Текст книги "Ноосферное образование в евразийском пространстве. Том 2. Книга 1"

2.1. Гносеологическими источниками педагогики ноосферного образования служат произведения русских педагогов, которые в своей деятельности руководствовались принципом синтеза, выраженным в парадигме коллективизма, сотрудничества, системности воспитания, взаимной ответственности. Особое внимание в этой связи уделяется педагогическим идеям Н. И. Пирогова и А. С. Макаренко [18, с. 172–183; 377–394].

Педагогика Пирогова понимает человека как существо социальное, что, в свою очередь, выдвигает на первый план проблемы нравственности:

«Итак, словами «ищи быть и будь человеком» – выражается одна главная мысль воспитания: научите детей с ранних лет подчинять материальную сторону жизни нравственной и духовной» [11, с. 171].

Таким образов, синтетическое понятие «человек» в педагогике Пирогова – это личность нравственная, у которой духовные интересы доминируют над материальными. Образовательный процесс Пирогов рассматривает в единстве обучения и воспитания, решающих педагогические задачи в строго определенной последовательности. Прежде всего необходимо добиться «образования в ребенке ясного понимания вещей окружающего мира и преимущественно общественного, т. е. того, в котором ему со временем придется действовать. … Затем последовательным результатом такого понимания должно быть возведение добрых инстинктов детской натуры в сознательное стремление к идеалам правды и добра. И, наконец, … образование нравственных современных убеждений, … твердой и свободной воли, … воспитание тех гражданских и человеческих доблестей, которые составляют лучшее украшение времени и общества» [12, с. 173]. Синтетизм этой дидактической триады, таким образом, обозначает не только единство обучения и воспитания современной образованной и культурной личности, но главным образом – формирование человека социального, творца и носителя «гражданских и общественных доблестей». Воспитание образованного, высоконравственного, духовно богатого и социально активного гражданина – вот цель дидактики Пирогова, созвучная цели ноосферного образования – трансформации «частичного» человека в универсального, духовность которого «становится космо-ноосферной духовностью» [19, с. 58].

Креативный смысл педагогики Н. И. Пирогова выражен в том, что «человеческому духу, всецело и всесторонне развитому, присуща наклонность употреблять и применять им приобретенное без всякой насильственной подготовки. Просвещенному уму не нужны рамы, заказанные по мерке; он сам для себя создает их, убеждаемый бесконечностью и беспредельностью сведения» [13, с. 176]. Философемы «всецелость», «всесторонность», «бесконечность» и «беспредельность» суть выражения имплицитного космизма дидактики Пирогова, несущей в себе прообраз ноосферного образования.

Педагогические идеи А. С. Макаренко можно оценить как творческое развитие в ХХ веке космо-синтетических традиций предшествующей педагогики и, в частности, педагогических взглядов Н. И. Пирогова и К. Д. Ушинского. В этой связи интересна статья Ушинского «Труд в его психическом и воспитательном значении», где труд понимается как «такая свободная и согласная с христианской нравственностью деятельность человека, на которую он решается по безусловной необходимости ее для достижения той или другой истинно человеческой цели в жизни» [24, с. 11]. В понимании Ушинского труд – синтетическая категория, интегрирующая нравственные установки, цели, задачи и содержание человеческой деятельности, ее разновидности (умственную и физическую) и, что для нас особенно важно, возможность обучения труду, развития трудовых навыков. Предпосылкой такого синтеза выступает интерпретация Ушинским человека как «мирового» (космического) существа:

«Всякая школа прежде всего должна показать человеку то, что в нем есть самого драгоценного, заставив его познать себя частицей бессмертного и живым органом мирового духовного развития человечества» [выд. мной – В. Е.], [24, с. 21]. Одновременно здесь он ставит цель образования и воспитания: самоидентификацию человека как «частицы бессмертного» – космоса – и самопознание его в качестве «живого органа» ноосферы – «мирового духовного развития человечества».

