Текст книги "А вы точно – социологи? Нетолерантные истории о становлении социологии в регионах России"

И вдруг принтер – трррыньк! – и выдал несколько строк на листочке длиной сантиметров десять. Проверка завершена.

Костя подносит протокол руководителю. Руководитель смотрит в протокол. И не понимает. Выражение его лица я помню и сейчас.

Но ошибки же есть? «У вас, – говорит он, – 43 ошибки. Пожалуйста, пройдите, исправьте».

– Да, – отвечаю я, – я знаю. Там понимаете ли, в чем дело… Есть вопрос в анкете: «В каком населенном пункте Вы родились?» (город, ПГТ, село) и есть вопрос: «В каком населенном пункте Вы проживаете в настоящее время?». И если, например, родился в селе, а сейчас проживает в городе, то задается вопрос: «Когда Вы переехали?». А у нас ПГТ Елань стал городским населенным пунктом на памяти нынешнего поколения. То есть они родились в селе, никуда не переезжали, а сейчас живут в ПГТ. Такие дела…

И гордый я такой, победитель же!

В общем, деньги мне отдали. Но больше никогда никаких предложений мы от «Opinio» не получали. А вот не надо умничать!

Бусинки

Светлана Бирюкова,

АМК «Регион-СК» (Ставрополь)

Квартирный опрос в Нальчике. У меня по маршруту – многоэтажки. Весь день на ногах, вечереет. Осталась одна квота – мужчина 35–44 лет, но я обошла весь дом, не найдя никого подходящего.

Зашла в соседний, поднимаюсь на пятый этаж – и вдруг слышу сзади шаги. Оборачиваюсь – мужчина нужного мне возраста. Представляюсь, но он молча открывает дверь и говорит, что ему это не интересно.

Откуда взялись силы, я не знаю. Я прижимаю его к стенке и говорю, что не отпущу, пока он не ответит на мои вопросы. Две свои фразы помню и по сей день:

– Мужчина, вы мне подходите! Как вы не понимаете, я вас так долго искала!

2.3. Совсем дикий

Дарья Киселева,

«Маркис» (Белгород)

Старый Оскол – второй по величине город в Белгородской области. На улице – зима, работаем по квартирам. Дело движется к концу. Я нахожу замечательного мужчину предпенсионного возраста, готового принять участие в исследовании, и мы начинаем интервью.

В тот же день, в том же доме, но тремя этажами ниже я встретила другого пожилого мужчину, который очень подробно интересовался целью моего прихода в их дом и подъезд. Обычное дело для пожилых людей, поэтому я не придала значения его расспросам, а просто пошла дальше.

Итак, мы работаем, мужчина охотно отвечает на вопросы, и почти в самом конце к нам вбегает сотрудник полиции с таким видом, словно спешит предотвратить убийство. Хорошо, что хозяин квартиры оставил незакрытой дверь, иначе с таким зарядом полицейский ее бы прошиб насквозь.

Мы смотрим на него, он – на нас. Спрашивает, что мы делаем. Я отвечаю, что провожу опрос населения. Вот, мол, заканчиваю интервью. С улыбкой спрашиваю:

– А вам что, кто-то из бдительных граждан позвонил?

Милиционер кивает. Мой респондент интересуется, кто именно. Сотрудник объясняет, что это был пожилой мужчина с первого этажа – тот самый. Респондент удивленно спрашивает:

– А зачем? – но полицейский только пожимает плечами и устало опускается на стул.

Я спрашиваю, могу ли закончить интервью:

– У нас тут совсем немного осталось, – говорю я. – Можно, мы закончим? Вот мои документы. Вам же их все равно фотографировать. Займитесь пока ими, а заодно послушаете, о чем идет речь.

В этот момент сверху по лестнице спускается еще один полицейский, видимо напарник, и тоже пытается прервать процесс грозным вопросом:

– Что здесь происходит?

Первый сотрудник ему объясняет, что идет социологический опрос населения.

– Какой еще опрос? – возмущенно возражает напарник. – Не знаю никаких опросов!

