Текст книги "Потерявший надежду"

– О господи!

Женщина немедленно открывает дверь и впускает меня.

– Она потеряла сознание на подъездной дорожке. Наверное, обезвоживание.

Женщина поспешно бежит на кухню, а я опускаю Скай на диван в гостиной. Как только ее голова ложится на подлокотник, она стонет и веки ее поднимаются. Я с облегчением вздыхаю, а при появлении матери отхожу в сторону.

– Скай, выпей воды. – Женщина помогает дочери глотнуть, потом ставит стакан на столик. – Сейчас принесу влажную салфетку.

Она уходит в коридор. Скай поднимает на меня глаза и вздрагивает. Я опускаюсь рядом с ней на колени, очень огорчаясь, что не успел ее подхватить. Правда, все произошло так быстро. Вот она стояла передо мной – и вдруг уже не стоит.

– С тобой правда все хорошо? Ты сильно брякнулась.

К ее щеке прилипли крупинки гравия и грязь, и я стряхиваю их. Она зажмуривает глаза и закрывает лицо рукой.

– О господи, – стонет она. – Прости. Ужасно неудобно.

Беру ее руку и отвожу от лица. Меньше всего я хочу, чтобы она смущалась. Я страшно рад, что с ней все в порядке. И еще больше рад оттого, что у меня появился предлог принести ее в дом. Теперь я у нее, к тому же вполне естественно заглянуть на неделе и справиться о самочувствии. Все складывается для меня весьма удачно.

– Ш-ш-ш, – шепчу я. – Можно сказать, я даже кайфую.

Ее губы изгибаются в улыбке. Пятой по счету.

– Вот салфетка, милая. Хочешь таблетку? Тебя не тошнит? – Мать передает мне салфетку и идет на кухню. – Посмотрю, не ли у меня календулы и корня лопуха.

– Мне хорошо, мама. – Скай закатывает глаза. – Ничего не болит.

Я стираю салфеткой с ее щеки остатки грязи.

– Сейчас может не болеть, но заболит потом, – тихо говорю я. Она ведь не почувствовала, как сильно ударилась о землю. Наверняка почувствует завтра. – Нужно что-то принять – на всякий случай.

Она кивает и пытается сесть, я помогаю ей. Входит ее мать со стаканчиком сока и подает Скай.

– Извини. – Женщина протягивает мне руку. – Я Карен Дэвис.

– Дин Холдер. – Я встаю и отвечаю на рукопожатие, мельком взглянув на Скай. – Друзья зовут меня Холдером.

Карен улыбается:

– Как вы со Скай познакомились?

– Мы, в общем-то, не знакомились. Просто оказались в нужном месте в нужное время.

– Спасибо, что помог. Не понимаю, почему она потеряла сознание. С ней никогда такого не случалось. – Женщина переключает внимание на Скай. – Ты сегодня что-нибудь ела?

– Курицу на обед. Еда в школе – просто гадость.

Столовская еда. Значит, она ходит в среднюю школу. В конце концов, я могу и передумать насчет своего образования.

Карен закатывает глаза и всплескивает руками:

– Почему же ты не поела перед пробежкой?

– Забыла, – оправдывается Скай. – Обычно по вечерам я не бегаю.

Тяжело вздыхая, Карен уходит на кухню со стаканом.

– Я не хочу, чтобы ты бегала, Скай. А вдруг никого не оказалось бы поблизости? Так или иначе, ты бегаешь чересчур много.

У Скай на лице появляется забавное выражение. Очевидно, бег для нее так же жизненно необходим, как и дыхание.

– Послушайте, – говорю я, стараясь ублажить все заинтересованные стороны, особенно себя самого. – Я живу на Рикер-стрит и каждый день во время вечерней пробежки проношусь мимо вас. Если так вам будет спокойнее, я могу с недельку побегать с ней по утрам. Обычно я гоняю в школе на стадионе, но это не важно. Просто на всякий случай.

Карен возвращается в гостиную и смотрит на нас.

– Не возражаю. – Она поворачивается к дочери. – Если Скай согласна.

Ну пожалуйста, скажи, что идея хорошая.

– Хорошо. – Та пожимает плечами.

Я рассчитывал на «О да!», но «Хорошо» тоже сойдет.

Скай вновь пытается встать, но ее заносит влево. Я моментально протягиваю руку и хватаю ее за плечо, чтобы помочь опуститься на диван.

