Текст книги "Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 2"

В мае 1635 г. в Праге был подписан мир между императором Фердинандом II и саксонским курфюрстом Иоганном Георгом. Проведение «реституционного указа» в Саксонии откладывалось на долгий срок, причем это положение могло быть распространено на все протестантские княжества в случае заключения ими с императором соответствующих договоров. Подавляющее число князей и городов присоединились к Пражскому миру. Положение Габсбургов в Империи заметно укрепилось.

После Нердлингенской битвы и Пражского мира только открытое вступление Франции в войну могло предотвратить ее исход в пользу габсбургского блока. В феврале 1635 г. Ришелье возобновил союзный договор с Голландией, а затем и со Швецией. К новой антигабсбургской коалиции присоединились итальянские государства Венеция, Савойя и Мантуя, а также Трансильванское княжество. Французская армия начала военные действия против испанских и австрийских Габсбургов в Нидерландах, северо-итальянских землях, Пиренеях, но главным театром военных действий продолжала оставаться Германия. Определяющим фактором в войне стало франко-шведское военное сотрудничество, которое наладилось к концу 1630-х гг.

2 ноября 1642 г. шведский фельдмаршал Л. Торстенсон разбил имперскую армию при Брейтенфильде, после чего шведы заняли всю Саксонию и проникли в земли Чешской короны. Французские войска овладели Эльзасом. Действуя согласованно с силами Республики Соединенных провинций, французы одержали ряд побед над испанцами в Южных Нидерландах, нанесли им тяжелый удар в битве при Рокруа 19 мая 1643 г., а спустя три года захватили Дюнкерк в Па-де-Кале – базу испанских каперов, разбитых еще в 1639 г. на море голландцами. Весной 1645 г., когда державы уже вели переговоры о мире, Торстенсон вновь появился в Чехии и разгромил баварско-имперские силы под Янковом (6 марта). Со шведами должны были соединиться силы Трансильвании, которая, будучи вассалом Порты, с ее разрешения активно участвовала в Тридцатилетней войне. Преемник Габора Бетлена князь Дьердя I Ракоци направился в Моравию с хорошо подготовленным войском. Однако на это раз Порта, не без оснований опасавшаяся усиления Трансильванского княжества и его объединения с Венгрией в случае поражения австрийских Габсбургов, принудила Ракоци свернуть поход. Летом 1646 г. французскому маршалу Тюренну удалось в результате искусно проведенного похода прийти с Рейна и соединиться с Торстенсоном. Над Прагой и Веной вновь нависла угроза их захвата. Императору Фридриху III (1637–1657) становилась все яснее, что война проиграна.

К мирным переговорам обе противоборствующие стороны подталкивало быстрое уменьшение финансовых и военных ресурсов. Армии распадались от голода и болезней, значительный размах приобрело дезертирство. Массовое разорение населения Центральной Европы и чудовищные опустошения ее территорий вызвали возникновение партизанских движений. Менялись и цели войны – религиозный фанатизм истощался, внутриимперские разногласия стирались, отдельные неудовлетворенные князья перестали представлять самостоятельную силу. В воюющих странах нарастала социальная напряженность. В 1644 г. открылся конгресс в Мюнстере, где обсуждались взаимоотношения между Империей и Францией. В 1645 г. в еще одном вестфальском городе Оснабрюке началось обсуждение шведско-германских отношений. Империю, Испанию, Францию, Швецию на этих переговорах представляли крупнейшие дипломаты того времени.

Первый министр Фридриха III граф М. Траутманнсдорф, возглавивший имперскую делегацию, был убежден в необходимости скорейшего мира для Австрии и всей Империи и старался не допустить срыва переговоров. В Париже и Стокгольме пытались добиться более выгодных условий в ситуации военного превосходства. Весной 1648 г. французы и шведы, разбив баварского курфюрста Максимилиана, вступили в Австрию. Осенью того же года шведы, овладев аристократической частью Праги на левом берегу Влтавы, штурмовали чешскую столицу. Ограничивая притязания шведов и французов, Траутманнсдорф умиротворял и германских князей, а также отстаивал, насколько это было возможно, интересы австрийских Габсбургов.

