Текст книги "Великая Отечественная война в современной историографии"

Дэвид Гланц о Красной армии в Отечественной войне
(Сводный реферат)

1. Гланц Д.М. Колосс поверженный: Красная армия накануне мировой войны.

Glantz D.M. Stumbling colossus: the Red Army on the eve of the World War. – Lawrence (Kan.): Univ. press of Kansas, 1998. – XVII, 374 p.: ill.

2. Гланц Д.М. Колосс возрожденный: Красная армия в войне, 1941–1943.

Glantz D.M. Colossus reborn: the Red Army at war, 1941– 1943. – Kansas: Univ. press of Kansas, 2005. – XIX, 807 p.: ill.

Дэвид М. Гланц, основатель и редактор «Журнала славянских военных исследований» (The Journal of Slavic Military Studies), является, по-видимому, крупнейшим на данный момент западным специалистом по войне на Восточном фронте в 1941– 1945 гг. Его перу принадлежат более двух десятков книг, посвященных истории Красной армии и советского противоборства с нацистской Германией. Монографии «Колосс поверженный» и «Колосс возрожденный» составляют в некотором роде квинтэссенцию его наработок (две книги задумывались как первая и вторая части трилогии, но третья ее часть пока не появилась). Обе работы писались уже в постсоветский период, с привлечением огромного массива недавно рассекреченных документов.

В продолжающейся научной полемике вокруг военно-политических целей сталинского руководства накануне операции «Барбаросса» Гланц присоединился к наиболее жестким критикам В.А. Суворова. Он не считает, что Советский Союз готовил нападение на Германию в 1941 г., и разделяет распространенное, хотя и не бесспорное, утверждение, что Суворов своими работами пытается оправдать нацистскую агрессию против СССР (см.: 1, с. XII-XIII)33
  В настоящее время обе реферируемые книги уже переведены на русский язык. Перевод первой книги см.: Гланц Д. Колосс поверженный: Красная Армия в 1941 году. – М.: Яуза: Эксмо, 2008. – 539 с. Перевод второй книги был выпущен теми же издательствами в двух томах, но без указания на то, как именно каждый из них соотносится с оригиналом. Перевод частей I и II см.: Гланц Д.М. Советское военное чудо, 1941–1943: Возрождение Красной Армии. – М.: Яуза: Эксмо, 2008. – 639 с. Перевод части III: Гланц Д. Восставшие из пепла: Как Красная Армия 1941 года превратилась в Армию Победы. – М.: Яуза: Эксмо, 2009. – 543 с. Во избежание путаницы ссылки в реферате даются на английские издания, благо обе книги доступны в московских библиотеках и в переводе, и в оригинале.


[Закрыть]. Частью его полемики с Суворовым стали реферируемые книги, и это оказало влияние на их содержание и структуру. Так, к числу наиболее спорных тезисов Суворова относится утверждение о том, что Красная армия весной 1941 г. была прекрасно подготовлена к войне практически во всех отношениях, а главная причина ее неудач летом-осенью того же года состояла в том, что она готовилась не к оборонительной войне, а к наступательной. Многие оппоненты Суворова со своей стороны отстаивают прямо противоположную – и тоже весьма уязвимую для критики – точку зрения, согласно которой Советский Союз был совершенно не готов к войне и Сталин не мог этого не понимать; следовательно, ни о какой подготовке к нападению на Германию не могло быть и речи. Этой точки зрения придерживается и Гланц, поэтому первая из двух его книг, рассматриваемых в данном реферате, целиком посвящена состоянию Красной армии накануне Отечественной войны.

Книга структурирована по проблемно-тематическому принципу и состоит из девяти глав, соответствующих отдельным аспектам подготовки Советского Союза к войне. Почти все главы завершаются подробными статистическими разделами.

Первая глава монографии посвящена численности советских вооруженных сил перед войной. Перевод армии в 1930-е годы с территориально-милиционной на кадровую основу и введение в 1939 г. всеобщей воинской повинности позволили советскому руководству увеличить ее в несколько раз, а весной 1941 г. началась фактически скрытая частичная мобилизация. К моменту германского нападения советские войска насчитывали, по данным автора, 5 млн 373 тыс. человек личного состава в 303 дивизиях различных типов. Всеобщая мобилизация, запущенная в первые дни войны, позволила к 31 августа довести численность армии до 6 млн 889 тыс. человек (450 дивизий), а к концу года она превысила 8 млн человек (592 дивизии). Автор, однако, отмечает, что советская дивизия того времени была примерно в два раза слабее немецкой. Кроме того, «истинную боеспособность Красной армии», по его мнению, «следует измерять по степени ее боеготовности. Одним из важных индикаторов боеготовности Красной армии на 22 июня 1941 г. были потери, понесенные ею в первые шесть месяцев войны, эквивалентные 229 дивизиям» (4 308 094 человека) (1, с. 17).