– Полегче, – говорю я ей, потом перевожу взгляд на Карен. – У вас есть крекеры или что-то в этом роде?

Карен уходит на кухню, и я опять устремляю все свое внимание на Скай.

– Ты уверена, что все хорошо?

Провожу большим пальцем по щеке девушки – только потому, что хочу вновь прикоснуться к ее коже. От прикосновения моих пальцев ее руки мгновенно покрываются мурашками. Она прижимает руки к груди и трет ее. Невольно улыбаюсь, зная, что это сделала с ней моя рука. Удивительное ощущение!

Бросаю взгляд на дверь, желая убедиться, что Карен еще не стоит на пороге, потом наклоняюсь к Скай:

– Когда явиться-то завтра?

– Полседьмого, – затаив дыхание, говорит она.

– Полседьмого – это нормально.

Полседьмого теперь мое любимое время суток.

– Холдер, зря ты это затеял.

Она смотрит мне прямо в глаза, словно хочет дать мне возможность отказаться. Зачем, черт побери, мне отказываться?

– Знаю, что зря. Я делаю что хочу. – Я наклоняюсь к ней еще ближе, надеясь снова увидеть мурашки у нее на руках. – А я хочу бегать с тобой.

Я отодвигаюсь от нее как раз в тот момент, когда в гостиную возвращается Карен. Скай не сводит с меня взгляда, и мне больше всего хочется, чтобы завтрашнее утро уже наступило.

– Ешь. – Карен сует Скай крекеры.

– Будь аккуратнее, – говорю я Скай, затем прощаюсь с хозяйкой и направляюсь к двери. – Утром увидимся?

Она кивает, и больше мне ничего не нужно. Я закрываю дверь с чувством удовлетворения: утренний промах исправлен. Выйдя на подъездную аллею, достаю из кармана сотовый и набираю Дэниела.

– Привет, Безнадежный! – говорит он.

– Я просил не называть меня так, тупица.

– Надо было прежде подумать, а потом уже делать татуировку, – огрызается он. – Что случилось?

– Скай Дэвис, – быстро говорю я. – Кто она такая, откуда родом, ходит ли в местную школу, встречается ли с Грейсоном?

– Эй-эй, приятель, – смеется Дэниел, – помедленней! Прежде всего, я никогда ее не видел. Второе – если это та самая Скай, про которую я наболтал на той вечеринке, будто бы лишил ее девственности, и это услышала Вэл, то мне нельзя наводить о ней справки. Я все еще пытаюсь убедить Вэл, что никогда не спал с той телкой. Если я буду расспрашивать о ней народ, то мне будет еще хуже. Понимаешь, чувак?

Я охаю:

– Дэниел, ну пожалуйста. Мне обязательно надо про это узнать, а ты лучше меня справляешься с такими делами.

Наступает долгая пауза.

– Хорошо. Но при одном условии.

Я знал, что будет поставлено условие. Когда имеешь дело с Дэниелом, без условий не обходится.

– Какое?

– Завтра ты придешь в школу. На один день. Запишись завтра и попробуй выдержать один день. И если тебе очень не понравится, можешь с моего благословения официально бросить школу.

– Идет, – быстро соглашаюсь я.

Один день я выдержу. В особенности если поблизости будет Скай.

Глава 8 1/2

Лесс…

Охренеть, Лесс! ОХРЕНЕТЬ!

У меня ощущение, что я писал тебе целую вечность назад, а это было утром. Так много всего произошло, у меня дрожат руки, и я с трудом держу ручку.

Я пока не говорил маме, что собираюсь бросить школу, но лишь потому, что уже не уверен в этом. Подождем до послезавтра.

Ты сейчас сидишь? Опусти задницу на стул, Лесс.

Я.

Нашел.

Хоуп.

Но нет, не нашел.

Ну, я по-прежнему не уверен, что нашел. Но скорее склоняюсь к тому, что она не Хоуп, чем наоборот. Ты что-нибудь поняла? То есть в тот самый миг, как я ее увидел, я точно знал, что это она. Но когда до меня дошло, что она меня не узнала, я подумал: может быть, я ошибаюсь, или она притворяется, или… не знаю. Просто я засомневался. Потом я, как полоумный, пошел за ней, и она показала мне свое удостоверение личности. Это было глупо с ее стороны, если принять во внимание мою агрессивность. Но удостоверение доказывало, что она не Хоуп, и это отрезвило меня, но лишь на пару часов. Потому что потом я отправился бегать и снова натолкнулся на нее. Судьба ли это, совпадение или божественное вмешательство, или, может быть, ты имеешь к этому какое-то отношение. Что бы или кто бы ни был причиной этому, но она стояла там, перед нашим домом, – такая красивая. Господи, Лесс, она хорошо смотрелась.

