Текст книги "100 тайн Второй мировой"

Афера проекта «XX»

Попытки создания секретного сверхоружия не прекращались в Третьем рейхе даже в период кровопролитных боев на Восточном фронте, когда фашисты терпели одно поражение за другим и несли огромные потери. После катастрофы под Сталинградом фюрер приказал в срочном порядке ускорить все исследовательские работы, активнее проводить опыты и всевозможные испытания, чтобы побыстрее дать фронтовым частям новейшие образцы вооружений. Гитлер прекрасно знал: вскоре, глядя на успехи Красной армии, союзнические войска решатся выступить против Германии не только в Африке, но и в Европе. Тогда неизбежно придется воевать на два фронта, что всегда было роковым для немецкой армии.

Особенно положение обострилось после ожесточенной битвы на Курской дуге: тогда Гитлер жестко потребовал ускорить работы по вооружению. Рейхсминистр вооружений Шпеер заверил фюрера:

– Техническое превосходство Германии над ее противниками довольно скоро обеспечит перелом в ходе военных действий и принесет быструю победу! Мы усиленно работаем над чудо-оружием и постараемся в этом году вывести его на стадию полевых испытаний.

О каком же чудо-оружии говорил Шпеер? Неужели речь опять шла об атомной бомбе?

Тайна, скрывавшая необычный нацистский проект, несколько приоткрылась в апреле 1945 года, когда части 80-й дивизии США освободили узников лагеря смерти Бухенвальд. Это был один из самых крупных немецких концентрационных лагерей, официальная дата создания которого относится к 1937 году. Однако в действительности заключенные появились здесь еще за четыре года до этого, когда нацисты взяли власть в свои руки. Туда нацистский рейхсканцлер Адольф Гитлер направлял всех недовольных новым порядком.

Впоследствии лагерь принялись перестраивать и укрупнять силами заключенных. Предусматривалось, что они будут работать на расположенных поблизости предприятиях крупных военных фирм, в том числе на заводах Юнкерса. Кроме того, эсэсовцы, которые контролировали работу всех концентрационных лагерей, выделяли там специальные помещения для проведения сверхсекретных работ различного характера.

Когда американцы захватили Бухенвальд, один из узников лагеря, некто Лохман, сообщил офицеру армии США, что какое-то время он жил в одной камере с человеком по имени Блау. Была ли это его настоящая фамилия, неизвестно. О себе Блау рассказывал, что занимал ответственный военный пост, но проштрафился и попал в лагерь.

Лохман считал Блау плохо образованным, ничего не понимающим в технике и физике. Однако эсэсовцы всячески ублажали таинственного Блау и вскоре увели его из камеры. Вероятно, туда он попал по причине своей несговорчивости, и ему решили дать понять, кто здесь хозяин.

От других узников, которые выполняли хозяйственные работы в закрытых частях лагеря смерти, Лохман узнал, что в отдельном бараке Блау создал целую секретную лабораторию и проводил там опыты под присмотром бдительных конвоиров.

Сообщение крайне заинтересовало американского офицера, и он поставил в известность об услышанном представителей разведки. Американцы проявляли повышенный интерес к научным разработкам и специалистам Третьего рейха, поэтому в лагерь немедленно прибыли «охотники за мозгами». Они детально допросили Лохмана и попытались отыскать Блау среди узников, но его там не оказалось.

Тогда оперативные работники группы «охотников за мозгами» принялись вести тщательную проработку всей документации, проверку находящихся поблизости промышленных предприятий и различных фирм, а также провели допросы всех, кто мог иметь хоть какое-то отношение к секретной эсэсовской лаборатории. И вскоре им удалось разыскать в одной из фирм человека, который рассказал, что поставлял реактивы и химикаты в лабораторию Блау. Он не знал никаких имен, но это уже была хоть какая-то зацепка.

Было выяснено, что эсэсовцы выполняли любые заказы «ученого узника». Однажды они запросили монацитный песок, однако здесь его не оказалось. Американцы проверили всю документацию и обнаружили, что за ним специальный курьер ездил в Стокгольм, в нейтральную Швецию. В период ведения на фронтах ожесточенных боев такие дорогостоящие поездки выглядели крайне подозрительно.

