Текст книги "Российский нотариат: проблемы теории и правоприменения"

Насколько оправданным является введение указанного правила, безусловно создающего дополнительные и существенные обременения для оборота, покажет практика его применения.

– в течение трех дней с момента нотариального удостоверения сделки, направленной на отчуждение доли в уставном капитале ООО, нотариус, совершивший ее нотариальное удостоверение, уведомляет об этой сделке орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц, путем передачи последнему заявления о внесении соответствующих изменений в ЕГРЮЛ, подписанному отчуждателем доли (п. 14 ст. 21 ФЗ «Об ООО»). Тем самым, обеспечивается поступление в ЕГРЮЛ достоверных и актуальных сведений об участниках ООО и размере принадлежащих каждому из них долей в уставном капитале общества. Эта норма находится в системной взаимосвязи с положениями п. 8 ст. 11 ФЗ «Об ООО», в соответствии с которыми сведения о размере и номинальной стоимости доли каждого участника общества вносятся в единый государственный реестр юридических лиц и положениями п. п. д) п. 1 ст. 5 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», в соответствии с которыми в едином государственном реестре юридических лиц должны содержаться сведения о размерах и номинальной стоимости долей в уставном капитале ООО, принадлежащих обществу и его участникам, а также сведения об их обременении. Следует отметить, что внесение указанных сведений в ЕГРЮЛ не имеет того же юридического (правопорождающего) значения, что имеет внесение сведений в единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним (ЕГРП). Но, вместе с тем, по замыслу законодателя ЕГРЮЛ должен стать источником достоверных и доступных для широкой публики сведений о составе участников ООО, размере принадлежащих каждому из них долей в уставном капитале ООО и их обременениях. В связи с этим, законодатель уделяет весьма значительное внимание соответствующим процедурным вопросам, устанавливая для каждого вида сделки по поводу доли в уставном капитале порядок информационного взаимодействия, обеспечивающий оперативное поступление соответствующих сведений в ЕГРЮЛ (ст. ст. 22, 23, п. 6 ст. 24 и др. ФЗ «Об ООО»).

– в течение трех дней с момента нотариального удостоверения сделки, направленной на отчуждение доли в уставном капитале ООО, нотариус, совершивший ее нотариальное удостоверение, уведомляет об этой сделке соответствующее общество путем передачи последнему копий заявления о внесении соответствующих изменений в ЕГРЮЛ. Впрочем эта обязанность по уведомлению общества по соглашению лиц, совершающих сделку, может быть возложена на одно из них. В таком случае нотариус не несет ответственности за уведомление общества о совершенной сделке (п. 15 ст. 21 ФЗ «Об ООО»). Указанная норма находится в тесной взаимосвязи с положениями ст. 31.1 ФЗ «Об ООО» устанавливающими обязанность общества с ограниченной ответственностью с момента его государственной регистрации обеспечить ведение списка участников общества с указанием сведений о каждом участнике, размере его доли в уставном капитале общества и ее оплате, а также о размере долей, принадлежащих обществу, датах их перехода к обществу или приобретения обществом. При этом на лицо, осуществляющее функции единоличного исполнительного органа общества, возлагается обязанность обеспечить соответствие всех указанных сведений сведениям, содержащимся в едином государственном реестре юридических лиц, и нотариально удостоверенным сделкам по переходу долей в уставном капитале общества, о которых стало известно обществу. При возникновении спора, однако, приоритет имеют сведения, содержащиеся в ЕГРЮЛ (п. 5 ст. 31.1 ФЗ «Об ООО»).