Уверен, тебе приятно это слышать. Да?

Как бы то ни было, теперь я убежден, что, будь она Хоуп, она бы узнала меня. В особенности после того, как я сказал ее матери, что меня зовут Дин Холдер. Я мельком взглянул на Скай – напомнило ли ей о чем-то мое имя? Судя по отсутствию реакции, не напомнило, так что она не может быть той девочкой.

Лесс, хочешь узнать самое странное? То, к чему я пришел в конце этого дня?

Я даже не хочу, чтобы она оказалась Хоуп.

Будь она Хоуп, мы опять попадем в круг переживаний, стрессов и шумихи в газетах, а я не желаю ей ничего подобного. Эта девушка кажется счастливой и здоровой – совсем не такой, какой я представлял себе нашу Хоуп, если бы мы ее разыскали. Так что я рад, что Скай – это не Хоуп, а Хоуп – это не Скай.

Я попросил Дэниела провести расследование и немного о ней разузнал. Она уже много лет живет в этом районе и получает домашнее образование. Учит ее мать, которая, между прочим, показалась мне очень приятной.

Дэниел сказал также, что Скай не числится в подружках Грейсона, и это плюс. Пока не знаю, что их связывает, потому что, по словам Дэниела, между ними все же что-то есть. Надеюсь прекратить это, пока оно не переросло в нечто важное.

Извини, что я так многословен. Просто день выдался таким, какого я с утра совсем не ожидал. Дам тебе знать, как пройдет завтрашний. Я должен Дэниелу один школьный день.

P. S. У Скай сегодня был синяк под глазом. Она так и не сказала, что же случилось. Но ты ведь знаешь, я настоящий параноик в отношении всего, что хоть отдаленно связано с Грейсоном. Никогда не забуду тот день, когда ты пришла домой с синяками на руке. Ты умоляла меня не убивать его, и клянусь тебе, я бы его убил, если бы ты не поклялась, что он тут ни при чем.

Не знаю, правду ли ты говорила, рассказывая, будто это произошло на уроке физкультуры. Не знаю, способен ли Грейсон на нечто подобное. Но, увидев Скай с синяком под глазом, я так же разволновался, как и в тот раз, когда подумал, что Грейсон тебя ударил. Тебя больше со мной нет, и защищать мне некого, и я ощущаю неослабную потребность защищать Скай, а ведь я даже не знаю ее.

Не говори об этом Дэниелу, хотя ты и не сможешь, но я все равно появился бы завтра в школе, независимо от его условий. Мне надо посмотреть своими глазами, как общаются Скай и Грейсон, чтобы решить, оставить ли его в живых и на этот раз.

Х.

Глава 9

Прибегаю к ее дому на десять минут раньше, поэтому сажусь на обочину тротуара и начинаю растягиваться. Расставшись с ней вчера, я подумал, что, пожалуй, поторопился, предложив совместные занятия бегом. Это в стороне от моего маршрута, и так много я обычно не бегаю, но я не знал, как еще можно с ней увидеться.

Слышу, как она подходит сзади, поворачиваюсь и встаю:

– Эй, привет!

Ожидаю, что она улыбнется или ответит на приветствие, но вместо этого она, нахмурившись, меряет меня взглядом. Стараюсь не обращать на это внимания, решив, что она не жаворонок.

– Тебе надо размяться? – спрашиваю я.

Она качает головой:

– Уже размялась.

Может быть, ее хмурый вид вызван тем, что после вчерашнего падения у нее все болит? Синяк еще хорошо заметен, но щека выглядит вполне прилично. Протянув к ней руку, я трогаю большим пальцем царапину на ее лице.

– Выглядишь неплохо. Болит что-нибудь?

Она качает головой.

– Ладно. Готова?

– Угу. – Она кивает.