Рассматривая в следующей главе состояние командных кадров РККА, автор соглашается с мнением Н. Раманичева, что низкий уровень их подготовки во многом перечеркнул огромное количество и часто очень неплохое качество имевшегося в советских войсках вооружения и техники. Главной причиной такого положения Гланц считает массовые чистки, проводившиеся в вооруженных силах в 1937–1938 гг. и продолжавшиеся, хотя и в меньших масштабах, вплоть до 1941 г. включительно. Чистки не только лишили армию и флот тысяч квалифицированных командиров и штабных работников, но и создали атмосферу нервозности и страха, парализующих всякую инициативу. Ситуацию усугубило стремительное наращивание численности армии в последние предвоенные годы. В отдельном параграфе кратко описываются биографии и дается оценка деятельности ряда наиболее известных советских военачальников – от командующих армиями до наркома обороны С.К. Тимошенко. Важным недостатком советской системы стратегического управления было полное отсутствие органов руководства войсками в военное время и планов по их созданию. После начала боевых действий такие органы пришлось формировать в порядке импровизации. В мирный период работу многочисленных командных инстанций сильно затрудняла постоянная корректировка принятых планов и стратегических концепций, отражавшая сложные зигзаги внешней политики Сталина.

В третьей главе обсуждается социальный облик советского солдата. Автор отмечает, что на Западе до сих пор распространено упрощенное стереотипное представление о бойцах и командирах Красной армии, восходящее еще к воспоминаниям немецких генералов и офицеров. Во многом это связано с тем, что в советское время доступ зарубежных ученых к отечественным источникам был крайне затруднен, в советской литературе специальные исследования опыта простых солдат отсутствовали, а в официальной пропаганде простой человек на войне представал по сути в обезличенном виде. Ситуация начинает исправляться лишь в последние годы. По оценкам Гланца, существующая источниковая база для такого рода исследований довольно обширна и включает не только многочисленные воспоминания и дневники солдат и младших офицеров, введенные в научный оборот в постсоветский период, но и вновь рассекреченные документы органов НКВД, да и немецкие аналитические материалы по Красной армии изучены еще далеко не полностью.

Стратегические, оперативные и мобилизационные планы накануне войны советскому командованию пришлось разрабатывать заново и фактически с нуля, поскольку расширение территории СССР в соответствии с пактом Молотова – Риббентропа перечеркнуло все предыдущие расчеты. Последствия этого сказались уже во время Зимней войны: отсутствие заранее проработанных планов мобилизации и переброски войск привело к хаосу в тылу и еще больше осложнило и без того непростое положение на финском фронте. Кроме того, на новых границах отсутствовали укрепленные районы для отражения первого удара немцев, а дорожная сеть во вновь присоединенных западных областях была развита слабее, чем к востоку от старой границы, да и перешивка железнодорожной колеи с европейского стандарта на советский требовала времени. Полностью решить эти проблемы до начала войны с Германией советское руководство так и не успело.

Анализируя доступные материалы советского военного планирования, автор приходит к выводу, что основным недостатком стратегических планов 1940 – весны 1941 г. было то, что они базировались на доктрине «ответного удара» и предусматривали проведение полномасштабной мобилизации уже после начала боевых действий. Подготовленный в мае 1941 г. план нападения на Германию Гланц рассматривает как один из многих «черновых чрезвычайных планов», разработанных в Генеральном штабе, большинство из которых «остались погребенными в российских архивах». Даже если этот план действительно докладывался Сталину, «то, учитывая его известные действия в 1941 г., можно достаточно определенно утверждать, что он не одобрил бы такого предложения» (1, с. 95). Начавшееся в мае 1941 г. скрытное стратегическое развертывание на Западном театре автор считает не подготовкой к осуществлению этого плана, а очередной стадией «вползания в войну», т.е. реализацией той стратегии, на которой основывались предшествующие расчеты советского командования. Мобилизационный план 1941 г. (план МП-41) позволил советской стороне более или менее успешно (хотя и с существенными оговорками) провести всеобщую мобилизацию в условиях начавшейся Отечественной войны, однако с точки зрения экономических возможностей СССР реализовать его в полной мере было просто невозможно даже при самых благоприятных обстоятельствах, что имело свои последствия.

