Текст книги "Pax Africana: континент и диаспора в поисках себя"

Кризис апартхейда

Кризис режима апартхейда проявился уже в 1960-е годы, когда активизировалось либеральное крыло церковников-реформатов. К ним присоединился один из главных теоретиков «христианского национализма» – профессор Почефструмского университета Л. дю Плесси, который резко критиковал введение системы расовой дискриминации. За ним последовал целый ряд теологов.

Состоявшаяся в декабре 1960 г. в Йоханнесбурге конференция Всемирного совета церквей подвергла острой критике основные принципы апартхейда и призвала церкви ЮАР выступить с осуждением расистских порядков. Делегаты НГК присоединились к заключительной резолюции конференции, гласившей, что политика апартхейда не имеет религиозного основания. В 1968 г. Южноафриканский совет церквей принял в качестве своего программного документа «Послание к народу Южной Африки». В этом документе политика «раздельного развития» объявлялась «религиозно ложной» и «находящейся в противоречии с принципами христианской религии». В нем содержался также призыв к правительству отменить «социальные структуры апартхейда».

В ноябре 1977 г. появился документ, названный «Декларацией Койнония» (The Koinonia Declaration). Он был составлен несколькими профессорами Почефструмского университета, к которым присоединились два пастора и теолог НГК Д. Бош. Авторы Декларации заявили: «Все люди, проживающие в границах Южной Африки, должны иметь одинаковые права для выполнения своего долга». В документе отмечалось, что ни одна из национальных групп не имеет права господствовать над другими и что политика расизма не может иметь под собой никаких оснований.

В 1982 г. Генеральный синод Голландской реформатской церкви пересмотрел свою прежнюю программу и принял новую, названную «Церковь и общество: свидетельство Голландской реформатской церкви». Документ был опубликован только в 1986 г. Новая программа объявила расизм «страшным грехом». Вот небольшая выдержка из нее:

«Вслед за полемикой, которая на протяжении ряда лет велась в церковной печати, на конференциях, заседаниях комиссии и синода по вопросу о политике, известной под названием апартхейда, постепенно росло убеждение, что насильственное разделение и отделение людей не может считаться вытекающим из Библии. Попытку оправдать такую практику как продиктованную Библией необходимо считать ошибочной и отвергнуть. Голландская реформатская церковь убеждена, что осуществление апартхейда как социальной и политической системы, при которой неизбежно ущемляется человеческое достоинство, а одна группа населения угнетает другую, не может быть приемлемым по христианско-этическим нормам, потому что эта система противоречит самой сущности концепции любви к ближнему, уважения человеческого достоинства».

Синод признал, что церковь совершала ошибку, когда на протяжении многих десятилетий использовала Библию для оправдания расовой дискриминации.

В июне 1982 г. в периодическом издании НГК «Да Керкбоде» было опубликовано открытое письмо, в котором содержалась критика библейского оправдания апартхейда, его философских основ, расистской действительности апартхейда. Среди 123 подписавшихся были видные реформатские теологи и профессора университетов. Более 40 человек были пасторами или проповедниками в приходах. Авторы письма требовали отмены законов апартхейда.

Так постепенно усиливалось противоречие между либеральными и консервативными сторонниками «христианского национализма», превратившегося в апартхейд. В 1980-х годах была окончательно подорвана идеологическая основа и устранено теологическое прикрытие апартхейда в реформатских церквах.

Кроме голландских реформатских церквей, пользовавшихся традиционно сильным влиянием среди африканеров, в Южной Африке были (они есть и сейчас) и другие христианские церкви: англиканская, методистская, католическая, пресвитерианская и другие, прихожанами которых были не только большинство англоязычных белых южноафриканцев, но и черные южноафриканцы. И все они (церкви), в той или иной мере, сторонились расистской позиции реформатских церквей или занимали антирасистскую позицию и выступали против режима апартхейда.