Но первый небрежно через плечо бросает ему:

– Обычный!

А в глазах его читается продолжении фразы: «Ты что, совсем дикий?».

Я заканчиваю интервью, отпускаю респондента, подписываю объяснение и собираюсь уходить. Напоследок мне задают вопрос, которого я никак не ожидала услышать:

– Жалобу писать будете?

На долю секунды я даже вошла в ступор: на кого и зачем? Но быстро собралась, сказала, что, мол, пусть живут спокойно. Вдруг однажды и правда помогут мошенников поймать такие бдительные жильцы?

Бусинки

Лада Резник,

«СоциоМаркет» (Йошкар-Ола)

Однажды наша сотрудница – женщина бальзаковского возраста – проводила интервью с мужчиной. Одет он был в банный халат, видимо, недавно принимал душ. Пригласил на кухню, предложил сесть.

Все как обычно: интервьюер задает вопросы, респондент отвечает… Как говорится, ничто не предвещало… Но то ли вопросы о Президенте, о политике партии и правительства, о текущих событиях в стране и в мире были какие-то не такие, то ли настроение у респондента задалось с утра, в какой-то момент он вдруг решил продемонстрировать нашей сотруднице свою готовность совсем к другим отношениям, далеко выходящим за рамки социологического интервью.

Сказать, что наша сотрудница испытала шок, – это, наверное, ничего не сказать. Пришлось ей объяснять товарищу, что человек она пожилой, и от таких неожиданностей у нее плохо с сердцем. В результате респондент сел на место и, как ни в чем не бывало, продолжил участие в опросе.

2.4. Сева Новгородцев и другие социологи

Александр Романович,

ИОМ «Квалитас» (Воронеж)

Середина 1990-х годов. Получаем заказ на опрос 1000 респондентов в глубинах Пензенской области по заказу одной западной радиостанции. Точки опроса заданы и замене не подлежат, а это десятки сел в самых удаленных районах области. В народе такие места «ебенями» зовутся – и справедливо, я вам скажу. Сроки сжатые, анкета большая, местные субподрядчики отсутствуют как класс. Что делать? Ничего не остается, как взять сотрудницу, сесть в машину и погнать в поле. Алгоритм такой: заезжаем в село, ищем адекватного исполнителя (благо летние каникулы – учителя на грядках прохлаждаются), проводим инструктаж, присутствуем на одном-двух первых интервью – и в путь, в следующее село. На обратном пути собираем анкеты, проверяем их и тут же расплачиваемся.

Это отлично работало до одного случая. Дело шло к концу опроса, когда в очередной деревеньке очередной исполнитель (целый директор школы, между прочим) смотрел на меня, часто-часто моргая, и виновато разводил руками на мое настойчивое предложение сдать заполненные анкеты:

– Пацаны, будь они неладны, попутали. Только вы уехали, тут же ко мне прибежала ватага восторженных моих учеников. Возбуждены до крайности. Шумят, кричат, спрашивают, зачем ко мне сам Сева Новгородцев из Лондона приезжал? А я, честно говоря, даже не знаю, кто это такой…

Надо сказать, что мой «Опель-Рекорд» цвета «металлик» в глубинке производил неизгладимое впечатление. Пацаны бежали за нашим пепелацем вслед, а их родители массово прилипали к заборам.

Но продолжим исповедь нашего проштрафившегося интервьюера:

– Какой еще Сева Новгородцев? Это же социологи из Воронежа! Вот: анкеты оставили, позже заедут за ними, денег обещали… Пацаны хохочут, говорят, что это известный шутник и приколист, работает на Би-БиСи. Он, дескать, всех разыгрывает и над всеми подшучивает. Вот и вас развел… Не нужны ему ваши анкеты, и в нашу глушь он больше не вернется. Я, конечно, не поверил. Ну, они заставили меня принести анкеты. Я глянул и обалдел. На первой же странице стоит логотип Британской радиостанции и крупно написано, что исследование проводится по заказу БиБи-Си. Вот тут-то я и поверил…

Пришлось исправлять ситуацию. Взяли анкеты и вчетвером погнали по дворам (мы с сотрудницей и директор с женой) интервьюировать. Таки выкрутились.

