Текст книги "Шихабутдин Марджани. Сборник статей, посвящённый 100-летию Ш. Марджани, изданный в Казани в 1915 г."

Во времена Марджани известные религиозные учёные получали образование в Бухаре. В больших медресе они преподавали по методу Бухары. Больше всего внимания уделялось логике, каламу, основам права и философии, эти предметы преподавали с многочисленными книгами комментариев и примечаний. Проводили диспуты относительно написанного в этих толкованиях и примечаниях, но не обращали большого внимания на подведение итогов этих дискуссий. Желающие могли заниматься самообразованием по другим предметам, если находили книги. Такие книги чаще всего были переписаны от руки, печатных изданий было мало. Такие предметы, как история, география, естествознание и математика, считались ненужными, многие даже не понимали суть этих предметов. Из религиозных предметов толкование Корана, хадисоведение, жизнеописание пророка Мухаммада почти не преподавались, было мало уроков по арабской литературе, исламскому правоведению, этике. Занятия исламским правом считались неважными, желающие могли изучить его в частном порядке. В основном же ученики заучивали по исламскому праву какой-нибудь короткий текст. Чаще это была книга «Мухтасар ал-викайа» и «Чахульхаль» («Сорок состояний») по наследственному праву, когда после окончания медресе отправлялись на экзамен в Духовное управление либо когда готовились стать муллой.

В обучении религиозным наукам было ещё одно слабое место: во многих случаях шакириды городских медресе со средним качеством преподавания и сельские шакирды обладали большими знаниями по исламскому праву, чем шакирды знаменитых медресе, посвятивших получению образования четыре-пять лет. Настольной книгой имамов по исламскому праву и фетвам была «Джами‘ ар-румуз», состоящая из различных недостоверных притч и рассказов. Когда возникал какой-то связанный с шариатом вопрос, имамы чаще всего не вникали в суть проблемы, а обращались к книгам, содержащим риваяты по исламскому праву и устным словам, вместо того чтобы искать ответы в Коране и хадисах. Поэтому разные имамы и мударрисы давали разные фетвы и объяснения. Таким образом, возникало много противоречий, касающихся вопросов шариата. А причина этого в том, что никто не вникал в суть дела, а выносил решение на основе риваятов, давал ответ, не понимая в должной мере высказывания факихов.

Из-за того что уроков по религиозным предметам в медресе было мало, а также нехватки учебников по исламскому праву, было много носящих звание алима людей, которые высказывались по поводу каких-то вопросов шариата, не вдаваясь в размышления. Были такие, кто выносил фетву, даже не имея знаний, только бы не прослыть среди народа невежественным. Достаточно было и тех, что отвечали на поставленные им вопросы лишь на основе личных предположений относительно религии Аллаха.

Вместе с тем были и начитанные, хорошо осведомлённые, принимающие верное решение учёные, шейхи и имамы, боящиеся Аллаха и с осторожностью произносящие каждое слово. В последние годы жизни Марджани шакирдов, обучающихся религиозным наукам стало больше, хотя они и получали образование по старому методу. Был очевиден прогресс в издательском деле, стало поступать много книг из Стамбула и Египта. Поэтому выросло число людей, занимающихся изучением Корана, хадисов и настоящего исламского права, и даже количество увлекающихся чтением научной литературы заметно прибавилось. Во времена Марджани алимы были по-своему гордыми, даже невежественные из них были о себе высокого мнения, обращали большое внимание на национальную одежду и принадлежность к суфизму, любили внимание народа. В большинстве деревень они в той или иной степени успешно организовывали начальное образование. Даже если они не уделяли внимание нужным учебникам, они старались привести мусульман к единому мнению и сплотить их вокруг ислама. Ислам они ставили превыше всего и очень боялись вещей, которые могли нанести хоть малейший вред религии. Остерегались русского языка, общения на нём и избегали русской культуры. В этом была и своя доля фанатизма. Так как их общение с представителями иной культуры сводилось к минимуму, а усилия причинить вред исламу, приложенные миссионерами, оказали своё отрицательное влияние, то и старались жить они сплочённо, сохраняя свою национальность и религию.

