Текст книги "Прелесть"

– Что? – спросил я, вернувшись на землю.

– Я только что предложил вам две тысячи за эту глыбу.

Я посмотрел на него долго и пристально. Он не был похож на человека, способного выбросить две тысячи ради хобби. Скорее всего, он сразу углядел сто́ящую вещь и хочет приобрести ее за бесценок. Ему хочется захапать эту глыбу раньше, чем я узнаю ее истинную стоимость.

– Мне хотелось бы подумать, – осторожно произнес я. – Если я соглашусь на ваше предложение, то как смогу с вами связаться?

Он грубовато мне объяснил и сразу попрощался. Его раздражало, что я не взял его две тысячи. Он протопал вокруг гаража. Немного позже я услышал, как он завел свою машину и уехал.

Я сидел на корточках и гадал, стоит ли соглашаться на две тысячи. Это большие деньги, и они мне пригодились бы. Но слишком уж он разволновался и слишком жадно на нее смотрел.

Зато в одном я теперь был уверен. Я не должен оставлять глыбу в саду. Она слишком ценная вещь, чтобы бросать ее без присмотра. Каким-нибудь способом мне надо перетащить ее в гараж, где можно ее запереть. У Джорджа Монтгомери есть блок и тачка. Может, я смогу их одолжить и передвинуть глыбу.

Я направился к дому, чтобы сообщить Элен хорошие новости, хотя и был уверен, что она прочтет мне целую лекцию о том, чтобы я не продавал камень за две тысячи.

Она встретила меня у двери кухни, обняла за шею и поцеловала.

– Рэндолл, – проворковала она, – это просто чудесно.

– Согласен, – ответил я, недоумевая, как она смогла обо всем узнать.

– Ты только посмотри на них! – воскликнула она. – Жуки чистят дом!

– Что они делают?! – рявкнул я.

– Пойди и посмотри, – настаивала она. – Видел ли ты когда-нибудь такое? Все просто сверкает!

Я поплелся за ней и, остановившись на пороге комнаты, с удивлением, граничащим с ужасом, уставился на происходящее.

Они работали целыми батальонами и очень целеустремленно. Одна группа обрабатывала спинку кресла, взбираясь по ней вверх четырьмя рядами. Зрелище было потрясающее: верхняя часть спинки была пыльной и тусклой, а нижняя – как новенькая.

Другая компания очищала от пыли стол, еще одна трудилась в углу над плинтусом, а небольшая армия наводила блеск на телевизор.

– Они вычистили весь ковер! – взвизгнула от восторга Элен. – В этом углу уже нет ни пылинки, а некоторые уже забрались в камин. Нору я не могла заставить даже притронуться к камину. А теперь мне не нужна Нора. Рэндолл, ты понимаешь, что эти жуки будут экономить нам двадцать долларов в неделю, которые мы платили Hope? Ты не будешь против, если я стану брать себе эти двадцать долларов? Мне так много нужно всего купить. У меня уже тысячу лет не было нового платья, мне нужна еще одна шляпка. А на днях я видела такие прелестные туфельки…

– Но жуки! – рявкнул я. – Ты же боишься жуков. Ты их терпеть не можешь. И к тому же жуки не чистят ковров. Они их жрут.

– Эти жуки хорошенькие, – запротестовала Элен. – И я их не боюсь. Это совсем не то, что муравьи или пауки. От них мурашки по спине не поползут. Они такие чистенькие, такие опрятные. Просто прелесть. Мне так нравится смотреть, как они работают. Собираются в такие симпатичные кучки и работают. Совсем как пылесос. Там, где они проползут, и пыль и грязь пропадают.

Я стоял, смотрел, как они усердно трудятся, и чувствовал, как по моей спине сверху вниз проводят ледяным пальцем. Потому что теперь я знал – не важно, насколько это противоречит здравому смыслу: все, что я думал о холодильнике и глыбе, не было и наполовину так глупо, как могло показаться.

– Я пойду позвоню Эми, – сказала Элен, направляясь на кухню. – Разве можно скрывать такое необыкновенное событие? Быть может, мы и ей дадим несколько жуков? Как ты считаешь, Рэндолл? Немного для начала, чтобы они потом у нее развелись.

