Текст книги "В поисках тигра"

7
Снова в школу

На следующее утро Рен позвонил узнать, не сможем ли мы позавтракать вместе. Я ответила, что сможем, и отключилась. Все тело слегка саднило после вчерашнего падения, поэтому я выпила аспирин и приняла горячий душ.

Запах горелых блинчиков поднимался снизу. Я присоединилась к Рену на кухне. На сковородке у него шипели кусочки бекона, а сам он разбивал яйца в большую миску. На поясе у него красовался мой кухонный фартук с оборочками. Видели бы вы эту картинку!

– Подождал бы, пока я спущусь, – сказала я, снимая подгоревший блинчик со сковородки.

– Я хотел сделать тебе сюрприз.

– Ты уже сделал, – рассмеялась я, поглядев на плиту. – Для чего тебе арахисовое масло?

– Ну как же, банановые блинчики с арахисовым маслом!

Я снова рассмеялась.

– Правда? И как ты пришел к такому открытию?

– Методом проб и ошибок.

– Ладно, – сдалась я. – Но тебе придется попробовать блинчики по моему рецепту, с шоколадными чипсами.

– Договорились.

Когда я нажарила стопку блинчиков, достаточно высокую, чтобы удовлетворить аппетит тигра, мы сели к столу. Рен откусил первый кусочек.

– Ну как? Что скажешь?

– Восхитительно. Но будет еще лучше с арахисовым маслом и бананом.

Я протянула руку за бутылочкой сиропа, нечаянно продемонстрировав длинную багровую ссадину на предплечье. Рен тут же дотронулся до моей руки.

– Что это? Что с тобой приключилось?

– Что? А, это… Меня вчера вечером машина ударила.

– Тебя… что?

– Я хотела спасти старушку от выезжающей машины, в результате машина наехала на меня. И я упала.

Рен тут же вскочил со своего места и принялся ощупывать и осматривать меня, проверяя целостность моих костей и подвижность суставов.

– Где болит?

– Рен! Честное слово, со мной все в порядке. Только несколько ушибов и царапин. Ой! Не нажимай тут! – Я отпихнула его. – Отвяжись, Рен! Ты мне не доктор. Я же сказала, всего парочка синяков и ссадин. И вообще, Джейсон был со мной рядом.

– Он тоже пострадал?

– Нет.

– Значит, он не был рядом. Когда я увижу его в следующий раз, он у меня получит несколько синяков и ссадин, чтобы понял, каково это!

– Рен, хватит грозиться. И вообще, это все уже неважно, потому что я вчера сказала Джейсону, что больше не хочу его видеть.

Рен не удержался от самодовольной ухмылки.

– Очень хорошо. Тем не менее этому мальчику следует кое-чему научиться.

– Возможно, но ты не тот мужчина, которому следует его учить, и за это сегодня я выбираю кино. Выберу самый-самый чувствительный фильм для девочек, так и знай!

Он фыркнул, пробурчал что-то неразборчивое насчет соперников, синяков и девушек и вернулся к своим блинчикам.

После завтрака Рен помог мне убраться, но я не собиралась так легко прощать мистера Поучайку. Я вставила диск с фильмом в проигрыватель и с широченной улыбкой уселась рядом с Реном, предвкушая, как он будет корчиться. Когда заиграла начальная тема, открывающая «Звуки музыки», я не выдержала и захихикала. Но беда заключалась в том… что ему понравилось. Не отрываясь от экрана, он обнял меня за плечи, рассеянно поигрывая лентой на кончике моей косы. И насвистывал мелодии «Эдельвейса» и «Моих любимых вещей». Потом поставил фильм на паузу, принес свою мандолину и стал подбирать австрийскую песню. Звук у мандолины оказался гораздо более экзотичным, чем у гитары в фильме.

– Как красиво! – не выдержала я. – Ты давно играешь?

– Начал снова после твоего отъезда. У меня всегда был хороший слух, мама часто просила меня поиграть ей.

– Но ты очень быстро подобрал эту песню. Ты уже слышал ее раньше?

