно пошел к горе брезента.

Дилан смотрела, как он нагнулся, нерешительно протянул руку и схватился за обтрепанную кромку плотного материала. Замер с брезентом в руке. Обернулся на Дилан. Она кивнула и слегка подвинулась, стараясь сохранить равновесие. Сжав покрепче палку, она сделала глубокий вдох.

Тристан, судя по всему, предпочитал отрывать пластырь одним движением. Вместо того, чтобы откинуть брезент в сторону, он резко потянул его назад. Тусклый свет осветил платформу под брезентом. Дилан резко дернулась. Мышцы ног ее были готовы пуститься бежать, но она не тронулась с места.

Платформа была пуста.

Однако древесина оказалась вся в глубоких царапинах, и поверхность отливала тошнотворной краснотой. Дилан наблюдала, как Тристан протянул руку и пробежал пальцами по одному из желобков. Кончики пальцев намокли.

– Призрак, – прошептала Дилан.

Тристан был прав.

– Мы опоздали, – тихо сказал он.

Подняв голову, он заглянул вдаль между деревьев, на просторные поля.

– Теперь он может быть где угодно.

Сердце бешено билось у Дилан в груди. Каждый удар причинял боль.

– Что нам делать?

Тристан ничего не ответил.

Глава 8

Ева, паромщица, стояла по колено в высокой траве. Легкий ветерок теребил ее волосы, прядь за прядью высвобождая их из аккуратной косички. Паромщица улыбнулась маленькому личику, смотревшему на нее с таким доверием и надеждой, хотя в глазах притаилась и тревога.

– Не бойся, Руби. Ты пришла. У тебя получилось.

Солнце исчезло: по левую сторону от них, в скалистом ущелье, сгрудились в кучу низкие облака. Однако теперь это было неважно, подумала паромщица. Они стояли у черты. Они перешли пустошь.

– Я хочу остаться здесь с вами, – пришепетывая, попросила Руби. – Можно?

Она сделала шаг, чтобы взять Еву за руку. Хотя сердце ее разрывалось на части, Ева отступила в сторону. Губа у Руби снова задрожала, и Ева знала, что девочка вот-вот расплачется. Она приготовилась к неизбежному и приняла строгий вид, какой, как она думала, должен быть у учительницы, что имеет дело с упрямым ребенком. Именно эту роль она сейчас играла. Руби очень любила свою учительницу и ничуть не противилась, когда та взяла ее за руку и повела прочь от груды разбитой черепицы и деревянных обломков, что остались от крыши старого школьного спортзала, упавшей от сильного порыва ветра. Вдвоем с мисс Хиггинс Руби пошла прогуляться по окрестным полям.

– Ты не хочешь оставаться со мной, Руби, – твердо возразила Ева. – Тут живут плохие существа, помнишь? И мы прошли так далеко, чтобы ты повидалась с бабушкой. Ты разве не хочешь ее навестить?

Руби была готова расплакаться и сказать, что нет, она совсем не хочет видеться с бабушкой. Она хочет остаться с мисс Хиггинс – или, что еще хуже, что она хочет к маме. Сочувствие сдавило грудь паромщицы, и тон ее смягчился.

– Она так расстроится, если ты не придешь. Думаю, она приготовила твое любимое лакомство. Ты говорила про шоколадное печенье, да?

– Пастилки, – прошептала Руби. – Она любит делать пастилки.

– Думаю, бабушка уже припасла для тебя пастилок, – Ева через силу улыбнулась.

За свою короткую жизнь Руби испытала лишь одну потерю. Ева не знала, что ждет девочку за чертой, но надеялась, что бабушка присмотрит за ней, пока не придут родители.

Она старалась не думать о том, что бабушка могла и не добраться до черты; что она превратилась в одного из призраков, что выли и стонали за стенами убежища. Руби тогда так напугалась, что бросилась Еве в объятия. Та убаюкивала девочку вечер за вечером, дожидаясь, пока Руби не заснет. Детский разум не способен был осознать, что с ней произошло, что ей больше не нужен сон.

Мир ведь не так жесток, чтобы забрать Руби так рано и не дать ей никого, кто бы мог ее утешить в загробной жизни?

Ева изо всех сил держалась за эту мысль, хотя не понаслышке знала, как груба и жестока может быть жизнь – и смерть.

