Текст книги "Полевое руководство для научных журналистов"

При посадке в штате Флорида шаттл «Колумбия» разрушился в воздухе, разбросав обломки на территории семи штатов и убив экипаж из семи человек. Мы все бросились отрабатывать эти срочные новости.

К чему-то настолько эзотерическому, как доисторический топор, мы вернулись только несколько недель спустя.

Однако, поскольку я изменил заход в истории, она, к счастью, стала вневременной. Выставка в музее, которая стала поводом для пресс-конференции, теперь заслуживала лишь упоминания по ходу дела.

В воскресенье, 22 февраля, мой материал о кварцевом топоре вышел на первой полосе раздела международных новостей, заняв более трех четвертей страницы древними загадками человеческого сознания.

9. Массовые журналы
Дженис Хопкинс Тэнн

Дженис Хопкинс Тэнн последние 20 лет успешно работает как фрилансер для массовых журналов. Она запустила рубрику «Лучшие врачи Нью-Йорка» для журнала New York и «Лучшие врачи в Америке» для American Health. Ее статьи публиковались в Columbia Journalism Review, Family Circle, Self, Woman's Day, Child, Parade, Vogue, The Carnegie Reporter, Reader's Digest и многих других изданиях. В соавторстве с доктором Ли Райхманом она написала книгу «Бомба замедленного действия: глобальная эпидемия туберкулеза с множественной лекарственной устойчивостью» (Timebomb: The Global Epidemic of Multi-Drug Resistant Tuberculosis, 2002) и еженедельно пишет об американских новостях в медицине для BMJ (British Medical Journal). За свои тексты по медицинской тематике Дженис получила 11 наград. Она экс-президент Американского общества журналистов и авторов, один из руководителей Нью-Йоркского клуба женщин-новостников, член Национальной ассоциации научных журналистов и Гильдии авторов.

Мне нравится понимать, как что работает: почему бляшки скапливаются в артериях, как микробиологи определяют различные штаммы бактерий, как хирурги разделяют сросшихся близнецов, почему одни медицинские центры лучше других. Я хочу давать людям информацию, которая поможет им принимать оптимальные медицинские решения. Самый увлекательный способ узнавать такие вещи и информировать публику – писать для журналов.

Большинство журнальных статей начинается с предложения, также называемого письмом-запросом. Вот как я начала свое письмо в журнал Child:

Ева-Мария – энергичная четырехлетняя красотка с большими темными глазами, блестящей стрижкой под пажа и дырой в сердце.

Врачи сказали, что дыру можно заделать, но для операции придется вскрыть грудную клетку, а после нее останется шрам по центру ее маленького тела. Еве-Марии придется три дня провести в отделении детской интенсивной терапии и по крайней мере семь дней в госпитале.

Как объяснить четырехлетнему ребенку, что такое серьезная операция на сердце? Родители Евы-Марии надеялись найти способ спасти ее от боли, шрамов и длительного восстановления.

Им повезло. Хирурги в Нью-Йоркском медицинском центре, впервые опробовавшие минимально инвазивные операции на сердце у взрослых, сегодня используют ту же технику для лечения пороков сердца у детей, таких как у Евы-Марии.

Редактору понравилось мое предложение, и он выдал мне задание – статья в итоге вышла под заголовком «Нежный ремонт для крохотных сердечек» в августовском номере журнала за 2000 г.

Основные рынки для материалов о здоровье и медицине – массовые журналы, женские журналы, журналы для родителей, издания о здоровье и научно-популярные издания.

С тиражом почти 36 миллионов и аудиторией 80 миллионов человек – почти треть всей страны – «дедушкой» массовых журналов можно считать Parade. Это воскресный журнал 350 газет (имеется в виду, что журнал выходит как тетрадка-приложение в воскресном «толстом» номере газеты. – Прим. пер.). Parade активно пишет о здоровье: он публикует одну большую историю в месяц и колонку. У него есть и специальные выпуски о здоровье и долголетии, здоровье мужчин и женщин, а также выпуски, привязанные к объявленным неделям тех или иных болезней. Другие массовые журналы, пишущие о здоровье, – Reader's Digest, The Atlantic Monthly, Harper's и еще многие региональные издания вроде New York Magazine.