– Нет. Но мне всегда было достаточно раз услышать мелодию, чтобы сыграть ее.

Он заиграл «Мои любимые вещи», и знакомая песня незаметно перетекла в какую-то грустную, но прелестную мелодию. Я закрыла глаза, откинула голову на спинку дивана и отдалась музыке. Песня, начавшая с мрачной темы тоски и одиночества, постепенно разрасталась, наполняясь надеждой и нежностью. Мое сердце билось в такт с мелодией, чувства, нахлынув, переполняли меня по мере того, как мандолина рассказывала свою историю. Конец прозвучал печально и меланхолично. Мне показалось, будто у меня разбилось сердце. И тут все смолкло.

Я открыла глаза.

– Что это было? Я никогда не слышала ничего подобного!

Рен вздохнул и бережно положил мандолину на столик.

– Я написал это после твоего отъезда.

– Это… ты написал?

– Да. И назвал «Келси». Это о тебе… о нас. Наша история.

– Но у нее печальный конец.

Он провел рукой по волосам.

– Так я чувствовал, когда ты меня оставила.

– Ох, Рен. Но ведь наша история пока не закончена, правда? – Я повернулась к Рену и обвила руками его шею.

Он обнял меня, прижался лицом к моей щеке, прошептал мое имя и сказал:

– Нет. Она определенно еще не закончена.

Я убрала волосы с его лба и тихо шепнула:

– Это очень красивая песня, Рен.

Он обнимал меня очень крепко. Мое сердце забилось чаще. Я смотрела в его живые синие глаза, потом перевела взгляд на великолепно очерченные губы, и мне захотелось, чтобы он меня поцеловал. Он опустил голову еще ниже, но замер, не касаясь меня. Несколько мгновений он внимательно изучал выражение моего лица, потом приподнял брови и отвернулся.

– В чем дело? – спросила я.

Он со вздохом заправил мне за ухо выбившуюся прядь.

– Я не буду целовать тебя, пока мы просто встречаемся. Я хочу, чтобы ты выбрала меня обдуманно, полностью отдавая себе отчет в том, что делаешь. Но ты мгновенно теряешь волю, стоит мне до тебя дотронуться, не говоря уже о поцелуях. Нет, Келси, я не хочу пользоваться таким преимуществом. Обещание, данное в порыве страсти, слишком легко достается, но недорогого стоит, а я не хочу, чтобы у тебя были малейшие сомнения или сожаления о сделанном выборе.

– Погоди-ка, – недоверчиво пробормотала я. – Давай убедимся, что я правильно тебя поняла. Ты не будешь меня целовать, потому что считаешь, будто от твоих поцелуев я теряю голову и не могу рассуждать здраво? Что я не могу принять взвешенное решение, потеряв рассудок от страсти к тебе?

Он осторожно кивнул.

– Ты все это почерпнул в книгах о брачных ритуалах? Спешу тебя разочаровать – большинство из них устарели!

– Я это знаю, Келси, – ответил он, снова пробежав пальцами по своим волосам. – Но я принял твердое решение не оказывать на тебя никакого давления.

Клокоча от злости, я вскочила с дивана и принялась бегать кругами по комнате.

– В жизни не слышала такой возмутительной глупости! – Я направилась на кухню за газировкой и по пути поняла, что взбесилась не на шутку, причем правота Рена лишь подливала масла в топку моего гнева. Я действительно теряла волю, стоило ему дотронуться до меня.

Внезапно я почувствовала себя фишкой в одной из настольных игр Ли. Ничего, мы еще посмотрим, чья возьмет! Я задумала месть. Если они сражаются за мою благосклонность, то почему я не могу сама вступить в игру? «У девушек есть собственное, уникальное, оружие», – решила я, обдумывая свою боевую стратегию. Первым делом я решила испытать стойкость Рена. Я заставлю его поцеловать меня!

Разумеется, я немедленно приступила к исполнению своего плана. Когда мы возобновили просмотр фильма, я положила голову на плечо Рену, так что мои губы оказались в нескольких дюймах от его губ, и принялась водить пальцем по тыльной стороне его кисти. Мой агрессивный натиск заставил его занервничать. Весь фильм он ерзал и вертелся на своем месте, однако не встал и, к сожалению, не поддался.