– Тебе нужно лишь пройти еще пару шагов, – дрожащим от чувств голосом выговорила она. – И бабушка встретит тебя. Давай, иди.

Медленно, неуверенно, Руби отвернулась от Евы и пошла прочь. Сделала шаг, другой, третий, – и оглянулась через плечо прежде, чем сделать четвертый. Последнее, что увидела Ева, было ее напуганное, беззащитное лицо со слезой, сбегающей по щеке. Девочка исчезла за чертой.

Ева не спешила уходить, хотя знала, что души оттуда не возвращаются. Она хотела постоять еще немного. Паромщица представила, что Руби еще видит ее, и, чувствуя себя крайне глупо, все равно подняла руку и помахала пустому воздуху. Она надеялась, что кто-нибудь встретит ее крошечную душу; надеялась, что Руби как-то сумеет найти бабушку.

Зная, что сделала для ребенка все, что могла, паромщица наконец отвернулась. Пустошь Руби начала меркнуть еще до того, как Ева пошла прочь, словно упрекая ее за промедление. Ведь другие души ждали своих проводников. Но души не заканчивались никогда. Это был бесконечный цикл – и среди новоприбывших мало кто был так же невинен и добр и так же мало заслуживал своей участи, как Руби. Ева не торопилась.

Как обычно, небо и земля постепенно выцветали. Горы по левую руку и равнины по правую таяли в пустоте. Ева шагала, ожидая, что вот-вот появится новый мир. Каков он будет на этот раз? Город? Пустыня? А может, разоренный десятилетиями войн, ненависти и насилия? Она надеялась, что не последнее.

Шаг, еще шаг. У ее ног вился белый туман; небо, казалось, падало ей на голову. Протянешь руку – и дотронешься до облаков. Повинуясь внезапному порыву, Ева подняла пальцы и провела ими по пустому пространству… на ощупь было как дым. Тяжелый, бесцветный дым. Он игриво обвивался вокруг ее пальцев.

Что-то явно было не так. Что-то уже должно было появиться, хотя бы где-то. Что же случилось?

– Эй? – позвала Ева. – Есть кто-нибудь?

Никакой голос ей не ответил. Никакая пустошь не появилась.

Туман загустел; он напирал со всех сторон, и Еве начало казаться, что он ее задушит. Она попыталась оттолкнуть завесу дыма, но она вертко скользнула мимо и, стоило Еве остановиться, снова начала обвиваться вокруг нее.

– Эй, – выкрикнула паромщица снова, на сей раз громче. – Эй?!

Она повернулась налево, затем направо. Ева совсем потерялась. Охваченная слепой паникой, она рванулась вперед и с облегчением обнаружила, что туман расступается, пропуская ее. Она бежала и бежала, пока со лба не заструился пот и она, совершенно изможденная, не рухнула на колени.

Пейзаж не изменился. Ничего кроме бесконечной, заполненной туманом белизны. С губ Евы сорвался всхлип, потом еще один, и вот она уже рыдала, ловя ртом воздух, и слезы струились по ее щекам.

– Помогите! Хоть кто-нибудь! Пожалуйста, помогите!

Глава 9

– Оставайся здесь. Просто сиди тихо, Джек, милый, хорошо?

Мамино лицо выражало напряжение и испуг. Она закрыла за собой дверь. Сюзанна услышала щелчок. Торопливые шаги мамы Джека по деревянному полу.

Сюзанна наблюдала, как рука Джека потянулась к дверной ручке и подергала за нее. Дверь не поддавалась.

– Мам! – Завопил он. – Ма-а-ам!

Голос его звучал совсем иначе. Это не только от панического страха, поняла она, его голос казался выше; это был Джек гораздо младше. Обои вокруг двери были не мягко-серого цвета, как во время ее визита, а небесно-голубые, с узором из самолетиков. Сюзанна смутно замечала разбросанные по ковру игрушки, но ей было сложно сосредоточиться на чем-то, кроме ужаса и отчаяния, заставлявших Джека крутить и дергать ручку двери, которая никак не поддавалась.

– Мам! – закричал он снова.

Джек замолчал и оставил попытки открыть дверь. Вместо этого он прижался к ней ухом и прислушался. Приглушенно, из-за нескольких дверей, до Сюзанны доносился чей-то крик. Кричал мужчина, и хотя слов было не разобрать, голос звучал сердито.