Женские журналы разнятся между собой, но все они считают своих читателей занятыми людьми, у которых не так много времени на медицинские материалы. Бывший редактор рубрики здоровья в Woman's Day Джиллиан Роули говорит, что их типичная читательница «хочет упростить свою жизнь и делать все быстро и легко, но при этом сохранять хорошую форму и здоровье – свое и своей семьи. Информация, которую мы даем своим читательницам, должна быть полезной». Woman's Day и Family Circle рассчитаны на женщин 30–40 лет, а More – на женщин за сорок. Журнал Self же, по словам старшего редактора Элизабет Энн Шоу, для более молодых женщин, 25–40 лет, «очень здоровых, активных и высокообразованных».

Журналы для родителей, как правило, пишут о здоровом развитии детей и обычных проблемах (ребенок отказывается есть овощи), а не о редких болезнях, хотя иногда и они готовы взяться за драму, как показал мой опыт с Child.

Журналы о здоровье – это, например, Health, Prevention, Men's Health, Fitness и Shape. В Health много историй о популярной психологии. Prevention часто изучает «естественные» методы лечения. Men's Health нацелен на «мужской разговор» с большим количеством советов и врезок. Fitness и Shape склоняются к сюжетам о физкультуре. Кроме того, многие медицинские факультеты и центры делают собственные рассылки о здоровье, и многие из них опираются на фрилансеров.

Из научно-популярных журналов самый известный – Scientific American, читатели которого – преимущественно мужчины за сорок с высоким доходом. Новостной редактор Филип Ям говорит, что журнал серьезный, но более легкий и живой, чем раньше. Он рассказывает обо всех областях науки, не только о медицине. Как и многие редакторы, Ям хочет, чтобы его удивили, дали «увидеть старую идею под новым углом». В эту же категорию попадают журналы Popular Science, Discover и Wired.

Какой бы журнал вы ни выбрали, прочитайте несколько номеров, прежде чем предлагать тему для статьи. На сайте журнала вы можете найти инструкции для авторов, их же можно получить после звонка в редакцию.

Ваше предложение темы должно убедить редактора, что у вас хорошая задумка для материала, вы хорошо пишете и что текст надо доверить именно вам. Большинство моих запросов редакторам начинается с фразы, которая впоследствии становится лидом для моего текста. Редакторам нравятся письма, из которых видно, что вы нашли героев и экспертов для интервью. Из моего предложения материала о Еве-Марии было очевидно, что я уже поговорила с хирургами и нашла пациентку.

Отправляйте письмо правильному редактору. Не шлите запрос анонимному «Редактору рубрики здоровья» или «Редактору» – найдите имя этого человека в выходных данных и убедитесь, что не сделали в нем опечаток. Если имя редактора подходит как мужчине, так и женщине, например Бретт или Лесли, выясните, кому вы пишете. У управляющего редактора одного крупного еженедельного издания как раз такое имя, и он пропускает запросы, где написано «мисс», потому что, как он говорит, журналист, который не удосужился выяснить, что редактор – мужчина, его изданию не нужен.

Всего несколько лет назад журналисты клали в конверт отпечатанное на машинке письмо и свои лучшие заметки и отправляли по почте. Сегодня большинство редакторов предпочитают электронную почту. Но бывает по-разному: некоторые журналы предпочитают обычную почту, потому что они получают так много писем и спама, что многие ценные электронные письма до них не доходят. Кое-кто из редакторов тоже предпочитает обычную почту, потому что распечатанное письмо и записи на бумаге проще просмотреть и передать кому-то другому.

Узнайте, что больше нравится редакторам, позвонив в журнал и спросив. Если вы шлете свой запрос электронной почтой, укажите в теме письма, что это предложение темы.

