Текст книги "Экономическая история мира. Том1. Экономика Древнего Востока, Древней Греции, Древнего Рима, Древней Руси"

После реформ Тиглатпаласара завоевания усилились. Теперь в состав Ассирийской империи вошла вся Месопотамия, Сирия, Финикия с городами Тир, Сидон, Дамаск, Библ. Саргон II (722–705 гг. до н. э.) разгромил Иудею. Асархаддон (680–669 гг. до н. э.) вторично опустошил Иудею и даже на какое-то время овладел Египтом.

Ассирийские цари стремились подчинить весь известный им мир, т. е. весь Ближний Восток. Длиннейший титул Асархаддона начинался словами «Ассархаддон, царь великий, царь могучий, царь вселенной…» и заканчивался: «…подчинивший себе все человечество» [2, с. 150].

В поэтическом изложении В. Брюсова этот титул звучит так:

 
Я вождь земных царей и царь Ассархаддон.
Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
Едва я принял власть, на нас восстал Сидон.
Сидон я ниспроверг и камни сбросил в море.
Египту речь моя звучала, как закон,
Элам читал судьбу в моем едином взоре,
Я на костях врагов воздвиг мой мощный трон.
Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
 

И все же основным направлением ассирийских завоеваний оставался запад – к берегам Средиземного моря. И не только потому, что Финикия была главным посредником в торговле между Востоком и Западом, и захват этой страны означал захват главных путей международной торговли. Направление агрессии теперь определяло то обстоятельство, что это был район с большими природными богатствами и высоким уровнем экономического развития. Здесь находились главные ремесленные центры, цветущие города, высокая плотность населения. Здесь можно было захватить огромные богатства, взять в плен и угнать в Ассирию массу людей, в том числе квалифицированных ремесленников. Теперь именно эта цель выступала на первый план, а не захват торговых путей. Торговать-то Ассирии было, в сущности, нечем, и ассирийцы даже не пытались овладеть мореплаванием, оставив это дело в руках финикийцев.

Ограбление завоеванных земель, военная добыча стали доходным промыслом Ассирийского государства, главным источником государственных доходов.

Завоевания сопровождались садистской жестокостью. В записях о своих подвигах Салманасар I заявлял, что он приказал ослепить 15 тыс. пленников. В аналогичных записях Ашурбанипала сообщается, что во время похода на Египет побежденных «повесили на колья, содрали с них кожу и покрыли ею городскую стену» [1, с. 374–375]. Еще один ассирийский царь хвастается: «Я сжигал мальчиков и девочек… Оставшихся в живых я сажал на колья вокруг города, а остальным выкалывал глаза» [7, с. 7]. О таких массовых казнях в победных реляциях говорится как о подвигах, а сцены расправ изображаются на памятных стелах в назидание современникам. Стирались с земли населенные пункты и оставалась пустыня.

Ограбление завоеванных стран и вывоз материальных ценностей начиная с Тиглатпаласара III стали дополняться переселениями побежденных, угоном населения на территорию собственно Ассирии или на земли, присоединенные ранее. В победных реляциях появилась новая формула: «Столько-то людей я увел и причислил к населению Ассирии». Только после одного похода Тиглатпаласар переселил 150 тыс. человек. С завоеванных территорий шли потоки людей с семьями, повозками, скотом, чтобы осесть на новом месте и восстанавливать хозяйство.

Такие переселенцы назывались «шакну». Конечно, их селили не на общинных землях, а на государственных, царских, в частности, на землях, присоединенных к Ассирии в результате завоеваний.

Шакну вели обычные натуральные хозяйства, платили государству налоги, выполняли трудовую повинность, но не могли вернуться на родные места, и их можно было передать или продать частному владельцу, правда, только вместе с землей и хозяйством.