Раздался громкий стук, потом женский крик, который резко прекратился.

– Мам! – Джек отскочил от двери и начал молотить в нее ногами.

Бум! Бум! Бум!

Сюзанна почувствовала, как задребезжали у нее коленные суставы, но Джек не остановился. Он все пинал и пинал дверь. Джек, каким она его сейчас знала, быстро превратил бы дверь в груду щепок, но Джек в воспоминаниях не обладал силой взрослого. Как ни колотил он в дверь, она не открывалась.

Признав, наконец, свое поражение, Джек рухнул на пол, прижался к двери и зарыдал.

– Сюзанна! Сюзанна, очнись, это всего лишь сон. Просыпайся!

Рука затрясла ее за плечо так, что заклацали зубы. Сюзанна мгновенно пришла в себя.

– Что? – тупо спросила она. – Джек?

– Я тут, – рука обхватила ее за плечо и притянула в объятья.

Она, не раздумывая, обняла его в ответ, пытаясь усмирить дрожь, сотрясавшую тело.

Быстро, слишком быстро, Джек отстранился, и спустя секунду тусклый свет очага разгорелся. Джек поворошил поленья, оживляя огоньки пламени. Сюзанна поморщилась, наблюдая, как он разрушает ее аккуратно сложенное кострище в форме шатра. Однако что-то говорить она не стала: ей было понятно, что Джек отвернулся, чтобы дать ей время собраться с мыслями.

– Прости, – смущенно пробормотала она. – Не знаю, почему так происходит.

– Еще одно воспоминание? – спросил Джек.

– Ага.

– О чем?

Джек повернулся к ней, но из-за огня она никак не могла разглядеть его лица.

– Я… это… ничего. Просто одна душа, которую я потеряла. Старушка.

Она ни за что бы не призналась, что воспоминание принадлежало Джеку, а не ей. Он ведь захочет узнать, что это за воспоминание, и она была совершенно уверена, что он бы скорее умер, чем согласился бы пустить ее в эту часть своей памяти.

Носить воспоминания душ было для Сюзанны привычным делом – это случалось со всеми, кого она переводила, – но теперь, с Джеком, все было по-другому. Она знала его, и ее сердце разрывалось на части, когда она видела, через что ему пришлось пройти за такую короткую жизнь.

– Ты кричала «Мама», – сказал ей Джек с ноткой подозрения в голосе.

– А, так это была моя роль, – не задумываясь ни на секунду, отвечала Сюзанна. – Я притворялась ее дочерью.

– Ты, вроде, была очень расстроена.

Этого Сюзанна отрицать не могла. Ее все еще мучили боль и беспомощность Джека, и она с трудом сдерживала эмоции.

– Ну да, – тихо сказала она. – Некоторые души… Сложно им не сочувствовать.

Джек ничего не ответил. Стоя рядом с очагом, он пристально глядел в огонь.

– Я сдержу свое обещание, Джек, – прошептала Сюзанна так тихо, что он, может, ее и не услышал. А если и услышал, то никак не отреагировал. – Правда. Я проведу тебя через пустошь.

Глава 10

– Но с чего нам начать? – Дилан смотрела на огромную карту, разложенную на кровати.

Карта принадлежала ее отцу: он купил ее в стародавние времена до появления навигаторов. Бумага пожелтела и кое-где порвалась на сгибах. И все же карта – это карта, и ландшафт за прошедшее время не сильно изменился. Да и хорошо, что она такая старая: папа вряд ли рассердится, что Тристан ее исчертил. Большими синими точками отмечены туннель, где умерла Дилан, аллея Джека в Денни и места нападения призраков в Килсите.

Тристан отошел от карты на пару шагов и внимательно ее оглядел.

– Будем искать все случаи загадочных смертей – людей или животных, неважно – за последний месяц.

– Месяц?

– Мы не знаем, когда призрак пробрался сюда, – напомнил ей Тристан и поморщился. – И как пробрался, тоже не знаем.

– Ладно, – Дилан сделала глубокий вдох и взяла телефон; Тристан уже занял место за ноутбуком у стола. – Приступим.

Пока она вводила запрос в поисковую строку, живот ей скрутило спазмами. Дилан не знала, хочет ли она найти что-нибудь. С одной стороны, нужно было, чтобы призрак оставил следы… однако чем больше следов, тем вероятнее, что он уже привлек внимание Инквизитора – или привлечет в ближайшее время.