После того как вы нажмете «Отправить», ваше письмо, скорее всего, попадет в черную дыру. Большинство редакторов не отвечает на письма, которые их не заинтересовали. Некоторые письма теряются в почте. Если вам не отвечают две или три недели, напишите редактору или позвоните. Вежливо напомните о своем предложении и вставьте его копию в письмо. Если и после двух напоминаний вам не отвечают, считайте, что с этим изданием ваши отношения закончились.

Предложение сразу в несколько изданий имеет смысл, когда у вашей задумки есть временные ограниченная и вы предлагаете тему редакторам, с которыми еще не работали. Если вы знаете редактора, попробуйте воспользоваться формулировкой, которую предлагает член NASW Робин Мехия: «Я предлагаю эту тему только вам. Поскольку тут важны сроки, я был(а) бы благодарен(на) ответу к такому-то числу. Если я не получу от вас ответа, буду считать, что могу предложить тему куда-то еще».

Авторы переживают, что, если они отправят свою идею сразу в несколько мест, она может приглянуться двум редакторам. Такое происходит редко. Если это случилось, вы можете выбрать лучшие условия или сделать два разных материала на одну и ту же тему.

Не начинайте работать над статьей, пока у вас на руках нет договора, даже когда редактор очень просит прислать текст к утру понедельника. Мой коллега начал работу над срочным материалом до того, как получил договор, а затем – сюрприз – в договоре было сказано, что журнал ему не заплатит, пока не получит записи интервью. Но никто не сказал ему, что все надо записывать, и к этому времени он уже успел взять несколько интервью. Стойте на своем и говорите, что не начнете работу, пока не увидите договор. Для этого существуют факсы.

Раньше журналы покупали «серийные права на первую публикацию в Северной Америке», которые давали им право опубликовать ваш текст один раз на континенте. Авторы туристических заметок часто перепродавали свои материалы в соответствующие разделы газет по всей стране. Авторы «вечнозеленых» текстов, подходящих для многих журналов (например, «10 советов, как поддерживать порядок в гостиной» или «Самая важная информация в вашем резюме»), часто хорошо зарабатывали на перепродаже текстов.

С приходом электронных баз данных и интернета все изменилось. Издатели захотели получать все права на материал – не потому, что они могли перепродавать их на тех же рынках, что и авторы, а потому что они хорошо получали за продажу всего содержания журнала в базы данных.

Гарантии и правила компенсации – еще одна проблема. Некоторые контракты требуют, чтобы вы оплачивали дорогих адвокатов своего издания, если кто-то решит подать на журнал в суд. Они также могут попросить вас дать гарантию, что «материал не содержит клеветы, непристойностей или других нарушений закона и не нарушает ничьи имущественные права, право на частную жизнь или другие права третьих лиц». Вы не можете этого сделать, потому что такие решения выносит суд. В такие пункты договора авторам нужно вставлять «насколько мне известно». Если материал острый, юристы издателя должны проверить его на предмет клеветы.

Контракт является предметом переговоров. У многих журналов есть две или три версии договора, и сначала они попытаются уговорить вас подписать ту, в которой за ними остаются права на перепечатку текста. Если вам не нравится ваш договор, попробуйте вежливо сказать, например: «Мой адвокат не любит, когда я подписываю договоры с переуступкой всех прав. Не могли бы вы прислать мне другой вариант?»

Автор может попросить журнал изменить договор, и многие журналы на это пойдут. Полезные советы по договорам дают организации авторов, особенно Американское общество журналистов и авторов. Иногда все, что вы можете сделать, получив особенно неудачный договор, который издатель отказывается обсуждать, – это отказаться от задания и не писать для этого журнала. Я, как и многие мои коллеги, так и делала.

Написание статьи – это процесс сбора слишком большого количества информации и последующего отсеивания лишнего. Я стараюсь по возможности брать интервью, присутствовать на операции и идти в лабораторию сама. Я записываю интервью, когда могу это сделать, но обычно жду только самые важные цитаты. Кроме того, я все аккуратно записываю. Диктофон может отказать, а в операционной от него меньше толка, чем от записи того, что вы видите.