Французской дипломатией на конгрессах в Вестфалии руководил кардинал Мазарини, сменивший умершего Ришелье. Его главной задачей являлось парализовать усилия Траутманнсдорфа, стремившегося внести раскол между Швецией от Францией. В Париже сочли полезным поддержать протест Бранденбурга против непомерных притязаний Швеции на территорию по южному побережью Балтики, заставив тем самым своего союзника искать содействия Франции. Вместе с тем, Мазарини рассматривал Бранденбург в качестве потенциального оппонента как Швеции, так и Империи. 24 октября 1648 г. в Мюнстере и Оснабрюке одновременно был заключен мирный договор, который вошел в историю под названием Вестфальского и подвел итог Тридцатилетней войны – первого глобального международного конфликта Нового времени.

В Вестфале были сформулированы новые юридические принципы международных отношений, в том числе важнейший из них – государственного суверенитета. Политическая самостоятельность немецких государств была закреплена, а вместе с ней – раздробленность Германии, которая продолжалась еще два столетия. Международное признание своей независимости получили Швейцарский союз, официально выведенный из состава Империи, и Республика Соединенных Провинций. Еще одним принципом в международных отношениях стало религиозное равенство. Статус официально признанной конфессии получил в Империи наряду с католицизмом и лютеранством также и кальвинизм. Церковные земли, присвоенные протестантскими князьями до 1624 г. (для Пфальца и его союзников устанавливалась дата 1619 г.) были оставлены в их распоряжении, но впредь такие захваты запрещались. Решение религиозно-церковных вопросов Вестфальским миром, при заключении которого папе в отличие от существовавшей ранее практики не было отведено никакой роли, вызвало бурю в Ватикане. Но протест папы результатов не имел. Папский престол перестал быть одним из центров европейской политики, а религиозный фактор – играть существенную роль в международных отношениях.

При решении территориальных проблем в наибольшей степени были удовлетворены требования Швеции. Она получила от Империи всю Западную и небольшую часть Восточной Померании с островами Рюгеном, Узедомом и Волином, два секуляризованных епископства – Бременское и Верденское, а также мекленбургский город Висмар. Тем самым, под контролем Швеции оказались территории, выходившие к Балтийскому и Северному морям, устья важнейших судоходных рек Везера, Эльбы и Одера и крупнейшие порты Северной Германии. Шведский король, став ленником императора, получил право посылать своих депутатов в германский рейхстаг. Окончательно разрешилось в пользу Швеции и ее соперничество с Данией за лидерство в скандинавском мире. Нанеся датчанам тяжелые поражения в новых войнах (1643–1645, 1657–1658, 1658–1660), шведская корона присоединила к своим владениям Готланд, Эзель, Муху (два последних острова были захвачены Данией в 1559 г. у Ливонского ордена), ряд норвежских областей. Особенно ценным для Стокгольма явилось присоединение датских провинций Холланд, Сконе и Блекинге на юге Скандинавского полуострова – шведы получили доступ к зундским проливам, лишив тем самым Данию монопольных позиций на балтийском пути между Восточной и Западной Европой. В середине XVII в. Швеция стала не только доминирующей силой на Балтике, но вошла в число великих европейских держав.

Франции по договору с Империей отошла большая часть Эльзаса. Через посредство мелких эльзасских князьков, которые по-прежнему считались членами Империи, Франция, как и Швеция, могла теперь «законным образом» вмешиваться во внутренние дела Германии и подрывать и без того слабый здесь авторитет императорской власти. Французская монархия также юридически закрепила за собой три лотарингских епископства – Мец, Туль, Верден, занятых ею еще в 1552 г. во время Итальянских войн. К моменту заключения Вестфальского мира Франция продолжала воевать с Испанией. Война окончилась подписанием 7 ноября 1659 г. Пиренейского мирного договора, по которому Франция получила Руссильон (на пиренейской границе), Артуа, часть Геннегау и некоторые другие земли за счет Испанских (Южных) Нидерландов. Успешное завершение Тридцатилетней войны с Испанией явилось для Франции стартом борьбы за европейскую гегемонию, а некогда могущественная испанская держава продолжала свою агонию, начавшуюся на рубеже XVI–XVII вв.

