Текст книги "Искусство доброты. Как и зачем быть добрее к себе, миру и окружающим"

Возьмем утверждение, которое может быть верным или неверным в отношении любого человека: я нервничаю, когда мне приходится общаться с малознакомыми людьми. В рамках подготовки к исследованию, проведенному в кампусе Университета Британской Колумбии в Канаде, студентов спрашивали, верно ли в их отношении это утверждение. Тех, кто отвечал «нет», отсеивали. Таким образом организаторы получили пул участников, каждый из которых в той или иной степени страдал от социальной тревожности. Затем этих студентов случайным образом разбили на три группы.

Участникам из первой, контрольной, группы просто предложили на протяжении месяца записывать по три события из своей жизни дважды в неделю – ничего пугающего. А вот студентов из второй группы попросили по такому же расписанию целенаправленно вступать в социальные взаимодействия. Им привели несколько примеров – спросить у прохожего время, поболтать с соседом или позвать кого-нибудь пообедать вместе, – хотя, конечно же, участников ограничивало только воображение. (Заодно их обучили упражнениям по глубокому дыханию, чтобы помочь расслабиться беднягам, выгоняемым настолько далеко за пределы собственной зоны комфорта.) Участников из третьей группы, как вы, наверное, уже догадались, попросили делать добрые дела – и да, по точно такому же графику: по три добрых дела два дня в неделю на протяжении месяца. И опять-таки в вопросе конкретных проявлений доброты им была предоставлена полная свобода выбора[48]48
  Trew, J. L. & Alden, L. E. (2015) ‘Kindness Reduces Avoidance Goals in Socially Anxious Individuals’. Motivation & Emotion, 39, 892–907.


[Закрыть].

Как думаете, какая из этих стратегий оказалась лучшей в борьбе с социальной тревожностью? Уровень стресса у студентов, которые, пересиливая себя, общались в рамках эксперимента четыре недели с другими, заметно снизился. Взглянув своим страхам в глаза, они смогли добиться значимых результатов. Но к таким же последствиям привели и добрые дела. Причем у участников из первой группы обнаружился приятный побочный эффект – они не только стали воспринимать общение с меньшей степенью тревоги, но и реже избегали социальных взаимодействий. У участников из второй группы, заставлявших себя общаться с людьми, этот эффект также проявился, но с заметным отставанием.

Итак, каким же образом доброта смогла сыграть столь важную роль в снижении уровня социальной тревожности? Все просто: многие люди, избегающие общения с другими, ведут себя так из-за страха негативной реакции окружающих на их слова или действия – боязни, что к ним начнут хуже относиться, осудят или нагрубят. Однако, взаимодействуя с окружающими с четким намерением творить добро, вместо волнения по поводу возможного негатива человек подсознательно начинает ожидать положительного отклика.

Конечно, если вы хоть чуточку похожи на меня в этом плане, то, даже собираясь предложить другому человеку помощь, вы наверняка будете нервничать. Вот еще одна выдержка из моего Дневника доброты в качестве иллюстрации:

Пятница, 12:15

Бежала по улице и заметила вдалеке мужчину и женщину, вытаскивающих из грузовика двуспальный матрас. Женщине явно приходилось особенно тяжело. Я подумала, что стоит, наверное, предложить им помощь. Я была в трениках, с собой никакой сумки – мне было бы несложно. В смысле несложно помочь с матрасом, а вот предложить помощь… К тому моменту, когда я подбежала ближе, эти двое уже пронесли матрас через заднюю калитку и начали затаскивать его по лестнице в дом. Теперь, чтобы предложить им свою помощь, мне пришлось бы зайти к ним во двор, миновав высокий забор. Все-таки это вторжение на частную территорию, разве нет? Что, если им это не понравилось бы? Может быть, им и вовсе не требовалась моя помощь. Словом, я передумала. А впоследствии пожалела об этом.

Эту запись я сделала еще до того, как мы получили результаты нашего Теста на доброту, что немного обидно: знала бы я их тогда – возможно, поступила бы иначе. В рамках теста мы просили участников оценить собственное настроение после того, как кто-то другой проявлял доброту по отношению к ним. Ответы получились совершенно однозначные – никто не написал, что чувствовал себя оскорбленным или что его прервали или вторглись в его личное пространство, вовсе нет. Напротив – большинство людей ощущали благодарность, счастье, облегчение, поддержку, теплоту, чувствовали, что их любят.

