Текст книги "Urban commons. Городские сообщества за пределами государства и рынка"

4. Общее и публичное 5555
  Brigitte Kratzwald, «Rethinking the Social Welfare State in Light of the Commons», in The Wealth of the Commons, eds. David Bollier and Silke Helfrich.


[Закрыть]

В прошлом столетии появилось понятие «публичного», под которым подразумевали «государственное». Часто «публичное» уравнивалось с «национальным» или «государственным», то есть принадлежавшим государству или правительству; или же оно предоставлялось государством или каким-то государственным институтом, например муниципалитетом или администрацией любого из уровней. Государство выступает как противовес рыночной экономики, являясь институтом, компенсирующим или смягчающим негативные эффекты рыночного функционирования. Для этого оно предоставляет различные формы социальной, экономической или правовой защиты. Эта система продержалась недолго, прижившись лишь после Второй мировой войны исключительно в европейских государствах всеобщего благосостояния. Таким образом, в течение долгого времени социальные движения адресовали свои требования государству. Оно должно было обеспечивать и соблюдение прав граждан, и социальное равновесие; ему же вменялось управление государственной (public) собственностью.

Тем не менее современное государство возникло параллельно капиталистической рыночной экономике и с самого начала задавало политические рамки, определяющие функционирование и рост рынка. Государственным приоритетом являлись защита и продвижение частной собственности, и потому с первых дней существования государство в штыки принимало идею совместности. Государству вменялось смягчение социальных конфликтов – за счет соцзащиты или же репрессий, а зачастую и того и другого. Государство создает политические, социальные и правовые условия для функционирования капиталистического рынка. Тем самым оно вынуждает социализируемых граждан настолько усвоить логику и требования рыночной системы, чтобы им больше было не по силам ни представлять, ни уж тем более воплощать альтернативные сценарии, существующие вне логики рынка. Государства никогда не защищали совместность. Правительства с самого начала активно участвовали в огораживании, ставшем значимой предпосылкой для успешного развития капитализма. На заре английской промышленной революции практиковались «парламентские огораживания», которые мы можем наблюдать и сегодня, когда, к примеру, ЕС принимает законы, ограничивающие доступ в интернет или же запрещающие фермерам взаимообмен семенами и грозящие последним судебными преследованиями.

В то же время многие потеряли веру в то, что государство желает или вообще имеет основания выступать от их имени и гарантировать их права. Они выступили против рынка и государства. Некоторым захотелось взять дела в свои руки. Решившись, они взялись кодировать самые разные ресурсы коллективного использования как «общедоступные» (common): водо– или энергоснабжение, жилую застройку, здравоохранение и даже городское планирование и использование публичных пространств. Но насколько осмысленно нарекать все эти разные вещи совместностями? И достаточно ли заменить термин «публичное» понятием «совместности»? В чем их отличие и что значит воспринимать «публичные» вещи, такие как государственные услуги и пространства, с позиции совместностей?

Исторически сложилось так, что профессиональные политики никогда полностью не отказывались от публичных дел, а граждане – не решались заниматься лишь своими частными обязанностями. Согласно Аристотелю, по природе своей человек является политическим животным, социальным существом, вместе с другими создающим сообщество. Греческий полис был возможен и существовал именно потому, что все свободные взрослые граждане принимали участие в управлении и обеспечении государства. Обе процедуры проходили на публичных сборищах всех горожан, образующих государство. Хотя женщины и рабы не были включены в этот процесс, такое исключение на той исторической стадии не компрометировало общую идею, которую и сегодня можно использовать для учреждения «публичного».

То же можно сказать и о городах с муниципалитетами; латинский термин municipium обозначал «свободное поселение; город, граждане которого обладали привилегиями римских граждан, но подчинялись собственным законам». Municipium образован словами munus («услуга обществу, долг, работа») и communis («скрепленные вместе»)5656
  Online Etymology Dictionary «municipal (adj.)»; http://www.etymonline.com/index.php?term=municipal (accessed January 26, 2015).


[Закрыть]. Это более или менее точно описывает, чем являлись общины для английских фермеров.

