Текст книги "Истории из другой жизни (сборник)"

– Люди слишком крепко спят, – задумчиво ответил ветер, чуть слышно скользя по каменным джунглям.

– Странно… Наверное, я начинаю сходить с ума, раз слышу ветер и говорю с ним. Но, может быть, это и к лучшему…

– Безусловно, твое нынешнее состояние раскрыло тебе не только глаза, но и уши, – рассмеялся ветер в ответ.

– Ничего, друг мой, сейчас я возьму телефон, наберу несколько цифр, и нас с тобой будут лечить в красивом желтом здании.

– В этом ты ошибаешься, я всегда свободен! Это ты приковала себя к иллюзиям и стереотипам, – заметил ветер.

– И что же? Таких, как я, несколько миллиардов!

– Так много?! Но почему же тогда каждый из вас так боится потерять иллюзии и обрести свободу? Ведь я-то всегда свободен, – прошелестел ветер, взмахивая воздушными крыльями.

– Наверное, это сила привычки. Люди склонны цепляться за то, что них есть, даже если это просто иллюзии…

– Но ты говоришь со мной, значит, избавилась от одной из своих иллюзий, – шепнул ветер прямо мне в ухо.

– Ну и что из того? Я такой же человек, как и все. Я тоже не вижу ничего, кроме иллюзий, созданных собственными, подчас не самыми приятными, мыслями и фантазиями…

– Точнее, ты так решил а, поэтому и не видишь. Следуй за мной, я покажу тебе истинную красоту этого мира!

– Пошел к черту, ты лишь плод моего воображения!

– Тогда давай, строй новые иллюзии! Ну же, у тебя отлично это выходит! Только запомни: иллюзии имеют свойство таять, как весенний снег… Придет время, и все встанет на свои места. Только будет уже слишком поздно! – ветер обиженно взвыл и унесся прочь, мягко скользнув по моей щеке.

– Может быть, ты и прав. Свобода – это состояние души, в котором стерты иллюзии. Но свобода – это еще и смерть, уносящая с собой наши оценки, стереотипы и прочую шелуху. Мы еще встретимся с тобой, я знаю! – крикнула я вслед улетающему ветру.

И снова томительное одиночество… Осталась лишь темнота и рой мыслей, копошащихся в полусонном сознании, а сердце продолжало тревожно биться и лить прозрачные слезы. Выбор есть всегда, но кому он нужен, если проще всего продолжать жить в иллюзиях. Не так ли?

* * *

Порой наша голова заполняется всевозможным бредом, который, по сути, нам вовсе не принадлежит… Он перетек в наши мозги от высказываний политиков, учителей, родителей. Мы впитываем его вместе с телевизионными передачами и газетными статьями. И все эти чуждые нам мысли пытаются доминировать в нашей голове, заглушая наши собственные! Мало того – они пытаются заглушить наши чувства, влиять не только на разум, но и на сердце, которое пока еще недоступно для загрязнения. Наверное, единственный правильный выход в любой ситуации – слушать свое сердце и следовать его зову.

Если человек слушает свой ум, он найдет много причин для того чтобы не делать то, что велит сердце. Ум будет подсказывать ему логически правильные ответы, и человек будет несчастлив, потому что в уме нет радости. Истинная радость может быть только в сердце! Слуга своего ума не приходит в своей жизни ни к чему, ничего не совершает и не находит ни одного правильного ответа – ум путает его. Ум вообще выборочен в восприятии, это известно психологам, поэтому любой из нас видит только то, что может воспринять его ум. Еще ум ленив, он похож на браузер в интернете, который при посещении того же самого сайта во второй раз, загружает картинки из памяти, а не перерабатывает заново уже известную ему информацию. Получается, что мы ищем ключ по всей комнате, а он часто оказывается у нас в кармане! Нынешнее общество – это люди, потерявшие дорогу к своему сердцу. Есть изгои общества, которые выкинули сами себя из привычной рутины, отошли от взглядов обычного человека, и они по-своему счастливы, тогда как люди ума никогда не смогут узнать, что такое настоящее счастье. У них есть свое представление о нем, к осуществлению которого они стремятся, но на самом деле они идут к созданному их же умом миражу, куда, в результате, так и не доходят… Ум стереотипен, он ищет шаблоны и клише, сердце же творит и создает, оно всегда готово к порыву, подвигу, полету! Ум ограничен, труслив и рационален, а сердце свободно и безгранично!

