Текст книги "Политическая наука №2 / 2014. Трансформации европейского политического пространства"

Кроме того, интерпретация немецкой школы геополитики как «нацистской науки» не представляется возможной, учитывая, что нацизм – это фанатичная идеология, в которой истина не имеет значения, а цели общественного развития установливаются партией под высшим руководством Führer (Führerprinzip).

Наконец, цель Geopolitik, как говорил сам Хаусхофер, состояла в обеспечении стабильности в мировом порядке и предотвращении большего «беспорядка в будущем» на основе «взаимопонимания народов и их возможностей» [Haushofer, 2006, p. 55] в рамках понятия о «жизненном пространстве». Эти идеи, вне сомнения, диаметрально противоположны целям идеологического движения Гитлера.

Кроме того, можно вспомнить, что у Хаусхофера было много персональных проблем с нацистской Германией: он никогда не был членом Нацистской партии (не совсем обычная ситуация для представителя элит в нацистскую эру), имел место публичный конфликт Хаусхофера с самим Гитлером 8 ноября 1938 г. [Agnew, Mitchell, Ó Tuathail, 2008, p. 190; Haushofer, 2006, p. 55], жена Хаусхофера подвергалась преследованиям из-за еврейского происхождения, старший сын Хаусхофера Альбрехт дважды был арестован, а затем в 1945 г. казнен нацистскими властями, и, наконец, Хаусхофер сам содержался в концентрационном лагере в Дахау [Chauprade, Thual, 1998, p. 589].

К сказанному можно добавить общую цензуру (по крайней мере, одна из работ Хаусхофера [Haushofer, 1939] подверглась ограничениям «свободы слова»): в начале 1930‐х годов была создана Arbeitsgemeinschaft für Geopolitik [Silva, 2013; Crone, 1948, p. 105], состоящая из членов НСДАП, с целью осуществлять цензуру в «Zeitschrift für Geopolitik», журнале немецкой школы геополитики. По сути, в результате этого контроля «Zeitschrift für Geopolitik» превратился в инструмент нацистского режима [Defarges, 2003, p. 90], так же как и все другие публичные и частные области жизни в государствах Центральной Европы тех лет4040
  Нужно также упомянуть, что после капитуляции нацистской Германии генерал Хаусхофер был допрошен союзниками на предмет его роли в нацистском режиме. Власти освободили его от всех обвинений.


[Закрыть].

Применимость теорий и концептов немецкой школы геополитики в современной науке

Среди идей немецкой школы геополитики концепт «жизненного пространства» все еще актуален. Очевидно, что концепт должен пониматься без всякой связи с детерминистскими и мистическими подходами и должен интерпретироваться в рамках реалистской идеи «борьбы государства за выживание» [Ó Tuathail, 2006, p. 24]4141
  «…Die für den Lebenskampf des Großdeutschen Reiches ums Dasein mindestens ebenso notwendig ist» [Haushofer, 1940].


[Закрыть]. Далее, нужно подчеркнуть, что идея «борьбы государства за выживание» [Haushofer, 2002, p. XXIII] может включать борьбу за «жизненное пространство» (Lebensraum)4242
  Важно понимать различия между реалистской идеей «борьбы за выживание» и ратцелианской концепцией «Kampf um Raum».


[Закрыть], но не должна отождествляться с ней.

С другой стороны, «гибкая концепция границы», которая изначально объясняла, что граница зависит от силы государства, – также актуальная теория [Haushofer, 1986, p. 156]. Эта концепция границ допускает, что проведение границ должно руководствоваться междисциплинарным анализом [Fernandes, 2003, p. 230], беря во внимание, среди прочего, культурное проникновение одного государства в другие [Haushofer, 1939].

Более того, учение о панрегионах [Haushofer, 1931] также заслуживает повторного анализа в условиях переустройства мирового порядка.

Как указывает Силва [Silva, 2013, p. 5], использование немецкой школой геополитики концепта Mitteleuropa было субъективным, мистическим, а значит, ненаучным. Тем не менее концепт сам по себе имеет геополитическую значимость в рамках определения геополитики, где ключевой вопрос – «как политические элиты используют пространство?» [Defarges, 2003, p. 13].

