Текст книги "Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 2"

В разгар дискуссий Венского конгресса во Франции произошел государственный переворот. Высадившись на побережье с небольшой группой преданных солдат и офицеров, Наполеон 19 марта 1815 г. триумфально вошел в Париж. Пытаясь внести раскол в коалицию, он передал Александру I текст секретного договора трех держав. Однако угроза восстановления наполеоновской империи оказалась сильнее. Не прерывая работу конгресса, союзники сформировали новую – уже седьмую по счету – антифранцузскую коалицию. В ее состав вошли Англия, Россия, Пруссия, Швеция, Австрия, Испания, Португалия, Голландия.

Ударную военную силу коалиции представляли 110-тысячная англо-голландская армия Веллингтона, наступающая от Брюсселя. Ее левый фланг поддерживала 117-тысячная прусская армия Блюхера, а правый – 210-тысячная австрийская армия Шварценберга. В качестве стратегического резерва на Ривьере готовилась 75-тысячная австро-итальянская армия Фримона, а в центральной рейнской области – 150-тысячная русская армия Барклая де Толли. Наполеону удалось собрать лишь около 280 тыс. солдат. Его единственным шансом было разгром английских и прусских войск еще до окончания передислокации русских и австрийцев. 16 июня в сражении при Линьи Наполеону удалось нанести поражение Блюхеру, но недостаток сил помешал преследованию пруссаков и их полному разгрому. С армией Веллингтона французы встретились близ Ватерлоо 18 июня. Наполеон имел в этом сражении 72 тыс. человек против 70 тыс. у противника. Французы дрались отчаянно, но неожиданное появление на поле боя прусского корпуса позволило Веллингтону выиграть сражение. Вскоре Наполеон был вынужден вновь отречься о престола. 6–8 июля союзники вступили в Париж и восстановили власть Бурбонов.

9 июня 1815 г., за несколько дней до битвы при Ватерлоо, представители России, Австрии, Испании, Франции, Великобритании, Португалии, Пруссии и Швеции подписали Заключительный Генеральный акт Венского конгресса. Франция лишилась всех своих завоеваний. Бельгия и Голландия были объединены в Нидерландское Королевство, в состав которого вошел и Люксембург. Венский договор узаконил создание Германского Союза. К Пруссии была присоединена Рейнская область, Вестфалия и шведская Померания. Швейцарии был гарантирован «вечный нейтралитет», а границы ее расширены за счет провинций на правом берегу Рейна. Норвегия, которая находилась в зависимости от Дании, передавалась Швеции. Было восстановлено Сардинское Королевство, в состав которого вновь вошли Савойя и Ницца, а также Генуя. Ломбардия и Венеция вошли в состав Австрии, а герцогства Пармское, Тосканское и Моденское перешли под власть различных представителей дома Габсбургов. Светская власть папы римского была восстановлена, а границы папского государства расширены за счет Равенны, Феррары и Болоньи. Англия получила Ионические острова и Мальту, а также закрепила за собой захваченные голландские колонии в Азии. К России были присоединены польские земли с Варшавой. На этой территории было создано Королевство (царство) Польское, связанное династической унией с Россией. Кроме того, за Россией признавались более ранние приобретения – Финляндия и Бессарабия.

Генеральный акт Венского конгресса содержал особые статьи, которые касались взаимоотношений между европейскими странами. Устанавливались правила сбора пошлин и судоходства по пограничным и международным рекам Маасу, Рейну и Шельде. Определялись принципы свободного судоходства. В приложении к Генеральному акту говорилось о запрещении работорговли. В Вене также была также достигнута договоренность об унификации дипломатической службы. Устанавливались три класса дипломатических агентов. К первому относились послы и папские легаты (нунции), ко второму – посланники, к третьему – поверенные в делах. Был определен и единый порядок приема дипломатов. Все эти нововведения («Венский регламент»), вошедшие в приложение к Генеральному акту Конгресса, стали нормой международного права и надолго вошли в дипломатическую практику.

