Текст книги "Деяния IV Всезарубежного Собора. Русская Православная Церковь за границей"

Последнее значительное разделение внутри ветхозаветной Церкви произошло при первосвященнике Гиркане, сыне Александра Ианная, правнуке Симона Маккавея и современнике Юлия Цезаря. Одна часть народа стояла за первосвященника, а вторая – за царя Аристовула, брата первосвященника. Вражда дошла до военных столкновений с большим кровопролитием. Тогда первосвященник призвал на помощь римлян. Римский полководец Помпей с большим войском взял приступом Иерусалим, и половина народа добровольно сражалась на стороне римлян против своих единоверцев. Другая же половина самоотверженно сопротивлялась римлянам, при этом горячо веруя в помощь Божию.

Иосиф Флавий описывает, что когда римляне ворвались в Иерусалимский храм, то были поражены, что, несмотря на кровопролитие кругом, священники благоговейно совершали службы, нисколько не замечая окружающего и ни во что не ставя свою жизнь. Этот пример свидетельствует о глубокой вере духовенства, хотя при этом они были в разделении со своим первосвященником Гирканом. Вмешательство римлян только разожгло внутреннюю вражду. Первосвященник Гиркан был поставлен римлянами царем, однако часть народа отнеслась к пришествию римлян как к оккупации и сопротивлялась ему. Побежденные противники римлян бежали и продолжили свою борьбу под именем зилотов. Это произошло ровно за сто лет до крестных страданий нашего Спасителя.

Зилоты часто давали всему народу пример самоотверженности и бескомпромиссной верности своей вере, но они в то же время были в глубокой вражде к сторонникам римлян. Примирение тогда было делом невозможным. Народ и духовенство старались защитить зилотов и умиротворить всех, но Ирод был главным разжигателем вражды. По приказу Ирода все законные наследники престола были убиты или изгнаны. Царь и одновременно первосвященник Гиркан вместе с частью народа вынужден был уйти в эмиграцию в Парфию, где скрывался много лет.

Большинство народа признавало царем изгнанного Гиркана, а не Ирода. Иосиф Флавий упоминает, что Ирод льстиво обращался в письмах к эмиграции и Гиркану, говоря им, что пришло время примирения. Эмигранты уговаривали Гиркана не верить Ироду, но тот по своей простодушности приехал к Ироду и был сразу казнен. Эмигранты-зилоты в Парфии не могли смириться и с тем, что в Иерусалиме Ирод начал по своей воле назначать, смещать и казнить первосвященников. Это было сильнейшим нарушением правил, но, несмотря на неканоничность избрания первосвященников, жертвы в храме были благодатными. После смерти Ирода, по свидетельству Иосифа Флавия в «Иудейских древностях», первосвященников стал назначать Архелай, а последние пять первосвященников до Каиафы назначались римским прокуратором. Так что если кто-то скажет, что выбор первосвященника безбожниками привычен, то такому надо вспомнить про Каиафу. Разделение с зилотами не завершилось и во время земной жизни Спасителя.

При рождении Спасителя ангельская песнь возвестила всем, что на землю принесен истинный мир, и Сам Бог многократно называется в Священном Писании Богом мира (напр., Флп. 4, 9; 1 Фес. 5, 23). Мир есть один из плодов Святого Духа, его заповедал Христос ученикам словами: Мир имейте между собою (Мк. 9, 50). И в последней Своей беседе с учениками Спаситель сказал: Мир оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин. 14, 27). Конечно же, истинный мир сильно отличается от нетвердого мира, о котором сказано: Я пришел принести… не мир… но меч (Мф. 10, 34) или Ибо, когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба (1 Фес. 5, 3).

В новозаветной Церкви соблазны разделений имели место с самого начала. Так, еще святой апостол Павел обращался в посланиях с увещанием к коринфским христианам, призывая уберегаться от разделений. Позже смута в Коринфской Церкви значительно усилилась. Для умиротворения христиан святой Климент Римский обратился с посланием «К коринфянам». Среди коринфян оказалось некоторое количество ненавистников мира, которые смущали и разделяли верующих. Видимо, умиротворение Церкви не могло быть достигнуто простым отлучением любителей смуты. Святой священномученик Климент обращается не к смутьянам, а к благоразумным христианам и призывает их не верить любителям смуты. Это означает, что разделение пустило глубокие корни.