Воспринимать государство и «публичное» с позиций совместности значит вернуть себе государственную и публичную сферу. Именно этим и заняты сегодня многие люди в разных уголках мира. Они действуют, берут ответственность на себя и заявляют: «это принадлежит нам – мы хотим решать, что здесь происходит». Они требуют, чтобы города подчинялись гражданам. Городская администрация может устроить инфраструктуру и управлять процессами, но лишь в соответствии с решениями горожан, под их надзором. Можно сказать, что за счет гражданского надзора инфраструктуры и товары впервые действительно становятся публичными товарами, услугами и пространствами. Термин «публичное» переживает эмансипирующий разворот.

Протестное движение против железнодорожной станции «Штутгарт 21» служит примером подобного смещения перспективы. Станцию, своего рода символ Штутгарта, решили разрушить, а лесопосадку на прилежащих территориях Schlosspark (дворцового парка) – вырубить, тем самым высвободив пространство для постройки новой станции. Эти деревья всегда были «публичной собственностью», поскольку ощущались частью городского пространства. Тем не менее лишь когда они оказались под угрозой вырубки, когда работники вторглись в лес, заводя бензопилы, – лишь тогда люди осознали: «Это наши деревья. Некому за них вступаться и сражаться, кроме нас». Наступил момент, когда деревья стали совместностями – но, к сожалению, слишком поздно.

5. Принципы долгоживущих совместных институтов

Работающие с концептом «совместностей» и интересующиеся тем, как он работает, не могут не познакомиться с исследованиями Элинор Остром и ее команды из Университета Индианы в Блумингтоне5757
  Остром Э. Управляя общим; Ostrom, Governing the Commons.


[Закрыть]. Она поставила два интересных вопроса. Первый: почему люди кооперируются и заключают договоренности, противоречащие типическому представлению о homo oeconomicus? И второй: как они их заключают и какие условия требуются для выполнения договоренностей?

Ответ на первый вопрос довольно прост: люди создают «общее»5858
  В данном разделе мы оставляем и термин «общее» (так commons передаются в русском издании «Управляя общим» Элинор Остром), и термин «совместности» (так предлагаем мы). «Общее» – указывает на прямую отсылку к работе Остром. – Прим. пер.


[Закрыть], они общаются и кооперируются, чтобы дать возможность каждому лучше удовлетворять свои потребности. Всем выгодно, когда правильные договоренности заключены: нет противоречий между частными интересами. Это один из ключевых принципов, объясняющий жизнеспособность «общего» и то, почему его создание не требует «лучших» людей.

Обращаясь к вопросу «как», Остром отмечает: единой модели не существует, нет строгих инструкций, сообразно которым действует «общее». Любое «общее» функционирует по-своему. Тем не менее возможны особые условия, при наличии которых шанс на долговременное существование «общего» значительно возрастает. Остром называет их «принципами проектирования <…> [систем общих ресурсов] непрерывной стабильности»5959
  Цит. по рус. изд.: Остром Э. Управляя общим: эволюция институтов коллективной деятельности. М.: ИРИСЭН; Мысль, 2010. С. 179. – Прим. пер.


[Закрыть]. Эти восемь принципов, ранее представленные в редакторском введении, формулируются с позиции внешнего наблюдателя, позволяющей достоверно упорядочить существующие сходства на более высоком уровне абстракции. В следующем разделе я попробую рассмотреть данные принципы с позиции участника [системы общедоступных ресурсов: ОР-системы], чтобы сделать принципы полезными для тех, кто решается взяться за производство совместностей.

5.1. Потребность в границах

Остром исследует естественные, физически существующие ресурсы, доступные в ограниченном объеме, для которых действует допущение, что границы и группы людей, и ресурса должны быть строго очерчены. Впрочем, возможно ли применить эти же принципы к знаниевым, цифровым или же городским совместностям?