Эту философему Ушинского можно назвать гносеологическим предчувствием ноосферы. Но поскольку человек – существо космическое, то и труд как способ его существования приобретает антропокосмический характер, а трудовая деятельность человека суть процесс антропокосмогенеза. Отсюда становится понятным и нравственное наполнение феномена труда: праздность не только безнравственна как мать всех пороков и причина социальных катастроф, но, в первую очередь, как нарушение антропокосмоноосферного универсума, его «креативной онтологии». Праздность, бездействие – вне– и антиноосферны. Ушинский иллюстрирует пагубность эскалации праздности в обществе многочисленными историческими примерами, и в том числе экстраполирует свои выводы на современное ему буржуазное общество Запада:

«Но не показывает ли нам и современное положение западного общества, что увеличение массы богатства не ведет еще за собой увеличения массы счастья? Не видим ли мы … на каждом шагу, что влияние богатства прямо действует разрушительно не только на нравственность, но даже и на счастье общества, если это общество своим нравственным и умственным развитием не приготовлено еще выдержать натиска приливающего богатства?» [выд. авт. – В. Е.], [24, с. 10].

В известном смысле критика Ушинским безнравственности западного буржуазного социума является гносеологическим истоком «онтологической критики капиталократии» в ноосферизме. Таким образом, мы видим, что творческая мысль К. Д. Ушинского, преодолев ограниченность дидактики учебно-воспитательными задачами, достигла планетного и космического масштаба: в образовании он ставит цель создания универсального, нравственного, космического человека.

Педагогические взгляды А. С. Макаренко складываются в парадигме русского педагогического космизма, столь характерного для творчества Пирогова и Ушинского, поэтому вполне естественно, что синтетическое понятие труда полагается им в основу своей методики коммунистического воспитания в трудовом коллективе, где категория труда наполняется этико-психологическим содержанием и выступает как труд-забота. «Основанием русской школы должен сделаться не труд-работа, а труд-забота. Только организация школы как хозяйства сделает ее социалистической» [9, с. 46].

Труд-забота – это труд, возведенный в ранг потребности человека, именно он детерминирует мотивацию его поведения, причем поведения коллективистского, где человек заботится не о результатах индивидуальной деятельности, но об итогах работы коллектива. Педагогика А. С. Макаренко – системна, субстанциирует ее понятие коллектива как «множества элементов с отношениями и связями между ними, образующего определенную целостность» [14, с. 18], поэтому труд-забота в его системной педагогике – это основная интегративная «потребность коллектива, то есть человека, связанного со своим коллективом единой целью движения, единством борьбы, живым и несомненным ощущением своего долга перед обществом» [9, с. 80]. Последовательно доминирующие в педагогике Макаренко принципы системности, монизма и организации, понимание им коллективной трудовой деятельности как деятельности креативной позволяют квалифицировать ее как один из гносеологических источников педагогики ноосферного образования, где этос гносеологизирован через категорию «знание»: «Наше поведение должно быть поведением знающих [выд. мной. – В. Е.] людей, отдающих себе отчет в каждом поступке. Не может быть у нас этики без знания [выд. мной – В. Е.] и умения, без организации» [9, с. 90]. Этический знаниецентризм организованного коллективом и в коллектив социального бытия – вот основной постулат системной педагогики А. С. Макаренко. Онтологизированный этический императив знания через «поведение знающих людей» субстанциирован трудом-заботой индивидов, организованных в коллектив. Такова семантика педагогического синтеза Макаренко, включающего в себя все виды человеческой деятельности, в том числе и образовательную.

2.2. Необходимо отметить важную особенность учения В. И. Вернадского, которая заключается в том, что такие фундаментальные понятия, как «наука», «знание», «интеллект», «научные исследования» здесь онтологизированы: поскольку человек как генератор научного знания и субъект научной деятельности – существо биосферное, космическое, стихийное, то и научная актуализирующая мысль «есть стихийный природный процесс» [2, с. 21]. Следовательно образовательная деятельность, осуществляемая человеком, также является стихийным природным процессом. Такая онтологизация гносеологических категорий и, в частности, самой категории «образование» характерна для ноосферного образования, ибо последнее генетически родственно учению В. И. Вернадского о ноосфере.