Решения Венского конгресса оформили принципы новой системы международных отношений, основанной на идеях политического равновесия, коллективной дипломатии и легитимизма. Венская система не привела к ликвидации противоречий между великими державами, но способствовала воцарению в Европе относительного спокойствия и стабильности. С созданием в конце 1815 г. Священного союза она получила ярко выраженное идеологическое и даже этическое обоснование. Но, в целом, эта политическая конструкция весьма противоречила тем бурным и социальным процессам, которые развивались в европейском обществе. Подъем национально-освободительных и революционных движений обрекал Венскую систему на все новые кризисы и конфликты.

§ 4. Венская система международных отношений (1815–1870)

Европейская реакция в борьбе с революционными и национально-освободительными движениями

«Сто дней» Наполеона I и военная кампания 1815 г. показали творцам Венского конгресса (сентябрь 1814 – июнь 1815 г.), что подписанным на нем договорам грозила серьезная опасность со стороны Франции, не говоря уже о национально-освободительном и революционном движении. Поддержка армией и значительной частью населения нового захвата власти Наполеоном, молниеносный крах первой реставрации Бурбонов породили в реакционных кругах Европы тезис о существовании во французской столице некоего всеевропейского тайного «революционного комитета», дали новый импульс их стремлению задушить повсюду революционные проявления.

26 сентября 1815 г. российский император Александр I, австрийский император Франц I и прусский король Фридрих Вильгельм III подписали в Париже акт Священного союза, по которому его участники обязывались «во всяком случае и во всяком месте подавать друг другу пособие, подкрепление и помощь». Религиозно-мистические и благочестивые формулы содержавшиеся в этом документе противопоставлялись идеям Великой Французской революции, Декларации прав человека и гражданина и прикрывали весьма прозаические цели Священного союза: защищать незыблемость государственных границ и существующих порядков, утвержденных на Венском конгрессе, и вести непримиримую борьбу против всех проявлений «революционного духа».

Созданный по инициативе Александра I Союз являлся идеологической и вместе с тем военно-политической надстройкой над Венской системой, хотя и не был в точном смысле слова оформленным соглашением держав, которое возлагало бы на них определенные обязательства. С подписанием второго Парижского мира (20 ноября 1815 г.) между участниками седьмой антифранцузской коалиции и Францией к Союзу присоединился Людовик XVIII Бурбон. В дальнейшем к нему примкнули все монархи европейского континента, кроме папы римского; мусульманская Турция исключалась из европейского концерта. Парламентская Англия формально не вошла в состав Союза, даже выступала против некоторых его положений, однако на практике она часто координировала свою внешнюю политику с задачами Союза и участвовала в его деятельности как член Четверного союза (Англия, Россия, Австрия и Пруссия), воссозданного в ходе переговоров о втором Парижском мире. Руководители британской правящей олигархии, сам принц-регент Уэльский (с 1820 король Георг IV) всецело разделяли непримиримую позицию Союза в отношении «революционной гидры».

С сентября по ноябрь 1818 г. в западногерманском городе Аахене проходил первый дипломатический конгресс после образования Священного союза с участием представителей России, Австрии, Пруссии, Англии и Франции. Конгресс снял с Франции опеку Четверного союза, поскольку та уже выплатила большую часть наложенной на нее контрибуции и восстановила рекрутский набор. Это позволяло ей держать в мирное время армию в 40 тыс. человек, что по заключению участников Четверного союза, было вполне достаточно для обеспечения правительству Бурбонов безопасности без помощи союзников. 150 тысячную оккупационную армию держав-победительниц досрочно вывели из Франции, которая была допущена в концерт великих держав и присоединилась к Священному союзу в качестве равноправного члена. Так «четырехвластие» (тетрархия), вершившее судьбами Европы, превратилось в «пятивластие» (пентархия). В предназначенном для опубликования протоколе Аахенского конгресса предусматривалось вмешательство пентархии, под флагом защиты «спокойствия и благоденствия народов и сохранения мира всей Европы», во внутренние дела других государств, но только по желанию последних и с предоставлением им права участвовать в соответствующих переговорах. Этот ограничительный пункт был внесен по настоянию британского статс-секретаря Р. Каслри, опасавшегося чрезмерного усиления русского и австрийского влияния на малые страны.

