Текст книги "Комментарий практики рассмотрения экономических споров (судебно-арбитражной практики). Выпуск 24"

(решение Арбитражного суда Тульской области от 11 мая 2016 г. по делу № А68-5781/2015, постановление Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 14 декабря 2016 г., постановление Арбитражного суда центрального округа от 10 апреля 2017 г., определение ВС РФ от 16 июня 2017 г.)

А.В. МАЗАЕВА,

аспирант Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации

Индивидуальный предприниматель Я.И. Ткалин (Истец) обратился в Арбитражный суд Тульской области с исковым заявлением к Коммерческому банку «Тульский Расчетный Центр» (АО) (Ответчик) о признании недействительным договора доверительного управления от 28 июня 2013 г. (далее – ДДУ, договор доверительного управления), о возврате полученных по договору денежных средств в сумме 15 952 000 руб. и процентов, предусмотренных договором, в размере 2 383 440,88 руб. за период с 28 июня 2013 г. по 31 декабря 2014 г.

Арбитражный суд Тульской области удовлетворил иск в части, признав недействительным ДДУ и отказав Истцу во взыскании процентов по недействительной сделке. Постановлением Двадцатого арбитражного апелляционного суда Решение суда первой инстанции было отменено в части признания сделки недействительной. Арбитражный суд Центрального округа отменил постановление апелляционного суда, решение суда первой инстанции оставил без изменения. Определением ВС РФ Ответчику было отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ. Таким образом, Суд поддержал позицию суда первой и кассационной инстанции.

28 июня 2013 г. индивидуальный предприниматель Я.И. Ткалин в качестве учредителя управления заключил с КБ «Тульский Расчетный Центр» (ОАО) договор доверительного управления активами. Согласно п. 2 договора состав и стоимость активов, передаваемых в доверительное управление, согласуются Сторонами в дополнительном соглашении к договору и указываются в акте приема-передачи.

Дополнительным соглашением к договору было установлено, что в доверительное управление передаются денежные средства. Размер дохода учредителя составляет 12,8 % годовых. Истец по договору передал Ответчику 28 952 000 руб. по актам приема-передачи. По заявлению Я.И. Ткалина Банк возвратил истцу денежные средства в размере 13 000 000 руб. У Ответчика на 31 декабря 2014 г. оставались денежные средства Истца в размере 15 952 000 руб. Предприниматель 23 января 2015 г. направил письмо о досрочном расторжении договора. Банк признал договор расторгнутым и вернул Истцу денежные средства в размере 352 067 руб. и 25 простых векселей номинальной стоимостью 18 267 200 руб. Я.И. Ткалин не согласился с предоставленными выплатами и обратился в суд.

Из искового заявления следует, что ДДУ является притворной сделкой, так как намерения сторон сводились к заключению договора банковского вклада. По утверждению Истца и заявлению сотрудника Банка, председатель Банка с целью привлечения дополнительных денежных средств предложил Я.И. Ткалину разместить денежные средства путем заключения договора доверительного управления, гарантировав выдачу денежных средств по требованию предпринимателя. Сделка была заключена при существенном заблуждении Истца относительно ее правой природы, а также при намеренном умолчании о существенных условиях договора доверительного управления со стороны Ответчика. Так, Истец утверждал, что, не будучи профессионалом в юридической сфере, он не мог при подписании договора определить его правовую природу и отличие от договора банковского вклада. Краткий текст договора не позволял проанализировать существенные условия сделки, а только отсылал к утвержденному Ответчиком Положению об осуществлении деятельности по управлению ценными бумагами (далее – Положение). Ответчик не предупредил Истца об отсутствии лицензии на привлечение денежных средств физических лиц во вклады, отсутствии требования по страхованию денежных средств, переданных в доверительное управление, о возможности возврата ценных бумаг по итогам управления денежными средствами.

Основываясь на указанных обстоятельствах, Истец просил признать договор доверительного управления недействительной сделкой.