Кроме того, как опасливо выразился Макиндер, угрозы мирового доминирования произрастут из доминирования сухопутных держав, включая контроль над Восточной Европой [Mackinder, 1904, p. 421–437]. Хаусхофер перенял это учение, объединив концепцию теллурократической геополитики Центральной Европы (Mitteleuropa) с идеей альянса между Россией и Германией. И это была одна из основных идей Хаусхофера, поэтому он был удовлетворен Договором о ненападении между Германией и СССР в 1939 г. и разочарован, когда Гитлер проигнорировал немецкую геополитическую концепцию и атаковал СССР в 1941 г.

Вклад Хайме Висенса Вивеса

В сфере классической геополитики можно назвать имя Хайме Висенса Вивеса (1910–1960) [Vives, 1961] – испанского историка и геополитика, и Вивес, не слишком известный в литературе, является важной фигурой в области (нео)классической геополитики, так как он провел тщательный анализ немецкой Geopolitik.

Прежде всего, Вивес пересмотрел концепт «жизненного пространства» (Lebensraum), не привлекая ни географического, ни расового детерминизма [Vives, 1961, p. 69–75].

Вивес придерживался строгого поссибилизма, основанного на идее «средней неблагоприятности», первоначально сформулированной в работах Арнольда Тойнби [Vives, 1961, p. 75]. Фактически концепт поссибилизма, который позже вырос из идей Поля Видаль де ла Блаша [Blache, 1979] и, особенно, Люсьена Февра [Febvre, 1949], подчеркивает, что география предлагает возможности, которые принимаются или нет, в соответствии с «принципами цивилизации» [Dias, 2005, p. 87–88]. Здесь может быть полезным концепт «воли» Челлена и Хаусхофера – что означает полное снятие детерминистской мантии.

Кроме того, Вивес отстаивал точку зрения на геополитику как «доктрину “жизненного пространства” (Lebensraum), которая использует выводы исторической и политической географии для того, чтобы объяснить политические и дипломатические успехи в настоящем» [Vives, 1961, p. 77]. Другими словами, Вивес заключает, что географические характеристики влияют, но нет никакого детерминистского отношения между географией и политикой [Vives, 1961, p. 89]. Эту точку зрения неоклассическая геополитика должна также перенять.

Защита культурного общества [Vives, 1961, p. 76; Prates, 1986, p. 95] как протагониста Истории, как и отношения между Человеком и географическими факторами [Morgado, 2012, p. 50], – еще один аспект, введенный Вивесом. Фактически ведущую роль государству приписала именно немецкая школа геополитики, в частности и классическая геополитика в целом.

Помимо этого, Вивес также отвергал концепцию государства как организма [Vives, 1961, p. 72]. Для него отношения между Человеком и Землей не должны рассматриваться с мистической точки зрения, но должны представать как эмпирический опыт, в котором имеют значение как кровь, так и почва [Vives, 1961, p. 75].

Возможности культурного общества – это основной концепт в геополитическом анализе. Возможности понимаются как приобретение преимуществ из «группы стимулов» [Dias, 2005, p. 91–92; Prates, 1986, p. 95]. На самом деле, Ратцель [Ratzel, 1988] сам признавал, что общество может влиять на окружающую среду и кардинально изменять ее.

Таким образом, Хаусхофер и немецкая школа геополитики ответственны за создание детерминистского биогеографического подхода к отношениям между Человеком и Почвой. Еще раз подчеркнем: это можно считать серьезной ошибкой.

Заключение

Научное знание всегда условно, не являясь ни детерминистским, ни абсолютным. Возможно, главная проблема немецкой школы геополитики – это именно ее методологическая слабость, тесно связанная с мистицизмом и детерминизмом.

Все эти проблемы и трудности были названы и идентифицированы, а концепция государства как живого организма, проекты территориальной экспансии, основанные на опасном определении Lebensraum, биогеографические точки зрения отвергнуты. И все же такой подход не приносит ничего нового в литературу. Поэтому важный аспект этой статьи – стремление объективно оценить наследие немецкой школы геополитики, а также выделить те концепты и теории, которые обладают обоснованностью в контексте «геополитической непрерывности».

