Текст книги "Принципы финансового права"

С одной стороны публичный интерес в силу указанной нормы поставлен в приоритет. О наличии принципа приоритета публичных интересов в процессе правового регулирования финансовых правоотношений в научных трудах указывала Ю. А. Крохина²³⁴. Под принципом приоритета публичных интересов Н. И. Химичева понимает использование финансово-правовых институтов в целях государственного регулирования экономики, исходя из общезначимых задач общества²³⁵.

Принцип приоритета публичных интересов фактически проходит сквозь все структурные элементы финансового права, а следовательно определяет содержание направленности всего комплекса правового регулирования на обеспечение публичных интересов всего общества. Таким образом, принцип приоритета публичных интересов является интегратором формирования всей системы финансового права, включая необходимость применения публично-правового метода, но дозировано²³⁶ для регулирования общественных отношений, складывающихся в том числе в процессе финансового обеспечения публичных интересов.

С другой стороны, человек и гражданин имеет право учредить хозяйственное общество или стать индивидуальным предпринимателем в целях ведения бизнеса и получение прибыли. Вступая в экономические отношения с государством по средствам публичных закупок, хозяйствующий субъект или индивидуальный предприниматель преследует частный интерес, который так же обеспечивается нормой ч. 1 ст. 1 Конституции РФ.

Переход от социалистического прошлого к капиталистическому настоящему повлек за собой трансформацию экономических отношений: от стратегии «государство для государства» мы перешли к стратегии «бизнес для государства». На смену командной планово-распределительной системы самообеспечения пришла система рыночной экономики, основанная на частной производстве и частных интересах, за счет которых удовлетворяются публичные.

Понимая, что публичный интерес реализуется путем удовлетворения частного, в условиях, при которых экономика государства обязана строится на развитии, прежде всего, частного бизнеса, предлагаем рассматривать принцип приоритета публичных интересов исключительно в начальной стадии публичной закупки (планирование закупки и ее целесообразность).

При планировании должностное лицо заказчика, принимая решение о самостоятельном воспроизводстве продукции или ее закупке, формируя требования к качеству, количеству (объему) закупаемых товаров, работ, услуг, производит расчет необходимых расходов из бюджета и т. д.). Должностное лицо обязано руководствоваться принципом приоритета публичного интереса, который не должен быть подавлен частным интересом данного лица (фактор личной выгоды) или интересом отдельной группы лиц, в пользу которых истолкуют понимание сущности той или иной нормы права (например, чиновник под видом публичного интереса приобретает дорогостоящий автомобиль или иные предметы роскоши для своей «удобной» работы, строительство и обслуживание «дворцов» Пенсионного фонда России, сращение власти и бизнеса; когда олигархи преследуют цели максимальной прибыли без должного исполнения обязательства, а чиновник, прикрываясь публичным интересом, способствует подобным действиям, получая определенные блага «своего уровня» и т. д.).

Фактически данный принцип характерен для внутриаппаратной работы заказчика, однако, уже на стадии определения НМЦК и подготовке процедуры конкурентной и неконкурентной закупки принцип приоритета публичного интереса должен трансформироваться в принцип баланса публичных и частных интересов (расходы, включаемые в НМЦК, а также требования к участникам закупок необходимо формировать с учетом частных интересов). Полноценно принцип баланса публичных и частных интересов реализуется в процессе удовлетворения публичных потребностей путем проведения конкурентной или неконкурентной закупки. Государство путем правового регулирования общественных отношений, с одной стороны, обеспечивает легальность одних интересов субъектов или группы субъектов, с другой стороны запрещает иные. Мы вправе утверждать, что все общественные отношения, преследующие удовлетворение публичного интереса, обязаны основываться на интересах каждого конкретного субъекта или группы субъектов и учитывать их в процессе регулирования теми или иными нормами права.

