Текст книги "Глобализация и девиантность"

Торговля женщинами

«Белые рабыни» – преобладающий «товар» на рынке людей. Объем мировой торговли женщинами с целью сексуальной эксплуатации оценивается от 7 до 12 млрд долларов в год, ежегодно принуждаются к работе в сексиндустрии до 2 млн женщин и детей[158]158
  Там же. С. 77.


[Закрыть].

Называют четыре «волны» импорта «белых рабынь»: первая – из Таиланда и Филиппин, вторая – из Доминиканской Республики и Колумбии, третья – из Ганы и Нигера. Четвертая волна женщин охватила страны бывшего СССР, прежде всего Россию, Украину, Белоруссию, а также Латвию. В мировой сексиндустрии отмечается спрос на славянских женщин. В частности, для бизнесменов Японии, Китая, Таиланда они считаются «символом престижа[159]159
  Стоекер С. Организованная преступность как фактор роста числа случаев торговли людьми // Организованная преступность и коррупция. Альманах. 2000. № 1. С. 57–66.


[Закрыть]. Много женщин из России и стран СНГ занимаются проституцией в странах Западной Европы (нам приходилось встречать наших соотечественниц на Репербане Гамбурга, в «квартале красных фонарей» Амстердама, в портовых кварталах Антверпена) и США. Свыше 10 000 женщин были вывезены транснациональными преступными организациями из России и Украины в Израиль для занятия в сфере сексиндустрии, оборот которой вырос до 450 миллионов долларов в год[160]160
  Репецкая А. Л. Транснациональная организованная преступность… С. 79.


[Закрыть]. В докладе профессора Хана на конференции в Киото (10–11 декабря 2004 г.) говорилось о динамике миграции женщин в Корею. Если до 1993 г. абсолютно преобладали жительницы Филиппин, то с 1994 г. начался «заезд» женщин из России, а с 1996 г. – и из Узбекистана. К 2000 г. число мигранток из Филиппин и России сравнялось, а с 2001 г. большинство составили последние. Так, в 2002 г. количество приезжих женщин из Филиппин достигло 1664, из России – 2290, из Узбекистана – 496, на все другие страны пришлось 835 женщин.

Поскольку условия труда в сфере сексуальных услуг рабские, некоторые женщины, спасая себя, по договоренности с «хозяевами» возвращаются на родину для вербовки новых жертв. Это приобрело название «вторая волна». При этом вербовщица получает за каждую завербованную женщину от 200 до 5000 долларов. Перевозка завербованных женщин из страны-экспортера в страну-импортер производится как легально (туризм, на работу, к родственникам), так и нелегально.

Активно функционирует рынок «живого товара» – незаконная миграция, экспорт проституток.

Российские проститутки экспортируются в страны Западной Европы, в США, Канаду, страны Латинской Америки, а также в Китай. Им посвящены публикации от академических изданий до массовых иллюстрированных журналов[161]161
  См., например: From Russia with sex // New York, 1998. August, 10.


[Закрыть].

Торговля детьми

Это одна из самых страшных разновидностей human trafficking. Дети используются для секс-бизнеса, порнографии, нелегального усыновления (последнее – не худший вариант).

Социальной базой торговли детьми в России служат более чем два миллиона бездомных и сирот, дети алкоголиков, а также те из детей, которые добывают деньги для «сладкой жизни».

Сотрудники Центра девиантологии СИ РАН исследовали сексуальную эксплуатацию детей в Северо-Западном регионе (Санкт-Петербург, Выборг, Петрозаводск и др.)[162]162
  Gurvich I., Rusakova M., Pyshkina T., Yakovleva A. The Commercial Sexual Exploitation of Children in St. Petersburg and Northwest Russia. Save the Children. Sweden: Stockholm, 2002.


