Текст книги "Глобализация и девиантность"

Из приведенных примеров видно, что процесс глобализации далеко не однозначен и очевиден. Неоднозначен потому, что вместе с процессом глобализации идет процесс локализации, и чем интенсивнее глобализация, тем радикальнее локализация. А не очевиден потому, что для объяснения происходящих процессов приходится использовать термины «унификация», «интеграция» и другие, которые имеют довольно четкое содержание в отличие от размытой «глобализации».

В рамках организованной преступности можно назвать такие виды деятельности, как наркобизнес, нелегальная торговля оружием и вооружением, незаконная миграция и торговля людьми, сексиндустрия (включая порнобизнес), оборот краденых автомобилей, несанкционированная торговля культурными ценностями, флорой и фауной, радиоактивными металлами, человеческими органами и др. И, наконец, такой цементирующий фактор, как отмывание денег, т. е. легализация преступных доходов. Во всех перечисленных отраслях преступной экономики заняты миллионы людей в разных частях земного шара и, казалось бы, объединенных содержанием своей деятельности в единую систему транснациональной, международной, глобальной организованной преступности. Но если пойти в обратном направлении и раздробить эту систему сначала на «отраслевые» составляющие, затем по географическому признаку, национальному, этническому, культурному, и, наконец, субкультурному, то единство «системы» оказывается сомнительным. Более того, как это было показано выше, по целому ряду признаков можно предполагать тягу к локализации. Дело в том, что преступникам, действующим на локальной территории, крайне важно сохранять суверенитет для того, чтобы не потерять сам бизнес. В целом ряде случаев оказывается, что уникальным правом заниматься тем или иным преступным бизнесом обладают только местные (часто этнические) преступные организации. Даже будучи включены в некий интернациональный технологический процесс (технологическую цепочку), они остаются составляющей, имеющей значительную самостоятельность. Выпадение такого звена из цепочки не всегда влечет за собой просто замену. Часто происходит реформирование всего процесса или же поиск и создание новой цепочки. В качестве примера можно привести ситуацию с кражами автомобилей. В Западной Европе совершается угон (по договоренности с владельцем или без таковой), далее автомобиль через «отстойники» и «предпродажную подготовку» (перекраска, перебивка номеров и т. п.) в «транзитных» странах попадает на территорию России, где розыск краденых транспортных средств крайне затруднен по разным причинам. Если бы Россия стала более активным участником глобализационных процессов, происходящих в Европе, большая часть участников этой технологической цепочки оказалась бы под угрозой уничтожения. Заметим, что это невыгодно преступникам ни в России, ни в Европе, ни в «транзитных» странах.

Упоминавшаяся выше миграция – также процесс неоднозначный. С одной стороны, понятно, что механизмы глобализации облегчают и провоцируют миграционные потоки. Однако, с точки зрения организованной преступности, необходимо сохранять достаточно высокую степень стихийности этих потоков для облегчения преступной деятельности. «Чрезвычайно высока латентность как миграционных процессов в целом, так и преступности мигрантов и организованной преступности. Высокая степень латентности участия иностранных граждан в организованной преступной деятельности на территории Российской Федерации связана не только с латентностью организованной преступности, но и в значительной степени с тем, что не существует должной системы учета и регистрации въезда-выезда и пребывания в стране. Это относится как к внешней (пересечение границ России иностранными и российскими гражданами и лицами без гражданства), так и внутренней миграции (перемещение в пределах территории РФ)»[125]125
  Организованная преступность, миграция, политика. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2002. С. 33.


[Закрыть]. Расширение миграционных потоков способствует возникновению преступных групп и организаций, которые имеют защитные барьеры от правоохранительных и правоприменительных органов – обычаи, специфику уклада жизни, который преступники всячески стремятся сохранить и поддержать. Кроме того, они имеют часто существенный, а то и непреодолимый «заслон» в виде родного языка. Не секрет, что языки населения бывших союзных республик очень мало изучаются. А преступники в условиях «глобализации» и не заинтересованы в распространении таких знаний в среде местного населения. Значит, ущербное законодательство, слабое обеспечение правоприменения, техническое несовершенство соответствующих служб, происходит ли это по головотяпству или по злому умыслу вследствие материальной заинтересованности (коррупции), способствует развитию организованной преступности.