Среди германских княжеств наибольшие выгоды из войны извлек курфюрст Бранденбурга Фридрих Вильгельм Гогенцоллерн (1620–1688). Несмотря на то, что Фридрих Вильгельм не принимал активного участия в военных действиях и попеременно поддерживал то один, то другой лагерь, покровительство Франции позволило ему получить Восточную Померанию, епископства Хальберштадтское, Минденское и Камин, а также право на присоединение архиепископства Магдебургского после смерти действующего архиепископа (Магдебург был окончательно присоединен к Бранденбургу в 1680 г.). Бранденбургско-Прусское государство, освободившееся еще в 1657 г. от ленной зависимости от Польши, стало, наряду с домом австрийских Габсбургов и баварских Виттельбахов, самым крупным и влиятельным территориальным владением в Германии. Бавария утвердила за собой Верхний Пфальц, а Саксония – Лужицы. Австрийские Габсбурги не стали хозяевами Центральной Европы, но и их монархия вышла из войны окрепшей.

Таким образом, Вестфальский мир не только изменил политическую карту континента, но и заложил правовою основу международных отношений, закрепил новый баланс сил, новые внешнеполитические приоритеты и ценностные ориентиры. Был положен конец вековому периоду острого конфессионального противостояния. Договоры в Мюнстере и Оснабрюке, став юридической основой для всех последующих межгосударственных соглашений вплоть до Великой Французской революции, создали прочную систему международных отношений, получившую название Вестфальской.

§ 2. Консолидация и кризис Вестфальской системы международных отношении (середина XVII – конец XVIII вв.)

Характер международных отношений во второй половине XVII–XVIII вв.

Распад лагеря Контрреформации, возглавлявшегося испанскими и австрийскими Габсбургами, а также крах идеи возрождения «универсальной» христианской империи деидеологизировали международные отношения. И хотя рецидивы религиозного обоснования некоторых внешнеполитических акций отдельных государств имели место в XVIII в., идеологические мотивы внешней политики потеряли прежнее значение. Планы создания вселенских монархий уступили место стремлению ведущих государств к преобладанию на региональном уровне. Внешнеполитические цели стали более реалистическими, коалиции держав строились теперь на светской, а не на религиозной основе.

Мир 1648 г. привел к формированию первой модели международных отношений, которая получила название Вестфальской, и просуществовала почти полтора века, вплоть до Великой Французской революции. Претерпевая довольно серьезные изменения в течение своего существования, эта модель не только структурировала межгосударственные отношения, но и меняла их характер, привнося новые тенденции. Бессистемность дипломатических взаимодействий, имевшая место до середины XVII в., сменилась известной стабильностью и предсказуемостью. Во второй половине XVII–XVIII вв. заметно расширилась география международных отношений европейских стран. Вестфальская модель, поначалу включавшая в свою орбиту влияния лишь Западную и Центральную Европу, позже интегрировала в сферу своего действия Восточную Европу, Россию, Средиземноморье, Северную Африку, Вест-Индию. Таким образом, система международных отношений являлась в основе своей европоцентристской – перераспределение баланса сил происходило прежде всего в Европе, которая выступала центром этой системы.

Модернизация европейского общества, в свою очередь, придала решающий импульс оформлению устойчивых национальных государств. Эти факторы серьезно видоизменили характер межгосударственных отношений. После победы буржуазной революции середины XVII в. в Англии на международной арене взаимодействовали уже две группы государств, представлявшие разные социально-политические системы: молодые капиталистические страны (Голландия и Англия) и феодальные (дворянские) государства. Правящие круги раннебуржуазных стран привносили в международные отношения новые мотивы и интересы – борьбу за рынки, контроль над торговыми путями и морскими коммуникациями, за роль «морских извозчиков» и посредников в финансовых и торговых операциях. В этом были прямо заинтересованы также верхушечные слои буржуазии и значительная часть дворянства абсолютистских монархий, что оказывало влияние на политику их правительств. Последние, исходя из собственных целей, пытались в определенной степени отстаивать внешнеполитические интересы «своей» буржуазии. В межгосударственных отношениях на первый план вышло торгово-экономическое противоборство, прежде всего, раннебуржуазных Голландии и Англии с феодально-абсолютистскими Францией и Испанией, а также каждой из названных стран друг с другом.