[Закрыть]. Большинство клиентов детской проституции – «новые русские», городские «авторитеты» и иностранные гости, преимущественно из Финляндии, а также из Швеции, Германии и Великобритании. Оральный секс с детьми стоил (на момент исследования – 2000–2001 гг.) 100–150 руб., половое сношение – 200–250 руб., ночь с клиентом – от 500–600 до 1000 руб. Мальчики ценятся дороже – 3–7 тыс. руб. Но если родители детей – алкоголики, то они продавали детей за бутылку водки…

Детская порнография – очень скрытый и весьма доходный бизнес. Уличные дети охотно отвечают на предложение вербовщиков «заработать хорошие деньги». К изготовлению гомосексуального порнографического материала привлекаются и кадеты военных училищ города[163]163
  Ibid. Р. 27.


[Закрыть].

Принудительный труд или рабство

Удивительно, но принудительный труд, рабство оказались распространенными в XX–XXI вв. Жертвами этого вида торговли людьми становятся мужчины, женщины, дети.

В современной России рабский труд был распространен в Кавказском регионе, но в печать проникали сведения и о рабстве в центральных регионах Европейской части страны. О таком «рабовладельце» в Ленинградской области говорится в одном из очерков А. Константинова[164]164
  Константинов А., Дикселиус М. Бандитская Россия. СПб.: Библиополис, 1997. С. 251–258.


[Закрыть].

В настоящее время рабский труд широко распространен в России за счет легальных и – в основном – нелегальных мигрантов из стран СНГ, особенно Таджикистана, Узбекистана, Казахстана, Мол довы, а также из Китая, Вьетнама, Афганистана, Северной Кореи, отчасти – из африканских и латиноамериканских стран. Условия труда и жизни рабов XXI века ужасны. Нередко их жизнь кончается самоубийством[165]165
  Репецкая А. Л. Криминальная эксплуатация… С. 34.


[Закрыть].

Торговля внутренними органами

Это одна из наиболее скрытых и быстро развивающихся отраслей криминального бизнеса. Существует международный черный рынок «изделий» для трансплантации сердца, почек и других органов человека.

Мировые и национальные проблемы предупреждения и сокращения торговли людьми чрезвычайно сложны.

Во-первых, этот вид криминальной деятельности один из наиболее скрытых, латентных. Достаточно отметить, что при значительной распространенности торговли людьми в России были зарегистрированы в 2001–2004 гг.: принуждение к изъятию органов или тканей для трансплантации (ст. 120 УК РФ) – 0 преступлений; торговля людьми (ст. 127 УК) – 0–17 преступлений; использование рабского труда (ст. 127 УК) – 0–8 преступлений; торговля несовершеннолетними (ст. 152 УК) – соответственно по годам 16, 10, 21, 0 преступлений; незаконное усыновление (ст. 154 УК) – соответственно 2, 3, 0, 1 преступлений[166]166
  Организованная преступность, терроризм, коррупция в их проявлениях и борьба с ними / Ред. А. И. Долгова. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2005. С. 303–306.


[Закрыть].

Во-вторых, все формы торговли людьми – порождение экономических, социальных, политических процессов в условиях глобализации. Социально-экономическое неравенство различных стран и социальных групп – основной фактор human trafficking, также как иных девиаций – преступности, нарко– и алкопотребления, проституции и др. Ясно, что неимущие, «исключенные» нуждаются в средствах для выживания, другая часть населения – в деньгах для «лучшей жизни» («сладкой жизни»). Криминал пользуется этим, «обеспечивая» тех и других (и прежде всего – себя) такими средствами.

В-третьих, торговля людьми в эпоху глобализации относительно новая проблема. Привычные методы выявления, регистрации, профилактики, противодействия социальному «злу» в данном случае не срабатывают. Тем более важны национальные и межгосударственные (кросс-культуральные) исследования торговли людьми и выработка методов и средств противодействия этому.

Глава 7
Пьянство и алкоголизм

На рубеже ХХ и ХXI вв. одним из главных факторов, все больше определяющих мировые политические и экономические процессы, в том числе и в сфере потребления алкоголя, становится глобализация. Традиционно уровень алкоголизации внутри отдельных стран всегда ограничивался территориальной замкнутостью и торговыми барьерами. Считалось, что главные проблемы, связанные с употреблением алкоголя, находятся внутри границ отдельных стран. Ускоренные темпы экономической и культурной глобализации делают такие представления устаревшими.