Мне частенько указывают на мою схожесть с Лимоновым, Троцким, Дзержинским, Чеховым и даже с полковником Сандерсом, который с логотипа KFC. Оно и понятно: усы, бородка и очки делают свое дело. Но Новгородцев! Видимо, потенциал схожести моей физиономии не исчерпан. Думаю, сюрпризы еще будут…

2.5. Гордая профессия

Дина Сушкина,

МИГ «Маркис» (Барнаул)

Лето. Жара.

Я отдыхаю в санатории, а тут этот проект… Заключается он в том, чтобы собрать реальную статистику по сортам сигарет, которые курят люди в глубинке. Транспорт – обычное такси.

Приезжаем на первую точку. Я в юбочке, босоножках – в общем, вся такая фея, но работать надо. Надеваю черные резиновые перчатки по локоть, беру плотный мусорный пакет и начинаю собирать пустые пачки из под сигарет, переходя от обочины к обочине. Набрала 55 пачек. Завязала пакет, упаковала еще в один, чтобы едкий запах не пробивался в салон. Снимаю перчатки и прошу полить мне на руки таксиста, который все это время с неподдельным удивлением наблюдал за моими действиями.

– Тебе это зачем? – недоуменно спросил он.

– Работа такая.

– В смысле? За это еще и платят?

– Да. Пять тысяч за село.

Едем обратно, он долго молчит, явно что-то обдумывая, а потом задает вопрос:

– А к вам можно устроиться?

– Смотря какое у вас образование.

– Среднее.

– А надо ВЫСШЕЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ!

Надо было видеть лицо таксиста в этот момент. Никогда еще не была я так горда за свою профессию и факультет!

Бусинки

Сергей Цыпленков,

«Калининградский социологический центр» (Калининград)

Закончился день голосования по выборам Президента Д. А. Медведева. Утром на следующий день довелось быть в Кирилло – Белозерском монастыре в Вологодской области. У ворот предприимчивый народ продает местные поделки, сувениры. Среди них небольшой сувенир – на одной стороне изображение монастыря, а на другой – голограмма с изображением В. В. Путина. А чуть повернешь ее – и проявляется изображение Д. А. Медведева. Только надпись остается неизменной – Президент.

По словам продавца, этот сувенир пользуется самым большим успехом.

2.6. Объективная дегустация

Сергей Ислюков,

ПЦСИ «Перспектива» (Ульяновск)

Делали мы слепой тест сметаны шести марок с дегустацией. Понятно, что по окончании теста осталось некоторое количество недоеденного. Выбрасывать жалко, вот и взял я остатки для своего пса.

Дома достал соусники и последовательно дал слизать номер один, номер два – и далее по порядку. Пес съедает образцы № 1, № 2, № 3, № 4, а пятый понюхал, посмотрел на меня недоуменно и есть не стал. Подаю шестой номер, пес понюхал и натурально зарычал. Я не представляю, каким должен быть состав сметаны, чтобы пес почувствовал в нем угрозу.

Ок, подумал я, может быть, дело в том, что к пятому номеру пес наелся и начал привередничать? Перемешал баночки и снова дал номер три – съел, на номер пять посмотрел, номер два – съел, номер шесть – зарычал, номера первый и четвертый уплел с удовольствием.

Более я не стал экспериментировать, так как стало понятно, что содержимое номеров пять и шесть имеет самое отдаленное отношение к сметане.

Так вот, производителя под шестым номером спустя какое-то время ФАС оштрафовал за фальсификат и, кажется, подал представление в суд на ликвидацию. Однако они никуда не делись с рынка, провели ребрендинг и продолжают гнать свою продукцию.

Бусинки

Александр Киселев,

Фонд «Общественное мнение – Татарстан» (Казань)

– Скажите, пожалуйста, сколько человек проживает в вашем домохозяйстве?