Несколько глав посвящены проблеме боеготовности различных родов войск накануне войны. Автор отмечает, что военная реформа, запущенная в Красной армии в 1940 г. после назначения наркомом обороны С.К. Тимошенко, была довольно амбициозной, но осуществлялась в спешке, не всегда продуманно и к тому же так и не была завершена до начала войны с Германией. Завершить ее даже в общих чертах, по оценке Гланца, можно было не ранее лета 1942 г., а на укомплектование всех вновь развернутых танковых дивизий и корпусов до полного штата потребовалось бы еще несколько лет. В результате соединения, которые по замыслу должны были быть исключительно мощными, на деле обычно испытывали серьезный некомплект вооружения, техники, транспорта, средств связи и т.д., уровень подготовки личного состава оставался низким (сказывался и переизбыток новобранцев в войсках, поскольку численность РККА непрерывно наращивалась), не хватало квалифицированных командиров. Дополнительные сложности были связаны с тем, что многие танковые соединения формировались на базе кавалерийских дивизий и корпусов; их командный состав зачастую довольно плохо разбирался в применении современных танковых войск.

Советская артиллерия к началу войны численно превосходила немецкую и не уступала ей по качеству орудий, но эти преимущества в значительной степени нивелировались низкой боевой подготовкой артиллеристов; проблемы отмечались как с эффективностью выявления и поражения целей, так и с организацией взаимодействия с другими родами войск. Остро ощущалась также нехватка транспорта – большинство артиллерийских батарей передвигалось либо на конной тяге, либо с использованием мощных, но тихоходных тракторов, что довольно сильно снижало их мобильность. Как и в танковых войсках, не была налажена служба эвакуации и ремонта поврежденной техники; с началом войны это обернулось повышенными потерями в материальной части. В инженерных войсках и войсках связи не хватало современного оборудования, кроме того, мобилизация этих родов войск была по существу провалена. Тыловые подразделения в мирное время содержались по сокращенным штатам и оказались не в силах обеспечить боевую деятельность войск в первые дни войны до окончания мобилизации. Мобилизационным планом МП-41 предусматривалось развертывание довольно мощной службы тыла в течение 30 дней, но на деле эту задачу удалось выполнить лишь частично. Наибольшие трудности возникли опять-таки с транспортом.

Советская авиация имела подавляющее численное превосходство над противником даже с поправкой на большое количество неисправных самолетов и нехватку обученных экипажей, а амбициозные планы по насыщению авиасоединений самолетами новейших образцов позволяли в перспективе превратить ее в довольно серьезную боевую силу, но германское нападение застало советские ВВС в самый разгар реорганизации, т.е. в момент их наибольшей уязвимости. Завершить эту реорганизацию предполагалось к лету 1942 г. Положение усугублялось несовершенной организационной структурой военно-воздушных сил (авиация дальнего действия незадолго до войны была децентрализована, основная ее часть передана в подчинение военных округов), крайне низкой боевой выучкой пилотов и постоянной кадровой чехардой и чистками, особенно в центральном аппарате.

В восьмой главе описывается процесс формирования новых дивизий и армий летом-осенью 1941 г. Первоначальные планы мобилизации и подготовки стратегических резервов были по существу сорваны. Советскому командованию приходилось раз за разом бросать в бой только что сформированные резервные армии раньше срока, недостаточно обученными и без необходимых средств усиления. Неизбежным следствием этого были огромные потери и новые поражения. Только к декабрю 1941 г. численность и техническая оснащенность войск достигли достаточного уровня для того, чтобы остановить и отбросить противника.

Причинами этих трудностей были не только внезапное нападение немцев и катастрофические поражения в приграничных боях, но и отсталая, недостаточно развитая инфраструктура, которую известный в свое время советский военный теоретик А.А. Свечин обозначил ёмким термином «крестьянский тыл». Любопытно, что особенностей этого «крестьянского тыла» не понимали по-настоящему не только советские руководители, но и немцы. И если для советской стороны замедленная мобилизация обернулась избыточными потерями и бесконечными неудачами на фронтах, то для немцев неприятной неожиданностью оказалась способность Советского Союза раз за разом восстанавливать численность своих армий, так что германским частям приходилось снова и снова преодолевать упорную оборону советских войск. В конце концов это привело к срыву операции «Барбаросса», а затем и к полному поражению Германии в войне.