Большой внутрицерковный спор возник по вопросу о праздновании Пасхи, когда римский папа Виктор объявил асийские Церкви отлученными за празднование Пасхи в день 14 нисана. Евсевий Кесарийский так говорит об этом: «Не всем, однако, епископам пришлось это по душе; Виктора уговаривали подумать о мире, единении с ближними, о любви». Из этих слов следует, что часть епископов все-таки поддерживали Виктора в его стремлении к отлучению братьев. Но другие иерархи, и в первую очередь святитель Ириней Лионский, горячо выступили против такого разделения. Церковь обе стороны разделения считала своими чадами. Благодаря миротворцам разделение в Церкви не углубилось, а окончательно празднование Пасхи было установлено на I Вселенском Соборе.

В начале третьего века возникло разделение в Римской Церкви. Это произошло при папе Каллисте (217–222). Тогда от него отделилась часть паствы во главе со святым Ипполитом Римским. Отделившиеся не могли смириться с тем, что новый римский папа, в отличие от своих предшественников, допускал в священство двоебрачных и третьебрачных и принимал в общение всех ранее отлученных. Церковь ни одну из групп не посчитала раскольниками. Каллист считается римским папой, и на его стороне было большинство, а святой Ипполит почитаем за свою ревность и ученость, и его по прошествии времени стали называть епископом римского пригорода Остии. Профессор Болотов утверждает, что разделение продлилось до 235 года, когда обе части Римской Церкви примирились и избрали нового римского епископа Антероса. Однако если в этом случае обе части Церкви проявляли братолюбие, то через шестнадцать лет, в 251 году, когда снова возникли подобные споры, одна из сторон уже не имела никакого стремления к миру. Тогда спор закончился новатианским расколом, и новатиане совершенно покинули Церковь.

Разделение возникло в Александрийской Церкви при святом Дионисии Александрийском. Эта смута имела повод политический. Тогда Египет откололся от Рима и провозгласил своего собственного императора. Часть верующих в Александрии поддержали и его, а другие стояли за римского императора Галлиена. Евсевий Кесарийский в «Церковной истории» приводит выдержку из письма святого Дионисия по поводу этой внутрицерковной смуты. Из этого письма видно, что александрийский святитель изо всех сил старался примирить враждовавших, стоял над этой смутой и даже говорил, что из-за разделения он не может побеседовать с самим собой и посоветоваться с собственной душой. Святитель воспринимал это разделение как разделение своей собственной души. Эта смута прекратилась в 261 году и, благодаря святителю-миротворцу, Церковь вышла с честью из испытания и перед лицом верующих, и даже перед лицом римской власти.

Святитель Дионисий Александрийский проявил свое миротворчество и в спорах о крещении еретиков. Тогда епископ римский Стефан заявил о своем разрыве со всеми Церквами Африки и многими Восточными Церквами за то, что они под водительством святителя Киприана Карфагенского перекрещивали всех еретиков и даже раскольников. Стефан Римский также почитается Церковью во святых (память 2/15 августа).

Святой Дионисий вел примирительную переписку не только с самим римским епископом, но и с несколькими римскими пресвитерами, стремясь и через них мирно повлиять на всех. И его усилия увенчались успехом. При римском епископе Сиксте в 257 или 258 году церковное общение было восстановлено, а при следующем епископе Дионисии[59]59
  Тезка святителя Александрийского. – Прим. ред.


[Закрыть] внутрицерковный спор утих, и в Церквах настал мир. И Карфагенская, и Римская Церкви остались при своих прежних обычаях, «мняще сие мудрствование свое вольное быти, противного же не вменяху в ересь», как говорится об этом у Барония в церковнославянском переводе. К сожалению, не все в африканских Церквах имели мирный дух. Некоторые неразумные последователи святого Киприана позже составили ядро раскола донатистов и совершенно откололись от Церкви.

Большие внутренние смуты постигли Церковь перед гонением Диоклетиана. В то время весомым было мнение, что само диоклетианово гонение постигло христиан за внутрицерковные раздоры. Такое мнение излагает Евсевий Кесарийский в «Церковной истории». Он следующими словами описывает эти события: «…Мы стали завидовать друг другу, осыпать друг друга оскорблениями и только что, при случае, не хвататься за оружие; предстоятели Церквей – ломать друг о друга словесные копья, миряне восставать на мирян… творили мы зло за злом, а наши мнимые пастыри, отбросив заповедь благочестия, со всем пылом и неистовством ввязывались в ссоры друг с другом, умножали только одно – зависть, взаимную вражду и ненависть, раздоры и угрозы, к власти стремились так же жадно, как и к тирании тираны» (Кн. 8, гл. 1). Евсевий Кесарийский замечает об этом с нежеланием и кратко, но в его повествовании внутрицерковная вражда стала единственной духовной причиной гонения.