– Эй, подожди-ка, – окликнул я ее. – Это не жуки.

– А мне все равно, кто они такие, – небрежно отозвалась Элен, набирая номер Эми, – если они умеют чистить дом.

– Но, Элен, если ты меня выслушаешь…

– Ш-ш-ш, – игриво произнесла она, – как я смогу разговаривать с Эми, если ты… О, алло! Эми, это ты?..

Я понял, что все мои увещевания безнадежны, признал свое полное поражение и ушел.

Я направился в гараж, намереваясь расчистить в нем место для глыбы.

Дверь в гараж была распахнута. Внутри оказался Билли, который усердно трудился за верстаком.

– Привет, – произнес я насколько мог беззаботно. – Что ты тут мастеришь?

– Делаю ловушки для жуков, пап. Хочу поймать несколько из тех, что чистят дом. Томми – мой компаньон. Он пошел домой за приманкой.

– Приманкой?

– Ну да. Мы обнаружили, что им нравятся агаты.

Я протянул руку и ухватился за дверной косяк, чтобы не упасть. События стали развиваться слишком быстро, и я не успевал с ними освоиться.

– Мы испытали ловушки в подвале, – сказал Билли. – Перепробовали кучу приманок. Пробовали ловить на сыр, на яблоки, на дохлых мух и кучу всякой всячины, но жуки на них и не посмотрели. У Томми был в кармане агат, маленький такой кусочек. И мы попробовали ловить на него.

– Но почему агат, сынок? Самая что ни на есть неподходящая…

– Видишь ли, дело было так. Мы перепробовали все…

– Да, – сказал я. – Теперь я понял вашу логику.

– Беда в том, – сказал Билли, – что ловушки приходится делать из пластика. Это единственное, что их удерживает. В любом другом материале они тут же проделывают дырку.

– Погоди-ка, – перебил я его. – Когда вы наловите жуков, то что собираетесь с ними делать?

– Продавать, конечно, – сказал Билли. – Мы с Томми решили, что они всем будут нужны. Как только люди узнают, что они умеют чистить дом, все захотят их иметь. Мы думаем продавать полдюжины за пять долларов. Это куда дешевле пылесоса.

– Но разве могут шесть жуков…

– Они размножаются. Они должны очень быстро размножаться. День или два назад их было всего несколько штук, а теперь дом ими просто кишит.

Билли снова занялся ловушкой. Повозившись немного, он спросил:

– Может, ты хочешь войти в долю? Нам нужно немного денег. Надо купить еще пластика, чтобы наделать ловушек побольше и получше. Мы сможем на этом хорошо заработать.

– Послушай, сынок, ты уже продал кому-нибудь жуков?

– Знаешь, мы пробовали, но нам никто не поверил. Поэтому мы решили подождать, пока мама не растрезвонит о них на всю округу.

– А что вы сделали с пойманными?

– Отнесли доктору Уэллсу. Я вспомнил, что ему хотелось получить несколько штук. Ему мы их дали бесплатно.

– Билли, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.

– Конечно. Что?

– Не продавай ни одного жука. По крайней мере сейчас. Пока я не разрешу.

– Но послушай, пап…

– Мне кажется… Я думаю, что эти жуки не с Земли.

– Похоже на то. Мы с Томми тоже так решили.

– Что?

– Дело вот как было. Сначала мы решили продавать их просто так, потому что они очень интересные на вид. Это было еще до того, как мы узнали, что они могут чистить дома. Мы подумали, что кто-нибудь захочет их купить, потому что они не слишком похожи на обычных жуков, и мы решили их как-нибудь назвать – чтобы лучше брали. И Томми сказал, что неплохо бы назвать их инопланетными жуками, например марсианскими или еще как-нибудь. И тут мы задумались, и чем больше думали, тем больше нам казалось, что они и в самом деле с Марса. Они же не насекомые и, насколько мы поняли, не что-либо другое. Они не похожи ни на что на Земле…

– Хорошо, – сказал я. – Хватит!

Таковы современные дети. С ними невозможно держаться на равных. Стоит решить, что все продумано и сделано, как появляются они и переворачивают все вверх ногами. И так все время.

– Сдается мне, – сказал я, – что когда вы все это придумывали, то заодно сообразили, как они могли к нам попасть.

