Текст книги "Великие и легендарные. 100 великих битв древности"

На голове гоплита был бронзовый шлем коринфского типа, который надевался на войлочную подкладку-шапку. Глухой коринфский шлем защищал воина полностью, но ухудшал боковое зрение, а также слух. Воин видел врага только впереди себя, что было несущественным при бое в фаланге, где атаки слева и справа отражал товарищ.

Также во время Греко-персидских войн были распространены так называемые анатомические бронзовые панцири, состоявшие из нагрудной и спинной пластин, которые называли кирасами. Пластины со скульптурной точностью воспроизводили мышечные контуры мужского торса. Под панцирем гоплитов были туники изо льна. Спартанцы по традиции укрывались поверх доспехов красными плащами. Однако бронзовые кирасы не защищали нижнюю часть туловища.

В это время уже были изобретены линотораксы (панцири, сделанные на основе нескольких слоев льна, пропитанного клеем), которые через несколько десятилетий вытеснили «анатомические» бронзовые панцири. Линотораксы отличались более легким весом, прикрывали бедра, а также не стесняли движений воина.

Греческие воины также носили бронзовые поножи (деталь доспеха, защищающая часть ноги от колена до щиколотки). Они повторяли мускулатуру икр и плотно прилегали к ноге, не мешая при этом ходьбе.

Спартанцы были вооружены копьями длиной 2–3 метра и короткими мечами. При сближении с противником воин должен был сначала ударить копьем и продолжать им сражение в строю, держа верхним хватом. Спартанские мечи были очень короткими и предназначались для схватки врукопашную на близком расстоянии, когда длинное копье становилось бесполезным. Греческая тактика и вооружение идеально подходили для битвы в узком Фермопильском ущелье

С точки зрения тактики, Фермопильское ущелье соответствовало человеческим ресурсам, имеющимся у греков. Как и в битве при Марафоне, фалангу гоплитов нельзя было обойти с флангов. Также конница персов не имела места для маневров. В близком бою тяжеловооруженные гоплиты имели преимущество перед легкой пехотой персов. Главной слабостью греков была непроходимая горная тропа, через которую противник мог бы зайти к ним в тыл. Хотя она и была непроходимой для конницы, но все же по ней могли пройти пешие воины. Леонид знал о наличии этой тропы и отправил на ее защиту 1000 фокийцев. Ширина тропы была около 60 шагов.

Греки разбили лагерь за невысокой стеной, сооруженной из тяжелых камней. Она прикрывала узкий Фермопильский проход. Персы появились на берегу Малийского залива в середине августа у города Трахина, перед самим входом в Фермопилы. Житель этого города, рассказывая грекам о многочисленности персов сказал, что «если варвары выпустят свои стрелы, то от тучи стрел произойдет затмение солнца». В ответ спартанец Диенек беззаботно пошутил: «Наш приятель из Трахина принес прекрасную весть: если мидяне затемнят солнце, то можно будет сражаться в тени».

Пелопоннесские воины, увидев мощь персидской армии, испугались и предложили отправиться на защиту Коринфского перешейка, как они изначально и предлагали на Конгрессе. Однако солдаты тех городов, которые находились вне пределов Пелопоннесского полуострова, решительно отказались от этого плана. Леонид разрешил этот спор, отдав приказ оставаться на месте. Спартанцы считали, что на них падет вечный позор, если они отдадут в руки варваров то место, которое так часто упоминается в мифе о Геракле, которого они считали предком своих царей. Здесь был его алтарь. Здесь стоял город Трахина, в котором Геракл совершал свои последние подвиги. Святость, которую ощущали в этих местах спартанцы, не позволила им так просто уйти отсюда без боя.

Лазутчики Ксеркса сообщили, что воины, которых поставили охранять ущелье, занимаются борьбой, гимнастическими упражнениями и расчесывают себе волосы. Император был удивлен таким сведениям, но находившийся в его войске бывший спартанский царь Демарат объяснил ему, что это давний обычай, который свидетельствует об решительных намерениях воинов.

Ксеркс отправил к грекам своего посла, который предложил в обмен на добровольную сдачу ущелья свободу и титул «друзей персидского народа», а также земли, которые были бы лучше, чем те, которыми они владеют сейчас. Леонид отверг эти предложения. После этого посол передал эллинам приказ сложить оружие, на что Леонид ответил легендарной фразой «молон лабе», что с древнегреческого переводится как «приди и возьми».

