Текст книги "Социология регионального и городского развития. Сборник статей"

Коллектив авторов
Социология регионального и городского развития. Сборник статей

© Оформление. Издательство Православного

Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Введение

В последнее время одной из актуальных тем современной науки является глобализация. В связи с этим все чаще слышатся скептические нотки относительно исследований территории, регионов, подчеркивается, что на смену этим понятиям приходят другие термины, такие как «детерриториализация»[1]1
  Giddens A. Les consequences de la modernite. Theorie sociale contemporaine. Paris, L’Harmattan, 1994.


[Закрыть], «разукорененность», «опустошение пространства и времени»[2]2
  Giddens A. Modenity and Self-Identity: Self and Society in the Late Modern Age. Stanford University Press, 1991.


[Закрыть]. При этом утверждается, что для совместной деятельности субъекты вовсе не нуждаются в организации и посредничестве общего пространства. Вместе с тем было бы неверно, учитывая только одну точку зрения, исключать другую, которая предлагает не отвергать исследование общества в пространственно-территориальном разрезе, а посмотреть на него по-новому. Например, такие ученые, как П. Алфандери и М. Бергес, считают, что «исследование территорий ничуть не является анахроничным, а напротив, дает интересные результаты при условии, что территория рассматривается во всей своей “сложности”»[3]3
  Alphandery P., Bergues M. Territoires en questions: pratiques des lieux, usages d’un mot // Ethnologie frangaise. 2004/2. T. XXXVII P. 5–12.


[Закрыть]. Подобная сложность как раз и обеспечивается тем, что группы, институты и индивиды утрачивают единственную и доминировавшую раньше связь с пространством и вместо нее приобретают множество отношений, связывающих их сразу с несколькими территориальными единицами. В связи с этим наиболее подходящим представляется именно социологический подход к анализу территории, который позволяет подчеркивать не только аспекты, связанные с жизнью общества, но также использование географических, экономических, политологических, статистических, демографических, культурологических, этнографических и проч. данных. Тем самым именно этот подход обеспечивает междисциплинарность и интегральность исследований такого сложного социального явления, как территория.

Само понятие территориального развития является новым, как для социологии, экономики, политологии, так и для географии. Примечательно, что о территориальном развитии в последнее время много говорят политики и заметно меньше исследователи. Основная сложность научного анализа территориального развития заключается в том, что данное понятие описывает в основном практическую деятельность, оставаясь при этом без теоретической проработки. Именно по этой причине авторами данного сборника был предпринят соответствующий труд, позволяющий разобраться, с одной стороны, в основных теоретических понятиях данного социологического направления, с другой – ознакомиться с прикладными исследованиями и практическими результатами в этой исследовательской области. Отметим при этом, что сборник состоит из трех частей, первые две части которого акцентируют внимание читателя как раз на теоретических разработках научного анализа территориального развития, а третья часть посвящена эмпирическим данным и наглядным иллюстрациям использования этих теоретических конструктов.

Научные статьи, включенные в сборник, разнообразны по авторскому составу, и по тематике. Открывает сборник статья д-ра экой, наук, проф. И. П. Рязанцева и канд. соц. наук В. А. Куштаниной «Теоретико-методологические основания социологического анализа территориального развития», где обозначаются основные вопросы изучения территориального развития и вводятся необходимые понятия. Помимо этого, авторы статьи приходят к выводу, что территориальное развитие – многосторонний и многоуровневый процесс, который требует социологического анализа. Этой преамбулой задается тон сборника.

Небезынтересной читателю будет статья д-ра экой, наук, проф. И. М. Прибытковой, рассматривающей теоретико-методологические предпосылки исследования такого феномена, как пространственная самоорганизация населения. Это особенно интересно в связи с наблюдаемым явлением: перенаселением отдельных городов и возникающими пустотами в ряде других территорий. Статья зав. кафедрой социологии и политологии Хабаровской государственной академии экономики и права, доцента А. Ю. Завалишина в полной мере представляет новые существующие теоретические и методологические подходы к анализу территориального поведения коллективного субъекта, имеющиеся сегодня на Западе. Эта статья заинтересует тех, кто только начинает исследования в области территориального развития. Продолжает знакомство с современными западными теоретическими разработками в области изучения территории статья доцента кафедры социологии управления Г. В. Лысенко, которая рассматривает территориальные аспекты под углом зрения структурирования социального пространства, подробно анализируя работы соответствующих социологов (Э. Гидденс, М. Кастельс, П. Бурдье, У. Бек, П. Шампань и др.). Авторы статьи «Местное развитие и социологическая наука (К вопросу о необходимости развития нового научного направления в России)» д-р филос. наук, проф. В. В. Желтов и д-р соц. наук М. В. Желтов знакомят читателя с исследовательским направлением социологии вмешательства и его значительной ролью в осмыслении феномена местного развития, столь необходимого, по мнению авторов, и для изучения данных процессов в России.