Но все же при проверке уцелевших списков военных чиновников нужного имени американцы не обнаружили. Вероятно, имя «Блау» (в переводе «голубой») было псевдонимом руководителя секретной лаборатории. Скорее всего, он получил его по причине нетрадиционной сексуальной ориентации. Как известно, Гитлер был нетерпим к гомосексуалистам. Возможно, по этой причине Блау и попал в концлагерь, где начал вести исследования. Но возникает вполне закономерный вопрос: начал или продолжил?

Широко раскинутая американская сеть, куда стекалась любая информация о научных разработках в Третьем рейхе, и кропотливая работа по просеиванию, сортировке и анализу этой информации была вознаграждена находкой секретного документа, касающегося таинственного проекта «XX». В документе среди прочих упоминалось имя таинственного Блау.

Когда научные эксперты ознакомились с собранными материалами, они поняли, что немцы готовились к проведению экспериментов с… гравитационным полем! Возможно ли это на самом деле и кем был загадочный изобретатель и конструктор, скрывавшийся под псевдонимом Блау? Неизвестным гением, сумасшедшим или на редкость удачливым мошенником, умудрявшимся долгое время водить за нос гитлеровцев?

Итак, суть секретного проекта «XX» заключалась в том, что Блау разработал или открыл до того времени неизвестный принцип конструкции нового аппарата, который мог вырабатывать некие лучи, названные ученым XX-лучами. Построению экспериментальной модели аппарата предшествовала достаточно продолжительная теоретическая работа по расчетам неизвестных полей, возможно гравитационных.

Замысел конструктора-изобретателя Блау был прост и грандиозен. Получаемые посредством его генератора или неизвестной конструкции аппарата так называемые XX-лучи, которые, судя по немецким документам, являлись неизвестной ранее формой излучения, сами по себе оружием не являлись. Но их можно было использовать в военных целях. С помощью этих лучей якобы создавалось сильное антигравитационное поле или каким-то образом нарушалось гравитационное поле Земли. То есть теоретически при наведении пучка лучей на армаду самолетов противника машины должны были камнем падать на землю.

Судя по документации, руководимая Блау секретная лаборатория хотела создать экспериментальную модель генератора «XX-лучей». Но наступление союзнических войск помешало окончанию работ. Аппаратуру и всю относящуюся к проекту документацию эсэсовцы уничтожили или спрятали в надежно охраняемых тайниках, которые не обнаружены до сих пор.

Американцы всеми силами пытались разыскать загадочного человека, скрывавшегося под именем Блау, но безуспешно. Кто он и откуда, каково его настоящее имя, установить не удалось. В лагере не оказалось никаких документов, касающихся таинственного Блау, и его самого не обнаружили ни среди мертвых, ни среди живых. На основании показаний узников, которые с Блау сталкивались хотя бы раз, был написан и размножен портрет конструктора и роздан сотрудникам спецорганов. Но он так и не был найден. По крайней мере, такова официальная версия.

Впоследствии, с пропагандистской подачи американцев, Блау стали считать ловким мошенником. Однако загадка гравитационного проекта «XX» (или грандиозной аферы?) так и осталась нераскрытой.

Конец «Шарнхорста»

Во второй половине 1943 года немецкая армия в России оказалась в критическом положении. Так как германская эскадра практически перестала угрожать судам, Британское Адмиралтейство, под нажимом своих советских союзников, согласилось возобновить проводку конвоев в Мурманск и Архангельск. Помня печальный опыт 1942 года, англичане решили отказаться от больших конвоев в 40 судов, а стали делить их пополам. Первого ноября из Архангельска для проверки было отправлено 13 пустых судов (RA-54A), а за полтора месяца без потерь было проведено три восточных (JW-54A, JW-54B, JW-55A) и два западных конвоя (RA-54A и RA-54B). Эти конвои непременно сопровождал походный эскорт из эсминцев, фрегатов и корветов, к которым на конечных участках пути примыкал также местный эскорт. Самый опасный участок располагался к югу от острова Медвежий. Там было задействовано ближнее прикрытие из крейсеров, а дальнее прикрытие, включавшее линкор, курсировало от 10 миль к осту до 200 миль к норд-весту от острова, прикрывая сразу оба конвоя, встречающиеся именно в этом районе.