Взглянем на это с позиции производителя совместности. В первую очередь для него/нее границы – четкое представление о том, чем является «ресурс», которым можно пользоваться вместе с группой индивидов, и кто образует эту «группу индивидов». Также полезно понимать, что представляют собой «совместности» – будь то в областях знания, культуры или цифровой среды. Таким образом, сайт, содержание которого доступно по лицензии Creative Commons, используется бесплатно, однако в соответствии со специально оговоренными условиями. В то же время на нем могут размещать фотографии, защищенные копирайтом. Потому важно знать заранее, как формируются границы: что их определяет и что гарантирует их соблюдение? Рассматривая ситуацию с позиций «группы присваивателей6060
  Такой перевод представлен в русском издании «Управляя общим» Элинор Остром. – Прим. ред.


[Закрыть]» (user-group), мы также обнаруживаем разные подходы. Некоторые сайты – например, Википедию – могут использовать все и каждый, пассивно и активно. Любой может написать статью на Википедии. Другие платформы – такие, как OpenStreetMap – требуют от пользователей создавать аккаунты, привязанные к электронной почте. Пассивным пользователем может стать любой человек (по крайней мере, хорошо знакомый с компьютерами и интернетом), в то время как группа активных пользователей, несмотря на внушительные размеры, строго очерчена. Это имеет значение, раз границы играют столь важную роль даже в неконкурентных благах.

Как возможно перенести это на масштаб города? Что мы определим как ресурсы общего доступа и как выявим тех, кто ими пользуется? Взвешенная оценка показывает, что эти сущности ускользают от строгого описания и могут быстро меняться. Здесь и проявляется слабая сторона исследования Остром. Она рассматривает достаточно замкнутые институции и оценивает их во время или по завершении процесса их учреждения. Неразличимым остается все предшествующее, то есть конфликты и соотношения сил, ведущие к учреждению. Институциональным исследованиям не важна роль борьбы за «совместности», происходившей по мере усиления капитализма и детально описанной Лайнбо6161
  Linebaugh, The Magna Carta Manifesto.


[Закрыть] или Поланьи6262
  Karl Polanyi, The Great Transformation: The Political and Economic Origins of our Time (Boston: Beacon Press, 2001).


[Закрыть]. Потому эти теории проваливаются, пусть они и полезны для описания частных случаев. Города охвачены быстро происходящими переменами, и границы между частным и публичным смещаются практически каждый день. Это одна из причин и в то же время посылок для постоянных сражений за городские совместности. Границы не предзаданы; за них ведется борьба. Их можно менять и их не следует мыслить как строго прочерченные линии; скорее, границы попросту указывают на пространства, в которых способен развиваться творческий потенциал. Для описания этого феномена Ставрос Ставридес использует понятие «порог», указывая, что границы существуют, чтобы их нарушали. С точки зрения общественных движений смещение границ как ключевой элемент сражений за совместность – сражений, ведущихся с обеих сторон посредством огораживаний и создания нового «общего», – необходимо для учреждения любых совместностей, а уж тем более городских; «огораживание содержит <…> возможность выхода из этого ограничения в свободу – в любой момент»6363
  Stavros Stavrides, Towards the City of Thresholds (professional dreamers. 2010), 14. http://www.professionaldreamers.net/_prowp/wp-content/uploads/978-88– 904295-3-8.pdf (accessed January 26, 2015).


[Закрыть].

5.2. Согласованность 6464
  Цит. по: Там же. С. 180.


[Закрыть]

По версии Остром, «согласованность» соединяет два аспекта. Первый: каждый включенный в систему ресурсов общего пользования должен находить справедливым отношение между тем, что человек привносит в «общее», и тем, что он оттуда получает. Звучит просто, но на деле этого трудно достигнуть; это требует долгих переговоров, экспериментов, ошибок, провалов и новых начинаний. Более того, этот подход прямо противоречит логике рынка, предписывающей всему объективную ценность, выраженную в цене; цене, равной для каждого и актуализируемой в момент обмена на что-то эквивалентной ценности. Обмен существует и внутри «общего», но он не предполагает ни обмена чего-то с эквивалентной ценностью по заданным ценам, ни обмена между двумя людьми. Суммы всех добытых ресурсов должно быть достаточно, чтобы поддерживать «общее». А сумма всех извлеченных ресурсов не должна превышать запросов «общего» (для ограниченных ресурсов) и в то же время не должна быть настолько низкой, чтобы ставить «общее» под угрозу исчезновения. Мы не говорим о принципе эффективности, то есть об идее максимальной отдачи при минимальных вложениях. Скорее, речь идет о том, что каждый вкладывается по мере сил и берет то, что ему требуется, – и при этом все включенные в обмен не считают его несправедливым. Это чувство едва ли может быть одинаковым для всех. Потому логику «общего» так сложно представить тем, кто воспитан в капиталистической системе.