Конечно, Карл Хаусхофер – это ключевая фигура. Немецкий генерал, который использовал подход Макиндера, предложил конкретный рецепт: альянс между Германией и Россией как жизненно важный союз для выживания и благополучия этих двух государств. Во многом благодаря этой идее немецкая школа геополитики не может быть отождествлена с нацизмом.

И действительно, наука не может быть подчинена какой-либо идеологии, но должна включать идеологию как объект для анализа [Lara, 2007, p. 43; Chauprade, 2001] наряду с другими элементами.

Что касается прагматизма, благодаря связям между академическим сообществом и «практической политикой» концепты и теории немецкой школы геополитики до сих пор оказывают влияние на современную немецкую внешнюю политику. Хотя это тема уже другой работы.

Тем не менее сегодня геополитика – наука, практически не преподающаяся в Германии и Австрии и как интеллектуальный продукт остающаяся крайне редкой [Brill, 1994; Brill, 2008; Lohausen, 2001]. Но ее влияние по-прежнему велико.

Пер. с англ. Д.С. Полуляха

Литература

Agnew J., Katharyne M., O'Tuathail G. A companion to political geography. – Oxford: Blackwell, 2008. – 512 p.

Almeida P. Valente, de Do poder do pequeno Estado. Enquadramento geopolítico da hierarquia das potências – Lisboa: Instituto superior de ciências sociais e políticas, 1990. – 395 p.

Bassin M. Race contra space: the conflict between German «Geopolitik» and national socialism // Political geography quarterly. – Amsterdam, 1987. – Vol. 6, N 2, April. – P. 115–134.

Bassin M. Between realism and the 'new right': Geopolitics in Germany in the 1990 s // Transactions of the Institute of British Geographers. New Series. – L., 2003. – Vol. 28, N 3. – P. 350–366.

Blacksell M. Political Geography. – N.Y.: Routledge, 2006. – 257 p.

Brill H. Geopolitik heute: Deutschlands Chance? – Frankfurt-am-Main: Ullstein, 1994. – 240 p.

Brill H. Geopolitische Analysen: Beiträge zur deutschen und internationalen Sicherheitspolitik. – Bissendorf: Biblio-Verlag, 2008. – 459 p.

Poder global y Geopolítica. – Buenos Aires: Pleamar, 1984. – 253 p.

Chauprade A., Thual F. Dictionnaire de géopolitique: états, concepts, auteurs. – Paris: Ellipses, 1998. – 633 p.

Chauprade A. Géopolitique: constantes et changements dans l’histoire. – Paris: Ellipses, 2001. – 1104 p.

Claval P. Géopolitique et géostratégie: la pensée politique, l’espace et le territoire au XXème siècle. – Paris: Nathan-univ., 1996. – 192 p.

Costachie S. German school of geopolitics: evolution, ideas, prospects // Revista Română de geografie Politică. – 2011. – Year 13, N 2, November. – P. 264–276. – Mode of access: http://rrgp.uoradea.ro/art/2011-2/13-RRGP-235-Costachie.pdf (Дата посещения: 10.02.2014.)

Couto A.C. Elementos de Estratégia / Instituto dos Altos Estudos Militares. – Lisboa, 1988. – Vol. 1. – 236 p.

Crone G.R. A German View of Geopolitics: Review // The Geographical Journal. 1948. – Vol. 111, N 1/3. – P. 104–108.

Defarges Ph. M. Introdução à Geopolítica. – Lisboa: Gradiva, 2003. – 189 p.

Blache P.V. Tableau, de la Géographie de la France. – Paris: Tallandier, 1979. – 559 p.

Dias C.M. Geopolítica: Teorização Clássica e Ensinamentos. – Lisboa: Prefácio, 2005. – 301 p.

Dolman E. Astropolitic: Classical geopolitics in the space age. – L.: Frank Cass Publishers, 2002. – 224 p.

Dorpalen A. World of general Haushofer: Geopolitics in action. – N.Y.: Farrar & Rinehart, 1942. – 337 p.