Одним из самых известных внутрицерковных разделений стало разделение в Антиохии во второй половине IV века. Тогда в Антиохии возникли сразу две группы православных, разделенных между собой. Евстафиан поддерживал святитель Афанасий Александрийский, а также римский епископ и весь Запад, а святого Мелетия поддерживали Восточные отцы. Примирительные усилия начались немедленно. На Соборе 378 года было решено, по свидетельству Барония, что оба архиерея управляют каждый своей паствой, а после кончины одного происходит объединение. Но стороны не были готовы к этому.

Святой Мелетий отошел ко Господу в 381 году, после II Вселенского Собора. Бароний упоминает, что после его кончины некоторые «мудрейшие и старейшие», и в их числе святитель Григорий Назианзин, призывали не назначать нового епископа. Однако на место святого Мелетия был поставлен Флавиан, и разделение продолжилось. Для многих это означало нарушение прежних договоренностей и поэтому вызвало смущение. Так, например, Римская Церковь не признала избрание Флавиана и поддерживала епископа Павлина. Когда вскоре, в 382 году, умер епископ Павлин, то на его место был избран и поставлен епископом Евагрий. Теперь другая сторона нарушила прежние договоренности, и все Восточные епископы были против этого. Но при этом избрание Евагрия произошло с ведома Римской Церкви, о чем свидетельствует Бароний. Он говорит, что Евагрий был избран «соизволящу епископу римску». Сам Евагрий жил недолго и почил примерно в 384 году. Тогда было решено не поставлять епископа на его место, но разделение все еще продолжалось и евстафиане остались без епископа. Одновременно с этим епископа Флавиана по-прежнему не признавали на Западе, и в 391 году его пытались вызвать на суд Собора Западной Церкви.

В историях Сократа и Созомена мелетиане даже называются раскольниками, но такое наименование – лишь плод смуты. На самом деле Церковь никого не считала раскольниками. Это внутрицерковное разделение отражается в трудах святителя Иоанна Златоуста. В 380-е годы святой отец, тогда пресвитер в Антиохии, был на стороне святых Мелетия и Флавиана. Как святой Иоанн относился к этому разделению, в которое сам был вовлечен? После 387 года им было написано толкование на послание святого апостола Павла к Ефесянам. В 11-м нравоучении этого толкования святой Иоанн прямо говорит о евстафианах: «Ужели вы считаете достаточным то, что их называют православными, тогда как у них оскудела и погибла благодать хиротонии? Что же пользы во всем прочем, если у них не соблюдена последняя? Надобно одинаково стоять как за веру, так и за благодать священства».

Под словами «погибла благодать хиротонии» Златоуст здесь понимает прекращение епископства у евстафиан. Но все равно здесь мы слышим достаточно резкие слова обличения, так что даже можно подумать, что святой Иоанн не считает евстафиан православными. Однако такая мысль обманчива, и она исчезает после прочтения его следующих слов. Святой Златоуст вдруг добавляет: «Мы готовы уступить свою власть, кому вы хотите; только пусть будет Церковь едина». Из 11-го нравоучения становится ясно, что в годы самого глубокого разделения в Антиохии святой Иоанн хотя и обличал противную сторону, но ради мира и единства Церкви даже готов был уступить свою духовную власть в пользу противоположной стороны.

Не каждый может укорять противоположную сторону и тут же давать согласие подчиниться обличаемым ради мира. Наверное, именно такой подход и позволил со временем примирить две ветви Церкви. Блаженный Феодорит Кирский ставит в похвалу и заслугу епископу Антиохийскому Александру, что он сумел своей кротостью окончательно примирить православных. В седьмой книге «Церковной истории» Феодорита говорится, что епископ Александр сам пришел в церковь евстафиан для окончательного примирения, а вся площадь была покрыта народным морем, так как все приветствовали конец разделения.

