Текст книги "Коррупция: природа, проявления, противодействие"

§ 5. Уголовно-процессуальный закон как гарантия законности и обоснованности антикоррупционной деятельности

Изучение практики расследования коррупционной деятельности в правоохранительной сфере позволяет прийти к выводу о том, что дознавателям, следователям, их руководителям свойственно совершать за соответствующее вознаграждение от заинтересованных лиц такие действия, как: незаконное прекращение возбужденных уголовных дел и освобождение от уголовной ответственности виновных; отказ в возбуждении уголовных дел; незаконное привлечение к уголовной ответственности; оказание воздействия (физического и психологического) на лиц, участвующих в уголовно-процессуальных отношениях, с целью вымогательства взятки в обмен на непринятие законных или незаконных мер к ним. Коррупционная деятельность начальников подразделений дознания, руководителей следственных органов, прокуроров может осуществляться посредством дачи указаний лицам, находящимся в их подчинении.

В этих условиях некоторыми исследователями высказываются предложения рассматривать положения уголовно-процессуального закона и практику его применения на основе «презумпции недобросовестности» государственного чиновника, ответственного за производство по уголовному делу на каждом из этапов его движения[215]215
  Тарасов А.А. Антикоррупционные стандарты в уголовном судопроизводстве: от законодательной идеи к процедурному воплощению // Уголовное судопроизводство. 2001. № 1.


[Закрыть]. С другой стороны, нормативная регламентация уголовно-процессуальной деятельности изначально рассчитана на добросовестного правоприменителя, а процессуальная форма сама по себе – это разветвленный комплекс гарантий правосудия, прав и законных интересов граждан.

Уголовно-процессуальная деятельность по расследованию преступлений начинается с приема и регистрации сообщений о совершенных или готовящихся преступлениях. На основании данных, полученных в ходе проверки содержащихся в них сведений, органами дознания и предварительного следствия принимаются решения о возбуждении уголовного дела либо об отказе в возбуждении уголовного дела и прекращении процессуальной деятельности по проверяемому факту.

В современных условиях стадия возбуждения уголовного дела в той форме, в которой она предусмотрена российским уголовно-процессуальным законодательством, вызывает обоснованную критику у ученых-процессуалистов и практикующих юристов. Ряд авторов выступает за необходимость исключения из уголовно-процессуального законодательства процессуальной нормы о возбуждении уголовного дела[216]216
  Гаврилов Б.Я. Реалии и мифы возбуждения уголовного дела // Уголовное судопроизводство. 2010. № 2; Деришев Ю. Стадия возбуждения уголовного дела – реликт «социалистической законности» // Российская юстиция. 2003. № 8.


[Закрыть]. Некоторые предлагают отказаться от существующих представлений о стадии возбуждения уголовного дела с заменой его полноценным дознанием, проводимым в процессуальной форме, и введением понятия «возбуждение уголовного преследования»[217]217
  Калугин А.Г. К вопросу о целесообразности сохранения стадии возбуждения уголовного дела в отечественном уголовном процессе // Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы современного состояния и пути развития органов предварительного следствия». М., 2010. С. 186.


[Закрыть]. Другие авторы полагают, что уголовные дела должны возбуждаться автоматически при поступлении информации о совершенном преступлении, что позволит снизить уровень искажения статистических данных, отражающих количество совершенных преступлений, а также в полной мере обеспечить реализацию права граждан на доступ к правосудию[218]218
  Вицин С.Е. Машину правосудия должен запускать простой человек // Время новостей. 2004. Авг.


[Закрыть].

Как известно, основной целью стадии возбуждения уголовного дела является, во-первых, проверка законности повода, т. е. первичного источника поступившей информации о совершенном или готовящемся преступлении. Во-вторых, проверка и установление процессуальными средствами основания, т. е. получение достаточной информации о наличии или отсутствии признаков конкретного преступления для принятия законного и обоснованного решения по поступившему сообщению (ст. 140 УПК РФ).

Возбуждение уголовного дела – это рубеж, отделяющий деятельность процессуальную от непроцессуальной. По общему правилу производство следственных и вообще всех процессуальных действий возможно только после возбуждения уголовного дела[219]219
  Петрухин И.Л. Возбуждение уголовного дела по действующему УПК РФ // Государство и право. 2005. № 1. С. 64.


[Закрыть].