Переселения означали резкое увеличение государственного хозяйства, государственных, царских земель. Теперь эти государственные земли с прикрепленными к ним шакну использовались для содержания государственного аппарата. Мелкие чиновники получали небольшие участки земли с шакну, чиновники высшего ранга – крупные владения, но обычно разбросанные по разным частям страны. Если использовать российскую терминологию, то шакну были, в сущности, прикрепленными к земле крепостными, а передаваемые чиновникам земли можно назвать поместьями, тем более что у нас поместья первоначально передавались тоже за службу. А земли, которые оставались в распоряжении царя, использовались для содержания царского дворца и прочих государственных нужд.

Таким образом, в материальном производстве Ассирии, если исключить ремесленников, не связанных с сельским хозяйством, теперь было занято три группы зависимого населения: коренные ассирийцы, у которых еще сохранялись остатки общинных отношений, шакну и рабы. Свободные ассирийцы-земледельцы были обязаны платить налоги и выполнять трудовую повинность в пользу государства. Их статус отличался от шакну лишь тем, что они не были прикреплены к земле и их нельзя было продать с землей.

Сохранились и рабовладельческие отношения, потому что часть военнопленных обращалась в рабов. Рабам здесь разрешалось жениться и иметь семью, владеть имуществом. Существовала категория «посаженных» рабов, которые вели хозяйство на выделенных им участках, и при продаже имения оно переходило в руки нового владельца вместе с «посаженными» рабами.

С течением времени происходило сближение отдельных групп зависимого населения, а поскольку жителей завоеванных территорий было гораздо больше, чем самих ассирийцев, коренное население Ассирии стало растворяться среди побежденных.

Но в первую очередь угонялись из завоеванных стран квалифицированные ремесленники, люди, которые умели обрабатывать металл, изготавливать оружие, строить архитектурные сооружения. В городах Ассирии создаются металлургические предприятия, арсеналы. Царские дворцы, до сих пор поражающие своим великолепием и масштабами, с крылатыми человеко-быками при входах, строятся не только в Ашшуре и Ниневии, но и в специально созданной новой резиденции царя – Дур-Гларрукине. Дворец в Ниневии был расположен на искусственной террасе высотой в 30 метров и занимал свыше 10 га. Здесь находилась и знаменитая библиотека Ашшурбанипала, насчитывавшая десятки тысяч клинописных табличек, в которой были собраны все отраженные в письменности знания стран Ближнего Востока.

В результате завоеваний разрастался, занимая господствующее положение, военно-государственный сектор. Военная добыча и дань поступали в распоряжение государства, т. е. царя и новой служилой верхушки. Собственностью царя и административного персонала становились и новые земли вместе с шакну. За счет ограбления захваченных территорий строились царские дворцы и арсеналы.

Старая общинно-родовая знать почти ничего от этого не получала. Ее основным занятием была посредническая торговля, потому что на основной территории Ассирии не производилось товаров, нужных для других стран. Поэтому она была заинтересована в захвате мировых торговых путей. Для нее был важен выход к Средиземному морю и подчинение Финикии. Но постоянные войны на этих путях, разрушение городов и разорение были несовместимы с торговлей.

Для развития торговли было необходимо сохранить и упрочить привилегии городов. В этом отношении интересы городской верхушки Ашшура и Вавилона совпадали. Когда, упоенный своими победами и могуществом, Си-наххериб упразднил привилегии городов и разрушил Вавилон, это означало разрыв со старой городской знатью Ассирии. Очевидно, все-таки поддержка этой знати была важна для царей, потому что после убийства Синаххериба его наследник Асархаддон не только восстановил привилегии городов, но и заново отстроил Вавилон. Однако противоречия между царем и старой аристократией сохранялись и послужили в конечном итоге одной из причин падения Ассирии.

Военно-политическое объединение ряда стран Ближнего Востока в Ассирийскую империю не стало экономическим объединением. Экономически эти страны не были связаны между собой. Иными словами, объединение было искусственным, не вызывалось экономическими потребностями, поэтому не могло быть длительным.

Ассирийское государство стало государством-паразитом, существовавшим за счет побежденных. Государство, но не страна. Материальные и людские ресурсы побежденных шли на усиление государственной военной машины, но не на укрепление хозяйства Ассирии. Наоборот, война истощала хозяйства ассирийских крестьян, причем не только налогами и трудовой повинностью, но и отвлечением в армию трудовых ресурсов. Ведь не могла комплектоваться эта огромная армия только из обезземеленных и разоренных, иначе говоря, из люмпенов.