Вторая часть сборника, посвященная теоретическим конструктам в социологии регионального и городского развития, открывается статьей д-ра соц. наук, проф. Л. Г. Титаренко «Городское развитие на постсоветском пространстве: теоретические модели и реальность», которая затрагивает изучение проблем «глобальных городов» на примере Астаны. Автором также исследуются пути дальнейшего развития Балтийских городов на примере Вильнюса, Таллина, а также городов Белорусской республики в постсоветское время. В статье канд. соц. наук М. В. Берендеева «К методологии изучения идентичности эксклавного социума» поднимаются вопросы идентичности: «Какова идентичность России – европейская или западная, азиатская или восточная, евразийская? И может ли стоять вопрос об идентичности новых членов НАТО или ЕС, Восточной Германии после вхождения в состав ФРГ…» Вызывает интерес и статья д-ра филос. наук, проф. М. Г. Ганопольского, который на примере изучения конкретного, уникального по своему заселению региона (Тюменской области) предпринимает попытку концептуализации понятия региональной общности, местами приходя к философско-онтологическим размышлениям и выводам.

Если в первых двух частях сборника исследователи концентрируют свое внимание на теоретических подходах к изучению территориальных проблем, то в третьей части авторы представляют результаты своих прикладных исследований регионального и городского развития. Одной из таких работ является исследование канд. соц. наук, профессора Л. С. Гурьевой, канд. соц. наук, доцента С. В. Негруль «Компромиссный дискурс как вид миропонимания региональной элиты», в котором анализируется то, какие ценности формируются в сознании представителей элитных групп. По своей тематике и проведенной исследовательской работе статья имеет большое значение для дальнейших научных разработок (к примеру, опроса федеральных элит) и помогает вскрывать конкретные проблемы взаимоотношения власти и населения. Исследователям процессов, происходящих в современной Латвии и Белоруссии, будут интересны статьи д-ра филос. наук, проф. Г. Н. Соколовой и д-ра соц. наук, проф. В. В. Меньшикова, рассматривающих проблемы региональных рынков труда в этих странах.

Небезынтересна будет статья канд. соц. наук М. А. Подлесной и аспирантки В. В. Мельниковой «Территория “Мегаполиса”: сравнительный анализ двух районов Москвы (полномасштабное исследование двух районов города Москвы – «Академический» и «Лефортово», в ходе которого выявляется, что районы крупного столичного города – отдельные объекты изучения и они имеют свои отличительные черты, в зависимости от условий и специфики застройки. Есть районы «научные», есть районы «рабочие», есть районы «бизнес-элиты» и т. д. Таким образом, авторы приходят к пониманию того, что районы крупного города различны, а социальная активность граждан зависит в том числе и от среды, локальной общности, и что подобные же исследования могли бы дать своеобразную социальную карту районов современного мегаполиса (как осуществляется жизнь в нем на локальном уровне, в каждом отдельном районе). На фоне возрождения церковной жизни в России очень актуальна и своевременна работа молодых авторов Е. Е. Андреевой, И. И. Козлова, Е. Г. Ходуновой «Молодежь российской провинции: зависимость социально-демографических и территориальных факторов и уровня религиозной культуры». Статья посвящена изучению религиозного поведения и основных представлений о вероучении Церкви молодых людей, проживающих в провинциальном городе Кириллове (известном историческом и паломническом центре России) и близлежащих населенных пунктах.

Завершает сборник исследование д-ра соц. наук, доцента Л. Л. Мехришвили под названием «Концепция социальной политики детства региона». По мнению автора, данная концепция «как в Российской Федерации, так и в регионе позволит определить приоритетные направления, цели и задачи дальнейшего ее развития, а именно по улучшению экономических условий жизнедеятельности детей, охране здоровья и повышению качества медицинского обслуживания детей, развитию образования и воспитания детей, поддержке и защите детей, находящихся в особо сложных обстоятельствах».

