Электронная библиотека » Коллектив авторов » » онлайн чтение - страница 7


  • Текст добавлен: 9 апреля 2018, 17:40


Автор книги: Коллектив авторов


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Меломан

Как-то раз мы с Толиком Соколковым болтали о жизни за чашкой кофе с коньяком. Коньяка было намного больше, чем кофе, поэтому беседа была задушевной… Зашел разговор о меломанах. Не о тех, кто шляется по всем концертам за любимой группой, а о настоящих, кто готов ради вожделенного редкого диска буквально на все.

– Да ну, – сказал мне Толик, – сейчас-то, с нынешним уровнем техники быть меломаном просто. А вот при совке… Чудеса героизма и изворотливости приходилось совершать.

И рассказал мне историю.


«Дело было в самом начале зимы. Я тогда толкался среди фарцы, которая приторговывала западными пластинками. И попался мне однажды совершенно нулевый диск “Квинов”, свежий совсем, он на Западе только вышел. Еще в целлофан упакована пластинка, круто это было. Чудом он мне достался за безумные по тем временам деньги – за 60 рублей, а тогда самые дорогие, редкие диски по полтиннику шли. Один из моих знакомых, узнав, что я его купил, стал меня упрашивать, чтоб я его ему продал, да так просил, что я сдался. Договорились встретиться у Дворцового моста, возле львов. Я с другим своим приятелем на эту стрелку прихожу, холодно, морозец, лед на Неве только встал, ветерок, поземка… Приходит парень этот, носом шмыгает, глаза че-та бегают, мнется, – явно нервничает. Взял пластинку в руки, покрутил, языком поцокал, да как рванет с ней к Неве, вниз! Ступеньки скользкие, он слетел, – и на лед, бегом к другому берегу. Я кричу: «Стой, придурок, провалишься!», а он бежит, как заяц. Приятель мой меня на мост тянет – давай, мол, по мосту бегом, на том берегу его поймаем, – да куда там ловить…

И тут парняга этот провалился под лед. Мы застыли. Бежать спасать? Ментов звать? А он пластинку на лед выбросил, и сам за ней тянется – выполз на лед… Прополз несколько метров, вскочил – и опять бегом, диск в руке зажал. Он в целлофане, чего ему сделается. Почти добежал уже до другого берега, и опять провалился. И снова – сначала пластинку на лед швырнул, а потом сам за ней потянулся… И опять вылез! До берега уже ползком дополз, да бежать…

Ну что уж тут… Смотрю я ему вслед, и даже не обидно мне. Зауважал. Вот это меломан, да…

Ну, давай, что ли за музыку!»


И мы выпили еще по одной.

Тартуская телега

Чаще всего аск[5]5
  Аск – «поиск денег путем опроса людей на наличие мелочи» (с) – Википедия.


[Закрыть]
был единственным средством добыть денег на кофе, на пожрать, на пропить и на билет в какой-нибудь далекий город.

Аск у некоторых персонажей был доведен до высочайшего театрального мастерства, Пушкин, к примеру, за час-другой вполне мог нааскать половину своей месячной зарплаты. Виртуозно аскал Витька Хелл, длинный, артистичный алкоголик, внешне весьма похожий на прибалта.

Аскали мы с ним однажды с будунища жуткого, поутру. Мозги разжижены были до предела, я ваще не соображала, да и говорить не могла. У Хелла состояние было немногим лучше, но он мог говорить членораздельно. И вот Хелл тормозит мужика, начинает ему гнать классическую Тартускую телегу: «Извиняйте пожалуйста…» – и далее по шаблону. Но на месте, где нужно озвучить просьбу о деньгах, он зависает в абстинентном столбняке на несколько секунд и выдает: «Я хотеть Вас просить… Что я хотеть?» – Оглядывает себя, перечисляет: «Плащ есть…. Шуз есть… Жена есть… Ой, мужик, иди уже, ниче мне от тебя не надо!» (Разумеется, женою я была только по телеге).

Гастрит и ништяки[6]6
  Ништяк – в данном случае, недоеденная на общепитовских тарелках еда (прим. редактора).