На Аахенском и последующих конгрессах Священного союза ведущую роль играли обычно Александр I и занявший руководящее положение при австрийском императоре Франце I К. Меттерних (в 1821 г. ему было присвоено звание канцлера). Российский император хотел придать Союзу характер общеевропейского монархического ареопага с регулярными съездами для рассмотрения текущих международных вопросов. С помощью Союза он рассчитывал добиться значительного усиления России в Центральной Европе и на Ближнем Востоке. Царь был твердо убежден, что Австрия является потенциальным противником России.

Во внешней политике Александра I реакционные тенденции взяли верх в 1820 г. До этого времени он использовал для своих целей конституционные принципы: под его сильнейшим нажимом король Франции Людовик XVIII подписал в 1814 г. «конституционную хартию»; из его рук Царство Польское получило в 1815 г. конституцию; при его поддержке и вопреки сопротивлению австрийского правительства были введены конституции в южнонемецких государствах. Противоречивость и непоследовательность политической линии Александра I отражала организация российской дипломатической службы. Во главе министерства иносьранных дел в 1815–1822 гг. стояли два человека с одинаковыми во всех отношениях правами и полномочиями – К. В. Нессельроде, носитель консервативных взглядов и настроений, для которого единственно возможной формой дипломатии была дипломатия Священного союза (в 1845 г. он станет канцлером), и И. Каподистрия, придерживающийся либеральных воззрений, считающий, что Союз не представляет для России существенных выгод и лишь отвлекает ее от жизненно важных задач на Балканах и Ближнем Востоке.

Сотрудничая с венским двором, Александр I никогда не забывал, как Меттерних в 1814–1815 гг. у него за спиной создал враждебную России коалицию держав (Австрии, Англии и Франции). Царь ненавидел артистически лгавшего австрийского министра, хорошо понимая его интриги. Меттерних проводил в жизнь свою «систему», выражавшуюся в борьбе с либеральным, революционным и национально-освободительным движениями. Борьба с ними была для Меттерниха одним из средств оградить от потрясений феодально-абсолютистский строй австрийского государства и обеспечить господство австрийского меньшинства над остальными народами многонациональной империи Габсбургов.

Ближайшим сподвижником Меттерниха по превращению Священного союза в международную полицейскую организацию для борьбы с «революционной заразой» являлся глава Форин офис Каслри. В Вене знали и умело использовали страх короля Пруссии Фридриха Вильгельма III перед возможностью союза Людовика XVIII, а позже его брата Карла X, с Россией. На конгрессах Союза прусский канцлер К. Гарденберг попал в явную зависимость от дипломатии Меттерниха. Участники Союза непреодолимо боялись России; многие соглашались с мыслью Наполеона, высказанной им в изгнании на о. Св. Елены, что Россия при известной предприимчивости может повторить и завершить то дело, которое проводил он сам – покорение Европы. Другие, более трезвые, хотя и не верили этому, но все же беспокоились. Меттерних даже приходил к убеждению, что Австрийской империи грозит распад скорее от соседства русского колосса, чем от внутреннего революционного взрыва. Словом, участники Союза, как и до Венского конгресса, испытывали взаимную подозрительность и враждебность.

Начавшиеся с 1819 г. выступления в Германии, на Апеннинском и Пиренейском полуостровах против феодально-абсолютистских порядков заставили сплотиться членов Священного союза. 1 августа 1819 г. Австрия и Пруссия заключили конвенцию о совместных репрессивных акциях против германских радикалов. Надежды на ранее обещанные в германских государствах конституционные реформы «сверху» рухнули. Революционные волнения гораздо более серьезного масштаба вспыхнули в Испании, Португалии, Королевстве Обеих Сицилий (Неаполитанском королевстве) и Сардинском королевстве (Пьемонте). В октябре – декабре 1820 г. по инициативе Меттерниха в Троппау (Опава, Чехия) был созван второй конгресс Союза. Центральное место на нем заняло обсуждение событий в Неаполитанском королевстве, угрожавших австрийскому владычеству в Ломбардии и Венеции.