Очевидно, что сборник представлен содержательными и тематически разноплановыми статьями, а высокий научный статус большинства их авторов свидетельствует о серьезном исследовательском опыте и делает этот сборник интересным и полезным для самого широкого круга читателей.

Столь краткое введение не отражает всех представленных материалов, лишь обозначает некоторые темы и ориентирует читателя в пространстве сборника, призывая перейти к прочтению основного и научно увлекательного текста.

Часть I
Теоретико-методологические основания социологии регионального и городского развития

Теоретико-методологические основания социологического анализа территориального развития
И. П. Рязанцев, В. А. Куштанта

Территориальное развитие является новым понятием в социологии, экономике, политологии, а также географии. О территориальном развитии в последнее время много говорят политики, но намного меньше исследователи. Основная сложность научного анализа территориального развития заключается в том, что данное понятие описывает в основном практическую деятельность, оставаясь при этом без теоретической проработки.

В рамках данной статьи мы постараемся проанализировать имеющуюся научную литературу, посвященную вопросам территориального развития, а также практику территориального развития на примере двух стран: России и Франции.

Территория

Начнем анализ с рассмотрения концепта «территория». Понятие территории нередко отождествляется с понятием «пространство», что является следствием многозначности этих двух терминов [16]. Представляется все же целесообразным рассматривать территорию как наложение физического и социального пространств, не сводя при этом пространство к территории, поскольку пространство может выступать не только как «место», но и как «вместилище мест» и как абстрактная идея [6].

Многозначность понятия «территория» в научном лексиконе объясняется и тем, что территория является объектом исследования нескольких дисциплин. География рассматривает территорию преимущественно как совокупность природных условий: ландшафта, климата и т. п. Для экономистов территория представляет интерес как носитель определенных ресурсов для производства, потребления и распределения различных благ. Такие дисциплины, как социология, политология, антропология и этнология, также имеют дело с территорией, но их территория интересует, в первую очередь, как среда функционирования общества.

Наиболее удачным представляется следующее определение: «Территория – это сложная развивающаяся система, которая объединяет, с одной стороны, совокупность субъектов, а с другой стороны, географическое пространство, которое эти агенты используют, обустраивают и которым они управляют» [16]. Эта сложная система сочетает ряд географических, социальных, политических, административных, экономических, исторических и культурных характеристик. А. Муан предлагает выделить три подсистемы, составляющие территорию:

• «географическое пространство, освоенное человеком, обустроенное им, и на основе которого появляются пространственные организации и многочисленные взаимодействия, опирающиеся на взаимосвязь между подсистемами, которые составляют это географическое пространство (естественной, антропогенной, социальной и институциональной)»;

• «система представлений о географическом пространстве, совокупность фильтров (индивидуальных, идеологических, социальных), которые влияют на принятие решений различными субъектами»;

• «системы субъектов, которые действуют – сознательно или несознательно – в этом географическом пространстве под влиянием своих фильтров и в соответствии со своим положением в этой системе» [16].

Таким образом, понятие территории в общественных науках подразумевает два измерения: объективное и субъективное [6; 8].

Объективное измерение можно описать посредством понятия социально-территориальной общности («территориальной общины» или «социально-территориальной единицы»). Социально-территориальная общность объединяет, с одной стороны, территориальную систему, а с другой – социальную группу. Одно из первых определений социально-территориальной общности было дано Я. Щепаньским: «Общность, члены которой связаны узами общих отношений к территории, на которой они проживают, и узами отношений, вытекающих из факта проживания на общей территории» [цит. по: 6].

Субъективное же измерение подразумевает территориальное поведение, различные типы территориальной солидарности и рефлексию групп и индивидов относительно места проживания, территориальную идентичность [6].

Важно подчеркнуть, что именно социологический подход к анализу территории представляется как междисциплинарный и интегральный. Социологическое исследование территории не только подчеркивает те ее аспекты, которые связаны с жизнью общества, но также подразумевает использование географических, экономических, политологических, статистических, демографических, культурологических, этнографических и проч. данных.

Одна из наиболее актуальных тем современной науки – глобализация. В этой связи неизбежно встает вопрос о том, можно ли все еще говорить о территории, регионах и т. п. Современный мир может быть описан такими терминами, как «детерриториализация» [13], «разукорененность», «опустошение пространства и времени» [14], так как теперь для совместной деятельности субъекты вовсе не нуждаются в посредничестве общего пространства.