По заявлению предпринимателя сложившиеся между сторонами отношения могут быть квалифицированы только как договор банковского вклада в силу того, что:

– договор устанавливает определенный доход учредителя, предусматривает возможность возвращения суммы вклада и начисленного дохода по требованию Истца, что не согласуется с целями и назначением ДДУ;

– не определен, предмет договора, какие ценные бумаги могут приобретаться, не предусмотрены критерии ликвидности ценных бумаг;

– не согласовано вознаграждение управляющего, являющееся существенным условием договора доверительного управления. Согласно договору вознаграждение управляющего определяется как разность между доходом от доверительного управления и доходом, полученным учредителем управления в соответствии с условиями договора. При этом в Положении доход учредителя управления определяется как разность между рыночной стоимостью активов и стоимостью активов, переданных в управление, т. е. имеется в виду величина не постоянная, а зависящая от конъюнктуры спроса и предложения на рынке ценных бумаг, от соотношения цены приобретаемых и реализуемых ценных бумаг. Однако в заключенном Сторонами дополнительном соглашении к договору размер дохода Истца составляет 12,8 % годовых, т. е. установлена величина, не зависящая от покупки и продажи ценных бумаг. Начисленный доход Истцу не выплачивался, а распоряжения относительно указанных средств Истцом не подавались.

Суд признал доказанными обстоятельства, свидетельствующие о злоупотреблении правом со стороны Ответчика, несогласованности существенных условий договора, недостоверности отчетов управляющего и неопределенности объекта управления, в связи с чем вынес решение о признании договора притворной сделкой.

Решение суда первой инстанции было отменено Двадцатым арбитражным апелляционным судом в части признания договора доверительного управления ничтожной сделкой. В силу того, что судом первой инстанции не выяснены юридически значимые обстоятельства, входящие в предмет доказывания по спору, решение нельзя признать обоснованным, а выводы – доказанными и подтвержденными представленными доказательствами.

Суд апелляционной инстанции не поддержал вывод о недействительности спорной сделки, так как при совокупном рассмотрении ст. 170 ГК РФ и п. 87 постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», сделка может быть признана недействительной в связи с притворностью, только если воля обеих сторон направлена на заключение данной сделки для достижения иных правовых последствий. Порочность воли обеих Сторон, по мнению суда, доказана не была.

Кроме того, в постановлении суд отклонил довод о злоупотреблении Ответчиком правом при заключении договора. Банк на момент получения имущества от Истца обладал необходимыми лицензиями профессионального участника рынка ценных бумаг, в том числе на осуществление деятельности по доверительному управлению, следовательно, был вправе заключать спорный договор. Поскольку договор доверительного управления с предпринимателем был заключен на основании имеющейся лицензии, утвержденного Положения и являлся частью обычной хозяйственной деятельности Банка, действия Ответчика не могли быть направлены на причинение вреда клиенту или на злоупотребление правом.

Апелляционный суд также подчеркнул, что несогласование Сторонами вознаграждения управляющего, покупка управляющим неликвидных векселей или непрофессионализм самого Истца не могут быть признаны основаниями для признания сделки ничтожной.

Арбитражный суд Центрального округа отменил постановление суда апелляционной инстанции как противоречащее фактическим обстоятельствам дела и вынесенное без учета норм материального права.

Суд кассационной инстанции согласился с решением Арбитражного суда Тульской области в части признания сделки недействительной. Кассационный суд, принимая во внимание, что для квалификации сделки притворной требуется направленность воли всех ее участников на достижение иных правовых последствий, подчеркнул, что квалифицирующим признаком притворной сделки все же является цель ее совершения.