– А кошку и холодильник считать?

2.7. Бригадный секс-подряд

Александр Романович,

ИОМ «Квалитас» (Воронеж)

Конец 1980-х – начало 1990-х годов. У новой власти новая игрушка – «бригадный подряд» называется. Из всех щелей несутся призывы внедрять этот самый подряд везде, где только возможно. Ну, а где нельзя, то хотя бы попробовать.

Согласно новым веяниям, невесть откуда взявшимся социологам, то есть нам, предложили провести соответствующее исследование. Которое, в том числе, включало опрос всех членов отдельных производственных бригад.

И вот наша сотрудница – молодая и очень привлекательная барышня – отправилась на один из воронежских заводов. Тогда мы были еще очень молоды, наивны, верили всем людям вообще и отдельным представителям пролетариата в частности.

Естественно, нашу сотрудницу при общении непосредственно с рабочими ждало полное фиаско. Не нашла она понимания и выше – среди мастеров и начальников. Однако девушка была ответственная, настойчивая, и в своем стремлении выполнить задание дошла до директора завода.

Директору то ли ветры перестройки надули в голову повышенную сознательность, то ли наша сотрудница была очень убедительна, а, может быть, просто понравилась она ему, но директор решил продемонстрировать свое могущество.

Короче, вызывает он начальника пониже и дает команду организовать «очень нужное и ответственное дело», а именно мобилизовать рабочий класс для опроса. Но – во время обеденного перерыва. Ну, тот, естественно, спускает команду еще ниже, и, в конце концов, все возвращается на круги своя – все тому же мастеру.

Мастер, как бы сейчас сказали, был фраппирован:

– Как я их заставлю, да еще в обеденный перерыв?! Они меня порвут. Для них забить козла в обед – это же святое! Никто не сможет покуситься на это! Даже директор.

Но вышестоящий начальник был непреклонен – главный приказал, и точка. О как!

Мастер махнул рукой, пробормотал себе под нос несколько пролетарских заклинаний, сплюнул и, наказав нашей сотруднице сидеть в красном уголке, вышел.

Прошло минут сорок. Наступило время обеда.

И тут внезапно в коридоре раздается гогот и громкий топот. Приличная толпа мужиков не шла, бежала, громыхая своими кирзачами, на встречу с нашей Ларисой.

Ввалились в комнату, раскраснелись, глаза горят, улыбаются… Расселись. С нашей сотрудницы глаз не сводят, перешептываются, друг друга локтями подначивают.

Ну, та начинает им рассказывать о цели ее прихода, о важности проводимого исследования, о правилах самозаполнения анкет и так далее.

Мужики сначала притихли, потом начали недоуменно переглядываться и тихо роптать.

Потом один из них, видимо, самый бойкий, возмущенно, обращается к бригадиру:

– Михалыч, что за дела, ты же сказал, что баба-лектор приехала, будет нам выступление делать о половой жизни и сексуальных извращениях! Что за подстава?

Но было поздно, доминошный стол был уже занят другими бригадами, и нашим горемыкам ничего не оставалось, как принять участие в одном из первых социологических исследований на воронежской земле.

А мастер – молодец! Психолог.

Кстати, наша сотрудница сказала, что респондентам в рабочих спецовках даже понравилось. Все для них было ново, прошло весело и непринужденно.

Например, в анкете для самозаполнения был и такой вопрос: «Как Вы относитесь к новичкам в бригаде? Не обижаете ли, помогаете ли им?».

Вот какие уточняющие вопросы они друг другу задавали:

– Слышь, мужики, а кто у нас последний-то в бригаду пришел?

– Серега, кажись. Лет десять или даже двенадцать назад.

– А мы его не обижаем?

– Ага, его обидишь… Сам кого хочет…

Где теперь те заводы? Где те бригады? Где, в конце концов, токари, фрезеровщики, сборщики? Все теперь менеджеры…

Эх, было время…

2.8. Опрос под аудиозапись

Олеся Евсеева,

«Маркис» (Белгород)

Проводила я как-то раз опрос потребителей табачных изделий. Опрос с планшетом, в процессе опроса ведется аудиозапись интервью.

Заказчик очень строгий! Анкета должна звучать слово в слово, никаких третьих лиц и уж тем более детей быть не должно на заднем фоне.

Жду, значит, человека. Идет женщина одна, к дому, который мне нужен.

Бегу, завожу разговор, она согласна поучаствовать в опросе. Садимся возле подъезда, включаю планшет, начинаем опрос.

Тут подруливает соседка по подъезду и начинает с моей опрашиваемой посторонний разговор параллельно, с крепкими словцами, все как положено. Ну не бить же мне ее ногой. Думаю, хорошо хоть не дети…

Через минуту прибегает девочка с детской площадки и кричит: «Мама, я серьгу потеряла!». Опрашиваемая оказалась ее матерью. Слава Богу, она ее быстро отослала обратно на площадку искать серьгу.

Выходит мужик, закуривает, и у них разговор уже на троих… Причем мужчина, наверное, решил, что у него потрясающее чувство юмора, и начал шутить типа да она вообще не курит, зачем вы ее опрашиваете? Петросян местный, короче…

Я опрашиваю дальше. Подходит мальчик с рюкзаком из школы. Оказывается, это ее сын, и они начали решать вопросы о том, почему у него такой грязный рюкзак. Прибегает дочь, опять и начинается галдеж… Я уже понимаю, что оплаты за такую анкету мне не видать, но продолжаю опрос.

Когда мы закончили, вся эта компания отправилась на детскую площадку искать сережку.

Я все это к чему… Иногда просто нереально соблюсти условия заказчика, как бы ты ни старался.

2.9. Бдительные граждане

Дарья Киселева,

«Маркис» (Белгород)

Жители любого населенного пункта делятся на несколько категорий: респонденты, отказники, сомневающиеся, комментаторы и бдительные граждане. И если с первыми двумя все понятно, третьих при наличии острой необходимости и достаточного полевого опыта можно перевести в первых, то четвертые и пятые доставляют интервьюерам множество хлопот.

Комментаторы обычно просто мешают вести интервью, вставляя свои ремарки и сбивая респондентов с пути истинного, но самые проблемные – это «бдительные граждане». Насмотревшись криминальных сводок и различных ток-шоу, они начинают видеть в каждом незнакомом человеке потенциального преступника. Хуже всего, что большинство из них умеют пользоваться телефоном и знают номер телефона полиции. Об одном таком случае хотелось бы рассказать.

Работала я как-то в начале своей полевой карьеры на проекте, в котором для отбора респондента нужно было заполнять карточку Киша[25]25
  Метод Киша – один из способов отбора респондента к опросу в зависимости от числа и возраста членов семьи, проживающих в домохозяйстве.


[Закрыть]. Стучу в дверь, мне открывает интеллигентный мужчина средних лет. Я начинаю с ним интервью, спрашиваю, сколько человек живет вместе с ним в домохозяйстве, далее прошу перечислить имена и полные даты рождения всех членов семьи.

Мужчина с абсолютно спокойным видом берет телефон и просит подождать. Подчиняюсь. Он набирает номер диспетчерской органов охраны правопорядка и говорит, что по их дому «ходит странная женщина и собирает персональные данные жильцов».

Пытаюсь объяснить несостоявшемуся, как я теперь понимаю, респонденту, что дата рождения не является персональными данными, но он меня не слышит, дело сделано. Мне бы по-хорошему распрощаться и уйти, чтобы не тратить время на долгие доказательства, «что я не слон». Но я стою, а «бдительный гражданин» стоит напротив меня, перекрывая путь к отступлению.

Буквально через пять-семь минут на лестничную площадку вбегает сотрудник полиции, а через несколько секунд и второй, реализуя планперехват опасной преступницы, то есть меня.