Несмотря на эти тенденции, все же было бы излишне поспешным отказаться от анализа пространства и территории как фактора социального функционирования и развития. Представляется более приемлемой точка зрения ряда отечественных и зарубежных исследователей, которые предлагают не отвергать исследование общества в пространственно-территориальном разрезе, а посмотреть на него по-новому. Так, П. Алфандери и М. Бергес считают, что современное общество не столько «делокализуется», сколько подвергается изменению другого рода: группы, институты и индивиды утрачивают единственную и доминировавшую раньше связь с пространством и вместо нее приобретают множество отношений, связывающих их сразу с несколькими территориальными единицами. Поэтому «исследование территорий ничуть не является анахроничным, а напротив, дает интересные результаты при условии, что территория рассматривается во всей своей “сложности”» [8].

Территориальное развитие как теория

Развитие можно понимать как «процесс изменения общества и окружающей среды, который происходит в данном пространственном и историческом контексте и состоит из различных систем действий» [9]. Эти системы действий, по мнению автора, подразумевают наличие различных субъектов: институциональных и неинституциональных, между которыми происходят многочисленные взаимодействия, регулируемые нормами, субъективными представлениями и властными отношениями.

С середины 1980-х гг. исследователи и политики также много говорят и пишут об «устойчивом развитии». Согласно определению, разработанному Всемирной комиссией по окружающей среде и развитию, устойчивое развитие – это развитие, «удовлетворяющее потребности настоящего поколения и не препятствующее при этом будущим поколениям удовлетворять свои» [10; 17]. Устойчивое развитие основывается на идее справедливости в отношениях между поколениями, но при этом практически не охватывает в своих задачах территориальное равенство [17]. Тем не менее идея устойчивого развития приобретает своих сторонников и в территориальной перспективе, и некоторые исследователи пишут о необходимости «устойчивого территориального развития» [9].

Термины «территориальное развитие» и «региональное развитие» часто употребляются как синонимы. Представляется все же более уместным использовать концепт «территориальное развитие», делая таким образом максимально широким спектр явлений и процессов, охватываемых этим понятием.

В основе концепта «территориальное развитие» лежит идея о том, что не следует рассматривать историю развития территорий как «линейный и предопределенный процесс, так как ей не чужды резкие повороты и точки бифуркации» [15]. Поэтому территориальное развитие в первую очередь представляется не как естественный процесс, а как процесс, который хотя бы отчасти направляется социальными субъектами.

Понятие «территориальное развитие» тесно связано с понятием «местное развитие». Ж.-К. Деберр предлагает определить местное развитие как «движение в культурном, экономическом и социальном измерениях, целью которого является улучшение благосостояния общества и положительная переоценка ресурсов территории во благо групп, которые ее занимают, а также самими этими группами» [12]. Данное определение представляется также удачным и относительно территориального развития.

Территориальное развитие часто показывается отечественными исследователями как управляемый процесс или даже один из видов процесса управления. Поэтому они чаще пишут об управлении территориальным развитием [3; 4; 5], а не о территориальном развитии как целостном процессе. Также территориальное развитие зачастую понимается исследователями исключительно как развитие экономическое. Так, В. Н. Лаженцев предлагает рассматривать управление территориальным развитием как один из подвидов экономико-географической деятельности. По его мнению, в состав управления территориальным развитием входят: социально-экономическое районирование, региональная статистика, геоинформатика, территориальное планирование и геоэкспертиза [4]. В данной позиции очевидно отсутствуют такие аспекты территориального развития, как демографический, социальный в целом, культурный и т. п.

Социологический же анализ территориального развития, на наш взгляд, позволяет посмотреть на территориальное развитие как на многосторонний и многоуровневый процесс. Социологический анализ территориального развития носит междисциплинарный характер.

Поскольку территориальное развитие является хотя бы отчасти процессом управления, неизбежно встает вопрос о его субъекте или субъектах.