Однако в качестве самого серьезного препятствия, не дававшего им проявлять доброту, опрошенные указали именно страх того, что их действия будут неверно истолкованы. Так ответили шестьдесят шесть процентов участников. На втором месте оказался недостаток времени, на третьем – соцмедиа (и тут мы не можем с уверенностью сказать, каким именно образом соцмедиа мешали нашим респондентам по их ощущениям).

Естественно, то, что вам кажется добрым делом, легко может быть понято совершенно иначе его «адресатом». И в то же время мне кажется, что многие из нас переоценивают эту вероятность и что нам стоит чаще идти на небольшой риск и предлагать другим помощь.

Разумеется, стоит сначала поинтересоваться у человека, требуется ли ему помощь. Один мой слепой коллега как-то признался, что старается не останавливаться на тротуаре, потому что непременно находится доброхот, который начинает переводить его на другую сторону дороги, считая, что делает доброе дело. И не то чтобы моему коллеге никогда не требовалась такого рода помощь – просто было бы здорово, если бы люди сначала интересовались, действительно ли она нужна.

ПОЛУЧАЕМ МАКСИМАЛЬНЫЙ ЭФФЕКТ ОТ ДОБРОТЫ

Надеюсь, мне уже удалось убедить вас в том, что проявления доброты способны улучшить ваше душевное, а иногда и общее самочувствие и здоровье. И хотя этот эффект заметен, он все же не слишком велик: то есть, чтобы получать от доброты максимальный эффект, стоит выработать оптимальные стратегии доброго поведения. (Если вам все эти разговоры о максимизации собственной выгоды от доброты кажутся оксюмороном и вы считаете, что они извращают саму концепцию доброты в принципе, – потерпите до следующей главы.)

Во-первых, стоит отметить, что проявления доброты помогают каждому из нас, вне зависимости от возраста, пола, национальности и даже того, в чем конкретно они заключаются. Однако в ходе анализа результатов нашего исследования мы обнаружили ряд определенных тенденций, позволяющих понять, какие именно проявления доброты оказывают наибольший эффект на их «авторов». Для начала, в этом вопросе, как оказалось, важно разнообразие. Различные проявления доброты, нацеленные на разных людей, улучшают благополучие заметно больше. Причем, что, наверное, неудивительно, результаты показывают следующее: чем чаще вы будете делать добрые дела, тем лучше будете себя чувствовать. Если говорить конкретно, по результатам исследования видно, что девять добрых дел в неделю оказывают значительно больший эффект, чем три[49]49
  Konrath (2014) ‘The Power of Philanthropy’, 392.


[Закрыть].

Впрочем, оставим точные цифры – уверена, что большинство людей, склонных творить добро, и так интуитивно понимают, что в этом вопросе «больше» равно «лучше», и поэтому жертвуют деньги в местные и зарубежные благотворительные фонды, работают добровольцами на нескольких проектах и в целом стараются быть добрее в повседневной жизни. Среди моих друзей более чем достаточно ходячих примеров поговорки «Хочешь, чтобы тебе помогли, – попроси самого занятого». Они и так тратят все свое свободное время на благотворительные проекты, но стоит заикнуться о помощи в каком-то социальном начинании – они откликаются первыми. И теперь мы даже знаем почему – они ловят неслабый кайф!

И хочу подчеркнуть еще раз – в этом нет абсолютно ничего плохого.

Пинки Лелани родилась 68 лет назад в индийском городе Калькутта. В 1970-х годах она перебралась в Великобританию, где стала работать кулинарным экспертом, а также защитником прав пожилых азиаток. И вообще Пинки весьма добра в повседневном общении с людьми.

Если вы вдруг окажетесь позади нее в очереди на кассе в супермаркете, с Пинки вполне станется внезапно повернуться и предложить вам шоколадку. То же самое она может сделать, увидев вас на ресепшен в каком-нибудь офисе. Дело в том, что Пинки решила в какой-то момент, что по определенным дням будет брать с собой пять дорогих шоколадок и раздавать их людям, знакомым и незнакомым, – чтобы подарить им хоть чуточку радости.

Основной причиной такого поведения Пинки является, конечно же, альтруизм – она просто добра к людям. Честно говоря, понятия не имею, держит ли она руку на пульсе новейших исследований в области психологии, однако из них следует, что раздача этих пяти шоколадок в день ощутимо улучшает психологический фон самой Пинки. Результаты одного весьма убедительного исследования показывают, что «концентрированная доза» из пяти добрых дел в день оказывает на человека более мощный эффект, чем те же пять добрых дел, распределенных по разным дням недели[50]50
  Lyubomirsky, S. et al. (2005) ‘Pursuing Happiness: The Architecture of Sustainable Change’. Review of General Psych, 9, 111–131.