Пытаюсь на месте объяснить им цель своего присутствия в доме, показываю документы, табличку из планшета, но они с моими документами знакомиться не хотят, провожают в машину, а зачинщик всего этого действа провожает нас фразой:

– Я журналист, я таких, как вы, знаю и всех пересажаю! Выведу на чистую воду!

Приезжаем в отдел полиции, у меня снимают отпечатки пальцев и просят присесть на лавочку в коридоре. Следователь должен написать бумагу, что в моих действиях противоправных деяний не выявлено, но у него помимо этого куча дел: его ждет девушка-наркоманка, явный завсегдатай отдела, так как большинство сотрудников она знает по именам, и мужчина, который устроил ночью пьяный дебош, а к утру, оставшись в комнате следователя один, украл протокол. Весь отдел бегает, суетится, пытается раздобыть записи с камеры в кабинете.

Проходит полтора часа. Я сижу. Мимо проходит один из сотрудников, останавливается, пристально смотрит и произносит фразу, которую я помню даже спустя три года:

– А ты, ботаник, что здесь делаешь?

Я вкратце объясняю «цель своего визита», он вздыхает, качает головой, уходит. Еще примерно через час находится протокол, дебошира и наркоманку оформляют на временное пребывание и штраф, и очередь, наконец, доходит до меня. Разговор с сотрудником, оформлявшим мои документы, занял ровно 10 минут – и я вышла на свободу. Однако, как в той присказке, «осадочек остался»…

Бусинки

Александр Киселев,

Фонд «Общественное мнение – Татарстан» (Казань)

На заключительную фразу: «Спасибо за Ваши ответы. Мы опросили достаточное количество респондентов из вашего населенного пункта», мужчина возмущается:

– Значит, я уже лишний, да? А, может, мне в другой регион переехать?

2.10. «Здесь только я и планшет!»

Вероника Добрынская,

«Консультационно-маркетинговый центр» (Великий Новгород)

Команда наших интервьюеров многоликая и разновозрастная. Есть костяк профессионалов, которые много лет работали исключительно с бумажными анкетами. Затем технологии взяли свое, и в социологию пришли планшеты.

Сначала мы думали, что придется менять команду. Но потом, постепенно, приспособились. Наши старожилы прошли три этапа знакомства с планшетами:

1. Полное неприятие: «С голоду буду помирать, но никогда не возьму планшет в руки».

2. Боязнь новой техники до обморока: «А вдруг я что-то сломаю?».

3. Любовь к работе на планшете: «Не надо ручкой ничего писать», «Все – в нем, родненьком», «Я его назову Васей».

Так и работают. Самому старшему интервьюеру недавно исполнилось 72 года.

При освоении работы на планшетах мы стали записывать фразы, которые начинающие интервьюеры выдавали, сталкиваясь с «неразрешимыми проблемами». Пусть останется здесь – для истории.

– Я давлю на кнопку, а там ничего не вылезает.

– У меня пальцы не помещаются на планшете.

– Я, наверное, выделяю что-то ядовитое, если меня планшет не слушается.

– Дайте мне мой планшет, он со мной разговаривает, а этот не умеет.

– У меня что-то случилось с планшетом. Что именно? Да откуда я знаю!

– Какой режим «Инкогнито»? Здесь только я и планшет!

Бусинки

Анна Благодарова,

Исследовательская компания «КомСар» (Саратов)

Ты же любишь истории?

Когда Интернета не было, компьютер «жил на дискетах», а я работала в рекламном агентстве. Небольшом, человек пять-шесть.

Прихожу как-то от клиента, там в офисе все в мыле и охрипли. Люди там грамотные все были, в том числе «золотые медалисты» и даже «краснодипломники».

И с порога мальчик-коллега обращается ко мне:

– Аня, ну скажи им, – как пишется слово: «габой» или «гобой».

Говорю: «Конечно, гобой».

Всеобщий стон. Мальчик торжествует!

Мальчик стоял часа два против пятерых человек, доказывал букву «о».

Но не это меня удивило, а то, что мое мнение было решающим.

Уважали!