Второй аспект: вдобавок к согласованности участников Остром выделяет согласованность между модальностью извлечения и характеристиками ресурса (будь то культурные, климатические или биологические условия). По этой причине невозможно выделить даже два идентично устроенных ресурса общего пользования; они всегда размещаются в разных пространствах и используются разными людьми, которым в каждом отдельном случае следует разрабатывать свою форму взаимодействия с этим ресурсом. Этот принцип согласованности показывает, что принципы Остром можно применять не только для исчерпаемых ресурсов и конкурентных благ; возможно разработать правила использования неисчерпаемых ресурсов и неконкурентных благ, которые будут учитывать характеристики ресурса и в то же время соответствовать принципам Остром.

5.3. Правила

Это приводит нас к следующему принципу Остром: у «общего» есть правила – это не ничья территория, где каждый делает что заблагорассудится. Тем не менее эти правила не общеприняты и не объективны. Их не вверяет участникам вышестоящий управитель; скорее, они постоянно дорабатываются и видоизменяются людьми, использующими ресурс в соответствии с вышеуказанными принципами согласованности. Действие по правилам обеспечивается самими создателями «общего»; в случае нарушений – возможны санкции.

Эти принципы важны для городских совместностей, поскольку они подчеркивают необходимость самоопределения, без которого инициативы гражданского общества неспособны нормально работать. Тем не менее [признать совместности] – это серьезная трудность для городских правительств, особенно в тех (обычных) случаях, когда совместность не работает с первых дней создания или же действует вразрез с интересами правительства. Люди, создающие и поддерживающие совместности, – «непокорные люди», как сказал Норберт Шиндлер6565
  Norbert Schindler, Widerspenstige Leute. Studien zur Volkskultur in der frühen Neuzeit (Frankfurt am Main: Fischer Verlag, 1992).


[Закрыть], исследовавший огораживания сельскохозяйственных общин в Австрии. Схожим образом о них отзывается и Питер Лайнбо, говоря, что «создателей совместностей…» отличают «…взаимность, чувство собственного достоинства, готовность дискутировать, долгая память, совместные торжества и взаимопомощь»6666
  Linebaugh, The Magna Carta Manifesto, 103.


[Закрыть].

5.4. Разрешение конфликтов и признание прав на организацию

Последние два принципа особенно значимы в контексте городских совместностей. С одной стороны, необходимы легкодоступные механизмы разрешения конфликтов. В первую очередь требуется возможность найти адекватный способ разрешать конфликты внутри группы (если мы взглянем на ситуацию с позиции участника). Но отнюдь не реже конфликт зарождается между теми, кто пытается создать «общее», и окружением, ориентированным на приватизацию и коммодификацию. И этот конфликт куда сложнее разрешать. Работа с такими конфликтами может стать важной задачей для муниципалитетов, всерьез относящихся к гражданскому участию. И это плавно приводит нас к последнему принципу Остром, праву на признание со стороны государства (для городских совместностей – со стороны муниципального правительства или администрации). Даже экстремально радикальные и анархистские инициативы способны дольше держаться на плаву, если городские власти относятся к ним по крайней мере терпимо.

С точки зрения институциональной теории все довольно просто: принципы, сформулированные Остром, позволяют создавать институции, пестующие кооперацию, вовлечение, чувство ответственности, а также обеспечивающие гарантированный доступ к ресурсу во имя жизнеспособности сообщества. Эта позиция сопряжена со следующими вопросами:

– Кто имеет доступ к ресурсу?