С середины XVII в. неуклонно возрастало хозяйственное значение заморских владений Голландии, Англии и Франции (именно тогда эти страны превратились в крупные колониальные империи), поэтому эксплуатация колоний становилась экономически более выгодной, чем захват испанских кораблей и присвоение вывозимых ими из Нового Света несметных богатств. Теперь «война на море» приобретала характер ожесточенной борьбы за новые колониальные территории и перераспределение заморских владений между Англией, Францией и Голландией и их расширение за счет колоний слабеющих Испании и Португалии. Колониальный фактор приобрел столь важное значение в европейской политике, что часто военные конфликты на территории Европы завершались подписанием мирного договора, который содержал пункты относительно колониальных владений, а результаты морских войн вдалеке от Старого Света изменяли расстановку политических сил на континенте.

В XVII–XVIII вв. централизованные государства-нации заняли ведущее место в международных отношениях, став их главным действующим лицом и одновременно основным элементом. Именно такие государства – Франция, Швеция, Голландия, Англия, а позже в их состав вошли Россия и Пруссия, – составили опору Вестфальской системы. Средневековые конгломераты, вроде Священной Римской империи, Речи Посполитой, Османской империи, с их слабеющими внутренними связями и растущими противоречиями, вынуждены были шаг за шагом отступать перед натиском крепнущих соседей. Одновременно шло формирование осознанных, долгосрочных государственных интересов, борьба за реализацию которых превращается в главную силу развития международных отношений. Еще политические мыслители в XVI – первой половине XVII вв. (Н. Макиавелли, Ж. Воден, Г. Гроций, Т. Гоббс), развивая идею государства как высшего начала, принципом политики провозгласили служение государственному интересу. Этот «интерес» выглядел, как правило, достаточно просто: борись за новые территории и укрепляй границы. Именно к этому призывал кардинал Ришелье, который и ввел в оборот понятие «государственные интересы». Лишь в XVIII в. стало возможным говорить о формировании относительно целостной концепции государственных интересов ведущих держав. Однако идея преемственности внешней политики при смене у кормила правления монархов еще не была установившейся практикой. Исключение составляла Англия, где окончательно закрепившееся в результате «Славной революции» 1688 г. господство парламента в политике облегчало правительству осуществление необходимого внешнеполитического курса.

В эпоху абсолютистских монархий государственные интересы представляли собой, в конечном счете, интересы господствующего класса в целом. Особое значение приобретали личные взгляды, замыслы и планы монарха, которые часто возводились в ранг государственных интересов. В известной мере на сферу межгосударственных отношений и внешнюю политику накладывались интриги фаворитов и карьеристские расчеты министров. Фаворитизм был особенно распространен во Франции. Династические мотивы, являясь привычным прикрытием борьбы за захват чужих земель, за раздел колониальной добычи, за торговое преобладание путем войн, «брачной дипломатии», использования прав наследования или ссылками на старинные права и привилегии, служили в условиях вызревавшего в недрах «Старого порядка» кризиса выражением различных социальных интересов и имели объективно разное историческое значение. Династическими мотивами обосновывались стремление к поддержанию новых буржуазных порядков и требование реставрации абсолютизма, процесс консолидации народностей в исторически устоявшихся границах и тенденции к увековечению раздробленности. Вместе с тем, в обществе возникло осознание далеко не полного тождества династических и государственных интересов. В раннебуржуазных странах это сказывалось нередко в полном или частичном отказе представительных учреждений от поддержки внешнеполитических действий продиктованных исключительно династическими соображениями. В феодально-абсолютистских странах растущее понимание такого несовпадения нашло отражение в зарождающейся просветительской теории, согласно которой монарх является лишь «первым слугой государства».

Достигнутый уровень развития общественной мысли, характер знаний и представлений о сущности государства и межгосударственных отношений создавали благоприятную интеллектуальную среду для усвоения постулата о необходимости упорядочить и регламентировать поведение государств на международной арене. Появляются новые политико-дипломатические и правовые понятия: о «политическом равновесии сил», о «естественных границах государства», о «праве войны и мира», о «свободе морей», о «незыблемости международного договора». Политики придавали этим понятиям значение международных правил, хотя они весьма часто нарушались. Именно систематичность этих нарушений при повышенной конфликтности и нестабильности тогдашних международных отношений и вызывала потребность в некой норме. Так развивались принципы и институты международного права.