Вместе с этим во многих взглядах наших богословов присутствовала туманность, категоричность суждений и невнимательность, потому что люди были лишены достижений прогресса, развития эпохи и знаний, потому что на татарском языке издавалось мало прессы, мы не уделяли должного внимания родному языку и не занимались точными науками. Был силён таклид, приверженность и уважение к предкам, доходившее до поклонения им, как святым. Всё новое, каждое слово и мысль, которое не слышали прежде от учителей и не видели в книгах, воспринималось как нововведение и распущенность. Народ не хотел разлучаться со старыми традициями и методами обучения, не вникая в их недостатки.

Начав жить среди таких богословов, Марджани своим острым языком начал критиковать некоторые новые традиции, распространившиеся среди народа, недостатки методов преподавания и некоторые народные поверья. Он стремился служить исламу и мусульманам всеми своими мыслями и знаниями, направил на это дело все силы. Хотя некоторые мыслящие алимы того времени и признавали это, многие из-за своей приверженности таклиду и солидарности, непонимания основ религии, а также из-за нежелания видеть человека, превосходящего их, его собрания и книги считали запретными и всегда спорили с его словами и делами, вне зависимости оттого, понимали суть взглядов Марджани или нет. Муллы, старшие учителя, ахуны и богачи, больше обращающие внимание на мнение простого народа, нежели на истину, объединившись, действовали против него. Не хотели признавать Марджани. Его истинным словам придавали противоположный смысл и при помощи всяческих доносов дважды отстранили его от должности имама. Старались разбудить в людях ненависть к Марджани, говорили, что он хочет расширить границы религии, а его вероубеждение испорчено. Было написано много статей и книг, отрицающих его взгляды и мысли и пропагандирующих старый образ жизни. Однажды муллы Казани даже обратились к муфтиям Бухары с вопросом о вероубеждении Марджани. Некоторые принимали его за шафиита, мутазилита, рафидита или шиита, а некоторые даже называли его лицемером и неверным. Но эти мнения не основывались на логических доводах и доказательствах. Например, из-за того что в некоторых вопросах Марджани находил доказательства шафиитов сильнее остальных и действовал на их основе, его называли шафиитом. Из-за того что Марджани похвалил тафсир мутазилита Замахшари и привёл его слова в качестве доказательства, Марджани был назван мутазилитом. Так как Марджани сказал, что нет сомнений в принадлежности к исламу шиитов и рафидитов, а также не делал поспешных выводов относительно веры, неверия, его признавали то шиитом, то рафидитом, то неверным.

Основных причин, по которым имамы критиковали Марджани и вступали с ним в разногласия, было три.

1. Марджани долгое время изучал Коран, хадисы, исследовал мазхабы праведных предков и сравнивал нынешнее вероубеждение и поклонение с тем, что было в I и II вв. [хиджры]. И на основе этого делал выводы. Марджани утверждал, что в наше время многие вопросы вероубеждения и исламского права отклонились от пути мусульман времён Пророка, что многое из сунны стало восприниматься как нововведение, а нововведения – как сунна, что в книгах алимов позднего периода встречаются многие моменты, противоречащие шариату. Когда Марджани задавали вопрос, связанный с шариатом, первым делом он исследовал, что говорится об этом в Коране и хадисах, а если в них не находил точного ответа, выяснял, что говорили учёные-муджтахиды, изучал риваяты факихов и отвечал на вопрос, лишь после проверки доказательства истинности своих слов.

Такой образ действий Марджани соответствовал взглядам учёных-муджтахидов и праведных предков. Множество его современников из мулл же за ответом обращались к книгам с риваятами по фикху, не тратили много времени на изучение основы вопроса и его доказательств. Они даже не старались сопоставить все существующие риваяты, а принимали решение на основе первой попавшей в их руки книги. К толкованиям Корана и хадисам они обращались лишь тогда, когда не находили ответа в вышеуказанных книгах по фикху. В то время у мулл было очень мало книг по тафсиру и хадисам. Такой образ действий мулл был путём, который избирали последователи, находящиеся на низшей ступени.