Efferink L. van. The definition of geopolitics // Classical, French and critical traditions. Exploring geopolitics: introducing the many faces of geopolitics. – 2009. – January. – Mode of access: http://www.exploringgeopolitics.org/Publication_Efferink_van_ Leonhardt_The_Definition_of_Geopolitics_Classicial_French_Critical.html (Дата посещения: 10.02.2014.)

Evera S. van. Guide to methods for students of political science. – Ithaca: Cornell University Press, 1997. – 136 p.

Febvre L. La terre et l’évolution humaine: Introduction géographique à l’histoire. – Paris: Albin Michel, 1949. – 468 p.

Fernandes J.P. Teixeira Da Geopolítica clássica à Geopolítica pós-moderna: entre a ruptura e a continuidade // Política Internacional. – 2002. – N 26, Autumn. – 25 p. – Mode of access: http://www.jptfernandes.com/resources/GeopoliticaClassicaPos_ Moderna.pdf (Дата посещения: 10.02.2014.)

Fernandes J.P. Teixeira. A Geopolítica clássica revisitada // Nação e Defesa. – 2003. – N 105, Summer. – 23 p. – Mode of access: http://www.jptfernandes.com/resources/ GeopoliticaClassica.pdf (Дата посещения: 10.02.2014.)

Fonseca S., da Uma introdução à geopolítica clássica: de Ratzel a Haushofer / Instituto de Geografia UFU. – 2013. – Mode of access: http://www.ig.ufu.br/2srg/4/4-81.pdf (Дата посещения: 10.02.2014.)

Glassner M., Fahrer Сh. Political geography. – New Jersey: John Wiley & Sons, Inc., 2004.

Harbeck K.-H. Die «Zeitschrift für Geopolitik» 1924–1944 / Christian-Albrechts-Universität zu Kiel. – Kiel, 1963. – 270 S.

Haushofer K. Geopolitik der Pan-Ideen. – Berlin: Zentral Verlag, 1931. – 95 S.

Haushofer K. Weltpolitik von Heute. – Berlin: Zeitgeschichte, 1935. – 269 S.

Haushofer K. Grenzen in ihrer Geographischen und Politischen Bedeutung. – Heidelberg: Kurt Vowinckel Verlag, 1939. – 365 S.

Haushofer K. De la Géopolitique. – Paris: Fayard, 1986. – 268 p.

Haushofer K. An English translation and analysis of major general Karl Ernst Haushofer’s – Geopolitics of the Pacific Ocean: Studies on the Relationship between Geography and History. – Lewistor: The Edwin Mellen press, 2002. – 444 p.

Haushofer K. «Why Geopolitik?» // The geopolitics reader / Ed. Geróid Ó Tuathail. – L.: Routledge, 2006. – 302 p. – P. 40–41.

Haushofer K. Defense of German geopolitics // The geopolitics reader / Ed. by Geróid Ó Tuathail. – L.: Routledge, 2006. – P. 53–55.

Herwig H. Geopolitik: Haushofer, Hitler and Lebensraum // Journal of strategic studies.–1999. – Vol. 22, N 2–3. – P. 218–241.

Heske H. Political geographers of the past III German geographical research in the Nazi period: a content analysis of the major geography journals, 1925–1945 // Political geography quarterly. – 1986. – Vol. 5, N 3. – P. 267–282.

Heske H. Karl Hauhofer: his role in German geopolitics and Nazi politics // Political geography quarterly. – 1987. – Vol. 6, N 2. – P. 135–144.

Hitler A. A Maior Luta da História. Como um discurso que reclama a paz, faz a guerra e envolve o povo alemão na maior acção solidária até 1940. – Lisboa: Padrões Culturais, 2008. – 43 p.

Hitler A. Mein Kampf. – Lisboa: Hugin, 1998. – 637 p.

Holdar S. The ideal state and the power of geography the life-work of Rudolf Kjellén // Political Geography. – 1992. – Vol. 11, N 3. – P. 307–323.

Jacobsen H.-A. Karl Haushofer. Leben und Werk Vol. 1 und Vol. 2. – Boppard am Rhein: Harald Boldt, 1987. – 639 S.