Как мы видим, новой редакцией ФЗ «Об ООО» была создана принципиально новая система распределения компетенций по учету прав на доли в уставном капитале ООО и контролю за законностью их оборота, в соответствии с которой они были разделены между несколькими субъектами следующим образом:

– нотариус проверят лишь принадлежность лицу отчуждаемой им доли. При этом доля считается перешедшей к приобретателю именно с момента нотариального удостоверения соответствующей сделки. Кроме того, нотариус выполняет функцию по информированию о состоявшейся сделке органа, осуществляющего ведение ЕГРЮЛ и самого общества;

– соблюдение установленных действующим законодательством или в соответствии с ним корпоративных ограничений контролируется самим обществом и его участниками, которые имеют право восстановить соответствующие нарушенные права в судебном порядке (п. 18 ст. 21 ФЗ «Об ООО»);

– орган, осуществляющий ведение ЕГРЮЛ, лишь аккумулирует информацию о составе участников ООО, размере и обременениях принадлежащих им долей в уставном капитале общества и предоставляет ее третьим лицам в установленном порядке. При этом сведения, содержащиеся в ЕГРЮЛ, в случае противоречия имеют приоритет по отношению к сведениям, которыми располагает само общество;

– аналогичную информацию в форме списка своих участников хранит и само общество с целью внутреннего учета принадлежности и обременения долей в своем уставном капитале и информационного обеспечения внутренних корпоративных процедур[32]32
  О списке участников ООО также см.: Александрова А. А. Список участников общества с ограниченной ответственностью: теоретические и практические проблемы // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. № 3.


[Закрыть].

Договор участников общества с ограниченной ответственностью об осуществлении прав участников

Еще одной из новелл, получивших в литературе оценки от сдержанных «любопытная» и «значимая» до «революционная», стало положение пункта 3 ст. 8 ФЗ «Об ООО» в его действующей редакции, позволяющее участникам ООО заключить договор об осуществлении прав участников общества[33]33
  См.: Экспертное заключение Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства по проекту Федерального закона «О внесении изменений в ГК РФ и ФЗ „Об обществах с ограниченной ответственностью“ (в части урегулирования акционерных соглашений) // http://privlaw.ru.


[Закрыть].

В соответствии с ним участники общества вправе заключить договор, по которому они обязуются осуществлять определенным образом свои права и (или) воздерживаться от осуществления указанных прав. Закон приводит примерный (не закрытый) перечень обязанностей, которые могут быть возложены на участника ООО таким договором:

– голосовать определенным образом на общем собрании участников общества или согласовывать варианты голосования с другими участниками; – продавать долю в уставном капитале общества по определенной цене и (или) при наступлении определенных условий, либо воздержаться от отчуждения доли до наступления определенных условий;

– осуществлять согласованно иные действия, связанные с управлением обществом, его созданием, деятельностью, реорганизацией или ликвидацией.

Подобную норму, несколько позже, законодатель ввел и в Федеральный закон от 26.12.95 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон об АО)(ст. 32.1).

Следует сразу отметить, что законодатель не предусмотрел для указанного вида договоров необходимость его нотариального удостоверения. Тем не менее, важность отношений, которые являются предметом регулирования в рамках таких договоров и безусловная значительность имущественных последствий их исполнения или ненадлежащего исполнения, безусловно будут стимулировать их участников к приданию этим соглашениям нотариальной формы. В связи с вышеизложенным, не вызывает сомнения тот факт, что нотариальные действия по удостоверению подобных сделок в скором времени станут частью нотариальной практики.

Указанные нормы являются по настоящему новыми для российского законодательства, развивающегося по пути усиления императивных начал в регулировании корпоративных отношений, и, возможно, ознаменуют новый подход к определению допустимых границ автономии воли участников хозяйственных обществ[34]34
  Об акционерных соглашениях также см.: Ода Х. Акционерные соглашения: осторожный шаг вперед. Вестник гражданского права. 2010. № 1.; Плеханов В. Договоры участников общества с ограниченной ответственностью. Корпоративный юрист. 2009. № 6.; Степанов Д. Соглашения акционеров в российской судебной практике. Корпоративный юрист. 2008. № 9.


[Закрыть].

Возможность заключения такого рода «соглашений участников» (shareholder`s agreement) или «акционерных соглашений» уже давно признана правом многих зарубежных стран. Они известны, например, законодательству Германии, Франции, Швейцарии, Англии. Допустимость заключения таких соглашений между акционерами была предусмотрена и п. 4 ст. 3 Модельных законодательных положений для государств – участников СНГ о защите прав инвесторов на рынке ценных бумаг.