Особенно твердую позицию в антирасистском движении занимала англиканская церковь. В 1949 г. после провозглашения апартхейда государственной политикой англиканский синод выступил с требованием предоставления политических прав всем гражданам независимо от их расовой принадлежности, при единственном условии «достижения ими определенного уровня образования». А за год до этого заявления англиканские епископы осудили расовую дискриминацию и публично выступили против принятия объявленных законопроектов апартхейда.[173]173
  См.: Тихомиров В. И. Церковь… С. 59–60; Hope M., Young J. The South Africa Churches in Revolutionary Situation. Maryknoll (N.Y.), 1981.


[Закрыть] Похожей позиции придерживались и методисты, которые в 1948 г. на своей ежегодной конференции приняли следующую резолюцию (The Churches’ Judgement on Apartheid): «Ни один человек любой национальности не может быть лишен конституционных прав и привилегий только на основе расовой принадлежности… Политические и социальные права, особенно тех групп, которые подвергаются дискриминации, не должны сокращаться, а, наоборот, должны развиваться и расширяться в целях большей пользы…»[174]174
  Цит. по: Тихомиров В. И. Церковь… С. 80.


[Закрыть]

В 1953 г. синод Англиканской церкви принимает резолюцию, в которой заявляет: «Мы убеждены, что единственной оправданной политикой является то, что предоставляет всем расовым группам полные возможности для развития. Мы считаем морально неверным проведение политики, ставящей целью сохранение в постоянном подчинении определенной расовой группы, и убеждены, что именно эту цель преследует политика расовой дискриминации, которая осуществляется в нашей стране».[175]175
  Там же. С. 81


[Закрыть] Осудила апартхейд и Южноафриканская конференция католических епископов в феврале 1964 г., хотя и не единогласно; позицию противников апартхейда среди католиков значительно укрепили решения Второго Ватиканского собора.

В ноябре 1980 г. Постоянный комитет Англиканской церкви опубликовал брошюру, в которой говорилось: «Апартхейд – это несправедливость и зло. Церковь же борется против несправедливости и зла. Она защищает угнетенных и неимущих». В англиканских приходах было зачитано послание архиепископа Кейптаунского и 13 епископов и их викариев с призывом к активизации борьбы против расизма. В послании прямо провозглашалось, что церковь «должна быть готова сыграть свою роль в приближении дня осуществления необходимых перемен».[176]176
  Тихомиров В. И. Церковь… С. 98.


[Закрыть] Синод Англиканской церкви в ноябре 1982 г. определил апартхейд как «глубоко антихристианское, вредное учение, как ересь». Апартхейд, гласила принятая на синоде резолюция, «отвергает центральное положение христианской веры о том, что Господь через Христа стремится к примирению, поскольку он (апартхейд. – В. Г.) основан на принципе непримиримости отдельных рас».[177]177
  Там же. С. 99.


[Закрыть] Позиции и действия почти всех христианских церквей в ЮАР, в том числе реформатских, прозревших к этому времени, сыграли важную роль в антирасистском движении и в демонтаже расистской системы апартхейда. К этому они пришли в немалой степени и под давлением мировой общественности, которая постоянно и активно осуждала апартхейд и добивалась его ликвидации. Активность мировой общественности проявлялась в деятельности Организации Объединенных Наций.

В 1988 г. Специальный комитет ООН против апартхейда в Южной Африке подводил итоги своей 25-летней деятельности по организации действий государств-членов ООН и мировой общественности в борьбе против апартхейда и по разработке стратегических акций, призванных способствовать уничтожению апартхейда. Среди членов Комитета были пять виднейших политических и религиозных южноафриканских деятелей. Один из них – Алан Бусак, председатель синода Голландской реформатской миссионерской церкви, президент Всемирного альянса реформатских церквей. Выступая на этом собрании, А. Бусак назвал апартхейд «раковой опухолью в государствах современного мира, преступлением против человечества и позором для нашей страны».[178]178
  Южноафриканская республика. Экономический справочник. М., 1982. С. 55.


[Закрыть]

Если церковь меняла свое отношение к апартхейду постепенно, реагируя на акции расистского режима, то в сфере экономики недовольство апартхейдом со стороны предпринимателей и бизнесменов проявилось с момента его установления.