Святой Иоанн Златоуст был настолько предан церковному миру, что ради этого мира претерпел гонения и саму смерть. Хотя он был несправедливо судим на соборе в Дубе Халкидонском, но по отношению к своим гонителям проявлял миролюбие. Неоднократно он сдерживал преданный ему народ от бунта, а, покидая Константинополь, просил всех подчиниться новому архиерею и своему гонителю. В последних своих словах святой Иоанн даже просил прежних жертвователей отныне с той же ревностью давать свои деньги его гонителям. Это есть несомненное и сильнейшее проявление миролюбия.

Из-за несправедливости в отношении святого Иоанна Златоуста возникло разделение в Церкви. Весь Запад разорвал общение с Востоком, и разрыв продолжался до тех пор, пока Златоуст не был посмертно оправдан. Народ в Константинополе избегал ходить в те церкви, где не поминалось его имя.

Нет никаких сомнений, что и одна, и другая стороны в этом споре были православными. Профессор Карташев в книге «Вселенские Соборы» упоминает, что окончательное примирение со сторонниками Златоуста произошло в 438 году, при архиепископе Прокле, после торжественного перенесения мощей святого. Это означает, что разделение продолжалось больше тридцати лет. Хотя все Поместные Церкви уже были в общении, и уже прошел III Вселенский Собор, и имя святого Иоанна Златоуста давно было в диптихах, но, по всей видимости, самые ревностные сторонники святого отца не верили в искренность перемены в прежних гонителях. Видимо, на них неспособны были повлиять простые логические аргументы об их «изолированности». Профессор Карташев упоминает, что архиепископ Прокл намеренно просил разрешение царской власти на перенесение мощей святого для примирения в народе.

При жизни святого Иоанна Златоуста произошло еще одно внутрицерковное разделение. Святой Епифаний Кипрский потребовал от святого Иоанна анафематствовать Оригена, а когда тот отказался, то возникло новое разделение между Кипрской и Константинопольской кафедрами. По той же причине Кипрская Церковь оказалась в недолгом разделении и с Иерусалимской Церковью. Много позже, на V Вселенском Соборе, труды Оригена были анафематствованы. Таким образом, хотя разделение и было вызвано вероучительными вопросами, и Кипрская Церковь как бы предвидела будущее, но никто сейчас не осуждает противную сторону за почтение к Оригену. Это означает, что истинное миролюбие иногда даже покрывает формальную неправоту.

Святой Григорий Богослов также был вовлечен в одно внутрицерковное разделение и принял участие в примирении. Его отец, святой Григорий Назианзин, подписал соборный документ, неверно излагавший исповедание веры. В ответ часть монашествующих отделилась от своего архиерея. Отделившиеся были ревнителями Никейского Собора. Оба святых Григория терпеливо трудились для восстановления единомыслия. От них не слышно было угроз или анафем отделившимся ревнителям. Ревнители, со своей стороны, также были трезвы и умерены в своих суждениях. В своем «Слове 6-м о мире» святой Григорий Богослов нигде не упрекает отделившихся и даже, наоборот, отмечает, что разделенные больше защищали противную сторону перед внешними, чем спорили с ними. В том же «Слове о мире» можно найти даже свидетельство, что некоторые отделившиеся ревнители-монахи были рукоположены сочувствующими им епископами. Значит, были и архиереи-ревнители в этом разделении.

Как было относиться святому Григорию к тем пресвитерам, кто был рукоположен противной стороной на «чужой», так сказать, канонической территории? Конечно же, святой Григорий относился к ним совершенно без всякой вражды и как к братьям. Вот какими словами святой Григорий говорит об этом: «Тех, которые были поставлены главами отделившихся, как поставленных ради благочестия и в пособие страждущему Православию, мы приняли с любовью и обходились не как с врагами, но как с братьями, обнялись с теми, которые возмутились против нас ненадолго за отеческое наследие, впрочем, возмутились братски, а не злонамеренно. Вражду их мы не похвалили, но ревность одобрили: ибо несогласие за благочестие гораздо лучше согласия по какой-нибудь страсти».

Такой духовный подход становится напоминанием всем, кто готов внутрицерковные смуты поставить превыше всего и все свои силы направлять на споры. Но это и напоминание всем, кто думает достигать единства насилием и обвинением противной стороны.