Когда фильм закончился, Рен вскочил и объявил, что наше свидание окончено. «Что ж, прекрасно. Баланс сил нарушен в мою пользу!» – обрадовалась я, бросаясь в атаку. Я провела пальцами по его мускулистому предплечью, потом, притворяясь обиженной, стала рассеянно чертить сердечки на его коже.

– Твой человеческий срок и так слишком короток! Неужели ты не хочешь подольше побыть со мной?

Он дотронулся до моего лица.

– Я хочу этого больше, чем воздуха, которым дышу.

Тут я не выдержала и запрокинула лицо, подставляя ему губы.

Но он перехватил меня в воздухе и несильно встряхнул.

– Я не буду тебя целовать, Келси. Я буду ждать до тех пор, пока ты не поймешь, чего хочешь. Разумеется, если ты сама решишь поцеловать меня, я не буду слишком сопротивляться.

Отпрянув от него, я злобно прошипела:

– Ха! Раз так, тебе придется очень долго ждать, мистер Самоуверенность! – Подбоченившись, я делано расхохоталась. – Представляю, какая это ошеломляющая новость для мужчины, привыкшего получать все, чего он только пожелает!

Он обхватил меня за талию, притянул к себе и наклонил голову, так что его губы оказались совсем близко от моих.

– Ничего… на свете… я не желал бы… больше.

Он немного помедлил, ожидая моей реакции, но я не тронулась с места. Я твердо решила заставить его поцеловать меня первым. Поэтому ждала и улыбалась ему в лицо. Это был молчаливый поединок двух воль, и никто не хотел уступать.

Наконец он отстранился от меня.

– Ты невероятно соблазнительна, Келси. Свидание окончено.

Внезапно мир перевернулся, и для меня важнее всего на свете стало во что бы то ни стало выиграть эту битву характеров.

Я прильнула к нему, невинно похлопала ресницами и проворковала самым притягательным голоском, на который оказалась способна:

– Ты точно-точно уверен, что должен идти?

Я почувствовала, как напряглись его руки, а сердце заколотилось быстрее. Он взял меня за подбородок. Рассчитывая свести его с ума, я накрыла его руку своей, нежно поцеловала в ладонь. Стала водить губами по коже и с удовлетворением услышала, как он подавил вздох. «А я и не догадывалась, что он вот так реагирует на меня! Что ж, значит, все будет еще проще, чем я думала!»

Слегка пожав ему руку, я отстранилась и медленно направилась к лестнице, чувствуя спиной пристальный взгляд Рена. Войдя, насколько это позволяли мои данные, в образ пленительной Скарлетт О’Хара, я в последний раз повернулась к нему и томно обронила:

– Ну что ж… Тигр… если передумаешь, ты знаешь, где меня искать.

После этого я рассеянно провела пальцами по перилам и пошла вверх по ступенькам.

Как ни странно, Рен за мной не последовал. А я-то уже назначила его на роль Ретта Батлера, живо представив, как, не в силах совладать с собой, он хватает меня в охапку и в безумном порыве страсти несет наверх! Но Рен лишь бросил на меня насмешливый взгляд и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

«Проклятие! Выходит, выдержка у него крепче, чем я думала!»

Но это все не имело ровно никакого значения. Подумаешь, небольшая заминка! Остаток дня я провела за разработкой плана генерального наступления. «Итак, как заманить в западню очень старого и очень чуткого тигра? Нужно использовать его слабости: пищу, женские чары, поэзию и гипертрофированное чувство ответственности. Против такого натиска ему не устоять! У бедняжки просто нет шансов».

На следующее утро я снова открыла запретное отделение шкафа, вытащила темно-синий кардиган, юбку с рисунком, узкий пояс и новенькие коричневые ботинки. Я не поленилась выпрямить волосы и уделила особое внимание косметике, в особенности персиковому блеску для губ.

После этого я приготовила Рену гигантский дагвудский сэндвич и вложила в него любовную записочку. «Посмотрим, чья теперь возьмет», – самодовольно ухмыляясь, подумала я.

Душа, способная говорить глазами, может целовать взглядом.

Густаво Адольфо Беккер

Зайдя за мной, чтобы ехать на занятия, Рен осмотрел меня с головы до ног и сказал:

– Ты выглядишь восхитительно, Келс, но это не подействует. Я тебя раскусил.

С этими словами он галантно подал мне пальто, а я невинно переспросила:

– Не пойму, о чем ты говоришь? Что не подействует?

– Ты со вчерашнего дня пытаешься заставить меня поцеловать тебя.

Я улыбнулась ему и сладко пропела:

– Девушка не должна выдавать свои секреты, согласен?

Он наклонился ко мне, коснулся губами моего уха и прошептал своим бархатным голосом:

– Отлично, Келс. Храни свои секреты. Но знай, я слежу за тобой. Поэтому что бы ты ни задумала, это не сработает. Тем более что у меня в запасе тоже есть парочка секретов.

После этого он до вечера не общался со мной. Когда он вылез из машины перед тренировкой, я украдкой сунула ему в спортивную сумку еще одну записочку.

Сидя на полу, я растягивала ноги и украдкой подглядывала за Реном, поэтому заметила, как он вытащил из сумки мою записку. Рен перечитал ее несколько раз, потом поднял голову и посмотрел на меня. Я ответила на его обжигающий взгляд самой невинной улыбочкой и как ни в чем не бывало замахала рукой Дженифер, шедшей по залу.

Когда мы вернулись домой, Рен поставил машину в гараж и открыл мне дверь. Но на этот раз он не стал помогать мне выйти, а наклонился к моему окну и кашлянул. Его губы коснулись нежной кожи под моим ухом. А голос прозвучал опасно и соблазнительно:

– Хочу предупредить тебя, Келси. Я исключительно терпеливый человек. Не забывай, у меня огромный опыт в выслеживании врагов. Тигриная жизнь научила меня, что настойчивость и усердие всегда вознаграждаются. Будем считать, что ты получила предостережение, прийятама. Я вышел на охоту. Я почуял твой запах, и никакая сила не заставит меня свернуть с избранного пути.

Он отошел и протянул мне руку, чтобы помочь выйти. Но я пренебрегла его помощью и молча прошествовала в дом, с прямой спиной и на подгибающихся ногах. Я успела услышать, как он негромко рассмеялся, а потом ушел на свою половину дома.

Он сводил меня с ума. Мне хотелось выбить дверь и броситься ему на шею, но я не собиралась сдаваться. На этот раз я соблазню его, а не наоборот! Это он будет умолять меня о снисхождении!

Вскоре выяснилось, что война характеров между мной и Реном заставила меня совершенно забыть о Ли. Каждый раз, когда я была с ним, мои мысли блуждали где-то далеко-далеко, изобретая все новые способы соблазнить Рена. Это было настолько очевидно, что даже Ли заметил.

– Вернись на землю, Келси. Ты вообще замечаешь мое существование? – натянуто спросил он однажды вечером после просмотра его любимого фильма о боевых искусствах.

– В каком смысле?

– Келси, последнюю неделю ты ведешь себя как зомби. Ты и сейчас отсутствуешь.

– Понимаешь… Начался новый семестр, и я постоянно думаю о домашних заданиях.

– Ты думаешь не о домашних заданиях, Келси. Ты думаешь о нем.

И тут мне стало стыдно. Ли не сделал мне ничего плохого, и я могла хотя бы быть к нему внимательна!

– Прости меня, Ли. Я даже не замечала, что игнорировала тебя. Ты совершенно прав. Все, теперь я здесь и с тобой, на все сто процентов. Расскажи мне еще раз, почему этот фильм считается классикой.

С минуту Ли всматривался в мое лицо, а потом начал терпеливо рассказывать мне о «Змее в тени орла», первом фильме с Джеки Чаном. Постепенно мне стало интересно, и Ли, кажется, остался доволен.