Место ушедших занимали побежденные, да и сама армия все более разбавлялась представителями покоренных народов. Некоторые из них, выдвигаясь по службе, включались в состав новой служилой знати. Естественно, эта разношерстная армия теряла свои боевые качества.

Все это и привело к гибели Ассирийской империи. Победителями стали действовавшие в союзе Вавилон и Мидия. В 612 г. до н. э. пала и была разрушена Ниневия, в 614 г. – Ашшур, а в 690 г. были разбиты остатки ассирийской армии.

* * *

Итак, какие особенности экономического развития Ассирии мы можем отнести к «азиатскому способу производства»?

Рабовладельческие отношения здесь явно не играли существенной роли в экономике. Как и в Вавилоне, здесь происходил переход от патриархального рабства сразу к практике, характерной для распада рабовладельческих отношений в античном мире: раб уже мог иметь свое имущество и свою семью.

Господствующее положение занимал государственный сектор, но это не было производительное хозяйство. Государство здесь не занималось ирригацией, не производило необходимой для общества продукции. Это была военная машина, и все хозяйство страны было поставлено на обслуживание этой машины

Основными производителями материальных благ оставались крестьяне – как ассирийские крестьяне, у которых еще сохранялись остатки общинных отношений, так и земледельцы завоеванных стран. И те и другие зависели от государства и работали на государство. На государство работали и ремесленники, причем в основном из побежденных Ассирией стран.

Итак, второстепенная роль рабовладельческих отношений в экономике, господствующее положение государства и прямое подчинение государству непосредственных производителей материальных благ – основные черты азиатского способа производства в Ассирии.

Но общинные отношения, сохранение которых тоже считается важной стороной «азиатского способа», стали разрушаться уже в начальный период истории Ассирии (продажа земли, разные формы ростовщического закабаления), а затем отошли на второй план в ходе завоеваний, когда старая общинно-родовая аристократическая верхушка стала подавляться новой военной служилой аристократией.

Важной особенностью экономического строя Ассирии стало зарождение здесь феодальных по сути отношений: появление слоя крепостных – шакну и раздача служилым людям поместий с этими шакну.

В какой-то степени слабость проявления черт «азиатского способа» определялась, в частности, тем, что ирригация здесь играла второстепенную роль.

Литература

1. Авдиев В. И. История Древнего Востока. М., 1970.

2. История Древнего Востока. М., 1988.

3. Липин Л., Белов А. Глиняные книги. Л., 1956.

4. Массон В. М. Первые цивилизации. Л., 1989.

5. Меллартп Д. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока. М., 1982.

6. Оппенхейм А. Л. Древняя Месопотамия. Портрет погибшей цивилизации. М., 1980.

7. Римшнейдер М. От Олимпии до Ниневии во времена Гомера. М., 1977.

8. Садаев Д. Ч. История Древней Ассирии. М., 1979.

9. Шилюк Н. Ф. Древний Восток. Свердловск, 1991.

2.5. Финикия и Карфаген

Зкономическое развитие Вавилона и Ассирии определялось ростом торговых, экономических связей между Востоком и Западом, взаимопроникновением культур, развитием товарно-денежных отношений и сближением двух путей развития – восточного и западного. Поэтому здесь уже не было «азиатского способа производства» в чистом виде. Но в наибольшей степени это сближение двух путей развития проявлялось в экономике Финикии, страны купцов и мореплавателей, которая держала в своих руках торговлю между Востоком и Западом.

А Пунические войны были попыткой силой оружия решить противостояние Востока и Запада.

Финикия занимала морское побережье у подножия Ливанских гор. Узкая полоса земли между горами и морем ограничивала возможности развития земледелия. Мелкие речки, сбегавшие с гор, не позволяли создавать здесь крупные ирригационные системы. Правда, здесь практиковалась террасная система искусственного орошения: на склонах гор ступеньками делались террасы, и горный поток поочередно орошал их. Эти горные склоны были также прекрасным пастбищем для скота.