Заключительная глава монографии посвящена проблеме советской разведки накануне германского вторжения. Анализируя опубликованные к настоящему времени документы, Гланц приходит к выводу, что действовала она в целом вполне эффективно, так что «советские военные и политические руководители, так же как и многие нижестоящие фигуры в иерархии командования, хорошо знали о немецких приготовлениях к нападению. Разведка дала адекватное представление о масштабах этих приготовлений, равно как и весомые свидетельства агрессивных намерений немцев» (1, с. 254), несмотря даже на то, что аналитические разделы докладов составлялись с оглядкой на предполагаемую точку зрения Сталина и потому содержали предвзятые интерпретации излагаемых в тех же докладах фактических сведений. Неверие «вождя» в близость нацистской агрессии автор объясняет тем, что Сталин, осознавая сам факт германской угрозы, тем не менее «не осознавал остроты угрозы и масштабов грядущего нападения немцев». Кроме того, по мнению Гланца, Сталин «хорошо понимал, что война неотвратима, но считал, что ее можно избежать до 1942 г., когда программа военных реформ будет завершена. Активные обманные действия немцев, последующие немецкие операции на Балканах и откладывание “Барбароссы” до конца июня могли поспособствовать этому заблуждению. Усилившиеся указания на грядущее вторжение в июне по идее должны были вывести Сталина из этого заблуждения – но после того как он однажды уже убедил себя в том, что войну можно оттянуть, ему было бы трудно изменить свои неверные представления» (1, с. 257). Всегдашняя подозрительность генсека вкупе с верой в собственную непогрешимость обернулись, таким образом, против него самого.

Подводя итоги, автор делает вывод, что «в 1941 г. Красная армия была страшно не готова к войне» (1, с. 260); проводившиеся в то время спешные мероприятия по ее перевооружению и реорганизации могли быть закончены не ранее лета 1942 г. Сталин, по мнению Гланца, хорошо это понимал, так что главной движущей силой его внешней и военной политики в 1939–1941 гг., особенно же в первой половине 1941 г., был прежде всего страх перед неминуемо надвигающейся германской агрессией. «Это понимание, – пишет автор, – создало ясный контекст для кажущихся иррациональными советских дипломатических и военных мероприятий с 1939 по лето 1941 г. И это также объясняло кажущуюся иррациональной реакцию Сталина и советского политического и военного руководства на предоставленные разведкой весной 1941 г. ясные указания на близость войны» (1, с. 260).

В следующей книге Гланца «Колосс возрожденный» рассматривается положение Красной армии в самый трудный, драматический период ее истории – 1941–1943 гг., первые 30 месяцев войны. По мнению автора, в западной и советской (российской) историографии нет исследований, в которых бы отображалась подлинная картина войны. Западные историки оказались не на высоте задачи потому, что основу их работ составляли прежде всего германские источники, которые грешат определенной схематичностью и неадекватным изображением противника, предвзятостью многих оценок войны. Тем не менее исследователи долгое время обращались в основном именно к этим источникам, в которых советско-германская война рисуется скорее как фон, на коем происходят куда более драматические операции, вроде боев при Эль-Аламейне, высадки в Нормандии и др. В результате складывается ошибочное впечатление, что фактически победу над нацистской Германией одержали западные союзники СССР (2, с. 612).

Частое обращение западных историков к немецким источникам во многом было обусловлено и недостатком научной информации о войне на английском языке, и очевидными изъянами советских (российских) исследований, связанными с идеологией, с «холодной войной» и ее издержками, с вторжением в научные исследования цензуры, что вело к сознательному замалчиванию, игнорированию многих событий войны, некоторых ее сражений. Автор утверждает, например, что до 40 сражений войны выпало из поля зрения советских историков (2, с. XVII). Использование такого рода литературы на Западе было чревато снижением читательского доверия к труду того западного исследователя, который бы отважился широко ее привлекать в своем анализе войны на советско-германском фронте.

Вместе с тем Гланц отдает должное профессионализму советских историков и подчеркивает, что немало их работ о конкретных событиях войны носит объективный, академический характер. Автор не устает отмечать и большие достоинства современных публикаций архивных документов и мемуаров о войне. Он даже выражает свою признательность правительству Российской Федерации за эти публикации и особую благодарность приносит ветеранам за их воспоминания о войне, в которой они сумели выжить и победить. Автор замечает, что война оставила глубокий след в душе народа. Эти новейшие публикации широко используются и в реферируемой книге. Кроме того, их почти полный спектр представлен в библиографии.