Тем не менее нашему национальному законодательству до недавнего времени, этот правовой институт известен не был. Отдельные попытки заключения подобного рода соглашений между участниками российских компаний на основании принципа свободы договора (п. 2 ст. 421 ГК РФ), как правило, не выдерживали «проверки на прочность» в случае их судебного оспаривания. Российские суды квалифицировали их как сделки, направленные на несанкционированное законом ограничение правоспособности их участников (отказ от прав предоставленных им в соответствии с российским законодательством), а значит – ничтожные в силу п. 2 ст. 9 и п. 3 ст. 22 и ст. 168 ГК РФ. Ярким примером такого подхода явилось дело ОАО «Мегафон» (Постановление ФАС ЗСО от 31.03.2006 № Ф04-2109/2005(14105-А75-11)…).

Указанные новеллы ФЗ «Об ООО» и Закона об АО, безусловно, изменят сложившееся устойчиво-негативное отношение судов к такого рода договорам. Однако, легализовав принципиальную возможность заключения соглашений участников хозяйственных обществ, законодатель оставил неразрешенными целый ряд вопросов, что в значительной степени снизит эффективность практического применения этого нового института.

Наиболее актуальным из таких вопросов, является вопрос об определении пределов автономии воли сторон такого рода соглашений, то есть границ свободы договора об осуществлении прав участников общества. Как следует из содержания п. 3 ст. 8 ФЗ «Об ООО», участники общества могут заключать договоры двух видов:

во-первых, об осуществлении прав, вытекающих из факта обладания долей в уставном капитале ООО, и, прежде всего (но не только), прав на участие в управлении делами общества посредствам голосования на общем собрании его участников;

во-вторых, о порядке и условиях осуществления прав по распоряжению принадлежащими участникам долями в уставном капитале общества.

Между тем, действующее законодательство уже содержит достаточно развернутую и весьма детальную регламентацию вопросов управления ООО и оборота долей в его уставном капитале, то есть тех вопросов, которые потенциально могут быть и предметом соглашения участников ООО. Многие из этих норм закона носят императивный характер. Кроме того, устав общества также может содержать соответствующие положения, конкретизирующие и дополняющие правила, установленные законом. Будучи включенными в устав эти предписания также приобретают для всех участников общества обязательный характер.

Таким образом, одной из проблем, которую придется решать, отвечая на вопрос о границах дозволенного усмотрения при заключении соглашений участников ООО, станет проблема их соотношения с императивными положениями закона, с одной стороны, и устава ООО – с другой.

Решение первой части проблемы, на первый взгляд, трудностей не составляет. Договор об осуществлении участниками ООО своих прав является гражданско-правовым, а значит, в силу ст. 422 ГК РФ, устанавливающей в общем виде границы свободы договора, должен соответствовать императивным нормам права под страхом признания его недействительным (ст. 168 ГК РФ). Именно поэтому, например, недопустимым будет соглашение участников ООО, по которому один из них обязуется воздержаться от осуществления своего права на получение информации о деятельности общества (абз. 2 п. 1 ст. 8 ФЗ «Об ООО») или от права требовать исключения из общества участника, который грубо нарушает свои обязанности, чем существенно затрудняет дальнейшую деятельность общества (ст. 10 ФЗ «Об ООО»).

Впрочем, как представляется, и здесь не обойдется без спорных ситуаций, вызванных различным толкованием содержания тех или иных положений закона. Так, например, неочевидным представляется ответ на вопрос о правомерности соглашения, устанавливающего обязанность участника ООО перед другим его участником, заинтересованным в совершении обществом сделки, голосовать в будущем за ее одобрение или соглашения, устанавливающего для отдельного участника (участников ООО) обязанность воздержаться от реализации своего права на получение части прибыли общества. С одной стороны, такого рода соглашения вполне укладываются в рамки модели, описанной в п. 3 ст. 8 ФЗ «Об ООО», и прямо не противоречат императивным предписаниям закона. С другой, они направлены на перераспределение между участниками баланса рисков и преимуществ, который исторически сложился в корпоративном праве. Этот баланс предполагает, что участник корпорации, как правило, имеет объем прав и несет риски, связанные с деятельностью корпорации пропорционально доле своего участия в ней. Кстати, и само возникновение корпоративного законодательства было вызвано в том числе или даже прежде всего, стремлением государства установить правила, позволяющие сохранить этот баланс, защитить интересы экономически более слабых участников корпоративных отношений, сделать эти отношения более справедливыми. Инициативы последних лет, предпринятые отечественным законодателем в области корпоративного права, как раз и были направлены на установление и поддержание этого баланса. С этой точки зрения, такого рода соглашения противоречат самой природе корпоративных отношений.