…Постепенно наши с Ингой отношения охладели окончательно. Кроме упреков и вечных ссор в нашей семье ничего больше не осталось… Инга постоянно искала виновных в своей, якобы, не сложившейся жизни, и почему-то обвиняла меня во всем, что ее не устраивало. Больше всего я оказалась виноватой в том, что уговорила ее на переезд в Швецию, которая обошлась с нами так несправедливо… Я действительно чувствовала свою вину в том, что наши надежды не сбылись. Всеми силами я старалась сделать Ингу счастливой, но меня постигла неудача, стоившая нашей любви, наших отношений… Однако, несмотря на то, что мы с Ингой не обрели семейного счастья, у меня появилась мысль о том, что можно было бы подкопить денег и сделать ей фиктивный брак с гражданином Швеции, чтобы они с сыном все же остались тут, поскольку мосты для возврата были уже сожжены… Я по-прежнему любила ее и Андрея и хотела хоть чем-то облегчить им жизнь.

Я стала искать пути, как можно остаться в этой стране. Просмотрев кучу форумов и пообщавшись с людьми, я пришла к выводу, что выход все же есть! Первое, что я сделала – это подала апелляцию, не согласившись с решением Миграционного ведомства! Во мне созрела решимость выдержать любой, самый тяжелейший судебный процесс, чтобы доказать свою правоту! Спустя два года пребывания в деревне, нам пришло уведомление из Миграционного ведомства с просьбой явиться на судебное заседание. Казалось, что Небеса услышали наши молитвы и разверзлись над нами! Это был шанс заново рассказать нашу историю и убедить судей в том, что мы не можем вернуться на родину и имеем полное право остаться жить в Швеции, где однополые браки признаны официально!

И вот наступил долгожданный день суда, когда рассматривалось наше дело по моей апелляции. Наконец-то у нас появилась возможность вновь рассказать обо всем, что нам довелось испытать у себя на родине, поведать об унижениях и гонениях, которыми мы подвергались только за то, что любили друг друга и хотели быть вместе!

Суд длился с часа дня до семи часов вечера – целых шесть долгих часов. Это действительно был тяжелейший процесс! Надеяться нам было не на кого, кроме Господа Бога… Не было ни одного человека, который оказал бы нам хотя бы моральную поддержку, никого, кто бы протянул руку помощи… Лишь формальный адвокат от Миграционного ведомства привел несколько не очень убедительных доводов в нашу защиту. Мы были предоставлены самим себе, и у меня было такое чувство, будто мы сражаемся одни против целого вражеского войска! И все же, несмотря ни на что, мы старались использовать наш последний шанс! Мы прекрасно понимали, что именно здесь и сейчас решается наша судьба! Я не могу описать словами то, что я чувствовала в тот момент… Подавленность, беспомощность, страх, надежда, злость и готовность идти до конца – все было вперемешку.

Ингу почему-то спрашивали дольше моего, и она была полностью сломлена морально и разбита этим процессом. Выйдя в коридор из зала суда, она выглядела больной, несчастной и очень уставшей от жизни женщиной, лет на десять старше… Она плакала и твердила, что все ее лучшие надежды рухнули, как карточный домик, и ей уже никогда не стать счастливой… Я поняла, что мне нужно воевать не только за себя, но и за нее, а также за нашего сына, который был еще слишком мал, чтобы постоять за себя. Я молча посмотрела на плачущую Ингу, прокрутила в голове эпизоды из своей нелегкой жизни… Подавила острое желание зарыдать от отчаяния и собственной беспомощности… А потом сжала кулаки и, собравшись с духом, шагнула в зал суда, словно в пропасть. На слушании я сделала акцент на своем желании изменить пол, что на моей родине было бы совершенно невозможно.