Глава 5
Терроризм

Одна из сложнейших глобальных проблем современности – международный терроризм. Сентябрьская, 2001 г., трагедия Нью-Йорка и Вашингтона – только одно из крупномасштабных тому подтверждений. Кратко остановимся на некоторых принципиальных вопросах.

Терроризм (лат. terror – страх, ужас) является одной из серьезнейших современных социальных проблем, потенциально или актуально затрагивающих каждого жителя планеты. Между тем, как это часто бывает, чем серьезнее, актуальнее и «очевиднее» проблема, тем большим количеством мифов и недоразумений она окружена.

Нет единого понимания терроризма и в общественных науках. Вот лишь некоторые из имеющихся определений (всего их насчитывается свыше ста[126]126
  Cassesse A. Terrorism, Politics and Law. Cambridge: Polity Press, 1989. Р. 3.


[Закрыть]):

• «систематическое устрашение, провоцирование, дестабилизация общества насилием»[127]127
  Чаликова В. Терроризм // 50/50 Опыт словаря нового мышления. М.: Прогресс, 1989. С. 309.


[Закрыть];

• «форма угрозы насилием или применения насилия по политическим мотивам»[128]128
  Das neue taschen Lexikon. Bertelsmann Lexikon Verlag, 1992. Band 16. S. 59–60.


[Закрыть];

• «применение насилия или угрозы насилия против лиц или вещей ради достижения политических целей»[129]129
  Шнайдер Г. Й. Криминология. М.: Прогресс-Универс, 1994. С. 439.


[Закрыть];

• «насильственные действия или угроза их применения со стороны субъектов политики и преследование ими политических целей»[130]130
  Кабанов П. А. Политическая преступность: сущность, причины, предупреждение. Нижнекамск, 2000. С. 40.


[Закрыть];

• «систематическое использование убийств, телесных повреждений и разрушений или угроз перечисленных действий для достижения политических целей»[131]131
  Laquer W. Terrorism. London: Weidenfeld and Nicolson, 1977. P. 79.


[Закрыть];

• «метод политической борьбы, который состоит в систематическом применении ничем не ограниченного, не связанного с военными действиями физического принуждения, имеющего целью достижение определенных результатов путем устрашения политических противников»[132]132
  Дмитриев А. В., Залысин И. Ю. Насилие: Социо-политический анализ. М.: РОССПЭН, 2000. С. 53.


[Закрыть].

Из приведенных и других многочисленных определений вырисовываются прежде всего два основных признака терроризма:

– применение или угроза применения насилия;

– его политическая мотивация.

Но есть, очевидно, еще один существенный признак терроризма как социального явления, а не индивидуального акта политического убийства: неопределенный круг непосредственных объектов теракта, применение насилия в отношении неопределенного круга лиц (ни в чем не повинных людей) ради достижения отдаленного объекта – удовлетворения политического (экономического, социального) требования. Ибо «о терроризме можно говорить лишь тогда, когда смыслом поступка является устрашение, наведение ужаса. Это основная черта терроризма, его специифика»[133]133
  Антонян Ю. М. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. М.: Щит-М, 1998. С. 8.


[Закрыть].

На сложность и субъективизм определения терроризма обратил внимание еще Laqueur: «один – террорист, другой – борец за сво боду»[134]134
  Laqueur W. The Age of Terrorism. Toronto: Little, Brown &Co, 1987. P. 302.


[Закрыть]. Эта тема подробно рассматривается в статье сотрудника Международного полицейского института по контртерроризму B. Ganor[135]135
  Ganor B. Defining Terrorism: Is one Man’s Terrorist another Man’s Freedom Fighter? // Police Practice & Research. An International Journal. 2002. Vol. 3. N 4. P. 287–304.