19 ноября Россия, Австрия и Пруссия подписали протокол, в котором провозглашалось право вооруженного вмешательства во внутренние дела других государств без приглашения со стороны их правительств в случае революций; Австрии поручалось осуществить военную оккупацию Неаполитанского королевства, на чем настаивал Меттерних. Этот документ наделал в Европе много шума. Даже французский МИД должен был объявить, что мог бы присоединиться к нему не иначе, как с оговоркой о своих конституционных обязательствах. Каслри отказался признать «принцип вмешательства» в такой неограниченной форме: внутриполитическая обстановка в Англии (мощное народное движение и кампания радикалов в пользу избирательной реформы) не допускала никакой внешней солидарности сент-джеймского кабинета с планируемой Священным союзом акцией. Больше всего же и в Лондоне и в Париже опасались превращения оккупации Австрией Южной Италии в аннексию, что сразу нарушило бы европейское равновесие. Учитывая эти разногласия, по требованию Александра I в протокол было внесено положение о сохранении неприкосновенности Неаполитанского королевства. Английское и французское правительства, желая снять с себя ответственность перед лицом общественного мнения и продолжая на словах выражать недовольство «безраздельным хозяйничаньем» Австрии в Италии, не собирались мешать Габсбургам расправиться с революционным движением на Апеннинах и дали понять, что не станут препятствовать интервенции.

Для переговоров с итальянскими монархами участники конгресса переехали в январе 1821 г. в Лайбах (Любляна, Словения). Сюда же прибыл и Неаполитанский король Фердинанд I, только что присягнувший конституции и получивший согласие своего парламента на эту поездку. Но покинув границы своего королевства, Фердинанд немедленно отрекся от конституции и, стал умолять Австрию и Англию о вооруженной помощи. Все представители итальянских государств на Лайбахском конгрессе, за исключением папского легата, одобрили планы Меттерниха. Когда в марте того же года конгресс был закрыт, а его участники решили остаться в Лайбахе до окончания подавления неаполитанской революции, пришло известие о восстании в Пьемонте. Александр I предложил Австрии 100 тыс. солдат для его подавления. Но помощь не потребовалась. В марте и апреле австрийские войска восстановили соответственно в Неаполе и Турине абсолютистские режимы. После подавлений революций на юге и севере Италии пентархию больше всего беспокоили революционные события на Пиренеях.

В октябре-декабре 1822 г. в северо-итальянском городе Верона проходил четвертый, последний и самый представительный, конгресс Священного союза. Главным предметом обсуждения на нем стала выработка условий выступления против революции в Испании и возможности распространения интервенции на владения испанской короны в Латинской Америке, где вовсю полыхала национально-освободительная война. Россия, Австрия и Пруссия действовали единодушно. Так, ими было принято решение задушить испанскую революцию военными силами Франции. Весной 1823 г. французы пересекли Пиренеи, и осенью того же года испанский король Фердинанд VII Бурбон был восстановлен во всей полноте самодержавной власти.

Французская интервенция в Испанию оказалась последним успехом координированных усилий Священного союза, концом его семилетнего фактического всемогущества на континенте Европы. Появившиеся в начале 20-х гг. внутри Союза различия в подходах к решению международных проблем положили начало кризису его принципов. Тогда же выявились основные противоречия между континентальными державами и Великобританией в связи с различным отношением к национально-освободительной борьбе в Латинской Америке и восстанию греков против османского ига. Англо-русские разногласия проявились с особой остротой на Ближнем Востоке. Возобновилось давнее англо-французское соперничество на Пиренейском полуострове и в Латинской Америке, где Англия и Франция стремились политическими и торгово-экономическими методами заменить Испанию и Португалию, терявшие контроль над своими американскими колониями.