Действительно, несогласие за благочестие – это сильнейшее оружие Церкви против лжеучений, насилия гражданской власти или нравственных прегрешений. Несогласие за благочестие имеет большое врачующее действие, но оно должно быть сопряжено с миролюбием и смирением. Сам святитель Григорий показывает в «Слове о мире» свое смирение в следующих словах: «Из сильной любви к Богу и ко Христу мы разделили Христа; из-за Истины стали лгать друг на друга; ради Любви поучались ненависти». Смирение святого Григория становится даже сильнейшим самоуничижением в следующих фразах из того же «Слова…»: «Лукавый, раздравши нераздираемый, неразделимый и весь тканый хитон (Ин. 19, 23), присвоил его весь себе, успев чрез нас сделать то, чего не мог сделать чрез распинателей Христовых». Из этих слов видно, что святой отец в стремлении к примирению уничижал себя до последнего и сравнил себя даже с распинателями Христовыми. Это случилось из-за того, что он считал себя причастным вине за разделение. Не следует ли и каждому православному считать себя виновником внутрицерковных разделений по примеру святого Григория? Одним – за попустительство греху, а другим – за неразумно-суровое обличение.

Святитель Василий Великий также не остался без укоров со стороны ревнителей. Из желания примирения немощных он иногда умалчивал в проповедях о Божестве Святого Духа. Это вызывало споры и возмущения твердых ревнителей Никейского Собора. Некоторые даже отделялись от общения с ним и находили опору себе в Западной Церкви. В письме «К италийским и галльским епископам» от 372 года святой Василий вместе с тридцатью двумя архиереями, в том числе святителем Григорием Богословом и святителем Мелетием Антиохийским, сообщает, что, кроме притеснений от ариан, большим бедствием для Церкви стала смута среди православных. Письмо дословно говорит, что разделения среди православных довели Церковь «до крайнего изнеможения». Однако истории неизвестны никакие притеснения ревнителей со стороны святителя Василия. Он никого из ревнителей не называл раскольниками и лишь скорбел о разделениях в Церкви и многократно писал примирительные письма римскому епископу. Однако, будучи миролюбивым по отношению к ревнителям, он был бескомпромиссно тверд против лжеучений и ересей.

Святой Афанасий Великий претерпел много земных несчастий не только от ариан, но и от своих собратьев православных. Ариане хитростью разжигали недовольство среди православных против святого Афанасия, так что весь Антиохийский Поместный Собор был в разделении с ним. Сам святой Афанасий так и не увидел в земной жизни примирения со своими несправедливыми судьями. Деяния Антиохийского Поместного Собора включены в Книгу Правил, а ответственность за гонение на святого отца по справедливости лежит на арианах, а не на обманутых ими православных.

Святитель Кирилл Александрийский тоже прославляется Церковью за свое стремление к миру. После III Вселенского Собора вся Антиохийская Церковь оказалась в отделении. В деяниях III Вселенского Собора есть однозначное осуждение Собора Антиохийской Церкви за несогласие с низложением Нестория. Однако святитель Кирилл понимал, что большинство антиохийских отцов православны и их действия не могут стоить разделения. Поэтому святой Кирилл предпринял миротворческую переписку с антиохийским архиепископом Иоанном. Эта переписка увенчалась успехом, и мир был восстановлен, а упорные последователи Нестория окончательно разорвали с Церковью. С антиохийской стороны миротворцем стал блаженный Феодорит Кирский, который составил примирительное исповедание веры.

В своих миротворческих усилиях святой Кирилл Александрийский даже допустил дерзновение. Он заявил о примирении, не опросив всех отцов-участников III Вселенского Собора. И такое дерзновение святого отца было всеми признано. Из этого примера видно, что когда вера исповедуется православно, то следует больше стремиться к миру и единству, чем измерять несомненный грех противной стороны и требовать покаяния.

Однако иногда Господь не только не благословляет примирение, но даже поддерживает разобщенность ради исправления греха. Это касается не только ереси, но даже обычных внутрицерковных разделений.

Такой случай описывается в «Священной истории» Сульпиция Севера (Кн. 2, гл. 46). Тогда, в конце IV века, некоторые галльские и испанские епископы настояли, чтобы гражданская власть казнила сектантов. Но святой Мартин Турский резко выступил против зарождающейся инквизиции и прекратил церковное общение со сторонниками казни. Царь приложил очень большие усилия, чтобы уговорить Мартина примириться с остальными епископами. Можно предполагать, что царь был искренен в своем желании мира. Однажды святой Мартин даже дал согласие на примирение, но затем признал это ошибкой и вновь отделился.