2.3. Для гносеологии ноосферного образования органично явление, которое П. Тейяр де Шарден назвал мегасинтезом. Он исходил из того, что в условиях ноосферы человеческая «мысль становится множеством, чтобы завоевать все обитаемое пространство поверх любой другой формы жизни» [23, с. 155]. Синтез объектов живого вещества в множества, организованных в системы, обусловлен тем, что «жизнь может продвигаться вперед лишь большими множествами» с целью умножения «контактов, необходимых для своих пробных нащупываний» и накопления «полиморфного разнообразия своих богатств» [23, с. 155]. В этом смысле человечество, расселившееся по всей Земле не составляет исключения, и глобальная множественность его мышления – закономерная функция планетного множественного человечества.

Тейяр де Шарден, как уже упоминалось выше, гносеологизирует сам процесс эволюции человека, отождествляя его с возрастанием сознания. Однако этим процесс антропокосмогенеза не ограничивается, поскольку «возрастание сознания [влечет за собой] – действие к единению» [23, с. 193]. Следовательно, диалектика ноосферного сознания такова: закон доминирования организованной множественности в биосфере обусловливает возрастание множественности сознания человека одновременно с качественным его совершенствованием. Это последнее вызывает действие людей к объединению. Вот почему организованное единство, сплочение мыслящих индивидов, их коллективизм является законом существования человечества – законом «всеобщего объединения посредством совместных действий» [23, с. 193]. Такая «гигантская психобиологическая операция» и получила у Тейяра де Шардена наименование «мегасинтез» [23, с. 194]. В свою очередь, он обусловлен единством космобиосферного человечества, мышление которого изменяет биосферу. В этой связи – образование есть органическая часть мегасинтеза.

2.4. Указанный гносеологический субстрат обусловил концепцию онтологического творчества в ноосферизме. Присущее материи всеобщее свойство отражения, получившего в ноосферизме, в применении к живому и разумному живому веществу наименование «онтологической рефлексивности» [19, с. 34], трактуется им также в качестве «онтологического творчества как фундаментального свойства бытия природы» («Сверхразума, Бога») [19, с. 34]. Эта пантеистическая онтологизация космоса (принципиально противоположная последовательно материалистическим взглядам В. И. Вернадского) интегрирует «рефлексивность «разумного живого»», подчиняющуюся «законам рефлексосистемогенетики» [19, с. 35], вследствие чего возникает «космогоническая интеллектуализация» как «нарастание проективного начала в Космосе, в Природе, как своеобразного Неприродного начала, отрицающего стихийность» [19, с, 35]. Таков метафизический гносеологизм ноосферной теории управления социоприродной гармонией на основе образовательного общества, и здесь же сформулирован ее основной постулат: «Космогоническая интеллектуализация есть преодоления Стихийности в Космической эволюции, перевод ее на новый структурный уровень» [19, с. 35]. Такой постулат является гносеологическим обоснованием субстанциональности ноосферного образования.

2.5. Закономерным результатом творческого осмысления вернадскианского синтеза в области гносеологии в ноосферизме стал принцип тотальной неклассичности, согласно которому последняя понимается как сверхсинтез онтологии и гносеологии, всех социальных и природных явлений на основе разумного управления ими. «Тотальная Неклассичность … охватывает науку, культуру, образование, экономику, все формы жизни общества, человека, человеческий разум, общественный интеллект, управление» [20, с. 73]. Безусловно, принцип тотальной неклассичности гносеологически восходит к понятию мегасинтеза Тейяра де Шардена, но отличается от него, во-первых, значительно большим масштабом синтеза явлений, а во-вторых – ярко выраженной интенцией социализации.

Таким образом, гносеологическими основаниями ноосферного образования мы можем считать синтез важнейших теоретических положений русского педагогического космизма, фундаментальные постулаты ноосферного учения В. И. Вернадского и П. Тейяра де Шардена в их развитии в гносеологических новациях ноосферизма в контексте онтологического творчества и тотальной неклассичности.

Фундаментальные ценности ноосферного образования обусловлены, с одной стороны, их генезисом в учении о ноосфере, а с другой, – их необходимостью в ценностной системе ноосферизма. Как генетически связанные с вернадскианским дискурсом, ценности ноосферного образования воплощают в себе общий для вернадскианства принцип синтеза, и как аксиологическая семантика ноосферизма, они выражают его социализированную сущность, восходящую к идеям социализма.