[Закрыть]. Естественно, это вовсе не значит, что, следуя такой логике, не стоит творить добро и в другие дни – сама Пинки проявляет свою доброту не только путем раздачи шоколадок (кстати, она одержима идеей прививать доброту нашим лидерам). Тем не менее такая концентрация доброты на минимальном отрезке времени явно полезна для человека.

Впрочем, здесь играют роль и другие факторы, такие как поощрения и похвалы от других[51]51
  Lyubomirsky, S. & Layous, K. (2013) ‘How Do Simple Positive Activities Increase Well-being?’ Current Directions in Psychological Science, 22 (1), 57–62.


[Закрыть]. Родители совершенно правильно делают, когда отмечают и ценят доброту своих детей – те в результате получают заряд позитива и с хорошей долей вероятности становятся склонны проявлять доброту и в будущем. Но и нам, взрослым, стоит больше ценить и подмечать доброту вокруг нас. Эти слова могут показаться снисходительными, но все же я считаю, что мы должны чаще говорить другим: «Очень великодушно» или «Ты сделал очень доброе дело». Хотя бы потому, что отметить доброту другого человека – это само по себе означает проявить доброту.

Также уровень эмоционального подъема, который мы испытываем после проявления доброты в отношении какого-то человека, по-видимому, связан с тем, насколько крепка связь между нами и насколько важным оказалось наше взаимодействие. Например, результаты одного исследования показали, что помощь другому человеку в поисках пропажи увеличивает уровень душевного благополучия больше, чем помощь с указанием нужного направления прохожему на улице[52]52
  Harris, M. B. (1977) ‘Effects of Altruism on Mood’. J. of Social Psych, 102 (2), 197–208.


[Закрыть]. В шестой главе мы рассмотрим акты героизма – самый экстремальный вид проявлений доброты, и позвольте сказать сразу: есть веские основания предполагать, что герой, спасший другого человека от опасности – а это наверняка создает между такой парой мощную связь, даже если прежде они вовсе не были знакомы, – получает от своих действий мощнейший бонус к собственной самооценке, несмотря на типичную внешнюю скромность таких людей.

Итак, наращивание частоты наших проявлений доброты, концентрация их на небольшом отрезке времени, усиление их значимости в контексте человеческих отношений – все это увеличивает нашу собственную выгоду от них. Но что насчет денежных пожертвований на благие дела? Безусловно, это лучше, чем ничего, но все же наверняка заряд позитива от пожертвований должен оказаться слабее, чем от работы волонтером, так? Собрав результаты самых значимых исследований в этой области и проанализировав все данные, Брайант Хуэй с коллегами из Гонконгского университета обнаружил, что, наоборот, финансовые пожертвования на благотворительность оказывают большее влияние на душевное благополучие человека, чем волонтерская деятельность, – и это может поставить многих в тупик и даже разочаровать, с учетом того, что последняя выгодна, поскольку способна помочь нам завести новых друзей и даже самим увидеть воочию плоды нашей собственной доброты[53]53
  Hui (2020) ‘Rewards of Kindness?’


[Закрыть]. Однако стоит отметить, что в рамках данного анализа рассматривались результаты лишь нескольких исследований, посвященных благотворительным фондам, так что я слегка сомневаюсь, что ему можно всецело верить.

Тем не менее у этого анализа были и другие, уже более любопытные, результаты. К примеру, ученые не обнаружили никакой разницы между эффектом от формальной филантропии через благотворительный фонд в качестве посредника и от простых действий вроде помощи соседу. Последние, впрочем, в большей степени повышали средний уровень удовлетворенности от жизни и дарили своим «авторам» более яркое чувство успеха. Возможное объяснение этого феномена заключается в том, что повседневная, лишенная формальностей доброта более спонтанна по своей природе, более, быть может, искренна и не ограничена никакими правилами. Здесь не нужны протоколы, не требуются проверки судимостей, волонтерские курсы и тренировки. И хотя в ряде случаев все это действительно необходимо, проблема заключается в том, что все эти атрибуты формальной благотворительности вполне способны превратить добровольную деятельность во что-то вроде работы, и многие люди в процессе теряют желание заниматься волонтерством, поскольку перестают получать от этого удовольствие.