Более сложным в настоящее время представляется ответ на вопрос о правомерности соглашения участников ООО об осуществлении своих корпоративных прав, не нарушающих императивных предписаний закона, но противоречащих положениям устава общества или направленных на преодоление установленных уставом ограничений.

Например, в соответствии с п. 3 ст. 14 ФЗ «Об ООО» уставом общества может быть ограничена возможность изменения соотношения долей его участников. Соответствующие изменения в устав вносятся единогласным решением всех участников. Новая редакция закона (кстати, одновременно с включением в него положений, легализующих соглашения участников) дополнена нормой, устанавливающей последствия нарушения запрета на изменение соотношения долей. В соответствии с ней, лицо, которое приобрело долю в уставном капитале общества с нарушением этого запрета, вправе голосовать на общем собрании участников общества лишь той частью своей доли, размер которой не превышает установленный уставом максимально допустимый размер (абз. 2 п. 3 ст. 14 ФЗ «Об ООО»). Между тем, участники ООО, единогласно установившие в его уставе такой механизм противодействия консолидации корпоративного контроля в одних руках, теперь совсем не гарантированы от того, что частным соглашением отдельных участников все их старания будут сведены на нет. При этом, один или группа участников, договорившись о совместном или согласованном голосовании на общем собрании участников ООО, с одной стороны, обеспечат себе возможность контролировать количество голосов, превышающее установленный уставом предел, а с другой стороны, не нарушат положений п. 3 ст. 14 ФЗ «Об ООО». Можно, конечно, возразить, что такая группа участников ООО и без всяких соглашений может голосовать согласованно. Но ведь одно дело, когда такое согласование позиций по тому или иному вопросу повестки дня осуществляется в рабочем порядке в ходе свободного обсуждения и волеизъявления, и совсем другое, когда отдельные участники голосования уже связаны заранее заключенным и обязательным для исполнения, прямо предусмотренным действующим законодательством договором, который может действовать и не только в отношении конкретного вопроса и конкретного собрания участников (закон такую возможность не исключает). Такой договор будет иметь ярко выраженную направленность на преодоление единогласно установленного всеми участниками ООО и нашедшего императивное закрепление в его уставе ограничения на консолидацию «корпоративной власти» в одних руках.

К сожалению, действующее законодательство не дает никакого ответа на вопрос о квалификации соглашений участников, противоречащих императивным положением устава ООО или направленных на их «обход». Положение усугубляется еще и тем, что ни ГК РФ, ни ФЗ «Об ООО» не содержат нормы, прямо обязывающей участника ООО соблюдать предписания его устава. Такая обязанность, конечно же предполагается, но в легально закрепленный перечень обязанностей участника ООО она почему-то не включена. Конечно, оспаривая такого рода соглашения, можно в очередной раз обратиться к «резервной» ст. 10 ГК РФ, но ее применение в данном случае даст необоснованно широкий простор для «творчества» правоприменителя, в связи с чем будет сопряжено с известными трудностями.

Нами были обозначены далеко не все проблемные вопросы применения новелл законодательства об ООО, призванных регулировать соглашения их участников об осуществлении ими своих корпоративных прав. Целый блок не менее существенных спорных вопросов связан с определением последствий неисполнения или ненадлежащего исполнения таких соглашений, возможных способов обеспечения их исполнения.