За все это время я услышал от нее всего три слова. Она поворачивается, и мы в молчании начинаем бег. Прежде я не бегал с девушками, но ожидал перепадов настроения. По ее сдержанному приветствию непонятно, то ли она стесняется меня, то ли, напротив, ее молчание говорит о том, что ей легко со мной. Возможно то и другое.

Когда я пускаюсь бежать за ней следом, напряжение уменьшается, потому что теперь можно не разговаривать. Понятия не имею, о чем говорить. Начать с того, что не такой уж я говорун, а в ее присутствии мне вообще трудно собраться с мыслями. Пожалуй, если я действительно хочу чего-нибудь от нее добиться, надо действовать. Я прибавляю шагу и пристраиваюсь рядом с ней.

– Тебе надо осваивать беговую дорожку, – говорю я. – У тебя выносливости больше, чем у многих парней из прошлогодней команды.

Она качает головой, не отрывая взгляда от тротуара перед нами:

– Не знаю, хочется ли мне этого. Я никого не знаю из школы. Думала об этом, но до сих пор мне попадались какие-то злыдни. Не хочется общаться с ними еще и в команде.

Мне обидно, что она, пробыв в школе всего день, уже столкнулась с недружелюбием. Интересно, как, черт побери, удалось этой публике испортить ее первый день?

– Ты пробыла в школе всего один день. Пусть пройдет время. Нельзя ожидать, что после домашнего обучения ты мигом заведешь кучу друзей.

Мне тошно говорить ей прямо противоположное тому, что чувствую сам. Будь я до конца честным, то посоветовал бы вернуться к домашнему образованию, поскольку она преуспела в нем до поступления в школу. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на нее, но рядом со мной ее нет. Обернувшись, я вижу, что она стоит в паре метров позади меня, уперев руки в бока. Я бросаюсь к ней:

– Ты в порядке? Голова кружится?

Держу ее за плечи, боясь, что она опять может упасть в обморок. Я был бы полным идиотом, если бы снова позволил ей шмякнуться на мостовую, как вчера.

Она качает головой и сбрасывает с плеч мои руки:

– Все нормально.

Она из-за чего-то злится. Пытаюсь вспомнить, что мог брякнуть обидного, но все вроде было нормально.

– Я что-то не то сказал?

Она опускает глаза на мостовую и пускается шагом. Я иду следом.

– В каком-то смысле, – обиженным тоном произносит она. – Вчера я пошутила насчет слежки, но ты признался, что искал меня в «Фейсбуке» сразу после знакомства. Потом ты настоял на совместных пробежках, хотя тебе это не по пути. Теперь ты каким-то образом узнал, когда я поступила в школу. И что я получила домашнее образование. Не стану врать, это слегка настораживает.

Блин! Что со мной не так, черт побери? Разве я могу признаться, что выяснил о ней кое-что, наслушавшись на вечеринке откровений Грейсона, а также сомнительных сплетен в передаче Дэниела? Ей не надо этого знать. Не хочу, чтобы она была в курсе моих разысканий.

Со вздохом продолжаю с ней путь к ее дому.

– Я расспрашивал народ. Я живу здесь с десяти лет, и у меня куча друзей. Ты меня заинтриговала.

Она пристально смотрит на меня, стараясь понять, как мне удалось так много о ней узнать. Не собираюсь признаваться, что слышал слова Грейсона, потому что не хочу обижать ее. И я не хочу признаться, что упрашивал Дэниела разузнать о ней, потому что боюсь отпугнуть ее. Но, судя по скептическому выражению ее лица, она мне не доверяет.

Беру ее за локоть, и она останавливается. Потом поворачиваю ее к себе.

– Скай, пожалуй, вчера в магазине мы взяли неверный тон. А разговор о слежке – клянусь, это шутка. Я не хочу, чтобы со мной было неловко. Тебе полегчает, если ты узнаешь обо мне больше? Спрашивай, и я отвечу. О чем угодно.

– Если я спрошу тебя, ответишь честно?

– Можешь не сомневаться. – Я твердо смотрю ей в глаза.

И я намерен быть с ней совершенно честным, если только не посчитаю, что могу обидеть ее.

– Почему ты бросил школу?

Вздыхаю, жалея, что она не спросила о чем-нибудь попроще. Но я должен был догадаться, что с ней будет нелегко.

Вновь пускаюсь в путь.

– Формально я еще не бросил.

– Но ты же не ходил туда больше года. Разве это не значит бросить?