Экономические изъяны системы апартхейда стали очевидными уже в 1960-е годы. Недостаток квалифицированной рабочей силы, особенно на предприятиях обрабатывающей промышленности, стал ощущаться с конца 1950-х годов. В 1964 г. не хватало 50 тыс. квалифицированных рабочих, а в 1970 г. – уже 100 тыс.[179]179
  The Times. 04.06.1964.


[Закрыть] В 1960-е годы южноафриканские промышленники открыто выступали за отмену «базисных законов» апартхейда. Директор правления «Англо-Америкэн корпорейшн» Гарри Оппенгеймер заявил в те времена: «Дискриминация по расовой принадлежности или по цвету кожи является неправильной с точки зрения морали, а с точки зрения экономики – неприемлемой».[180]180
  United Nations Special Committee against Apartheid: 25 years of Commitment to the Elimination of Apartheid in South Africa. N. Y., 1988. P. 1, 7.


[Закрыть]

Противоречия системы апартхейда, проявившиеся в 1950– 1960-е годы, переросли в 1970-х годах в кризис. С требованием отмены или изменения экономических законов апартхейда выступали не только отдельные бизнесмены, но и многие предпринимательские объединения, различные компании. Предложения по ослаблению негативных экономических сторон системы апартхейда исходили даже от государственных корпораций, например от Корпорации по производству чугуна и стали (ИСКОР).

После массового восстания против режима апартхейда в Соуэто в июне—августе 1976 г. многие бизнесмены, выступавшие раньше только за отмену экономических законов апартхейда, затрагивавших их интересы, осознали необходимость устранения и политико-дискриминационного законодательства. Причины такого изменения взглядов четко определил все тот же Г. Оппенгеймер: «Белый человек принес в Южную Африку позитивные и негативные изменения. Позитивным изменением является частное предпринимательство – капитализм, который дал возможность стране стать одной из ведущих промышленно развитых стран мира. Негативным изменением является расизм… Небелые жители Южной Африки считают капитализм и расизм тесно связанными друг с другом. Пока ЮАР не сделает отступлений в области расовых отношений, тот, кто борется за уничтожение системы расизма, уничтожит и капитализм».[181]181
  The African Communist. L., 1979. № 76. Р. 64.


[Закрыть]

В 1981 г. на конференции в Йоханнесбурге при участии более 600 крупных бизнесменов специальным комитетом в составе глав десяти крупнейших монополий была разработана программа «минимальных требований» к правительству. Бизнес настаивал на форсированной отмене законов апартхейда, «ограничивающих мобильность рабочей силы».[182]182
  Rand Daily Mail. Johannesburg. 13.11.1981.


[Закрыть] Это было требование покончить с расовой дискриминацией рабочих африканцев.

Таково было отношение южноафриканских предпринимателей к системе апартхейда, которая мешала им и которая, противореча реальной экономике, зашла в тупик.

Не удалась и основная сегрегационная акция политики апартхейда – создание бантустанов, где должны были жить и «развиваться» африканцы, не только отделенные от белых южноафриканцев, но и разделенные между собой по этническим признакам. «В 1970-е годы становилось все очевиднее, что несоответствие системы апартхейда объективной реальности достигло вершины кризиса, – оценивал обстановку в стране Пол Мейлам. – Полностью провалилась политика бантустанизации. Было ясно, что бантустаны никоим образом не станут жизнеспособными политическими или экономическими самостоятельными единицами. Правительство еще цеплялось в 1980-х годах за эту политику, хотя давно уже было очевидно, что система бантустанов развалилась».[183]183
  Maylam P. Op. cit. P. 181.


[Закрыть] Это было серьезным поражением всей системы апартхейда, несмотря на то что в бантустаны было насильственно переселено около 2 млн африканцев.