Представляется, что ответы на указанные вопросы применения законодательства об ООО не могут быть найдены только путем их судебного толкования, поскольку в данном случае суды будут вынуждены не столько толковать, сколько восполнять пробелы законодательного регулирования, выходя за пределы компетенции судебной власти. Эти вопросы должны быть решены на законодательном уровне, причем желательно, в кратчайшие сроки. Как уже отмечалось, соглашения участников и акционерные соглашения заключались и ранее, даже под страхом признания их ничтожными. Теперь же, после их формальной легализации этот процесс стает необратимым. Однако российское законодательство, как представляется, еще не содержит четкого и пригодного для эффективного использования механизма правового регулирования соответствующих отношений, способного обеспечить наличные потребности участников гражданского оборота.

Впрочем, в рамках процесса «обновления» Гражданского кодекса РФ, свидетелями которого мы сейчас являемся, в действующий ГК РФ предполагается внести и положения регулирующие в общем виде отношения, возникающие по поводу заключения и исполнения соглашений участников хозяйственных обществ. С этой целью предлагается установить в Кодексе общие правила о возможности, порядке заключения и предмете такого рода соглашений. В свое время в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации (подготовлена на основании Указа Президента РФ от 18 июля 2008 г. № 118 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации», одобрена Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009 г.) были приведены основные ориентиры, которых следует, по мнению разработчиков, придерживаться при подготовке соответствующих изменений в ГК РФ. В соответствии с ними, такие соглашения в любом случае не могут менять корпоративную структуру, порядок принятия корпоративных решений и иные корпоративные правила, устанавливаемые в расчете на третьих лиц, не являющихся участниками соглашения. Их условия не могут противоречить законодательным, в том числе антимонопольным запретам, природе отношений или публичным интересам. Теперь слово за законодателем.

Ограничение права на выход из состава ООО

До недавнего времени одной из отличительных черт, характеризующих общество с ограниченной ответственностью как самостоятельную организационно-правовую форму хозяйственного общества, являлось безусловное и закрепленное действующим законодательством императивным образом (ст. 94 ГК РФ в редакции действовавшей до 01.07.2009 г.) право участника ООО в любое время выйти из общества независимо от согласия других его участников. При этом, выходящему из общества участнику гарантировалось право получить выплату действительной стоимости его доли в уставном капитале общества, либо, при наличии его согласия, получить соответствующую часть имущества общества в натуре. Именно эта особенность являлась одним из принципиальных отличий общества с ограниченной ответственностью от другой формы хозяйственного общества – акционерного общества. На первый взгляд, такое положение вещей является весьма удобным для участника ООО, который имеет возможность в любой момент не только выйти из совместного бизнеса, но и изъять часть имущества общества пропорциональную его доле. Вместе с тем, практика применения соответствующих положений действующего законодательства выявила целый ряд отрицательных моментов, связанных с наличием столь свободного и ничем неограниченного права на выход из ООО, сформулированного к тому же в форме общеобязательного и не подлежащего изменению правила.

Как нами уже отмечалось, ООО является, прежде всего, корпоративной формой ведения совместного бизнеса. И в этой связи желание отдельного участника выйти из общества может вступить и, как правило, вступает в противоречие с безусловно заслуживающими внимания и защиты интересами других участников, желающих хозяйственную деятельность в рамках этого общества продолжать. Кроме того, сам факт наличия возможности такого выхода делает такую форму объединения лиц и капиталов как ООО весьма не – стабильной, не позволяющей с уверенностью осуществлять долговременное планирование своей экономической деятельности не только его участникам, но и контрагентам такого общества. И те, и другие, строя свои планы, должны постоянно учитывать вероятность того, что это общество в любой момент может просто прекратить свое существование по воле отдельного участника (группы участников), либо лишиться значительной части своей имущественной базы. Все это, конечно, не способствует стабильности гражданского оборота.

Именно поэтому идея исключения или, по крайней мере, ограничения права на выход участника из состава ООО высказывалась как необходимый элемент реформы законодательства об обществах с ограниченной ответственностью задолго до того, как она стала свершившимся фактом.