– Мы не беремся утверждать, но у нас есть теория. Эта глыба в саду… мы нашли в ней дырку как раз размером с жука. Поэтому нам пришло в голову, что они вылезли оттуда.

– Ты мне не поверишь, сынок, – сказал я, – но я думаю точно так же. Но я никак не могу понять, какой энергией они пользовались. Что заставляло глыбу двигаться?

– Ну, пап, этого и мы не знаем. Но есть еще кое-что. Они могли питаться этой глыбой, пока летели. Скорее всего, поначалу их было только несколько штук. Они залезли в глыбу, это была их еда, ее могло хватить на несколько лет. И вот они ели агат, проели в нем пустоту, и он смог лететь быстрее. Ну, если и не быстрее, то двигать его стало немножко легче. Но они были очень осторожны и не проели в нем ни одной сквозной дыры, пока не приземлились и не пришло время вылезать.

– Но агат же просто камень…

– Ты плохо слушал, пап, – нетерпеливо произнес Билли. – Я ведь тебе говорил, что агат – единственная приманка, которая их привлекает.

– Рэндолл, – сказала Элен, направляясь по дорожке к гаражу. – Если ты не возражаешь, я хотела бы взять машину и съездить к Эми. Она хочет, чтобы я ей все рассказала про этих жуков.

– Езжай, – согласился я. – Как ни крути, все равно день пропал. Я могу остаться дома.

Машина выехала из гаража и направилась к шоссе, а я сказал Билли:

– Отложи-ка все, пока я не вернусь.

– А ты куда?

– Хочу повидаться с Добби.

Я нашел Добби развалившимся на скамейке под яблоней. Лицо у него прямо-таки перекосилось от раздумий, но это не помешало ему болтать.

– Рэндолл, – сказал он, едва заметив меня, – у меня сегодня день печали. Всю свою жизнь я гордился, что профессионально точен в выбранной мною области науки. Но сегодня я не сдержался и сознательно, намеренно нарушил каждый из принципов экспериментального наблюдения и лабораторной техники.

– Ужасно, – сказал я, не понимая, что он имеет в виду. Впрочем, в этом не было ничего необычного. Говоря с ним, частенько приходилось задумываться о том, куда он клонит.

– Это все ваши чертовы жуки! – выпалил он.

– Вы хотели иметь несколько штук. Билли вспомнил и принес их вам.

– Я тоже о них помнил. Мне хотелось продолжить их изучение. Вскрыть одного из них и посмотреть, как он устроен. Возможно, вы помните, что я упоминал о твердости их панцирей?

– Да, конечно, помню.

– Рэндолл, – печально произнес Добби, – поверите ли вы мне, что этот панцирь оказался настолько твердым, что я не смог с ним справиться? Я не смог его разрезать и не смог проколоть. И знаете, что я тогда сделал?

– Понятия не имею, – объявил я несколько раздраженно. Я надеялся, что он быстро доберется до сути, но торопить его было бесполезно. Предоставленное ему время он всегда использовал полностью.

– Ну так я вам скажу! – вскипел Добби. – Я взял одного из этих мерзавцев и положил на наковальню. Затем я взял молоток – и отвел душу. Скажу вам честно, я не горжусь тем, что сделал. Это во всех отношениях наиболее неподходящий лабораторный прием.

– Меня это мало волнует, – сказал я. – Могли бы просто упомянуть об этом как о необычном обстоятельстве. Важно, как мне кажется, то, что вы узнали о жуке… – Тут мне в голову пришла страшная мысль. – Только не говорите, что молоток его не взял!

– Как раз наоборот, – отметил Добби с некоторым удовлетворением. – Он прекрасно сработал. Разнес его в порошок.

Я уселся на скамейку рядом с ним и приготовился ждать. Я знал, что он мне все расскажет – дай только время.

– Удивительная вещь, – молвил Добби. – Да, удивительнейшая. Жук состоял из кристаллов – или еще из чего-то, что выглядело как чистейший кварц. В нем не было протоплазмы. Или по крайней мере, – рассудительно отметил он, – я ее не нашел.

– Кристаллический жук! Но это невозможно!