Территориальное развитие часто представляется отечественными исследователями как процесс управления, субъектом которого является государство [3; 5]. Однако такая точка зрения является слишком узкой. Как пишет Б. В. Сазонов, в условиях рыночной экономики многосубъектность территориального развития является наиболее адекватным ответом перед лицом меняющихся условий. В этой связи он предлагает понимать субъекта территориального развития как того, «кто заинтересован в развитии данной территории, имеет определенные ресурсы для определения траектории развития и включен в процессы управления» [7]. При этом, анализируя ситуацию, сложившуюся в российских регионах, Сазонов предлагает исключить из списка субъектов территориального развития большую часть экономических субъектов, которые относятся к территории исключительно потребительски, а также население, которое лишено возможности участвовать в управленческих процессах. По мнению же многих зарубежных авторов, о территориальном развитии нельзя даже говорить, если население не участвует в данном процессе [11]. Вопрос о субъекте управления территориальным развитием остается теоретически открытым и требует поиска ответа эмпирическим путем.

Важно подчеркнуть, что территориальное развитие представляет собой не только процесс управления территорией, но и процесс саморазвития территории [2] или «эндоразвития» [11]. Таким образом, территория выступает не только как объект, но и как субъект территориального развития. Территория при этом понимается в социологическом смысле слова: то есть как совокупность географических условий и социально-территориальной общности, где последняя играет ведущую роль. То есть в качестве субъекта территориального развития выступает главным образом социально-территориальная общность со всеми ее характеристиками, различные социальные, этнические и т. п., группы, проживающие на данной территории, и в конечном счете отдельные индивиды, поведение которых образует модели территориального поведения на данной территории. Субъектами территориального развития могут также быть и различные элементы гражданского общества, действующие на данной территории. Так, К. Андион пишет, что в Бразилии в 1990-х гг. в результате процесса демократизации неправительственные организации заняли ведущую роль в обеспечении территориального развития сельской местности [9].

Таким образом, территориальное развитие подразумевает пересмотр отношений регион – центр, а также отношений локальное – глобальное. По мнению некоторых авторов, территориальное развитие призвано сыграть ключевую роль в становлении демократического процесса нового типа: строящегося от локального к глобальному [11]. При этом важно помнить о том, что за любым проектом территориального развития скрывается та или иная политическая позиция.

Территориальное развитие на практике

Территориальное развитие на практике реализуется посредством различных проектов. Как и любой проект, программа территориального развития предполагает три стадии: подготовка, реализация и контроль результатов. Стадия подготовки включает анализ текущей ситуации, моделирование желаемого результата и, соответственно, разработку способа достижения этого результата [7].

Представляется возможным выделить несколько критериев классификации подходов к практике территориального развития.

Во-первых, эти подходы можно классифицировать по реальному субъекту территориального развития. Основным субъектом территориального развития может быть:

• федеральный центр. К данному типу программ территориального развития относится деятельность Министерства регионального развития Российской Федерации, а также федеральные программы развития отдельных регионов, например: Федеральная целевая программа «Социально-экономическое развитие Курильских островов и Сахалинской области на 2007–2015 годы»; Федеральная целевая программа «Юг России»; Федеральная целевая программа «Восстановление экономики и социальной сферы Чеченской Республики (2002 год и последующие годы)»; Федеральная целевая программа «Развитие г. Сочи как горноклиматического курорта (2006–2014 годы)»;

• органы местного самоуправления. В качестве примера можно привести программы территориального развития, которые разработаны уже многими субъектами федерации (например, «Стратегия развития Иркутской области», «Целевая программа развития инновационной деятельности в Ростовской области на 2004–2006 гг.»). Существуют также программы территориального развития больших и малых городов (например, Владивостока, Протвино);

• субъекты гражданского общества. В России и во Франции сложно представить образования гражданского общества в качестве самостоятельных и единственных субъектов территориального развития, поскольку в обеих странах исторически крайне велика роль государства. Однако в сельском штате Бразилии Санта Катания такой сценарий территориального развития оказался возможен [9]. В России и Франции неправительственные организации местного значения выполняют скорее роль консультантов;

• международные организации: правительственные и неправительственные. Здесь речь идет в первую очередь о крупных международных организациях. Так, во Франции активную помощь в территориальном развитии оказывает Евросоюз, и его влияние на развитие французских регионов все увеличивается. В качестве примера можно привести проект финансирования Европейским фондом регионального развития программы «Повышения конкурентоспособности региона и занятости» во французской области Лимузен. Что касается России, то в качестве примера инвестиций международных организаций в региональное развитие можно привести программу Всемирного банка «Местное самоуправление и гражданское участие в сельской России».