В ходе изменений в законодательство об ООО произошедших в 2008 году законодателем в этом вопросе был сделан выбор в пользу максимально «умеренного» варианта. В новой редакции закона об ООО императивная норма п. 1 ст. 26 ФЗ «Об ООО», предоставлявшая участнику ООО безусловное право на свободный выход из его состава, была заменена условно-обязательной нормой, в соответствии с которой участник ООО вправе выйти из общества путем отчуждения доли обществу независимо от согласия других его участников или общества, если это предусмотрено уставом последнего. Указанные положения в устав ООО могут быть внесены как при его учреждении, так и в последующем, путем внесения в него соответствующих изменений. Однако, в любом случае соответствующее решение может быть принято учредителями или участниками ООО только единогласно (п. 3 ст. 11 и абз. 2 п. 1 ст. 26 ФЗ «Об ООО») и любой из учредителей (участников) ООО может заблокировать принятие такого решения, если он с ним не согласен. Как мы видим, возможность выхода из состава участников ООО появляется лишь тогда, когда все учредители (участники) общества заранее и непременно единогласно об этом договорились, а значит готовы принять все возможные последствия такого коллективного решения.

Таким образом, право участника ООО на выход из его состава не было запрещено, в строгом смысле оно даже не было ограничено законодателем. Учредителям (участникам) ООО предоставлено право самостоятельного решить вопрос о целесообразности сохранения такого запрета или отказа от него.

Кроме того, и в том случае, когда выход участника из конкретного ООО запрещен, законодатель предусматривает ряд случаев, когда такой выход, пусть и названный «приобретение обществом доли (части доли) по требованию участника» фактически все же может быть реализован.

Так, в соответствии с п. 2 ст. 23 ФЗ «Об ООО», общество обязано приобрести по требованию участника общества принадлежащие ему долю или часть доли в следующих случаях:

– если уставом общества отчуждение доли или части доли, принадлежащих участнику общества, третьим лицам запрещено и другие участники общества отказались от их приобретения;

– если не получено согласие на отчуждение доли или части доли участнику общества или третьему лицу при условии, что необходимость получить такое согласие предусмотрена уставом общества;

– если общим собранием участников общества принято решение о совершении крупной сделки и соответствующий участник голосовал против принятия такого решения или не принимал участия в голосовании;

– если общим собранием участников общества принято решение об увеличении уставного капитала общества за счет внесения дополнительных вкладов участниками общества и соответствующий участник голосовал против принятия такого решения или не принимал участия в голосовании.

Первые два исключения, фактически отменяют запрет на выход из состава ООО в том случае, если участник не имеет права продать ее другому участнику этого общества или третьему лицу. В третьем и четвертом случае право участника на выход из общества является мерой, направленной на защиту его имущественных интересов, которые могут пострадать в результате совершения крупной сделки (например, если она повлечет уменьшение стоимости имущества общества) или в результате увеличения уставного капитала общества (когда это может привести к уменьшению размера доли в уставном капитале этого участника), при условии однако, что такой участник на соответствующее решение не может повлиять.

Еще одной новеллой новой редакции закона «Об ООО» стало дополнение его ст. 26 нормой в соответствии с которой выход участников общества из общества, в результате которого в последнем не остается ни одного участника, а также выход единственного участника общества из него не допускается.

Появление этой нормы явилось вполне ожидаемым и не может не приветствоваться, как мера направленная на защиту прав кредиторов ООО и борьбу с возникновением противоестественной и не имеющей выхода ситуации когда общество оказывается без единого участника.

Среди других изменений в законодательстве об ООО, которые произошли в последние годы, но которые по изложенным выше причинам, не стали предметом рассмотрения в рамках настоящей статьи следует отметить изменения в составе и порядке реализации преимущественных прав участников ООО и самого общества (речь идет прежде всего о преимущественном праве приобретения отчуждаемой участником доли); перераспределении компетенции между отдельными органами ООО; изменения порядка обжалования решений его органов управления; пересмотр некоторых ограничений при формировании уставного капитала ООО, способов защиты прав кредиторов при уменьшении уставного капитала ООО; изменения требований к ООО в случае несоответствия их уставного капитала стоимости чистых активов и некоторые другие.

Как уже отмечалось, нас ожидают и другие изменения в этой сфере корпоративного регулирования. Остается лишь надеяться, что эти изменения сделают регулирование корпоративных отношений более эффективным, а практику применения соответствующего законодательства более стабильной.