Конвой JW-55A немцы заметили, однако не атаковали, и все 19 судов благополучно добрались до Кольского залива и Архангельска. Но 19–20 декабря на секретном совещании у фюрера главнокомандующий флотом адмирал Дениц проинформировал присутствующих, что «Шарнхорст» и 4-я флотилия атакуют следующий конвой. Поколебавшись два дня, Гитлер согласился на эту операцию, предоставив таким образом надводным кораблям последнюю возможность проявить себя в бою. Временный командующий ударным соединением контр-адмирал Эрих Бей 22 декабря получил приказ гросс-адмирала Карла Деница перейти на трехчасовую готовность. Для командира «Шарнхорста» капитана Фрица Хинтце это был первый дебютный выход в море в новой должности.

Конвой JW-55B состоял из 19 транспортов и танкеров. 20 декабря конвой вышел из Лох-Ю под охраной десяти эсминцев, четырех корветов и трех тральщиков. Навстречу ему выдвинулся конвой RA-55A, который сопровождали десять эсминцев, три корвета и тральщик. В Баренцевом море оба конвоя прикрывало Соединение 1 в составе крейсеров 10-й эскадры вице-адмирала Р. Бернета: флагманский «Белфаст», «Шеффилд» и тяжелый «Норфолк». Соединение 2, состоявшее из линкора «Дюк оф Йорк» (флаг командующего флотом метрополии адмирала Брюса Фрэйзера), крейсера «Ямайка» и четырех эсминцев, должно было прикрывать JW-55B от 27° до 38° в. д., а затем вернуться в Скапа-Флоу, прикрывая RA-55A.

Двадцать второго декабря в 400 милях к западу от норвежского порта Тромсе конвой JW-55B был замечен немецкой авиацией. Командующий группой «Север» адмирал Шнивиндт почему-то подумал, что готовится высадка в Норвегию, но постепенно паника улеглась. Через два дня конвой снова обнаружили к северу от Норвегии и теперь четко определили, что он движется в сторону СССР. 25 декабря примерно в 9.00 германская подлодка U-601 сообщила в эфир точные координаты конвоя, и адмирал Дениц отдал приказ адмиралу Бею выйти на перехват.

Как видим, приказ содержал много противоречий: атаковать нужно было в любом случае и одновременно с тем прервать бой при появлении более сильного противника. Адмирал Бей намеревался атаковать конвой 26 декабря около 10.00 при условии, что погода и видимость будут благоприятными, а информация о силах противника достоверной. Итого, имея всего шесть часов сумерек и только 45 минут светлого времени, бой требовалось провести по возможности быстро.

Германское соединение («Шарнхорст», эсминцы Z-29, Z-30, Z-33, Z-34, Z-38) вышло в море около 19.00, а спустя четыре часа норвежский берег скрылся за горизонтом. Адмирал Бей поддерживал контакт со штабом военно-морской группы «Север» и в 3.19 командование флотом передало ему решение Германского Адмиралтейства: в случае ухудшения погоды эсминцы возвращаются на базу, а «Шарнхорст» действует в одиночку. Англичане тут же перехватили и расшифровали послание, и, когда Бей держал в руках новый приказ, британские адмиралы Бернет и Фрэйзер уже знали о его содержании. 26 декабря в 7.03 немецкое соединение, находясь в 40 милях к юго-западу от острова Медвежий, вышло к точке, где в утренних сумерках, около 10 часов, согласно расчетам, должна была состояться встреча с конвоем. Эсминцы вели поиск в 10 милях к юго-западу от «Шарнхорста», а их экипажи с 3.00 были в состоянии полной боевой готовности. В это время в море разыгрался шторм, и скорость эсминцев пришлось уменьшить до 10 узлов.