Перед началом сражения Ксеркс выжидал четыре дня, а на пятый послал свой наиболее боеспособный отряд, состоящий из мидян, на штурм греческих позиций. Такое промедление объяснялось тем, что Ксеркс ожидал свой флот, который не прибыл и на пятый день, так как участвовал в морском сражении с греками при Артемисии. Согласно сведениям историка Диодора, Ксеркс отправил в атаку в первой волне тех воинов, чьи родственники погибли десять лет назад в битве с афинянами при Марафоне.

Часть войска Леонида ждали врагов в ущелье, в то время как остальные греки оставались на стене. Войско спартанского царя было расположено перед Фокийской стеной, в самом узком месте ущелья.

Греческие воины стояли плечом к плечу, они явно превосходили персов мужеством и доблестью. Их тела были под защитой – щиты надежно закрывали воинов. Атакующие не ожидали, что им придется сражаться в столь узком пространстве, они привыкли к битвам на открытой местности, поэтому экипировка персов была неудачной для данной ситуации. Они прикрывались небольшими щитами, которые не защищали их. Персы делали ставку на увороты от ударов противника. Описание Диодора во многом подтверждаются современными представлениями о греческой фаланге. При таком расположении войск мидяне и другие племена, сражавшиеся на стороне персов, просто разбивались о строй спартанцев. Источники сообщают, что Ксеркс, наблюдавший за битвой, трижды вскакивал с трона от негодования.

Ксеркс решил сменить мидян на киссиев и саков, славившихся своей воинственностью. Они были тоже легко вооружены и не имели строевой подготовки, которая была у греков. Но и эти воины не смогли прорвать фалангу греков, которая скрылась за непроходимой стеной больших щитов. Тогда в качестве последней попытки в бой был брошен отряд «Бессмертных». «Бессмертные» были элитными войсками Древней Персии. Они были вооружены короткими копьями с железными наконечниками и луками с тростниковыми стрелами. Их отряды формировались только из мидийцев, персов и эламитов. Первая тысяча «Бессмертных» была создана исключительно для охраны императора. Общая численность отряда составляла 10 000 воинов. Однако слава элитного отряда не спасла его воинов от мощи греческого оружия. Спартанцы притворились, что отступают, но затем резко развернулись и контратаковали растянутые по ущелью ряды «Бессмертных». Ктесий сообщает, что в первый день сражения погибло только три спартанца.

На второй день персидский царь снова послал в атаку пехоту, которой была обещана награда в случае успеха и грозила казнь, если они сбегут с поля боя. Мужество Леонида воодушевляло войско греков, воины отражали одну за другой безуспешные атаки персов. Греки шли в битву племенными отрядами в стройном порядке. Персы отправляли атакующие отряды один за другим, а греки в это время тоже сменяли друг друга. Недоумевающему Ксерксу пришлось отступить в свой лагерь.

В то время как Ксеркс раздумывал над дальнейшим планом действий, к нему привели малийца Эфиальта, жителя Трахина, который рассказал персам о тропе через гору. Эфиальт надеялся получить огромную награду за свое предательство, и Ксеркс с радостью принял его предложение. Император велел Гидарну Младшему, командиру «Бессмертных», следовать за Эфиальтом вместе со своим отрядом. Ночью персидское войско двинулось в путь и к рассвету уже было возле перевала через гору.

Путь охраняли фокийцы. Они услышали шум и сразу поняли, что к ним пришли враги. Солдаты схватились за оружие. Гидарн, не ожидавший увидеть здесь воинов, решил, что это спартанцы, уже показавшие ему свою силу в битве в ущелье. Однако Эфиальт успокоил лидера «Бессмертных», сказав, что это не спартанцы.

Фокийцы, напуганные численностью персов, отступили на вершину холма и стали готовиться к обороне. Гидарн решил не отвлекаться от основной задачи и продолжил обходной манёвр

Фокийцы послали бегуна предупредить спартанцев о приближении персов с тыла. Военный совет, собранный на скорую руку, стал решать, что делать, когда стало ясно, что грекам угрожает смертельная опасность. Мнения греков разделились, в результате разделилось и войско. Часть солдат сбежала в свои родные города. В ущелье остались спартанцы, феспийцы и фиванцы, которые отказались покидать свои позиции, так как понимали, что путь персидского царя будет в любом случае проходить через их города. Хотя Геродот считает, что фиванцы были задержаны Леонидом силой, его мнение объясняется тем, что в момент написания «Истории» Фивы воевали с Афинами. Якобы древний историк старался таким образом их очернить и сделать предателями Эллады, хотя не следует забывать, что в последующей битве при Платеях фиванцы воевали на стороне Ксеркса.