– Нет ли исключенных из пользования жизненно необходимыми ресурсами (essential resources)?

– Кто принимает решение о том, какие ресурсы необходимы для хорошей жизни?

– Каждый ли находит справедливым соотношение между тем, что он/она получает и дает? Что делать, если кто-то чувствует себя обделенным? Есть ли подходящие решения для конфликтов такого рода?

– Достаточно ли «общее» защищено от приватизации, разрушения и эксплуатации?

Достичь этих и схожих целей возможно, обратившись к различным юридическим формам и режимам собственности; обычно это предполагает комбинацию разных юридических форм и институций.

«За пределами государства и рынка» вовсе не значит, что правительственным институциям или городским властям нельзя участвовать. Скорее, это значит, что роль публичных институций, включенных в совместность, – меняется. Городские власти или публичные институции могут управлять различными объектами как доверенные лица, действующие в согласии с решениями, выработанными гражданами. Тем не менее у них нет прав продавать эти объекты. Правительства и администрации могут выступать в роли переговорщиков, разрешающих вспыхивающий конфликт, или же могут поддерживать инициативу, предоставляя пространство или бюджет. Местные бизнесы также могут включаться в процесс, коль скоро они обязуются играть по согласованным правилам.

Такая схема может работать, если политики и администрация действительно заинтересованы в том, чтобы люди самостоятельно организовывали свой мир. Тем не менее вышеупомянутые сценарии являются скорее исключениями – ведь такие инициативы сулят политикам потерю силы и влияния; кроме того, ситуация может развиваться вовсе не так, как планировалось. Куда чаще можно наблюдать процессы псевдоучастия, в которых гражданам предлагают легитимировать решение, уже принятое политиками, либо в которых навязанное неолиберальной системой решение перекладывается на плечи горожан6767
  Massimo De Angelis, «Crises, Capitalism and Cooperation: Does Capital Need a Commons Fix?» in The Wealth of the Commons, eds. David Bollier and Silke Helfrich.


[Закрыть].

Эту форму совместности достаточно легко встраивать в систему, пусть даже горожане и показывают высокий уровень самоорганизации: образ активного гражданина, берущего ответственность за сообщество, легко совместим с либеральным представлением о государстве. Когда посредством самоорганизации возвращают к жизни заброшенный район, последний становится привлекательным для инвесторов и оказывается под угрозой повторного огораживания6868
  David Harvey, Rebel Cities. From the Right to the City to the Urban Revolution (London: Verso, 2012), 74.


[Закрыть]. Если участники попытаются поставить систему под сомнение, их благополучие, в свою очередь, может оказаться под угрозой, а сами участники могут быть объявлены преступниками.

Существующие структуры власти так устроены, что уверенно противостоят производству и сохранению совместностей. Даже сегодня совместностям грозят огораживание, разрушение, криминализация или захват капиталистическими структурами власти. Сегодня, как и в прошлом, их яростно проверяют на прочность; «капиталистическая урбанизация постоянно стремится разрушить город как общественное, политическое и проживаемое „общее“»6969
  Ibid., 80.


[Закрыть]. Исследования Остром не дают достаточных оснований для анализа борьбы за совместность. Вместо этого следует обратиться к господствующим процессам и структурам власти.

6. Совместности и капитал

Двусмысленность положения совместностей в капитализме порождена одним из крупнейших его противоречий: капитал не способен к самостоятельному воспроизводству. Для выживания ему требуются внешние ресурсы. Это одна из причин, по которой – пусть многие и считают иначе – капитализм не может стать тотальностью: в каждом обществе сосуществуют несколько способов производства. А вот источники, которые капитал использует, чтобы получить необходимое для производства прибавочной стоимости, – неоплачиваемый (чаще всего женский) труд, естественные ресурсы и совместности7070
  De Angelis, «Crises, Capitalism and Cooperation».


[Закрыть]. Капитал очень успешно обращает совместности и другие внешние ресурсы себе на пользу.