Практикующим юристам хорошо известно, что возбуждение уголовного дела может быть обусловлено не только установлением бесспорных и очевидных признаков определенного состава преступления, но и необходимостью проведения следственных действий для установления таких фактических обстоятельств дела, которые невозможно установить посредством проверочных действий в стадии возбуждения дела. Например, для разграничения убийства и самоубийства необходимо производство экспертизы для установления причин смерти, а провести ее можно только после возбуждения уголовного дела. Наличие множественных телесных повреждений на трупе может дать следователю достаточные основания для возбуждения уголовного дела по признакам убийства. Но заключение эксперта и совокупность доказательств, полученных в ходе расследования, могут показать, что и обстоятельства получения повреждений, и причина смерти имеют совершенно иной, не криминальный характер.

Как показывает практика, наличие стадии возбуждения уголовного дела в российском уголовном процессе значительно затрудняет процедуры представления органом дознания материалов оперативно-розыскной деятельности и, соответственно, возможность признания доказательствами сведений, полученных в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий, без эффективного использования которых затруднено, а зачастую и невозможно раскрытие наиболее тяжких и особо опасных преступлений.

Законодатель решает рассматриваемую проблему путем расширения перечня следственных действий, которые могут быть осуществлены до возбуждения уголовного дела. Теперь согласно внесенным изменениям[220]220
  Федеральный закон от 02.12.2008 № 226-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // Российская газета. 2008. 5 декабря.


[Закрыть]разрешается проводить не только осмотр места происшествия (ч. 2 ст. 176 УПК РФ), но и «при необходимости» может быть произведен осмотр трупа (ч. 4 ст. 178 УПК РФ), а «в случаях, не терпящих отлагательства», и освидетельствование (ч. 1 ст. 179 УПК РФ). Чем «необходимость» отличается от «случаев, не терпящих отлагательства», законодатель умалчивает. Полагаем, что недостаточная определенность и многозначность правовой нормы, чрезмерно широко допускающей диапазон выбора поведения, а также отсутствие в законе указаний на то, как их следует понимать, существенно осложняют процесс реализации права, что может привести к следственным ошибкам, а также к созданию условий для корыстных злоупотреблений со стороны отдельных должностных лиц.

Среди негативных проявлений действующей процедуры возбуждения уголовного дела можно отметить закрепленные законом сроки принятия решения о возбуждении уголовного дела. Должностные лица зачастую необоснованно затягивают момент начала предварительного расследования. Согласно ст. 144 УПК решение о возбуждении уголовного дела должно быть принято в течение трех суток. Срок этот может быть продлен до десяти суток руководителем следственного органа, начальником органа дознания и даже до тридцати суток руководителем следственного органа и прокурором. Можно рассчитывать, что при этом будет осуществляться контроль за обоснованностью такого продления. В то же время практика показывает, что 76,8 % заявлений и сообщений о преступлениях рассматривалось в срок свыше трех суток, хотя по большинству из них решение могло быть принято раньше. Почему решение не принято в течение трех суток, какие обстоятельства повлекли увеличение срока проверки, никем не выяснялось. Такое промедление приводит к невосполнимой утрате доказательственной базы, подозреваемое лицо получает возможность скрыться или уничтожить следы преступной деятельности и тем самым воспрепятствовать дальнейшему расследованию, а у потерпевшего остается значительно меньше шансов добиться защиты своих прав. Более того, на этом этапе существует потенциальная возможность получения незаконного вознаграждения должностными лицами. Так, например, уже при подаче заявления о возбуждении уголовного дела потерпевший (реальный или мнимый) может выступить потенциальным взяткодателем для решения самых разных задач: 1) наказать своего «обидчика», действительно совершившего уголовно наказуемое деяние в отношении данного потерпевшего; 2) «стимулировать» потенциального обвиняемого к возврату долга, к признанию своей неправоты в экономическом споре, к отказу от участия в бизнесе в пользу заявителя, к совершению иных юридических и фактических действий (объективно правомерных) в пользу «потерпевшего» и т. п.; 3) осуществить вымогательство «с помощью» правоохранительных органов (осведомленных либо не осведомленных об истинных целях заявления о возбуждении уголовного дела); 4) вытеснить конкурента с рынка, временно «парализовав» его коммерческую деятельность с помощью объективно допустимых процессуальных правоограничительных мер: выемки документов, наложения ареста на имущество, в том числе на денежные средства в банковских учреждениях, изъятия компьютеров при обысках и осмотрах и т. п. Этот перечень может быть продолжен, и все названное – реальность сегодняшней России.