Однако, в настоящее время подобная трансформация не происходит, а регулятор и контролеры контрактной системы продолжают безапелляционно полагать о необходимости приоритета публичного интереса, что негативно сказалось на нормативном регулировании и правоприменительной практике в сфере закупок. Например, в случае наличия аванса по контракту контрагент обязан предоставить размер обеспечения исполнения контракта, равный величине аванса (ч. 6 ст. 96 Закона № 44-ФЗ). Несправедливое соотношение штрафных санкций для заказчика (1000 руб.) и контрагента (10% от цены контракта) в рамках постановления Правительства РФ № 1042²³⁷, что не является привлекательным для хозяйствующих субъектов.

С нашей точки зрения, принцип приоритета публичного интереса в целях эффективного финансового обеспечения публичных потребностей должен трансформироваться в принцип баланса публичного и частного интереса.

Содержание понятия «интерес» в сфере публичных закупок, представляющее собой определенное поведение любого субъекта, основанное на выработанной им правовой позиции для достижения своих потребностей, позволяет на выделить:

– интерес заказчика – своевременно получить товары, работы, услуги надлежащего качества с минимальными издержками для бюджета;

– интерес хозяйствующего субъекта – получить выгоду (максимальную прибыль) или любую иную нематериальную выгоду.

Интересы заказчика – это всегда публичные интересы, воплощающие в себе непосредственную реализацию потребностей неограниченного круга субъектов в целях развития общества. Реализация таких потребностей формируется не всем обществом, а государством (заказчиком и его должностными лицами), на законных основаниях. При этом такая потребность не может быть им (государством) ограничена, поскольку является гарантией развития и функционирования общества в целом.

Интересы коммерческой организации – это частные интересы, которые определяются их носителями самостоятельно в рамках (пределах) действующего правового регулирования. Как правило, в большинстве случаев частные интересы перерастают в частные финансовые интересы поставщика (подрядчика, исполнителя).

Представленное свидетельствует о диаметрально противоположных финансовых интересах сторон, пересечение которых во многих случаях может стать основанием для возникновения конфликта. Не стоит забывать, что конфликт финансовых интересов возможен и без участия публичной стороны (например: введение экономических санкций). Однако и в подобных случаях, конфликты частных финансовых интересов косвенно переходят в публичные финансовые интересы с необходимостью государственного участия. Хозяйствующие субъекты «входят» в публичные закупки добровольно, без принуждения, зная о «правилах игры»: правовое регулирование, важность публичного интереса, жесткие санкции за нарушение или неисполнение обязательства. Уставы коммерческих организаций содержат «сакральный смысл» – хозяйствующий субъект создан для получения прибыли. Вот почему коммерческие организации не будут принимать участие в сделках, в которых изначально нарушен баланс ответственности сторон и имеются повышенные риски. Полагаем, что именно этой причиной обусловлено низкое количество участников конкурентных процедур в функционирующей сфере закупок.

С нашей точки зрения, контракты по итогам конкурентных процедур заключают контрагенты, имеющие либо достаточные финансовые, материальные и трудовые ресурсы, либо лояльность со стороны заказчика, связанную, например, с длительным периодом ранее исполненных обязательств, деловой репутацией и т. д. В целях обеспечения равенства (баланса) публичных и частных финансовых интересов Законом № 44-ФЗ

предусмотрено обязательное использование конкурентных процедур (преимущественно аукционов) и типовых контрактов.

По мнению Верховного Суда РФ, публичные интересы государства заключаются не только в приобретении необходимых товаров, работ и услуг, но и в обеспечении обороноспособности и безопасности государства, безопасности жизни и здоровья граждан, охраны окружающей природной среды, организационно-распорядительной деятельностью²³⁸. Именно такой подход в понимании публичного и частного интересов (их разумного баланса в виде сохранения приоритета публичного, но с учетом частного интереса) должен стать основой целеполагания концепции публичных закупок.

Принцип прямой и косвенной финансовой поддержки национального производителя заключается в возможности органов законодательной и исполнительной власти определять меры финансовой помощи хозяйствующим субъектам – контрагентам по публичным контрактам в целях уменьшения бремени их финансовой нагрузки.

Таким образом, без финансового обеспечения невозможно удовлетворение публичного интереса в процессе закупок. Вместе с тем, надлежащее финансовое обеспечение направлено на удовлетворение не только публичного, но и частного интереса.

Прямая финансовая поддержка со стороны государства может быть выражена льготными кредитами, инвестиционными налоговыми кредитами (ст. 66 НК РФ), налоговыми льготами, налоговыми каникулами²³⁹, субсидиями²⁴⁰ и т. д.

Принцип косвенной финансовой поддержки находит отражение в ценовом регулировании рынков отдельных товаров, работ, услуг;²⁴¹ таможенно-тарифной политикой;²⁴² установление «входных барьеров» или запретов на участие в конкурентных процедурах зарубежных компаний («третий лишний», приоритет участников закупок из стран ЕВРАЗЭс и т. д.)²⁴³.

Согласно норме ст. 33 БК РФ принцип сбалансированности бюджета означает, что объем предусмотренных бюджетом расходов должен соответствовать суммарному объему доходов бюджета и поступлений источников финансирования его дефицита, уменьшенных на суммы выплат из бюджета, связанных с источниками финансирования дефицита бюджета и изменением остатков на счетах по учету средств бюджетов.

В целом, установить какие принципы из рассмотренных нами являются наиболее важными – сложная задача (ни одна система не может функционировать в соответствии со всеми предусмотренными принципами одновременно) Однако, мы уверены в том, что принципы правового обеспечения публичных интересов в процессе финансирования публичных закупок должны быть разработаны не на основании субъективного мнения должностных лиц Минфина России и ФАС России, а в порядке конкретизации принципов финансового и бюджетного права. Указанное приведет к единству нормотворчества и правоприменения в сфере публичных закупок.

Отсутствие надлежащего качества и системности правового обеспечения публичного интереса в процессе финансирования публичных закупок фактически предопределили наличие в данной сфере достаточного количества коллизионных нормативных правовых актов разной юридической силы с безусловным игнорированием границ между отраслями права. Указанное выражается в том, что базовые (общие) принципы в БК РФ не нашли отражения в Законе № 44-ФЗ.

Принципы легализованные в Законе № 44-ФЗ имеют ярко выраженный административный характер, поэтому их применение, обособленное от принципов финансового и бюджетного права не способствует достижению истинной цели публичных закупок – обеспечению публичного интереса, выраженного в форме публичных потребностей в товарах, работах, услугах. Наоборот, они усиливают императивное воздействие государства на сферу публичных закупок, не позволяя адаптировать ее к условиям рыночной экономики, эффективно расходовать бюджетные средства, так как «эффективность» в административном и финансовом праве имеет разное содержание. Сложилась ситуация, при которой принципы вместо удовлетворения публичного интереса обеспечивают реализацию процедурного подхода в процессе распределения бюджетных средств среди хозяйствующих субъектов.

Принимая во внимание, что принципы права могут быть выражены как абстрактно нормами права, составляющими непосредственно содержание федерального закона (кодифицированного или специального), так и в качестве специально сформулированных (легально закрепленных) принципов, полагаем, что они, служа эталоном законности, определяют пределы правового регулирования в сфере публичных закупок.

Отмечена невозможность реализации принципов финансового права и бюджетного процесса в полной мере на практике по причине осуществления правового регулирования сферы публичных закупок одновременно нормами административного, гражданского и финансового права. При этом органы законодательной и исполнительной власти безапелляционно отдают приоритет административным нормам права, в ущерб финансовым.

Наличие в Законе № 44-ФЗ принципов с ярко выраженным административным характером способствует усилению императивного воздействия государства на сферу закупок, не позволяя ни адаптировать ее к условиям рыночной экономики, ни эффективно расходовать бюджетные средства в рамках конкурентных закупок. Одновременно тотальный и жесткий административный контроль закупок значительно усугубляет ситуацию и ведет к перерасходу бюджетных средств, поскольку понятие «эффективность» в административном и финансовом праве имеет разное содержание.

Непосредственно в структуре финансового права невозможно выявить принципы, определяющие смысл или результат экономической деятельности государства в части обеспечения публичного интереса. Акцент внимания на анализ принципов финансового права, бюджетного процесса и публичных закупок в их совокупности позволил выработать рекомендации для легального закрепления основных и дополнительных принципов, обеспечивающих публичные интересы в процессе финансирования публичных закупок.

Учитывая, что принципы права не существуют «сами по себе», а возникают, функционируют и развиваются исключительно в тесной связи с общественными отношениями, они, выступая системообразующим фактором, представляют собой форму общественного сознания, сформировавшуюся на определенном историческом этапе, отражающую специфику общественных отношений и публичных потребностей.

Как показало исследование, факт наличия принципов отмечен в отрасли права (финансовое право), подотрасли права (бюджетное право), в подотраслевом институте права (институт бюджетного процесса). Следуя данной логике, – самостоятельный отраслевой институт также может иметь свои принципы. Таким образом, выделенные нами в исследовании принципы подтверждают гипотезу, что публичные закупки целесообразно рассматривать, именно, как институт финансового, а не бюджетного права.

Рассмотрение указанных принципов позволило нам сформировать единую правовую конструкцию общих и специальных принципов правового обеспечения публичного интереса в процессе финансирования закупок.

К общим мы предлагаем отнести принципы: законности; федерализма; прозрачности; плановости; общего (совокупного) покрытия расходов; сбалансированности бюджета.

К специальным следует отнести принципы: приоритета публичного интереса; адресности и целевого характера бюджетных средств; эффективности публичных расходов; профессионализма заказчика; единства контрактной системы в сфере закупок; ответственности за результативность и эффективность закупки; добросовестной конкуренции; прямой и косвенной финансовой поддержки национального производителя; баланса публичных и частных интересов.

Выделяя одним из специальных принципов – принцип «эффективности публичных расходов», предлагаем под ними понимать своевременное и всестороннее обеспечение участником бюджетного процесса в рамках его бюджетных полномочий публичных и внутриорганизационных потребностей с использованием наименьшего и/или определенного объема бюджетных средств, в том числе с учетом экономической целесообразности закупки. Также следует определить критерии и порядок оценки такой эффективности.

В обязательном порядке следует разграничить принцип приоритета публичного интереса и принцип баланса публичных и частных интересов.

Принцип приоритета публичного интереса реализуется на этапе «внутриаппаратной работы» заказчика и в процессе подготовки и реализации процедуры закупки трансформируется в принцип баланса публичных и частных интересов. Указанное способствует эффективной реализации публичных потребностей с оптимальным расходом финансовых средств.

Учитывая, что принципы по факту не содержат обязательного руководства к действию или прямого запрета, полагаем целесообразным в законодательстве, регулирующем публичные закупки, легально закрепить выявленные и представленные нами принципы, прямо способствующие обеспечению публичного интереса и эффективного расхода средств бюджета и внебюджетных источников.

Глава 3.

ПРИНЦИПЫ ФИНАНСОВОГО ПРАВА В СФЕРЕ РЕГУЛИРОВАНИЯ НАЛОГОВЫХ ОТНОШЕНИЙ

§ 3.1. Проблема конкуренции принципов (требований) в налоговых правоотношениях

В правовой науке имеет место существенное число определений принципов права (как совпадающих, так и различающихся в некоторых аспектах). Например, по мнению В. В. Ершова, «принципы права» – это теоретическое и практическое обобщение опыта, полученного на основе длительной и многообразной правотворческой и правореализационной деятельности, в результате которой выработаны средства правового регулирования общественных отношений, характеризующиеся максимальной универсальностью, высшей степенью императивности и абстрактности, объективно отражающие закономерные, существенные, типичные и системообразующие процессы в национальном и (или) международном праве¹. С точки зрения М. И. Байтина, принципы права – это исходные, определяющие идеи, положения, установки, которые составляют нравственную и организационную основу возникновения, развития и функционирования права. Принципы права есть то, на чем основаны формирование, динамика и действие права, что позволяет определить природу данного права как демократического или, напротив, тоталитарного. В юридической науке сложилось деление принципов права на общие (общеправовые), межотраслевые и отраслевые². В известном учебнике по теории государства и права около 20 лет назад была приведена позиция, что под принципом права, как правило, понимают исходное нормативно-руководящее начало (императивное требование), определяющее общую направленность правового регулирования общественных отношений³.

Подобный подход имеет место и в философии: принцип (от лат. principium — основа, первоначало) – первоначало, руководящая идея, основное правило поведения. В логическом смысле принцип есть центральное понятие, основание системы, представляющее обобщение и распространение какого-либо положения на все явления той области, из которой данный принцип абстрагирован⁴. С учетом позиции, высказываемой в литературе, сравнение большинства теоретических подходов к определению принципов права, позволяет сделать вывод об их единой основе – философском понимании принципа⁵.

Сама идея о существовании принципов права имеет значимые положительные следствия. Как полагает, например, К. Экштайн, соблюдение принципов права – важный элемент правового государства. Характерной чертой римского права – основы континентальной системы права – является создание правовых принципов и следование им. Логическая комбинация принципов права всегда позволяет прийти к справедливому результату⁶. С точки зрения Н. С. Ищенко, обращение к «принципам права» позволяет судебным органам выходить за рамки буквального смысла «закона», корректировать имеющееся в его содержании дефекты и выносить правомерные решения⁷. А. А. Артюх в статье со знаковым названием выражает мнение, что все сложнее и запутаннее становится толкование закона – даже специалисту сложно выстроить на сегодня однозначную иерархию методов толкования и понять, в каких ситуациях приоритет имеют конкретные нормы НК РФ, а когда все–таки можно руководствоваться принципами налогообложения, которые не может игнорировать даже законодатель⁸.

Кроме того, по мнению Р. Кабрияка, принципы права должны иметь надзаконную силу⁹. В Определении КС РФ от 5 октября 2000 г. № 199-О разъяснено, что в соответствии с общими принципами права в случае коллизии норм, регулирующих одни и те же общественные отношения, приоритетом над общими нормами обладают специальные нормы. Соответственно, применительно к принципам права не может использоваться традиционное правило разрешения юридических коллизий: lex specialis derogat generali – специальная норма имеет приоритет над общей нормой. Принцип права «всегда важнее».

С учетом рассуждений В. В. Ершова, принципов права не может быть «слишком много». В настоящее же время, категория «принцип» чрезмерно активно, излишне широко и, как правило, без достаточных теоретических оснований применяется научными и практическими работниками¹⁰. С этой точки зрения, перечень, включающий, например, 30 общеправовых принципов, выглядел бы неправдоподобно. Впрочем, большинство ученых, возможно, интуитивно, и не приводят излишне широкого перечня принципов права. Так, А. Ф. Черданцев приводит сведения о том, что в различных учебниках число принципов права колеблется в зависимости от оценок авторов от 8 до 18¹¹. В отраслевых науках «разброс» больше – с точки зрения А. С. Барабаша, в различных проанализированных им источниках упоминается от 2 до 31 принципов уголовного процесса¹².

Таким образом, принципы права при первом знакомстве с ними могут создать впечатление о том, что они представляют собой некое «тайное знание», не слишком объемное, но рациональное, вполне постигаемое, с помощью которого можно легко разрешать самые сложные правовые проблемы и, в частности, «выигрывать» дела в суде. Любая норма права с этой точки зрения – всего лишь отражение конкретного принципа (совокупности принципов) права, вследствие чего необязательно и глубокое знание права (в т. ч. и налогового). Это выглядит очень привлекательно – можно, не затрачивая слишком много времени и сил, изучить, условно говоря, 10 общеправовых принципов и, дополнительно, 10 принципов налогового права (как правило, следующих из общеправовых принципов) – и вполне «готов» специалист по налоговому праву.

Однако такой упрощенный подход на практике встречается с рядом практически неразрешимых проблем. В частности, если рассматривать теорию принципов права, как некое «тайное, сакральное знание», то очевидно, что это знание должно было существовать примерно столько же, сколько существует и само право. Но это не так. Например, с точки зрения М. И. Байтина, вопрос об общеправовых принципах поднимался в отечественной правовой науке начиная с 40–50-х годов 20-го века. При этом, его разработка с тех пор по существу мало продвинулась вперед, если не считать замену некоторых принципов, связанных со спецификой существования советского прошлого (закрепление политической власти трудящихся во главе с рабочим классом, закрепление общественной собственности на средства производства, закрепление руководящей роли Коммунистической партии, пролетарский интернационализм и т. д.), на принципы, отражающие условия развития современного российского общества¹³. Значимы и сведения, приведенные Н. А. Власенко: вопросы принципов права стали беспокоить отечественную юридическую науку, в большей мере начиная с конца 50-х годов прошлого века. В дореволюционной теоретической и отраслевой юридической литературе, в том числе учебной, принципам права внимания практически не уделялось, а если и уделялось, то очень небольшое. Так, в учебниках Е. Н. Трубецкого, Н. М. Коркунова, Л. И. Петражицкого, И. А. Ильина, мы не находим каких-либо сведений о принципах права. В советский период, на этапе так называемого развернутого строительства коммунизма, появился повышенный интерес к этой проблеме. Политизированность принципов права в советской правовой теории хорошо видна из любого учебного издания тех лет. Здесь принципы права есть констатация политических идей, где-то – целей и задач советской политической системы¹⁴. Сходным образом рассуждает и К. В. Нам: в советском периоде именно идеология заключала в себе основные начала и идеи, которые призваны были определить суть и содержание правового регулирования¹⁵.

Другая, еще более значимая проблема – как ранее, так и в настоящее время, не существует ни единообразно воспринимаемого закрытого перечня общеправовых принципов, ни, соответственно, единообразно воспринимаемого закрытого перечня принципов налогового права. Перечень принципов налогообложения, с точки зрения некоторых авторов, является отображением субъективных усмотрений авторов по поводу того, каким они желают видеть налогообложение¹⁶. Кроме того, иногда можно видеть то, что принципы права, условно выражаясь, имеют различный «вес». По мнению Ж.-Л. Бержеля, ни один из принципов никогда не закрепляется как исключительный и абсолютный. В лучшем случае есть принципы-доминанты¹⁷.

Вышеприведенная идея о том, что среди принципов права есть принципы–доминанты, выглядит, на первый взгляд, достаточно странно. Неужели внутри «тайного знания» есть еще «более тайное знание»? Или же принципы–доминанты (которых, очевидно, совсем «немного»), являются некой основой для принципов–недоминантов, вследствие чего достаточно изучить перечень и содержание принципов–доминант? Или же есть еще и «самое тайное знание»?

Вопрос о содержании относительно известных принципов права также представляет собой проблему. С точки зрения А. В. Демина, каждое лицо вправе толковать общие принципы налогообложения согласно своему правопониманию, юридическому опыту и правовой культуре¹⁸. По мнению русского юриста Е. В. Васьковского, объективного, всеми признанного критерия справедливости не существует, а принципы права вообще и естественного права в частности являются спорными, так что дело сведется к полному и бесконтрольному судейскому усмотрению, от которого недалеко и до произвола. Судья может, прикрываясь личиной справедливости или сомнительными юридическими принципами, безнаказанно злоупотреблять своей властью в угоду одной из тяжущихся сторон или под давлением начальства¹⁹.

Здесь же уместно упомянуть то, что некоторые авторы фактически предлагают вместо принципов права использовать сходные термины, в т. ч. некие правовые аксиомы. Так, с точки зрения С. Н. Егорова, предлагающего аксиоматические основы теории права, принципы ограничения внешней свободы не могут иметь непреложности законов природы. Они должны (и могут) быть установлены в зависимости от того, чего мы хотим добиться, формулируя правила поведения, нормы права, то есть от наших целей. Возможность разного целеполагания приводит к тому, что возможны и различные теории права. Одним из элементов любой теории является первоначальное утверждение, которое представляет собой обобщающий термин для аксиомы, постулата, принципа, начала и т. п. Хорошая система первоначальных утверждений (аксиоматическая система) должна удовлетворять ряду требований: содержательность, формальная непротиворечивость, дедуктивная полнота, взаимонезависимость²⁰.