Доминантой в международной жизни стала система политического равновесия сил или баланса сил, пришедшая на смену прежним концепциям христианского единства или божественного права монархов. Термин «баланс сил» появился на рубеже XV–XVI вв., когда Макиавелли сформулировал гипотезу, превратившуюся позднее в аксиому: устойчивый миропорядок может сохраняться только при примерном равенстве сил между ведущими государствами или союзом государств и недопущении чрезмерного усиления какого-либо из них. Мирные договоры 1648 г., обязав державы уважать государственный суверенитет друг друга, исходили из принципа политического равновесия. После окончания войны за испанское наследство (1701–1714) эта идея окончательно утвердилась как господствующая теория международных отношений и получила широкое применение. Ею зачастую руководствовались при решении вопросов войны и мира, при выборе союзников и заключении торговых соглашений, при урегулировании спорных династических вопросов. Система баланса сил не предполагала предотвращение войн и оправдывала те из них, которые велись, якобы, для поддержания «европейского равновесия». Функционируя нормально, эта система, согласно замыслу своих политических теоретиков, лишь ограничивала масштабы конфликтов и возможности одних государств господствовать над другими. Целью ее был не столько мир, сколько стабильность и умеренность. Особенно часто к идеи баланса сил апеллировали в Англии. Там она рассматривалась как наилучший способ сосредоточения внимания и ресурсов на завоевании торговой и колониальной гегемонии. Создавшееся равновесие сил должно было действовать автоматически, тем самым избавляя Англию от излишних расходов на поддержку континентальных союзников.

Хотя в мировой практике продолжали господствовать силовые методы решения внешнеполитических задач, интенсификация международных связей способствовала дальнейшему развитию дипломатии. Еще в XVI в. произошло оформление дипломатической службы, центральных и местных учреждений, которые обеспечивали внешнюю политику государств. Тогда же сложился более или менее прочно институт постоянного дипломатического представительства, установилась строгая дипломатическая иерархия. В XVIII в. во многих странах были созданы ведомства иностранных дел с четкой структурой и штатом чиновников, включавшем помимо дипломатов различных рангов, также переводчиков, шифровальщиков и архивистов. Значительно увеличилось число постоянных дипломатических миссий, которые обзаводились специально подготовленным персоналом. Более точно стал регламентироваться дипломатический церемониал, игравший немаловажную роль с точки зрения международных отношений. Дипломатический корпус состоял исключительно из лиц дворянского сословия, дипломаты различных стран рассматривали себя как членов своего рода закрытой аристократической корпорации и ревниво следили за поддержанием профессионального престижа. Со времен кардинала Ришелье французские методы дипломатии являлись образцом для всей Европы; до этого их диктовала итальянская дипломатическая школа. Французский язык в XVIII в. стал общепринятым дипломатическим языком, вытеснив латынь. Труд французского дипломата Ф. де Кольера «О ведении переговоров с государями» (1716) считается и в наши дни классическим пособием по дипломатии.

В абсолютистских государствах (особенно после ликвидации сепаратизма вельмож и их контактов с иностранными представительствами) информацией о ходе дипломатических переговоров владел лишь узкий круг приближенных к престолу. В раннебуржуазных государствах о том, как осуществляется внешняя политика страны, имела право быть осведомлена и верхушка правящих классов, которая, собственно, формировала общественные настроения. Это заставляло правительства и в Лондоне, и в Гааге все чаще использовать политическую пропаганду для воздействия на представительные учреждения и общественное мнение.

В период существования Вестфальской системы международных отношений главными конфликтами между европейскими государствами были: во второй половине XVII в. – претензии Франции на политическое господство в западной и центральной части европейского континента и противодействие этим претензиям со стороны коалиций стран; в XVIII в. – борьба Англии и Франции за морскую и колониальную гегемонию, Австрии и Пруссии – за преобладание в Центральной Европе, России – за выход к Балтийскому и Черному морям. К этим решающим для судеб континента противоречиям, которые нередко самым причудливым образом переплетались друг с другом, примыкал целый ряд конфликтов меньшего значения.