Другое негативное обстоятельство существующего сегодня законодательного регулирования процедуры возбуждения уголовного дела или принятия процессуального решения об отказе в возбуждении уголовного дела заключается в том, что искажаются данные уголовно-правовой статистики о состоянии преступности в России, уровень которой на 100 тыс. населения в 3–3,5 раза ниже, чем в абсолютном большинстве государств.

Появление в УПК РСФСР 1960 г. процессуальной нормы о возбуждении уголовного дела «подтолкнуло» законодателя к введению другой специальной нормы, предусматривающей возможность принятия следователем, дознавателем, органом дознания процессуального решения об отказе в возбуждении уголовного дела[221]221
  Гаврилов Б.Я. Реалии и мифы возбуждения уголовного дела // Уголовное судопроизводство. 2010. № 2.


[Закрыть].

По официальным статистическим данным МВД РФ, в 2010 г. было зарегистрировано заявлений и сообщений о преступлениях – 23,88 млн, с января по октябрь 2011 г. – 20,50 млн. По рассмотренным заявлениям и сообщениям о преступлениях в указанные годы было принято решений о возбуждении уголовного дела соответственно – 2 млн 183 тыс. и 1 млн 683 тыс., что составляет 9,1 % – в 2010 г. и 8,2 % – в 2011 г.

Решений об отказе в возбуждении уголовного дела в 2010 г. было принято 6,03 млн (25,3 % от общего числа зарегистрированных заявлений и сообщений о преступлениях), с января по октябрь 2011 г. – 5,106 млн (24,9 %).

Таким образом, решение о возбуждении уголовного дела принимается почти по каждому одиннадцатому сообщению, а решение об отказе в возбуждении уголовного дела принимается в каждом четвертом случае.

На практике орган дознания, дознаватель, а в ряде случаев и следователь с целью принятия решения об отказе в возбуждении уголовного дела фактически вынуждены заниматься фальсификацией обстоятельств, изложенных заявителем, а в лучшем случае такое решение принимается по надуманным обстоятельствам. Например, когда следователю или дознавателю не удается установить фактические обстоятельства дела и причастных лиц с достаточной полнотой и «судебная перспектива» такого дела для них не ясна. Современные следователи, боясь прекращения дела, при наличии сомнений предпочитают необоснованно отказать в его возбуждении.

С целью недопущения принятия процессуальных решений следователем, дознавателем, органом дознания об отказе в возбуждении уголовного дела законодатель в ч. 1 ст. 148 УПК РФ предусмотрел, что «отказ в возбуждении уголовного дела по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, допускается лишь в отношении конкретного лица». Однако правоприменительная практика, по сути, игнорирует данное требование законодателя. Недолжным образом за законностью и обоснованностью принятия процессуальных решений об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления при неустановлении лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, обеспечивается ведомственный контроль и прокурорский надзор. И изменить данную ситуацию систематического нарушения правоприменителем уголовно-процессуального закона не удается.

В ряде научных работ, в которых рассматриваются вопросы досудебного производства по УПК Российской Федерации, обращается внимание на то, что зачастую следователь (дознаватель) ориентируется не столько на закон, предоставляющий ему право выбора решения, сколько на мнение начальника следственного органа, прокурора, суда (судьи), сложившуюся практику, в том числе негативную, принятые показатели оценки работы и т. п., что приводит к незаконности и несправедливости решений.

Такое положение вещей свидетельствует об ограничении конституционного права граждан на доступ к правосудию (ст. 52 Конституции), о низкой эффективности деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью, защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений. Все это порождает недоверие граждан к правоохранительным органам и государству в противодействии организованной преступности и коррупции.

В большинстве государств, имеющих развитое уголовно-процессуальное законодательство, какого-либо специального акта о возбуждении уголовного дела (начале расследования) не требуется. Поводом для начала деятельности по установлению обстоятельств дела служит факт получения и регистрации уполномоченными государственными органами и их должностными лицами информации (сообщения) о преступлении.

Процессуальное решение о начале уголовного преследования (о возбуждении публичного обвинения (в ФРГ), уголовного иска (во Франции) и т. п.), связанное с приданием конкретному лицу процессуального статуса подозреваемого или обвиняемого, с возможностью применения к нему определенных мер государственного принуждения, принимается на более поздних этапах предварительного расследования с учетом собранных доказательств.