Это замечание наводит на мысль, что она слышала сплетни обо мне. Разумеется, я ходил в школу в прошлом году, только не в эту. Но она не спросила о моем якобы пребывании в трудовой колонии, и я не собираюсь предлагать ей ненужную информацию.

– Я несколько дней как вернулся домой. Прошлый год у моей матери выдался очень скверным, и я на время переехал к отцу в Остин. Там я ходил в школу, но потом настало время вернуться. И вот я здесь.

Она украдкой бросает на меня взгляд и хмурит брови, но выражение ее лица настолько очаровательно, что вряд ли может устрашить. Я все же сдерживаю улыбку, поскольку вижу, что она всерьез воспринимает эти школьные дела.

– Это не объясняет, почему ты решил бросить школу, а не перевестись назад.

Она права, потому что я действительно не знаю ответа на ее вопрос.

– Не знаю. Честно говоря, я все еще пытаюсь понять, чем мне хочется заниматься. Этот год был у меня паршивым. Не говоря уже о том, что школу я ненавижу. Наверное, проще будет пройти тестирование.

Она резко останавливается и пристально смотрит на меня:

– Чушь собачья!

– Чушь, что я ненавижу школу?

– Нет. Чушь, что один неудачный год определил твою судьбу на всю оставшуюся жизнь. Тебе осталось до выпуска девять месяцев, и ты бросаешь школу? Это просто… глупо.

Она действительно принимает это всерьез. Я смеюсь, хотя изо всех сил стараюсь этого не делать.

– Ну до чего красноречиво!

Она скрещивает руки на груди и фыркает:

– Можешь смеяться сколько угодно, но, бросая школу, ты сдаешься. Доказываешь всем, кто в тебе сомневался, их правоту.

Она опускает глаза на татуировку у меня на руке. До этого момента у меня не было в мыслях прятать ее, но то, как она сейчас рассматривает татуировку, кажется мне вторжением в мою личную жизнь. Может быть, еще и потому, что вчера я считал эту девушку причиной появления моей татуировки. Но теперь, когда я знаю, что она ни при чем, не хочу, чтобы она спрашивала об этом.

– Собираешься уйти и показать миру, какой ты и впрямь безнадежный? Ну давай!

Смотрю на свою татуировку. Скай не имеет понятия, какой смысл заключен в этой надписи. Но ее предположения об истинном смысле немного бесят меня. Не хочу ничего ей объяснять, как и давать кому-то повод осуждать меня. Чтобы больше не околачиваться тут и не дать ей и дальше разгадывать меня, киваю в сторону ее дома.

– Прибыли, – без выражения произношу я.

Развернувшись и не оглядываясь на нее, я отправляюсь восвояси. Нет смысла слишком с ней откровенничать, по крайней мере до того, как я разузнаю об ее отношениях с Грейсоном. А для этого мне надо скорей добраться до дома, принять душ и одеться для первого и, возможно, единственного дня в выпускном классе.

* * *

Наша школа большая, и поэтому я не ожидал, что прямо на первом уроке мы со Скай окажемся вместе. И притом это урок мистера Маллигана.

Похоже, Скай тоже не в восторге от встречи со мной. И то, что по окончании занятия она почти пробегает мимо меня к двери класса, не сулит ничего хорошего. Вместо того чтобы идти на следующий урок, я отправляюсь искать ее.

Она стоит перед своим шкафчиком, перебирая учебники. Я подхожу сзади, но не обращаюсь к ней сразу. Пусть достанет из шкафчика то, что ей нужно, а я провожу ее на следующий урок.

– Эй, привет! – бодро произношу я.

Молчание.

– Пришел, – сдержанно говорит она наконец.

Поворачивается ко мне, и от одного вида ее глаз я улыбаюсь. Прислоняюсь к соседнему шкафчику, прижимая голову к холодному металлу. Разглядывая ее прикид, прихожу к выводу, что после душа она выглядит даже лучше.

– Умытая ты хорошо смотришься, – говорю я с улыбкой. – Правда, потная тоже не так уж плоха.

Пытаюсь рассеять исходящее от нее напряжение, но пока безуспешно.

– Ты здесь выслеживаешь меня или действительно восстановился? – спрашивает она.

Шутка. Она пошутила.

– То и другое. – Я барабаню пальцами по шкафчику.

