Текст книги "Транснациональное в русской культуре. Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia XV"

Глубокоуважаемый Эрнест Львович, по обыкновению обращаюсь к Вам с просьбою. Не можете ли оказать содействие капитану В. Хумбле[323]323
  Хумбле Вернер (Humble, Verner Alexander; 1874–1919) – финляндский писатель и журналист (на шведском языке); участник Русско-японской войны; автор нескольких книг, а также перевода на шведский язык «Записок сенатора» К.И. Фишера (Senator Fischers memoarer: bidrag till Finlands nyare historia. Helsingfors: Söderström, 1908). Поездка В. Хумбле, вероятно, была связана с работой над записками К.И. Фишера, которые в русском оригинале были напечатаны в журнале «Исторический вестник» (1908. № 1–12).


[Закрыть], моему знакомому, здешнему литератору и журналисту? Он затевает издать одну свою книгу на русском языке, но не имеет связей в Петербурге в литературных и издательских кружках. Не будете ли так любезны указать ему, куда и как обратиться. Он – порядочная личность, можете рекомендовать его спокойно. (5 июля 1907 г.)

Здесь мне пришлось познакомиться с одним слушателем местного университета – русским, много путешествовавшим по Дальнему Востоку. Он думает посвятить себя педагогической деятельности и в бытность свою в Японии специально изучал постановку там народного образования. У него собран и почти обработан матерьял по истории развития и по современному положению школьного дела; японские источники, которыми он пользовался, доступны немногим. Имеет ли подобная статья интерес для Вашего журнала? Если да, то не разрешите ли ему обратиться лично к Вам?[324]324
  Речь идет о студенте Гельсингфорсского университета Леониде Дмитриевиче Соболеве. В архиве Э.Л. Радлова сохранилось 8 его писем за 1909–1910 гг. (РО ИРЛИ. Ф. 252. Оп. 2. № 1454), которые свидетельствуют о том, что уже в мае 1909 г. он отправил Э.Л. Радлову черновик статьи, затем доработал ее в соответствии с пожеланиями редактора, и вскоре статья была опубликована: Соболев Л.Д. История развития образования в Японии в правление Ме-и-зи // ЖМНП. Новая серия. 1910. Ч. 25. № 2. Отд. 3. С. 136–150.


[Закрыть] (29 апреля 1909 г.)

Смелова регулярно виделась с И.Е. Мандельштамом, который, зная о том, что она переписывается с Э.Л. Радловым и бывает у него во время поездок в Петербург, иногда передавал приветы или пользовался оказией, чтобы сообщить какие-то известия.

В декабре 1900 г. И.Е. Мандельштам приезжал в Петербург с рукописью своей работы о стиле Гоголя и встретился с А.Н. Веселовским, Ф. Д. Батюшковым и, вероятно, Э.Л. Радловым, предлагая ее для напечатания в «Известиях Отделения русского языка и словесности Академии наук» или ЖМНП. Однако переговоры не увенчались успехом (характерен отзыв Батюшкова в письме Радлову: «‹…› хотя такая статья в общем желательна, но автор умудрился ‹…› разогнать на 25 печатных листов!»)[325]325
  РО ИРЛИ. Ф. 252. Оп. 2. № 109. Л. 22.


[Закрыть]; дальнейшей судьбой своей работы Мандельштам решил заняться сам. 15 июня 1901 г. Смелова писала Радлову (возможно, по прямой или косвенной просьбе Мандельштама): «Кстати о Манд‹е›л‹ьштаме›: он сам издает теперь статью о Гоголе; ту ли именно, что привозил Вам, или в переработке – не знаю». Исследование И.Е. Мандельштама о Гоголе вышло в Гельсингфорсе в 1902 г.[326]326
  Мандельштам И.Е. О характере гоголевского стиля. Глава из истории русского литературного языка. Гельсингфорс: новая тип. Гувудстадсбладет, 1902. [6], X, 406 с.


[Закрыть]

Косвенно причастна оказалась Смелова и к судьбе последней работы И.Е. Мандельштама – его статьи «Мысли о влиянии Петра В‹еликого› на развитие русского литературного языка». Статья, задуманная еще в начале 1903 г., была написана и выслана Э.Л. Радлову в конце июня 1908 г. – с предупреждением о том, что Мандельштам собирается взять годовой отпуск в университете и уехать в Киев, и просьбой как можно скорее прислать корректуру, чтобы он смог поработать с ней до отъезда[327]327
  РО ИРЛИ. Ф. 252. Оп. 2. № 979. Л. 9.


[Закрыть]. Готовясь к отъезду, Мандельштам освободил свою городскую квартиру и переехал в гостиницу, а корреспонденцию просил адресовать в библиотеку, что и стало причиной недоразумения. 4/22 сентября 1908 г. он писал Радлову:

Пакет был доставлен в университет‹скую› библиотеку (русск‹ий› отдел), и я получил его только сейчас. Вследствие происходившего там ремонта и отъезда библиотекаря (г. Игельстрома) служитель свалил все посылки в кучу, где пролежала и моя корректура с 11 авг‹уста›. Вы представите себе, как я горюю, и потому, что статья должна остаться ненапечатанной до след‹ующего› года (безграмотность языка документов требует поверки с оригиналами), так как уезжаю сегодня, и еще больше потому, что я наделал Вам хлопот и на любезность отвечаю почти что неприличием. Но я виноват без вины. ‹…› Г. Игельстром негодует и сердится на служителя; но служитель не сумел разобраться в деле: казенный пакет без адреса моей квартиры[328]328
  Там же. Л. 11–12.


[Закрыть].