Сульпиций Север повествует, что святому Мартину было виде́ние Ангела со словами одобрения его действий. Однако за то, что он допустил хотя и краткое, но ложное примирение, от святого Мартина была отнята прежняя сила исцеления больных. После этого святой отец прожил еще шестнадцать лет и не участвовал в собраниях епископов или синодах. Разумеется, что сам святой отец и остальные епископы были православными.

Этот случай говорит о том, что когда грех мешает единству, то нельзя закрывать глаза на грех и лучше отложить объединение на неподготовленной основе ради будущего великого, славного и прочного мира. Вина за продолжающееся разделение в этом случае лежит на немногих виновниках греха, а не на разделенном этим грехом множестве православных.

Мир и внутрицерковное единство всегда объединяет в себе не только живущих на земле, но и Церковь Небесную. И если вводится искажение в вере, то оно отделяет виновников нововведения от всей Церкви Небесной. И не может быть иного истинного примирения без возвращения к подлинному исповеданию, то есть без примирения с Церковью Небесной, а все другие примирительные усилия оказываются ложными и порождают лишь новые смуты.

Когда ради мнимого церковного мира многие пытались забыть и отменить IV Вселенский Собор, то этот компромисс лишь порождал новые разделения. Сторонники ложного примирения с монофизитами, то есть сторонники «Энотикона»,[60]60
  Энотикон (ἑνωτικόν) – Акт единения, изданный в 482 г. византийским императором Зиноном и адресованный к церквам, подведомственным александрийскому патриарху. – Прим. ред.


[Закрыть] однозначно осуждались Церковью, однако в те годы были разделения и среди православных. Так, при патриархах константинопольских святых Евфимии и Македонии многие оказались в разделении со своими архиереями. В «Церковной Истории» Евагрия Схоластика (Кн. 3, гл. 31) говорится, что патриарх Македоний составил исповедание, где была правильно изложена православная вера, однако умалчивалось о IV Вселенском Соборе. Патриарх таким путем пытался уврачевать среди своей паствы склонность к монофизитству. Однако для православных ревнителей это было недопустимо. Тогда монастыри в окрестностях Константинополя отделились от патриарха.

Евагрий Схоластик упоминает об этом кратко, а профессор Болотов в труде «Лекции по истории Древней Церкви» уточняет, что в те годы почти в каждом городе были православные ревнители, которые не находились в общении со своими епископами, а считали себя единомышленниками римского епископа за его твердость в отстаивании IV Вселенского Собора. Профессор Болотов приводит свидетельства, что когда посланцы римского епископа приезжали в Восточные города, то они останавливались у ревнителей, а самих Восточных архиереев избегали. Видимо, никакие слова о канонической территории и зарубежном вмешательстве не могли сами по себе примирить Церковь. При этом сами патриархи Евфимий и Македоний сразу стали почитаться и почитаются во святых.

Это разделение закончилось в 519 году примирением и с Римской Церковью, и с ревнителями. Поначалу Римская Церковь потребовала исключить патриархов Евфимия и Македония из диптихов за их компромиссы. Однако Константинопольская Церковь решила, что эти патриархи были православны и внутрицерковное разделение не было ничьим отпадением в ересь, как не было и ничьим раскольничеством.

Следующее по времени внутрицерковное разделение произошло во время и после V Вселенского Собора из-за спора о «Трех главах». Большинство противников осуждения «Трех глав» были православны. Собор с пониманием отнесся к ним и не судил самих защитников «Трех глав». Этот спор привел даже к временному разрыву между Римом и Константинополем.

После их примирения и одобрения Римом V Вселенского Собора возникла смута в Западной Церкви. Большинству на Западе казалось, что V Вселенский Собор допустил уступку монофизитству. Из-за этого все Церкви в Африке, Испании, Галлии и Северной Италии оказались в разделении с Римом и Константинополем. На Соборах епископы этих земель сурово обвиняли римского епископа за осуждение «Трех глав» и называли его неправославным. Конечно же, они были неправы, однако римские епископы сразу начали примирительные усилия.

Многие годы римские епископы один за другим обращались к противникам с умиротворяющими посланиями. И в Риме, и в Константинополе поступали мудро и не осуждали неразумных. Особенные примирительные усилия прилагал римский папа святой Григорий Великий. У профессора Болотова есть упоминание, что святой Григорий Великий не считал защитников «Трех глав» отпавшими от Церкви и поддерживал общение с теми, кто желал этого. В его глазах их действия не могли оправдать суровости в отношении к ним. Ради мира в Истине святой Григорий даже допускал умолчания о V Вселенском Соборе. Окончательное примирение произошло сразу после VI Вселенского Собора. Свидетельством о том, что противники осуждения «Трех глав» считались православными, является житие священномученика Ерминингельда. Церковь, где подвизался святой мученик, тогда была против осуждения «Трех глав» и находилась в разделении с Римом.