Что касается структуры текста, я начинала работать в газетах, где нет такой роскоши, как время. Я научилась выстраивать историю у себя в голове, прежде чем садиться писать. Иногда я, однако, сталкиваюсь с особенно противной историей, у которой, кажется, нет никакой естественной структуры. Тогда я пробую написать отдельные части этой истории и потом связать их между собой. Часто по мере того, как я это делаю, и возникает структура.

Один из способов организации материала – in medias res («с середины», как говорили римляне). Вы начинаете с кульминации, а затем объясняете читателю, что к этой кульминации привело, что случилось потом и чем в итоге разрешилось дело. Еще один популярный метод – начать с трогательной истории, чтобы завлечь читателя. Я называю этот способ «заходом с Милдред, 34-летней матерью двоих детей». Затем вы объясняете, насколько распространена проблема Милдред, на какие признаки надо обращать внимание, как эту проблему диагностируют и лечат, и даете советы, как найти квалифицированную помощь. Еще один вариант вступления – упомянуть новостной повод или историческое событие, а затем объяснить, как это произошло и к чему привело.

Редактор может попросить вас внести правку или добавить еще какую-то информацию. В некоторых адских журналах один редактор прокомментирует ваш текст и попросит внести исправления, а когда вы все сделаете, новая версия попадет уже к другому редактору, который снова попросит вас что-то исправить, и т. д. … В других журналах ваш текст получат сразу все редакторы, и их комментарии и просьбы поправок попадут к вам одновременно.

Вам должны заплатить, как только вашу статью примут к публикации, а не когда опубликуют. До «выплаты за отмену статьи», которую никто не любит, должно доходить, только когда все, кто участвует в подготовке материала, сделали все что могли, и статья просто не вышла. Но иногда новый редактор меняет свое мнение и просто отказывается от вашего текста. Тогда вам должны заплатить полную сумму, потому что вы выполнили задание, а журнал отказался от материала по своим внутренним причинам. Вознаграждения за отказ от публикации могут быть от 10 до 100 % гонорара, но обычно это 25–30 %.

Когда вашу статью приняли и отредактировали, ее, скорее всего, проверит умный молодой фактчекер, который может спасти вас от ошибок. Дайте этому человеку копии ваших источников с пометками, где вы взяли информацию, и список людей, с которыми вы говорили, с номерами их телефонов.

Некоторые журналы просят у вас ваши заметки, записи интервью и расшифровки – об этом вы должны знать заранее. Я не всегда записываю интервью и почти никогда не расшифровываю их, но, если журнал этого хочет, я прошу оплатить затраты на расшифровку точно так же, как они платят за путешествия и телефонные разговоры. Я не люблю давать журналам информацию, которая напрямую не относится к материалу, за который они платят, – не исключено, собеседник сказал мне что-то, не связанное с темой статьи, что станет поводом для материала в другое издание.

Вы должны посмотреть верстку или какую-то другую итоговую отредактированную версию вашей статьи перед публикацией на случай, если в процессе редактуры в нее закралась ошибка, которая даст читателю неверную и опасную информацию или просто выставит журнал и вас самих в дурном свете.

Самая лучшая награда за всю эту тяжелую работу – помимо вашего имени в отпечатанном номере рядом с хорошей статьей – это написанная от руки благодарность от кого-то, чью жизнь вы спасли. Я получила несколько таких писем. Самое трогательное пришло от женщины из Калифорнии, у которой успешно вырезали опасную опухоль мозга благодаря моей статье в Parade и которая потом родила двух чудесных детей. Такие истории стоят всего вложенного в них труда.

10. Отраслевые и научные журналы
Колин Норман

Колин Норман – новостной редактор журнала Science, где он управляет, насколько это вообще возможно, разношерстной командой штатных и внештатных журналистов с множеством наград. У него есть степень бакалавра по науке Манчестерского университета в Великобритании, но нет диплома по научной журналистике. Он учился – и продолжает учиться – на рабочем месте, сначала в Nature как штатный корреспондент в Лондоне и Вашингтоне, округ Колумбия, а затем в WorldWatch Institute в американской столице как старший исследователь, где он много и вдумчиво писал о науке, технологиях и обществе. Ненадолго излечившись от желания писать книги с помощью «Бога, который хромает» (The God That Limps, 1981), книги о социальных последствиях новых технологий, он вернулся в еженедельную журналистику, присоединившись к команде Science в 1981 г. в качестве автора и редактора раздела новостей.