[Закрыть]

Сегодня у меня была замечательно-ленивая прогулка по Пскову. Устав немного, в уличном кафе я взяла чашку эспрессо и пару слоеных пирожков с повидлом. Один с абрикосовым, а второй с вишневым. Села за столик, и тут же напротив меня, на ограждение кафешки, уселась стайка воробьев. Крошки обильно посыпались на мою тарелку – слоеное тесто всегда так поступает, не было случая, чтобы в моем обширном декольте не завалялось пары штук… И, помня об этом, я подставила тарелку под подбородок. Увидев, как великое множество еды сыплется на тарелку, воробьи сильно заволновались. Я засмеялась и высыпала им с тарелки на другой край стола. Нимало не смущаясь, они попрыгали с оградки на стол и в момент склевали все. Я насыпала еще… Вот так мы и пообедали вместе. А под ногами у меня тем временем ходил голубь, терся об сандалии, как кошка, наступал мне на ступни многозначительно, но когда понял, что на пол ничего не посыплется, взлетел на стол и со значением заглянул мне в глаза и деликатно осведомился: «А Вы это уже кушать не будете? Ну, тогда я съем, с Вашего позволения…» И неспешно склевал остатки пирожка вместе с джемом.



И тут мне вспомнились гастритовские ништяки…


Неистребимый запах общепита, постоянная толпа и грязные неформалы, на которых недобро косится приличный люмпен.

Но что нам их косые взгляды? Жрать охота так, что не до приличий. На пять голодных рыл берем два двойных гарнира с подливкой, щедро наливаемой поверх слипшейся вермишели.

С двумя тарелками пристраиваемся с краешка стола, за которым публика поприличней, и начинаем аттракцион… Какая-нибудь барышня достает из-за пазухи лабораторную крысу (в компании всегда есть барышня с крысой за пазухой!) и выпускает ее к тарелке. Крыса с аппетитом начинает есть, а добропорядочный гегемон, стоящий за столом, тут же теряет аппетит и с возмущением уходит, оставляя нам нажористые ништяки. Все смеются, все довольны. Быстро съедаем все, что оставили нам на столе, включая и два двойных гарнира, и сыто икая, уходим в поисках пива или портвешка. Нам всем едва за двадцать, жизнь будет вечной, мир прогнется под нас! Стайка лохматых неформалов, как воробьи, клюющие что Бог подаст, аки птицы, не жнут, не пашут…

Пьют, правда, как лошади.

Игорь Рыжов

У бродяги мемуаров нет – есть клочок жизни. Клочок там, клочок тут, связи не ищи…

В.А. Гиляровский


 
Сижу в кафе за буквой «Ф»,
Простой чувак в чужом шарфе.
 
 
Налево, там где буква «Е» –
Бутылки с пивом, ровно две.
 
 
Направо, там где буква «А» –
Двойной и рыбья голова.
 
 
А дальше, там где буква «К»,
Свободно место, но пока…
 
 
Вот так сидит, простой чувак
В кафе за надписью «ЕФАК»…
 
Распад памяти

Идея выпустить книженцию сайгоновских баек и легенд (но только не сборник стихов!) уже давно витает в воздухе, и не только у меня, как отдельно взятого персонажа. Когда человеку не с кем поговорить, а молчать уже нельзя, он говорит с бумагой. Вроде бы, сам с собой, но результат уже перед глазами. К туалету это не относится.

Я, ей-Богу, не прибедняюсь, но все, что делаю сам – это лишь легкое стебалово, в режиме «on-line», вороша застарелые мозги.

Помимо этого, устал уже всем объяснять, что НЕ ПОЭТ Я! Для тех стихи – призвание и смысл Бытия, а для меня – лишь развлечение и способ мыслить, а не суть жизненных устремлений! Просто дышу я так с детства, и по-другому – не умею, то есть всегда относился к этому сугубо несерьезно.

Голые стихи давно уже никому не интересны: как шеренга голых женщин, строй какой-то. Изюминка отсутствует.

Да и вообще,

 
Поэзия мертва, как таковая,
В Венецию упала голова.
Как скерцо уходящего трамвая
Стучат одни слова, слова, слова…
 

Какой ритм в голове стучит, тот и пишу. От хокку – к барокко. Мне просто хочется сделать подобную книгу в форме разговора, что ли. Отступления в необязывающую прозу, диалоги, стеб, описания.

Понимаешь, о чем я?