– Невозможно, – согласился Добби. – Конечно, по всем земным стандартам. Это противоречит всему тому, что мы знаем. Но возникает вопрос: могут ли наши земные стандарты хотя бы в некоторой степени быть универсальными?

Я сидел, молчал и чувствовал большое облегчение оттого, что кто-то еще думает так же, как я. Это доказывало, хотя и неопределенно, что я еще не свихнулся.

– Конечно, – сказал Добби, – подобное должно было когда-нибудь случиться. Рано или поздно какой-нибудь инопланетный разум нас бы отыскал. И, зная это, мы воображали чудовищ и всякие ужасы, но у нас не хватило фантазии представить себе истинную степень ужа…

– Пока нет никаких причин, – резко произнес я, – опасаться этих жуков. Они могут оказаться полезными союзниками. Даже сейчас они с нами сотрудничают. Похоже, они предлагают своего рода сделку. Мы предоставляем им место для обитания, а они, в свою очередь…

– Вы ошибаетесь, Рэндолл, – с важным видом предостерег меня Добби. – Это чужаки. И не пытайтесь даже на секунду поверить в то, что у них с людьми могут быть хоть какие-то общие цели. Их жизненные процессы, какими бы они ни были, совершенно не схожи с нашими. Такова же должна быть и их точка зрения. По сравнению с ними даже паука можно назвать вашим кровным братом.

– Но у нас в доме были муравьи и осы, и они прогнали их.

– Может, они их и прогнали. Но это не было, я уверен, проявлением доброй воли. С их стороны это не было попыткой сблизиться с человеком, на чьей планете им случилось найти прибежище, или разбить лагерь, или захватить плацдарм – называйте это как хотите. Я сильно сомневаюсь, что они вообще осознают ваше присутствие, разве что вы им кажетесь таинственным и непонятным чудовищем, которым пока нет времени заняться. Да, они убили насекомых, но для них это было действие, совершенное на уровне, сходном с их собственным. Насекомые могли просто путаться у них под ногами, или они увидели в них возможную угрозу или помеху.

– Но даже если так, мы все равно можем использовать их, – нетерпеливо сказал я, – чтобы контролировать численность насекомых-паразитов или переносчиков инфекции.

– А можем ли? Что заставило вас так подумать? Ведь это будут не только паразиты, а все насекомые вообще. Согласитесь ли вы лишить растения тех, кто их опыляет?

– Возможно, вы и правы, – согласился я. – Но не станете же вы утверждать, что нам следует бояться жуков, пусть даже кристаллических? Даже если они и станут опасны, мы сможем найти способ справиться с ними.

– Я сидел тут, думал и пытался во всем разобраться, – сказал Добби, – и мне пришло в голову, что здесь мы, возможно, имеем дело с социальной концепцией, которую еще не встречали на своей планете. Я убежден, что жуки обязательно должны действовать по принципу коллективного разума. Мы имеем дело не с каждым поодиночке и не со всем их числом, а с неким целым, неким единым разумом и единым выражением целей и средств.

– Если вы действительно считаете их опасными, то что же нам делать?

– У меня есть наковальня и молоток.

– Бросьте шутить, Добби.

– Вы правы. Это не предмет для шуток и даже для молотка с наковальней. Мое лучшее предложение заключается в том, что всю округу следует эвакуировать и сбросить сюда атомную бомбу.

Я увидел, что по дорожке сломя голову несется Билли.

– Папа! – вопил он. – Папа!

– Успокойся, – сказал я, сжав его руку. – В чем дело?

– Кто-то ломает мебель, – выпалил Билли, – и потом выбрасывает ее на улицу.

– Постой, ты в этом уверен?

– Сам видел! – вопил Билли. – Боже, что мама скажет?!

Я не стал мешкать и со всех ног помчался к дому. За мной по пятам топал Билли, замыкал цепочку Добби, бакенбарды которого тряслись, как козлиная борода.

Дверь в кухню была открыта, словно кто-то распахнул ее пинком, а на улице возле ступенек валялась куча мятой ткани и обломков разломанных стульев.

Я взлетел на крыльцо одним прыжком. Но, оказавшись у двери, я увидел летящую в меня кучу обломков и отскочил в сторону. Сплющенное и искореженное кресло, кувыркаясь, вылетело в дверь и приземлилось на кучу хлама.