В течение последних двух веков употребление алкоголя, за исключением лишь некоторых периодов, неуклонно возрастало. Невысокий уровень фиксируется в странах Латинской Америки (согласно официальной статистике), Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока (табл. 1). Наиболее высоких значений этот показатель достигает в Европейском и Северо-Американском регионах, которым по преимуществу и посвящено дальнейшее изложение.

Несмотря на общий тренд нарастания остроты процессов алкоголизации, их динамика носит характер волнообразных колебаний. С середины XIX в. насчитывается три «волны» роста алкопотребления, продолжительность которых составляет 50–70 лет. Первая из них пришлась на середину XIX в., вторая «волна» началась в конце XIX в. и продолжалась до 1920–30-х гг. Последняя из «волн» имела место в послевоенный период и закончилась в конце 1970-х гг. С начала 80-х гг. ХХ в. потребление, в особенности вина, в меньшей степени – пива, несколько сократилось. Так, сегодня в среднем в европейских странах выпивается крепких спиртных напитков 2,2 литра на человека в год, пива – 71,6 л, вина – 25,9 л.[167]167
  Rehn N., Room R., Edwards G. Alcohol in the European Region – Consumption, harm and policy. Copenhagen. WHO Regional Office for Europe. 2001.


[Закрыть]

Для характеристики ситуации алкоголизации, кроме уровня потребления, большое значение имеют паттерны (модели) употребления, которые отражают сформировавшиеся в течение веков культурные традиции, связанные со спиртными напитками.

Таблица 1. Уровень потребления алкогольных напитков[168]168
  Приводится по: World Drink Trends. Henley on Thames. WARC 2000.


[Закрыть] А. Зарегистрированное потребление на душу населения по регионам мира, в л абсолютного алкоголя, 1999 г.

Б. Уровень зарегистрированного потребления на душу населения по странам мира, л. абс. алк., 1999 г.[169]169
  * – информация не надежная, ** – информация достаточно надежная, *** – информация высоко надежная.


[Закрыть]

Страны европейского региона делятся в зависимости от преобладающего паттерна потребления спиртных напитков на несколько категорий. Так, принято выделять страны юга Европы, для которых со времен Римской империи характерно практически ежедневное потребление вина всеми членами общества. Вино зачастую разбавляется водой, процесс алкоголизации интегрирован в повседневную жизнь, публичная демонстрация признаков опьянения является социально не одобряемой формой поведения. Восточноевропейские и, до недавнего времени, страны Северной Европы называют спиртопьющими, так как население этих стран отдает предпочтение потреблению преимущественно крепких спиртных напитков. Алкоголизация носит нерегулярный, но интенсивный характер, периоды воздержания чередуются с периодами обильной выпивки до степени тяжелой интоксикации. Для центральноевропейских стран характерно преимущественное потребление пива.

Еще в середине ХХ в. вышеизложенная классификация стран в зависимости от паттернов употребления позволяла объяснить как динамику уровня алкоголизации, так и, как следствие, логику антиалкогольных мероприятий государств. Наивысший уровень потребления алкоголя демонстрировали страны Южной Европы: Франция, Португалия, Италия, Испания. Причем в этих странах преобладал самоконтроль алкопотребления или контроль со стороны общества, государство не предпринимало никаких попыток воздействовать на уровень алкопотребления, а наоборот, поддерживало производителей алкоголя. Наименьшие показатели алкопотребления были характерны для стран Северной Европы: Исландии, Норвегии, Финляндии, Швеции, проводивших жесткую государственную ограничительную политику, направленную на уменьшение алкопотребления. Центральноевропейские страны, такие как Германия, Австрия, Нидерланды и др., занимали некое промежуточное положение как по уровню потребления, так и по уровню государственного контроля.

К началу ХXI в. связи между уровнем алкоголизации, видами предпочитаемых населением спиртных напитков и жесткостью контроля алкоголизации практически не прослеживаются. В Финляндии произошло резкое увеличение алкопотребления до уровня, сопоставимого с показателями таких стран, как Италия, Греция, Великобритания, США. Правительствам скандинавских государств пришлось значительно уменьшить контроль над алкогольным рынком.