Незадолго до открытия Веронского конгресса в Англии произошло событие имевшее серьезные международные последствия. В припадке душевной болезни Каслри покончил с собой, и новым статс-секретарем по иностранным делам в сентябре 1822 г. стал Д. Каннинг. Его всегда отличали сильная воля и ясный, быстрый ум. Предпочтя вернуться к традиционной политике «свободы рук» и имея особую программу действий, Каннинг произвел поворот во внешней политике Англии. Выполнение этой программы, по убеждению Каннинга, могло открыть перед промышленными, торговыми и банковскими кругами широкие перспективы экономического подъема и развития, и в то же время ликвидировать революционную опасность в стране, ослабить остроту борьбы за избирательную реформу. В связи с такой установкой следовало не бороться с национально-освободительными движениями в Европе и в Латинской Америке, а, напротив, всячески их использовать. Складывающиеся новые национальные государства неизбежно будут нуждаться в промышленных товарах, в торговом флоте, в финансах, и за всем этим они будут обращаться прежде всего к Англии. Каннинг занял резко отрицательную позицию по отношению к военно-морской экспедиции в Латинскую Америку для восстановления там власти испанской короны. Он заявил, что сент-джеймский кабинет участия в ней не примет и считает ей совершенно бесполезной.

Решительным сторонником военного вмешательства в Латинской Америке выступил Меттерних. Он всячески подталкивал к этому решению Людовика XVIII, а испанский король Фердинанд VII предлагал французскому собрату часть своих южноамериканских владений. Однако экспедиция в Новый Свет без согласия Англии, сильнейшей на море и контролировавшей коммуникации между Португалией, Испанией и их колониями, была абсолютно немыслима. Столкнувшись с жесткой позицией Каннинга, австрийский канцлер затеял за спиной главы Форин офис интригу в самой Англии, сговорившись с королем. Георгу IV Каннинг, предавший забвению «великие принципы» Венского конгресса и Священного союза, также был ненавистен. Но британский министр не отступил. Он расстроил планируемую поездку Меттерниха в Лондон по приглашению английского короля и дал понять, что готов апеллировать к общественному мнению по поводу недопустимых попыток монарха вести непосредственные сношения с иностранными министрами, минуя свой Форин офис.

Георгу IV так и не удалось создать серьезную внутреннюю оппозицию Каннингу. Политику правительства в латиноамериканском вопросе целиком и полностью поддерживали буржуазные круги, парламент и пресса. Для противодействия планам Священного союза британское правительство обратилось в Вашингтон с предложением занять совместную позицию в отношении испанских колоний и координировать действия. Результатом явилось выступление США с известной доктриной Монро (2 декабря 1823 г.). Лондон оказывал военную и материальную поддержку испано-американским сепаратистам. «Если мы достаточно ловко поведем дело, – писал Каннинг, – то освобожденная Испанская Америка станет английской». В начале 1825 г. Англия признала независимость Аргентины, Колумбии и Мексики. Успех Каннинга заставил Священный союз отказаться от планов интервенции в Латинскую Америку.

В декабре 1825 г. российский престол занял Николай I, которому предстояло сыграть важную роль в европейских делах. Николай был реакционером от природы, а не в силу убеждений; в отличие от своего старшего брата Александра ему не приходилось каяться в грехах либеральной юности. Приверженец принципов Священного союза, Николай считал своим долгом твердо отстаивать установленный в 1814–1815 гг. порядок и ведущее положение России в Европе.

Июльская революция 1830 г. во Франции всколыхнула революционное движение во многих странах Европы. 25 августа началась революция в Бельгии (Южные Нидерланды). В сентябре вспыхнули волнения в некоторых государствах Германского союза. 29 ноября началось восстание в Царстве Польском. В феврале 1831 г. последовали вспышки революционизма карбонарского типа в Центральной Италии. Под влиянием французской революции усилились движение за парламентскую реформу в Англии, за демократизацию Швейцарской республики, борьба против абсолютистской реакции в Испании и в Австрийской империи. Почти вся Европа оказалась в состоянии революционного брожения. Венская система и Священный союз подверглись новому серьезному испытанию на прочность.