Через месяц томительного и тревожного ожидания нам пришло решение суда… Какова же была наша радость, когда мы узнали, что суд принял решение в нашу пользу! Мы поначалу не поверили своим глазам: нам дали постоянный вид на жительство в Швеции?! Неужели это правда?! С нами случилась настоящая истерика от всех пережитых волнений и переполняющей нас радости! Казалось, жизнь вновь обрела смысл, и нашему счастью не было предела! Пошли приятные хлопоты… Нас тепло поздравили в Миграционном отделе. Я заметила, что отношение к нам заметно изменилось в лучшую сторону. В нас будто бы впервые увидели людей, которые тоже имеют право на счастливую жизнь!

Мне казалось, что с получением вида на жительство в свободной стране, все наши проблемы исчезнут, мы наконец-то сможем вздохнуть полной грудью и построить свою жизнь по собственному усмотрению, так, как мы всегда мечтали… Я полагала, что теперь наши с Ингой отношения наладятся, и счастье вновь вернется в нашу семью! Но увы – моим надеждам не суждено было сбыться… Наши отношения не только не укрепились, а наоборот, развалились окончательно. Они разрушались постепенно, месяц за месяцем, день за днем, час за часом и, в конце концов, дали такую трещину, которую уже невозможно было склеить… Кончилось тем, что мы расстались. Инга забрала Андрея и ушла… До сих пор я не могу до конца оправиться от этой тяжелой, невосполнимой для меня потери и сильно скучаю по мальчику, воспитанию которого посвятила восемь лет своей жизни… Как же мне хотелось, чтобы его детство было счастливым и безоблачным! Глядя на Андрея, я невольно вспоминала свои детские и юношеские годы, которые я не могла бы назвать слишком радужными…

* * *

Я хорошо помню этот день… Мне было восемь лет. Суровый январь принес в город холод и снег, и земля преобразилась: там, где еще недавно зеленела трава и цвели цветы, теперь тяжелой белой пеленой лежали сугробы. Быстро наступали сумерки, но мы, дети, допоздна катались на санках, не торопясь расходится по домам. Я любила проводить время на улице. Играя с детьми, я на время забывала о том моральном напряжении, которое ждало меня дома.

Отношения между родителями были сложными, и все это отражалось на моей чувствительной душе, словно ее травили медленно действующим ядом день за днем… Больше всех мне было жаль свою бедную маму, которая влачила непосильную для слабой женщины ношу семейной жизни. Она убеждала меня в том, что таков удел всех замужних азиатских женщин, но уже тогда я сильно сомневалась в ее словах! Несмотря на свой юный возраст, я была уже взрослой не по годам и хорошей помощницей по дому. Мне приходилось убираться, готовить, работать по огороду, и делать еще много-много всевозможных дел… Почти каждую неделю по выходным отец приглашал гостей, и мы с мамой и еще двумя сестрами начинали готовить с раннего утра и обслуживали гостей за столом. Отец хвалился услужливыми и красивыми дочерьми, будто хорошим товаром, который в скором времени подлежит выгодной продаже… Шестеро моих братьев были в лучшем положении, нежели мы, девчонки: их не заставляли готовить, обслуживать гостей и делать «женскую» работу по дому. Мальчики могли позволить себе ходить в спортивные секции, а на летних каникулах поехать в лагеря для школьников, что всегда было предметом моей острой зависти…

«Ну почему я родилась девочкой?!» – часто думала я, и слезы отчаяния невольно текли по моим щекам. Я понимала, что, когда вырасту, моя участь будет такой же, как у моей многострадальной мамы… Как же я не хотела этого! Как я ненавидела наш уклад жизни, диктовавший свои правила, которым я не желала подчиняться с самого детства!