По мнению кассационного суда, злоупотребление правом Ответчика при заключении сделки выражалось в том, что Банк как профессиональный участник рынка в отсутствие лицензии на привлечение денежных средств граждан в депозиты предлагал заключение договора доверительного управления денежными средствами, гарантируя, что сделка будет исполняться по условиям договора банковского вклада. Арбитражный суд Центрального округа, оценив доводы Истца о несогласовании существенных условий договора, пришел к выводу, что данные обстоятельства дополнительно свидетельствуют о намерении Сторон заключить договор банковского вклада.

Верховный Суд РФ признал обоснованными акты суда первой и кассационной инстанции, в силу чего определил отказать Ответчику в передаче кассационной жалобы на рассмотрение в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ.

В ходе исследования принятых решений можно выделить ряд вопросов, разрешение которых имеет существенный интерес с теоретической и практической точки зрения:

1) существенные условия договора доверительного управления денежными средствами, порядок их определения Сторонами;

2) правовая природа договора доверительного управления денежными средствами и договора банковского вклада.

В силу ст. 420 ГК РФ договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей. При этом Стороны должны достигнуть согласия по всем существенным условиям договора. К последним в соответствии со ст. 432 ГК РФ относятся условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

Предмет ДДУ денежными средствами. Согласно ст. 1012 и 1016 к существенным условиям договора доверительного управления имуществом помимо предмета относят состав передаваемого имущества, наименование учредителя управления и вознаграждение управляющего, если выплата такового предполагается по условиям договора. При этом ГК РФ устанавливает изъятия из общих правил в отношении ДДУ денежными средствами и ценными бумагами. Указанные договоры доверительного управления регулируются Законом о банках и Федеральным законом «О рынке ценных бумаг». В силу высоколиквидности передаваемых активов и рискованности сделок, с ними связанных, деятельность по управлению денежными средствами и ценными бумагами подчинена Положению Банка России от 3 августа 2015 г. № 482-П «О единых требованиях к правилам осуществления деятельности по управлению ценными бумагами, к порядку раскрытия управляющим информации, а также требованиях, направленных на исключение конфликта интересов управляющего» (далее – Положение Банка России). В соответствии с указанным Положением ЦБ РФ доверительный управляющий не вправе осуществлять функции по управлению, не определив инвестиционный профиль клиента, состоящий из ожидаемой доходности, инвестиционного горизонта и уровня риска, на который готов пойти учредитель. Определение инвестиционного профиля зависит от достоверности и полноты информации, представленной учредителем, в частности об уровне его знания в области инвестирования. При разработке банком стандартных стратегий управления для клиентов устанавливается стандартный инвестиционный профиль без представления клиентами информации для его определения. Инвестиционный горизонт в рамках такого ДДУ ограничивается одним годом. Вся информация о стандартных стратегиях инвестирования, рисках, порядке установления инвестиционного профиля клиента и вознаграждении управляющего должна быть опубликована на сайте управляющего.

Согласно Положению Банка России инвестиционный профиль отражается в подписанном управляющим документе, составленном в двух экземплярах для каждой из сторон. Доверительный управляющий не вправе осуществлять деятельность по управлению активами до определения инвестиционного профиля клиента или до получения согласия клиента на установленный для него стандартный инвестиционный профиль. Отсюда следует, что для целей ДДУ денежными средствами инвестиционный профиль клиента является существенным условием договора, без которого последний считается незаключенным.

Представленные материалы дела не дают возможности однозначно установить, был ли управляющим установлен инвестиционный профиль клиента или было ли получено согласие клиента на присоединение к стандартной инвестиционной стратегии. Положение – внутренний нормативный документ банка, который может устанавливать только порядок определения инвестиционного профиля клиента. В силу характера отношений можно сделать вывод, что подобные сделки для Банка носили разовый характер и не заключались на основе стандартных стратегий инвестирования. При рассмотрении ДДУ денежными средствами не в контексте спорных правоотношений сторон у суда были все основания признать такой договор незаключенным, а не ничтожным.

Объект доверительного управления. В соответствии с п. 3 ст. 1024 ГК РФ при прекращении ДДУ имущество, находящееся в доверительном управлении, передается учредителю управления, если договором не предусмотрено иное.