Так как в религиозных вопросах мнение Марджани расходилось с взглядами других мулл, между ними возникало довольно много разногласий. Когда Марджани принимал решение на основе Корана и хадиса, муллы же приводили в доказательство какой-нибудь слабый довод из книги по исламскому праву и старались выдать суждения Марджани за недостоверные, говоря: «Марджани претендует на звание муджтахида, при каждом удобном случае обращаясь к Корану и хадисам. Мы же не муджтахиды, мы принимаем решения, основываясь на риваятах факихов». Так они, не стыдясь Аллаха, выносили решение, противоречащее Корану и сунне.

Вывод. Самой главной причиной разногласий между муллами и Марджани в религиозных вопросах было следующее. Марджани старался решать религиозные вопросы в соответствии с Кораном, хадисами и путём праведных предков; другие муллы считали правдивыми риваяты и книги, написанные в поздние времена и ими же самими. Даже путём впадения в грех они старались выдать за истину то, что было полным абсурдом и противоречило разуму. Если Марджани говорил, что каждый человек – и малый, и большой – должен в той мере, насколько позволяют ему умственные способности, прикладывать усилия для изучения и использования Корана и хадисов, получать от этого наставления и исправлять свою веру, то многие муллы говорили, что принятие решения на основе Книги и хадисов – дело муджтахидов, между тем времена иджтихада прошли и им достаточно книг, написанных учёными позднего времени, а Коран и хадисы мы читаем лишь из благоговения перед ними.

2. Марджани критиковал методы преподавания своего времени, считал, что методику нужно реформировать, увеличить количество предметов. Он утверждал, что по шариату обязательно изучение многих предметов. По его мнению, следовало изучать разные науки и знания, профессиональные навыки и искусства, распространённые в Европе. Считал, что мусульмане, живущие в России, непременно должны изучать русский язык. Также Марджани говорил, что самым действенным способом для развития и прогресса татар будет взращивание имамов, знающих и ислам, и русский язык. Так как сам он был учителем по религии в русской мужской школе для подготовки учителей, он немного понимал по-русски. Общался с некоторыми учёными-востоковедами Казани, был знаком с Казимбеком, дружил с Радловым, Готвальдом и др. До этого мы уже писали, что Марджани первым из казанских имамов стал членом Общества археологии и участвовал в общих собраниях.

Кроме того, будучи ахуном, Марджани многие дела решал через полицию, считая, что полиция – слуга народа. Если он хотел пригласить из деревни какого-нибудь человека или имама для рассмотрения дела, за этими людьми он посылал полицейских. Ответы на некоторые вопросы он также получал через них и некоторые мелкие дела решал при их посредничестве.

Критика Марджани методов преподавания, заведённых в Бухаре, а более всего его мнение относительно преподавания русского языка воспринималось как преступление против ислама и мусульман. Общение Марджани с учёными-востоковедами и людьми, знающими русский язык, было причиной для обвинения его в распущенности, а его обращение к услугам полиции воспринималось так, будто государство его защищает. Эти действия Марджани вызвали самые яростные нападки простого народа и ненависть мулл, находящихся на таком же уровне, что этот народ.

3. Критика Марджани хорошо известных и распространённых среди народа книг и уважаемых народом учёных.

Марджани был очень серьёзным и твёрдым человеком, всегда придерживался того пути, который избрал для себя в качестве истинного, остерегался действовать против совести и веры, отстаивал личное мнение, даже если оно противоречило общему. Он старался развить в народе истинное и критичное мнение и способность сравнивать. Пытался довести своё мнение до умов людей не лицемерием, деланностью и лестью, а глубокой осведомлённостью и справедливостью. После его слов были видны ошибки тех, кто среди народа считался уважаемым человеком. Поэтому его слова и необдуманно высказанная критика портили настроение многим. Окружающие критиковали больше манеру поведения и нравственность Марджани, нежели его знания и взгляды, бранили его за то, что он «порочит учёных, не желает признавать никого, кроме себя, не уважает чужое мнение, невнимателен, хочет лишь прославиться».