Однажды я спросил своего друга, политического репортера влиятельной британской ежедневной газеты, есть ли у него какой-то образ читателя, с которым он садится за пишущую машинку (да, пишущую машинку – это было давно). Он ответил: «Это человек, который шевелит губами, когда читает».

В то время я, имея только степень бакалавра, начал работать репортером в Nature, журнале, который читают передовые ученые – и даже Нобелевские лауреаты. Легкомысленное замечание моего друга несло в себе важную мысль, поэтому оно мне и заполнилось: не бойтесь своих читателей.

Работа на научный журнал и правда может напугать любого. Часть ваших читателей будут знать о теме вашей заметки куда больше, чем вы, а еще большая часть мигом обнаружит ваши ошибки. В то же время, если вы пишете для междисциплинарного журнала вроде Science или Nature и надеетесь привлечь внимание астрофизика, например, к статье о генетике, вам придется объяснить некоторые базовые термины, и нужно сделать это так, чтобы не оттолкнуть тех, кто уже хорошо разбирается в теме. Кроме того, вы пишете для очень занятой аудитории, так что она оценит хороший текст. Ученым и так трудно разбираться в научных статьях в журнальном номере, и они скорее пролистнут страницу, чем будут пробираться через слишком сложную новость. И, наконец, возможно, самое главное – вы создаете контекст для исследования, о котором пишете. Ваши читатели могут сами разобраться в результатах исследования, прочитав статьи, но не смогут сами понять, как эти результаты согласуются с новым модным направлением в науке или как это исследование толкала вперед жесткая конкуренция. Это – ваша задача.

Итак, из чего складывается хороший материал для профессионального издания? Помните, ваши читатели – сообщество ученых: довольно специализированное, если вы пишете для журнала вроде Chemical and Engineering News, или очень широкое, если вы работаете на Science или Nature. Как и у любого сообщества, у ученых есть общие интересы и заботы – не только о последних научных результатах, но и о силах, которые формируют это сообщество изнутри и снаружи, в том числе тренды, конфликты, личности, конкуренция, государственная политика и, конечно, деньги. Хороший материал для отраслевого журнала отвечает интересам конкретного сообщества.

Возьмем, к примеру, статьи о новых научных результатах, которые составляют основную массу работы журналиста. Когда журнал Science лет 35 назад впервые опубликовал журналистские материалы о научных исследованиях, сама идея казалась еретической. Считалось, что только ученые могут авторитетно и точно писать о науке. Иногда мы и сегодня слышим такое. Но новостная рубрика журнала Science быстро стала самой читаемой благодаря актуальности материалов, объективности, контексту и ясности. Новостные заметки о научных исследованиях понравятся ученым, если они сделают новые результаты понятными и выстроят смысловые связи, которые могут быть неочевидны из сухого текста научной статьи. В них также должны быть мнения других ученых о сильных и слабых сторонах и о следствиях того или иного провокационного результата – информация, которая поможет занятому читателю фильтровать научную литературу.

Критерии, по которым научные результаты отбираются в число новостей в отраслевом журнале, не так уж и отличаются от тех, которые используют авторы журналов общего профиля: выводы должны быть важными, предпочтительно провокационными, иметь следствия, выходящие за пределы узкой области исследований и т. д. Но есть и подвохи. Некоторые результаты с большей вероятностью заинтересуют читателей отраслевого журнала: вызовы традиционным в определенной теме идеям, результаты в очень быстро развивающейся области знаний, междисциплинарные выводы. Пример, который попадает во все эти категории, – поток данных о малых молекулах РНК в последние годы, благодаря чему наши представления о том, как экспрессия генов меняется в разных средах, подверглись пересмотру. Новостные заметки и обзоры о малых молекулах РНК стали появляться на страницах научных журналов примерно в 2000 г., и мы внесли эту область в число научных прорывов года по версии журнала за 2002 г. Сейчас, когда я пишу этот текст, эта тема пока не очень широко освещается в СМИ, в том числе и потому, что большая часть непосредственных выводов пока не выходит за пределы лаборатории. Но в научном сообществе это очень горячая тема.