Klinke I. Geopolitics in Germany – the Return of the Living Dead? // Geopolitics. – 2011. – N 16. – P. 707–726.

Korinman M. Quand l'Allemagne pensait le Monde – grandeur et décadence d'une Géopolitique. – Saint-Armand-Montrond: Fayard, 1990. – 414 p

Lara A. de Sousa Ciência Política – Estudo da Ordem e da Subversão. – Lisboa: Instituto Superior de Ciências Sociais e Políticas, 2007. – 724 p.

Lohausen H.J. Denken in Völkern: Die Kraft von Sprache und Raum in der Kultur – und Weltgeschichte. – Graz: Leopold Stocker Verlag, 2001. – 271 S.

Losano M. I «Grandi Spazi» in un Inedito Progetto di Trattato del 1943 fra gli Stati dell'Asse // Rivista degli Studi Orientali, Nuova Serie. – 2007. – Vol. 78. – P. 281–304.

Losano M. Karl Haushofer (1869–1946): o Pai da Geopolítica das Ditaduras Europeias // Verba Juris. – 2008. – N 7. – P. 447–474.

Losano M. Il Testamento Geopolitico di Karl Haushofer // Geopolítica. – 2009. – N 3. – P. 301–312.

Mackinder H. The Geographical Pivot of History // The geographical journal. – 1904. – Vol. 23, N 4. – P. 421–437. – Mode of access: http://intersci.ss.uci.edu/wiki/eBooks/Articles/1904%20HEARTLAND%20THEORY%20HALFORD%20MACKINDER.pdf (Дата посещения: 10.02.2014.)

Mahan A.T. The influence of sea power upon history 1660–1783. – Mode of access: http://www.gutenberg.org/files/13529/13529-h/13529-h.htm (Дата посещения 17.06.2013.)

Maull O. Die Vereinigten Staaten von Amerika als Großreich: Länderkunde u. Geopolitik. – Berlin: de Gruyter, 1940. – 159 S.

Morgado N. Da Avaliação do Potencial Estratégico da Alemanha. – Madrid: Bubok, 2011. – 110 p.

Morgado N. Império Germânico: desígnio anulado ou a renascer? Uma perspectiva geopolítica / M.A. Instituto Superior de Ciências Sociais e Políticas, Universidade Técnica de Lisboa. – Lisboa, 2011. – 216 p.

Morgado N. Maritime Spatial Planning as element of Geopolitics of the Sea // Marina Sciencia Scientific e-Journal. – Barcelona, 2012. – N 4. – P. 43–56.

Morgado N. Neo-Eurasianism: strategic conception of Russia, among History and Geopolitics // 6 th All-Russian Congress of political science: Russia in the global world: Institutions and strategies of political interaction / RPSA (Russian Political Science Association – M., 2012. – 22–24 November. – Mode of access: http://www.rupsa.ru/files/docs/12-11-22_Congress_Program_FIN.pdf (Дата посещения: 10.02.2014.)

Murphy D. Th. The Heroic Earth, geopolitical thought in Weimar Germany 1918–1933. – Ohio: The Kent univ. press, 1997. – 344 p.

Naumann F. Mitteleuropa. – Berlin: Verlag von Georg Reimer, 1916. – 359 S.

Ó Tuathail G. Critical Geopolitics. – Minneapolis: Borderlines, 1996. – 314 p.

Ó Tuathail, G. Introduction to part one // The geopolitics reader / Ed. by Geróid Ó Tuathail, 17–32. – L.: Routledge, 2006. – P. 17–32.

Ó Tuathail G. Eastern orientation or eastern policy? // The Geopolitics Reader / Ed. by Geróid Ó Tuathail. – L.: Routledge, 2006. – P. 43–46.

Painter J., Jeffrey А. Political Geography: an introduction to space and power. – L.; Los Angeles: SAGE, 2009. – 236 p.

Polelle M. Raising cartographic consciousness: the social and foreign policy vision of geopolitics in the twentieth century. – Oxford: Lanham, Md: Lexington book, 1999. – 164 p.