На вышедшем 23 декабря из Исландии соединении дальнего прикрытия, находившемся в 270 милях к западу от мыса Нордкап, адмирал Фрэйзер получил перехват «Ультры». В нем говорилось, что «Шарнхорст» направился к конвою. Расшифрованный британской разведкой приказ звучал так: «Остфронт (17.00). „Шарнхорсту» выйти в море 25-го в 17.00». Адмиралу Фрэйзеру приказали приготовиться к бою, с тем чтобы отрезать немецкому линкору путь обратно в Норвегию. К 9.25 корабли Фрэйзера были уже в 125 милях к юго-западу от «Шарнхорста», а адмиралу Бернету сообщили о планах Фрэйзера и о содержании расшифровки «Ультры». Адмирал Фрэйзер отдал приказ 36-му дивизиону эсминцев из состава эскорта конвоя RA-55A, который заранее направили на север от предполагаемого района боя, идти на соединение с конвоем JW-55B (главной цели «Шарнхорста»). Вице-адмирал Бернет расположил вверенное ему соединение между конвоем и возможным направлением появления «Шарнхорста». Командующий советским Северным флотом адмирал А. Головко приказал подводным лодкам Л-20, К-21 и С-102 направиться в район мыса Нордкап и там перехватить немецкий рейдер. Эсминцы начали прогревать турбины, а самолеты на аэродромах спешно вооружались торпедами и бомбами.

Когда радар «Белфаста» 26 декабря в 8.40 обнаружил «Шарнхорст» с дистанции 33 000 метров по пеленгу 295°, на кораблях ближнего прикрытия прозвучал сигнал боевой тревоги. Немецкий рейдер в то время двигался приблизительно в 32 милях от конвоя, и три британских крейсера пошли на сближение с противником. На «Шарнхорсте» пока не знали о британских кораблях, так как радар на судне в целях большей скрытности был выключен. В 9.21 сигнальщики крейсера «Шеффилд» с дистанции 11 000 метров по пеленгу 222° обнаружили немецкий корабль, а через три минуты «Белфаст» с дистанции 8600 метров стал стрелять осветительными снарядами. В 9.25 первый залп с крейсера «Норфолк» не долетел до цели. С «Шарнхорста» прогремел ответный залп, и он на 30-узловой скорости стал уходить. «Белфаст» и «Шеффилд» стреляли беспламенным порохом, а «Норфолк» – более старым, который давал сильные демаскирующие вспышки. Преимущество британцев заключалось в артиллерийских радарах, а «Шарнхорста» – в скорости и орудийной мощи. Завязалась 20-минутная перестрелка, в течение которой в «Шарнхорст» попало три 203-миллиметрового снаряда. Первый угодил в верхнюю палубу с левого борта между палубной 150-миллиметровой установкой и торпедным аппаратом, однако не взорвался и прошел в кубрик водонепроницаемого отсека IX. Там возник пожар, который быстро потушили. Другой снаряд попал в носовые дальномеры, и его осколки посыпались на зенитную артиллерию, вследствие чего антенна носового радара была уничтожена, а весь персонал приемной радарной станции погиб. Таким образом, корабль неожиданно «ослеп» с носовых углов, поскольку кормовой радар, находящийся гораздо ниже носового, имел ограниченный угол действия вперед. Третий снаряд попал в полубак и разорвал кубрик на части.

Пытаясь уклониться от боя, «Шарнхорст» несколько раз менял курс. В 9.55 адмирал Бей сообщил о схватке с английскими крейсерами, однако через несколько минут ему уже удалось оторваться от противника, который в штормовом море развивал скорость не более 24 узлов. Для сравнения, «Шарнхорст» мог развивать скорость на четыре – шесть узлов больше. В 10.30 36-й дивизион примкнул к крейсерам Бернета, создав тем самым кильватерную колонну слева и спереди от «Белфаста».

Быстро оторвавшись от преследования крейсеров, «Шарнхорст» опять возобновил поиски конвоя и к 12.00 вышел к северо-востоку от него. Через пять минут «Белфаст» восстановил радиолокационную связь с немцами, однако лишь в 12.21 британским крейсерам удалось сократить дистанцию. Как раз в то время «Шарнхорст» обнаружил их своим кормовым радаром, а затем и визуально. Англичане открыли огонь осветительными снарядами, однако линейный крейсер ответил им залпами из носовых башен и опять изменил курс на северо-запад, введя в бой кормовую башню. Этот неожиданный отворот помешал британским эсминцам начать торпедную атаку. Три залпа уничтожили концевой корабль 36-го дивизиона «Вираго», которому удалось проскочить под носом у крейсеров.