Завоевательные войны Людовика XIV Бурбона

Справившись с социально-политическим кризисом во время Фронды (1648–1653) и победно завершив в 1659 г. длительную войну с Испанией, французский абсолютизм вступил в самую блестящую фазу своего развития, связанную с именем короля Людовика XIV (1643–1715). Франция являлась одной из самых больших, населенных и централизованных стран Европы. Благодаря усилиям талантливого государственного деятеля Ж. Кольбера, который в середине 60–70-х гг. XVII в. сосредоточил в своих руках управление экономикой и внутренней политикой и оказывал влияние на внешнюю политику страны, во Франции была создана мощная постоянная армия, намного более многочисленная, лучше обученная и дисциплинированная, чем у любой другой европейской державы того времени. Был построен сильный военно-морской флот, хотя в количественном отношении он уступал голландскому и английскому и был укомплектован менее опытными командами. Сооружение крупного военного порта в Бресте, расположенного с наветренной стороны по отношению к английским гаваням, давала французам возможность контроля торговых путей в Атлантику и высадки десанта на западном побережье Англии и в Ирландии. В 1661 г. после смерти всесильного министра кардинала Мазарини Людовик стал править единолично. В цели Людовика, обладавшего посредственным умом, но непомерным тщеславием, входило установление гегемонии Франции в Западной и Центральной Европе, то есть те планы, которые еще недавно – в первой половине XVII в. – строили в Вене. Объектами территориальной экспансии французского короля являлись владения испанских Габсбургов – Южные Нидерланды, Франш-Конте, Ломбардия (бывшее Миланское герцогство), а также западные территории Священной Римской империи. О подобных границах для Франции – от Пиреней до Рейна – мечтал в свое время кардинал Ришелье, а еще раньше, возможно, и Генрих IV.

С середины 60-х гг. XVII в., когда Людовик XIV встал на путь реализации своих замыслов, международная обстановка, казалась, им благоприятствовала. Потенциальные противники Франции были ослаблены и разобщены между собой. Все дряхлеющая Испания теряла политический престиж. В 1640 г. Португалия вернула себе независимость, и испанская монархия почти 30 лет предпринимала военные действия против нее, но так и не смогла восстановить власть над своей небольшой пиренейской соседкой, получавшей финансовую помощь из Парижа и Лондона. В 1665 г. испанский престол наследовал физически и умственно недоразвитый Карл II, которому не исполнилось и пяти лет. Его мать Мария Анна Габсбург и последующие испанские правительства проявили полную неспособность и нежелание решать государственные вопросы.

Используя условия Вестфальского договора 1648 г. Франция получила довольно широкие возможности оказывать решающее влияние на внешнюю политику германских государей. Подкуп последних Версалем сочетался с созданием в Германии региональных союзов мелких и средних князей. Наиболее крупным был Рейнский союз, имевший постоянное десятитысячное войско и свою «ассамблею» для улаживания взаимных споров. Этот союз стал главным орудием Франции в ее борьбе с Габсбургами и помощником в ее агрессии против Южных (Испанских) Нидерландов и Голландии.

В результате Тридцатилетней войны наступил новый важный этап консолидации австрийской монархии, но позиции австрийских Габсбургов в Германии ослабли. В то же время в 60-е гг. XVII в. основное внимание императора Леопольда I (1658–1705) было поглощено войной с Турцией и проблемой закрепления и фактического присоединения к Австрии областей Венгерского королевства, что вызвало серьезную оппозицию тамошнего дворянства. Реставрация Стюартов на английском престоле (с 1660 г.) и их попытки установить в стране абсолютистско-католический режим ослабили международное значение Англии. Карл II Стюарт, будучи в непрерывной ссоре с парламентом, искал помощи за границей, прежде всего у Людовика XIV. Любивший роскошь и развлечения, постоянно нуждающийся в деньгах Карл фактически состоял на жаловании у Людовика. В 1662 г. он продал Франции порт Дюнкерк во Фландрии (захваченный англичанами у испанцев в 1658 г.) официально за 5 млн ливров, но дав при этом тайную расписку в получении 8 млн, положив тем самым 3 млн в собственный карман. Подобная «финансовая дипломатия» помогла Людовику оказывать определяющее влияние на внешнюю политику Карла, что почти на 30 лет вывело Англию из активной политики на европейском континенте. Людовик убедил Карла в целесообразности для Англии вступить в союз с Португалией. Таким образом была предотвращена возможность англо-испанского альянса.