В этой связи и некоторые уважающие Марджани люди говорили: «Марджани очень резко отзывается о тех, чьи мнения противоречат его взглядам. Не обращает особого внимания на то, что думают другие муллы. Если бы он, пусть даже опускаясь ниже своего уровня, высказывался бы более внимательно, он повёл бы за собой большее количество людей, увеличилось бы число его соратников». Но то ли из-за того, что Марджани видел, как многие умные личности становились рабами общего мнения, то ли по другим причинам, прямую и жёсткую критику он считал для себя приемлемой, зная при этом, какие перспективы сулила ему дружба с другими муллами. Бурханутдин аш-Шабкави передал, будто Марджани однажды сказал: «Курсави был излишне вспыльчив и категоричен. Не обращал внимания на народ. Если бы он был более внимателен к народу, то смог бы послужить ему ещё больше. Возможно, найдутся такие, кто и про меня скажут то же самое…» Также однажды, когда его отец Бахаутдин сказал ему, что не следует отдаляться от народа и действовать вместе с большинством, Марджани ответил ему: «Большинство – это «суконные». Но истина и справедливость должны быть выше большинства» (часть того района в Казани, где живут немусульмане, татары называют «Суконный»).

В конце этой статьи следует напомнить следующее: хотя мысли Марджани о реформировании методов преподавания не встретили доброжелательный приём, они сделали своё дело. Его мысли и произведения распространились среди народа и дали толчок общественной мысли. Они подготовили народ к всеобщему пробуждению. С этого времени стали очевидны недостатки методов преподавания Бухары, появилось желание изменить школы и медресе. Когда был поднят вопрос о джадидском методе преподавания, прогрессивные татарские мыслители быстро поняли суть проблемы и стали преподавать, изменив систему образования в школах и медресе. Если такие татарские деятели, как Исмагил Гаспринский (Исма‘ил Гаспралы), дамелла Галимджан ал-Баруди, Хайрулла-хазрат Гусмани (Хайр Аллах ‘Усмани) (из Уфы), меценаты Ахмад и Гани, были распространителями джадидского метода преподавания, то Марджани подготовил народ к этим переменам и являлся первым реформатором. Эти слова касаются внесения изменений в методику преподавания. Религиозные и исторические же работы Марджани ещё более ценны и важны.

Марджани был человеком величественным, гордым, малословным, серьёзным и сильным, образованным, самостоятельно мыслящим, в высшей степени старательным и уверенным в себе. Его упование на Аллаха было велико. В Марджани в полной мере присутствовали справедливость и храбрость (воспитанная храбрость), что особенно необходимо для реформаторов и настоящих людей. Правду Марджани ставил превыше всего. Не считал важным заслужить почёт среди простого народа. В деле истины он не слушал слов народа и мулл, не боялся самых сильных врагов и, хорошо не взвесив, не принимал советы, полученные от самых верных друзей.

Марджани был чрезмерно старателен, всей душой и телом посвятил себя знаниям и исследованиям. Больше всего наслаждение ему доставляло служение народу, проведение занятий, чтение и написание книг. В те времена, когда книг и учёных было мало, в эпоху, когда пресса ещё не была развита, транспортной системы толком не было, а у нашего народа было очень мало ценных книг, Марджани, проявляя самоотверженность и подвергаясь большим испытаниям, совершив глубокие исследования, написал великие книги. Дни он посвящал проведению занятий или другим делам, никогда не разлучался с книгой, на прогулку или в путешествие всегда брал с собой книгу, в дороге при малейшей возможности начинал читать. Он не проводил свободное время, бездельничая и называя это отдыхом, для него лучшим отдыхом было чтение и письмо. Часто он мог заниматься до 12 ночи, а иногда засиживался до 2 часов, но вместе с этим без опоздания вставал на утренний намаз. Этот уклад сохранился до последних дней его жизни. Лишь после возвращения из хаджа, в 70-летнем возрасте он начал ложиться спать в 10–11 часов. Когда один из его соседей спросил причину этого, он ответил: «В молодости, когда я был силён, я засиживался допоздна и, хвала Аллаху, успел сделать многое из того, что задумал. Сейчас я постарел. Да и задор и желание стали угасать». По своей сути, к этому времени, пройдя через многие трудности, проявляя величайшее старание и самоотверженность, Марджани уже сильно устал и постарел.