В 12.23 в кормовую трубу «Норфолка» попал снаряд. Почти одновременно с ним второй 283-миллиметровым снаряд ударил в барбет башни «X», выведя ее из действия. Чтобы избежать взрыва, погреба башни пришлось затопить. Но первое попадание было гораздо серьезнее. Снаряд пробил надстройку с правого борта и взорвался у самой обшивки левого борта, практически разорвав ее. Осколки уничтожили радарную установку, и крейсер уже не мог вести прицельный огонь. Семь членов экипажа «Норфолка» были убиты и пять ранены. Башня «В» произвела еще четыре залпа, используя старые данные, а затем «Норфолк» временно затих. Теперь градом крупных осколков стали засыпать «Шеффилд». Вследствие ошибочного приказа его артиллерийского офицера интенсивность огня существенно снизилась (вместо стрельбы всем бортом крейсер перешел на побашенную). В 12.41, когда ситуация стала критической для англичан, все-таки «Шарнхорст» существенно превосходил три крейсера, адмирал Бей неожиданно изменил курс и увеличил скорость. Он принял решение не продолжать изматывающий бой с крейсерами, поскольку его основной целью был все-таки конвой. После окончания этой фазы боя с юго-запада подошли корабли адмирала Фрэйзера, а крейсеры Бернета все также держались за пределами огня «Шарнхорста», поддерживая радиолокационный контакт и сообщая координаты противника на свой линкор.

Экипажи немецких эсминцев видели осветительные снаряды, которые английские крейсеры выпускали в утреннем бою, однако они находились далеко от «Шарнхорста». Адмирал Бей отдал им приказ идти на северо-восток, чтобы соединиться с флагманом, однако в 11.58 опять послал их на запад с целью разыскать конвой. Далее «Шарнхорст» и немецкие эсминцы уже не контактировали между собой. Около 13.00 эсминцы, даже не подозревая этого, прошли всего в 15 000 метрах к югу от конвоя. В конце концов в 13.43 адмирал Бей приказал им прекратить поиск и возвращаться на базу. На следующий день, около 10.00, эсминцы вернулись в Каафиорд. Именно их отсутствие в финальной фазе боя у мыса Нордкап стало роковым для «Шарнхорста», поскольку при выходе из строя его носового радара эсминцы могли бы заранее обнаружить противника и помочь флагману отражать торпедные атаки. Мало того, сами эсминцы являлись грозными противниками для английских кораблей, так как имели 150-миллиметровые орудия и по восемь торпедных аппаратов.

Около 13.15 адмирал Бей принял решение вернуться на базу, не вступая больше в столкновения. Экипаж корабля расположился на обед, однако все по-прежнему находились в боевой готовности. Чтобы не дать себя обнаружить, кормовой радар выключили. В 15.25 Бей сообщил в штаб группы «Север» о предполагаемом времени своего возвращения. Он не знал, что направляется как раз на пересечение курса «Дюк оф Йорка», «Ямайки» и четырех эсминцев, которые по радио наводились на него крейсерами. С разбитым носовым радаром и выключенным кормовым, который не мог производить поиск прямо по курсу, «Шарнхорст» медленно и верно двигался в ловушку, как мышь в мышеловку. В 75 кабельтовых сзади (при видимости в 70), словно стая гончих, сомкнувшись в строе, чтобы не забивать лишними отметками экраны своих радаров, шли крейсеры Бернета и 36-й дивизион.

Погоня продолжалась более трех часов. В какой-то момент ситуация могла измениться в благоприятную для «Шарнхорста» сторону. Так, «Норфолк» снизил скорость, чтобы потушить пожар, а спустя несколько минут до восьми узлов сбросил скорость и «Шеффилд», на котором сломался кронштейн левого внутреннего гребного вала. Однако уже в 16.17 поисковый радар британского линкора засек противника на дистанции 225 кабельтовых. «Шарнхорсту» оставалось жить считаные часы. Фрэйзер отдал приказ продолжать слежение до того момента, пока корабли не сблизятся на дистанцию действенного огня.