Закон о банках устанавливает, что банк вправе осуществлять деятельность по ДДУ денежными средствами и ценными бумагами в рамках генеральной лицензии на осуществление банковских операций. При этом не устанавливается запрета при осуществлении ДДУ денежными средствами на инвестирование в ценные бумаги и иные активы. Объекты инвестирования определяются в инвестиционном профиле клиента.

Отсюда возникает вопрос, что считать имуществом, переданным в доверительное управление. Не вызывает сомнений, что если изначально заключался ДДУ ценными бумагами, по итогам управления учредитель ожидает передачи ценных бумаг, даже если управляющему были переданы только деньги как средства инвестирования в ценные бумаги. Говоря о ДДУ денежными средствами, логично предположить, что в случае его прекращения клиенту будут передаваться денежные средства вне зависимости от того, что являлось объектом инвестирования. При этом следует обратить внимание, что положения статьи диспозитивны и стороны могут определить как получателя активов (учредителя или выгодоприобретателя), так и то, в какой форме активы будут передаваться. В связи с этим без анализа договорных положений не следует делать однозначный вывод о том, что возвращаемые по итогам доверительного управления активы должны быть тождественны базовому активу, в данном случае – денежным средствам.

Вознаграждение управляющего. В соответствии с ГК РФ и Положением Банка России вознаграждение управляющего является существенным условием договора. При этом в случае, если управляющий работает по утвержденным стандартным стратегиям инвестирования, к публикации на сайте необходимо представить помимо прочего информацию о вознаграждении. При оценке ДДУ, заключенного вне стандартных стратегий, стороны должны прямо указать на его возмездный или безвозмездный характер и в соответствующем случае установить размер и форму вознаграждения.

Суд первой инстанции принял довод истца о несогласованности вознаграждения управляющего. По мнению истца, условие было не согласовано в силу того, что одним из слагаемых для определения вознаграждения был доход учредителя, который также являлся неизвестной переменной.

Доход учредителя не является существенным условием договора. Однако в инвестиционный профиль клиента в качестве обязательного параметра входит «ожидаемая доходность», определяемая в ряде внутренних положений банков как доходность от доверительного управления, которую Клиент рассчитывает получить на инвестиционном горизонте. Данная доходность определяется в процентах годовых в валюте, указанной в инвестиционном профиле[45]45
  Абсолют, Сбербанк.


[Закрыть]. В силу высокорисковости деятельности по доверительному управлению денежными средствами управляющий не может гарантировать клиенту достижение фиксированного дохода, что обычно находит отражение в установлении промежуточных параметров доходности или расчете доходности посредством сложных математических параметров. Федеральный закон от 13 марта 2006 г. № 38-ФЗ «О рекламе»[46]46
  СЗ РФ. 2006. № 12. Ст. 1232.


[Закрыть] особо подчеркивает, что реклама услуг, связанных с доверительным управлением, не должна содержать информацию о гарантиях надежности возможных инвестиций и стабильности размеров возможных доходов; информацию о возможных выгодах, связанных с методами управления активами; заявления о возможности достижения в будущем результатов управления активами, аналогичных достигнутым результатам.

Принимая во внимание вышеуказанные положения, стороны в дополнительном соглашении № 1 установили, что вознаграждение учредителя составляет 12,8 % годовых на имущество, переданное в доверительное управление. В ситуации, когда условие согласовано, а стороны его не соблюдают, стоит вопрос не о несогласованности условия, а об ответственности стороны за его несоблюдение. В данном случае суд первой, кассационной и надзорной инстанции, оценив отчеты ответчика и не увидев фактического подтверждения тому, что доход управляющего составляет 12,8 % годовых, квалифицировал это обстоятельство как доказательство несогласованности условия о доходе учредителя.