3.1. В этой связи необходимо выделить базовые ценности ноосферной аксиологии. Прежде всего, обратимся к работам В. И. Вернадского, где ценностный аспект определен в контексте системного дискурса автора. В качестве необходимой предпосылки «антропогенной геологической эры» Вернадский настаивает на «единстве и равенстве по существу, в принципе всех людей [выд. авт. – В. Е.], всех рас. Биологически это выражается в выявлении в геологическом процессе всех людей как единого целого по отношению к остальному живому населению планеты» [2, с. 33]. Такой биосферный монизм человечества обусловливает понимание единства и равенства людей, во-первых, как закона их бытия в биосфере, а во-вторых, в аксиологической и социальной интерпретации, возводит эти категории в ранг субстанциональных ценностей в ноосферном социуме.

3.2. Именно здесь в понимании единства и равенства людей как объективного закона биосферы, мы видим истоки ноосферного отрицания индивидуализма, обособления, любого явления, разделяющего общество, любого вида узаконенного социального антагонизма и эксплуатации человека человеком, и в первую очередь – отрицание буржуазного строя с его рыночно-конкурентными отношениями. Отсюда становится понятной оптимистическая уверенность В. И. Вернадского в крахе гитлеровского нацизма, поскольку последний «предпринял противоестественный [выд. мной – В. Е.] ход в своих идейных построениях» [6, с. 231].

Весьма конкретно и недвусмысленно по этому поводу и мнение Тейяра де Шардена: «Обособление индивида или обособление группы … порочность этих циничных и грубых теорий … Извращение великой истины … [они] ошибочны и приводят нас к заблуждению … они скрывают или искажают в наших глазах действительные контуры ноосферы и делают биологически [выд. мной – В. Е.] невозможным образование духа Земли» [23, с. 190].

Таким образом, отрицание индивидуализма и социальной несправедливости выступает также базовой ценностью в ноосферной рефлексии общественных процессов. В ноосферизме эта ценность развита до категорического отрицания современного глобалистического империализма, который является виновником Глобальной Экологической Катастрофы [19, с. 21 и др.].

3.3. В социальной интерпретации эти ценности модифицируются в понятие коллективизма, исконно присущего российскому менталитету и укладу социального бытия (в традиционной терминологии русского философского дискурса это понятие интерпретируется как «соборность», «общинность». Оно не тождественно последним, но, безусловно, генетически родственно им). Собственно, на коллективизме, кооперации, настаивают все представители русского педагогического космизма, но наиболее фундаментальную разработку это понятие получило в дидактике А. С. Макаренко (см. выше).[33]33
  Следует отметить также высокий авторитет для аксиологии ноосферизма фундаментального труда Н. К. и Е. И. Рерихов «Живая этика», являющего собой этический синтез концептов общинности, творчества, духовной активности, интегрированных в синтетическом понятии «культуры» как «восхождения духа» [18, с. 344].


[Закрыть] Для ноосферного образования коллективизм – не только базоваяценность, но и этический императив, способ организации образовательного пространства, адекватный антропокосмобиогенному континууму.

3.4. Оценивая все социальные явления с точки зрения их соответствия или несоответствия законам биосферы, пользы или вреда для развития науки, В. И. Вернадский осмысливает с таких позиций сущностные характеристики современных ему форм общественного строя и, несмотря на всю сложность его личного отношения к Советской власти, он все-таки делает объективные выводы в пользу социализма. «Понятие ноосферы, которое вытекает из биогеохимических представлений, – пишет он, находится в полном соответствии [выд. мной – В. Е.] с основной идеей, пронизывающей «научный социализм» … Широкое распространение социалистических идей и охват ими носителей власти, их влияние … создали удобные формы для признания значения научной работы как создания народного богатства» [2, с. 88–89].

С ним солидарен и А. Л. Чижевский, который в своей беседе с В. М. Бехтеревым подчеркнул: «Только это социальное устройство [социализм – В. Е.] в принципе дает возможность неограниченного материального роста и усовершенствования человеческого рода» [18, с. 250].