Лучшее место для поисков таких историй – научные конференции, где можно не только увидеть первые публичные выступления о последних результатах, но и услышать публичную и частную критику этих результатов из уст других ученых. Такая комбинация может принести солидные дивиденды. Мой коллега по журналу Science, Дик Керр, например, на конференции в начале 2003 г. услышал серию докладов, авторы которых предлагали поразительное объяснение некоторым странным явлениям на поверхности Марса: по их словам, периодические изменения угла вращения Марса вокруг своей оси привели к тому, что вода с полюсов попала в более низкие широты в виде грязного снега. Другими словами, на Марсе, возможно, бывали ледниковые периоды. Дик собрал мнения об этой гипотезе, показал материалы своим источникам и в апреле 2003 г. написал заметку в Science, где впервые использовал выражение «Марс-льдинка». Научная статья об этих результатах через несколько месяцев вышла в Nature, и вскоре выражение «Марс-льдинка» стало частью лексикона планетологов.

Допустим, у вас появилась задумка для текста о научных результатах, который понравится читателям отраслевого журнала, и вы убедили редактора, что ее стоит написать. Как это сделать? Есть соблазн придать веса вашему тексту, стараясь выражаться, как ученый. Это большая ошибка. В фокус-группах, которые мы проводим в Science, и в повседневном общении с учеными постоянно мелькает одна мысль: научные статьи практически нечитабельны для специалистов другого профиля, их трудно понять даже ученым из той же области. В раздел новостей и обзоров ученые идут за понятным и ясным текстом. Так что избегайте узкоспециального языка, используйте сокращения по минимуму и не включайте слишком много нудных подробностей эксперимента. На самом деле текст для широкой научной аудитории пишется примерно так же, как и текст для широкой публики. Читатель, которому нужна более детальная картина исследования, найдет ее в научной статье.

Но вы столкнетесь с несколькими проблемами, характерными для научной журналистики, рассчитанной на научную аудиторию. Самая очевидная из них: некоторые читатели будут экспертами по теме, и вы не удержите их внимание, если будете писать слишком общо, тогда как большинству читателей – специалистам по другим дисциплинам – все же понадобятся некоторые объяснения. Чтобы пройти по лезвию бритвы, вам пригодится несколько трюков. Вставляйте определения в текст как бы «между делом», а не развернуто, как будто вы просто напоминаете читателю: «Два коллектива исследователей объявили, что им удалось создать бозе-эйнштейновский конденсат – агрегатное состояние вещества, в котором группа частиц ведет себя как единый огромный квантовый объект». Не нужно давать определение ДНК, но если вы в чем-то сомневаетесь, кратко напомните, что это. Опять же, конкретный образ читателя очень поможет, когда вы сядете за клавиатуру: пишите о физике для биолога.

Еще одно отличие: читатели будут требовать от вас высочайшего уровня точности, куда выше, чем в газете. Не бойтесь задавать вопросы, пока не разберетесь, и не бойтесь возвращаться к своим источникам, чтобы что-то уточнить, проверить факты и получить отклики на новую информацию, которую вы собрали в рамках своей репортерской работы. Ваши ошибки будут тут же использованы против вас. Однажды из-за путаницы в подписи к изображению мы назвали краба моллюском, и на нас посыпались письма в духе «если даже Science делает такие ошибки, неудивительно, что уровень научных знаний в стране так чудовищно низок».

Если точность имеет первостепенное значение, нужно ли просить собеседника прочесть черновой вариант текста? Это вопрос, который может вызывать ожесточенные споры. В Science журналисты сверяют факты с источниками и иногда предлагают им прочитать черновик, ясно давая понять, что этим черновиком нельзя ни с кем делиться и что мы просим лишь проверить факты. Обычно такое чтение черновиков оказывается полезным.