Не названным по имени «служителем» была Е.Б. Смелова. 17 ноября 1908 г. она писала Радлову:

Должна я покаяться перед Вами, что не исполнила одного из поручений Иос‹ифа› Ем‹ельяновича› Манд‹е›л‹ьштама›, относящегося до Вас. Дело идет о статье его для Вашего журнала. Корректура ее пролежала по ошибке в нашей библиотеке, и Манд‹е›л‹ьштам› получил ее в самый день своего выезда в Россию. Старик был в большом горе, что не мог заняться ею, и пришлось отложить печатание статьи. Обо всем этом – судя по его словам – он писал Вам, но почему-то желал, чтобы и я в письме к Вам о том упомянула. Надеюсь, что мое запоздание в этом случае не имело какого-либо значения.

Однако вынужденный простой заставил Мандельштама пересмотреть свою работу, и вскоре он сокрушался уже не из-за задержки с печатанием. 4 апреля 1909 г. он писал Э.Л. Радлову, что «статья не может быть напечатана теперь», и просил отпечатать ему (в качестве «частного заказа», по его выражению) 2–3 экземпляра набранного текста и если невозможно подождать до осени, то рассыпать набор[329]329
  Там же. Л. 13.


[Закрыть]. После этого связь Мандельштама с Радловым, по-видимому, прервалась, и последний стал беспокоиться. 25 августа 1909 г. Смелова писала Радлову:

Вы спрашивали об Иосифе Емельяновиче. Все лето никто (я подразумеваю общих знакомых и состав нашей библиотеки) его не видел. Быть может, Вы желали бы что-либо передать ему через меня. Я, вероятно, в скором времени увижу его, так как 15-го н. ст. начинаются лекции в университете. ‹…›

P. S. Только что запечатала письмо, как явился Манд‹е›л‹ьштам›. Он писал Вам с дачи, прося разобрать набор, потому что статья ему не нравится и он намерен совершенно ее переработать. Он взял Ваш дачный адрес и собирается писать Вам.

Действительно, уже на следующий день Мандельштам отправил Радлову письмо, в котором писал: «Вчера мне сообщила г-жа Смелова, что Вы моих писем не получили». Далее он повторил свои просьбы и завершил категорически: «Я писал Вам, что статья моя не нравится мне: нужно все перестроить, дополнить, после того как я ознакомлюсь с новым материалом»[330]330
  РО ИРЛИ. Ф. 252. Оп. 2. № 979. Л. 15–15 об.


[Закрыть]. Работа о языке Петра I и его влиянии на развитие русского литературного языка так и не была закончена и опубликована; в 1911 г. И.Е. Мандельштам умер.

Каникулярное время Смелова предпочитала проводить с мамой, приезжая в Петербург или, наоборот, принимая ее у себя. Особенно подробно описывала она летнюю жизнь с мамой в деревенской Финляндии – по-видимому, они уже ранее сошлись с Радловым, регулярно выезжавшим летом на дачу в Сейнио, в любви к финляндской природе.

Мама приехала ко мне, и мы поселились в Brunnspark’е[331]331
  Brunnsparken (швед.; фин. название – Kaivopuisto) – парк на юге Гельсингфорса, на берегу Финского залива.


[Закрыть] на вилле (№ 3а), где благодаря близости моря воздух всегда чист и свеж. (15 июня 1901 г.)

В настоящее время мы живем в деревне: в глубине Финляндии, в местечке Кангасала, в 14 верстах от Таммерфорса. Это лето мы устроились очень удачно и пользуемся полным отдыхом. Местность славится в Финляндии своею живописностью и, надо сказать, заслуживает этой славы. Кангасала – большое селенье, где есть 2 пансиона и живет немало дачников из Таммерфорса и Гельсингфорса, но мы поселились в 3-х верстах оттуда в семье одного пастора-финна. Кругом поля, сосновый лес, большое озеро – прогулок масса, воздух чудный. Хозяева – люди хорошие и кормят порядочно; стол простой, но сытный и здоровый.

Попали сюда, пленившись, главным образом, дешевизной – 115 мар‹ок› в месяц за обеих, – и собираемся и на следующее лето сюда, если ничто не помешает. Жаль только, что лето наступило лишь на днях, а то все были холода или дожди. (17 июля 1904 г.)

Первую половину лета ничего не делала: забрались мы в финскую деревню и всецело отдались отдыху, даже газет не читали, так что отстали от современных событий – зато поправились и от постоянного пребывания на воздухе загорели, как цыганки. Часто вспоминали о Вас: местность живописная и не глушь, всего 1½ часа езды от Гельсингфорса, дешевизна же удивительная. Загнав там экономию, мечтаем теперь, как только я освобожусь от библиотеки, где обязана отсидеть еще неделю, проехаться по шкерам на запад до Бьернборга или Вазы[332]332
  Бьернборг, Бьернеборг (швед. Björneborg; фин. Pori, Пори) – город на юго-западе Финляндии, порт Ботнического залива; Вааса (фин. Vaasa; швед. Vasa, устар. Wasa, Ваза; в 1855–1917 офиц. название: Николайштадт) – город на западе Финляндии, порт Ботнического залива, около 200 км севернее Пори.


[Закрыть] – смотря по погоде. (12 июля 1905 г.)

Летом 1907 г. мама Е.Б. Смеловой переехала в Гельсингфорс; они наняли новую квартиру на Konstantinsgatan, 23, а с лета 1908 г. – на Kristiansgatan, 17. Мама постепенно осваивалась, но часто ездила в Петербург, хлопоча о пенсии или пособии от Технического общества; за помощью она обращалась в том числе и к Э.Л. Радлову.