Как известно, мнения или устные указания, приказы или иные распоряжения руководителей правоохранительных органов зачастую подменяют собой нормы закона, расширяя или изменяя их подлинное значение. Так, например, Генеральный прокурор РФ[222]222
  В то время эту должность занимал В. Устинов.


[Закрыть]в своем выступлении на расширенном заседании коллегии Генеральной прокуратуры РФ связал в одну причинно-следственную цепочку законность возбуждения уголовного дела и возможность его последующего прекращения в ходе расследования, расценив прекращение дела как однозначное свидетельство незаконности его возбуждения. Как справедливо отмечает профессор Л.А. Воскобитова[223]223
  Воскобитова Л.А. Возбуждение и прекращение уголовного дела: анализ следственной практики // Уголовное судопроизводство. 2010. № 2.


[Закрыть], институт прекращения уголовного дела не может быть поставлен в какую бы то ни было зависимость от законности возбуждения уголовного дела. Этот институт предназначен для выполнения требований п. 2 ч. 1 ст. 6 УПК РФ: для защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод. Не случайно обращение к институту прекращения дела допускается в любой стадии уголовного процесса, как только выявляются основания, предусмотренные законом (ст. 24–28 УПК РФ). Законодатель не устанавливает никаких ограничений по вопросу о моменте возможного прекращения дела. Выявление оснований для принятия такого решения в ходе расследования и в последующих стадиях ни в коей мере не означает, что возбуждение данного уголовного дела было незаконным.

Однако высказанная Генеральным прокурором позиция была воспринята как руководство к действию и до сих пор сохраняет свое «руководящее» значение. В современной практике прекращение уголовного дела в ходе расследования действительно стало рассматриваться как свидетельство незаконности его возбуждения. Любой факт прекращения уголовного дела получает негативную оценку, в том числе и через систему статистических показателей. По мнению следователей, позитивную оценку получает только количество дел, направленных ими в суд, тогда как прекращенные дела рассматриваются, скорее, как брак в их работе. Особенно это касается случаев прекращения дела по реабилитирующим основаниям. Что касается таких оснований прекращения уголовного дела, как примирение сторон и деятельное раскаяние, они фактически оказались «под негласным запретом», потому что их применение связано с усмотрением следователя и потенциально содержит гипотетическую угрозу коррумпированного применения этих оснований. Перестраховываясь от одного зла, следователи и руководители следственных органов сознательно отказываются применять ст. 25 и 28 УПК РФ, действуя фактически вопреки требованиям закона. За эти годы уже сформировалось устойчивое мнение о том, что для следователя «безопаснее» необоснованно отказать в возбуждении уголовного дела, чем потом прекращать уголовное дело в ходе расследования. В результате такого «перекоса» в правопонимании прекращение уголовного дела в ходе расследования действительно стало крайней редкостью. Это подтверждается данными статистики. По данным МВД РФ, за 2009, 2010, 2011 гг. удельный вес тяжких и особо тяжких преступлений в числе зарегистрированных составил в среднем 26,5 %. Удельный вес решений о прекращении уголовных дел по нереабилитирующим основаниям по отмененным постановлениям об отказе в возбуждении уголовного дела составил 0,1 %. Такое нереабилитирующее основание прекращения уголовного дела по делам небольшой и средней тяжести, как примирение сторон, не только практически не применяется в досудебных стадиях, но и в известной мере «бойкотируется» практикой. В результате уголовные дела, которые можно было прекратить в ходе расследования по таким основаниям, как примирение сторон (ст. 25 УПК РФ) или деятельное раскаяние (ст. 28 УПК РФ), направляются в суд. Следователи и дознаватели затрачивают максимальные организационные, временные, экономические ресурсы для доведения расследования до конца, поскольку им просто не разрешают прекращать дела в ходе расследования. Между тем, как отмечается в литературе, расследование одного уголовного дела обходится налогоплательщику в среднем примерно в 17 тыс. руб.[224]224
  Ляхов Ю.А. Правовое регулирование стадии возбуждения уголовного дела. Законности нет без разумных законов. М., 2005. С. 11.