Еще одной задачей французской дипломатии было не допущение сотрудничества между Англией и Голландией. Острое торговое и колониальное соперничество между этими морскими державами вылилось в англо-голландские войны (1652–1654, 1665–1667). Противоборство с Англией побудило правящую олигархию Республики Соединенных Провинций стремиться к возобновлению былого союза с Францией. В 1662 г. был подписан договор, по которому французское королевство и Республика взаимно гарантировали друг другу свои владения. Однако франко-голландские отношения не могли быть прочными из-за желания Людовика присоединить Южные Нидерланды и введения Кольбером высокого таможенного тарифа, облагавшего ввоз голландских товаров во Францию (1667). Предложения о разделе испанских провинций в Нидерландах, делавшиеся кардиналом Мазарини еще в 1650-х гг., голландцы отклоняли, полагая, что в этом случае Франция из «доброго друга» превратится в «плохого соседа». И в дальнейшем в Гааге рассматривали возможности противодействия французским планам частичной или полной аннексии Испанских Нидерландов. В Париже недооценили способности буржуазной республики к сопротивлению – именно Голландия станет организатором всех антифранцузских коалиций.

Предлог для первой войны из четырех, развязанных Людовиком XIV, соответствовал духу времени – он был династическим. Еще при заключении Пиренейского мира 1659 г. Мазарини внес в него пункт о браке испанской инфанты Марии Терезии, дочери короля Филиппа IV, с молодым Людовиком XIV. Тем самым, в случае пресечения мужской линии испанских Габсбургов, французские Бурбоны получили бы права на престол Испании. Парируя эту угрозу, Мадрид добился отречения Марии Терезии от прав на испанскую корону, но дал вовлечь себя в ловушку, обязавшись по брачному контракту выплатить Людовику огромное приданое в 500 тыс. золотых экю. Дальновидный Мазарини понимал, что эта сумма окажется непосильной для бюджета Испании и тем самым Франция сможет, как минимум, требовать территориальных компенсаций. Так и случилось. Переход испанского престола к Карлу II (1665–1700) послужил основанием Версалю потребовать от Испании уступки Южных Нидерландов взамен невыплаченного приданого или возврата Марии Терезии (теперь уже французской королеве) права на испанскую корону. Карл был сыном Филиппа IV от второго, Мария Терезия – дочерью от первого брака, а по гражданскому праву во Фландрии (одной из областей Южных Нидерландов) дети от второго брака не наследовали имущество отца при наличие таковых от первого. Людовик придал этому правилу политическое и расширенное толкование, распространив его на престолонаследие и отнеся ко всем испанским провинциям в Нидерландах. Ввиду отказа Мадрида удовлетворить французские притязания Людовик объявил Испании войну, названную им самим деволюционной (от термина «деволюция» из фламандского наследственного права).

В мае 1667 г. Франция начала военные действия; ее войска быстро и легко оккупировали значительную часть Южных Нидерландов. Сохранявшаяся в Западной Европе после Пиренейского мира иллюзия, что Испания, несмотря на очевидный упадок ее военно-политического могущества, явится противовесом растущей агрессии Франции, и потенциально, – ведущей державой антифранцузского лагеря, теперь окончательно развеялась. Голландия и Англия поспешили закончить вторую войну между собой. Под давлением общественных настроений английский король Карл II вынужден был пойти на союз с Голландией, к которому обещанием субсидий побудили присоединиться также и Швецию. Так называемый Тройственный союз решил выступить посредником между Францией и Испанией, а в случае отказа Людовика XIV от переговоров, объявить ему войну. Испания, со своей стороны, соглашалась признать независимость Португалии. Людовик, затаив злобу на, как он считал, предательство «неблагодарной республики торговцев селедкой», направил в феврале 1668 г. армию под командованием принца Конде в Франш-Конте. Тем не менее, Людовик, неожиданно для себя столкнувшись с коалицией европейских держав, которые еще недавно были союзниками Франции по антигабсбургской борьбе, решил пойти на дипломатические переговоры. По Аахенскому миру, подписанному 2 мая 1668 г., Франция отдавала Испании захваченный Франш-Конте, удержав за собой оккупированные ею пограничные земли со значительным числом городов-крепостей Фландрии и Геннегау.