В 16.32 артиллерийский радар типа 284 на «Дюк оф Йорк» нащупал цель в 147 кабельтовых (27 200 м) и спустя 11 минут Фрэйзер отдал приказ «Белфасту», единственному крейсеру Бернета, который мог вступить в бой, выстрелить осветительными снарядами, а своим эсминцам – быть готовыми к торпедной атаке по сигналу адмирала. «Дюк оф Йорк» и «Ямайка» легли на курс 80°, чтобы использовать в бою и кормовые башни. Так немецкий корабль оказался зажат между Соединениями 1 и 2.

В 16.47 в небе неожиданно разорвались снаряды первого залпа. Однако на «Шарнхорсте» башни главного калибра были развернуты в походное положение, что немало удивило англичан. «Дюк оф Йорк» открыл стрельбу осветительными 133-миллиметровыми снарядами, а затем начал стрелять залпами с дистанции 11 000 метров. В 16.52 к нему с дистанции 12 000 метров удачно присоединился крейсер «Ямайка», его третий залп попал в цель. Хотя для «Шарнхорста» такое нападение оказалось неожиданным, после разрыва осветительных снарядов он сразу же открыл ответный огонь и немедленно повернул на север. Но немецкие 283-миллиметровые снаряды не могли пробить надежную броню, защищавшую жизненно важные части английского линкора. 356-миллиметровые снаряды первого же залпа попали в правый борт «Шарнхорста», как раз напротив башни «Антон». Башню с поднятыми орудиями заклинило, приводы горизонтальной и вертикальной наводки вышли из строя. В погребах от раскаленных осколков вспыхнул пожар, причем осколки пробили и огненепроницаемую дверь в погреба башни «Бруно». Погреба обеих башен сразу же были затоплены, однако под башней «Бруно» их осушили довольно быстро, и это практически не сказалось на скорости ее стрельбы. Люди работали по пояс в ледяной воде, стараясь спасти хотя бы часть боезапаса. Поврежденному кораблю удавалось поддерживать довольно высокую скорость. Второй снаряд попал в вентиляционный канал башни «Бруно», поэтому ее боевое отделение после каждого залпа заполнялось газами и дымом. Еще один снаряд разорвался около башни «Цезарь» и осколком пробил в батарейной палубе отверстие. Дыру быстро заделали, но отсеки, где разорвался снаряд, затопило водой и их не осушили. Осколки снаряда буквально обсыпали два самолета, изрешетили несколько зенитных орудий, уничтожив большую часть их обслуги. После этого капитан цур зее Хинтце отдал приказ уцелевшим членам экипажа укрыться.

Несмотря на повреждения, «Шарнхорст» все еще сохранял преимущество в скорости и вскоре начал отрываться от противника. Его смог преследовать только эсминец «Сэведж», который немцы никак не могли «сбросить с хвоста», хотя снаряды разрывались от него буквально в 20 метрах. Эсминцу удалось подойти так близко, что он мог бы обстрелять «Шарнхорст» торпедами. Но приказ о торпедной атаке «Сэведж» так и не получил, поэтому был вынужден повернуть. «Шарнхорст», под перекрестным обстрелом «Белфаста» и «Норфолка», свернул на восток и 30-узловым ходом начал быстро отрываться от противника. Фрэйзер приказал эсминцам атаковать «Шарнхорст», но те никак не могли подойти близко к цели. «Сэведж» и «Сомарец» шли слева сзади, а «Сторд» и «Скорпион» – справа и сзади от преследуемого противника. В 17.42 дистанция между противниками увеличилась настолько, что «Ямайка» прекратила огонь. И только флагману Фрэйзера удавалось методично обстреливать удаляющийся «Шарнхорст».