Prates A.M.. Geohistória na concepção de Vicens Vives // Geosul. – 1986. – N 2. Mode of access: http://www.periodicos.ufsc.br/index.php/geosul/article/download/12553/11861 (Дата посещения: 15.06.2013.)

Ratzel F. Géographie politique. – Paris: Editions Regionales Europeénnes S.A., 1988. – 385 p.

Semple E. American history and its geographic conditions. – Boston: Mifflin and company, 1903. – 466 p. – Mode of access: https://archive.org/stream/americanhistory03sempgoog#page/n9/mode/2up (Дата посещения: 07.12.2013.)

Seversky A.P. Victory through air power. – N.Y.: Simon and Schuster, 1942. – 354 p.

Silva A.A., da Geopolítica Alemã na República de Weimar: o Surgimento da Revista de Geopolítica, UFR. – 2013. – Mode of access: http://cecemca.rc.unesp.br/ojs/index.php/ estgeo/article/viewFile/265/221 (Дата посещения: 10.02.2014.)

Vaus D. Research design in social research. – L.: Sage, 2001. – 279 p.

Verheyen D. The German Question: a cultural, historical and geopolitical exploration. – Boulder, Colo: Westview press: 1999. – 228 p.

Vives J.V. Tratado general de Geopolítica. El factor geográfico y el proceso histórico. – Barcelona: Editorial Vicens-Vives, 1961. – 242 p.

Weigert H. Generals and geographers: The twilight of geopolitics. – N.Y.: Oxford univ. press, 1942. – 273 p.

Стратегия «разумной силы» в контексте трансформации внешней политики ЕС

О.В. Столетов

В условиях, когда Европейский союз постепенно, но целенаправленно повышает свой международный статус, представляется актуальным проанализировать трансформацию современной внешней политики ЕС, характеризующуюся повышением активности объединения на международной арене и поиском Евросоюзом своей глобальной стратегии. Такого рода трансформация, по нашему мнению, определяется как внутренними, так и внешними для ЕС факторами. За основу анализа предполагается взять разработанную ранее типологию внешнеполитических стратегий [Чихарев, Столетов, 2014]. Основная задача статьи состоит в определении перспективности реализации Европейским союзом на международной арене стратегии «разумной силы».

К внутренним факторам, влияющим на трансформацию внешней политики ЕС, представляется возможным отнести все большую институционализацию Евросоюза как целостного коллективного участника мировой политики, а также повышение лидерских амбиций у отдельных крупных европейских держав. Так, исследователь Дэвис Май Кросс рассматривает создание Европейской службы внешних действий и последующее развитие данного института как важный шаг в формировании «разумной силы» Евросоюза [Кросс, 2011].

К внешним факторам, по нашему мнению, относятся: снижение доверия к США как безусловному глобальному лидеру, мультиполяризация глобального и европейского пространств, кризисные явления в мировой экономике, нарастание стратегической глобальной неопределенности. Лидеры ЕС наблюдают общий рост конфликтности в современном мире, нарастание отрицательных воздействий на Евросоюз со стороны негативных проявлений глобализации. Руководителей ЕС также беспокоит смещение глобальных экономических потоков в Азию, в результате которого Европа постепенно утрачивает свое центральное положение в международной политике.

Реализация Европейским союзом стратегии «разумной силы», предполагающей эффективный контекстуальный синтез «жесткого» и «мягкого» инструментария влияния, ответственный и рациональный подход к глобальной политике, проблематична в условиях недостаточно эффективной координации действий между различными институтами и отдельными странами ЕС.

Финансовая дестабилизация внутри ЕС также способствует разбалансировке глобальной стратегии ЕС в целом. В этих условиях ЕС стремится обеспечить поддержание финансового баланса внутри объединения посредством создания специализированных наднациональных структур. В частности, в июле 2011 г. было принято решение о создании постоянного Европейского механизма стабильности.

Значимую роль в формировании внешнеполитической стратегии ЕС играют такие локомотивы Евросоюза, как Германия и Франция. При этом внешнеполитические действия двух акторов не всегда реализуются в условиях взаимного согласия. Так, инициатива Франции по созданию Средиземноморского союза в значительной степени реализовывалась в одностороннем порядке, без учета позиции Германии [Офицеров-Бельский, 2013, с. 122–130].