Лучшие книги – это умные люди. Нет оков «уже напечатанности», слово и мысль находятся в зависимости от собеседников. Бифуркация торжествует, творчество, нить разговора в твоей власти.

Теперь по поводу нашего, так называемого «мата»: самоцелью он не является, а, скорей, лишь связующим звеном в процессе общения. «Х. й» от «хрена» отличается лишь в этимологическом плане, а суть – та же.

Обсценность – материя довольно тонкая, в этом ее и ценность. Грань, по-моему, определена в данном случае внутренней культурой и рамками общественной дозволенности.

Ведь так приятно порой кому-нибудь за чашечкой кофе с коньяком невзначай заметить:

– А вы, сударь, в таком случае – какашечка!

Урони себе радиатор на ногу, а потом на английский перейди. Как говаривал вполне виртуальный поручик Ржевский:

– Мадам! Вас лошадь никогда копытом по яйцам не х. ячила?

Представь себе такую гипотетическую картинку: я, Коля Рок-н-Ролл, Свин, Тима Животовский, сидим, вкушая напитки приобретенные, да в разговорах, то туда, а то сюда:

– Вы, сударь, стопочку, да бздынкнуть, соизволили? По п. здецу? Простите, вот огурчик! Что, то чушь? Да не порите ерунду!

Я, допустим, не считаю мат ценным только из-за его обсценности или эпатажности. Мне более импонирует органика. Если я ее не чувствую, то с легкой душой порой вычеркиваю все верхние строки до нее, с тем условием, что это и есть то единственное, ради чего стоило писать.

И не надо рассказывать мне о дурном влиянии на подрастающее поколение! Я и сам будущий родитель, а потомок мой еще и на нем, впоследствии, заговорит! Но – только в тему, и кошерно.

Флаг в руки. Лишь теряем часть культуры. Я прекрасно и без этого обойтись смогу, но, видно придется себя, как и во всем в этой стране, ограничивать.

Мандельштам писал, что «…воспоминания – это путешествие обратно по высохшему руслу реки». Я с ним согласен, но в той мере, пока это не начинает причинять тебе боль. Время – оно всегда в нас! Просто забывать о нем надолго не стоит, нужно иногда с полочки доставать. А то оно тебя забудет! И чем чаще мы это вспоминаем – тем больше мы так и живем!

Воспоминания – это распад памяти. Человеческий мозг похож на раковину, доверху набитую песком. И вот какая-то песчинка, вдруг, превращается в жемчужину, являясь по сути, всего лишь песком. Но попадается и фальшивый жемчуг.

Кофейный напиток хорош лишь тем, что он кофейный напиток. Эрзац. Воспоминание. Настоящий кофе был уже сварен, и Аллочка до сих пор за стойкой. Два шага: вперед и назад, но, зато, каких сложных!

Многих персонажей давно уже нет в живых, кто-то уехал навсегда, а я, в противовес нашим «хиппам» лишь доказал, что такое «битник».

Скоропостижность ухода сверстников как-то принижает страх Смерти. А был ли мальчик?

Хотя, если рассматривать некоторых представителей моего поколения, то, может быть, вопрос о востребованности жизнью тебя, стоит развернуть наоборот: «Может быть, ЭТА жизнь не востребована нами?»

Отсюда все суициды, отъезды и молчание НАСТОЯЩЕГО?

Все временно… Потому что всегда есть чувство, что все вот это вот-вот кончится, а где-то там, непонятно где, но точно, нас ждет Настоящее! Человеку всегда мало того, что есть на самом деле, ведь, может быть, это еще не Все.

Мы лишь дошли до Майковской детерминации «Нас здесь никто не любит!»

Но Сайгон был и есть, и будет есть НАС, и это здорово!

Когда мы начнем шамкать твоими выпавшими зубами по остаткам моей отсутствующей шевелюры в поисках поцеловаться при встрече куда-нибудь и чем-нибудь, я думаю, такие «воспоминания» будут актуальны.

За нас их напишут другие, и с другими целями, но тогда уж реагировать на них вряд ли получится.

ТАК КАК НАМ БУДЕТ ПОХ..Й!

* * *
 
Попросил из песни Слово – а оно в ответ послало, –
Видно, Слово то, назло мне, в этой песне главным стало.
Заменил аккорды в песне, а то Слово не ложится, –
Видно не судьба нам вместе, с этой песнею ужиться.
 