К этому моменту я успел хорошо разозлиться. Я наклонился и выудил из кучи ножку стула. Ухватив ее покрепче, я бросился через кухню в комнату. Дубинку я уже держал наготове, словно видел того, на кого хотел ее обрушить.

Но в комнате никого не было. Холодильник снова стоял в центре, а вокруг него громоздилась куча кастрюль и сковородок. Из нее под дикими углами торчали пружины от бывшего кресла, а по ковру были рассыпаны болты, гайки, гвозди и несколько кусков проволоки.

Я услышал за спиной странное потрескивание и быстро обернулся на звук.

В углу медленно, умело и любовно разбиралось на части мое любимое кресло. Обивочные гвозди плавно вылезали из своих гнезд и падали на пол, тихонько позвякивая. Пока я смотрел, на пол упал болт, у кресла отвалилась ножка, и оно опрокинулось. Гвозди продолжали вылезать.

Наблюдая эту картину, я почувствовал, как моя ярость медленно испаряется, а ее место занимает страх. Я похолодел, по спине пробежали мурашки.

Я начал потихоньку выбираться на улицу. Я не решился повернуться спиной к комнате, поэтому аккуратно пятился, держа дубинку наготове.

Наткнувшись на что-то, я взвизгнул, резко обернулся и замахнулся ножкой стула.

Это был Добби. Я вовремя остановил руку.

– Рэндолл, – спокойно сказал Добби, – это снова ваши жуки.

Он указал на потолок. Я поднял голову. Потолок был покрыт сплошным слоем золотистых спинок.

Увидев их, я успокоился и снова стал понемногу злиться. Я замахнулся и уже собрался бросить дубинку в потолок, когда Добби схватил меня за руку.

– Не надо их трогать! – крикнул он. – Откуда мы знаем, что они в ответ сделают?

Я попытался вырвать руку, но он повис на ней и не отпускал.

– Мое продуманное мнение таково, – произнес он, продолжая удерживать меня, – что ситуация зашла слишком далеко, чтобы с ней справилось частное лицо.

Я сдался. Было несолидно пытаться вырвать руку из цепких пальцев Добби, к тому же я стал соображать, что дубинка – неподходящее оружие для борьбы с жуками.

– Может быть, вы и правы, – сказал я.

Я заметил, что в дверь подглядывает Билли.

– Уходи отсюда! – рявкнул я. – Ты сейчас на линии огня. Они почти покончили с креслом и сейчас выбросят его через дверь.

Билли исчез.

Я пошел на кухню и порылся в выдвижном ящике стола, пока не отыскал телефонную книгу, потом позвонил в полицию.

– Сержант Эндрюс слушает, – раздалось в трубке.

– Выслушайте меня внимательно, сержант. У меня здесь жуки…

– А у меня их разве нет? – весело спросил сержант.

– Сержант, – повторил я, стараясь говорить как можно рассудительней. – Я знаю, что это звучит смешно. Но это особый вид жуков. Они ломают мою мебель и выбрасывают ее на улицу.

– Вот что я тебе скажу, – все еще весело отозвался сержант. – Ложись-ка ты в постельку и постарайся проспаться. Если ты этого не сделаешь, мне придется засадить тебя в участок.

– Сержант, – сказал я. – Я совершенно трезв.

В трубке раздался щелчок. Телефон смолк. Я позвонил снова.

– Сержант Эндрюс.

– Вы только что повесили трубку! – заорал я. – Что вы хотели этим показать? Я трезвый, законопослушный, платящий налоги гражданин и прошу защиты. Даже если вы со мной не согласны, то хотя бы ведите себя вежливо. И если я говорю, что у меня жуки…

– Ладно, – устало произнес сержант, – ты сам напросился. Имя и адрес.

Я сказал.

– И еще, мистер Марсден.

– Что еще?

– Хорошо, если у вас действительно окажутся эти жуки. Для вашей же пользы. Не дай бог, если их не будет.

Я швырнул трубку и обернулся. В кухню ворвался Добби.

– Посмотрите! Летит! – крикнул он.

Мое любимое кресло – вернее, то, что от него осталось, – со свистом пронеслось мимо меня, ударилось о дверь и там застряло. Оно сильно задергалось, высвободилось и плюхнулось на кучу мусора на улице.