Горы были богаты лесом, особенно ливанскими кедрами, древесина которых высоко ценилась. В горах имелись месторождения медной и железной руды. Прибрежные воды были богаты рыбой, и рыболовство было важным источником существования местных жителей.

В VIII–VII тыс. до н. э. здесь складывается иерихонская культура – культура оседлых земледельцев и скотоводов. Они выращивали ячмень и пшеницу, разводили коз и даже для защиты запасов от мышей приручили кошку. Жили они небольшими общинными поселками в глинобитных домах.

В VI–IV тыс. до н. э. хозяйство делает некоторый шаг вперед. Кроме пшеницы и ячменя, появляется чечевица, а кроме коз, начинают разводить свиней, овец и крупный рогатый скот.

Как и по всему Ближнему Востоку, в III–II тыс. до н. э. на побережье возникают города-государства, центры ремесла и торговли, сначала Эбла, Библ, Алалах, затем Тир, Сидон, Угарит.

Город Эбла уже в III тыс. занимал площадь в 56 га и насчитывал 20–30 тыс. жителей. В городах уже были мощенные камнем улицы, дворцы. Дворец был резиденцией царя и администрации города, здесь хранились разнообразные запасы и находился городской архив.

Как и в Гумере, на глиняных табличках велся строгий учет посевов, поступления и расхода продовольствия, сырья, ремесленных изделий. Использовалась шумерская письменность, приспособленная к местному языку. Были даже словари для перевода шумерских терминов на местные.

Города располагались на морском побережье, а некоторые – даже на близких островах. Например, на скалистом острове стоял город Тир. Места здесь было мало, поэтому строили многоэтажные дома. Не только продовольствие, но и питьевую воду доставляли с материковых владений Тира.

А для устройства рыночной площади и строительства храма пришлось искусственно увеличить территорию острова, насыпав на дно моря щебень и песок.

Финикия не была единым государством. Самостоятельным государством был каждый город с окрестными землями. Правда, в конце II тыс. до н. э. в положение лидера финикийских городов выдвигается Тир, но это не означало объединения страны. Политически другие города ему не были подчинены, и единых органов управления не было.

Горожане здесь не были земледельцами. Города Финикии были подлинными центрами ремесла и торговли. Тир славился красильными мастерскими, где ткани окрашивались пурпурной краской, добываемой из моллюсков. Сидлн был центром стекольного производства. Во всех финикийских городах были развиты металлургия и металлообработка. Часть ремесла была сосредоточена в руках государства: действовали крупные царские ремесленные мастерские. Об уровне развития строительного дела свидетельствует тот факт, что в Иерусалиме строительными работами, в частности, на постройке Иерусалимского храма, были заняты мастера из Тира.

Но главной отраслью производства в Финикии было судостроение, по развитию которого Финикия лидировала среди стран Средиземноморья. Здесь строились два вида морских судов: «круглые», т. е. вместительные, для перевозки грузов, и «длинные», быстроходные, имевшие военное назначение. Торговые ходили в основном на веслах, военные имели парусное оснащение.

На принадлежавшей городам-государствам сельской территории сохранялись общинные отношения. В общинах находились «дома собраний», где решались внутренние вопросы жизни общины. Общине должна была платить налоги царю, члены ее должны были выполнять трудовую и воинскую повинность.

Несмотря на то что сельское хозяйство в экономике финикийских городов играло второстепенную роль, оно уже имело товарный характер. Кроме того, что население городов существовало за счет продовольствия из сельской местности, вино и оливковое масло шли и на экспорт.

Как и в Шумере, здесь существовал фонд царских земель и царское государственное хозяйство, в котором работали пахари, пастухи, виноградари и другие работники, получавшие содержание с государственных складов, подобно шумерским гурушам. Часть земель царского фонда сдавалась в пользование за службу как высшим чиновникам, так и ремесленникам, занятым в царском хозяйстве.