 
Видно, все перегорело, то, что поводом мне служит,
То ли песня надоела, то ли я ей стал не нужен.
Видно, слов менять не стоит, в том, что было – все от Бога:
Память – штука непростая, у нее своя дорога.
 
Что-то светлое…
 
Бабушки, скамейки, вода за три копейки,
Гривенник затертый – с мясом пирожок.
По Невскому гуляют счастливые семейки:
Конец «восьмидесятых», лето, хорошо!
 
 
Звезды на погоне – милиция в Сайгоне:
– Хаер не по норме! Фенек перебор!
Водка на талоне, бабка зелье гонит, –
Эльф и Треугольник, Климат и Собор.
 
 
Жены – по наследству, Элтон-Джоны – по соседству,
Боб еще не ездил путем «Калинин – Тверь».
Время, когда наше уходило детство,
И, уйдя, неплотно притворило дверь.
 
 
Времени – навалом, прожито – так мало,
Будущее просто, словно апельсин!
Счастье незаметно тебя поцеловало –
Будет, что попросишь, только попроси.
 
 
Ведь: бабушки, скамейки, вода за три копейки,
Снимок неумелый, старый аппарат.
Лучше было, хуже – сам сказать сумей-ка.
Я тебя послушаю, буду только рад.
 
«Olivetti»

Как-то встретились на «Сайге» с утра, часов в десять, с Сережкой Бегемотом. Взяли по двойному и вышли покурить не на Владимирский к телефонной будке, а на угол Невского. День занимался радостный, весенний, солнечный, чуть подмораживало, и всегда можно было нырнуть обратно в кафе погреться.

Почему на угол Невского? Я, как все чуть подслеповатые люди, люблю солнце со стороны. Когда оно бьет мне в глаза, я временно, но основательно теряю зрение, а в это время оно только облизывает верхние этажи домов напротив и гладит по макушке выпуклые буквы вывески «Кинотеатр “Октябрь”». Мы стоим, отхлебываем кофе и с наслаждением курим. Мы в тени.

Я начинаю рассказывать Бегемоту свой вчерашний глюк, о том, как я поднимаюсь на эскалаторе на «Маяк»[7]7
  «Маяк» – метро «Маяковская»


[Закрыть]
, уже доставая сигарету и мысленно ею затягиваясь в вестибюле, как наверху вижу, что выходов нет: ни на Невский, ни на Марата. Есть огромное болото, поросшее сплошь желтыми кочками мха с чахлыми кое-где березками, да бабки, которые, подоткнув за пояс подолы, обнажая варикозные ноги в коричневых плотных чулках на резинках чуть выше колена, собирают на нем клюкву.

Серега грустно глядит на меня и ведает о том, до чего он накануне ящик досмотрелся:

– Снов собственных вообще не осталось. Начинаешь о чем-то думать – но только додумываешь чью-то мысль, весь вопрос лишь в совпадении или несовпадении выводов.

Ложишься спать и снова: Америки не существует (наша излюбленная телега, задолго до Пелевина), и зомбируют да инструктируют только «вернувшихся» оттуда, что они должны говорить, снабжая техникой и аппаратурой, произведенной где-нибудь в Урюпинске или Мухосранске (куда их, собственно, на каторгу на заводы и свозят, якобы «за кордон»). Этакий Большой Дом наоборот. А по телевизору показывают заставку программы «Время» с надписью «Olivetti» на циферблате.


…Темпора, сволочи, мутантур. «Маяк» еще остался, Невский и Владимирский тоже, но в каком виде! «Октябрь» переименовали (хорошо, хоть месяц в календаре не тронули). Сайгона и Сережи «Бегемота» Брусиловского больше нет. Неправильно все как-то.


* * *
 
За окно апломб вывесить,
И молчать себе, в тряпочку.
Собирать о себе вырезки,
И для дачи купить тяпочку.
 
 
Утром солнце – из-за петунии,
Ближе к ночи – из-за азалии.
Разве ж так мы с тобой думали?
И, о том ли, с тобой мечтали ли?
 
 
Поредело в боях войско,
Сгоряча это Ты, странненько.
Ведь Любовь – конец поиску,
А причал – лишь тыл страннику.
 