…Я не торопилась возвращаться домой, хотя на улице стало совсем темно. Мои друзья разбежались по домам, и осталась я совсем одна. Прокатившись несколько раз с горки в гордом одиночестве, я оставила свои санки и легла на прямо снег под старым фонарным столбом. Чуть прищурившись, стала смотреть на свет… Снежинки кружились в воздухе, освещенные тусклым светом фонарного столба, словно танцуя какой-то нереальный, фантастический танец. Это было завораживающее зрелище! Оно словно загипнотизировало меня, пробудив подсознательные, скрытые мысли, таящиеся в самых глубинах моего детского сознания…

В тот день я впервые задала себе четкий вопрос: зачем я родилась? Ради чего я живу на этом свете, если не хочу даже идти домой?! Я заплакала, и мои слезы, смешавшись с падающими на лицо снежинками, потекли со щек за воротник куртки, неприятно щекоча шею… Я поняла, что не хочу быть замужней женщиной, как моя мама, вечно окруженная ватагой орущих детей, согнутая в три погибели тяжелыми обязанностями порядочной, замужней женщины…

Жизнь нашей семьи в кругу многочисленных родственников и знакомых считалась образцом, примером для подражания, но я недоумевала: в чем же смысл этого примера, если люди в этой семье не чувствуют себя счастливыми? В чем смысл, если я плачу на улице и не хочу идти домой, поскольку твердо знаю, что, вернувшись, буду отругана отцом за то, что гуляю слишком долго, забыв о домашних обязанностях, которые меня ждут…

Они ждут меня постоянно, день за днем, и я, совсем еще ребенок, должна нести несвойственную возрасту нагрузку, физическую и моральную…

Наверное, я покинула свой дом в шестнадцать лет ради того, чтобы понять, какова цель моего существования… В чем смысл моих страданий и невзгод? Ради чего я родилась и живу в этом мире? И могу ли я хоть как-то изменить свою жизнь? Или все, что предначертано нам судьбой, уже предопределено и не подлежит изменению?

…У каждого человека внутри существует свой предел. Предел чувств. Предел боли. Предел слез. Предел ненависти. Предел прощения. Поэтому люди иногда могут долго терпеть. Долго молчать. Долго делать выводы. А потом в один миг взять и уйти без слов и объяснений. Домой я вернулась только через десять лет скитаний, пройдя тяжелейшую школу выживания на улице…

* * *

…Вскоре Инга вышла замуж за мужчину – моего мнимого друга. Он оказался подлецом и предателем из той породы людей, про которых говорят: «мягко стелет, да жестко спать». Хитро и умело он использовал мое расположение к нему, чтобы влезть в нашу семью и окончательно разрушить ее. Долгое время после разлуки с Ингой и Андреем я приходила в себя, понимая, что с такой израненной душой, как я моя, я не смогу быстро построить никаких новых отношений.

Бывает так, что люди расстаются и тут же бросаются, словно в омут, в новый роман, полагая, что это отвлечет их и принесет радость… Прежде всего нужно бросаться в самих себя! Не разобравшись в себе, не осознав, что произошло и почему, не почувствовав внутреннюю тишину, человек никогда не обретет гармонию с новым партнером. Разве нужны такие отношения, которые будут напоминать предыдущие? Из собственного опыта знаю, что именно так и будет, если строить их поспешно, не побыв наедине с собой и не построив гармоничные отношения с самим собой! Кто я и чего хочу от новых отношений, от нового человека в моей жизни? Для чего он мне нужен? Для престижа? Для уборки-готовки? Для того чтобы быть, как все, иметь семью и детей? Если человек начинает строить новые отношения, до конца не осмыслив предыдущие, то они получатся еще хуже, я в этом абсолютно уверена.

* * *

До сих пор не могу вспоминать без улыбки тот далекий день своей юности, когда ко мне, совсем еще девчонке, пришли свататься… Мне на тот момент едва исполнилось 16 лет. Родители просто горели желанием выдать меня замуж сразу же после окончания школы, чтобы поскорее избавиться от лишних хлопот, связанных с моим непокорным поведением. У меня были красивые наряды, украшения, купленные отцом, и шикарная, толстая коса ниже пояса. Украшения я снимала сразу же, едва оказавшись за порогом дома, юбки менялись на брюки, но вот с косой я ничего не могла поделать, разве что спрятать ее под футболку, от глаз подальше… Я хотела быть парнем, а вовсе не кисейной барышней в долгополых платьях с рюшами и косой в придачу! Под страхом жесточайшего наказания мне запрещалось не только обстригать свои волосы, но и даже делать их короче. Коса в восточных странах, особенно в сельской местности, считается непременным атрибутом воспитанной, добропорядочной девушки, и лишиться косы – значит, уже очень сильно отличаться от всех остальных…