«Реагируя на разрушение системы апартхейда, – отмечал тот же П. Мейлам, – правительство в конце 1970-х годов начало потихоньку демонтировать институциализированную расистскую систему, пытаясь в то же время гарантировать сохранение власти в руках белых – некоторые называли это “модернизацией” расового господства».[184]184
  Maylam P. Op. cit. P. 204.


[Закрыть]

В программном документе южноафриканской Прогрессивной партии дается психологическая характеристика межрасовых взаимоотношений белых и черных южноафриканцев: «В любом многорасовом обществе, вероятно, в каждой его общине существует глубоко сидящий страх, что над ней может господствовать другая расовая община. <…> Белые боятся, что со временем численно превосходящие их африканцы установят политический контроль над ними и что неафриканские общины будут ущемлены в правах так же, как это сейчас происходит с африканцами. Именно этот страх заставляет сейчас многих белых изо всех сил цепляться за свое господствующее положение даже в том случае, когда сами понимают, что такое положение не имеет морального оправдания и что, в конце концов, его невозможно сохранить. <…> Что нам нужно, так это парламент, сформированный таким образом, чтобы политическое господство одной расы было невозможно, независимо от того, какая расовая община получит большинство на всеобщих выборах».[185]185
  Цит. по: История Африки в документах. Т. 3. С. 62.


[Закрыть]

Все попытки правительства, сначала во главе с Б. Форстером, затем с П. Ботой, найти такой путь модификации режима апартхейда, чтобы сохранить господство белой расы, были тщетны. Не помогли ни новая конституция 1984 г., ни обещания отменить законы, ограничивающие свободу передвижения (пропуска, миграционный контроль), и ввести единый южноафриканский паспорт. Попытки политических реформистов, как в правительстве, так и вне его, преобразовать ЮАР в федеративное или даже конфедеративное государство также остались пустыми разговорами. Все это делалось, чтобы заменить полностью дискредитировавшую себя, доказавшую политическую несостоятельность и экономическую неэффективность политику государственного апартхейда не менее дискриминационными, но внешне замаскированными политико-правовыми структурами. Иными словами, сохранив контроль над политической властью, избавиться от экономических пут апартхейда.

Кризисная ситуация из-за неудач политики апартхейда отразилась и на правящей Националистической партии. Одна из ее фракций, «ферлихте», выступала за господство белых, но господство реформированное. Вскоре среди них появились «неоферлихте» (левые), еще более резко выступавшие против системы апартхейда. О них можно судить по перемене отношения к апартхейду в 1980-х годах одного из ведущих идеологов НП – профессора Почефструмского университета Виллема Дж. де Клерка. Бывший сторонник апартхейда, он, примкнув к «неоферлихте», заявил в африканерской газете «Раппорт»: «Нам необходимо уничтожить идеологию, господствующую в этой стране, причем сделать это срочно и не откладывая на будущее. <…> Мы должны порвать с идеологией апартхейда: 1984 г. должен еще глубже разрушить его идеологическое самооправдание. Такие понятия, как автоматическое членство в рядах олигархии, обладающей исключительными правами, изоляция по цвету кожи, надменность расизма, разделяющего и подвергающего дискриминации людей, – все это включено в действующие законы и обычаи и существует под покровом верховной святости. Этнический бог манипулирует разделением (апартхейдом. – В. Г.) настолько, что сам становится дьяволом, уничтожающим человеколюбие и возможность сосуществования».[186]186
  Цит. по: Тихомиров В. И. Партия апартеида. С. 192–193.


[Закрыть]

Правящая НП к этому времени не только раскололась на сторонников и противников апартхейда, но и почти полностью отвернулась от апартхейда.