 
Уж растет у других поросль:
Вася, Даша, Анюта, Миша.
Все приходит, наверно, с возрастом,
И уходит, конечно, с ним же.
 
 
Что плохого-то, когда хочется,
Лишь домой прийти к вечному.
Разменять свое одиночество
На серебренники сердечные.
 
 
Может, рядом дом с праздником,
Где любовь к тебе россыпью?
А ты ходил кругом странником,
Обойдя его, сослепу.
 
Наши битники
 
Вставало утро неторопливо.
Господь сказал мне: «Пошли за пивом!
Бери скорее хитон и крылья,
Там уж евреи притон открыли».
 

Заебло быть «политкорректным». Я – еврей по матери, друзья знают. Бился за это неоднократно. По батери и по сути – русский, а по пьяни – еще и старовер.

Плюс – панк, не в декоративном смысле, то есть битник.

Моя национальность – всем известна, и я ей горжусь. За пра-пра-бабушку еврейку, да и прочих моих предков, предпочитающих жен данной национальности, ответить не смогу, но то, кем я являюсь – несу с гордостью (иногда в гипсе, иногда не очень).

В России западные веяния принимаются строем, по-казарменному. Естественно, что сначала форма, а после наиболее продвинутые проникают и в содержание, но забавно не это. Перенимание формы происходит организованно, в массовом порядке!

Если панк – так обязательно косоворот, рваные джинсы, хайкинги, серьга и попытка ирокеза. Упаси Бог панка с хвостом: получишь по морде и отрежут не соответствующее званию (это конец 80-х).

Кстати, слегка изучив историю данного явления на Руси, я окончательно пришел к выводу, что панк-рок зародился не на берегах туманного Альбиона, а веков на пять-семь пораньше на просторах нашей необъятной. Наглядный пример: имя Панкрат. Punk + Rat (панк и крыса). Эдакий ублюдок с готовым погонялом. И вообще, друзья, ежели б мы в мечтаниях и деяниях по расширению нашей территории на юг, все-таки доперли бы до Африки и притащили бы оттуда партию негров, поставив впоследствии это дело на поток, то, помимо того, что вся история российского крестьянства пошла бы наперекосяк, блюз и рок-н-ролл вполне могли бы зародиться где-нибудь в Рязанской губернии.

Но я отвлекся….

От формы – мысли, образ жизни и пристрастия. Форма – во главу угла. Отклонения не только не поощряются, но и не допустимы. Индивидуальность подразумевает инакомыслие, а личность, которая без нее невозможна и свобода личности в расчет не принимаются. А ведь должно быть наоборот: если душе близко какое-то движение или его элементы, перенимай на здоровье, развивайся дальше, используй их, не переставая быть тем, кем ты был раньше:

 
В мире все для человека:
И говно и дискотека.
 

А битники разные бывают, но очень похожие.

Ты о добрых ребятишках «Театра “ДДТ”» когда-нибудь слышала? Юрий Юлианович очень грамотно, в свое время охрану к себе на концерты подобрал: Игорь Фашист, Ромка Винни-Пух, Леший, Сашка Моня, Андрюша Пушмин-Толопонец, ваш почтенный слуга, правда, скорей, как антураж и бутлегер.

Маленькие еврейские мальчики, ростом под два метра и весом за сто килограммов (Фашик – исключение, но верткий).

Разве сие моя вина, что когда я чувствую, что какое-то быдло, кичась принадлежности к «титульной» нации (штаны им, что ли, снимать?), со свастикой на своей бритой башке пытается мне настучать?

«Спасибки, драгоценнейшие!», – говорить?

Утереться, и: «Заходите еще, милости просим и в жопу расцелуем?»

Извини, не мое.

…Помнится, в конце 80-х, проходим мимо Гостиного Двора, стало быть, сбоку от «СТЕНЫ НАРОДНОГО ГНЕВА И ВОЗМУЩЕНИЯ».

Наблюдаем такую картину: Сергей Лебедев, правозащитник, с харей – мечта махновца, проповедует:

– Жиды, бля! Все просрали! Убивать их всех пора!

После чего на его плечо кладется тяжелая рука Сашки Фишмана, сбоку подходят Дальберг, Рыжов и Миша Кацман (баскетбольная команда позавидует), и ее обладатель произносит:

– Ну, что, православный! Много жидов за сегодня истребил?