На основании официальной статистики, сегодня к странам со средним уровнем употребления алкоголя можно отнести Канаду, США, Великобританию, большинство центральноевропейских (Австрию, Бельгию, Германию, Данию, Нидерланды, Швейцарию) и восточноевропейских стран, а также такие типично «винные» страны, как Греция, Испания, Италия и Франция. Лидерами по уровню алкопотребления являются Португалия, Чехия и Ирландия. Следует отметить, что информация по восточноевропейским странам малодостоверна, и, если учитывать рынок нелегального алкоголя, цифры официальной статистики могут быть скорректированы в сторону увеличения в 1,5–2 раза (табл. 2).

Аналогичные изменения произошли и в области политики контроля алкоголизации, изучению которой было посвящено ECAS-исследование 1998–2002 гг., охватившее европейские страны: 14 государств ЕС и Норвегию[170]170
  Alcohol in Postwar Europe: Consumption, Drinking patterns, Consequences and policy responses in 15 European countries. ECAS I / Ed. by Norstrom T., Stockholm. 2001; Alcohol in Postwar Europe. A Discussion of indicators on alcohol consumption and alcoholrelated harm. ECAS II / Ed. by Leifman H., Osterberg E., Ramstedt M. Stockholm. 2002.


[Закрыть]. Авторы исследования отмечают, что в начале XXI в. группу стран с высоким уровнем контроля процессов алкоголизации представляют северные страны, к странам со средним уровнем контроля алкоголизации относят Испанию, Бельгию и Францию, а с низким уровнем – Австрию, Грецию, Данию, Германию и Португалию. Таким образом, состав группы стран с низким уровнем контроля алкоголизации в настоящее время не является более однородным. В нее входят и южные винопотребляющие страны, и «пивные» страны Центральной Европы. За последние полвека резко изменили свою алкогольную политику в сторону ужесточения Испания и Франция, а в сторону ослабления – Австрия и Германия. В течение последнего полустолетия в большинстве стран региона происходил рост уровня потребления с «пиком» в 60–70-х гг., хотя к концу ХХ в. уровень алкоголизации здесь несколько снизился (табл. 3).

Таблица 2. Потребление алкоголя на душу населения старше 15 лет, л абс. алк.

Таблица 3. Контроль алкоголизации в 15 европейских странах в 1950–2000-х гг., в баллах (по: Rehn with coll., 2001)

Общей тенденцией для стран Европы является снижение популярности традиционных алкогольных напитков. Выбор предпочитаемого напитка часто является признаком статуса, причем предпочтение отдается иностранным напиткам, которые, к тому же, являются признаком «новой культуры». Например, в Польше белое вино рассматривается как подтверждение высокого благосостояния, а водка расценивается как напиток рабочего класса. Во Франции, наоборот, вино считается повседневным напитком, а молодежь отдает предпочтение импортному пиву.

Наиболее значительные изменения в употребления алкоголя за последние пятьдесят лет произошли в странах Северной и Южной Европы. «Пик» потребления в южных «винопьющих» странах был пройден в 70-х гг. ХХ в. (17 л абсолютного алкоголя на человека), и в 90-х гг. произошло сокращение до 12 л. Во Франции спад потребления начался еще раньше, – с середины 50-х гг. Уровень потребления в северных странах вырос в 60–70-е гг. ХХ в., причем в основном за счет пива.

На уровень потребления спиртного значительное влияние оказывают, прежде всего, экономические факторы, например рост благосостояния населения, сделавший спиртные напитки более доступными. Однако эти факторы не способны объяснить некоторого спада потребления в последние десятилетия. Далее, рост уровня алкоголизации связывают с технологическими «прорывами» в производстве спиртного. Например, рост потребления пива в конце XIX в. обусловлен резким увеличением объемов производства в связи с применением технологии охлаждения, а в 40-х гг. ХХ в. – с совершенствованием упаковки и появлением консервантов.

Кроме того, важной детерминантой является действие культурных факторов. Современная модернизация, ведущая к технологической гомогенизации регионов и континентов, а также урбанизация и индустриализация затронули все страны, но эффект этих процессов различен в разных обществах[171]171
  Simpura J., Karlsson T. Trends in Drinking Patterns in Fifteen European Countries, 1950 to 2000. Helsinki: Stakes. 2001. P. 10–25.