Леонид считал позором для себя покинуть опасный пост. Если правительство Спарты доверило ему охрану важного объекта, то кто он такой, чтобы оспаривать этот приказ? Он не мог бежать от врага и вернуться в Спарту. Воинские традиции Спарты не позволяли ему это сделать. Леонид помнил слова дельфийского оракула: либо погибнет Спарта, либо погибнет ее царь. Леонид, понимая всю губительность своего упрямства, сознательно остался на занятых им позициях, так как думал, что таким образом спасет свой город. Он понимал, чего от него ожидали спартанцы, которые послали его сюда с тремя сотнями воинов.

Союзники были отпущены Леонидом без какого-либо сожаления. Он не хотел приносить в жертву жителей других полисов. С ним осталось около 1200 воинов. Утром Леонид повел своих воинов в последний бой. Они не рассчитывали на победу и шли на славную смерть. Бой было решено принять не на прежних позициях, а дальше, в том месте, где проход расширялся. Персы были удивлены, что греки сами идут на них. Даже там для персов было недостаточно места, чтобы развернуться, и многие из них погибали в давке или были сброшены с берега. Спартанцы дрались с помощью своих маленьких клинков. Леонид пал в бою, среди персов погибли два брата Ксеркса. Персы очень хотели завладеть телом павшего царя. Увидев наступающих сзади персов, греки отступили к стене, а затем миновали ее и заняли позицию на холме, на выходе из прохода. Геродот говорит, что именно в этот момент фиванцы сдались и спасли свои жизни в обмен на свободу. Спартанцы оборонялись от окруживших их персов сломанными копьями, затупленными мечами, а потом и голыми руками. Спартанцы и феспийцы приняли в ущелье последний бой под градом стрел и копий.

Диодор описывает последний бой спартанцев в виде легенды. По его словам, они напали на персов еще ночью и перебили многих из них в их собственном лагере. Только на рассвете персы заметили крохотные отряды Леонида и забросали их стрелами и копьями. Последние из оставшихся в живых солдаты уже мирно сидели в ожидании смерти. Захватчики убили всех.

Дорога через Фермопильское ущелье была свободна.

Считается, что в битве погибло приблизительно 4000 греков, а персов – в пять раз больше. Царь Ксеркс по окончании битвы лично осмотрел поле боя и нашел на нем тело царя Леонида. Персидский царь, переполненный злобой из-за непокорности греков, приказал отрубить ему голову и посадить на кол. Павших воинов похоронили на том холме, где они приняли последний бой. За голову предателя Эфиальта Спартой была объявлена награда, но малиец погиб от рук Афенада из Трахина. Останки царя вернулись в Спарту только спустя сорок лет и были перезахоронены там.

Однако в Фермопильском сражении погибли не все спартанцы, которые отправились с Леонидом. Одного из них, Пантита, отправили в Фессалию в качестве гонца. Но когда он узнал о произошедшем, то понял, какой прием его ожидает в Спарте, и повесился, чтобы избежать позора. Двое других спартанцев были отпущены Леонидом в ближайшие города из-за их болезни. Еврит, один из них, узнав, что персы обошли гору, потребовал для себя доспехи и принял смерть вместе со всеми. Второй спартанец, Аристодем, вернулся в Спарту, где его ожидало бесчестье и позор. Он получил прозвище Трус. Через год после Фермопильской битвы он, чтобы смыть с себя позор, отправился воевать дальше и принял участие в битве при Платеях, при которой персы были окончательно побеждены. Сначала греки хотели дать ему награду за проявленную там смелость, но вскоре отказались от этого решения, аргументируя это тем, что «Аристодем бился как исступленный, выйдя из рядов, и совершил великие подвиги потому лишь, что явно искал смерти из-за своей вины».