Плечо исчезло вместе с его обладателем в три секунды. Куда? Канализация была запаяна наглухо. Асфальт внедрения не терпит. Сошел в Нирвану.

Правда, мы его лет пять тому назад с Андрюхой Магдичем повстречали – ортодоксальным евреем стал, видать, жопа на берлогу Медведя настроилась…

Пусть молится, что битники наши почти все вымерли! Представляю, как бы он запел, ежели б туда Юра Скандал, Славка Книзель, Борька Фрэнк, Андрюха Панов, Тони Европейский, Олег Тутанхомон и Боб Настя пожаловали!

Блин, столько в нас всего перемешано, что Сам Господь на Страшном Суде охренеет нас сепарировать.

И языки наши разделять бесполезно – они часть души нашей!

«Бомбы»

А вот тут, я, с вашего позволения, скажу немножко. Страну – люблю, государство – ненавижу, любой строй у нас, как и любое сексуальное извращение, для себя не приемлю.

А армия – это производная, прежде всего, не нас самих, а той страны, где мы воспитывались и видели это отнюдь не через официоз.

Отдай долг Родине! Что я ей должен? За что? «Бесплатное» образование и лечение вкупе с полунищенским существованием уже оправдано тем, что я взял и получил: моими мозгами и испорченным здоровьем. Какая это «Родина-мать», когда ей на всех насрать!

Скорее уж, Родина, отдай долг! Я не виноват, что здесь родился! Не просил, а следовательно, сделки, как таковой, не было!

Служенье Родине как-то меня почти обошло, всего полгода в стройбате в Аджарии оттарабанил. Ее же ко мне любовь постоянно выражалась через репрессивные меры. А без взаимности любовь либо уходит, либо переходит в паранойю. Есть вариант – любить издалека, но это уже сродни онанизму.

Само понятие «интеллигент» в XIX-м веке подразумевало и служение Ей, помимо образования или умения владеть языками и рассуждать на достойном уровне на принятые «обществом» темы.

Я вот не могу без взаимной любви. Перефразируя классика, могу лишь сказать:

 
Ебать бы рад –
Выебываться тошно!
 

Хотя мне простительно, я всего лишь гопник, и не стыжусь этого.


Я уже однажды писал про «бомбы». Когда приходила пора косить от весенне-осеннего залета в ряды РВС (не «Ребят Выборгской Стороны», просьба не путать!), то существовала такая форма отмазы от военкомата, как «аритмия», или, в моем случае, «сердечная недостаточность».

Ну, коли в дурку неохота в сей призыв, то можно было и так перекантоваться.

Подходишь к сайгоновской буфетчице Аллочке или Гале и грустно говоришь:

– «Бомбу» пацифисту!

Те, понимающе:

– На «Скорую» косишь?

Ты:

– Ага!

И выпиваешь ты свой «сухарик», а в это время друзья звонят уже из автомата в Куйбышевскую больницу (в моем варианте – звонил Лешка Коперник) и вещают, что пациент тут рядышком перспективный с сердцем из груди выскакивающим. И:

 
Приезжает медицина,
Ты без всякой, без вакцины,
Как и в прочие разы
Пропускаешь свой призыв…
 

Каюсь сразу, у меня раз прокатило. Дальше – просто исчез, не исчезая.

…Прошли годы. Билет на руках. Все заметки о пребывании в дурке исчезли вместе с картой пациента. Как – не скажу. Да и говорил ли я предыдущее?

* * *
 
Надо истребить всю молодежь,
Сразу наркоманию уменьшим.
Эй, товарищ, ты чего ждешь?
А ведь надо истребить еще и женщин.
 
 
Как потенциальных матерей,
Будущих и действующих тоже.
Эй, товарищ, жми курок скорей,
Мужиков попозже уничтожим.
 
 
Надо ж будет трупы зарывать,
И признать кого-нибудь героем.
Эй, товарищ, ну-ка не зевать!
Только кто вот нас с тобой зароет?
 
 
Когда все друг друга перебьют,
Уж забыв, за что они боролись –
Эй, товарищ, я тебе спою,
И вдвоем поедем на гастроли.
 

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации