Текст книги "Польша в ХХ веке. Очерки политической истории"

Сформулированные в проекте программы политические задачи формально и фактически еще не существовавшей Польской социалистической партии не нашли однозначной поддержки даже в среде польских социалистов. Против включения борьбы за национальную независимость в круг целей социалистов выступила цюрихская группа. Ее лидер Роза Люксембург считала, что, во-первых, это неизбежно приведет к ослаблению борьбы польского пролетариата за социальное освобождение, а во-вторых, сама постановка задачи завоевания независимости в современных условиях утопична, поскольку польские земли уже «органическим образом инкорпорированы» в Австрию, Германию и Россию. Люксембург также выступала за тесное взаимодействие польских социалистов с единомышленниками в этих государствах. Под давлением данной группы проект программы ППС не был принят.

Но ЗСПС не отказался от создания ППС, особенно в России, где отсутствовали легальные возможности для деятельности организаций социалистического толка. Это удалось сделать в 1893 г. С. Мендельсону в ходе совещаний, проведенных в Варшаве, Вильно, Риге и Петербурге с членами польских социалистических кружков. Именно тогда с Мендельсоном встретился и решил примкнуть к социалистическому движению 25-летний Юзеф Пилсудский, незадолго до этого вернувшийся из сибирской ссылки и мечтавший о будущей независимой Польше. В скором времени он стал одним из лидеров ППС[18]18
  Матвеев Г. Ф. Пилсудский. M., 2008. С. 36–37.


[Закрыть].

В рядах Польской социалистической партии с самого начала не было согласия относительно путей достижения независимости Польши. Одни связывали решение польского вопроса с очередным восстанием, которое могло начаться в случае общеевропейского вооруженного конфликта, другие – с общеевропейской социальной революцией[19]19
  В 1897 г. Пилсудский говорил, что «после периода отказа нужно приучить людей к идее независимости, а как эта идея будет реализована, мы не знаем. Может война, может революция». – Цит. по: Pajewski J. Odbudowa państwa Polskiego 1914–1918. Poznań, 2005. S. 22.


[Закрыть], а кто-то с либерализацией отношений в разделивших Польшу империях. На начальном этапе организационного и идеологического становления ППС в Царстве Польском ее лидеры допускали возможность сотрудничества с другими демократическими организациями, прежде всего с Национальной лигой и Зет[20]20
  Wasilewski St. Pięćdziesiąt lat zwątpienia, nadziei i walki 1864–1914. Warszawa, 2005. S. 142.


[Закрыть].

Но постепенно в Польской социалистической партии крепло убеждение, что ее деятельность должна строиться строго на принципах классовой борьбы, в связи с чем компромиссы с другими классами и партиями недопустимы, а члены ППС не могут состоять в других организациях политического характера. Контакты ППС и ЗСПС с Национальной лигой были объявлены наносящими вред интересам партии. Это решение во многом способствовало противопоставлению двух движений. По мере развития организационной структуры ППС все чаще стала позиционировать себя в качестве единственной социалистической партии, имеющей право действовать на землях бывшей Речи Посполитой. Правда, она проявляла готовность к сотрудничеству с литовскими социал-демократами, но отказывалась от взаимодействия со связанным с российскими социал-демократами Всеобщим еврейским рабочим союзом (Бундом), конституировавшимся в 1897 г. Бунд выступал за культурную и национальную автономию еврейского населения в Литве, Польше и России. ППС считала, что деятельность союза мешает борьбе за освобождение Польши и Литвы, а посему вредит интересам польского, литовского и еврейского пролетариата.