В ноосферизме социализм трактуется как «ноосферное, экологическое, духовное» общество (см. выше). В этих его характеристиках духовность выражает базовый ценностный аспект социализма и одновременно качественного отличия от его социально-экономического понимания как социума равных людей, где доминирует общественная собственность на средства производства и отсутствует эксплуатация человеческого труда. Духовный социализм как базовая ценность в ноосферизме детерминирован онтологией образовательного общества, где ноосферное образование выступает способом его существования и, собственно говоря, генерирует духовность социума.

3.5. Доктрина ноосферизма придает особо важное значение понятию «Правды», которое трактуется в нем как актуализация известной этико-эстетической триады истины, добра и красоты. «Ноосферная духовность и ноосферная нравственность, – подчеркивает автор этой концепции А. И. Субетто, – раскрывают себя исходя из принципа приоритета Правды» [19, с. 40]. В понимании А. И. Субетто «Онтологическая Правда» – не просто требование верифицированной информации, фактическое отсутствие неверных сведений о чем-либо, но некий онтологический нравственно-эстетический абсолют, антагонистичный другому абсолюту – «Онтологической Лжи». Причем Правда и Ложь вместе с тем и понятия социальные: первое выражает сущность социализма, второе – рыночного капитализма. Такой онтологический дуализм не находит своего обоснования в вернадскианском дискурсе, для которого характерна эпистемическая логика знания [8, с. 1017], обязательно верифицированного эмпирически, но восходит, скорее, к дуализму религиозных мировоззренческих систем, в основе которых полагается «логика убеждения», где мыслящий субъект «отвергает нечто, если только он убежден в противоположном» [8, с. 1018]. Именно такая эпистемическая убежденность характерна для ноосферного понимания правды как синтетической базовой ценности (включающей в себя и правду ноосферного образования, «прорыва» человека «к правде жизни и правде истории» [19, с. 40].

Следует отметить, что мы охарактеризовали здесь не все элементы ноосферной аксиологии, сосредоточив внимание только на базовых ее ценностях. Исследование других аспектов – задача ближайшего будущего.

Генезис праксеоологических идей в ноосферизме и, в частности, в ноосферном образовании связан с русской философией хозяйства.

4.1. Прежде всего – это трактат С. Н. Булгакова «Философия хозяйства», послуживший одновременно темой его докторской диссертации. В речи на докторском диспуте по защите диссертации Булгаков обобщил проблематику и сформулировал основные идеи своей работы, в том числе и ее генеральную синтетическую идею о субъекте и объекте хозяйствования. «По вопросу о субъекте хозяйства, – утверждает Булгаков, – … точка зрения … сводится к признанию всеобщего (трансцендентального) субъекта хозяйствования, носителя хозяйственной функции. Таковым субъектом может быть только человечество как таковое» [выд. мной – В. Е.], [1, с. 303]. Вывод Булгакова в своем содержании соответствует семантике ноосферного понимания человечества как планетарной общности в биосфере Земли.

Далее Булгаков раскрывает космическую сущность человека и определяет «макрокосм» земной природы в качестве объекта его хозяйственной деятельности, восходя в своем теоретизировании и терминологии к монистическому космизму античности: «Человек есть микрокосм, распространяющий свое влияние в макрокосме. Этому микрокосму принадлежит центральная, единящая роль в макрокосме, образующем … объект хозяйственного воздействия. … На этой связи основана возможность постепенного овладения природой в научном познании и хозяйственном воздействии» [1, с. 303]. Такова антропокосмогенетическая семантика «Философии хозяйства» С. Н. Булгакова, и в этом плане мы можем говорить о ней как о философском обосновании праксеологии ноосферизма.

4.2. Созвучны ноосферной праксеологии и философские идеи Ю. М. Осипова, в частности его понимание бытия, его «целостных и обобщающих характеристик, его глобальных свойств, его неотъемлемых качеств, его основополагающих начал» как хозяйствования [18, с. 475], а «эволюциогенез» самого хозяйства, его витальную функцию как «производства жизни» [18, с. 475].