Впрочем, результаты других исследований показывают, что для многих групп лиц, к примеру людей, страдающих от депрессии, весьма важно наличие такой четкой структуры, свойственной формальной благотворительности[54]54
  Li, Y. & Ferraro, K. F. (2005) ‘Volunteering and Depression in Later Life: Social Benefit or Selection Processes?’ Journal of Health and Social Behavior, 46, 68–84.


[Закрыть]. Иногда, если вам не хватает мотивации и уверенности в своих силах, наличие формальностей и четко установленного направления действий может помочь обратить ваши прекрасные порывы в нужное русло.

По результатам уже упомянутого исследования за авторством Брайанта Хуэя видно, что волонтеры получали гораздо большее удовлетворение от своей деятельности, если им нравился прямой контакт с получателями их доброты. Это объясняет, почему многие люди, вызывающиеся работать волонтерами, изъявляют желание «быть на передовой», вместо того чтобы применять свои навыки наилучшим образом «в тылу» проекта. Организаторов волонтерских программ это обычно ощутимо раздражает. Я хорошо помню, как расстраивался мой муж, когда служил в крупном агентстве по работе с беженцами и к ним приходил какой-нибудь человек с опытом, скажем, веб-разработки, и при этом настаивал на том, чтобы работать на кухне в центре помощи и кормить несчастных беженцев. «Нам очень нужно обновить сайт, – жаловался он. – Этот парень гораздо ощутимее помог бы консультацией, чем разливанием супа по тарелкам!» Но я хорошо понимаю и самого веб-дизайнера. Помимо того что ему вряд ли хотелось заниматься тем же, что обычно делает на работе, он наверняка хотел получать мгновенный положительный эмоциональный «откат» от прямой помощи нуждающимся и наблюдения за результатами своих добрых дел.

Наверное, очевидно, что прямой контакт с адресатом нашей доброты оказывает дополнительный эффект, но играет ли здесь какую-то роль личность этого человека? Важно ли то, знакомы мы с ним, или нет?

Чтобы узнать ответ на этот вопрос, Оливер Скотт Карри (с которым мы уже встречались в этой главе) и Ли Роланд из Оксфордского университета набрали для своего онлайн-исследования 600 участников из 29 стран, а затем разделили их случайным образом на несколько групп. Участникам из первой группы предложили в течение недели совершать по одному доброму поступку в день в отношении близкого человека. Людей из второй группы попросили по такому же графику делать добро незнакомым или малознакомым людям. Членов третьей группы попросили делать добрые дела для самих себя. Участники из четвертой группы должны были лишь наблюдать за чужими проявлениями доброты. Пятая группа была контрольной – ее члены должны были продолжать вести себя как обычно.

Результаты получились достаточно однозначными – участники из всех четырех групп, кроме контрольной, стали неделю спустя хоть чуточку счастливее. Примечательно, что значительной разницы между эмоциональной выгодой помогавших незнакомцам и помогавших близким обнаружено не было. Что самое интересное, таким же образом обстояли дела и в отношении тех, кто либо наблюдал за проявлениями доброты, либо делал добро самому себе[55]55
  Rowland, L. & Curry, O. S. (2019) ‘A Range of Kindness Activities Boost Happiness’. J. of Social Psych, 159 (3), 340–343.


[Закрыть]. Получается, что, если у вас есть желание творить добро, совершенно не важно, кто будет его адресатом – подойдет любой!

Еще одно исследование в этой области, которое дало очень интересные результаты, провела социальный психолог Лара Акнин. Член команды исследователей Лары подходил к прохожим в кампусе университета и давал им по десять долларов[56]56
  Aknin, L. B. et al. (2013) ‘Does Social Connection Turn Good Deeds into Good Feelings? On the Value of Putting the ‘Social’ in Prosocial Spending’. International J. of Happiness and Development, 1 (2), 155–171.


[Закрыть]. Делалось это, чтобы у людей точно были наличные, поскольку после им показывали рекламу благотворительного фонда, спонсирующего проекты по очистке воды в Африке. В половине случаев исследователь утверждал, что знаком с организаторами фонда лично. Всех участников, получивших десять долларов, спрашивали, не хотят ли они сделать пожертвование.

Средняя сумма, которую жертвовали участники этого исследования, составила пять долларов – не самый воодушевляющий результат в плане щедрости, означающий, по сути, что примерно половину только что полученных даром денег люди просто прикарманивали. Однако эксперимент позволил сделать и более интересные выводы. Во-первых, не обнаружилось никакой существенной разницы в среднем размере пожертвований между теми, кому исследователь заявлял, что знаком с организаторами фонда, и теми, кто не получал такой информации – она не увеличивала и не уменьшала сумму. Однако она, как оказалось, напрямую влияла на интенсивность приятных ощущений участников после пожертвования. Люди, отдававшие деньги в фонд, с которым якобы был знаком человек, предложивший сделать пожертвование, чувствовали себя более счастливыми.