Трехдневные бои в Париже (27–29 июля), которые привели к отречению Карла X и восшествию на престол Франции герцога Орлеанского, принявшего имя Луи Филиппа, вызвали первоначально растерянность и большую тревогу европейских дворов. «Уничтожено дело всей моей жизни», – констатировал австрийский канцлер Меттерних, первой реакцией которого была идея организации вооруженной интервенции против Франции. При австрийском и прусском дворах не только страшились установления во Франции республиканского строя, но и желания реванша нового режима за решения Венского конгресса. Разговоры о вступлении французов в его рейнские владения и необходимости для Пруссии воевать с Францией, приводили Фридриха Вильгельма III в шоковое состояние. Убедившись, что Луи Филипп и его правительство, всячески подчеркивая свое уважение к трактатам 1815 г. и установленным им территориальным границам, ведут консервативную и осторожную политику, в Вене и Берлине успокоились и смирились с произошедшим во Франции. Для создания гипотетического антифранцузского союза принципиальное значение имела позиция Англии. Ее общественность с восторгом приняла известие о победе буржуазии во Франции. Сторонники парламентской реформы сочли июльскую революцию счастливым для себя предзнаменованием. Сент-джеймский кабинет первым официально признал легитимность Луи Филиппа. Укреплению шаткого международного положения Орлеанской династии способствовал многоопытный и хитрейший Ш. Талейран, назначенный французским послом в Лондоне и быстро установивший тесный контакт между двумя правительствами.

Российский император был неплохо осведомлен о революционных изменениях во Франции и о событиях им предшествующих. Еще в апреле 1830 г., узнав от своего посла в Париже К. О. Поццо ди Борго о намерении Карла X отменить «конституционную хартию» 1814 г., Николай I предупредил его, что «не будет считать себя обязанным оказывать ему помощь», если действия короля вызовут возмущение. Не питая никаких симпатий к конституции, он тем не менее считал, что никакой монарх не вправе отрекаться от однажды принятых на себя обязательств, тем более если они, как французская хартия, были гарантированы международными договорами.

Нессельроде, которого парижское восстание застало на водах в Карлсбаде (Карловы Вары, Чехия), в переговорах с Меттернихом выработали формулу невмешательства во внутренние дела Франции, если она при новом правительстве не займется «экспортом революции» и не будет проявлять агрессивные поползновения. Карлсбадские собеседники сошлись на том, что дальнейшие шаги союзных дворов в отношении их «заблудшего» собрата должны быть согласованы. Однако идею своего коллеги насчет созыва в Берлине дипломатической конференции по французскому вопросу Нессельроде не принял. Ему, как и Поццо ди Борго, провозглашение герцога Орлеанского королем казалось вполне приемлемым вариантом решения вопроса о власти во Франции. В глазах же Николая I Луи Филипп был прежде всего «фальшивым» монархом, узурпировавшим законные права на французский престол малолетнего внука Карла X герцога Бордосского. На эту узурпацию царь импульсивно откликнулся серией распоряжений, в частности, запретом (вскоре отмененным) на допуск в российские порты французских судов под трехцветным флагом революции. На следующий день после того, как свергнутый король, покинув страну, отплыл в Англию, царь порвал дипломатические отношения с Францией; французскому послу в России был послан его паспорт. Но сотрудникам российского посольства было дозволено остаться в Париже. Николай I не желал осложнений, которыми были бы чреваты принятые им самим «санкции» против режима Луи Филиппа, но и поддержать его каким-либо образом царю очень не хотелось. Следовало что-либо предпринять. В Вену и Берлин были направлены генерал А. Ф. Орлов и фельдмаршал И. И. Дибич с предложениями военного похода во Францию и реставрации власти Бурбонов. Меморандум аналогичного содержания был отправлен и в Лондон. Сделал это Николай, скорее, из соображений монаршей солидарности, нежели желания получить положительный ответ. Царь вряд ли удивился и расстроился неудачей миссий Орлова и Дибича. Австрия и Пруссия уже фактически признали законной Июльскую монархию во Франции. В начале октября 1830 г. это сделала и Россия.

Вызовом принципам династической политики и легитимизма, стала и Бельгийская революция, первая нанесшая удар по системе венских границ 1815 г. Начавшееся в Брюсселе восстание быстро охватило почти все крупные города Бельгии и выдвинуло требование полной политической независимости от Королевства Нидерландского. В ноябре 1830 г. Национальный конгресс провозгласил независимость Бельгии и высказался за конституционную наследственную монархию. Нидерландский король Биллем I Оранско-Нассауский попытался силой вернуть себе взбунтовавшиеся провинции. Убедившись в неспособности справиться с революцией собственными силами, он обратился к обеспечившим ему в 1814 г. обладание бельгийскими провинциями великим державам, настаивая на их военной интервенции в Бельгию. Николай I сразу же откликнулся на эту мольбу о помощи, пообещав Виллему усмирить непокорных бельгийцев. Помимо политических причин, позиция царя объяснялась и тем, что его сестра Анна Павловна была замужем за наследником нидерландского трона.