II «Пролетариат» и Союз польских рабочих отказались сотрудничать с ЗСПС, назвав программу ППС националистической, поскольку она своей первоочередной задачей считала завоевание независимости Польши, а не социалистическую революцию. В июле 1893 г. Ю. Мархлевский и Р. Люксембург на базе этих двух организаций учредили Социал-демократическую партию (СДП). СДП с самого начала деятельности противопоставила себя ППС, заявив, что рассматривает «программу возрождения Польши как отказ в нынешних условиях от эффективной политической борьбы и отход от целей пролетариата, как долгосрочных, так и ближайших». Политическую линию партии определил I съезд весной 1894 г.: достижение социализма в рамках всемирной революции пролетариата. Тогда же было принято новое название партии – Социал-демократическая партия Королевства Польского (СДКП). Это означало ограничение деятельности Привислинским краем. Важным моментом было выражение солидарности с рабочим движением России и социал-демократическими партиями других стран. Результаты работы съезда получили высокую оценку Р. Люксембург, особенно за то, что принятая программа была лишена «патриотического налета».

После волны арестов в 1893–1894 гг. деятельность СДКП практически прекратилась. Только в декабре 1899 г. удалось созвать съезд, который принял решение о возобновлении партии и ее переименовании в Социал-демократию Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ). Это означало, что свою деятельность она распространяла и на западные губернии Российской империи. СДКПиЛ сохранила приверженность линии, определенной Р. Люксембург для польского социалистического движения, была против выдвижения лозунгов борьбы за независимость и считала, что польские рабочие в борьбе за свое социальное освобождение должны теснейшим образом взаимодействовать с пролетариатом других стран. Только успешная социалистическая революция, полагали вожди СДКПиЛ, могла решить все проблемы, волновавшие рабочий класс.

Социалистические идеи находили отклик и в других польских землях. В начале 1892 г. во Львове прошел I съезд галицийских социал-демократов, объявивший о создании легальной Социал-демократической партии Галиции, позднее преобразованной в Польскую социал-демократическую партию Галиции и Тешинской Силезии (ППСД). Организационная структура партии начала формироваться после ее II съезда в 1893 г. Одним из ее основателей был Игнаций Дашиньский. В 1897 г. он и второй представитель соцпартии Я. Козакевич были избраны в австрийский парламент, что свидетельствовало о возросшем влиянии социалистических идей в Галиции. Программа-минимум ППСД включала борьбу за улучшение положения рабочего класса, расширение гражданских прав, демократизацию парламентской системы, улучшение условий жизни и труда рабочих. Партия была сторонницей объединения и независимости польских земель.

Осенью 1893 г. в Берлине на I съезде польских социалистов Германии была образована Польская социалистическая партия Пруссии, малочисленная и слабая, до 1913 г. связанная с Социал-демократической партией Германии в вопросах как финансирования своей деятельности, так и участия в парламентских выборах.

Организационную и идейную трансформацию в последней декаде XIX в. переживал и национально-демократический лагерь. В 1893 г. Р. Дмовский с единомышленниками произвел переворот в Польской лиге, преобразовав ее в Национальную лигу. Программа новой организации была разработана Дмовским и в 1895 г. опубликована в виде брошюры под названием «Наш патриотизм». Ее суть сводилась к следующему: «Национальная политика… должна быть общепольской… Каждый поступок поляка независимо от того, где он совершается и против кого направлен, должен осуществляться с мыслью об интересах всего народа». В программе осуждались не только самодержавие, но и те поляки, которые вступили на путь соглашения («угоды») с разделившими Речь Посполитую государствами. Дмовский ратовал за проведение «революционной политики», которая включала бы организацию торжественных шествий по случаю памятных дат и стачек, отказ от уплаты налогов, уничтожение внешних символов русификации, порчу казенного имущества, наказание наиболее рьяных представителей российских властей и предателей национальной идеи, причем применять ту или иную меру следовало в зависимости от ситуации. Главное внимание он предлагал сосредоточить на борьбе с «угодовцами».

Из инициатив Национальной лиги наиболее широкую огласку получила манифестация в апреле 1894 г. в связи со 100-летней годовщиной восстания жителей Варшавы под руководством Я. Килиньского. Последовавшие вслед за этим аресты ослабили, но не положили конец деятельности Зет и Национальной лиги. Эмигрировавшие в Галицию руководители национальной демократии активно продолжили начатое в Царстве Польском дело, подчеркивая его общепольский характер. Во Львове в 1895 г. стал издаваться печатный орган эндеков – «Пшеглёнд вшехпольский», давший лагерю еще одно название – «вшехполяки». Национал-демократы очень быстро оценили важность работы не только с интеллигенцией и учащейся молодежью, но и с крестьянами и рабочими. С 1896 г. этой массовой аудитории они адресовали журнал «Поляк». В 1899 г. по инициативе Национальной лиги развернуло деятельность нелегальное Общество народного просвещения, затем лагерь пополнился Союзом им. Я. Килиньского, действовавшим среди рабочих и ремесленников.

Не оставили эндеки без внимания и польские земли в составе Пруссии, используя для распространения своего влияния недовольство местного польского населения активной политикой германизации. К началу XX в. национальные демократы стали здесь весьма влиятельной политической силой, потеснив консерваторов.

В 1890-е годы на польских землях появилось еще одно политическое течение, ориентировавшееся на работу с массовой социальной базой, – крестьянское (людовское) движение. Его зачинателями и первыми идеологами были интеллигенты. Колыбелью людовского движения стала австрийская Галиция, где крестьяне имели право голоса и на выборах 1899 г. провели в провинциальный сейм пять своих депутатов.

Идею создания в Галиции самостоятельного крестьянского движения сформулировали на страницах уже упоминавшегося «Пшеглёнда сполэчного» супруги Б. и М. Вислоухи. Ими двигало убеждение, что крестьянство, как самое многочисленное сословие польского общества, может и должно сыграть ведущую роль в восстановлении независимости Польши. Но для этого его нужно просветить и обеспечить достойные условия существования. В 1899 г. Б. Вислоух стал издавать во Львове газету «Пшиячель люду». В 1894 г. вместе с единомышленниками К. Леваковским, X. Реваковым, Я. Стапиньским он основал Польское демократическое общество, которое в том же году во время Галицийской хозяйственной выставки провело съезд более 2 тыс. крестьян. Этот форум показал, что назрел момент для создания крестьянской политической партии.

В июле 1895 г. на съезде крестьянских делегатов избирательных комитетов в Жешуве было провозглашено создание Стронництва людового (Крестьянской партии). С 1903 г. оно станет называться Польское стронництво людовое (ПСЛ). Партию возглавил юрист, публицист, прекрасный оратор и известный галицийский политический деятель К. Леваковский. Ее руководящее ядро составили священник С. Стояловский, Я. Бойко и Я. Стапиньский, последний в скором времени превратился в наиболее авторитетного лидера партии. Роль печатного органа выполнял популярная у крестьян газета «Пшиячель люду».

В программе, с которой партия в том же 1895 г. пошла на выборы в галицийский сейм, содержались требования как политического (уравнение крестьян в правах с другими сословиями, отказ от куриальной избирательной системы), так и социально-экономического (справедливое налогообложение, административное объединение крестьянской гмины с поместьем, поддержка добровольной парцелляции помещичьих имений как необходимого условия создания крупных крестьянских хозяйств, развитие промышленности, дорожно-транспортной инфраструктуры, увеличение числа начальных школ) характера. В целом их можно свести к триаде: «Земля крестьянам, просвещение крестьянам, власть крестьянам», которая станет кредо людовского движения на многие десятилетия.

Еще одним политическим течением нового типа следует считать христианских демократов (хадеков). Идеологической основой их движения явилось социальное учение католической церкви, главные постулаты которого папа Лев XIII сформулировал в энцикликах Rerum Novarum (1891) и Graves de communi (1901). Эта доктрина имела антисоциалистическую направленность, что предопределило выбор христианскими демократами объектом своей деятельности рабочей и мелкобуржуазной городской среды, особенно в польских землях Германии. С движением активно взаимодействовал католический клир. В каждой епархии были созданы комиссии по социальным вопросам, своей деятельностью готовившие необходимую почву для укоренения нового учения.

Проживавшие на польских землях евреи и немцы также создавали свои партии различной социальной направленности, от левых до правых и консервативных. В еврейской среде существенным было влияние сионистов, отстаивавших идею переселения на историческую родину и создания в Палестине национального государства евреев. В Восточной Галиции набирали силу украинские, а также русинские партии.

Помимо этих политических лагерей в польских землях продолжали действовать традиционные консервативные организации, клиентелой которых были крупные землевладельцы, промышленники и предприниматели, церковные иерархи, т. е. социальные группы, более других интегрированные в политическую и хозяйственную жизнь Австро-Венгрии, Германии и России. Консерваторы проводили политику «угоды» с правительствами, приносившую определенные выгоды не только им, но и всему польскому обществу. Особенно сильны позиции консерваторов были в Галиции. В начале века они отчетливо делились на два крыла. Краковские консерваторы, из среды которых вышли все наместники провинции, придерживались более либеральных позиций, старались налаживать сотрудничество с основными политическими силами, в том числе и украинскими партиями. Консерваторы Восточной Галиции, так называемые «подоляки», видели в украинских партиях своего основного политического противника, что сближало их с национальными демократами[21]21
  Подробнее см.: Булахтин M. A. Между политикой и моралью: краковские консерваторы в начале XX в. Пермь, 2006.


[Закрыть].

Таким образом, в конце XIX в. ситуация на политической сцене всех трех частей Польши мало чем отличалась от существовавшей в странах Западной Европы или США, с той только разницей, что не все ее акторы могли с одинаковой степенью свободы формулировать и пропагандировать разделявшиеся ими ценности. В самом благоприятном положении находились консерваторы. Их деятельность нигде не наталкивалась на противодействие правительств. Достаточно благоприятные условия для развития польской политической жизни существовали в Галиции и Германии. И только в Привислинском крае все современные политические партии вели свою работу в нелегальных условиях. О современном характере главных участников политической сцены свидетельствовало взятие ими на вооружение универсальных идеологических концепций – социализма, национализма, зарождавшегося аграризма и социального католицизма, а также ориентация на завоевание массовой социальной базы. Причем если в Австро-Венгрии и Германии массовую поддержку искали для успеха на выборах, то в России – для завоевания независимости путем революции или очередного восстания.

Нелегальные условия существования политических партий в Царстве Польском предопределили формирование в них узких руководящих групп, члены которых вели свою деятельность на профессиональной основе в подполье или эмиграции. Невозможность текущей проверки практикой правильности программ и тактики компенсировалась ожесточенными теоретическими дискуссиями, вела к непрерывному делению на фракции, течения и крылья, к организационным расколам, а иногда и резким сменам выдвигаемых лозунгов.

Все эти особенности хорошо видны на примере двух наиболее влиятельных в начале XX в. политических сил Царства Польского – Польской социалистической партии и национальных демократов. Новое столетие ППС встретила с программой восстановления независимости Польши с помощью осуществляемой пролетариатом революции, чтобы затем, уже в независимой демократической Польской республике, продолжить движение к социализму путем реформ, а не революции. Партия действовала в это время как в России, так и в эмиграции. По своему составу она была интернациональной. В 1900 г. Заграничный союз польских социалистов был преобразован в зарубежное отделение ППС. Среди его членов были эмигранты из России Игнаций Мосьцицкий, В. Йодко-Наркевич, Л. Василевский, Б. Миклашевский. Они действовали в основном в Англии, в Лондон было перенесено также издание журналов «Пролетариат» и «Валька кляс».

В силу ограниченности в это время организационных возможностей деятельности, ППС делала основной упор на пропаганду. Политическая литература издавалась за рубежом, а затем нелегально переправлялась на территорию Российской империи. Особо важную роль в формировании идеологического облика ППС играли журналы «Пшедсвит» и «Святло», а также печатавшаяся в подпольной типографии сначала в Вильно, а затем в Лодзи газета «Роботник». Провал типографии «Роботника» в феврале 1900 г. и арест печатавшего эту газету Ю. Пилсудского нанесли серьезный удар по деятельности ППС. Затем последовали аресты других членов партии. Ослаблению ППС способствовал и выход из ее рядов в 1900 г. группы сторонников идеи диктатуры пролетариата во главе с Л. Кульчицким. Они создали Польскую социалистическую партию «Пролетариат», так называемый III «Пролетариат», просуществовавшую до 1907 г. Новая партия резко критиковала ППС за «националистическую и патриотическую» позицию.

ППС оправилась от удара лишь в 1902 г., но это была уже не та партия, которой безраздельно руководили Пилсудскии и его соратники. В ее ряды и руководство пришли новые люди – «молодые», которые далеко не во всем соглашались со «старыми». И в этом крылся зародыш будущего конфликта, завершившегося расколом ППС.

Национальная демократия в начале XX в. также претерпела существенные идеологические изменения. В 1897 г. Национальная лига объявила о создании Демократическо-национальной партии как общепольской политической организации. Но при этом в каждой из польских земель создавались самостоятельные организационные структуры. Такое нетрадиционное для польской политической жизни решение стало возможным потому, что у всего национально-демократического движения существовал единый руководящий центр – Национальная лига. Важный вклад в разработку идеологии Национальной лиги внесли 3. Балицкий и Р. Дмовский своими трудами соответственно «Национальный эгоизм и этика» (1902) и «Мысли современного поляка» (1903). Ведущие идеологи эндеков призывали к трезвой и реалистичной оценке ситуации, в которой находились поляки. Восстановление польского государства не рассматривалось ими в качестве первоочередной задачи, больше внимания было уделено требованию автономии Царства Польского, культивированию национальной идентичности с помощью культурной и образовательной деятельности. Эти положения откровенно перекликались с еще недавно отрицавшимися эндеками принципами «органического труда». Понятие патриотизма они связывали с «национальным эгоизмом», т. е. поддерживали борьбу поляков за свое государство, без оглядки на интересы других народов и государств. Произошел отказ от антиклерикальной позиции, теперь эндеки стремились к поиску совместного поля деятельности с католической церковью, «цементирующей нацию».

Переход на открыто националистические позиции привел к тому, что национально-демократическое движение стало менее терпимо к своим политическим оппонентам, прежде всего к ППС, а также национальным движениям на бывших землях Речи Посполитой – еврейскому и украинскому, взяло на вооружение антисемитизм. В 1902 г. Демократическо-национальная партия стала легально действовать в Галиции, широко используя постоянно нараставший польско-украинский конфликт для привлечения сторонников. В Восточной Галиции эндеки активно взаимодействовали с консерваторами-«подоляками», отстаивавшими интересы крупного польского землевладения. Своими «внутренними врагами» ДНП считала людовцев и социалистов.

Следует констатировать, что Дмовский и его соратники очень чутко уловили распространенные среди поляков во всех трех империях настроения клерикализма, национализма, ксенофобии и сумели выразить их в конкретных идеологических конструкциях и политических лозунгах. В результате к началу революции 1905 г. эндеки были самой влиятельной польской политической силой в России, Австро-Венгрии и Пруссии.

Русско-японская война 1904–1905 гг. изначально не пользовалась популярностью даже в Великороссии: слишком непонятны подданным Романовых были ее цели. Не вызвала она позитивного отклика и в Царстве Польском, тем более что призывников из этой провинции очень часто направляли для прохождения военной службы за Урал. Важную роль в развитии событий 1904 г. сыграл так называемый кризис надежд, охвативший главным образом рабочую среду[22]22
  Понятие «кризис надежд» при описании событий 1904 г. ввел Р. Льюис. (Lewis R. D. The Labor Movement in Russian Poland in the Revolution of 1905–1907. Ph.D. diss. Berkeley, 1971. P. 75.) – Цит. no: Blobaum R. E. Rewolucja: Russian Poland, 1904–1907. Ithaca; London, 1995. P. 57.


[Закрыть]. На протяжении 1890-х годов происходило постепенное улучшение положения рабочих, на смену которому в связи с общеевропейской депрессией 1900–1903 гг. пришло резкое снижение заработков. Наметившееся во второй половине 1903 г. оживление экономической конъюнктуры породило надежды на изменения к лучшему, которые, однако, перечеркнула война. Промышленность Царства Польского, не успев оправиться от последствий общеевропейского кризиса, оказалась втянута в кризис общероссийский. К примеру, зависимые от российского и дальневосточного рынков текстильные фабриканты Лодзи и Ченстохова только из-за перегруженности железных дорог военными перевозками сократили экспорт в первые пять месяцев войны на 20 и 55 % соответственно[23]23
  Blobaum R. E. Revolucja: Russian Poland… P. 52.


[Закрыть].

В полицейском донесении от июля 1904 г. сообщалось, что в результате сужения рынков сбыта владельцы фабрик были вынуждены прибегнуть к увольнению большого числа рабочих в Лодзинском, Сосновецком и Варшавском уездах. Всего работу потеряло около 100 тыс. из 250 тыс. наемных рабочих, сокращение зарплат в связи со спадом производства коснулось примерно 125 тыс. человек[24]24
  Narastanie rewolucji w Królestwie Polskim w latach 1900–1904. Warszawa, 1960. S. 584; Tych F. Rok 1905. S. 8–9.


[Закрыть]. Результатом массовых увольнений стала череда забастовок экономического характера, главным образом в Варшаве и Лодзи. Немало уволенных рабочих в весенне-летний период нашло заработок в деревне, не ощутившей еще на себе последствий кризиса. Однако к осени, когда кризис в промышленности привел к значительному росту инфляции, а возможность стороннего заработка завершилась вместе с уборкой урожая, многие из них оказались без средств к существованию.

В отличие от города, деревня в 1904 г. сохраняла спокойствие, и не только вследствие устойчивого спроса на сельскохозяйственную продукцию, но и из-за деятельности клира и национальных демократов, сумевших к тому времени завоевать существенное влияние среди крестьян.

Наиболее политизированной частью населения Царства Польского в начале века было студенчество. Еще в 1890-х годы ответом молодежи на политику русификации стало создание нелегальных кружков самообразования, многие из которых были связаны с национально-демократическим или социалистическим движением. При кружках действовали библиотеки нелегальной литературы, иногда число книг в них достигало нескольких тысяч. К 1904 г. подобные кружки различной политической направленности существовали практически во всех средних и высших учебных заведениях Царства Польского, а студенческие волнения стали носить более организованный и политизированный характер. Среди молодежи действовал не только близкий эндекам Зет, но и созданный в 1903 г. Союз социалистической молодежи.

В 1904 г. возникла благоприятная обстановка для деятельности оппозиционных сил, которые выступали против войны и винили во всех несчастьях правительство и самодержавие. Первая антивоенная демонстрация была проведена по инициативе ППС и Бунда 21 февраля 1904 г., вскоре после начала мобилизации резервистов. СДКПиЛ, ППС и Бунд по отдельности организовали первомайские демонстрации, в том числе под лозунгом освобождения М. Каспшака, арестованного в апреле за организацию типографии СДКПиЛ и убийство при задержании четырех жандармов. Лето не принесло успокоения. В 1904 г. только ППС провела 44 демонстрации в 13 городах.

Протестные выступления, хотя и не отличались массовостью, дестабилизировали политическую ситуацию, повышали градус социальной напряженности. Количество участников таких акций в среднем не превышало 500 человек. Манифестации могли быть как организованными, так и спонтанными. Первые были непродолжительными и проходили по сходному сценарию: организаторы смешивались с выходившими из церкви после службы прихожанами, начинали скандировать антиправительственные лозунги и увлекали толпу за собой на улицу. В случае спонтанных выступлений заводилами были матери и жены призывников, нападавшие на военные конвои[25]25
  О характере демонстраций см.: Kaczyńska E. Partie polityczne a masowy ruch robotniczy w Królestwie Polskim na przełomie XIX i XX wieku. Badania historyczne – ich krytyka i propozycje // Przegląd Historyczny. T. LXXXI. 1990. Z. 1–2. S. 132; Tych F. Rok 1905. S. 14.


[Закрыть]. Число антивоенных выступлений заметно возросло после объявления в октябре призыва в армию.

Тогда же прошло первое более массовое антиправительственное выступление в Царстве Польском. Им стала демонстрация на Гжибовской площади в Варшаве в воскресенье 13 ноября 1904 г. с участием более тысячи человек. Одни из них пришли на воскресную службу, другие – для участия в объявленной ППС политической манифестации против мобилизации и войны с Японией. Демонстрация готовилась явно: организаторы заранее распространили воззвания, обращенные к рабочим, студентам, горожанам. Ни прихожане, ни готовившаяся к разгону толпы полиция, ни большинство самих участников демонстрации не подозревали, что, согласно замыслу Ю. Пилсудского, должно произойти вооруженное столкновение, чтобы «расшевелить» общество. Боевикам ППС в момент разгона демонстрации следовало открыть огонь по казакам и полиции. В полдень, после окончания богослужения, около 60 боевиков, развернув красное знамя и транспаранты с антивоенными и антиправительственными лозунгами, под пение «Варшавянки» направились в толпе прихожан в сторону одной из улиц. В ответ на попытки полиции отобрать знамя прозвучали выстрелы. Демонстрация была достаточно быстро разогнана, но в разных частях города периодически возникали стычки, так что силам правопорядка лишь к вечеру удалось восстановить спокойствие в Варшаве. В результате несколько человек было убито, около 30 ранено, более 600 арестовано[26]26
  Подробное описание демонстрации на Гжибовской площади дается в: Blobaum R. E. Revolucja: Russian Poland… P. 41–44; Tych F. Rok 1905. S. 13; Матвеев Г. Ф. Пилсудский. С. 90–92.


[Закрыть]. С подобным сопротивлением власти не сталкивались в Царстве Польском со времени Январского восстания 1863–1864 гг. В тот же день протестные выступления под лозунгами «Да здравствует свободная Польша!», «Долой мобилизацию!» были организованы в ряде других городов Царства Польского[27]27
  Оценки событий на Гжибовской площади были и остаются неоднозначными. Так, по мнению руководства СДКПиЛ, вооруженное сопротивление было не чем иным, как политической авантюрой. – Tych F. Rok 1905. S. 13. В данном случае успех боевиков был обеспечен тем, что нараставшее в рабочей среде возмущение экономическими условиями жизни аккумулировалось в антивоенных настроениях. – Kaczyńska Е. Partie polityczne… S. 131.


[Закрыть].

Антивоенные демонстрации в Царстве Польском не прекращались ни в декабре 1904 г., ни в начале января 1905 г. Широкий резонанс вызвало убийство 24 декабря 1904 г. в Варшаве в ходе манифестации восемнадцатилетнего рабочего В. Цимериса, его похороны переросли в очередное антиправительственное выступление. География протестных акций была достаточно широкой: Варшава, Лодзь, Седльце, Люблин. Это во многом объясняет быстроту реакции на весть о «Кровавом воскресенье» в Петербурге 9 (22) января 1905 г. На следующий день СДКПиЛ распространила обращение к рабочим «Всеобщая стачка и революция в Петербурге»; солидарность с жертвами расстрела выразила ППС.

Уже 27 января в Варшаве стачку начали рабочие завода металлических изделий Герлаха, на следующий день прекратили работу все предприятия Варшавы. В течение первых дней число бастовавших в столице достигло 110 тыс., в разных районах города происходили столкновения с полицией и армией. 28 января забастовала Лодзь, 1 февраля Домбровский бассейн. На рубеже января-февраля остановились все предприятия Царства Польского. Не ходил транспорт, со зданий срывались государственные гербы и уничтожались вывески на русском языке, громились водочные магазины, начались грабежи, не прекращавшиеся весь январь и февраль. Полиция и армия применили оружие, официально сообщалось о 90 погибших. 30 января было введено военное положение.