[Закрыть]. Так, изменения в винопьющих странах повлекли уменьшение потребления, а сходные процессы в северных странах, напротив, – увеличение потребления. На изменение уровня алкопотребления в конце ХХ в. значительно повлияли и политические факторы. Создание единого европейского рынка с общими нормами торговых отношений и открытыми границами привело к осознанию правительствами и общественностью стран юга Европы негативных сторон потребления спиртных напитков и заставило их проводить мероприятия по контролю алкоголизации. Северные страны, наоборот, вынуждены были смягчить проводимую политику контроля употребления спиртного.

Таким образом, алкогольная ситуация в 15 европейских странах в 1950–2000 гг. характеризовалась, прежде всего, процессом так называемой гомогенизации, т. е. установления однородности. Гомогенизация в сфере употребления алкоголя была сильнее выражена в первой половине исследуемого периода, в сфере контроля алкоголизации – во второй. Гомогенизация идет тремя основными путями: нарастанием глобализации и интеграции в экономике, гармонизацией политических реформ и путем культурной диффузии, вследствие развития современных коммуникационных технологий. Глобальные кросс-национальные факторы, такие как подъемы и спады мировой экономики, в последние 10–15 лет действовали не настолько сильно, чтобы поддержать ранее имевшуюся скорость гомогенизации процессов употребления алкоголя. Это свидетельствует о сохранении важности национальных систем контроля алкоголизации и особенностей национальных культур в объяснении различий в алкоголизации населения[172]172
  Leifman H. Homogenization in alcohol consumption in the European Union. Nordic Studies on Alcohol and Drugs. Vol. 18/2001. English Supplement. P. 15–30.


[Закрыть].

Рассмотрим подробнее страны Северной и Восточной Европы, динамика процессов алкоголизации в которых имеет много общего.

В Скандинавских странах с начала ХХ в. до середины 90-х гг. – времени вступления в Европейский союз – осуществлялся так называемый «северный эксперимент». После Первой мировой войны в Финляндии, Исландии, Норвегии и Швеции были основаны государственные монополии с эксклюзивным правом на производство, импорт, экспорт, оптовую и розничную продажу.

Антиалкогольные действия в Норвегии, Швеции развивались по сходной траектории, причем в роли генератора идей выступала Швеция, а Норвегия, Финляндия и даже некоторые штаты США адаптировали важнейшие компоненты шведской системы. Отличительной чертой северных стран является исключительная роль государства в социальной модернизации общества. Государство занимает главенствующее положение и в антиалкогольной политике, которая исторически рассматривалась как центральная компонента в построении социально-демократического государства.

Политика контроля алкоголизации северных стран эволюционировала от жестких запретительных мер до относительно либерального отношения к алкоголю, продиктованного давлением ЕС. В ХХ в. северные государства вступили в условиях расцвета трезвеннических настроений и требований введения полного запрета на все спиртные напитки. Так, в Швеции в 1909 г. был проведен референдум, на котором 55,6 % населения высказались за введение сухого закона. По инициативе И. Братта, одобренной в ходе референдума 1920 г., полного запрета в Швеции удалось избежать, заменив его системой регулирования розничной торговли. В Финляндии в 1919 г. был введен всеобщий запрет на производство, импорт, перевозку, продажу и хранение спиртных напитков с содержанием алкоголя более 12 %. В результате роста антизапретительных настроений, увеличения значимости экономических доводов в период экономической депрессии конца 20-х гг. ХХ в. и давления Франции, которая поставила вопрос о предоставлении крупного займа в зависимость от курса алкогольной политики, в 1931–1932 гг. «сухой закон» был отменен. Его место заняли законодательные акты, регулирующие продажу алкоголя крепче 12,25 %. В Норвегии борьба против крепких спиртных напитков превратилась в борьбу против всех видов алкоголя. Во время Первой мировой войны в национальном масштабе был введен запрет на крепкие напитки и вина крепче 12 %, но в 1927 г. он был отменен. После отмены «сухого закона» были основаны государственные монополии. Прослеживается связь между значимостью алкогольной промышленности для экономики государства как источника налогов или экспортных поступлений и существующей политикой контроля алкоголизации. Индустрия производства пива, вина и крепких спиртных напитков важнее для экономики стран Европейского континента, чем для Швеции, Норвегии или Финляндии. Возможно, это объясняет то, почему построение и достаточно продолжительное существование жесткой системы контроля алкоголизации оказалось возможным в северных странах.