По-прежнему улыбаюсь, но она не хочет больше двух секунд смотреть мне в глаза. Переступая с ноги на ногу, тревожно оглядывается по сторонам.

– Ну, мне пора на урок, – монотонно произносит Скай. – С возвращением.

Она ведет себя немного странно, о чем я ей и сообщаю.

Девушка закатывает глаза и поворачивается к своему шкафчику.

– Не ожидала увидеть тебя здесь, – неуверенно произносит она.

– Нет. Тут что-то другое. В чем дело?

Моя настойчивость, похоже, дает результат: она со вздохом прижимается спиной к шкафчику и поднимает на меня взгляд:

– Хочешь, чтобы я ответила честно?

– Только этого я и хочу.

Она плотно сжимает губы.

– Отлично. Не хочу, чтобы у тебя возникло неправильное представление. Ты флиртуешь со мной и говоришь такое, будто у тебя есть в отношении меня намерения, которые не вызывают у меня отклика. И ты такой…

Она не хочет, чтобы у меня возникло неправильное представление? Кто же сейчас передо мной и что, черт возьми, она сделала с той девчонкой, которая вчера вечером откровенно флиртовала со мной? Я прищуриваю глаза.

– Какой? – спрашиваю я, поощряя закончить мысль.

– Настойчивый. Слишком настойчивый. И у тебя очень быстро меняется настроение. И ты немного меня пугаешь. Есть еще одна вещь. Просто не хочу, чтобы ты неправильно понял.

Вот оно что. Ей наговорили про меня небылиц, и теперь мне приходится защищаться от человека, от которого я почему-то ждал сочувствия.

– Какая вещь?

– Ты знаешь. – Она опускает глаза в пол.

Я подхожу к ней на шаг и опираюсь рукой о шкафчик рядом с ее головой:

– Нет, не знаю. Ты все ходишь вокруг да около этой темы, будто боишься. Скажи, наконец.

У нее округляются глаза, и мне сразу же становится стыдно, что был с ней резок. Меня в высшей степени огорчает, что она верит в эту чушь собачью. Ту же самую чушь, которая окружает и ее.

– Я наслышана о твоих подвигах, – отрывисто говорит она. – Знаю, что ты избил парня и что тебя отправили в колонию. И что за два дня нашего знакомства ты раза три до смерти меня напугал. И поскольку мы стараемся быть честными, я знаю также, что интересовался ты мной, наверное, потому, что слышал о моей репутации. Только поэтому и пытаешься за мной приударить. Жаль тебя разочаровывать, но я не собираюсь с тобой трахаться. Не думай, что между нами произойдет что-то помимо того, что есть. Мы вместе бегаем. И это все.

Вот это да!

Я ожидал, что она услышит сплетни обо мне, но не ожидал, что она им поверит. Так вот почему она так осторожна. Потому что думает, будто я слышал сплетни и теперь просто стремлюсь трахнуть ее?

Не надо только понимать меня превратно. Я не говорю, что эта мысль не приходила мне в голову. Но, господи, не такая же! То, что она хотя бы думает об этом, вызывает у меня желание обнять ее. Мысль о том, что кто-то пытается подобраться к ней с этой самой целью, приводит меня в бешенство.

И мне не становится лучше оттого, что сейчас рядом с ней стоит Грейсон.

Откуда, черт возьми, он взялся? И почему, блин, он обнимает ее, словно она его собственность?

– Холдер! А я и не знал, что ты вернулся.

Это первые слова, с которыми он обращается ко мне с того вечера накануне смерти Лесс. Я боюсь, что если посмотрю на него, то сорвусь, поэтому не свожу взгляда со Скай. К несчастью, мне никак не отвести глаз от руки, которая по-прежнему обвивает ее талию. Руки, которую Скай не отвела. Руки, которая, очевидно, уже обнимала эту талию. Той самой руки, которая обнимала Лесс.

Вся эта ситуация чересчур нелепа. Настолько, что я ухмыляюсь. Такой уж я везунчик.

Выпрямляюсь, не сводя глаз с руки, обнимающей Скай.

– Да, вернулся.

Мне ни секунды больше этого не вынести. Ко мне в десятикратном размере возвращается знакомое желание оторвать эту чертову руку.

Я ухожу от них по коридору, потом поворачиваюсь и смотрю на Скай:

– Отбор на беговую дорожку будет в четверг после занятий. Приходи.