Николай был убежден в поддержке союзными Австрией и Пруссией плана интервенции в Бельгию. Венский и берлинские дворы негодовали против очередного нарушения решений Венского конгресса, но боялись интервенцией развязать всеобщую войну. Прусский король выразил готовность послать на подмогу Виллему войска. Этим дело и ограничилось – из Парижа последовало заявление, что в случае перехода пруссаками границы Бельгии французская армия немедленно вступит на бельгийскую территорию. Восстание в Царстве Польском, потребовавшее у самодержавия значительных сил для его подавления, вынудило Николая окончательно отказаться от бельгийского похода. Правительства и Франции, и Англии по своекорыстным соображениям были заинтересованы в отделении Бельгии от Голландии и создании на перекрестке важных западноевропейских торговых путей небольшого «буферного» государства. Во Франции рьяно выступали защитницей интересов Бельгии. При этом оппозиция против Луи Филиппа требовала присоединения Бельгии к Франции, апеллируя к настроениям «французской партии» в Бельгии. Луи Филипп лелеял надежду посадить на бельгийский престол своего второго сына герцога Немурского. С целью не дать французам в той или иной форме захватить Бельгию, сент-джеймский кабинет предложил мирным путем уладить бельгийско-голландский конфликт.

В октябре 1830 г. в Лондоне открылась конференция послов Франции, России, Австрии и Пруссии под председательством британского статс-секретаря по иностранным делам. В ноябре того же года им стал Г. Пальмерстон, который в последующие 35 лет оказывал определяющее влияние на внешнюю политику Англии. В течении года дипломаты старались примирить противоречивые намерения заинтересованных стран в вопросах устройства и международного статуса нового бельгийского государства. Национальный конгресс в Брюсселе принял решение навсегда исключить Оранский дом из числа претендентов на роль главы государства. После длительных обсуждений конгрессом и общественностью Бельгии различных претендентов на престол победила британская дипломатия, осторожно выдвинувшая кандидатуру немецкого принца Леопольда Саксен-Кобург-Гота, члена английского королевского дома. В июле 1831 г. он стал королем Бельгии. В том же году 15 ноября участники Лондонской конференции подписали с бельгийскими уполномоченными договор об образовании самостоятельного Бельгийского королевства и признании его «вечно нейтральным» государством. Были установлены и границы Бельгии. При их определении французский посол в Лондоне Талейран пробовал выгадать что-нибудь для Франции, но безуспешно, хотя сам в накладе не остался. Получив от нидерландского короля Виллема I взятку в размере 15 тыс. фунтов стерлингов золотом, Талейран в вопросе бельгийско-голландского разграничения оказался благожелательным к Нидерландам, и Бельгия получила меньше, чем ожидала.

Рассчитывая на поддержку тройственного альянса – России, Австрии и Пруссии, – нидерландское правительство не признало Лондонский договор, добивалось его пересмотра и удерживало бельгийский Антверпен. Франция и Англия (в 1832 г. дочь Луи Филиппа стала женой бельгийского короля Леопольда I, которого англичане по-прежнему считали своей креатурой) заключили конвенцию относительно принудительных мер к нидерландскому монарху, не встретив противодействия держав тройственного альянса. Английский флот блокировал голландское побережье, а французские войска заставили капитулировать гарнизон Антверпена. В 1833 г. нидерландский король был вынужден подписать с Бельгией соглашение на основе Лондонского договора. Окончательно бельгийский вопрос был решен в 1839 г. новой международной конференцией в английской столице: нидерландский монарх официально признал независимость Бельгии; были улажены все территориальные споры (проведенные тогда делимитации между Бельгией, Нидерландами и Люксембургом сохранились до настоящего времени).