4.3. На основании анализа философских обобщений С. Н. Булгакова и Ю. М. Осипова можно сделать вывод о единстве антропокосмогенеза и созидательной деятельности человека, которая, собственно говоря, является реализацией креативности человеческого сознания в ноосфере. Такая конкретизация вернадскианского дискурса характерна для рефлексии в области ноосферного образования. В этой связи, в качестве объективного условия его эволюции в XXI веке авторы книги «Образовательное общество как форма реализации стратегии развития образования в XXI веке» А. И. Субетто и Г. М. Иманов называют «парадигмальную революцию» [выд. мной – В. Е.] как «формулирование новых научных модулей матазнания, выполняющих функции интеграции (и координации) научного знания» [20, с. 101], доминату «математики качества» [20, с. 102], а также коренные изменения в науке об управлении и в теории информации, где кибернетика, синергетические идеи, доминирование информационного производства будут играть главную роль [20, с. 102–103].

В свою очередь, парадигмальная революция диктует необходимость изменения всей системы высшего образования, однако не в редукционистской парадигме Болонской конвенции, превращающей образовательное пространство в рынок образовательных услуг и тем самым разрушающей систему высшей школы. Стратегия развития университетского образования, напротив, должна исходить из императива усложнения его содержания (ибо усложнение есть сущность процесса развития) путем реализации «принципа дополнения университетского образования и фундаментальной науки» [20, с. 104].

Причем из трех ныне известных типов современной науки (фундаментальных и прикладных исследований, практических разработок) приоритет здесь принадлежит фундаментальным исследованиям, не вписывающимся в стереотипы рыночной экономики, но наращивающим «интеллектуальный потенциал, не подверженный, в отличие от инструментально-прикладных знаний, быстрому моральному старению. Эта сфера общекультурного богатства через какие-то таинственные каналы и сети питает и науку, и производство, и бытовую сферу, служит источником общего вдохновения, высоких норм и тонизирующих образцов» [10, с. 432].

Синтез образования и науки в университетах по принципу дополнения представляет собой парадигмальную альтернативу ноосферного образования догматике рынка образовательных услуг. В этой связи одним из базовых императивов праксеологии ноосферного образования можно назвать требование качества образования как определяющего фактора совершенствования «качества человека – главной цели стратегии развития образования России в XXI веке» [20, с. 138]. Теоретические основы формирования стратегии качества образования в праксеологии ноосферного образования являют собой детально разработанную, всесторонне осмысленную систему взглядов, актуализирующую синтез методологии, проблематики управления, разработок возможных стратегий и «концепции государственной политики качества высшего образования», включающей в себя конкретику целевых программ [20, с. 176–182].

При этом следует отметить, что основы праксеологии ноосферного образования осмыслены в логике восхождения к образовательному обществу, цель которого в парадигме формирования качества человека – создание качественно нового, духовного, ноосферного, универсального человека [19, с. 57–58].

* * *

Сущностные черты философии ноосферного образования свидетельствуют о том, что она представляет собой фундаментально разработанное учение в традициях вернадскианского научного синтеза, в общих своих чертах актуализирующее главные теоретические положения философии русского космизма и евразийства, такие как космический детерминизм эволюции человечества, трансформация челоческого сознания в геологическую силу в условиях ноосферы, самоидентификация российской культуры и цивилизации как особой, «серединной», синтетической культурно-цивилизационной эксистенции и др. В гносеологическом аспекте ноосферное образование унаследовало идеи русского педагогического космизма, в области аксиологии – базовые ценности вернадскианства, тейярдизма, учения «живой этики» Н. К. и Е. И. Рерихов, а также креативные идеи социалистических доктрин. Праксеология ноосферного образования уходит своими корнями в антропокосмогенетические идеи русской философии хозяйства и актуализируется в стратегии государственной политики развития качества образования в России, осмысленной в парадигме диалектического восхождения к образовательному обществу.

Философия ноосферного образования обладает существенными чертами: во-первых – это учение, открытое к сотрудничеству, кооперации, синтезу с креативными направлениями в науке и социальной практике; во-вторых, оно не замкнуто в традиционализме вернадскианства, евразийской философии или русской философии хозяйства. Философия ноосферного образования творчески осмысливает и адаптирует теоретические идеи прошлого, но идет далее их, развивая собственные сложные, жизнеспособные концепции, которые составляют монистическое учение, устремленное к ноосферному обществу будущего.