[Закрыть]. Как различить терроризм и партизанскую войну, терроризм и революционное насилие, терроризм и борьбу за национальное освобождение? Слишком многое зависит от позиции субъекта оценки тех или иных насильственных действий по политическим мотивам. Вместе с тем Ganor пытается провести различия между анализируемыми феноменами. В приводимых и обосновываемых им схемах вначале отграничиваются объявленная война – между государствами и необъявленная война – между организациями и государством. Последняя включает, прежде всего, терроризм и партизанскую войну. Кроме того, к необъявленной войне могут относиться деятельность анархистов, борцов за свободу, революционеров, а также действия ad hoc (по конкретному случаю). Важнейшее различие между терроризмом и партизанской войной состоит в том, что партизанская война ведется против вооруженных сил, военных и техники, тогда как терроризм направлен против мирного населения, «некомбатантов» (noncombatant) при сохранении политической мотивации насильственных действий. Это различение представляется весьма существенным и позволяющим конкретизировать некоторые наши оценки. Другое дело, что и предлагаемое различие несколько условно (мирное население может также оказаться жертвой партизанских действий, как, впрочем, и «точечных ударов»…). Во всяком случае, Ganor называет три важнейших элемента терроризма: (1) применение или угроза применения насилия; (2) политические цели (мотивы) деятельности; (3) реальными целями оказывается мирное население, граждане[136]136
  Ganor. B. Op. cit. P. 294–295. См. также: Дикаев С. У. Терроризм и преступления террористического характера (опыт системного анализа). СПб Ун-т МВД РФ, 2004.


[Закрыть].

Обычно различают террор и терроризм:

– террор со стороны правящих властных структур (или «насилие сильных над слабыми», присущее, в частности, тоталитарным режимам);

– терроризм как насилие и устрашение «слабыми сильных», «оружие слабых, жертв “государственного террора[137]137
  Чаликова В. Указ. соч., 1989. С. 310; Ферро М. Терроризм // 50/50 Опыт словаря нового мышления. М.: Прогресс, 1989. С. 314.


[Закрыть].

Иначе говоря: «Террор является насилием и устрашением, используемым объективно более сильным в отношении более слабых; терроризм – это насилие и устрашение, используемое более слабым в отношении более сильного[138]138
  Бернгард А. Стратегия терроризма. Варшава, 1978. С. 23.


[Закрыть].

Террористические организации и отдельные террористы-одиночки представляют – осознанно или нет – интересы массы exclusive («исключенных») в современном мире. Поляризация на очень богатое и властное меньшинство «включенных» (inclusive) и очень бедное и бесправное большинство «исключенных» (при относительном размывании «среднего класса» – гаранта устойчивости социальных систем) приводит в условиях глобализации экономики, политики, информационных процессов к опасному для всего человечества разделению на inclusive/exclusive страны и inclusive/exclusive в каждой стране. Думается, что этот глобальный процесс и его последствия недостаточно осознаются правящими элитами современного мира. Примеры тому – агрессия США против Ирака (сколь бы «плохим» ни был Саддам Хусейн) и действия России в Чечне (какими бы «плохими» ни были «боевики»). Террор вызывает терроризм. Или, как писал петербургский экономист Д. Травин в газете «Дело»: «Не мочите, да не мочимы будете!». И не столь важно, кто «первым начал»: за политические игры человечеству приходится расплачиваться горами трупов.

Да, современный терроризм нередко носит международный характер, но недопустимо пренебрегать правами и интересами граждан своего государства под лозунгом «борьбы» с «международным терроризмом».

Права человека первичны и неотъемлемы (ст. ст. 1, 2, 3 Всеобщей декларации прав человека, 1948 г.). Нарушение прав человека рождает ответную насильственную реакцию, в частности – терроризм. Требования ограничить права человека ради «борьбы с терроризмом» абсурдны. Во-первых, тем самым создается идеологиче ская база оправдания терроризма (как ответа на террор властных структур). Во-вторых, повышается риск граждан стать жертвой нарушения прав человека (что и наблюдается в России; мы все в большей степени заложники власти, нежели террористов).

Права человека и криминальные риски, включая терроризм, находятся в обратной, а не прямой, зависимости: чем надежнее защита прав человека, тем ниже вероятность криминальных рисков.

Хотя история политических репрессий (террора) и террористических актов в виде политических убийств уходит в глубь веков, однако большинство исследователей отмечают существенные отличия современного терроризма и как «неотъемлемой части государственного террора – одной из форм государственной политики»[139]139
  Ферро М. Указ. соч., 1998. С. 313


[Закрыть], и как систематического устрашения общества насилием: массовый характер (вплоть до геноцида со стороны властных структур[140]140
  Kressel N. Mass Hate: The Global Rise of Genocide and Terror. Plenum Press, 1996.


[Закрыть]), все возрастающее количество террористических актов и их жертв, глобализация (интернационализация) терроризма.

Многочисленны проявления и методы терроризма: захват транспортных средств и заложников; уничтожение транспортных коммуникаций; взрывы, поджоги; военные действия, включая партизанские; отравление источников питания и водоснабжения; применение отравляющих веществ; угрозы применения этих и иных мер и др.

Неопределенность, размытость, многоликость терроризма объясняет многочисленность его классификаций по разным основаниям.

Терроризм, приводя к бесчисленным жертвам и принося неисчислимые страдания, бесспорно является преступной деятельностью (преступлением) и заслуживает самой суровой оценки. Но социально-политическая сущность терроризма и желание противодействовать ему требуют более широкого подхода, нежели чисто юридический. Да, террористам нет оправдания с общечеловеческой, принятой мировым сообществом и международными организациями точки зрения. Но ведь терроризм преступление «особого рода». С точки зрения террористов, организаций и движений, прибегающих к террористическим методам, их требования, отстаиваемые идеи – «справедливы», имеют не меньшую ценность, чем те, против которых они выступают. Поэтому борьба с терроризмом, носящим политический (этнический, идеологический, религиозный) характер – малоэффективна (хотя и необходима). Об этом свидетельствуют печальный опыт Ольстера в Ирландии, затяжной, кровавый характер «борьбы» с баскскими сепаратистами в Испании, алжирскими террористами во Франции, с албанскими – в Сербии, с чеченскими – в России…

Мировое сообщество в целом и каждое государство в отдельности должны предпринимать прежде всего политические (экономические, социальные) усилия по предотвращению условий для терроризма, по ненасильственному разрешению социальных, межэтнических, межконфессиональных конфликтов. Разумеется, провозгласить принцип ненасильственного, упреждающего терроризм решения назревших проблем и конфликтов легче, чем его реализовать. Но не существует «простых решений» сложных социальных проблем. Точнее говоря, так называемые «простые решения» (типа «ликвидировать», «подавить», «уничтожить») либо неосуществимы, либо приводят к еще большему осложнению ситуации. Можно (и нужно) «бороться» с отдельными исполнителями терактов – угонщиками самолетов, киллерами, лицами, закладывающими взрывные устройства и т. п., но нельзя уголовно-правовыми, карательными мерами устранить причины, источники терроризма как метода «решения» социальных (этнических, религиозных, политических, идеологических) конфликтов. Очевидно, не случайно в послевоенном мире террористические организации и движения возникали, прежде всего, в постфашистских, посттоталитарных, посткоммунистических странах – в Италии («Красные бригады»), Германии («Красная армия», неонацисты), Японии (Японская революционная красная армия), Испании, Югославии, России, а также в странах с тоталитарным режимом (Латинская Америка, Ближний и Средний Восток), где отсутствовал опыт демократического, политического решения социальных конфликтов и проблем. Из 79 известных к 1990 г. террористических организаций 37 принадлежали по своей идеологии к марксистским, ленинским, троцкистским, маоистским, 9 представляли различные направления пан-арабского и исламского фундаментализма, 7 – служили примером удивительной смеси пан-арабизма и марксизма, 4 – относились к правоэкстремистским и неофашистским[141]141
  Long D. The Anatomy of Terrorism. The Free Press, 1990.


[Закрыть]. Разумеется, это соотношение претерпело существенные изменения к сегодняшнему дню. Количество известных террористических организаций увеличилось, доля «левых» сократилась за счет увеличения «правых» и исламских.

Сосредоточившись, по понятным причинам, на проблеме международного терроризма, наука и политика не должны забывать уроков террора, в значительной степени провоцирующего и террористические выпады. Террор гитлеровской Германии явился предметом научного изучения, политических и правовых выводов[142]142
  См., например: Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. М.: Государственное изд-во юридической литературы. В 7 томах. 1957–1961.


[Закрыть]. Сталинский террор остался безнаказанным, и последствия его проявляются до сих пор[143]143
  Иванова Г. М. ГУЛАГ в системе тоталитарного государства. М., 1997; Конквест Р. Большой террор. Рига: Ракстниекс, 1991; Кудрявцев В. Н., Трусов А. И. Политическая юстиция в СССР. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002; Черная книга коммунизма. М., 1999.


[Закрыть].

Не существует универсальных рецептов предупреждения терроризма и разрешения сложных проблем, лежащих в его основе. Некоторые общие подходы предлагаются в конфликтологической, политологической литературе[144]144
  Дмитриев А. В. Конфликтология. М.: 2000. С. 221–277; Дмитриев А. В., Залысин И. Ю. Указ. соч. С. 242–296.


[Закрыть].

Важно понять:

• мир без насилия в обозримом будущем невозможен;

• основная антитеррористическая задача – максимально сокращать масштабы терроризма (как насилия «слабых» по отношению к «сильным»);

• основной путь такого сокращения – предупреждение или урегулирование социальных проблем и конфликтов нена сильственными, нерепрессивными, политическими методами. «Абсолютно ненасильственный мир – это нереальная перспектива. Более реальной выглядит задача сократить масштабы политического насилия, попытаться свести его к минимуму. Об этом свидетельствует политическая жизнь развитых демократических государств, где насилие чаще всего второстепенное средство власти[145]145
  Дмитриев А. В., Залысин И. Ю. Указ. соч. С. 296.


[Закрыть].

Глава 6
Торговля людьми

Жизнь является высшей, абсолютной ценностью. Причем – любая жизнь, в том числе животных, перед которыми столь виновато человечество. Не случайно свой знаменитый девиз «Veneratio vitae» («благоговение перед жизнью») Альберт Швейцер распространял на все живое. Но абсолютную ценность представляет и Свобода. Только Свободный Человек в состоянии возможно более полно реализовать свои способности, дарования, талант, «осуществить себя». Жизнь неразрывно связана со Свободой. Вот почему первые же положения Всеобщей декларации прав человека (1948 г.) гласят: «Все люди рождаются свободными и равными в своих достоинствах и правах» (ст. 1 Декларации); «Каждый человек должен обладать всеми правами и свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия» (ст. 2); «Каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность» (ст. 3).

К сожалению, современный мир полон рисков для человеческой жизни и свободы (не говоря уже о животных). Неудивительно, что У. Бек рассматривает современное общество как «общество риска»[146]146
  Бек У. Общество риска. М., 2000.


[Закрыть]. И проблема безопасности человека и его свободы является одной из острейших[147]147
  О криминальных рисках в России см., например: Гилинский Я. И. Криминальные риски в России // Российский криминологический взгляд. 2005. № 2. С. 51–58.


[Закрыть].

Торговля людьми («Human trafficking») – мировая проблема. Понятие «торговля людьми», согласно «Протоколу о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее» Генеральной Ассамблее ООН (ноябрь 2000 г.), включает три элемента: (1) вербовка, перевозка, передача, укрывательство или получение людей; (2) использование неподобающих средств (принуждение, похищение, мошенничество или обман); (3) цели эксплуатации (сексуальная эксплуатация, принудительный труд, услужение или рабство)[148]148
  Подробнее см.: Кангаспунта К. Отображение ситуации, касающейся торговли людьми: предварительные выводы анализа базы данных о торговле людьми // Форум по проблемам преступности и общества. 2003. Т. 1, № 1–2, С. 91–113.


[Закрыть]. Обычно различают следующие виды торговли людьми: торговля женщинами («белые рабыни»), детьми (для проституции, порнографии, нелегального усыновления), рабство, продажа органов. Особой разновидностью является контрабанда мигрантов.