После Второй мировой войны, и особенно в последние десятилетия ХХ в., аттитьюды к контролю торговли и обслуживания стали более либеральными, а все растущее количество индивидов и групп стали аргументировать свою неудовлетворенность ограничительной политикой в отношении алкоголя. Ограничительные и либеральные взгляды в этот период обнаруживали циклические колебания, хотя роль алкоголя в социальной жизни и культуре оставалось устойчивой.

Северные страны придерживались паттерна преимущественного потребления крепких спиртных напитков. В 1950-х гг. получила развитие идея об изменении паттернов потребления спиртного. Были реализованы мероприятия, рассчитанные, в основном, на средний класс, по продвижению на рынок вина и либерализации правил выдачи лицензий на торговлю им. На 60-е гг. ХХ в. пришлась «волна» либерализации, характеризовавшаяся значительным ростом потребления пива. Так, пиво средней крепости было разрешено в Швеции в 1965 г., в Финляндии – в 1969 г. О возможности замены паттернов употребления крепких спиртных напитков менее крепкими свидетельствовал растущий интерес к вину, однако наилучшим альтернативным напитком было признано пиво средней крепости. В свою очередь, резкий рост потребления вызвал ужесточение регулирования алкогольного рынка, пришедшееся на 1970-е гг. и выразившееся в ограничении количества часов работы магазинов, запрете рекламы алкоголя и т. п. Период 1980-х гг. был отмечен новой «волной» либерализации. Отличительной ее чертой являлся акцент на удовольствие, получаемое от потребления алкоголя, в частности вина. Ответственность за негативные последствия алкоголизации была возложена на индивида, а государство ограничило свою деятельность охраной здоровья населения.

В связи с интеграцией северных стран в Европейское сообщество, усилившимся влиянием других культур, изменениями в образе жизни, существующая система политики контроля алкоголизации в конце ХХ в. неизбежно должна была быть модернизирована. Одним из главных условий для вхождения северных стран в ЕС являлось требование снижения цен, а также увеличение квот ввоза алкоголя из-за границы для индивидуального употребления. В 1995 г. существовали следующие ограничения для ввоза спиртных напитков: до 1 л вина или крепких спиртных напитков и 2 л пива. В 2004 г. при приведении в соответствие с квотами других стран Евросоюза эти нормы будут пересмотрены до уровня: 110 л пива, 90 л вина, 10 л крепких спиртных напитков.

Система алкогольной монополии структурно и функционально распалась в 1995 г. в Финляндии и Швеции, а в 1996 г. – в Норвегии. Эта трансформация оказалась прямо противоположной цели устранения мотивов личной выгоды от продажи алкогольных напитков, выдвинутой более 100 лет назад. Хотя сегодня и сохраняется монополия на розничную продажу, но и здесь наблюдается тенденция в сторону демонополизации.

Трансформация системы контроля алкоголя в Северных странах часто объясняется внешним давлением, в результате европейской интеграции: адаптацией к внутренней рыночной регуляции и активной ролью Европейского суда. Однако были и другие причины. Национальные институты и политика в нарастающей степени подвергались воздействию глобальных процессов, таких как интернационализация и экономическая либерализация национальных рынков. Кроме того, следует учитывать и ситуацию в тех странах, где существовала государственная алкогольная монополия, а именно, ее историю, развитие и культуру данной страны. Такой подход позволяет понять, почему правительства Финляндии, Норвегии и Швеции поступали по-разному при одинаковых требованиях процесса европейской интеграции.

Вступление в ЕС повлияло на систему алкогольной монополии Северных стран тремя путями: включением вопросов алкогольной монополии в политическую повестку дня, подходом к алкоголю как к коммерческому продукту и особенностями законодательного регулирования.