И почему мне взбрело в голову сделать стрижку именно в тот день? Наверное, я просто не могла больше подчиняться жестким требованиям отца и быть не тем, кто я есть на самом деле! Длинные волосы смущали и тяготили меня, я стыдилась своей косы и всей душой жаждала только одного – избавиться от нее поскорее! И вот, невзирая на угрозы отца, я наконец осуществила задуманное: после уроков поехала в парикмахерскую, и вместо девушки с косой оттуда вышло мальчикоподобное создание с короткой стрижкой ежиком… Парикмахер долго уговаривал меня «не чудить» и спрашивал, разрешают ли мне родители подобные выходки… В конце концов я заплатила почти двойную цену за стрижку и получила именно то, что хотела! Я знала, что наказание неминуемо, но желание ходить без надоевшей косы было во много раз сильнее.

Довольная, я вернулась домой. Нужно было видеть лица моих родных, когда они узрели меня в новом образе! Немая сцена, казалось, никогда не закончится… Но никто не упрекнул меня. «Это странно», – подумала я. Мое удивление быстро рассеялось, когда я увидела, что в нашем доме, помимо родителей и братьев, маячат какие-то чужие люди, среди которых незнакомый парень, совершенно неприглядной наружности… Младший брат шепнул мне, что это сваты, а с ними тот человек, который претендует на мою руку и сердце. «Что-о?» – спросила я не самым доброжелательным тоном вместо приветствия. Отец приказал мне подойти и поздороваться с женихом. Сдерживая злость и острое желание немедленно развернуться и сбежать, я сделала шаг навстречу незнакомому парню… Он смотрел на меня с подозрением: видано ли дело – девушка на выданье разгуливает с мальчишеской стрижкой! Недолго думая, я схватила парня за руку и крепко, по-мужски пожала ее. «Ну, здорово! Как жись-то?» – спросила я его. Глаза парня округлились. Казалось, у него пропал дар речи от такого приветствия со стороны девушки. «Что-то ваша дочка не очень-то вежлива», – сказал кто-то из сватов. «А уж какая есть! – отозвалась я. – Прошу любить и жаловать!»

Не нужно и говорить о том, что сваты вместе с женихом почти сразу же ретировались восвояси, а я была жестоко наказана отцом вдвойне – и за стрижку, и за грубость…

* * *

С уходом близких людей, у меня началась совершенно новая полоса в жизни. Было бы неправдой сказать, что она была слишком беззаботной и радостной… Я оставила выданную мне новую 2-х комнатную квартиру в городке Сала, чтобы переехать в Стокгольм в поисках чего-то нового, более перспективного для себя… Меня все чаще посещали мысли о возвращении домой, в Кыргызстан. Я хотела вернуться, чтобы лучше понять, для чего же все-таки я приехала в Швецию? Что я хотела найти тут, в чужой стране, без друзей и без какой-либо поддержки? Но я все же пересилила себя, дав себе еще один шанс. Я подумала: если выживу в Стокгольме без жилья, без работы и денег, значит, я действительно чего-то стою и имею полное право остаться жить в этой стране!

Порой я чувствовала себя ужасно одинокой и неприкаянной и горела желанием общаться с людьми, порой искала уединения… Именно в то время я научилась четко различать два понятия – одиночество и уединение. Их нельзя путать, поскольку их смысл совершенно различен. Одиночество для меня понятие скорее психологическое, душевное, уединенность же – физическое. Первое отупляет, второе успокаивает…

Самым главным в нашей жизни всегда являются близкие и любимые люди, наши друзья и родные… В Стокгольме мне удалось встретить единомышленников и обрести настоящих, верных друзей, но были и такие люди, знакомство с которыми принесло в мою жизнь дополнительные страдания. Как любой одинокий, лишенный тепла человек, я всегда мечтала о любви… Как же мучительно я желала встретить близкого по духу человека, который отнесся бы ко мне с пониманием, окружил бы вниманием и заботой!