Забастовочное движение в Царстве Польском по своему размаху не уступало общероссийскому, а в отдельные периоды даже существенно его превосходило. В стачечном движении января-февраля 1905 г. приняло участие около 400 тыс. человек. Как правило требования рабочих носили экономический характер, лишь в Варшаве забастовка с самого начала проходила под политическими лозунгами – сказалась деятельность социалистических партий. В Варшаве по призыву социалистических партий забастовки завершились 1 февраля. В Лодзи стачки продолжались почти до середины февраля. В ходе переговоров забастовщиков с фабрикантами в ряде случаев удалось добиться сокращения рабочего дня до 9-10 часов, некоторого повышения заработной платы, открытия больничных касс, обеспечения бесплатной медицинской помощью, а иногда и оплачиваемого недельного отпуска[28]28
  Tych F. Rok 1905. S. 19–20; Шанин Т. Революция как момент истины… С. 75.


[Закрыть].

Преимущественно экономический характер забастовок объяснялся несколькими причинами. Во-первых, социалистические партии были крайне немногочисленными и глубоко законспирированными, не имели опыта работы с массами. Как правило партийные активисты пытались придать стихийно возникавшим стачкам организованный характер, но зачастую их усилия ограничивались участием в подготовке списка требований забастовщиков[29]29
  Kaczyńska Е. Partie polityczne a masowy ruch robotniczy… S. 133.


[Закрыть].

Во-вторых, сказывалось социальное происхождение пролетариата. Безграмотные или малограмотные крестьяне оказались в городе с багажом представлений о мире, характерных для традиционной сельской среды. Многие из них искренне верили в справедливого царя. К примеру, в марте 1905 г. рабочие собирали деньги для посылки делегации к Николаю II, чтобы рассказать ему о своем тяжелом положении[30]30
  Tych F. Rok 1905. S. 20–21.


[Закрыть]. И активисты социалистических партий вынуждены были с этим считаться. В листовках зачастую использовались библейские образы, а социализм представлялся в качестве «нового евангелия». Во время демонстраций и митингов они пели вместе с рабочими религиозные песни, новые члены рабочих партий присягали на распятии[31]31
  Chwalba A. Socjaliści polscy wobec kultu religijnego (do roku 1914). Kraków, 1989; Idem. Sacrum i rewolucja. Socjaliści polscy wobec praktyk i symboli religijnych (1870–1918). Kraków, 1992.


[Закрыть].

Активизация массовых выступлений наблюдалась в связи с подготовкой и проведением дня солидарности трудящихся 1 мая (кстати, в этот день в России официально отмечался Народный праздник). Все рабочие партии обратились с призывами выйти в этот день на демонстрации. Но единой демонстрации не было, ППС ограничилась проведением манифестаций в отдельных районах Варшавы. Демонстрация в Варшаве, организованная СДКПиЛ, была разогнана войсками, погибло 37 человек, несколько десятков было ранено. Первомайские шествия проходили также в Лодзи, Люблине, Ченстохове, Заверце, Домбровском бассейне.

Следующему всплеску революционных выступлений в Царстве Польском положили начало события в Лодзи. Еще с первых дней мая здесь множилось число экономических забастовок, чаще всего стихийных, т. к. влияние рабочих партий было небольшим. В город стягивались войска, казалось, что забастовки уже идут на спад, как неожиданно 18 июня несколько тысяч рабочих, возвращавшихся с митинга под Лодзью, были атакованы казаками и пехотой. Пятеро рабочих было убито. Спустя два дня их похороны превратились в огромную манифестацию с участием около 20 тыс. человек. Затем распространился слух, что убиты еще двое рабочих еврейского происхождения, хотя их тел не удалось найти. Взбудораженные этим слухом горожане вышли на улицы, по официальным данным их было около 70 тыс. человек. На их разгон власти бросили солдат. В ходе столкновений погибло 25 человек, позднее от ран скончалось еще шестеро. В ночь с 22 на 23 июня рабочие начали строить баррикады, к утру 23 июня забастовали все фабрики Лодзи. Против восставших было направлено более 11 тыс. человек пехоты и кавалерии. По официальным данным, с 18 по 25 июня погиб 151 человек: 55 поляков, 79 евреев, 17 немцев. СДКПиЛ сообщала о более чем 200 убитых и более 800 раненных. Фабрики возобновили работу лишь 26 июня.