Нужно также внимательно следить, чтобы в тексте были указаны ключевые соавторы исследования. В Science мы довольно часто получаем жалобы, что не упомянули статью – как правило, конкурента, – которая привела к результатам, о которых мы пишем. Очевидно, вы не сможете проследить всю интеллектуальную историю какого-либо открытия, но для сообщества читателей научных журналов ссылки имеют очень большое значение. И если за каким-то результатом стоит напряженная конкуренция, это тоже должно быть частью истории.

Действительно, самые запоминающиеся материалы в профессиональных журналах – это истории об интеллектуальных спорах, конкуренции, которая движет областью исследования, и героях таких противостояний. Такую историю, может быть, трудно написать, в том числе и потому, что сами ученые могут неохотно обсуждать мотивы, которые входят в противоречие с мифом о том, что наукой и учеными движут только наблюдения и поиск истины. Но наука – это высококонкурентная область, полная живых и интересных персонажей. Писать о науке, концентрируясь только на данных, – все равно что, освещая работу конгресса, писать только о законодательстве.

Конфликты могут привести вас в горячие области исследований (самые жаркие споры обычно вызывают важные научные проблемы), и с их помощью можно живо писать о сложных темах в науке. Классический пример работы в таком жанре – серия статей (впоследствии опубликованная как книга «Нобелевская дуэль» (The Nobel Duel) 1981 г.), написанная для Science Николасом Уэйдом, который теперь работает в New York Times. Он описал 22-летнюю гонку Роже Гиймена и Эндрю Шалли по выделению гормонов мозга, для которой нужно было кропотливо измельчать тонны мозгов животных и скрупулезно искать микроскопические количества неуловимых пептидов. Главная причина, по которой оба не оставляли эти попытки, как ее красочно описал Уэйд, – взаимная неприязнь и страх, что конкурент решит задачу первым. Гонка закончилась фактически вничью, и они разделили Нобелевскую премию по физиологии и медицине. Описание прорывных исследований через взаимодействующие силы, промахи и победы, стоящие за данными, – это наука с человеческим лицом, которую поймут многие ученые.

Недавно Дженнифер Кузин описала одну из самых активных областей в исследованиях долголетия на страницах новостного раздела Science, рассказав о жестком соперничестве Леонарда Гуаренте, известного специалиста в области старения, и его бывшего постдока Дэвида Синклера, который сейчас придерживается других взглядов. Исследования на дрожжах касались механизмов, которые могли бы объяснить, почему снижение потребления калорий увеличивает продолжительность жизни. Эти исследования могут быть приложимы и к млекопитающим, которые тоже дольше живут на диете, близкой к голоданию, но биология здесь настолько сложная, что, просто описывая ее, вы быстро потеряете среднестатистического читателя. Однако подача ее в контексте противостояния учителя и ученика «оживила» исследования так, что они стали понятны множеству разных ученых.

Подобные статьи читают охотно, потому что в них обрисованы силы, управляющие наукой, – они подыгрывают интересам сообщества. (Некоторые ученые могут возражать. Читатель однажды пожаловался мне, что в Science слишком много слухов, но потом тут же привел несколько свежих примеров из заметок, которые явно читал.) Другой популярный вид текстов – истории о внешних факторах, влияющих на науку: политические игры агентств и государственных органов, финансирующих научные исследования, растущее влияние бизнеса на науку, законы и правила, карьерные перспективы, нарушения научной этики и отношение общества к науке. Все эти внешние силы вместе – ключевые элементы научной журналистики для ученых.

Когда вы пишете о науке для научного журнала, думайте об этом так же, как журналисты Wall Street Journal думают о бизнесе. Точно так же как бизнес-журналистика – это гораздо больше, чем новости компаний и котировки акций, научная журналистика – это не только данные. Ученым – вашим читателям – крайне интересно все научное сообщество. Помните об этом, когда садитесь за клавиатуру.