Не дожидаясь ее ответа, иду к своему шкафчику, обмениваю учебники и направляюсь на следующий урок. Правда, не знаю зачем. Я твердо уверен, что завтра меня здесь не будет.

* * *

– Привет, чувак. Что за внезапная одержимость Скай? – спрашивает Дэниел, когда мы направляемся в сторону кафетерия.

– Да так, ничего, – отмахиваюсь я. – Вчера познакомился с ней, и она меня заинтересовала. Но, очевидно, она с Грейсоном, так что… Да ладно.

Дэниел поднимает бровь, но ничего не говорит про Грейсона, затем толкает дверь, и мы подходим к столу. Сажусь и оглядываю толпу.

– Собираешься есть? – спрашивает Дэниел.

– Не-а, – качаю я головой. – Что-то не хочется.

Как только я утром увидел руку Грейсона на талии Скай, у меня пропал аппетит.

Дэниел пожимает плечами и уходит за едой. Продолжаю оглядывать помещение и наконец замечаю Скай за несколько столов от нас. Она сидит с каким-то парнем, но это не Грейсон. Ищу глазами Грейсона и вижу его на другом конце зала. Они не вместе. Почему, если они встречаются? А если не встречаются, почему он обнимает ее за талию?

– Я взял тебе воды. – Дэниел подталкивает ко мне бутылку.

– Спасибо.

Он ставит поднос на стол и садится напротив меня:

– Почему ты ведешь себя как кискализ?

Едва не подавившись водой, роняю руки на стол и смеюсь, вытирая губы.

– Кискализ?

Он кивает и закрывает крышкой свою содовую:

– С тобой что-то не так. Все время, пока я стоял в очереди, ты пялился на ту девчонку. И не хочешь ничего о ней рассказать. С самого утра ты на взводе, но встреча со школой после долгого отсутствия тут ни при чем. И ты не обращаешь внимания на то, что всем наплевать на твое появление. Разве тебя не радует, что сплетни прекратились?

Я обрадовался бы, будь я уверен, что это так. Но разговоры не прекратились, они лишь сменили тему. На каждом уроке сегодня звучало имя Скай. Ее шкафчик увешан листочками со всякими гадостями.

– Дэниел, они не перестали сплетничать. Просто нашелся новый объект.

Дэниел пытается что-то сказать, но его ответ заглушает грохот нескольких подносов, падающих на наш стол. На стулья усаживаются парни, приветствуя мое появление в школе: в самый раз к футбольному сезону! Разговор переходит к тренировкам и тренеру Райли, но ничто так не занимает мое внимание, как она. Почти не замечая окружающих, я наблюдаю за Скай, по-прежнему пытаясь ее разгадать.

Я искренне не хочу мешать ей, если она встречается с Грейсоном. Если она с ним счастлива, ради бога. Рад за них. Но будь я проклят, если не докопаюсь до того, что стряслось с ее глазом. Я оставлю ее в покое, только когда получу от нее честное объяснение. В противном случае пойду к Грейсону и выясню, в чем там дело. Ясно, чем это закончится.

Сидящий рядом со Скай парень, увидев, что я уставился на них, кивает в мою сторону. Я нарочно не отворачиваюсь, потому что в самом деле хочу привлечь ее внимание. Когда она бросает на меня взгляд, я киваю в сторону двери, потом встаю и иду туда.

Выхожу в коридор в надежде, что она последует за мной. Понимаю: не мое это дело, но если я рассчитываю прожить до конца дня, не убив Грейсона, то должен знать правду. В поисках уединенного места заворачиваю за угол и прислоняюсь к ряду шкафчиков. Вскоре она подходит ко мне.

– Ты что, встречаешься с Грейсоном?

Я говорю коротко и ясно. Непохоже, чтобы ей нравилось общаться со мной, и я не собираюсь принуждать ее. Просто хочу знать правду, чтобы объяснить свой следующий шаг.

Она закатывает глаза и подходит к ряду шкафчиков напротив, прислоняясь к ним и глядя на меня.

– А это важно?

Гм. Не должно быть, но да. Не имею представления, что она за человек, но Грейсон ее не заслуживает. Так что да, это важно.

– Он придурок.

– Ты иногда тоже, – огрызается она.

– Он тебе не компания.

Она смеется и заводит глаза к потолку, качая головой:

– А ты?