В определенной мере нарушению координации общеевропейской внешней политики также способствует наличие в ЕС атлантического лобби. Эта элитная группа интересов Евросоюза зачастую противопоставляется другой группе, в большей степени ориентированной на интересы континентальной Европы. Тем не менее данный фактор не является однозначным. Нам представляется, что Евросоюз отчасти стремится, а отчасти вынужден координировать свою внешнеполитическую стратегию с Соединенными Штатами. Относительно недавно между ЕС и США был создан диалог по вопросам стран Азиатско-Тихоокеанского бассейна [Боонстра, Ляруэль, 2013]. Создание такого диалога обусловлено особенной значимостью Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Поводом для более активного участия США и ЕС в делах АТР является активизация территориальных споров в районе Южно-Китайского моря. ЕС вместе с США выступил с утверждением приверженности «поиску мирных дипломатических решений и сотрудничества» относительно решения территориальных споров. Эксперты отмечают, что такая позиция Евросоюза – своеобразный знак для КНР, который должен способствовать формированию у Китая понимания того, что агрессивные действия в Южно-Китайском море могут привести к ухудшению его экономических отношений с Евросоюзом. В наибольшей степени координация Евросоюзом своих действий с США происходит в военной сфере. Показательно, что в 2014 г. США могут стать ассоциированным членом Еврокорпуса.

Определенные сложности современный Евросоюз испытывает и со стратегическим планированием. Достаточно отметить, что стратегия безопасности ЕС была утверждена еще в 2003 г. и с тех пор не обновлялась. За прошедшие годы данный документ в значительной степени устарел и уже не дает ответов на ключевые вопросы стратегического видения. Тем не менее в последние годы ЕС стремится разработать общеевропейские документы, регламентирующие стратегию Евросоюза по ключевым пространственным внешнеполитическим направлениям. В числе такого рода документов следует назвать выпущенную Европейской комиссией Зеленую книгу «К будущей морской политике ЕС: европейский поход к морям и океанам» [Александров, 2013, с. 12–17]. В 2007 г. по инициативе Германии была принята стратегия ЕС по Центральной Азии [Шустер, 2011]. В 2008 г. Еврокомиссией было принято коммюнике «Европейский союз и арктический регион». В 2011 г. по инициативе Румынии и Австрии была принята стратегия Европейского союза для Дунайского региона. В 2011 г. также была обнародована новая региональная инициатива ЕС – проект Партнерства с Южным Средиземноморьем во имя демократии и общего процветания.

Система интеллектуальных центров общеевропейского стратегического планирования также находится в состоянии своего формирования. Ключевая для Евросоюза «фабрика мысли», Европейский совет по международным отношениям, была создана относительно недавно, лишь в октябре 2007 г. В 2008 г. была создана профильная, ориентированная на изучение внешней политики ЕС в ЦАР «фабрика мысли» «Europe-Central Asia Monitoring» (EUCAM).

В ЕС также функционирует базирующийся в Мадриде «мозговой центр» FRIDE, осуществляющий работу по следующим направлениям: «Кризис и внешняя политика ЕС», «Европа и трансформация мирового порядка», «Изменение подходов к безопасности», «Новый Ближний Восток» [Grevi et al, 2013]. Показательно, что в одном из исследовательских проектов футурологической направленности, реализованном данным центром, говорится о превращении ЕС в стратегической перспективе (до 2030 г.) не в сверхдержаву, но в «суперпартнера» для других стран и регионов [ibid]. Руководитель Европейской школы администрирования Д. Уолкер отмечает, что позиционирование ЕС как «суперпартнера» должно выстраиваться через более широкий и гибкий дипломатический подход, охватывающий широкий круг вопросов международного взаимодействия, от торговых аспектов и до вопросов управления ресурсами в сфере климата, энергетики, безопасности.

В 2007 г. по инициативе президента Франции Николя Саркози в ЕС была создана Группа по анализу перспектив евроинтеграции в 2020–2030 гг. («Группа мудрецов» ЕС). В 2010 г. Группа подготовила и представила Европейскому совету доклад «Проект Европа 2030».