* * *

Моя первая любовь… Наверное я никогда не смогу забыть это сладко-волнующее, трепетное и очень сильное чувство, которое накрыло меня с головой, словно лавина, сошедшая с гор. Мне тогда было восемнадцать лет. Я почти случайно оказалась на дне рождения у знакомых, к которым поначалу даже не собиралась идти. Я сидела за столом, думая о том, что уйду сразу же после того, как утолю вечно мучающий меня голод – постоянный спутник моей бродячей жизни.

И тут – как гром среди ясного неба – я увидела Ее! Эта девушка сидела за столом напротив меня и с кем-то оживленно разговаривала. Я засмотрелась на нее, забыв о своем голоде, и вообще, обо всем на свете… Ее синие глаза и ямочки на щеках просто пленили меня! Русые кудри были рассыпаны по плечам, и когда она оборачивалась к собеседнику, волосы падали ей на шею мягкой волной… Так, наверное, возникает любовь с первого взгляда, когда, едва лишь взглянув на человека, ты понимаешь, что больше не сможешь прожить без него ни дня, и удивляешься – а как же я раньше жил без него?! Это была русская девушка. Ее немного чуждая мне, отличная от азиатской красота, просто заворожила меня! «Это, наверное, ангел, сошедший прямо с небес», – думала я, в очередной раз пронося мимо рта кусок пирога. Заглядевшись на незнакомку, я не сразу заметила, что смотрю ей прямо в глаза, приоткрыв рот, и что она, увидев мой интерес к ее персоне, с улыбкой наблюдает за мной. Я улыбнулась ей в ответ, и моя улыбка, наверное, выглядела немного комично, потому что девушка рассмеялась. Набравшись смелости, я подсела к ней, чтобы познакомиться поближе. «Интересно, какое же имя может быть у такой красивой девушки?» – подумалось мне. «Меня зовут Валерия, Лера», – сказала девушка в ответ на мои мысли. Мы познакомились, и, поскольку Лере нужно было уйти пораньше, я отправилась провожать ее домой.

По дороге Лера стала интересоваться, почему я выгляжу не так, как все остальные девушки, а похожа скорее на парня. Поначалу она даже приняла меня за юношу! Я не стала лукавить и придумывать разные отговорки, а прямо объяснила ей ситуацию. Я призналась, что у меня нетрадиционная ориентация, и что мне очень нравятся девушки… Вернее, одна девушка… Которую зовут таким необычно красивым именем – Валерия. Лера снова рассмеялась, не зная, как реагировать на мои слова. Было видно, что она сталкивается с подобным впервые, и вся эта ситуация одновременно и удивляет, и забавляет ее. Но она не оттолкнула меня, не обидела неприятием или грубым словом, и это еще больше расположило меня к ней. Около подъезда я взяла Леру за руку и никак не хотела отпускать ее домой… Она реагировала на это по-доброму, с юмором, говорила, что я не только выгляжу, но и веду себя совсем, как парень. Приободрившись, я предложила Лере встретиться в любой день, когда она захочет меня видеть, и она согласилась! Попутно выяснилось, что Лера работает в детском саду воспитателем, и я могу приходить по вечерам, чтобы встречать ее с работы. Ее расположение так обрадовало меня, что весь обратный путь я летела, как на крыльях, не переставая думать о своей новой подруге!

С тех пор сквер около детского сада, где работала Лера, стал моей естественной средой обитания. Я приходила туда и вечером, и днем, когда не была занята. Мне нравилось стоять поодаль и наблюдать, как Лера играет с детьми на прогулке. «Какая она добрая, как ласкова с детьми», – отмечала я про себя, и образ любимой девушки в моем воображении превозносился до самых небес, разукрашиваясь лучезарными красками, которым нет названий… Иногда я приходила поздно вечером к ее дому и с замирением сердца смотрела на окна второго этажа. Когда в ее комнате загорался свет, меня охватывало такое щемящее и сладостное чувство, что можно было умереть от этого неиспытанного ранее кайфа. Я думала: «Интересно, что она сейчас делает и думает ли обо мне также, как я о ней?»