Возвращаясь к вознаграждению управляющего, стоит поддержать позицию суда апелляционной инстанции, где подчеркивается, что договор или условие не может быть признано несогласованным, если стороны в процессе хозяйственной деятельности устранили необходимость согласования существенного условия. При этом условие о вознаграждении управляющего и условие о доходности учредителя являются не основаниями для признания договора доверительного управления недействительной сделкой, а аргументами для признания ее незаключенной. Таким образом, суд, оценивая проблему действительности сделки, принимал аргументы, доказывающие незаключенность сделки, за основания ее недействительности.

Притворность сделки по доверительному управлению денежными средствами. В соответствии с п. 2 ст. 170 ГК РФ притворная сделка, т. е. сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила.

Как ранее подчеркивалось, для признания сделки недействительной необходимо установить, что воля обеих Сторон была направлена на совершение сделки, отличной от заключенной. При этом, чтобы определить, совпадает ли волеизъявление сторон с их действительной общей волей и является ли договор притворной сделкой, суд должен руководствоваться правилами толкования договора, установленными в ст. 431 ГК РФ. Первичный способ толкования состоит в выяснении буквального значения слов и выражений, в случае неясности спорные положения договора рассматриваются в совокупности с другими условиями и смыслом договора в целом. Лишь при исчерпании перечисленных вариантов у суда есть основание пойти по пути выяснения воли сторон с учетом цели договора. В таком случае суд принимает во внимание все соответствующие обстоятельства, включая переговоры, переписку и последующее поведение Сторон. Суд не вправе необоснованно перейти к последнему методу толкования договора, если волю Сторон можно выяснить при первом прочтении условий сделки[47]47
  См.: Определение ВС РФ от 29 октября 2013 г. № 5-КГ13-113


[Закрыть].

При этом в ряде случаев суд преодолевал этап буквального толкования и переходил к выявлению воли сторон. Так, нельзя согласиться с судом первой инстанции в том, что условие о праве Истца на истребование части денежных средств с процентами не соответствует цели ДДУ. Учредитель управления остается собственником имущества, следовательно, право на распоряжение имуществом и на частичное изъятие может быть ограничено только соглашением сторон. Законодатель не устанавливает запрета на частичное изъятие переданных активов, а следовательно, Стороны могут в ДДУ предусмотреть условие о частичной выдаче активов, хотя бы это усложняло деятельность управляющего. Также суд первой инстанции не исследовал положение о прекращении договора и о возврате активов. В силу отсутствия прямого регулирования данного вопроса стороны могут предусмотреть, в какой форме будет происходить возврат активов. При этом нет запрета на установление возврата активов в форме приобретенных ценных бумаг.

В практике подчеркивается, что сделка не может быть признана недействительной и, в частности, притворной на основании недобросовестности отдельных сторон, которые не исполнили обязанности в рамках договора. Последнее может быть основанием для расторжения договора и/или возмещения убытков. В силу ст. 10 ГК РФ не допускается осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). В зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана недействительной. Согласно ст. 1022 ГК РФ доверительный управляющий при управлении имуществом должен проявлять должную заботливость об интересах учредителя. При нарушении этой обязанности управляющий возмещает учредителю убытки и упущенную выгоду. Последнее, однако, не является основанием для признания сделки недействительной.

Так, приобретение управляющим за счет средств, находящихся в доверительном управлении, векселей, срок исполнения по которым истек, является нарушением п. 1 ст. 1022 ГК РФ. Приобретение же векселей, принадлежащих подставной компании, может быть квалифицировано как злоупотребление правом. Однако вопреки аргументам истца и выводам суда данный факт не может быть признан основанием для признания договора доверительного управления недействительным, но только основанием для возмещения убытков и/или расторжения договора.