Как Вы нашли маму? Она было порядком тут нервничала, но поездка в Петербург, видимо, повлияла на нее благоприятно. Мама благодарит Вас за неизменное внимание Ваше к ее просьбам, к чему и я присоединяюсь. (23 апреля 1908 г.)

Мама хлопочет о пенсии и надеется на успех; нашла занятия и заметно привыкает к Гельсингфорсу. Наслаждаемся чудной осенью: по утрам легкие морозы, но днем солнце пригревает, словно летом. (Письмо к В.А. Радловой от 16 сентября 1908 г.)

Может быть, Вам будет небезынтересно узнать, что мои хлопоты по делу о маминой пенсии не остались без результата: Техническое Общество обязалось выдавать от 100–150 рублей в год, но не в форме пенсии – на это оно не имеет права по уставу, – а как единовременное пособие. Маму это очень ободрило. (15 апреля 1909 г.)

К концу 1900-х гг. Е.Б. Смелова в своих занятиях и интересах окончательно сосредоточилась на педагогике, которая теперь интересовала ее не только с практической преподавательской, но и с организационной и юридической стороны. Она собирала материал, следила за свежими публикациями по педагогическим вопросам в Финляндии и России. Радлов, узнав об этом, предложил ей написать заметку для «Журнала Министерства народного просвещения»; Смелова это предложение приняла с охотой, понимая, что такая публикация будет для нее престижной, а кроме того, даст возможность неплохо заработать. Со временем предварительный замысел расширился; письма Смеловой позволяют проследить, как «заметка» превратилась в большую аналитическую статью в двух частях, опубликованную в майском и ноябрьском номерах журнала за 1909 г.[333]333
  Смелова Е.Б. Из жизни средней школы в Финляндии (Труды Финляндского школьного комитета) // ЖМНП. Новая серия. 1909. Ч. 21. № 5. Отд. 3. С. 81–103 (подпись: «Е.С.»); 1909. Ч. 24. № 11. Отд. 3. С. 82–101 (подпись: «Е. Смелова»).


[Закрыть]

Глубокоуважаемый Эрнест Львович, мама передавала мне, что Вам интересно было бы для Вашего журнала получить сведения о школах в Финляндии. В настоящее время здесь заседает Школьный Комитет, которому поручено, руководствуясь петициями, внесенными на сейм 1905 г., выработать план организации школ, начиная с низшей народной и кончая университетом. На днях вышел в печати I том Трудов Комитета[334]334
  Имеются в виду: Komiteain mietinnöt 1908. Uskonnonvapaudesta. Uudesta merilaista ym. I. Ehdotus alkeisoppilaitosten ja tyttökoulujen järjestelyksi. II. Ehdotus ylioppilastutkinnon uudistukseksi. 2. Helsinki: [Keisarillinen Majesteetti]; [Frenckellin Kirjapaino-Osakeyhtiö], 1908. (Komiteanmietintö; 1908: 13–17).


[Закрыть] (не для продажи). Он посвящен народным школам, лицеям и женским гимназиям; особенно подробно рассматривается вопрос о так называемой основной школе (bottenskola) и промежуточной (mellanskola), т. е. первых пяти классах реального лицея. Много таблиц и сведений о постановке дела за границей, преимущественно в скандинавских странах. Если бы Вы нашли возможным поручить это мне, то я охотно составила бы заметку или о работах Комитета вообще, или о каком-нибудь типе школы в отдельности, руководствуясь Трудами и другими матерьялами, имеющимися у меня. Приближается лето, и с ним вновь всякие матерьяльные заботы, так как заработок мой летом сокращается, расходы же, увы! всегда, кажется, только возрастают…

В местной печати самые восторженные отзывы о Комитете. (23 апреля 1908 г.)

Вы спрашиваете, когда же будет готова моя заметка. Боюсь, что нескоро, так как приходится писать с большими перерывами: и работы много, и круг знакомых моих в здешнем обществе все расширяется, время от времени надо самой заглянуть то к тем, то к другим, то ко мне зайдут. Словом, недели летят прямо с ужасающей быстротой. Вдобавок я хочу за эту зиму добиться более положительных результатов от своих занятий финским языком. Он требуется теперь повсюду и, конечно, останется господствующим. Финны же, сводя еще старые счеты, беспощадно относятся к тем, кто, по их мнению, «пренебрегает» их языком. Сколько мне известно, в русских журналах и газетах не появлялось сообщений о Школьн‹ом› Комит‹ете›, а так как он будет заседать всю зиму, то, я полагаю, моя заметка не утратит своего смысла, хотя и появится позже, чем я думала. (17 сентября 1908 г.)

Глубокоуважаемый Эрнест Львович, воспользовавшись финскими каникулами, просмотрела я матерьял, собранный для статьи, и посылаю сегодня начало. Это резюме Трудов Финляндского Школьного Комитета, и в очень сжатом виде. Старалась останавливаться только на том, что представляет общий, а не один местный интерес – не знаю, насколько оно мне удалось. В этой I главе говорится о bottenskola, mellanskola и о реальных и классических лицеях (в подлиннике оно обнимает до 200 печатных страниц). На случай, ‹если› Вы найдете эту статью пригодною для Вашего журнала, прилагаю к ней оглавление Трудов Комитета. Это даст Вам возможность указать мне, на что Вы желали бы обратить особенно внимание. (30 декабря 1908 г.)