Спустя долгий час бесполезной работы она отбросила телефон в сторону. Повернувшись на коленях в сторону карты, она оценила ситуацию. Все, что нашли, они обозначили красным. Все четыре случая – и все они оказались далеко от синих точек.

Конечно, смертей было предостаточно. Дилан нашла много аварий, нападений с ножом, одно утопление. Какая-то бедняжка умерла, подключая чайник к неисправной розетке. Но смерть – человека или животного, – которая никак не объяснялась? Почти ничего.

– М-да, толку от этого мало, – пробормотала Дилан.

Она опустила взгляд на проделанную работу: точки располагались совершенно хаотично. Дилан почувствовала, как ее охватывает паника. Они не знали, как призрак пробрался в мир живых, не знали, где это случилось. Не знали, где он сейчас.

– Может, не обо всех смертях сообщалось, особенно если речь шла о животных. Собака или несколько кур… – размышлял Тристан.

– Ну, может, – с сомнением отозвалась Дилан, но потом покачала головой. – Хотя сам подумай: призрак, который питается только животными?

– Знаю, знаю. Больше похоже, что он тут всего пару дней и совершил только те два нападения, о которых мы знаем. И это хорошо.

– Хорошо?

– Да, тогда это значит, что он пробрался через ферму в Килсите.

Дилан кивнула.

– И это значит, что у него не было времени сотворить какой-нибудь ужас, что-нибудь такое, что привлекло бы внимание Инквизитора.

– Именно, – он слегка улыбнулся. – Можем поблагодарить за это судьбу.

– Но что нам делать? – Дилан, поджав губы, снова уставилась на карту. – Мы знаем, что призрак уже перебрался куда-то. Как нам его найти?

– Нужно подождать, – ответил Тристан. В голосе его было столько же тревоги, сколько чувствовала Дилан. – Мне тоже не нравится мысль, что он будет рыскать на свободе, выискивая жертву, но рано или поздно призрак снова кого-нибудь убьет. Он не может не убивать. И когда это случится, мы будем знать, где он.

– Мы будем знать, где он был, – возразила Дилан. – Пока доберемся, он опять может сбежать. И на этот раз он может убить человека, Тристан. Человека. И мы будем в этом виноваты. – Тристан не спорил. Он знал, что Дилан права. – Мы не можем просто следовать по следам его убийств! Что же нам делать?

Он вздохнул.

– Я не знаю.

Для Дилан это было равно полному поражению. Если Тристан не знал, что им делать, они пропали. И если они не смогут найти призрака, найти и убить, тогда…

– Придет Инквизитор, – Дилан оглянулась по сторонам, словно одно имя могло призвать его.

– Не придет, – пообещал Тристан.

– Придет! – Дилан почувствовала, как по ее телу разливаются волны паники, и уже не могла остановиться. – Мы пообещали, что справимся с призраками, если они проберутся сюда. Тристан, если мы и одного не можем поймать…

– Дилан! – Тристан взял ее лицо в руки и заставил посмотреть на себя.

Дилан попыталась, но сосредоточиться было так сложно… невозможно было оставаться на месте. Ей хотелось куда-нибудь бежать.

– Ангел мой, успокойся. Дыши.

Тристан говорил тихо; он на секунду оторвал взгляд от ее лица, чтобы посмотреть на дверь. Дилан поняла, что сама кричала.

Джоан была у себя: спала после суточной смены, а папа сидел в гостиной, всего в нескольких метрах от них, и смотрел по телевизору футбол. Еще не хватало, чтобы кто-то из родителей услышал их разговор и начал задавать вопросы, на которые они не смогут ответить. Папа Дилан и так знал слишком много.

– Прости, – пробормотала она. – Но, Тристан…

– Все в порядке, – заверил он.

– В каком еще порядке?

– Ну, значит, будет в порядке. Ага? Мы придумаем план. До того, как придет Инквизитор.

Дилан с сомнением посмотрела на него, и Тристан через силу улыбнулся.

– Верь мне, – мягко сказал он. – Все будет хорошо. У нас есть время.

Она не разделяла его оптимизм, но в одном он был прав: у них не было никаких зацепок, поэтому оставалось только ждать.