В связи с этим особый интерес представляет вывод суда кассационной инстанции, который отметил, что при оценке притворности сделки необходимо брать в расчет все имеющиеся доказательства, а именно такие аргументы, которые в обычном хозяйственном обороте расценивались бы как нарушение стороной обязательств по договору, но в контексте спорных отношений иллюстрируют отсутствие намерения стороны исполнять обязанности по заключенному договору и, следовательно, фиктивный характер отношений.

Данное решение иллюстрирует фактическое сходство договоров ДДУ денежными средствами и договора банковского вклада, чем пользуются кредитные организации, предлагая потенциальным клиентам заключить ДДУ под более выгодный процент. Анализ судебных актов свидетельствует о том, что суды основывались на общих положениях о ДДУ, не учитывая специфики правового регулирования ДДУ на финансовом рынке.

Для установления притворного характера сделки необходимо понимать различие между правовой природой ДДУ денежными средствами и договор банковского вклада. Договор банковского вклада по сути является договором займа, где банк привлекает заемные ресурсы для распоряжения ими от своего имени и в своем интересе. Право собственности кредитора конвертируется в права требования к банку о возврате денежных средств и выплате процентов по вкладу. По ДДУ управляющий оказывает услуги по эффективному распоряжению имуществом в интересах учредителя. По общему правилу, управляющий не приобретает право собственности на имущество и при прекращении договора должен вернуть имущество, находящееся в управлении. Как следствие, управляющий обязан обосабливать активы учредителя от активов управляющего и его клиентов и идентифицировать их на протяжении всей деятельности по доверительному управлению. Из материалов дела однозначно не ясно, было ли обособлено имущество Истца на отдельном счете или оно учитывалось вместе с активами Ответчика, в силу чего право собственности Истца на него было утрачено.

Доход клиента по договору банковского вклада представляет собой плату за пользование чужими денежными средствами и может устанавливаться как процент годовых. Управляющий в большинстве случаев не может гарантировать клиенту определенный доход в силу непредсказуемости конъюнктуры рынка.

Ключевое отличие ДДУ от договора банковского вклада заключается в рисковом характере ДДУ, отсутствии обязательного страхования имущества учредителя. В договоре банковского вклада страхуется возможность вернуть часть активов, на которые у клиента имеются лишь права требования. Риски клиента увеличиваются, так как он передает активы в собственность Банку. В доверительном управлении клиент сознательно идет на риск и передает активы в управление профессиональному участнику, не утрачивая титула. Доход клиента возникает в результате осуществления управляющим рисковой деятельности на финансовом рынке, а следовательно, не может быть предсказуемой и постоянной величиной. В силу этого законодательство обязывает управляющего индивидуально подходить к возможностям каждого клиента нести риск, присущий сделкам на финансовом рынке, или устанавливать разные стратегии инвестирования, которые могли бы соответствовать интересам максимального числа инвесторов.

Ссылка Ответчика на то, что внутренний нормативный документ банка позволяет ответчику совершать от имени клиента любые сделки с его имуществом, включая приобретение различных ценных бумаг и без поручений клиента, не является обоснованной и соответствующей ограничениям, установленным для договора доверительного управления денежными средствами. Суд не оценил, что Сторонами не был определен инвестиционный профиль клиента, а следовательно, не было согласовано существенное условие договора.

Решения суда, вынесенные по данному делу, иллюстрируют опасность подмены двух видов договоров, отсутствие в судебной практике понимания существенных условий договора доверительного управления денежными средствами, недостаточное правовое регулирование последствий прекращения договора доверительного управления.

В данном деле для правоприменения имеет значение вывод Арбитражного суда Центрального округа, где подчеркивается, что маркером для определения притворной сделки является намерение сторон, ее заключивших, прикрыть другие фактические отношения. Кроме того, суд признал сделку притворной при наличии ряда аргументов в пользу признания ее незаключенной.

Таким образом, суд обращает внимание, что притворной сделкой может быть признана и та, у которой стороны не согласовали все существенные условия, т. е. являющаяся незаключенной, если бы посредством нее стороны не прикрывали реальные правоотношения.