Торговля людьми тесно связана с организованной преступностью, является разновидностью ее деятельности. Часто торговля людьми носит международный, транснациональный характер (хотя, конечно, возможна и торговля в рамках одного государства – «белое рабство», сексуальная эксплуатация детей и др.).

Сведения об этом виде криминального бизнеса мало доступны. Данные официальной статистики чрезвычайно скупы и не отражают реальных масштабов бедствия. Лишь в некоторых странах ведется более или менее подробный учет деяний, связанных с торговлей людьми (Германия[149]149
  Lagebild Menschenhandel. Wiesbaden: Bundeskriminalamt, 1999, 2000, 2001.


[Закрыть], Нидерланды[150]150
  Trafficking in Human Beings: First Report of the Duth National Rapporteur. The Hague: Bureau NRH, 2002.


[Закрыть], Швеция[151]151
  Trafficking in Women: Situation Report. N1–5. Stockholm: National Criminal Investigation Department, 1998–2002.


[Закрыть]). Между тем некоторые сравнительные данные, собранные «по крохам», опубликованы в статье Кристины Кангаспунты.

Так, среди стран происхождения, транзита или назначения в мировых отчетах первые места занимают (в порядке убывания): Рос сия, Украина, Нигерия[152]152
  Кангаспунта К. Отображение ситуации… С. 100.


[Закрыть]. Среди регионов на первом месте по «экспорту» людей находится Азия, на втором – страны СНГ, на третьем – Африка, на последнем (шестом) – «развитые страны». Зато среди стран назначения на первом месте – «развитые страны». Что касается жертв торговли людьми («продаваемых»), то первые места (в порядке убывания) занимают Украина, Россия, Нигерия, Албания, Румыния, Молдова[153]153
  Там же. С. 105.


[Закрыть]. Среди жертв сексуальной эксплуатации большинство женщин, второе место занимают дети, мужчин – незначительное число. Жертвами принудительного труда являются прежде всего дети, на втором месте – женщины, на третьем – мужчины. Гораздо меньше данных о правонарушителях (повторим: этот вид криминального бизнеса наиболее латентен). Однако и по этому показателю Россия занимает первое место, второе и третье делят Нигерия и Украина. Итак, по ряду показателей Россия наряду с Украиной и Нигерией входят в тройку стран максимального риска порабощения.

Изложенная ситуация неудивительна, поскольку основной объект торговцев людьми – «исключенные», лица, лишенные достатка, безработные, бездомные, сироты, малообеспеченные и наименее защищенные слои населения. Между тем в России по официальным данным около трети населения находятся за чертой бедности. По данным Доклада о мировом развитии 2005 г. Всемирного банка, 39,1 % населения России находятся за международной чертой бедности[154]154
  Доклад о мировом развитии 2005: Как сделать инвестиционный климат благоприятным для всех. Всемирный банк. М.: Весь мир, 2005. С. 261.


[Закрыть]. По мнению социолога профессора Ф. Бородкина, свыше 50 % населения – «исключенные» из активной экономической, социальной, политической жизни[155]155
  Бородкин Ф. Социальные эксклюзии // Социологический журнал. 2000. № 3–4. С. 5–17.


[Закрыть]. Но ведь помимо нищих, находящихся ниже черты бедности, есть масса бедных, также практически «исключенных» и готовых к «продаже»… Только в Иркутской области в 2000 г. были полностью безработными 65,2 % мужчин и 52,3% женщин, а у 60 % населения уровень доходов был ниже прожиточного минимума[156]156
  Репецкая А. Л. Криминальная эксплуатация людей в Восточной Сибири // Организованная преступность, терроризм и коррупция Криминологический альманах. 2003. № 3. С. 31.


[Закрыть].

Различные виды торговли людьми «ставят под сомнение возможность демократии в странах, где половина населения может рассматриваться как потенциальный товар, который может быть куплен, продан и порабощен[157]157
  Репецкая А. Л. Транснациональная организованная преступность: характеристика, причины, стратегии контроля. Иркутск: ИГЭА, 2001. С. 81.


[Закрыть].

Остановимся кратко на некоторых видах human trafficking.