‹…› я просматривала мартовскую книжку Вашего журнала, но не нашла статьи о финляндских школах, из чего предполагаю, что Ваши намерения поместить ту статью раньше моей заметки изменились. Корректуру свою я послала сегодня на имя Як‹ова› Ник‹олаевича Колубовского›[335]335
  Колубовский Яков Николаевич (1863–1929) – историк философии; секретарь редакции «Журнала Министерства народного просвещения», казначей Философского общества.


[Закрыть]. В продолжении я думала сказать о женских учебных заведениях, об экзамене на аттестат зрелости, об отзывах педагогов местных и прессы о Трудах Комитета – это займет страниц 10 печатных.

Если Вас не затруднит, будьте добры, назначьте мне срок, когда я должна прислать окончание. Спешно оно или нет? Как всегда, у меня много работы, но если надо поторопиться, я распределю ее несколько иначе. (15 апреля 1909 г.)

‹…› на днях в библиотеке была получена апрельская книга Вашего журнала. Я просмотрела ту статью[336]336
  Имеется в виду статья: Введение всеобщего обязательного обучения в Финляндии // ЖМНП. Новая серия. 1909. Ч. 20. № 4. Отд. 3. С. 113–139 (без подписи).


[Закрыть], но моя заметка вовсе не затрагивает законопроекта о всеобщем обязательном обучении, и если в начале уделено несколько строк народной школе, то исключительно как подготовительной ступени к среднему образованию. Недели через две я буду свободнее и немедленно примусь за приведение в порядок матерьяла для своей работы. (29 апреля 1909 г.)

Глубокоуважаемый Эрнест Львович, получила сегодня гонорар, который пришелся очень кстати (впрочем, бывают ли такие минуты, когда оно было бы некстати?), но была приятно смущена его размером: я не ожидала, что Вы так высоко оцените мое писание.

Благодарю Вас за Ваше внимание ко мне.

Пишу продолжение, но не решаюсь еще назначать срока, когда кончу, потому что еще не разделалась с заказанным мне большим переводом со шведского. ‹…›

P. S. Посылаю в редакцию расписку в получении денег. Е‹катерина› С‹мелова› (21 мая 1909 г.)

Согласно Вашему желанию, я ознакомилась с тем, как поставлена здесь теоретическая и практическая подготовка учителей средних учебных заведений, чему преимущественно и уделю место в продолжении своей статьи.

Господа финляндцы весьма довольны и гордятся своими нормальными лицеями[337]337
  Имеется в виду лицей с преподаванием древних языков (Normallyceum на шведском).


[Закрыть] с их образцовыми учителями, где учатся будущие учителя, и не находят им примера в Зап‹адной› Европе. Может быть, они увлекаются несколько, во всяком случае, постановка этого дела представляет интерес.

Имею в распоряжении также матерьял, как оно поставлено в Швеции. Если бы Вы пожелали, могу изложить самое существенное. – Работа подвигается быстро, так как сейчас нет никаких помех, ничего спешного, срочного. Куда лучше адресовать Вам статью, в редакцию или на дачу? Дачного адреса Вашего я не знаю. (19 июля 1909 г.)

Глубокоуважаемый Эрнест Львович, статья моя готова, и завтра отсылаю ее. К сожалению, не могу сказать, чтобы я сама была довольна ею: что-то не задалось, и чувствую, что не могу сейчас сделать ничего лучшего, – задерживать дольше, однако, не решаюсь. Впрочем, надеюсь, Вы найдете в ней те сведения, которые желали иметь.

Если Вы вынесете такое же неблагоприятное впечатление, будьте любезны вернуть: я постараюсь ее переработать. Начало ее – окончание той заметки, которая была напечатана в майской книжке Вашего журнала: мне жаль было отступать от намеченного плана и оставить его незаконченным. (25 августа 1909 г.)

Параллельно с обсуждением хода работы над статьей Смелова сообщала Радлову последние новости своей жизни.

И еще одна просьба, но уже не личная, а от библиотеки. Не откажите дать указания, где можно было бы достать первые десять книг «Вопросов философии и психологии», – библиотекарь наш обращался ко многим книгопродавцам, но безуспешно, в редакции их также не имеется[338]338
  «Вопросы философии и психологии» – авторитетный российский философский журнал, издававшийся с 1889 по 1918 г. в Москве Московским психологическим обществом при содействии Философского общества при С.-Петербургском университете (с 1899 г.). Первые 10 номеров вышли в 1889–1892 гг.


[Закрыть]. Для нашей библиотеки это большой пробел. ‹…›

Как предполагаете воспользоваться предстоящими свободными днями? Не думаете ли прокатиться в Гельсингфорс? Излишне говорить, как была бы рада побеседовать с Вами. (23 апреля 1908 г.)

Глубокоуважаемый Эрнест Львович, очень я рада была услышать о Вас от Нат‹алии› Ал‹ексеевны› Колуб‹овской›[339]339
  Колубовская (урожд. Алексеева) Наталия Алексеевна – выпускница Бестужевских курсов (1889 г.), переводчица; сестра С.А. Алексеева (Аскольдова); жена Я.Н. Колубовского.


[Закрыть]. Жалею, что ее приезд был для меня вполне неожиданным и – при моих 7 или 8 часах неотложной ежедневной работы – я не могла уделить времени, чтобы сопутствовать ей по городу. Впрочем, судя по письму ее из Петербурга, она осталась весьма довольна своей поездкой. (17 сентября 1908 г.)

В субботу готовимся к обычному празднованию 1-го мая[340]340
  1 мая в Финляндии – традиционный весенний праздник студентов и вообще всей учащейся молодежи.


[Закрыть], торжественной встрече весны – и мерзнем: холод, дождь, на море еще лед.