Англичане стреляли довольно метко: на немецком корабле одна за другой выходили из строя орудийные башни, осколки тяжелых снарядов проникали даже в погреба, выводя из строя работавшую на подаче обслугу. А около 18.00 в правый борт угодил снаряд, который пробил тонкий пояс верхней цитадели (45 мм) и батарейную палубу, срикошетил вдоль 80-миллиметровой нижней бронепалубы и в результате взорвался в котельном отделении № 1. Удар и взрыв были такой силы, что на корабле сначала решили, что это торпедное попадание. Были повреждены многие паропроводы четырех расположенных в этом отделении котлов. Осколки снаряда изрешетили двойное дно, вследствие чего отделение быстро затопило до уровня настила пола. Скорость корабля сразу же упала до восьми узлов. Были срочно предприняты аварийные меры, но при задраивании водонепроницаемых дверей и люков в котельном отделении, как в ловушке, оказались запертыми двадцать пять человек. Давление пара быстро увеличили, и старший механик фрегатен-капитан Отто Кениг сообщил на мостик: «Могу дать ход 22 узла». Командир корабля Хинтце ответил: «Браво, держите его!»

«Шарнхорст» вел огонь с дистанции 15–20 тысяч метров, и несколько его залпов достигли «Дюка оф Йорка».

В ходе обстрела, продолжавшегося уже полтора часа, «Шарнхорст» получил серьезные повреждения. Его надстройки во многих местах изрешетили осколки или прямые попадания снарядов. То и дело на корабле вспыхивали пожары, иногда сопровождавшиеся взрывами. В этих тяжелых условиях экипаж, не теряя присутствия духа, продолжал работать. Так, пожар в ангаре, уничтоживший два гидросамолета, погасили за 10 минут, однако попытка запустить оставшийся самолет с катапульты оказалась безуспешной, поскольку были уничтожены запасы сжатого воздуха. Были полностью уничтожены или выведены из строя практически все артиллерийские установки и торпедный аппарат левого борта. Уцелевшая обслуга получила приказ укрыться и продолжать борьбу с пожарами. В 17.30 снаряды разорвались в обеих носовых 150-миллиметровых башнях: правая была полностью уничтожена, причем погибли все люди в башне и на подаче, а левую заклинило. Через 10 минут она тоже вышла из строя.

Несмотря на ураганный огонь, торпедный офицер бросился к торпеднму аппарату левого борта еще до того, как он был выведен из строя. Ему удалось развернуть аппарат и выпустить две торпеды, а третью заклинило в трубе. Этот офицер героически погиб. В полубак попал снаряд и разорвал цепь правого якоря, который с остатками цепи упал в море. Вскоре то же произошло и с носовым якорем.

Контр-адмирал Бей понял, что его окончательно загнали в угол, и в 18.24 отправил свою последнюю радиограмму Гитлеру: «Мы будем сражаться до последнего снаряда».

В 18.42 «Дюк оф Йорк» прекратил вести огонь. Его атака была довольно успешной – 13 прямых попаданий. На «Шарнхорсте» погибло большое количество людей и были выведены из строя практически все 150-миллиметровые орудия. Однако корабль все еще шел с высокой скоростью, и адмирал Фрэйзер, опасаясь, что противник ускользнет, приказал эсминцам начать торпедную атаку.

В связи с падением скорости «Шарнхорста» эсминцы типа «S» из Соединения 2 быстро приблизились к нему на 60 кабельтовых. Немецкий корабль был беззащитен перед их атаками, что позволило эсминцам подойти на дистанцию торпедного залпа. Около 18.50 «Сторд» и «Скорпион» на правой циркуляции выпустили по восемь торпед с дистанции 1650 и 1900 метров. «Шарнхорст» резко увернулся вправо, но три торпеды все же достигли цели. Своим поворотом корабль подставил борт эсминцам «Сэведж» и «Сомарец», и они сразу же этим воспользовались. Первый выпустил восемь торпед, а второй, сблизившись до 1600 метров, попал под беспорядочный огонь немногих уцелевших мелких орудий правого борта и одной башни главного калибра немецкого судна. Снаряды уничтожили на эсминце дальномер, борт и надстройки были повреждены осколками, скорость эсминца упала до 10 узлов. На корабле погибли офицер и 10 матросов, 11 человек получили ранения. Для расчета одного торпедного аппарата (второй был разбит) набрали новых людей. Выпустив четыре торпеды, «Сомарец» развернулся, спешно ставя дымовую завесу. Подожгли даже дымовой буй на корме, после чего команда решила, что эсминец горит, и затопила кормовые погреба.