Сразу после VII Вселенского Собора возникло разногласие в Церкви по поводу признания священного сана за теми, кто был рукоположен за деньги. Преподобный Феодор Студит в письме «К Арсению, сыну» упоминает, что святой патриарх Тарасий допустил таких до священнослужения после епитимии, но это вызвало большое недовольство среди монашествующих.

В 796 году в Константинополе возникло церковное разделение, вызванное незаконным венчанием императора Константина, когда он заточил в монастырь свою жену и приказал венчать себя на другой. Патриарх Тарасий не признал это венчание, но поначалу не запретил совершителя этого беззакония. В письме «К Симеону, монаху» преподобный Феодор говорит, что он сам и многие монашествующие разорвали за это общение с патриархом Тарасием и были сосланы гражданской властью в ссылку. Но патриарх стремился к встрече для умиротворения спора. В письме «К Никифору, патриарху» преподобный кратко описывает тяжелую беседу монашествующих со своим предстоятелем.

Беседа началась резкими обличительными словами святого Феодора: «Да не будет нам части с тобой ни в сем веке, ни в будущем; потому что ты без различия допускаешь прелюбодея иметь общение с твоей святостью». В ответ на эти сильные обличительные слова святой Тарасий не разгневался, но, наоборот, начал уговаривать монашествующих и заверять их в своей верности нравственному учению Церкви. В письме «К Симеону, монаху» преподобный Феодор сообщает, что патриарх даже одобрил действия монашествующих. Мудростью святого Тарасия мир сразу был восстановлен, а совершитель беззаконного венчания был запрещен в священнослужении.

Однако через девять лет, в 806 году, при следующем патриархе Никифоре под давлением государственной власти беззаконник был снова разрешен и стал священником великой церкви. Преподобный Феодор со своими единомышленниками поначалу убеждал нового патриарха исправить ошибку. Когда же это не удалось, то разделение возобновилось. В письме «К Афанасию, сыну» святой Феодор описывает, как за твердость против прелюбодейного брака он и другие игумены с монашествующими и два епископа были низложены и отправлены в ссылку. Сам святой Феодор Студит был при этом анафематствован на архиерейском соборе. Хотя открыто преподобного Феодора поддержали очень немногие, но велико было сочувствие его страданиям за правду.

В 811 году состоялось примирение. Священник, совершивший беззаконный брак, был снова запрещен, а святой Феодор написал письмо всем своим единомышленникам, где призывал их признать патриарха.

Примирение святого патриарха Никифора со святым Феодором Студитом оказалось чрезвычайно прочным. Когда в 815 году по приказу царя вновь началось иконоборческое гонение, то самыми верными единомышленниками изгнанного патриарха Никифора стали ученики святого Феодора, то есть прежние его противники. Преподобный Феодор писал патриарху преисполненные братских чувств письма, а когда им удалось встретиться после нескольких лет изгнания, то бывшие противники рыдали от радости встречи. Оба бывших противника закончили свою жизнь в изгнании как исповедники и канонизированы Церковью.

Но примирение всех их сторонников было не очень простым делом. В письме Феодора Студита «К Антонию, игумену монастыря святого Петра, и находящимся с ним» от 811 года он обращается к тем своим ученикам, кто продолжает испытывать на себе гонение, несмотря на происходящее примирение. Святой Феодор убеждает их войти в общение с патриархом и епископами и говорит, что в противном случае «мы не одержим победы, но, может быть, излишне стремясь к справедливости, потеряем и то благо, которого достигли прежними трудами». В этом же письме он уверяет своих ревнителей, что они гонимы за правду и что через отношение к ним открывается, кто из архиереев – истинные пастыри, а кто – чуждые епископы. Из этого письма святого Федора видно, что его примирению не помешало гонение со стороны «чуждых епископов», но при этом он относился с пониманием к сдержанности и осторожности тех своих единомышленников, кто не спешил с воссоединением. В письме, убеждающем воссоединиться с патриархом, нет никакого приказа или насилия, но есть много братолюбия и понимания своих братьев.