Не собираетесь ли Вы в Москву на чествование Гоголя? Отсюда едут некоторые профессора и, как говорят, проф‹ессор› Манд‹е›л‹ьштам› приглашен туда прочесть лекцию в Литерат‹урном› Общ‹естве›[341]341
  В конце апреля 1909 г. в Москве прошли многочисленные торжественные мероприятия в связи с празднованием 100-летия со дня рождения Н.В. Гоголя. 26 апреля при большом скоплении публики и множества делегаций от городов, учебных заведений и различных обществ со всей страны и из-за рубежа был открыт памятник Гоголю на Пречистенском бульваре; торжественное заседание Общества любителей российской словесности проходило в актовом зале Московского университета 26–28 апреля. В «Списке учреждений и лиц, приглашенных Обществом к участию в Гоголевских торжествах» названы в том числе Императорский Александровский университет и Русская библиотека в Гельсингфорсе, проф. И.Е. Мандельштам, проф. И.И. Миккола, М. Миккола и А.В. Игельстром; 27 апреля в заседании был прочитан адрес от Александровского университета, 28 апреля М. Миккола произнесла тост на торжественном банкете. См.: Гоголевские дни в Москве. 1809–1909. М.: Печ. А.И. Снегиревой, [1910]. С. 27–28, 86, 105.


[Закрыть]. – Умы здесь, разумеется, опять заняты политикой, но в обществе далеко нет того подъема, что был года три тому назад. Идет обычная предвыборная агитация – 1-го мая назначены выборы в сейм; группировка партий остается прежняя, и потому едва ли будут какие перемены в составе сейма. Впрочем, моя болтовня, пожалуй, Вас вовсе не интересует. (29 апреля 1909 г.)

В первой половине лета 1909 г. Э.Л. Радлов побывал в Гельсингфорсе; во время встречи со Смеловой он, видимо, рассказывал о своей работе в Женском педагогическом институте[342]342
  Женский педагогический институт был образован в 1903 г. на основе Педагогических курсов при С.-Петербургских женских гимназиях, которые в свое время окончила Смелова.


[Закрыть]; этот разговор оказался очень важным для нее.

Часто вспоминаем Ваш приезд, который доставил столько приятных минут. Мысленно постоянно возвращаюсь к намеченной Вами программе лекций – как педагогу мне следовало бы ответить себе на поставленные в ней вопросы. Этому занятию и предполагаю посвятить август месяц, последний, но зато и вполне свободный мой месяц. Разговор Ваш со мной поддержал – не интерес к философским наукам, который Вы когда-то пробудили во мне: он не угасал, – а мою энергию. Но не хочу докучать Вам своей персоной. (19 июля 1909 г.)

Через полгода в поздравительном письме Смелова впервые упомянула о своем желании открыть собственную школу:

Примите наши наилучшие пожелания, глубокоуважаемый Эрнест Львович, на Новый год, от которого нас сейчас отделяет лишь несколько часов. Будьте здоровы!

Очень тронута была Вашим вниманием и с интересом читаю Вашу статью о Соловьеве[343]343
  Вероятно, имеется в виду статья: Радлов Э.Л. Характер творчества Вл. Соловьева // ЖМНП. Новая серия. 1909. Ч. 23. Октябрь. Отд. 2. С. 183–198.


[Закрыть] – его труды мне известны, что, увы! могу сказать об очень немногих мыслителях.

О нас Вы недавно слышали от Леон‹ида› Дм‹итриевича› Соболева, а потому не стану докучать Вам рассказами о себе. Скажу только, что хлопочу о разрешении открыть школу и пока встречаю со стороны «властей» полную готовность оказать содействие. Дождусь разрешения и тогда побываю в Петербурге.

Еще раз всего, всего доброго!

Глубоко признательная и уважающая

Е. Смелова. (31 декабря 1909 г.)

Новый проект увлек Смелову и занял все ее силы и время. По всей видимости, в связи с хлопотами об открытии школы она часто бывала в Петербурге (финляндское образование находилось в ведении С.-Петербургского учебного округа), заходила к Радлову, и он был в курсе ее дел. Переписка на время прекратилась: общих дел (после выхода статьи) уже не было, а «докучать своей персоной» без дела Смелова не хотела. Повод нашелся спустя почти два с половиной года:

Глубокоуважаемый Эрнест Львович,

как оно ни неприятно, но приходится начинать с чистосердечного признания, что если бы не просьба к Вам, то, вероятно, все еще откладывала бы написать, хотя постоянно Вас всех вспоминаем и очень хотелось бы знать, как Вы здоровы и что у Вас нового.

Недавно прочла я в газете, что Жданов[344]344
  Жданов Александр Маркеллович (1858–1914) – астроном, профессор С.-Петербургского университета; с 1911 г. управлял отделом Промышленных училищ Министерства народного просвещения.


[Закрыть] выехал из Петербурга. Может быть, Вам известно, уехал ли он в отпуск и когда надо ожидать его возвращения. Я решила отложить свою поездку в Петербург, потому что настоятельной необходимости в ней нет, но надо поторопить Министерство с разрешением на открытие ремесленного училища.

Предполагаю, что разрешение это может быть дано уже теперь независимо от вопроса о субсидии. Мне очень важно получить его весною, потому что надо печатать программы, объявления и пр.

Вопрос о казенной квартире, видимо, решается в пользу школы – хотя бумаги мои еще в Петербурге в Штабе[345]345
  Финляндский военный округ был упразднен летом 1905 г., территория и войска перешли в ведение С.-Петербургского военного округа.