Модификация системы алкогольной монополии, существовавшей в Северных странах, содержит сегодня четыре основных противоречия:

1. между устоявшимися структурами алкогольной монополии и обязательствами, появившимися вследствие членства в ЕС;

2. между ориентацией на здоровье населения и эффективную социальную политику, лежащей в основе существовавшей алкогольной монополии, и современной практикой;

3. между существовавшей алкогольной монополией и ее поддержкой населением;

4. между реальной и необходимой поддержкой населением связи с Европой и членства в ЕС.

Эти противоречия являются источником потенциальной нестабильности и будущее системы алкогольной монополии будет во многом определяться национальными приоритетами. Ключевым вопросом является ориентация либо на здоровье населения и социальную политику, либо на рыночные приоритеты[173]173
  Ugland T. European integration and the corrupting gaps of the Systems // Broken Spirits: Power and Ideas in Nordic Alcohol Control / Ed. by P. Sulkunen, C. Sutton, Ch. Tigerstedt, K. Warpenius. NAD Publ. 2000. N 39.


[Закрыть]. В Финляндии система контроля алкоголизации была более ориентирована на рынок, на потребителя и связана с системой всемирно известных фирм – производителей алкоголя, поэтому страна легче адаптировалась к требованиям процесса интеграции. Норвегия предпочла двигаться путем небольших изменений, а в Швеции изменения в сфере алкогольной политики приняли характер крупномасштабных сдвигов.

Высокой гомогенностью процессов алкоголизации характеризуются страны Восточной Европы, в том числе и бывшие европейские республики СССР: Россия, Украина, Белоруссия, Прибалтийские государства. В них отмечается высокий уровень потребления алкоголя и проблем, связанных с ним. В советский период в них действовали государственные монополии, упраздненные в конце 80-х – начале 90-х гг. ХХ в. В 90-е гг. эти государства прошли через этап стихийного спиртного рынка. В настоящий момент в части из них алкогольная ситуация нормализуется, в связи со вступлением в ЕС возобновляются действия и программы по контролю алкоголизации.

Наиболее исчерпывающую и эмпирически обоснованную картину драматических изменений в потреблении алкоголя в странах Северной и Центральной Европы в сравнении с Россией (Санкт-Петербург) дает Балтийское исследование. Оно было посвящено сложным алкогольным проблемам, возникшим в процессе изменений в Европе. Исходной проблемой исследования был резкий рост смертности в России в ходе социального реформирования, который многими авторами связывался с пьянством. Меньше внимания привлекали другие страны Балтийского региона, хотя уровень употребления алкоголя в некоторых из них, а также уровень заболеваемости, связанной с алкоголизацией, не намного отличался от наблюдавшихся в России.

Северные страны – Дания, Швеция и Финляндия – в этот период были вынуждены адаптироваться к требованиям ЕС. Для Дании это ограничилось изменением налогового законодательства, Швеции и Финляндии же было необходимо менять всю систему алкогольной монополии. Кроме того, для Финляндии новшеством явилось открытие границ с Эстонией и Россией, с сопутствующим ввозом алкоголя туристами и ростом уровня употребления, начиная с 1995 г. В Балтийском регионе только западногерманская земля Шлезвиг-Гольштейн оказалась не затронутой процессами быстрых изменений.

Балтийское исследование было проведено в 1991–1998 гг. и включало четыре направления: анализ официальной статистики, изучение общественного мнения, результаты фокус-групп, а также контент-анализ публикаций в средствах массовой информации[174]174
  Social Problems around the Baltic Sea / Ed. by J. Simpura, Ch. Tigerstedt. Helsinki: NAD Publication, 1992, N 21; Social Problems in Newspapers / Ed. by M. Lagerspetz. Helsinki: NAD Publication, 1994, N 28; Public Opinion on Social Problems / Ed. by J. Moskalewicz, Ch. Tigerstedt. Helsinki: NAD Publication, 1998, N 36; Statistics on Alkohol, Drugs and Crime in the Baltic Sea Region / Ed. by H. Leifman, N. Henrichson. Helsinki: NAD Publication, 2000, N 37.