– Ненавижу чувствовать себя беспомощной, – сказала она ему.

Тристан погладил ее по щеке и нежно заправил прядь за ухо.

– Я знаю, Дилан. Я знаю.

* * *

Он знал, что чувствовала Дилан, но не знал, чем ей помочь.

Им нужно было запастись терпением и ждать, когда призрак чем-то себя выдаст. Тристану это не нравилось, но выбора у них не оставалось. Он отлично умел ждать: было время попрактиковаться. А у Дилан не было; ей, должно быть, придется нелегко.

Тристану придется ее отвлекать; следить, чтобы она не слишком много думала обо всей этой ситуации. Заметив, как безумен ее взгляд, как напряжены плечи, он понял: надо как-то остановить растущую в Дилан панику.

– Давай пока отвлечемся, – он провел ладонями по ее рукам и сжал ей пальцы. – Займемся чем-нибудь еще.

Дилан кинула на него взгляд.

– Ты серьезно? Меня ничто не отвлечет! Тристан, все очень плохо!

– Берешь меня на слабо? – Он приподнял бровь и решил атаковать.

Тристан схватил со стола ледяную банку газировки, из которой пил, и, сунув Дилан под футболку, прижал к коже. Дилан отреагировала почти сразу: охнула и громко завизжала, вырываясь.

Они оба затаили дыхание, но родители Дилан, похоже, ничего не заметили.

– Так нечестно, – прошептала Дилан, когда они убедились, что все спокойно.

– Хочешь, повторю?

В ответ она выхватила у него банку и прижала ее к внутренней стороне его руки – самое чувствительное место, до которого смогла дотянуться. Тристан против воли взвизгнул и начал ее щекотать, пока она, извиваясь и ловя ртом воздух, не оказалась у самой стены.

– Нет, нет, нет, – беззвучно сипела Дилан. – Прости! Прости, Тристан! Перестань!

Он отставил банку и притянул Дилан к себе. Мягко целуя ее, он подтянул ее на застланную картой кровать.

– Уже сдаешься? – сказал он, отстраняясь.

– Это нечестно! – пожаловалась Дилан. – Ты не боишься щекотки.

– Не боюсь, – согласился он.

– Даже здесь, – Дилан пробежала пальцем по его горлу. Прикосновение было до боли щекотным – однако он ни за что ей этого бы не сказал. – Или здесь, – она мягко коснулась его руки, и волоски на коже приподнялись.

Тристан из последних сил старался сидеть смирно и дышать ровно.

– Ни даже здесь, – ее пальцы проникли ему под футболку, и она медленно прошлась ногтями по его боку.

По телу Тристана пробежали мурашки. Он схватил ее за руку, не вполне понимая, что собирается с ней делать.

Они ступили на опасную территорию…

И тут открылась дверь.

– Тристан, – тихо сказал Джеймс.

– Пап! – Дилан моментально выпрямилась и отодвинулась от Тристана. – Мы только…

Она замолкла, мучительно краснея, и Тристан поморщился. Он знал, что теперь подумает про них Джеймс. И правда: отец Дилан поднял руку, предотвращая комментарии. Он явно был смущен.

– Не хочу знать, – сказал он Дилан и перевел взгляд на Тристана. – Мне нужно поговорить с тобой. Прямо сейчас.

Тристан приподнял бровь. Его удивил такой равнодушный подход. Одно дело – подозревать, что бойфренд дочери пробирается в ее постель по ночам, и совсем другое – лицом к лицу столкнуться с тем, чем они в этой постели могут заниматься. Тристан ожидал, что Джеймс… разозлится. Будет в замешательстве. Что угодно. Но затем Тристан заметил в его руке планшет; экран мерцал на белом фоне футболки. Тут дело было в чем-то другом.

– Сейчас? – переспросил Тристан.

Джеймс коротко кивнул и затем мотнул головой в сторону гостиной.

– Сюда.

Было ясно, что Джеймс хотел поговорить с Тристаном наедине, но Дилан проскользнула из комнаты вслед за ними, и он не предпринял никаких попыток ее остановить. У Тристана не было от нее секретов – он уже убедился на опыте, как вредны для них тайны, – и, что бы ни хотел сказать Джеймс, пусть скажет это им обоим.