– Изумительно, – пробормотал Добби. – Просто изумительно. Но это многое объясняет.

– Так расскажите мне, что именно это объясняет! – гаркнул я.

Мне уже осточертело его бормотание.

– Телекинез, – произнес Добби.

– Теле… что?

– Ну, возможно, всего лишь телепортация, – робко уточнил Добби. – Это способность перемещать предметы усилием мысли.

– И вы считаете, что эта самая телепортация подтверждает вашу теорию коллективного разума?

Добби взглянул на меня с некоторым удивлением.

– Именно это я и имел в виду.

– Чего я не пойму, – отозвался я, – так только того, зачем они это делают?

– И не поймете, – сказал Добби. – Никто от вас этого и не ждет. Потому что никто не может претендовать на понимание мотивов чужого разума. Создается впечатление, что они собирают металл, и не исключено, что именно этим они и занимаются. Но этот голый факт мало о чем говорит. Истинное понимание их мотивов…

С улицы донесся вой полицейской сирены.

– Прибыли, – сказал я и бросился к двери.

Полицейская машина остановилась у кромки тротуара. Из нее вылезли двое.

– Вы Марсден? – спросил один из них.

Я сказал, что да.

– Странно, – отозвался второй. – Сержант говорил, что тот мужик надрался.

– Послушайте, – сказал первый, разглядывая кучу обломков возле кухонной двери, – что здесь происходит?

Через дверь вылетели две ножки от стула.

– Кто это там расшвырялся? – осведомился второй.

– Жуки, – ответил я. – Там только жуки и Добби. Думаю, он все еще там.

– Пошли, повяжем этого Добби, пока он не разнес всю хибару, – сказал первый.

Я остался на улице. Не было смысла заходить в дом вместе с ними. Они лишь задали бы кучу глупых вопросов, многие из которых я хотел бы задать сам.

Начала собираться небольшая толпа. Билли привел нескольких своих приятелей, а соседские женщины забегали от дома к дому, кудахча, как перепуганные наседки. Остановилось несколько машин, и их пассажиры присоединились к зевакам.

Я вышел на улицу и присел на бордюр.

Теперь, подумал я, все немного прояснилось. Если Добби оказался прав насчет телепортации – а все факты говорят об этом, – то глыба могла быть кораблем, на котором жуки прилетели на Землю. Если они могут ломать мебель и выбрасывать ее на улицу, то они в состоянии тем же манером передвигать в пространстве что угодно. И не только эту глыбу.

Билли с его пытливым мальчишеским умом смог, как видно, угадать и другое – они выбрали эту глыбу, потому что она служила им пищей.

Недоумевающие полисмены вышли из дома и остановились возле меня.

– Скажите, мистер, у вас есть хоть какая-то идея насчет того, что происходит? – спросил один из них.

Я покачал головой:

– Поговорите с Добби. Он все расскажет.

– Он говорит, что эти жуки с Марса.

– Не с Марса, – возразил второй. – Это ты говорил, что они могут быть с Марса. Он сказал «со звезд».

– Этот старый чудак очень странно разговаривает, – пожаловался первый. – Он так много сразу говорит, что не успеваешь переваривать.

– Джейк, – сказал второй, – надо бы что-то сделать с толпой. Нельзя, чтобы они стояли так близко.

– Я вызову по рации подмогу, – сказал Джейк.

Он подошел к полицейской машине и залез в нее.

– А вы будьте поблизости, – сказал второй.

– Я никуда не собираюсь уходить.

К этому времени собралась уже порядочная толпа. Остановилось еще несколько машин, некоторые пассажиры повылезали, но большинство сидели внутри и смотрели. Набежала целая куча мальчишек, а женщины все шли и шли – наверное, даже те, кто жил за несколько кварталов от нас. В нашем районе новости разлетаются быстро.

Через двор легкой походкой прошел Добби. Он сел рядом со мной и принялся теребить бакенбарды.

– Глупо все это, – сказал он. – Да по-другому и быть не могло.

– Я никак не пойму, – отозвался я, – зачем они чистили дом? Зачем им нужно было, чтобы все заблестело, прежде чем они начали собирать металл? Должна же быть какая-то причина.