Не совсем понятно, что эти результаты означают в отношении благотворительности. Отчасти они наводят на невеселые мысли, поскольку для неправительственных организаций важнее всего максимальный уровень прибыли. С другой стороны, они явно свидетельствуют: фактор наличия некой персональной связи увеличивает эмоциональную отдачу жертвователя, что может привести к более активным вкладам в благотворительность в будущем. Также результаты потенциально объясняют низкую эффективность активного привлечения – практики, при которой к вам подходят на улице и прямо просят внести пожертвование. Такие «промоутеры» производят впечатление скорее нанятых зазывал, чем реальных сотрудников и волонтеров фонда, что окрашивает все взаимодействие в крайне рыночный цвет, несмотря на видимый энтузиазм. Не сомневаюсь, что это непростая работа, но лично я, признаюсь, в гораздо большей степени склонна сделать пожертвование, если меня об этом попросит человек, который явно уже не первый год предан благотворительности сам.

К слову, та же Лара Акнин проводила очень милое исследование, в рамках которого участникам выдавали ваучер Starbucks и одну из четырех возможных инструкций на тему того, как его использовать. Первая предлагала участнику самому отправиться в кофейню и потратить ваучер на себя. Может, большой мокка фраппучино с соленой карамелью – пять порций кофейного сиропа, четыре – карамельного, три – шоколадного, три порции сиропа тоффи, – дважды смешанный и с двойной порцией взбитых сливок (говорят, такое бывает, да), а может, что-нибудь попроще – кому что нравится. Участникам, которым попалась вторая инструкция, нужно было подарить ваучер другу. Третья предлагала пригласить друга в Starbucks и потратить при этом ваучер на собственный напиток, не платя за друга. Последний, четвертый, вариант – опять-таки пригласить друга, но на сей раз заплатить ваучером не только за себя, но и за него[57]57
  Aknin (2013) ‘Does Social Connection’.


[Закрыть]. Результаты говорят сами за себя: счастливее прочих в итоге чувствовали себя участники, которые действовали именно по четвертому образцу. Выходит, что оказание услуги ближнему в сочетании с фактором социализации позволяет налаживать еще более крепкие связи между людьми.

В общем и целом мы до сих пор не можем с уверенностью сказать, что делает нас счастливее – добровольное расставание со временем или с деньгами. Возможно, это предмет для дальнейших исследований. А может, нет. В конце концов, миру требуются и филантропы, и волонтеры, так что, наверное, самое лучшее, если каждый из нас сам будет выбирать, что ему больше по сердцу. Все же доброта прекрасна в любых проявлениях, как для ее получателя, так и для ее «автора», и, вероятно, в желании максимально точно вычислить вариант с наилучшими результатами есть изрядная доля занудства – каюсь, грешна.

ПОСЛЕДНЕЕ ПРОЯВЛЕНИЕ ДОБРОТЫ СО СТОРОНЫ ДРУГОГО

Коллега, зная, что у меня проблемы, сам закончил наш с ним совместный проект.

Я едва не опоздала на поезд и запрыгнула в хвостовой вагон, а место у меня было в голове состава. Так проводник тащил мой чемодан аж через восемь вагонов.

Моих кур загрызла то ли лиса, то ли собака. Я безумно расстроилась, и сосед пришел помочь с уборкой всего этого ужаса.

Мне напекли брауни в качестве благодарности.

Очень занятый водопроводчик практически по первому зову приехал устранять протечку в квартире, где я присматривала за кошкой, и даже не взял денег за работу.

Я занимаюсь украшением тортов и один из моих клиентов удосужился написать замечательный отзыв на моей страничке в Фейсбуке.

Вспомнив, что я пою в хоре, соседка отдала мне полную партитуру «Мессии» Генделя, которую она нашла среди каких-то своих старых бумаг.

Моя жена, вернувшись из больницы после шести месяцев борьбы с опухолью мозга, поблагодарила меня за мою поддержку, заботу и понимание.

Чайка нагадила мне прямо на голову, а официантка, увидев это, тут же выбежала из здания ресторана с салфеткой и помогла все вытереть – очень мило с ее стороны.