[Закрыть] и официального уведомления не получено, но от местных властей я получила разрешение приступить к ремонту и с 1-го июня н. ст. занять квартиру. Жаловаться на медленность хода дела у меня нет основания, так как все идет своим обычным чередом, но я хочу письмом просить Ждан‹ова› или, если он в отпуску, одного из его чиновников поспешить с разрешением открыть училище.

Вас же, неизменно добрейший Эрнест Львович, я просила бы сообщить мне, что Вам известно о Жд‹анове›, где я его найду в настоящее время, и надеюсь, Вы не откажете мне в нескольких строках.

Время идет в работе и хлопотах… мерзнем, и уже не верится, будет ли весна. Какие Ваши планы на лето? Если придется мне приехать летом, может быть, удастся повидать Вас? Сама остаюсь в Гельсингф‹орсе›, на Манежной, 7, куда скоро и переселяюсь.

Шлю всем сердечный привет. Примите пожелания Вам всего, всего доброго. Глубоко признательная и душевно преданная Вам

Е. Смелова. (26 апреля 1912 г.)

Ходатайство об открытии в Гельсингфорсе частного русского женского ремесленного училища с обучением шитью белья и дамского платья было возбуждено Е.Б. Смеловой в конце 1911 г. Его поддержал директор русских учебных заведений в Великом княжестве Финляндском В.Н. Смольянинов, высоко оценивший эту инициативу: «‹…› русских учебных заведений, особенно низших, так мало, что в них находит себе место только половина наших детей школьного возраста; остальные поступают в финские школы и обычно теряют свою национальность и религию»[346]346
  ЦГИА СПб. Ф. 139. Оп. 1. № 13474. Л. 1.


[Закрыть]. Он также отметил, что «хорошо известная» ему г-жа Смелова «обладает большой энергией и выдающимися педагогическими способностями»[347]347
  Там же. Л. 1 об.


[Закрыть]. Отдел промышленных училищ также поддержал ходатайство, «при том условии, если в программу будет введено преподавание товароведения (сведений о материалах и инструментах) и гигиены и обращено должное внимание на черчение ‹…›»[348]348
  Там же. Л. 6 об.


[Закрыть]. Разрешение было дано; министерство выделило пособие в размере 3000 руб. «на устройство помещения, оборудование и содержание школы»[349]349
  Там же. Л. 4–4 об.


[Закрыть]; кроме того, под открываемое училище (включая квартиру директора) было бесплатно предоставлено помещение в доме Военного ведомства, в котором до этого размещалось общежитие женской гимназии (на Манежной, 7)[350]350
  Там же. Л. 2.


[Закрыть].

Открытие Первого Русского женского ремесленного училища Е.Б. Смеловой состоялось 5/18 октября 1912 г. Спустя год, 29 ноября 1913 г., Смелова писала Радлову:

Глубокоуважаемый Эрнест Львович,

посылаю Вам сегодня отчет о деятельности ремесленной школы за I год ее существования[351]351
  Имеется в виду издание: Гельсингфорсское русское женское ремесленное училище в Финляндии, учрежденное Е.Б. Смеловой. Отчет за 1912–1913 учебный год. I год существования Училища. Гельсингфорс, 1913. 24 с.


[Закрыть] и пользуюсь этим случаем побеседовать с Вами – как часто хотелось бы написать Вам, да не решалась докучать, тем более что всецело теперь поглощена своим делом, отдаю ему все свое время, а следовательно, человек односторонний и для других скучный… Позвольте прежде всего сказать Вам еще раз сердечное спасибо за всю Вашу поддержку в этом деле.

К печатному отчету могу прибавить, что число учениц теперь удвоилось, что у местного начальства встречаю широкое содействие, иногда даже приходится принимать его с некоторой осторожностью – когда предлагаются разные проекты расширения дела.

Одно только огорчило меня эту осень: Прутченко[352]352
  Прутченко Сергей Михайлович (1868–1920?) – чиновник Министерства народного просвещения, камергер; с 18 февраля 1913 г. по июнь 1914 г. попечитель С.-Петербургского учебного округа.


[Закрыть] осматривал школу как раз во время моей заграничной поездки. Говорят, вынес впечатление благоприятное, но мои помощницы в волнении и смятении ничего не сумели ему показать и объяснить. Обещал он побывать еще раз, но вряд ли оно так скоро удастся, хотя на 15-ое декабря – день освящения нового здания мужской гимназии – его ждут сюда. Очень я сожалела, что весною не воспользовалась Вашим предложением представиться ему с Вашею рекомендацией. Не буду хитрить с Вами – если бы Вы нашли возможным при случае напомнить ему, что в Гельсингфорсском ремесленном училище ждут его посещения и очень будут огорчены, если он забудет о нашем существовании. Если же такового случая трудно предвидеть, то, добрейший Эрнест Львович, не откажите мне прислать сюда несколько рекомендующих меня строк: я постараюсь увидеть его и залучить в школу. Простите великодушно, что вновь утруждаю Вас.

Прокатилась, благодаря Мин‹истерству› нар‹одного› пр‹освещения›, в Швецию и Данию. Удалось осмотреть только Стокгольм и Копенгаген – времени в нашем распоряжении было мало, всего 11 дней – но все же много впечатлений. Мечтаю летом показать маме Стокгольм – красивый город! Копенгаген оригинальнее и оживленнее. Незнание датского языка дало себя почувствовать: при осмотре школ начнешь было разговор по-немецки, но чуть только собеседница захочет посвятить вас в подробности, переходит на свой родной язык, и теряешь нить… Впрочем, писать о датских школах отчет я коварно предложила своей спутнице. На обратном переезде выдержали шторм между Або и Стокгольмом. Не помню, бывали ли Вы в поездках Ваших в этих городах; если нет, то – буде соберетесь – могу поделиться с Вами сведениями, как ехать, где остановиться и пр.