По улице промчалась машина и остановилась рядом с нами. Из нее выскочила Элен.

– Стоит мне отлучиться на минуту, – заявила она, – как обязательно что-нибудь да произойдет.

– Это твои жуки, – сказал я. – Твои миленькие жучки, которые так хорошо вычистили весь дом. Теперь они его дочищают.

– Почему же ты их не остановишь?

– Потому что не знаю как.

– Это инопланетяне, – спокойно сказал Добби. – Они прилетели откуда-то из космоса.

– Добби Уэллс, не лезьте не в свое дело! Все это из-за вас. Это вы заинтересовали Билли насекомыми! Все лето в доме был сплошной кавардак!

По улице мчался человек. Подбежав ко мне, он вцепился в мою руку. Это был Барр, геолог-любитель.

– Марсден, – возбужденно произнес он. – Я передумал. Я дам вам пять тысяч за этот камень. И чек выпишу прямо сейчас.

– Какой камень? – спросила Элен. – Глыба, что лежит в саду?

– Она самая, – подтвердил Барр. – Я должен ее иметь.

– Продай ее, – сказала Элен.

– Не продам, – ответил я.

– Рэндолл Марсден! – завопила она. – Ты не можешь вот так взять и плюнуть на пять тысяч! Ты только подумай, сколько можно…

– Я не могу ее продать за бесценок, – твердо ответил я. – Она стоит гораздо дороже. Теперь это не просто глыба агата. Это первый космический корабль, прилетевший на Землю. Я могу получить за него любую сумму.

Элен ахнула.

– Добби, – чуть слышно произнесла она, – он правду говорит?

– Думаю, – ответил Добби, – что на этот раз он прав.

Мы встали.

– Леди, – сказал полисмен Элен, – перегоните машину в другое место. А вы перейдите улицу, – велел он нам с Добби. – Как только приедут остальные, мы оцепим ваш дом.

Мы зашагали через улицу.

– Леди, – повторил полицейский, – отгоните машину.

– Если хотите остаться вместе, – предложил Добби, – то я отведу машину в сторону.

Элен дала ему ключи, и мы вдвоем перешли через дорогу. Добби сел в машину и уехал.

Другим машинам полисмены тоже велели уехать.

Подъехало несколько полицейских машин. Из них выскочили люди: одни стали оттеснять толпу, другие начали окружать дом. Время от времени из дверей кухни продолжали вылетать обломки мебели, постельное белье, одежда, занавески. Куча росла на глазах.

Мы стояли на противоположной стороне улицы и смотрели, как разрушается наш дом.

– Скоро они должны закончить, – сказал я со странной отрешенностью. – Интересно, что будет дальше?

– Рэндолл, – со слезами произнесла Элен, – что нам теперь делать? Они испортили все мои вещи. А они… это все застраховано?

– Откуда я знаю? Никогда об этом не думал.

В том-то и дело – такое никогда не приходило мне в голову. И кому – страховому агенту!

Я сам выписывал полис и теперь отчаянно пытался вспомнить, что там было напечатано мелким шрифтом. Мне стало не по себе. Ну как, спросил я себя, как можно было подобное предвидеть?

– В любом случае, – сказал я, – у нас есть кое-какие вещи. Мы сможем их продать.

– Мне кажется, тебе стоит согласиться на пять тысяч. Что, если приедет кто-нибудь из властей и увезет камень?

А ведь она права, подумал я. Это один из тех случаев, которые могут весьма заинтересовать власти.

Я принялся раздумывать, стоит ли соглашаться на пять тысяч.

Трое полицейских пересекли двор, вошли в дом и почти сразу выскочили обратно. Следом за ними вылетел золотой рой. Жуки гудели, жужжали и летели так быстро, что, казалось, следом за ними в воздухе остаются золотистые полоски. Полицейские бежали зигзагом, спотыкаясь, ругаясь и размахивая руками над головами.

Толпа подалась назад и начала разбегаться. Полицейский кордон разорвался и удалился, пытаясь сохранить достоинство.

Я опомнился за соседским домом по ту сторону улицы и обнаружил, что продолжаю мертвой хваткой сжимать руку Элен. Она была зла, как оса.

– Незачем было меня так быстро волочить, – сказала она. – Сама бы добежала. Из-за тебя я потеряла туфли.