Во-вторых, программы территориального развития можно классифицировать в зависимости от того, кто принимает участие в разработке. Здесь также можно выделить несколько подходов:

• программа полностью разрабатывается федеральным или местным органом власти, возможно с привлечением экспертов. Это случай программ регионального развития некоторых субъектов федерации, некоторых федеральных программ;

• программа территориального развития заказывается независимой исследовательской организацией и потом одобряется и принимается соответствующим органом власти: правительством, местной администрацией и т. д. В качестве примеров такого рода исследовательских и консультационных центров можно привести: в России – «Центр стратегических разработок “Северо-Запад”» и Фонд «Институт экономики города», во Франции – RCT (Réseau Conseil en développement Territorial – Сеть Советов по территориальному развитию). Консультированием в области территориального развития также занимаются ведущие исследовательские организации обеих стран: Российская академия наук и CNRS (Centre National des Recherches Scientifiques – Национальный центр научных исследований). В качестве примера можно привести федеральную целевую программу «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья на 1996–2005 и до 2010 г.», которая была разработана «Международным центром развития регионов». Другой пример – «Концепция социально-экономического и территориального развития г. Владивостока и агломерации», которая была составлена Тихоокеанским институтом географии ДВО РАН;

• население напрямую участвует в разработке проекта территориального развития. Так, например, в 1998 г. городской общиной г. Страсбурга был разработан проект агломерации. При составлении проекта были проведены публичные дебаты, а также панельные опросы мнения горожан относительно преобразований.

В стратегическом планировании развития региона Н. Г. Андронникова и соавторы [1] предлагают выделить четыре основные сферы:

1) рыночные цели (критерии: доля самообеспечения, объем валового регионального продукта и т и.);

2) финансово-экономические цели (критерии: величина бюджета, прибыль, рентабельность, финансовая устойчивость, прирост фондов и др.);

3) социальные цели (критерии: уровень жизни населения, доля населения, находящаяся за чертой бедности, уровень бытовых услуг, здравоохранения, образования и др.);

4) экологические и природоохранные цели.

Очевидно, что эти цели не могут быть полностью независимы друг от друга: социальные цели, например, находятся в зависимости от финансово-экономических, они также могут пересекаться с экологическими и т. п.

По нашему мнению, в социологическом анализе можно не делать разницы между двумя первыми группами целей: рыночными и финансово-экономическими. Таким образом, первый тип территориального развития направлен на поднятие экономической конкурентоспособности территории, а также на повышение ее доходов. В этом случае, как правило, речь идет о различного рода инвестициях в материальные ресурсы территории: использование естественных ресурсов и привлечение инвестиций в местное производство. Однако это не единственный подход к улучшению экономического благосостояния территории. По мнению А. Мендез и Д. Мерсье, в новых экономических условиях территория представляет собой уже не столько территорию в физическом смысле, то есть совокупность материальных факторов, сколько совокупность нематериальных факторов, связанных с организационными характеристиками территории. Именно этим авторы объясняют тот факт, что при равных материальных условиях некоторые территории преуспевают, а другие приходят в упадок. Это изменение вызвано двумя тенденциями в современной экономике: глобализацией конкуренции и локализацией ресурсов [15]. Таким образом, территориальное развитие призвано ориентироваться на инвестиции не с только в материальные ресурсы территории, сколько в нематериальные. Такая точка зрения открывает возможность использования теорий социологии организаций и экономической социологии для исследования, моделирования и планирования территориального развития.

Социальные проекты территориального развития могут не только касаться благосостояния населения в целом, но могут быть направлены и на решение отдельных социальных проблем (жилищные проекты, программы развития школ и т. д.).

Из наиболее известных экологических программ можно упомянуть проекты очистки Рейна в Германии и Сены во Франции (проект менее успешный, но имевший место).

Культурное и особенно научное развитие территории является достаточно актуальной темой в России в настоящее время в связи с созданием «наукоградов» в Троицке, Дубне, Королеве и других городах.

Итак, социологический анализ территориального развития требует от исследователей учета множества социальных, экономических, географических и культурных факторов. Необходимым также представляется дистанцирование от политического дискурса, сопровождающего каждый конкретный проект территориального развития.

Литература

1. Андронникова П., Баркалов С. А., Бурков В. Н., Котенко А. М. Модели и методы оптимизации региональных программ развития. М.: ИПУ РАН, 2001.