Особенно счастливыми для меня были те дни, когда Лера работала во вторую смену, и мне можно было встретить ее после работы. Мы подолгу гуляли по городу, катались на каруселях в парке, ходили в кино. Я смешила Леру забавными историями из своей жизни, делилась мыслями и планами, а она рассказывала мне о себе, о своей семье и работе… Я ловила себя на том, что мне надоело скитаться и перебиваться случайными заработками, я вновь хочу учиться и работать, чтобы добиться чего-то в жизни, чтобы Лера могла гордиться мною!

Для меня не было минут милее тех, когда мы садились отдохнуть на скамейку в парке, и я, будто бы невзначай, подсаживалась поближе, чтобы прикоснуться к Лере и ощутить сладость этого прикосновения, словно удар током… Я поняла, что влюбилась в эту девушку не просто по уши, а по самую макушку, до умопомрачения! Я утонула в этой любви, погрузилась в нее полностью, не задумываясь ни о чем и не отдавая себе отчета в том, что делаю, и чем все это может закончиться…

Однажды я пришла встретить Леру с работы и чуть запоздала. В детском саду никого уже не было, только Лера сидела за столом в спальне для детей и что-то писала… Я несмело прошла в помещение и окликнула ее. Лера улыбнулась и попросила меня подождать немного. Я подсела к столу напротив нее и, подперев голову руками, долго, не отводя взгляда, любовалась ею – ее улыбкой, ямочками на щеках, плавными движениями, опущенными ресницами… Она казалась мне феей из волшебных сказок, такой милой, доброй и прекрасной, что у меня просто не хватало слов, чтобы все это высказать. Я могла сказать лишь о том, как сильно люблю ее… «Лера, можно я скажу тебе одну вещь?» – спросила я, и она кивнула, не поднимая на меня глаз. «Я люблю тебя!» – выпалила я сходу, испугавшись своей же смелости… «Я знаю…», – неожиданно ответила Лера и подняла на меня взгляд. Мы смотрели друг на друга долго и пристально, словно изучая заново… «Я знаю, что ты любишь меня, – продолжала Лера. – И у меня тоже есть к тебе чувство… Я постоянно думаю о тебе, очень скучаю, жду наших встреч… Это так странно, я никогда даже не предполагала, что буду испытывать что-то подобное к девушке, своей подруге! И если это любовь, то… она очень сильно пугает меня!» Я подошла к ней ближе, обняла за плечи. «Ну почему, почему ты боишься? Разве это плохо – любить человека, который отвечает тебе тем же?» «Да, но ты же… девушка! Девушка, а не парень…». «А чем я хуже парня?» – с этими словами я привлекла Леру к себе и, не спрашивая разрешения, припала к ее губам в таком страстном поцелуе, что мозг полностью отключился, а сердце заколотилось так, что готово было выскочить из груди! Лера сначала немного опешила, но не оттолкнула меня. Мы долго стояли среди детских кроваток, наслаждаясь нашим первым поцелуем… «Ты… кажется, хочешь большего?» – спросила вдруг Лера, нежно проводя рукой по моему телу, вздрагивающему от сильнейшего возбуждения. «Да!» – задыхаясь, ответила я и, упав на детскую кроватку, потянула Леру за собой. «Что ты делаешь? Это же детская кровать!» – засмеялась Лера. «А где написано, что девушкам нельзя заниматься любовью на детской кровати?» – улыбнулась я, настойчиво привлекая Леру к себе. «Нигде не написано… Просто я… не умею заниматься любовью с девушками», – смущенно призналась Лера. «Это же так классно и совсем не страшно! Я научу тебя!»