– Да наплюй ты на туфли, – резко ответил я. – Дело становится серьезным. Пойди отыщи Билли и уходите отсюда. Поезжайте к Эми.

– Ты знаешь, где Билли?

– Где-то здесь. Со своими приятелями. Походи поищи ребят.

– А ты?

– Я останусь.

– Ты будешь осторожен, Рэндолл?

Я сжал ее плечо и поцеловал:

– Я буду осторожен. Ты ведь знаешь, какой из меня храбрец. А теперь иди и отыщи мальчишку.

Она ушла, затем вернулась:

– А мы вообще вернемся домой?

– Думаю, что да, – ответил я. – И скоро. Кто-нибудь придумает, как их выгнать.

Я смотрел ей вслед, и ложь, произнесенная вслух, заставила меня похолодеть.

Вернемся ли мы в свой дом, если рассуждать честно? И вернется ли весь мир, все человечество в свой дом? Не отнимут ли золотые жуки тот комфорт и уютную безопасность, которыми человек веками единолично обладал на своей планете?

Я отыскал туфли Элен и сунул их в карман. Затем вернулся за дом и выглянул из-за угла.

Жуки больше никого не преследовали, а, образовав сверкающее кольцо, медленно кружились вокруг и чуть повыше дома. Было ясно, что это их патруль.

Я нырнул обратно за дом и сел на траву, прислонившись спиной к стене. Стоял теплый летний день, небо было чистое и голубое. В такие дни хорошо косить газон перед домом.

Слюнявый страх, подумал я, каким бы постыдным он ни был, можно понять и прогнать. Но холодную уверенность, с какой золотые жуки шли к своей цели, ту самозамкнутую зловещую эффективность их действий понять было гораздо труднее.

И их безличная отрешенность, их полное пренебрежение к нам наполняли душу ледяным страхом.

Я услышал шаги, поднял глаза и вздрогнул.

Передо мной стоял Артур Белсен. Он был печален.

В этом не было ничего необычного. Белсен мог расстроиться из-за любого пустяка.

– Я вас повсюду ищу, – быстро заговорил он. – Я только что встретил Добби, и он мне рассказал, что эти ваши жуки…

– Это не мои жуки, – резко возразил я. – Мне уже осточертело, что все считают их моими, словно я в ответе за то, что они явились на Землю.

– Ну, в общем, он сказал мне, что им нужен металл.

Я кивнул.

– За этим они и явились. Быть может, для них это большая ценность. Наверное, там, откуда они явились, его не очень много.

И я подумал об агатовой глыбе. Будь у них металл, наверняка они не воспользовались бы камнем.

– Я с таким трудом добрался до дома, – пожаловался Белсен. – Думал, что пожар. Несколько кварталов вокруг забито машинами, да еще огромная толпа. Еле пробился.

– Садитесь, – сказал я ему. – Бросьте терзаться.

Но он не обратил на мои слова внимания.

– У меня очень много металла, – сказал он. – Все эти машины в подвале. Я вложил в них много труда, времени и денег и не могу допустить, чтобы с ними что-то случилось. Как вы считаете, жуки будут расползаться?

– Расползаться?

– Ну да. Знаете, когда они покончат со всем, что есть в вашем доме, они могут начать перебираться в другие.

– Об этом я не подумал. Кажется, такое возможно.

Я сидел и думал о том, что он сказал, и представлял, как они захватывают дом за домом, вышвыривают весь металл, складывают его в одну большую кучу, которая покрывает целый квартал, а наконец и город.

– Добби сказал, что они кристаллические. Не странно ли, что есть такие жуки?

Я промолчал. В конце концов, он разговаривал сам с собой.

– Но кристалл не может быть живым, – запротестовал Белсен. – Кристалл – это вещество, из которого что-то делают. Радиолампы и все прочее. В нем нет жизни.

– Не старайтесь переубедить меня, – отозвался я. – Если они и кристаллические, то тут я не в состоянии ничего изменить.

Мне показалось, что на улице поднялась какая-то суета. Я встал и выглянул из-за угла.

Поначалу я ничего не заметил. Все выглядело мирно. По улице возбужденно пробегали один или двое полицейских, но ничего вроде бы не происходило. Все было по-старому.