Я рычу. Она совершенно не хочет меня понять. Поворачиваюсь к шкафчикам и в досаде от ее упрямства ударяю ладонью по дверце. Съеживаюсь от гулкого эха по всему коридору – не думал, что это даст такой эффект.

Но я рассержен, и мне это не нравится, потому что мне следовало бы на все наплевать. Лесс уже нет, и Грейсон не может ее обмануть, так почему я психую?

Потому что не хочу, чтобы он был с ней. Вот почему.

Вновь поворачиваюсь к ней лицом.

– Не приплетай меня к этому. Речь о Грейсоне, не обо мне. Тебе не следует с ним встречаться. Ты понятия не имеешь, что это за тип.

Она в раздражении откидывает голову назад:

– Два дня, Холдер. Мы знакомы всего два дня. – Лягнув шкафчик, она подходит ко мне, сердито на меня глядя. – За эти два дня я столкнулась с пятью сторонами твоей натуры, и только одна из них показалась мне привлекательной. Сама мысль о том, что ты имеешь право рассуждать обо мне и моих поступках, кажется абсурдной. Это просто нелепо.

Глубоко вдыхаю через нос и выдыхаю сквозь стиснутые зубы, потому что взбешен. Взбешен оттого, что она права. За последние два дня она неоднократно видела, как меняется мое настроение, но не понимала почему. Мне следует объяснить ей мое странное покровительственное поведение, и я предпринимаю попытку.

Делаю к ней шаг.

– Мне он не нравится. А когда я вижу подобные вещи… – Подношу руку к ее лицу и осторожно провожу пальцами по синяку у нее под глазом. – А потом замечаю, как он лапает тебя… Извини, если получается нелепо.

Мне никак не отвести руку от ее щеки. Ее дыхание становится прерывистым, глаза расширяются, и я невольно замечаю ее очевидную реакцию на мое прикосновение. Меня охватывает сильное желание провести рукой по ее волосам и прижаться губами к ее губам, но она отодвигается от меня и отступает назад.

– Ты считаешь, мне не следует встречаться с Грейсоном, потому что он, по-твоему, вспыльчив? – Наклонив голову, она прищуривает глаза. – Тебе не кажется, что это немного лицемерно?

Не сводя с нее взгляда, я обдумываю ее вопросы. Неужели она сравнивает меня с Грейсоном?

Мне приходится отвернуться от нее, чтобы она не заметила разочарования на моем лице. Ухватив себя обеими руками за загривок, я медленно поворачиваюсь к ней лицом, но упираюсь взглядом в пол.

– Он ударил тебя? – спрашиваю я со смущенным вздохом. Потом поднимаю голову и смотрю ей прямо в глаза. – Он хоть раз ударил тебя?

Она не вздрагивает и не отводит взгляда, а лишь качает головой.

– Нет, – тихо произносит она. – Нет и нет. Я же говорила… это просто случайность.

По ее реакции видно, что она говорит правду. Он не бил ее. Никогда. Я чувствую огромное облегчение. Но по-прежнему озадачен. Если она не встречается с ним и он действительно не бил ее, тогда что их связывает? Может, она хочет с ним встречаться? Но я точно знаю, что не хочу этого.

Звонок звенит как раз в тот момент, когда я открываю рот, чтобы спросить ее, какие у нее отношения с Грейсоном. Коридор заполняется учениками, и она отводит от меня взгляд и идет в кафетерий.

* * *

В этот день Дэниела я больше не видел. И у меня не было другого урока со Скай, что меня расстроило. Правда, не знаю почему. Похоже, каждый наш разговор заканчивается спором, но мне все равно хочется общаться с ней.

Оставляю учебники в шкафчике, не зная точно, приду ли завтра. Беру ключи от машины и направляюсь к парковке. Возле своей машины вижу Грейсона, который на нее облокотился. Останавливаюсь, пытаясь оценить ситуацию. Он сурово смотрит на меня, но он один. Что ему надо и зачем он торчит здесь?

– Грейсон, что бы там ни было, меня это не интересует. Выбрось все из головы.

У меня нет настроения с ним объясняться, пусть лучше отойдет от моей тачки, черт возьми.

– Понимаешь, Холдер… – Он отталкивается ногой от машины, складывает руки на груди и подходит ко мне. – Мне действительно хочется выбросить все из головы. Но ты не даешь, потому что все время лезешь в мои дела.