Тупик и демонтаж апартхейда

Кардинальное изменение в политике НП произошло с избранием в 1990 г. президентом ЮАР Фредерика В. де Клерка. Началась активная переговорная деятельность с руководством Африканского национального конгресса, с Нельсоном Манделой. Перед этим Нельсон Мандела сразу же после своего освобождения из тюремного заключения выступил на стадионе в Соуэто, пригороде Йоханнесбурга, обращаясь к 120 тыс. своих соотечественников. И об апартхейде он сказал: «Большинство южноафриканцев, черных и белых, осознали теперь, что у апартхейда нет будущего. С ним нужно покончить, и мы добьемся этого своими решительными массовыми действиями, обеспечив тем самым мир и безопасность в стране. <…> Неисчислимы беды, принесенные апартхейдом на наш субконтинент. Разрушены семьи миллионов людей, людей моего народа. Миллионы бездомных и безработных. Наша экономика лежит в руинах, а народ втянут в политическую междоусобную борьбу».[187]187
  Цит. по: История Африки в документах. Т. 3. С. 382.


[Закрыть]

В самом начале своего правления, 21 марта 1990 г., новый президент ЮАР встретился с министром иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе. Мировая пресса назвала беседу Ф. В. де Клерка и Шеварднадзе «исторической» и «сенсационной». Дипломатическое выражение «беседа прошла в конструктивном духе» полностью отражало характер этой встречи. После встречи у Шеварднадзе сложилось впечатление, что господин де Клерк понимает: апартхейд – это анахронизм нашего времени. И хотелось верить в то, что он сказал о планах ликвидации апартхейда. И через год это подтвердилось, когда де Клерк докладывал парламенту ЮАР: «Прошел год, как Южная Африка взяла новый курс. События следовали быстро одно за другим, и у меня нет сомнений, что наша страна вышла на путь своего обновления. Перед нами, избавившимися от расовой дискриминации, стоит цель – дать всем южноафриканцам полные права и возможности во всех сферах жизни». Затем Ф. В. де Клерк представил членам парламента программный документ под названием «Манифест для Новой Южной Африки». В этом многостраничном документе, предшественнике новой конституции, говорилось: «Мы, южноафриканцы, декларируем, что справедливой и прекрасной Новой Южной Африке, избавившейся от апартхейда, необходима крепкая южноафриканская нация. <…> Права всех людей и всех меньшинств, определенные на нерасовой основе, будут адекватно защищены и конституционно гарантированы».[188]188
  Address by State President, Mr. F. W. de Klerk, at the Opening of the Third Session of the Ninth Parliament of the Republic of South Africa (February 1, 1991). Cape Town, 1991. P. 28–29.


[Закрыть] Этот документ датирован 1 февраля 1991 г., а уже 29 апреля президент сообщил через прессу: «Наша цель – создание южноафриканского государства, свободного от каких-либо проявлений подавления, насилия, неравенства и дискриминации. Мы уже сделали значительные шаги к этой цели. Мы уже отменили более ста законов, основанных на принципе расовой дискриминации, и впредь не собираемся издавать законы, подобные прежним. Нет никакого сомнения в том, что в день выхода этой статьи все основные законы апартхейда уже будут отменены».[189]189
  The Time International: The Emerging New South Africa. April 29, 1991. Р. 5.


[Закрыть]

Апартхейд не только оказался в тупике. Его создатели, и политические и религиозные, поняли, что дело это безнадежное, и стали сначала постепенно, а потом решительно и полностью уничтожать всю систему апартхейда. Эксперимент создателей системы апартхейда, пытавшихся решить проблему межрасовых отношений таким образом, чтобы сохранить свое господство над другой расой, завершился. Результат оказался отрицательным для «экспериментаторов». Но у него оказалась и положительная сторона. Те, кому в других странах приходится решать подобные проблемы, вероятно, поняли, что идти по этому же пути – значит обречь себя на поражение. Путь, по которому южноафриканские «экспериментаторы» шли почти все XX столетие, – от радикального национализма и ксенофобии через расовую сегрегацию и дискриминацию к расизму в облике апартхейда – оказался тупиковым и даже опасным.