Кровать, правда, оказалась нам мала, и мы упали на ковер, не разжимая объятий… Неожиданно для самой себя я скинула всю одежду, что бывало со счетом раз во время случайных сексуальных встреч с девушками, когда я выполняла чисто мужскую роль, не думая о себе. Но сейчас мне почему-то вдруг нестерпимо захотелось, чтобы Лера хотя бы просто коснулась меня… Я ощущала ее несмелые прикосновения своей кожей, и сладко-щемящее, немного мучительное чувство поглощало меня все больше и больше… Никогда еще я не испытывала такого блаженства, даже позднее, во время секса с очень опытными женщинами… Своей нежной неопытностью Лера доводила меня до состояния сильнейшего экстаза, почти до безумия. Она спросила, что ей нужно делать, чтобы мне было приятно, и я, в очередной раз удивляясь на саму себя, как смогла, объяснила ей, не испытав при этом ни стыда, ни смущения… Я доверилась и отдалась этой девушке полностью, без остатка, что и до, и после знакомства с нею бывало не так уж часто. Мы предались такой сумасшедшей страсти, что мир вокруг нас в тот момент, казалось, просто перестал существовать… Когда мы наконец очнулись, за окном было уже темно. Я проводила Леру до дома. Мы долго стояли около ее подъезда, не в силах расстаться, и я никак не могла выпустить ее руку из своей. Я была на седьмом небе от счастья! Вновь и вновь повторяя Лере слова любви, я удивлялась на ее реакцию – она отворачивалась от меня и тихо плакала… «Лера, почему ты плачешь? – недоумевала я. – Жалеешь, что я не парень? Но разве тебе плохо со мной? Мы же любим друг друга и можем быть вместе! Мы уже не дети, Лера! Поверь, мы можем быть счастливы, даже если я не парень!» В ответ на мои слова Лера лишь печально взглянула на меня и снова отвела глаза…

Проходили дни и недели… Моя любовь к Лере цвела пышным цветом! Мы по-прежнему встречались и много времени проводили вместе, а когда ее родителей не было дома, мы уединялись у нее в спальне и подолгу наслаждались друг другом. Я уже не мыслила своей жизни без этой девушки! Я чувствовала себя ее надежным другом и защитником, и мечтала, чтобы так было всю жизнь. Только одно обстоятельство омрачало мое счастье – у нее был приятель, «просто друг» Марат, который смотрел на свою подругу таким взглядом, что было совершенно понятно: он не против иметь с ней гораздо большие отношения, чем просто дружба. Этот наглый, ненавистный тип составлял мне серьезную конкуренцию и бесил до самых печенок, особенно в те дни, когда приходил встречать Леру после работы. Я должна была либо терпеть его присутствие, либо уходить, чтобы не быть третьим лишним, поскольку Лера не могла прогнать «просто друга»…

Однажды он все же докопался-таки до меня! Это произошло, когда я пришла встречать Леру и увидела его, стоящим у порога детского сада с дорогим букетом цветов в руках. «С каких это пор просто друзья встречают подруг с букетами цветов?» – язвительно поинтересовалась я. «А с каких это пор подруги наряжаются парнями и приходят встречать девушек с работы?» – в тон мне ответил Марат. Его слова разозлили меня. «В отличие от тебя, я по-настоящему люблю Леру! – резко сказала я. – И вообще, мы любим друг друга, и очень хотели бы, чтобы никому не нужные друзья оставили нас в покое!» «Такие извращенки, как ты, учат девушек только разврату, и ничему больше! Это я очень хотел бы, чтобы ты оставила Леру в покое!» – отрезал Марат. «А если не оставлю?» «Тогда я… заявлю на тебя в милицию!» «Не успеешь!» «Почему это?» «Потому что я убью тебя!!» С этими словами я, словно разъяренная тигрица, накинулась на бедного Марата с кулаками и, хорошо обученная разным приемам в уличных драках, так отколошматила его, что он поспешил сбежать, попутно ругая меня грязными словами и грозя милицией. В ответ на это, вслед ему полетел помятый, наполовину сломанный букет. Лера видела всю сцену нашей драки, но не стала ни о чем расспрашивать, просто весь вечер была молчалива и задумчива…