Одной из лучших черт Марджани было то, что он всегда с честью и достоинством доводил до конца начатое дело. Сталкиваясь с тысячами преград, слыша целую гору обидных слов и клеветы, он не прекращал своих стараний, не придавал особого значения тому, что народ не оценивал его труды должным образом. Он лишь говорил: «Слова, произнесённые мной, дела, выполненные мной, являются истинными и принесут только пользу для мусульман. Если сегодня нет тех, кто мог бы оценить их, то они найдутся в будущем». Так Марджани надеялся, что потомки будут пользоваться его трудами, и, при отсутствии других помощников и опоры, помимо Аллаха, с силой и усердием продолжал своё дело. За свою жизнь он написал около 8–9 тысяч страниц, около 30 книг и статей. Не было дела, которое бы он не довёл до конца.

Ещё одной положительной чертой характера Марджани было то, что он чётко и категорично отвечал на заданные ему вопросы. Он всегда ясно раскрывал то, суть чего понимал сам, не занимаясь исследованием тех вопросов, в которых для него оставались непонятные детали. Марджани всегда беспокоился, когда муллы отмахивались от какого-то вопроса, связанного с шариатом, говоря, что он спорен. Если ответ на вопрос в его памяти сохранился не точно, возвратившись домой, он начинал листать книги и исследовать эту тему. Однажды, когда кто-то задал ему вопрос, он ответил: «Ну и работу ты мне задал. Даже если я припоминаю мнения некоторых знатоков исламского права по этому вопросу, в моей памяти не сохранились взгляды обладателей истины. Книга, в которой содержится объяснение этой темы, сейчас находится в кладовке, для того, чтобы найти её, потребуется около часа. Но теперь я и сам не успокоюсь, пока не найду её».

Качеством Марджани, которое может служить примером для остальных, является то, что он все дела стремился сделать вовремя. Если в душу закрадывалось сомнение или кто-то задавал ему вопрос, он тут же приступал к поиску ответа на него и успокаивался лишь тогда, когда находил удовлетворяющий его самого ответ. Может, Марджани стал большим учёным и понял многие истины именно по причине наличия этой черты характера. Есть серьёзные люди, которые стараются каждое дело заканчивать вовремя, разрешить вовремя каждый спор, они могут много знать и много сделать. Но, откладывая дела на потом, они много времени проводят в сомнениях и, таким образом, оказываются обделёнными категоричностью, силой и новизной, не могут обрести истину и верные знания.

Марджани получал больше наслаждения от действий, нежели от слов. На общих собраниях он говорил мало, каждое слово произносил взвешенно и медленно. На многих собраниях, где муллы громко спорили и тратили время впустую, он предпочитал молчать, да и с другими людьми общался сдержанно. Не любил принимать людей в то время, когда работал. Во время работы он отказывался от всего и частенько своих гостей выпроваживал со словами: «Извините, дела». Однажды, когда к нему зашёл один черкес, Марджани сказал: «Оказывается, этот человек из учёных. Пусть проходит», – и босиком вышел его встречать.

Ещё одно качество Марджани – умение распознавать людей. Он мог оценить человека, лишь однажды встретившись с ним или прочитав одно его произведение. Это можно понять из его произведений «Вафиййат ал-аслаф» и «Мустафад ал-ахбар». Чтобы оценить его проницательность, здесь мы приведём записи Марджани о будущем нескольких людей, которых он застал молодыми. Когда в руки Марджани попала книга нашего великого учёного Риза ад-дина «И‘тибар», он нашёл её хорошей и сказал: «Этот парень перспективный. Если он продолжит свой путь, то немало послужит народу».

Ахун Бурханутдин аш-Шабкави сказал: «На одном собрании в доме Марджани, где присутствовало несколько человек, негативно отзывались о дамелле Галимджане ал-Баруди, лишь недавно назначенном муллой. Некоторые унижали его, называя «сыном солдата». Тогда Марджани сказал: «Даже если он сын солдата, он превосходит всех имамов Казани. Не говорите о нём плохо. Вы и сами поймёте, что он подающий надежды юноша».