[Закрыть]

Сложившаяся практика, при которой правоприменительные органы воздерживаются от прекращения уголовного дела (уголовного преследования) вопреки имеющимся для этого основаниям и условиям, является противоречащей правовым предписаниям. Верховный суд РФ исходит из того, что прекращение уголовного дела при установлении предусмотренных законом оснований является обязанностью суда, и каких-либо дополнительных условий, помимо перечисленных в законе, для прекращения уголовного дела не требуется[225]225
  См., например: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 10. С. 15, 16; Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 6. С. 24, 25.


[Закрыть].

По данным Судебного департамента, в 2008 г. судами первой инстанции было рассмотрено 1 123 449 уголовных дел в отношении 1 264 320 лиц. Из них осуждены 943 004, что составляет 74,6 %. От общего числа лиц к лишению свободы осуждены около 33,5 %, а в отношении 311 215 лиц дела были прекращены, что составляет 24,6 % в общей структуре лиц, по которым вынесены постановления по существу дела. В 2009 г. дела были прекращены в отношении 279 470 лиц, что составляет 23,1 %, в 2010 г. – 23 %. Можно предположить, что в числе этих уголовных дел имелся определенный и немалый резерв для их прекращения следователями и дознавателями до суда.

В действующем уголовно-процессуальном законодательстве при регламентации порядка прекращения уголовных дел в связи с примирением сторон законодатель применительно к полномочиям должностных лиц, ведущих производство по уголовному делу, использует термин «вправе», что позволяет суду, прокурору или должностному лицу, осуществляющему предварительное расследование, по своему усмотрению продолжить производство по уголовному делу частно-публичного или публичного обвинения даже тогда, когда установлен весь предусмотренный законом (ст. 76 УК РФ, ст. 25 УПК РФ) комплекс условий, необходимых для прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон. Таким образом, указанные лица могут принимать решения по своему произволу либо должны учитывать какие-то дополнительные условия прекращения уголовных дел, не нашедшие отражения в тексте соответствующих правовых норм. С позиции «презумпции недобросовестности правоприменителя» в данном случае более правильным является пересмотр соответствующих норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства (например, включение в норму ст. 76 УК РФ новых четко сформулированных условий освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим).

По мнению исследователей, в случае примирения обвиняемого с потерпевшим уголовное дело подлежит прекращению. Именно так, полагает автор, следует толковать упоминаемые в законодательстве термины «вправе» и «может»[226]226
  Лянго Л.Н. Проблемы прекращения уголовного дела в связи с примирением с потерпевшим: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Волгоград, 2000. С. 16, 17.


[Закрыть]. Для предотвращения иного понимания, которое встречается в правоприменительной практике, предлагается заменить в тексте закона термины «вправе» и «может» словами «обязан» и «подлежит». Думается, что реализация данного предложения способствовала бы становлению единообразной практики прекращения уголовных дел в связи с примирением сторон.

Анализируя процессуальные нарушения, зафиксированные в уголовных делах с отмененным приговором, ученые делают вывод о том, что чем легче формализуется процессуальное требование и меньше места в нем занимает оценочный момент, тем легче обнаруживается нарушение нормы и неотвратимее применяется санкция за него, тем меньше таких нарушений[227]227
  Бойков А.Д. К изучению эффективности уголовно-процессуального закона // Эффективность применения уголовного закона. М., 1973. С. 172.


[Закрыть].

Безусловно, абсолютно определенная регламентация в праве уменьшает сферу усмотрения должностных лиц, содействует стабильности правоприменительной деятельности, а также является гарантией законности. В то же время нельзя не учитывать, что установление в законе узких рамок в выборе поведения должностных лиц, осуществляющих производство по делу, будет сковывать правоприменителя, снизит уровень универсальности права, повлияет на достижение задач уголовного судопроизводства. Именно поэтому законодатель при регламентации условий принятия процессуальных решений широко использует оценочные признаки, позволяющие учитывать обстановку, в которой принимается то или иное решение, а также обстоятельства конкретного уголовного дела. Причем наличие или отсутствие условий, устанавливаемых на основе оценочных признаков, вполне поддается проверке в ходе осуществления прокурорского надзора или судебного контроля, что позволяет обеспечить соответствие принимаемых решений требованиям законности и обоснованности.

Применительно к рассмотренной уголовно-процессуальной деятельности можно отметить, что установленная законом процедура возбуждения уголовного дела, отказа в возбуждении уголовного дела и его прекращение имеет недостатки, допускающие, а то и способствующие коррупции, которые должны быть устранены законодателем.