Свободное население делилось на три сословия: 1) земледельцы-общинники, 2) «царские рабы», т. е. государственные служащие, и 3) «рабы царских рабов» – люди, которые были заняты в хозяйствах этих государственных служащих.

Были в Финикии и просто рабы, но их было немного, и они не играли существенную роль в хозяйстве: финикийские города не вели завоевательных войн, поэтому основной источник поступления рабов – захват военнопленных – здесь почти отсутствовал. Финикийские рабы были в основном купленными. Рабы составляли важную статью международной торговли, финикийские купцы покупали и перепродавали этот «товар», и естественно, какая-то часть рабов оставалась в собственности и самих финикийцев.

Главное место в хозяйстве финикийских городов занимала международная посредническая торговля. Уже во II тыс. до н. э. финикийцы вели морскую торговлю с Египтом и сухопутную – с Месопотамией и Малой Азией. Они совершали в это время регулярные плавания на Крит, главный очаг крито-микенской культуры, где зарождались основы будущей европейской цивилизации, а в финикийском городе Угарите существовал даже квартал микенских купцов.

В Грецию они везли предметы роскоши из Месопотамии, которые здесь высоко ценились, потому что в Греции только еще рождались полисы и собственное ремесло еще не достигло того уровня, которым Греция будет славиться позже. В «Одиссее» говорится о «многих нарядах», которые доставил сюда финикийский корабль. Часть финикийцев даже оседала в греческих городах, и их культурное влияние было настолько значительным, что именно финикийская письменность была положена в основу греческого алфавита.

Но греки считали финикийских купцов людьми лживыми и хитрыми (впрочем, это обычная репутация торговцев в стране со слабо развитыми товарно-денежными отношениями). «Прибыл в Египет тогда финикиец, обманщик лукавый, злобный хитрец, от которого много людей пострадало» – так рассказывает Гомер. Свинопас Эвмен, который помог Одиссею вернуть свое положение в Итаке, был в свое время захвачен финикийцами и продан в рабство.

Финикийцы были не только купцами, но и пиратами, захватывая чужие суда или прибрежных жителей ради обращения их в рабство. Гребцами на их судах были рабы.

Финикийские корабли доходили до Гибралтара и вели торговый обмен с населением Пиренейского полуострова. Денежного обращения эти местные жители пока еще не знали, поэтому серебро для них было просто одним из металлов. Финикийцы выменивали серебро на другие товары и в огромном количестве его вывозили.

К началу I тыс. до н. э. финикийцы заняли монопольное положение в торговле по Средиземному морю. В условиях, когда народы Средиземноморья находились на разных уровнях развития и ремесленные изделия развитых стран ценились в отсталых неимоверно дорого по сравнению с сырьевыми и продовольственными товарами, такая посредническая торговля приносила огромные прибыли.

Во II тыс. до н. э. началась финикийская колонизация, во многом похожая на последовавшую позже греческую. Колонии основывались первоначально как торговые фактории для облегчения торговли с местным населением. Но, как и в Греции, дополнительной целью колонизации был отток избыточного населения. В запертых на узком пространстве между горами и морем финикийских государствах при сравнительно благоприятных условиях жизни с каждым поколением численность населения увеличивалась, и дома уже не всем хватало работы. Например, приблизительно в 1100 г. до н. э. происходит организованное массовое переселение молодежи Тира в Северную Африку и основание там города Утики.

Финикийские колонии появляются на всем Средиземноморье: Гадес на Пиренейском полуострове (нынешний Кадикс), города в Сицилии, Сардинии, на Мальте, Балеарских островах. Финикийцы основали колонию даже за Геркулесовыми столпами на Канарских островах.

Чаще всего они селились на островах, защищенных от нападений морским пространством. Нападений же с моря не приходилось опасаться: ведь финикийский флот здесь был сильнейшим. Страбон писал, что они «не владеют большими территориями на лежащем напротив побережье и не захватили другие острова, но главным образом живут на море» [4, с. 25]. Правда, эти слова относятся к гораздо более позднему времени.

Конечно, колонии подчинялись метрополии, т. е. тем финикийским городам, которыми они были основаны, и платили им денежный налог.