В заключение можно, и даже нужно напомнить слова, произнесенные Табо Мбеки, президентом новой и свободной от расовой дискриминации Южно-Африканской Республики, в 2000 г. на международной конференции по расизму: «Практика расизма является антигуманной и грубейшим нарушением прав человека. <…> Расизм проявляется в разных сферах: идеологической, существуя как идея, и в социально-экономической, пронизывая социальные, политические, экономические, культурные и властные отношения благодаря подавлению и дискриминации жертв расизма. <…> Наследие расизма так глубоко укоренилось, что ни одна страна в мире не преуспела в создании нерасового общества. Действительно, весьма тревожный всплеск расизма и ксенофобии в настоящее время является частью социально-политической действительности некоторых стран Севера».[190]190
  История Африки в документах. Т. 3. С. 394.


[Закрыть]

Итак, эксперимент завершен, система апартхейда признана ненужной, даже вредной. С апартхейдом в Южной Африке покончено. Однако остались опасные микробы апартхейда, микробы расизма. Они распространяются там, где есть для них питательная почва, а почва эта – прежде всего ксенофобия и национализм.

Приложение

<…> Нужно прежде всего понять, что апартхейд, разделение, сегрегация или дифференциация – как бы ни называлась традиционная расовая политика Южной Африки – все это составная часть южноафриканской традиции, берущей начало со времен первого поселения голландцев на Кейпе в 1652 г. и до сих пор поддерживаемой подавляющим большинством белых южноафриканцев, состоящих в основных политических партиях.

Глубоко укоренившееся расовое самосознание белых южноафриканцев – явление, которое не в состоянии понять не очень осведомленные, – берет свое начало от базового различия между двумя группами, белыми и черными. Различие по цвету кожи – это просто физическое проявление контраста между двумя несовместимыми образами жизни, между варварством и цивилизацией, между язычеством и христианством и, наконец, между многообразием и его отсутствием. Расовая дифференциация провозглашается сейчас так же, как и 300 лет назад.

С самого начала европейские колонисты составляли незначительное меньшинство; нет никакого сомнения, что если бы они поддались соблазну ассимиляции, то их бы затопило язычество черной Африки вплоть до полного уничтожения. По необходимости им пришлось вооружаться и защищаться от все возраставшей угрозы; и что бы могло стать более надежной защитой, нежели окружить себя непроницаемой броней – броней расовой чистоты и самосохранения?

<…> Южноафриканские расовые отношения, означавшие выживание, недопущение смешанных браков, предотвращение ассимиляции, стали реальностью только благодаря христианской вере и претворению ее в жизнь, что, в свою очередь, привело к сохранению расовой идентичности и взаимному уважению.

Такова основа апартхейда. <…>

Здесь проводится грандиозный эксперимент; не чреватый кровавым истреблением и не приукрашенный ассимиляцией, а вдохновленный верой в логическое разделение с принятием основных человеческих прав и обязанностей. Однако пользоваться человеческими правами и выполнять соответствующие обязанности могут только люди, способные оценить их значимость, и вот здесь-то мое правительство, имеющее дело со все еще примитивным небелым населением, сталкивается с огромной проблемой образования. <…>

Обвиняют, что небелым в нашей стране не предоставлены политические права. Это – неправда. В городских районах есть консультативные советы, члены которых избираются жителями черных городских поселков, получающих таким образом возможность адекватного самовыражения. Кроме того, в сельских районах в соответствии с законом о властях банту созданы племенные органы власти; через эти органы банту предоставлена возможность играть активную роль в управлении их собственными делами, и по мере их развития на них будет возлагаться все больше ответственности и обязанностей наряду с ростом привилегий. Все это будет продолжаться, пока они не докажут, что компетентны управлять собой. <…>

Теоретически цель политики апартхейда можно было достичь, разделив страну на два государства: все белые – в одном, а все черные – в другом. Однако в обозримом будущем это просто практически нереальная политика. <…>

В любом случае полное осуществление политики раздельного расового развития займет очень много лет. Можете назвать это экспериментом, если вам нравится, и тогда можно сказать, что это эксперимент, находящийся на начальных стадиях. Многие аспекты этой проблемы, конечно, все еще далеко не ясны, и было бы неразумно, даже если это возможно, выработать план действий на 50 лет вперед. Скорее всего прогресс будет достигнут путем проб и ошибок.