В целом Гланц стремится понять историю феномена Красной армии, накануне войны представлявшей, по его словам, «колосс на глиняных ногах», который терпел вначале катастрофические поражения, но из огня поражений эта армия, по его же словам, восстала, как птица Феникс из пепла, – колосс возродился во всей своей силе. И после Курской битвы его путь шел от победы к победе и завершился полным разгромом гитлеровской Германии.

Книга состоит из введения, трех больших частей («Красная армия в войне (1941–1943)»; «Сила»; «Вожди и ведомые») и заключения. Она снабжена обширным справочным аппаратом, картами, таблицами, иллюстрациями.

В первой части подробно исследуются проблемы «забытой войны», в том числе и ее дискуссионные вопросы, освещаются те сражения (под Уманью и Киевом, под Харьковом, в Крыму, под Вязьмой и Ржевом, в районе Кривого Рога, Никополя, в Донбассе и др.), которые по разным причинам недооценивали или игнорировали советские (российские) историки. Эта часть исследования включает три главы: о первом периоде войны – с 22 июня 1941 г. по 18 ноября 1942 г., о втором периоде войны – с ноября 1942 г. по декабрь 1943 г., о советском военном искусстве (оборонительных и наступательных операциях, маневрах резервами, тактике).

Во второй части характеризуются вооруженные силы страны – различные рода войск (артиллерия, бронетанковые войска, авиация, инженерные и железнодорожные войска, войска химзащиты и т.д.), их численность, вооружение, организация, резервы и т.д., показаны количественное и качественное состояние Красной армии, ее сложная структура, развитие принципов вождения войск, система командования и контроля, методы обучения личного состава и т.п. Автор полагает, что до него столь широкого исследования разнообразного состава Красной армии еще не проводилось (2, с. XVIII).

В третьей части показана организация руководства Красной армии, рассмотрена деятельность ее главного командования, Народного комиссариата обороны (НКО), Генштаба, а также НКВД. Автор пишет об офицерском корпусе Красной армии, ее командных кадрах – от кризиса к возрождению в горниле войны, а также о рядовом составе армии, простых солдатах в боевой обстановке и на отдыхе, их национальном составе. Отдельный очерк посвящен службе женщин в армии.

Первые 18 месяцев войны Красная армия терпела сокрушительные поражения. Вермахт оккупировал 30% территории европейской части Советского Союза с миллионами жителей, с развитыми промышленностью и сельским хозяйством. Из 12 млн потерь 6 млн человек приходилось на армию – убитыми, пленными и пропавшими без вести. Потеряв более чем 3 млн (⅔ состава мирного времени или ⅓ отмобилизованных сил) в 1941 г., Красная армия и флот потеряли еще 3 млн 200 тыс. человек в 1942 г. (2, с. 120). Уже в первые полгода войны немецкие войска достигли пригородов столиц – Москвы и Ленинграда. Красная армия и советское государство были вынуждены бороться за свое выживание. Ставка и Генштаб вырабатывали новые подходы к строительству армии, ее обучению и обеспечению всем необходимым, к подготовке командных кадров, способных эффективно руководить войсками, чтобы достичь стратегического и тактического превосходства над Вермахтом. Но все это потребовало значительного времени и стоило больших жертв.

Командующие фронтами, армиями, корпусами и дивизиями, которые в течение последних 30 месяцев войны вели победоносные сражения, были теми, кто получил горький опыт в страшных поражениях ее первых 18 месяцев и сумел извлечь из него уроки, необходимые для победы. Характерна стабильность высших командных кадров (уровень фронта, армии, корпуса, дивизии): воевавшие в 1941–1943 гг., они руководили войсками и в победные 1944–1945 гг. Особенно прославились своими боевыми успехами Жуков, Конев, Ватутин, Василевский. В то время пока армия получала этот так дорого стоивший ей опыт на полях сражений, Ставка, НКО и Генштаб, также учитывая уроки войны, реформировали, меняли структуру командных органов, осваивали новые принципы руководства войсками. Одновременно ускоренными темпами шло насыщение армии современным оружием в таком количестве, чтобы на поле боя можно было успешно действовать против лучше обученных и экипированных солдат Вермахта. В результате уже с начала 1942 г. и далее – в первой половине 1943 г. Ставка, НКО и Генштаб, слаженно действуя, сумели создать новую, высокобоеспособную Красную армию во главе с командными кадрами, прошедшими закалку в огне сражений, армию, вооружение которой нередко превосходило по своим боевым качествам германскую военную технику. В связи с этим автор отмечает, что военные поставки по ленд-лизу «оказались особенно важными» (2, с. 122). Появление именно такой новой армии и продемонстрировали Сталинградская и Курская битвы. Это была очень мобильная армия, ударную силу которой составляли бронетанковые войска, поддерживаемые мощной артиллерией и надежно прикрытые с воздуха.