Информация о торпедных повреждениях «Шарнхорста» довольно скудная. Одна торпеда взорвалась с правого борта, напротив башни «Бруно», заклинив в ней приводы горизонтальной и вертикальной наводки, а также главный входной люк, из-за чего люди не могли выбраться на палубу. Другой торпедой было уничтожено котельное отделение левого борта. Третья торпеда ударила в корму с левого борта, как раз в то место, где уже несколько отсеков были затоплены, и повредила гребной вал. Четвертая торпеда угодила с того же борта в нос. Кстати, все торпеды имели заряд 340 килограммов.

Скорость «Шарнхорста» снизилась до 12 узлов. Гибель немецкого рейдера была уже очевидной. «Шарнхорст» даже не мог достойно отвечать противнику: две его носовые башни заклинило, а на третьей не хватало снарядов.

Корпус «Шарнхорста» медленно заполнялся водой, скорость корабля упала до пяти узлов, и он почти не слушался руля. Фрэйзер дал приказ крейсерам выпустить по «Шарнхорсту» торпеды.

В 19.25 «Ямайка», до этого давшая по врагу 22 бортовых залпа, выпустила две торпеды из левого аппарата. Еще тремя торпедами выстрелил «Белфаст». Затем «Ямайка» развернулась и, сблизившись до 3500 метров, выпустила три торпеды с другого борта. «Маскетир», пройдя в 900 метров от плетущегося трехузловой скоростью «Шарнхорста», выстрелил четырьма торпедами на правый борт. Прозвучало три взрыва. Затем выпустить торпеды попытался «Матчлесс», однако его накрыло огромной волной, повредившей механизмы наводки аппаратов. Вторая волна окатила мостик и вывела из строя приборы внутрикорабельной связи, потому приказ «повернуть аппараты направо» торпедный офицер не услышал. «Матчлесс» развернулся, чтобы атаковать левым бортом. «Оппортьюн» выпустил торпеды, которые попали в правый борт линейного крейсера, между грот-мачтой и трубой. Эффект от их взрыва был незначителен, поскольку «Шарнхорст» и без того уже глубоко сидел в воде, а торпеды попали в главный броневой пояс. В 19.34 с дистанции 2500 метров семь торпед выпустил «Вираго», две из них попали в цель. После этого немецкий корабль остановился, окутавшись густым дымом и паром. С английских кораблей было невозможно что-либо разглядеть – виднелось лишь тусклое зарево и доносились глухие взрывы. Пелена дыма была такой плотной, что ее не могли пронзить ни лучи прожекторов, ни осветительные снаряды.

Около 19.00 командир «Шарнхорста» отдал приказ уничтожить все секретные документы. Корабль стал крениться на правый борт и погружаться в воду носом. Последняя башня 150-миллиметровых орудий стреляла, пока у нее не заклинило подъемник боезапаса. Продолжало вести огонь 20-миллиметровое орудие на крыше башни «Бруно». К 19.40 крен значительно увеличился, а носовая часть практически ушла под воду. Чтобы отсрочить затопление, все люки и водонепроницаемые двери подкреплялись. Но торпедные повреждения лишили корабль большей части запаса плавучести. Конец был близок. В 19.45 «Шарнхорст» носом ушел под воду с медленно вращавшимися винтами. Еще какое-то время из-под воды доносился ужасный грохот. Англичане услышали перед затоплением сильный взрыв, очевидно, то были погреба. В 19.48 «Белфаст» собирался вновь атаковать противника торпедами, но цель пропала. «Матчлесс» также не нашел «Шарнхорста» и вместе со «Скорпионом» стал подбирать барахтавшихся в ледяной воде людей. До 20.40 эсминцы «Белфаст» и «Норфолк» продолжали операцию по спасению. «Скорпион» подобрал 30 человек, и какое-то время с него видели командира корабля Хинтце и старшего офицера фрегатен-капитана Ф. Доминика. Однако Хинтце скончался, прежде чем подошла помощь, а Доминик, хотя и смог дотянуться до брошенного линя, был настолько обессилен, что его подняли уже мертвым. Из экипажа в 1968 человек спаслись только тридцать шесть.