Радлов выполнил просьбу Смеловой, и 17 декабря 1913 г. она ему писала:

Глубокоуважаемый Эрнест Львович,

по просьбе Сергея Михайловича ‹Прутченко› спешу Вам сообщить, что он сдержал данное Вам обещание и посетил ремесленное училище. Это было вчера. Настроенный «благожелательно» – по выражению местного учебного начальства, – он долго оставался в школе, прослушал уроки, осматривал работы, рисунки, интересовался моею прежнею деятельностью, говорил о Вас, о том глубоком уважении, которое питает к Вам, и заявил, что намерен похитить меня отсюда и поручить мне заведование учительской семинарией в центре России.

Убеждена, что эта мысль внушена ему Вами.

От всего сердца благодарю Вас, дорогой и добрейший Эрнест Львович, за Ваше внимание к моим просьбам. Особенно была тронута тем, что Вы нашли случай встретить С‹ергея› М‹ихайловича› и передать ему мою просьбу. Не думаю, чтобы оно было так просто[353]353
  Радлов как член Совета министра народного просвещения и член Ученого комитета министерства часто встречался с С.М. Прутченко по служебным делам; кроме того, сохранившиеся письма Прутченко к Радлову свидетельствуют об их хотя и не самых близких, но вполне товарищеских отношениях. См.: РО ИРЛИ. Ф. 252. Оп. 2. № 1264; всего 8 писем за 1905–1910 гг.


[Закрыть].

На здешних педагогов новый попечитель нагнал такого страху, что они и меня заразили своею нервностью. Вчера далеко не спокойно ждала я его приезда. Но с той минуты, когда он на пороге класса объявил сопровождающим его лицам, что имеет привычку один присутствовать на уроках, а меня пригласил ему сопутствовать, – я почувствовала к нему симпатию и успокоилась. Нашел, что мы многого успели достигнуть за эти полтора года, благодарил всех учащих, дети тоже понравились ему, мне же, уходя, он повторил, что со всякой просьбой могу всегда обратиться к нему.

Для дальнейшей деятельности училища все это имеет громадное значение! С этой минуты в здешнем учебном начальстве училище имеет беспрекословных исполнителей желательных нам мероприятий, содействие, «благожелательные» отзывы и пр. нам обеспечены… Впрочем, не могу сказать, чтобы до сих пор встречала где-либо противодействие…

Но в жизни не обходится без того, чтобы ложка дегтю не испортила кадки меда – теперь я лишаюсь удовольствия побывать в П‹е›т‹ер›б‹урге› и повидать Вас, как мечтала. Моя поездка сейчас утратила всякое значение, а финансовые дела училища обязывают пока ко строгой бережливости. Итак, до февраля, когда приеду просить о субсидии, об устройстве общежития при училище и пр.

Еще раз сердечное спасибо!

Последующие письма Смеловой почти полностью – так или иначе – посвящены новостям ее училища. Первоначально трехлетнее, училище в 1915 г. (т. е. когда первый набор подошел к выпуску) было преобразовано в четырехлетнее, а в 1916 г. – в пятилетнее: с тем чтобы окончившие его могли получить такое же образование, как и окончившие 3 класса женских гимназий, и имели «возможность поступить на должность учительниц рукоделия в начальных и др‹угих› низших школах»;[354]354
  ЦГИА СПб. Ф. 139. Оп. 1. № 15836. Л. 2 и след.


[Закрыть] при училище предполагалась организация мастерской, в которой учащиеся и выпускницы могли бы шить на заказ и тем самым зарабатывать.

В начинающейся эпохе социальных потрясений Смелова все острее ощущала ответственность за созданное ею училище; война и революции, смены правительств и социальных устройств были прежде всего помехами его развитию и самому существованию.

К большому моему сожалению, не удалось воспользоваться Вашим любезным приглашением: я страшно устала и спешила выбраться из П‹е›т‹ер›б‹урга›. Дело мое увенчалось успехом[355]355
  Вероятно, речь идет о хлопотах по продлению срока обучения.


[Закрыть]. В первой половине июля думаю прожить в П‹е›т‹ер›б‹урге› недели две – хочу постигнуть тайны кройки дамских нарядов и поступаю в учение к одной даме. Тогда непременно побываю у Вас. Итак, до свиданья. (8 июня 1914 г.)

Я так давно не видала Вас, что не могу удержаться, чтобы в письме не поделиться с Вами своими новостями, хотя и сознаю – вполне сознаю, – как мало они интересны для посторонних. Но Вы всегда так отзывчиво относились к моему делу, что надеюсь на Вашу доброту и снисхождение и на этот раз. Из школьного отчета, который посылаю[356]356
  Гельсингфорсское русское женское ремесленное училище в Финляндии, учрежденное Е.Б. Смеловой. Отчет за 1913–1914 учебный год. II год существования Училища. Гельсингфорс, 1914. 24 с. – Больше печатных отчетов училища не выходило.


[Закрыть], Вы увидите, как идет дело. Отчет не из удачных, п‹отому› ч‹то› война, как кошмар, занимает все мысли, и первое время особенно было трудно сосредоточиться на работе.

Мы успели вернуться домой до войны за несколько дней, и поэтому Воен‹ное› Ведомство оставило за мною квартиру. В одном из классов была устроена швальня[357]357
  Швальня – портняжная мастерская; слово традиционно употреблялось в военной терминологии.