1943 год стал решающим для исхода войны. Захватив стратегическую инициативу под Сталинградом и Курском, Красная армия уже никогда не уступала ее противнику. К лету 1943 г. стало очевидно, что ее окончательная победа неизбежна. Она искусно переходила от обороны к стратегическому наступлению, которое широко развернулось в 1944 г., демонстрируя военное искусство на всех уровнях командования войсками и превосходя в этом военачальников Вермахта.

Однако, отмечает автор, в Красной армии случались и рецидивы «плохих привычек», приобретенных некоторыми командирами в самом начале войны. Например, применялись стоившие больших потерь лобовые атаки в то время, когда можно было бы добиться поставленных целей меньшей кровью. Неудивительно, что в памяти потомков сохранилось неоднозначное отношение ко многим маршалам и генералам военной поры. Другой недостаток части командных кадров, особенно на уровне командиров корпусов и ниже, заключался в недостатке инициативы и гибкости, что в определенной мере зависело от характера операций, проводимых на уровне армии и фронта, командующие которыми ставили цели, к достижению коих неукоснительно должны были стремиться нижестоящие командиры. Серьезной проблемой в Красной армии было и сохранение политического контроля, хотя Государственный комитет обороны (ГКО) в 1943 г. и упразднил институт военных комиссаров. «Нелояльных» режиму солдат и офицеров «вычищал» НКВД, войска которого, насчитывавшие полмиллиона человек, решали также задачи борьбы с диверсантами, охраны объектов, военного строительства и т.д. Наряду с политическим контролем в армии действовали и драконовские меры по поддержанию дисциплины. Во время войны создавались штрафные части, которые бросали на самые опасные участки фронта.

Но главное – солдаты, несмотря ни на какие жертвы, любили свою родину и ненавидели немецких захватчиков. И еще они верили, что после войны жизнь будет лучше.

Эта солдатская масса представляла собой очень сложную мозаику в возрастном, социальном, национальном, образовательном, идеологическом отношении. Это были мужчины и женщины, вчерашние рабочие, крестьяне, служащие, бывшие дворяне и кулаки, партийные и беспартийные, комсомольцы, уголовники и «политики», дети номенклатурных работников, грамотные и неграмотные, люди различных национальностей. За время войны в армии служили почти 35 млн человек. Их возраст колебался от 17 до 55 лет, хотя среди них были люди и моложе и старше этого возраста. На 22 июня 1941 г. в Красной армии насчитывалось 5 млн 400 тыс. солдат, служивших в 27 армиях, 95 корпусах и 303 дивизиях. К 31 декабря 1943 г. численность армии значительно выросла – теперь в ней состояло до 10 млн солдат (94 армии, 253 корпуса, 838 дивизий). За этот период армия понесла тяжелые боевые и не боевые потери (8 млн 700 тыс. человек убитыми, 19 млн 700 тыс. человек больными и ранеными).

Из 35 млн служивших в ней в течение войны свыше 21 млн человек (67%) были призваны из Российской Федерации. Из них 19 млн (90%) – русские; 6 млн 400 тыс. (19%) – призваны с Украины и Белоруссии, а 6 млн 900 тыс. – из других республик СССР. Общая численность военнослужащих – неславян составляла 8 млн человек. Из 1 млн женщин 500 тыс. служили в действующей армии, в основном в ПВО, авиации, а 500 тыс. в нестроевых частях (2, с. 588).

Несмотря на такое разнообразие этой солдатской массы, у нее в 1941–1943 гг. было общее – ведя спартанское существование, она выживала и училась побеждать. При этом солдаты Красной армии оставались частью политической системы и своего общества, где личность была не защищена.

М.М. Минц, В.М. Шевырин