Рассмотрим более подробно стратегический инструментарий внешней политики Евросоюза на современном этапе.

Руководство ЕС ко второй половине 2000‐х годов отказалось от идеи создания громоздкой военной группировки. Взамен была разработана концепция формирования Европейских сил реагирования, предполагающая создание «боевых тактических групп». Данные группы должны представлять собой компактные мобильные подразделения с численностью усиленного батальона. Каждое такое подразделение должно быть предназначено для автономного выполнения поставленных задач в течение одного месяца [Цыбаков, 2012].

В настоящее время идея европейских вооруженных сил реализована в форме Еврокорпуса. В его составе две структуры – штаб численностью около 400 офицеров и отряд тыловой поддержки, в составе которого около 500 человек. При этом страны – члены Еврокорпуса (Германия, Франция, Бельгия и Испания) могут довести численность войск Еврокорпуса до 60 тыс. человек за счет выделенных национальных сил.

В числе причин слабого продвижения ЕС на пути повышения своей военной мощи исследователи называю противодействие бюрократии НАТО, которая ориентирована на негативное отношение США к европейским инициативам в сфере повышения военной самостоятельности. Указывается также на негативное отношение к вхождению в новые военные блоки ведущих политических сил многих европейских государств. Отмечается, что значимую роль в срыве планов по милитаризации внешней политики ЕС сыграли весьма негативные для союзников итоги военных операций в Афганистане и Ираке [Цыбаков, 2012].

При этом представляется возможным согласиться с исследователем Д.Л. Цыбаковым, который отмечает, что в XXI в. военные операции, реализующиеся в условиях перехода к бесконтактным войнам шестого поколения, не обязательно должны предполагать использование мощи регулярной армии Евросоюза. Цыбаков считает, что милитаризация внешней политики ЕС не будет находиться в жесткой зависимости от способности европейских держав поступиться собственным суверенитетом. На практике гораздо более реалистичным выглядит сценарий, при котором военная деятельности ЕС во внешней политике будет проявляться в формате создания неформальных коалиций, в рамках которых собственно военная составляющая будет сочетаться с «миротворческой» либо «гражданско-полицейской». О том, что такой подход для ЕС вполне возможен, говорит опыт военного участия стран Евросоюза в событиях «арабской весны» 2010–2011 гг.

Следует отметить, что само по себе формирование самостоятельного статуса в оборонной сфере для современного Евросоюза – это не только и, вероятно, даже не столько проект реальной подготовки к полномасштабной войне, сколько проект позиционирования дальнейшей всесторонней интеграции европейских стран. Подобную точку зрения можно аргументировать тем, что «объединившаяся Европа» продолжает нуждаться в «эффективной доктрине внутреннего сплочения». Такого рода доктрина должна, с одной стороны, поддержать стабильность европейской целостности, которая некоторым образом пошатнулась в результате глобального финансово-экономического кризиса, а с другой стороны, обеспечить дальнейшее формирование наднациональных управленческих институтов [Цыбаков, 2012].

Для вооружений, используемых в рамках стратегии «разумной силы», характерны следующие параметры: высокая мобильность, высокий уровень защиты личного состава, надежная связь и технологии ориентирования. Новые вооружения должны позволять вести военные действия в любых средах.

Уже сегодня в странах ЕС разработаны образцы передовых вооружений, в частности, в рамках таких отраслей, как авионика, системы обмена данными, морские и авиационные стелс-технологии [Сидоров, 2012]. Вероятно, что в перспективе Евросоюз будет развивать «умное оружие», основанное на так называемых NBIC-технологиях (Nanotechnology, Biotechnology, Information technology and Cognitive). У ЕС для этого есть серьезные технологические наработки. В Евросоюзе действует программа «Converging Technologies for the European Knowledge Society». При этом ЕС испытывает существенную потребность в консолидации своего оборонного сектора [Данилов, 2013]. В существующей ситуации материально-техническая основа военно-промышленного комплекса (ВПК) Евросоюза рассредоточена в четырех государствах: Германии, во Франции, в Великобритании и Италии.