[Закрыть] для солдат. В сентябре начали занятия – и колесо завертелось. Сейчас у меня 53 ученицы; из них 10 иногородних; приехали даже из Карелии, с берегов Ладожского озера! Хлопот и забот немало, но нахожу в этом деле большое удовлетворение. Одно только грустно – много времени уходит пока на то, что назыв‹ается› «черной» работой: некогда читать, некогда удовлетворять запросам умственным… Эту зиму главная моя забота подготовить себе из моих учительниц дельных помощниц, чтобы впредь шире поставить дело.

Был у нас в декабре новый попечитель[358]358
  Кульчицкий Николай Константинович (1856–1925) – гистолог и деятель образования; в июне 1914 г. назначен попечителем С.-Петербургского учебного округа; впоследствии (с декабря 1916 г.) министр народного просвещения.


[Закрыть], очень спешил, видимо, остался доволен; особенное внимание обратил – на покрой школьных передников, каковой предписано теперь ввести в женской гимназии!

Здешние педагоги, которые имели случай ближе его узнать, чем я, очень его хвалят.

В Петроград собираюсь в конце января – тогда надеюсь повидать Вас, а пока позвольте еще раз пожелать Вам всего, всего доброго. (24 декабря 1914 г.)

Глубокоуважаемый Эрнест Львович!

На днях была у нас Елена Германовна[359]359
  Неустановленное лицо.


[Закрыть], передала Ваш привет – благодаря ей мы теперь имеем возможность узнавать, как Вы все здравствуете. Очень тронуло меня, что и Вы интересуетесь моими новостями и школьными делами, даже во всех подробностях. Иногда так хотелось бы повидать Вас и отвести душу. Мои поездки в Петроград становятся все реже… Писать же останавливает мысль, что, может быть, Вам мало интересно все то, чем мы тут живем. ‹…› Вообще, мне приходится постоянно «сражаться» – оттого ли, что дело мое частное и его существование, его успех надо брать с боя, оттого ли, что характер у меня «боевой». Трудно самой это решать. Весною полагали меня изгнать с казенной квартиры, и местное русское общество до сих пор еще изумляется, видя, что я не выехала, мало того, завтра у нас ремонт начнут на казенный же счет. Рыков или Николас[360]360
  Рыков Виктор Иванович – в 1917 г. управляющий Отделом промышленных училищ Министерства народного просвещения; Николас Виктор Дмитриевич – помощник управляющего тем же отделом.


[Закрыть], не знаю наверное, какой благодетель, распорядился субсидию Мин‹истерства› Нар‹одного› Пр‹освещения› перевести мне сразу за весь год, а не по полугодиям, тогда как казенным школам Мин‹истерство› отказывает в кредите. Это не значит, чтобы положение моей школы было блестяще, увы! Да и не даром успехи и даются! Но завистники видят только успех внешний и весьма его к сердцу принимают. Раньше все приписывалось протекции З‹ейна›, и посему предрекалась мне весною полная гибель[361]361
  Зейн Франц-Альберт Александрович (1862–1918) – генерал-лейтенант, финляндский генерал-губернатор в 1909–1917 гг.; в марте 1917 г. был арестован и помещен в Трубецкой бастион Петропавловской крепости, однако вскоре освобожден. См.: Манухин И.И. Воспоминания о 1917–1918 г. // Новый журнал. 1958. № 54. С. 98–99, 102.


[Закрыть]. – Сейчас же я состою секретарем в Совете Областного Союза русских учителей Финляндии, и только что сей Совет выступал против Финлянд‹ского› Сената, намеревавшегося отобрать все русские начальные училища («М‹инистерство› н‹ародного› пр‹освещения› не имеет права впредь открывать в Финл‹яндии› таковые»), для сего отправляли делегацию в Петроград, взывали к местным русским гражданам и т. д. и т. д. Когда выяснилось, что российские граждане стряхнули свою спячку и опасаются (не без основания), что об их интересах и правах совершенно позабудут (помните постановление Комиссии по выборам в Учред‹ительное› Собрание – «русское население Финляндии, Хивы и Бухары не участвует в выборах») – то я оказалась волею судеб инициатором «Общества русских граждан в Финляндии». Заседаю и в Областном Комитете Армии, Флота и Рабочих[362]362
  Вероятно, имеется в виду Гельсингфорсский Совет депутатов армии, флота и рабочих.


[Закрыть], в продовольственной комиссии. – Словом, тут-то и мозолю всем, что называется, глаза. Гельсингфорс ведь провинция, и для русских глухая провинция, бедна она русскими «людьми» и работниками, большею частью все элемент пришлый, случайный, временный.

Вижу, что пора кончать. Шлю искренние пожелания Вам и всему семейству Вашему здоровья и всяких благ. Мама беспокоится, что у Вас даже чая нет, и хлопочет послать Вам при первой оказии. Еще раз всего доброго!

Глубоко уважающая и душевно преданная

Е. Смелова. (24 июня 1917 г.)

Как поживаете, глубокоуважаемый Эрнест Львович? Рада была узнать от Елены Герм‹ановны›, что Вы в Петрограде, куда и мне предстоит – может быть – перебраться месяца через два. Пока употребляю все свои усилия, чтобы продолжать свою деятельность здесь, но обстоятельства так изменились, что эта задача, пожалуй, окажется мне непосильной. В таком случае буду хлопотать об эвакуации школы в Петроград в рабочие кварталы, где она была бы всего нужнее. Мама здорова. Нашу квартиру пришлось оставить, и мы теперь в Брунапарке. Привет всем. Е. Смелова.

Вост‹очный› Брунапарк, 22c. (24 июля 1918 г.)

Это было последнее письмо. Никаких сведений о дальнейшей судьбе Екатерины Борисовны Смеловой найти не удалось.