Битва при Фермопилах – одно из самых известных сражений античного мира. При ее описании часто на второй план отходят стратегические моменты, а все внимание заостряется на мужестве спартанцев, которые доблестно приняли смерть. Однако с практической стороны эта битва была крупным поражением и не выполнила поставленных перед ней задач. Стратегия по задержке персов в ущелье провалилась. Дорога в Аттику и Беотию была открыта для вражеских армий. Если бы греки продержались дольше, то проблемы со снабжением вынудили бы персов отступить. Но, несмотря на все материальные потери, это поражение принесло свои моральные плоды. Битва при Фермопилах послужила основой для греческого военного мифа того времени. Пример мужества спартанцев вдохновлял на подвиги не одно поколение греков и имел большое влияние на солдат Греко-персидских войн. Также их смелость понизила боевой дух персов, которые и так погибали в далекой стране из-за непонятных для рядовых солдат вещей, а тут еще и встречали такое яростное сопротивление со стороны защищавшихся.

Битва при Артемисии

Битва при Артемисии произошла в августе 480 года до н. э. между греческим и персидским флотами в ходе Греко-персидских войн в узком проливе между островом Эвбея и материковой Грецией. Целью этой битвы было не пропустить персидский флот в Мальтийский залив, на побережье которого царь Леонид сражался с войсками Ксеркса.

Спустя 10 лет после Марафонской победы персы начали третью военную кампанию против греческих полисов, которая растянулась на несколько десятилетий. Как раз в это время в афинском полисе наблюдалась внутренняя политическая борьба двух общественных группировок – демократической, которая в своей политике в основном опиралась на торгово-ремесленные круги, и аристократической, социальной базой которой были крупные и средние землевладельцы. Эта борьба заметно обострилась, когда нужно было решать, каким образом должна вестись подготовка к новой, ожидаемой всем полисом войне с Персидской империей.

Лидер аристократов и по совместительству крупный землевладелец Аристид ратовал за укрепление сухопутных войск. По его мнению, основные усилия нужно было направить на возведение сухопутных укреплений и оборону внутренних территорий полиса. Хотя это предложение и было очень разумным, но лидер демократической группировки Фемистокл, неоднократно занимавший должность архонта и стратега, автор реформ, направленных на демократизацию, вошедший в историю как видный государственный деятель и один из основателей афинской демократии, настаивал на том, что в первую очередь нужно создать мощный военно-морской флот и укрепить побережье Аттики.

Борьба этих двух группировок закончилась только в 483 году до н. э. В конце концов в политическом состязании победил Фемистокл, а Аристид подвергся остракизму и был изгнан из Афин.

Геродот указывает, что на стороне греческого флота было 280 триер, большинство из которых принадлежали Афинам. Триеры были построены благодаря Фемистоклу, который добыл средства, рационально используя серебряные рудники.

Флот Ксеркса составлял 1207 триер, но Геродот утверждает, что по пути к месту сражения персидский флот попал в страшную бурю, в которой погибло не менее 400 кораблей. Персы были слишком уверены в своей победе и послали 200 кораблей в обход острова Эвбея, чтобы уничтожить греческие триеры, когда они будут пытаться уплыть после неминуемой победы персидского флота. То есть, согласно Геродоту, в непосредственном бою участвовало не более 600 триер. Историческая наука с недоверием относится к цифрам Геродота. Некоторые ученые с ним соглашаются, а некоторые считают, что он сильно преувеличил количество кораблей Ксеркса, и предполагают, что в сражении участвовало 200–300 триер.

Флот Ксеркса имел не только количественное, но и качественное преимущество. На персидского царя работали более опытные моряки. В персидский флот были включены также финикийцы, которые считались наиболее опытными моряками древности. Афины же только недавно обзавелись флотом, и греческие матросы физически никак не смогли бы догнать своих противников по мастерству.

Также большое значение имел размер кораблей. Геродот говорит, что корабли греков были тяжелее и, следовательно, менее маневренные по сравнению с персами. Историки объясняют это тем, что на каждом судне находилось по двадцать тяжеловооруженных гоплитов, которые в сумме весили не менее двух тонн, а также различием самой конструкции кораблей. Меньшая маневренность греческих кораблей была бы выгодной персам в случае боя в открытом море, однако в условиях узких проливов она, наоборот, делала их более устойчивыми и менее восприимчивыми к тарану.

Таран был любимым тактическим приемом моряков того времени. Нападение на неприятеля, развернувшись к нему носом, было самым эффективным на тот момент. Таран представлял собой длинный и острый бивень, расположенный в подводной части триеры. Его использовали, когда хотели пробить противнику борт и потопить судно. На тот момент было две основные тактики тарана. После прохождения между вражескими кораблями нападавший поворачивал и таранил неприятеля в кормовую часть судна. И второй прием – обход вражеского корабля с последующим крутым поворотом и тараном его борта или кормовой части. Таран в нос старались не применять, потому что это могло закончиться плачевно для самого таранящего.