Есть и такие мнения: «аксиомы права» – это положения, принимаемые юридической наукой и практикой без доказательств, которые являются результатом многовекового опыта, подтверждены практикой правового регулирования и принимаются как безусловно действующие; определение «принципов права» как самостоятельной формы права, дает возможность рассматривать их как непосредственные регуляторы общественных отношений, а «аксиомы права» – как исходные начала правового регулирования²¹; категории «принципы права» и «аксиомы права», являясь весьма близкими по содержанию понятиями, все же не являются тождественными; «правовые аксиомы», преимущественно вырабатываются в ходе юридической практики, в то время как «принципы права» могут быть как результатом юридической практики, так и правотворческой деятельности законодателя²².

При этом, термин «правовые аксиомы» не является исключительно научным – сходные термины применены в т. ч. в ряде особых мнений судей КС РФ (в т. ч. Особое мнение Т. Г. Морщаковой к Постановлению от 24 декабря 1996 г. № 21-П, Особое мнение В. О. Лучина к Постановлению от 1 декабря 1999 г. № 17-П, Особое мнение Б. С. Эбзеева к Определению от 17 июля 2006 г. № 137-О, Особое мнение Н. С. Бондаря к Определению от 10 октября 2013 г. № 1485-О). Кроме того, непосредственно в Постановлении КС РФ от 30 марта 2018 г. № 14-П говорится о фундаментальной правовой аксиоме lex uno ore omnes alloquitur (закон говорит со всеми одинаково).

Однако, сама идея о рассмотрении принципов права, как аксиом, достаточно серьезно и аргументированно критикуется²³. Аксиома (греч. ἀξίωμα – утверждение, положение), постулат – исходное положение какой-либо теории, принимаемое в рамках данной теории истинным без требования доказательства и используемое при доказательстве других ее положений, которые, в свою очередь, называются теоремами. Необходимость в принятии аксиом без доказательств следует из индуктивного соображения: любое доказательство вынуждено опираться на какие-либо утверждения, и если для каждого из них требовать своих доказательств, цепочка получится бесконечной. Чтобы не уходить в бесконечность, нужно где-то эту цепочку разорвать – то есть какие-то утверждения принять без доказательств, как исходные. Именно такие, принятые в качестве исходных, утверждения и называются аксиомами. В современной науке вопрос об истинности аксиом, лежащих в основе какой-либо теории, решается либо в рамках других научных теорий, либо посредством интерпретации данной теории²⁴.

В частности, очевидно, что система принципов права – аксиом должна была бы быть самосогласованной и замкнутой, а принципы должны были бы отвечать требованиям содержательности, формальной непротиворечивости, дедуктивной полноты и взаимонезависимости, но это в принципах права обнаружить затруднительно. Уже только то, что нет закрытого перечня принципов права, нет единого подхода об их содержании, а среди них еще и выделяются принципы–доминанты, позволяет усомниться в том, что принципы права могут быть рассмотрены, как аксиомы.

Соответственно, принципы права в некоторой ситуации вполне могут противоречить друг другу. Так, по мнению ряда зарубежных авторов, в практике ЕСПЧ признается, что принцип правовой определенности может освободить государство от соблюдения требования законности в определенных ситуациях²⁵. В. Д. Зорькин справедливо отмечает, что в системе национального, в том числе конституционного, права рассогласование правовых норм-принципов (и, соответственно, широкий простор для интерпретаций) встречается редко. А вот в системе международного права, увы, налицо существование принципов, между которыми возможны коллизии. Например, в числе Основополагающих Принципов, вошедших в Декларации ООН, возможны коллизии между Принципом неприменения силы и угрозы силой и Принципом невмешательства в дела, входящие во внутреннюю компетенцию государств, между Принципом территориальной целостности государств и Принципом равноправия и самоопределения народов, между Принципом разрешения международных споров мирными средствами и Принципом уважения прав человека и основных свобод. Эти принципы формально равнозначно важны, из них ничто не «главнее». И здесь возникает пространство для взаимоисключающих интерпретаций. А поскольку этим интерпретациям невозможно придать правовую безусловность, они обрамляются комплексом нужным образом созданных СМИ информационных фальсификаций и «сконструированных» контекстов, а также дальнейших интерпретаций этой «фальсифицированной реальности». Причем интерпретаций опять-таки не правовых, а политических и эмоциональных: «демократия и воля народа», «справедливость», «страдания жертв» и т.д²⁶.