С другой стороны, как мы отмечали ранее, производство, использование и поддержание совместностей создают определенный объем независимости от доминирующей системы управления. И от этой амбивалентности не скрыться. Нет ни плохих, ни хороших, ни правильных, ни ошибочных совместностей. Совместности лишь предлагают участникам большее пространство для самоопределения, и это происходит потому, что они полезны капиталистической системе. В каждом конкретном случае решение могут принимать лишь участники: повышает ли совместность их автономность? Могут ли они перебрасывать ресурсы из системы в совместность? Или же все устроено наоборот, и их совместности поддерживают капитал дешевыми или бесплатными ресурсами? Обычно последние два пункта подтверждают друг друга, и приходится решать: какой аспект преобладает и кто получает наибольшую выгоду. Объективных ответов здесь нет.

Мы можем адекватно справляться с этой двусмысленностью лишь в том случае, если принимаем совместность не как статичный концепт, а как «нестабильные и гибкие социальные отношения между конкретной самоопределенной социальной группой и теми аспектами ее уже существующего или создаваемого социального и/или физического окружения, которые оцениваются как жизненно необходимые»7171
  Harvey, Rebel Cities, 73.


[Закрыть]. Особенно важную роль здесь могут играть временные совместности, такие как протестные лагеря, сквотированные дома или пространства, созданные движением «Захвати Уолл-стрит», – вопреки распространенной критике, согласно которой эти активности не оказывают длительного влияния и проваливаются подобно антиглобалистскому движению.

Эти временные формы самоорганизации оказываются важными пространствами для обучения и получения опыта; в них мы способны преодолевать барьеры, обретенные за годы социализации в либеральной правовой системе, устроенной вокруг частной собственности, заработной платы, конкуренции и представительной демократии, – системе, которая удерживала нас от размышления об альтернативах. Включаясь в конфликт, находящийся вне плоскости буржуазного консенсуса и механизмов представительной политики, люди политизируются и меняются – даже в тех случаях, когда борьба оборачивается поражением7272
  A. K. Thompson, Black Bloc White Riot. Anti-Globalization and the Genealogy of Dissent (Edinburgh; Oakland; Baltimore: AK Press, 2010), 19.


[Закрыть]. Так участники осознают, «что они способны к осмысленному и осознанному производству»7373
  Ibid., 24.


[Закрыть].

Такой способ справляться с ситуацией особенно успешен в пространствах, выключенных из сферы влияния рынка и политики или же неинтересных последним: в заброшенных домах, на оставленных территориях или на закрытых фабриках7474
  Friederike Habermann, Der homo oeconomicus und das Andere. Hegemonie, Identität und Emanzipation (Baden-Baden: Nomos, 2008), 93.


[Закрыть]. Такие пространства пока что существуют на задворках глобальных мегагородов и позволяют людям создавать собственные экономические формы7575
  Опыт нескольких латиноамериканских городов – см.: Raul Zibechi, Territorien des Widerstands. Eine politische Kartografie der urbanen Peripherien Lateinamerikas (Berlin: Assoziation A, 2011).


[Закрыть], но их следует постоянно создавать в городах Глобального Севера, часто распланированных до мельчайшего штриха.

Джон Холлоуэй говорил, что капитал вновь и вновь захватывает альтернативы, создаваемые людьми (и это касается отнюдь не только совместностей); остановить это можно, лишь находясь в движении. Включенность в движение Холлоуэй описывает как танец, как что-то радостное и счастливое. Именно этим и заняты художники и активисты городских совместностей. Они постоянно появляются в новых местах, постоянно предлагая новые идеи, оспаривая существующий статус-кво, заново определяя публичное пространство и сценарии его использования; они стремятся сделать так, чтобы люди могли самостоятельно проектировать свою жизнь и окружающую среду. Совместности, таким образом, можно понимать как диссидентские практики в эмансипаторных пространствах, ведущие к созданию новых способов производства и новым типам социальных отношений. Это пространства сопротивляющейся креативности, в которых можно прочувствовать и прожить альтернативы капитализму.