[Закрыть]. Данные исследования по странам не допускают прямых сравнений вследствие культуральных, исторических, политических и экономических особенностей стран. Полный объем анализа выполнен по семи странам: России (Санкт-Петербург), прибалтийским республикам бывшего СССР (Эстония, Латвия и Литва), Польше и двум северным странам (Финляндия и Швеция).

По России и трем прибалтийским республикам данные неполны и неточны. Использование различных косвенных источников позволяет заключить, что уровень употребления алкоголя в России и Латвии даже выше, чем у традиционного лидера – Франции. Об этом же свидетельствуют данные А. Немцова[175]175
  Немцов А. Алкогольная ситуация в России. М., 1995; Он же. Алкогольная смертность в России, 1980–90-е годы. М., 2001; Он же. Алкогольный урон регионов России. М., 2003.


[Закрыть]. В Эстонии этот уровень ниже, чем в Латвии, а в Литве ближе к Латвии, чем к Эстонии.

Достоверность статистических данных по Балтийским странам резко колеблется. Однако некоторые выводы о последних 10–15 годах сделать можно. По основным статистическим показателям все вошедшие в исследование страны можно разделить на две группы. Первая состоит из трех прибалтийских республик и Санкт-Петербурга. В этой группе уровень употребления алкоголя оставался ста бильным в 1980–1985 гг., затем последовал спад, обусловленный горбачевской антиалкогольной кампанией. В конце 80-х годов вновь начался подъем, особенно заметный в 90-х годах, когда резко ослаб контроль алкоголизации. В прибалтийских странах ситуация стабилизировалась к середине 90-х годов.

Во вторую группу вошли Финляндия и Швеция, где в течение последних 10–15 лет нарастал уровень употребления, особенно после вступления этих стран в ЕС. По данным анализа сообщений газет, в северных странах стали общим местом рассуждения о кризисе скандинавской модели общественного благосостояния. Практически это означало трудности приспособления этой модели к реалиям ЕС.

В предшествующее исследованию десятилетие в общественном мнении населения Финляндии, Швеции, Советского Союза и Польши проблемы, связанные с алкоголем, занимали первое место. В период социальных изменений значимость темы алкоголизации в этих странах еще более возросла. Среди других стран региона только в Швеции она не рассматривалась как одна из значимых. В странах же, переживавших острый экономический кризис, на первое место вышла проблема преступности, угрожающая непосредственной безопасности людей.

Групповые интервью с профессионалами: журналистами, бизнесменами и государственными служащими показали, что различия между странами не превышают различий между группами внутри каждой страны. Кроме того, в разных странах проблемы пьянства и алкоголизма оценивались профессионалами по разным параметрам.

В Финляндии она осмыслялась как политическая вследствие длительной истории антиалкогольной политики в этой стране. Легко осознавалась связь политики в отношении алкоголизации с социальным благополучием и здоровьем населения.

В других странах профессионалы не рассматривали алкогольные проблемы в политическом контексте, а учитывали скорее аспекты общественного порядка, социальных отношений, производительности труда. В Эстонии и Литве чаще говорилось об изменениях в культуре за период пребывания в составе СССР[176]176
  Simpura J., Tigerstedt Ch., Hanhinen S., Lagerspetz M., Leifman H., Moskalewiez J., Törrönen J. Alcohol misuse as a health and social issue in the Baltic Sea region. A summary of findings from the Baltic study // Alcohol and Alcoholism. 1999. Vol. 34. N 6. P. 805–823.


[Закрыть].

Представляется небезынтересным подробнее остановиться на Польше, ситуация с алкоголизацией в которой является типичной для постсоциалистического государства. После Второй мировой войны экономика Польши была национализирована и централизована. Большую часть ХХ в. в Польше существовала алкогольная монополия. До Второй мировой войны монополия затрагивала только крепкие спиртные напитки, после нее – практически все виды алкоголя.

В Польше потребление спиртных напитков за несколько десятилетий выросло с 3 л абсолютного алкоголя на человека в 1950 г. до 8,4 л к 1980 г. Увеличилось потребление всех алкогольных напитков, однако рост продаж крепких спиртных напитков шел медленнее, чем других видов алкоголя. До конца 80-х гг. доля незарегистрированного алкоголя была постоянной и относительно низкой – не более 15 %.