Джеймс, видимо, тоже это понял: когда Дилан проследовала за ними в гостиную и уселась рядом с Тристаном на диване, отец ничего не сказал. Джеймс приглушил телевизор и, пренебрегая своим привычным креслом, уселся на кофейный столик с планшетом в руке. Тристан попытался было заглянуть в экран, но отец Дилан держал его так, что ничего не было видно.

– Ну ладно, – тихо сказал Джеймс.

Он бросил беглый взгляд на дверь, но там никого не было. Очевидно, ему не хотелось, чтобы Джоан узнала об этой беседе – а это значило, тема у разговора могла быть лишь одна.

– Если я правильно догадался, о чем вы хотите поговорить… то мы не можем об этом разговаривать, – начал Тристан с самого важного.

Инквизитор весьма недвусмысленно высказался о том, как важно держать все в тайне, и дал понять, что они уже израсходовали весь его запас терпения и милосердия.

– Пожалуйста, не задавайте нам вопросов, потому что мы не сможем на них ответить.

– Я знаю, – Джеймс поднял руку, прерывая Тристана, и затем опустил ладонь на колено Дилан. – Я знаю, что вы не все можете мне рассказать, и еще знаю, что между вами двумя происходит что-то, чего я не понимаю. Хотя… – Он бросил хмурый взгляд на Тристана. – Нам с тобой все же нужно будет в ближайшее время побеседовать о личных границах.

– Пап! – всплеснула руками Дилан.

Джеймс похлопал ее по колену.

– Детка, если вы достаточно взрослые, чтобы этим заниматься, то разговаривать об этом тоже уже можно.

– Но мы… то есть… Мы же нет, пап! И мы не будем об этом говорить. Никогда! – в ужасе взвизгнула Дилан.

Тристан мягко шикнул на нее. Ему не хотелось, чтобы их застала Джоан. Чтобы она остановила их до того, как Джеймс поделится находкой на планшете. Если он не хотел их ни о чем спросить, то что же ему нужно?

– Мы с Тристаном побеседуем, Дилан, – упрямо повторил Джеймс.

– Но сейчас разговор не об этом, – сказал Тристан, прозрачно намекая, чтобы Джеймс переходил к делу.

– Да, не об этом, – согласился Джеймс и снова посмотрел на экран.

Он все еще держал планшет так, что Тристану не было ничего видно. Тот из последних сил сражался с желанием выхватить планшет у Джеймса и увидеть, что же заставило отца Дилан нарушить их негласный договор не разговаривать на определенную тему.

Тристан нетерпеливо ждал. И когда он уже был готов поторопить Джеймса, тот вздохнул.

– Так вот. С тех пор как, знаешь…

– С тех пор как вы разрешили мне остаться, – сказал Тристан.

– Да, с того времени, – согласился Джеймс. – В тот день я увидел много такого, что не могу объяснить… Я… ну, нет-нет, я знаю, что вы не можете об этом разговаривать, – сказал он, предвосхищая возражения Тристана, которые явно прочитал у него на лице. – Но это же не значит, что я сам не могу исследовать вопрос. Попытаться что-то обнаружить.

Тристан сидел молча. Джеймсу ни за что было не найти ответов на свои вопросы. Не в этом мире. Даже в интернете их не найти.

– Так вот, я был настороже. Кое-что изучал, и… ну, искать особо негде.

Тристан попытался сдержать усмешку – и у него не получилось.

Если Джеймс ее и разглядел, то предпочел не обращать внимания. Он снова глядел на экран и на сей раз решил протянуть планшет Тристану.

– А сегодня, – тихо сказал отец Дилан. – Сегодня я нашел вот это.

Похоже, продолжать он был не намерен; не хотел говорить, о чем видео – Тристан теперь разглядел, что на экране какой-то видеоролик. Подождав немного, Тристан запустил его.

Он был загружен на YouTube: на этот сайт им с Дилан даже не пришло в голову заглянуть, когда они прочесывали сеть в поисках новостей.

Файл загружался; крохотный кружочек вертелся несколько секунд на фоне раздражающе черного экрана, а потом видео запустилось. Изображение дергалось и расплывалось. Оператор, видимо, снимал на телефон, и картинка прыгала при каждом движении руки. Из динамиков доносилось прерывистое дыхание.

– Видишь его? – спросил кто-то. – Куда оно?