Перед битвой персидский флот остановился в Афетской бухте глубиной 73 метра, окруженной со всех сторон горами, защищавшими суда от ветра и волн, но скалистые крутые берега не позволяли экипажу сойти на берег и вытащить корабли. При виде огромного флота некоторые греки решили бежать, но Фемистокл резко пресек эти поползновения. Для убеждения греков он сказал, что жители острова Эвбея просили повременить с отплытием, чтобы у них была возможность переправить женщин и детей в безопасное место. Отплытие же флота эллинов означало неминуемое разграбление острова персидским флотом. Фемистокл взял у жителей острова 30 талантов, пять из которых были отданы руководителю союзными силами Еврибиаду, а три – военачальнику коринфян Адиманту, остальные деньги Фемистокл оставил себе.

Первый день битвы начался с того, что военачальник флота Ксеркса увидел, как на них плывут греческие корабли, и решил принять бой. Персы сочли греков безумцами, которые наступали на флот, превосходивший по численности и по качеству строения триер.

Греки использовали интересный тактический прием. Услышав сигнал трубы, все греческие суда повернули носы своих кораблей на врага, а кормами сдвинули их в середину друг против друга, сформировав таким образом подобие круга. Хотя современные историки отмечают, что трудно было бы построить такую фигуру из 270 кораблей. Однако подобный маневр предотвращал таран со стороны вражеских кораблей в кормовую часть. Такой порядок построения судов нивелировал численное преимущество персов. По второму сигналу эллины атаковали окружавшие их персидские корабли. В ходе первого дня боя им удалось захватить 30 триер. К тому же на их сторону перешел корабль, на котором служили ионийские греки с острова Лемнос, находившегося под властью Персидской империи. Битва прекратилась ближе к ночи, когда греки вернулись на свои позиции, а персы снова отправились в безопасные воды Афетской бухты. Ночью разразился шторм и разбил все корабли, которые плыли окружать греков, что значительно ослабило флот персов. Эллины восприняли это как вмешательство богов.

Следующий день персы провели за починкой своих судов, сильно пострадавших после битвы и двух штормов. Новость о гибели вражеских кораблей и о подкреплении из 53 триер, пришедшем из Аттики, повысила боевой дух греков, которые снова отправились в море. Греки сумели уничтожить киликийские корабли, которые, скорее всего, были посланы позже для соединения с главными силами персидского флота.

На третий день персидский флот принял решение атаковать греков. К полудню персы вышли из гавани и заняли Трикирийский пролив, длина которого составляет около 6000 метров. Выстроившись полумесяцем, они надеялись окружить греков, но те не вышли в пролив Ореос и расположили свои корабли между Гистиейским заливом и островом Аргиро, где пролив сужался до 3200 метров. Они выстроились в ряд из 210 триер, а это значило, что еще 100 триер у них стояло во втором ряду, или арьергарде.

Персы двинулись на противника, но по мере сужения пролива начали мешать друг другу и ломать весла, нарушая строй. Греки по сигналу ринулись в атаку, и завязалась битва. Численный перевес персов сыграл свою роль, и эллины не смогли одержать победу, но позицию удержали, заставив персов вновь вернуться в Афетскую бухту. Потери сторон были сопоставимы, однако греки все-таки потеряли больше, если учитывать изначальное количество кораблей у обеих сторон. Половина греческого флота была выведена из строя.

Греки быстро поняли, что больше не вынесут подобной битвы, что побудило их покинуть Артемисию. Тем более что известия о проходе персов через Фермопилы, нивелировали значимость этой позиции. Греки отступили.

В стратегическом плане сражение при Артемисии было незначительным по сравнению с другими битвами этой войны. Греки не смогли нанести противнику значимых потерь и не предотвратили его дальнейшее продвижение в Аттику. Персы также не уничтожили весь греческий флот. Можно сказать, что битва закончилась вничью. Но, как и всякое сражение этой войны, она имела некий символический характер. Греки в очередной раз (как и в битве при Марафоне) убедились, что численное превосходство противника не всегда решает исход битвы и что они способны противостоять казавшейся всесильной империи. Также не стоит недооценивать полученный опыт: греческие моряки впервые попробовали свои силы и смогли изучить морскую тактику персов, что в дальнейшем помогло им в других, не менее важных сражениях, а особенно в решающей битве при Саламине.