Камера повернулась почти на сто восемьдесят градусов: оператор крутанулся, вероятно, в поисках загадочного «оно». Было не то чтобы темно, но света не хватало, и за несколько коротких секунд, когда камера была неподвижна, Тристан разглядел деревья.

– Мне кажется, оно боится огня, – отозвался другой голос.

Камера послушно повернулась, показывая Тристану изображение костра в небольшой рощице. Два древесных ствола, уложенные в форме буквы V, служили скамейками, хотя сейчас на них никого не было. Тристан не видел говорящих, но, судя по интонациям и тембру – и тому факту, что они слонялись по лесам, – он догадался, что это, скорее всего, группа мальчишек-подростков. Вероятно, не слишком маленьких, если судить по пивным бутылкам на одном из стволов.

– Ты думаешь, смылось? – заговорил, наконец, оператор.

Еще один пацан со сдавленным от страха голосом.

– Фиг знает, – камера повернулась, и Тристан увидел одного из мальчишек.

Он был младше, чем думал Тристан. Низенький, худой, бледный – и, по-видимому, еще не бреется.

Он был похож на одного из придурков из школы Дилан. Несмотря на чахлую фигуру, вид у него был весьма решительный. В левой руке зажата крепкая палка.

– Увидишь его, Марк, так сразу лупи! – посоветовал оператор, и Марк кивнул.

– Слышали?

На сей раз говорил не Марк. Может, тот, первый? Тристану было сложно запомнить, кто есть кто; он даже не видел, сколько там всего мальчишек.

Оператор повернулся к говорящему, и Тристан увидел его затылок: мальчик смотрел куда-то в лес. Он тоже вооружился палкой.

– Что ты слышал? – спросил оператор.

– А не знаю. Крик какой-то, что ли. Послушай.

Оператор подошел и встал рядом с мальчиком, который мотал головой в стороны, выискивая что-то взглядом. Вся группка замолкла: они ждали следующего крика. Тристан тоже затаил дыхание. Качество звука было ужасное – слышно было только дыхание оператора, шум деревьев и время от времени треск…

А потом он услышал. Дыхание застыло у него в легких, когда Марк дернулся и сказал:

– Вот! Слышите?

Да, он услышал – и сразу опознал крик. Его не спутать ни с чем. Визг призрака.

– О боже, – выдохнула рядом Дилан.

Она схватила его за предплечье, впиваясь ногтями в кожу. Тристан на мгновение оторвал взгляд от экрана и увидел, что Джеймс внимательно за ними наблюдает с выражением мрачного удовлетворения на лице. Тристан понял, что выдал что-то важное.

Ну что ж, теперь было слишком поздно. Отложив размышления об этом до лучших времен, Тристан вернулся к видео. Мальчики нервно переступали с места на место. Они ждали чего-то – видимо, возвращения призрака. Они были правы: призраки действительно боялись огня, и, видимо, это единственная причина, почему ребята были еще живы.

Пока что.

– Дилан, может, тебе не стоит это смотреть, – сказал он, слегка отворачиваясь от нее и зная, что без боя она не сдастся.

– Ну вот еще, – твердо ответила Дилан.

Тристан вздохнул. Однако если Джеймс уже посмотрел видео целиком и не возражал, чтобы Дилан тоже его увидела, то, видимо, в финальной сцене не будет рек крови и разорванных кишок. На первый взгляд это казалось Тристану маловероятным. С другой стороны, если бы мальчики пострадали, история об этом разнеслась бы по всем новостным каналам, и они с Дилан сами бы ее нашли.

– Вот! – раздался оглушительный крик оператора.

Экран закружился вместе с мальчиком; камера старалась нацелиться на нечто, несущееся по роще со скоростью света. Вроде летучей мыши, но в десять раз больше.

И в десять тысяч раз опаснее.

– Может, оставим его в покое? – предложил безымянный первый.

– Ага, Энди, шикарная мысль.

Тристан не видел на экране Марка – камера была направлена на кроны деревьев, такие плотные, что ничего было не разглядеть. Однако Тристан уже начал различать голоса.

– И что, по-твоему, случится, когда нам будет пора домой? Ты видел, что оно сделало с рукой Дэнни?

Камера послушно повернулась, и на виду оказался четвертый мальчик. Тристан сразу понял, почему тот ничего не говорил. Вид у него был полуобморочный, лицо посерело.