Остаток вечера прошел гладко, но я все равно чувствовала себя виноватой перед Ли. Я не уделяла ему того внимания, которого он заслуживал. Но что было еще хуже, в глубине души я хотела смотреть этот фильм не с ним, а с Реном.

Домой я вернулась очень поздно и первым делом пришпилила к нашей смежной двери записку для Рена.

О страсть! О поцелуя пыл,

Которым с губ он трепет жил,

Как солнца луч – росинки, пил!

Альфред Теннисон[3]3
  Пер. А. Наймана.


[Закрыть]

Рен не целовал меня вот уже три недели, и, похоже, я слабела гораздо быстрее, чем он. Я перепробовала все мыслимые уловки, но так и не заставила его сорвать наживку с моих готовых губ. Мои трехнедельные усилия окончились ничем. У меня скопилась огромная коллекция помад и блесков для губ всех цветов и оттенков, и я перепробовала каждый из них, и все безрезультатно.

На уроке ушу Рен вытащил из своей сумки еще одну записку, прочитал ее и посмотрел на меня, приподняв брови. Это была самая-пресамая убийственная цитата, которую я нарочно приберегла напоследок. Да, это был мой последний рубеж.

А начнем-ка поцелуям нашим счет:

Где двадцать, там дойдем и до двухсот,

Из сотен сделать тысячи – резон,

Целуй, и превратим их в миллион.

А миллион утроим, и потом

Мы целоваться сызнова начнем.

Роберт Геррик[4]4
  Пер. А. Лукьянова.


[Закрыть]

Рен не сказал ни слова, только посмотрел на меня своими жаркими, внимательными глазами. Я храбро уставилась на него в ответ, чувствуя, как раскаленная добела обжигающая нить, рассыпая искры, протянулась между нами. Вот она соединила нас и прожгла меня насквозь, хотя мы стояли в разных концах зала. Я не могла оторвать от него глаз и видела, что он терзается тем же чувством.

Ли вдруг объявил, что мы будем снова отрабатывать захваты с броском, которых он избегал после памятного первого занятия с Реном. Более того, на этот раз Ли и Рен должны были демонстрировать прием всем нам. Ли велел нам всем сесть вдоль стены. Рен нехотя оторвал взгляд от меня и подошел к своему противнику.

Они начали кружить друг перед другом. Ли первый сделал быстрый выпад, применив удар с разворота, рассчитывая блеснуть техникой и одновременно приблизиться к противнику, но Рен изящно блокировал его удар. Тогда Ли перенес вес на одну ногу, чтобы подсечь Рена под колено и нацелить удар ему в грудь. В ответ Рен лишь слегка переместился вправо, так что подсечка прошла мимо, и пресек удар ладонью. После этого Ли использовал очень сложный штопорный маневр, опершись одной рукой о пол и взмахнув ногами, как ножницами. Рен схватил его за ступню и повернул, так что Ли, перекувырнувшись, грянулся на живот. Вскочив с пола, Ли сгруппировался и вернулся к ударам руками. Рен блокировал их – выше, ниже и даже сзади, с легкостью нейтрализуя все атаки.

Вскоре Ли осознал, что ничего не добился. Тогда он сделал ложный выпад, а сам схватил Рена за руку и с силой дернул на себя, готовясь ударить другой рукой в лицо, но Рен легко сшиб его с ног, и Ли снова покатился по матам. Он тут же вскочил, снова встал перед Реном, и они возобновили свое кружение друг перед другом.

– Ты точно хочешь продолжать? – спокойно спросил Рен. – Ты уже доказал, что хорошо владеешь техникой.

– Я ничего не пытаюсь доказать! – усмехнулся Ли. – Я лишь хочу, чтобы ты перестал строить глазки моей девушке! – С этими словами он нанес быстрый двойной удар в грудь Рену. Но мой Тигр просто перехватил его запястья и повернул их внутрь. Ли взвыл и отскочил, но тут же бросился вперед, метя ногой Рену в лицо.

Тот схватил его за пятку.

– Она еще не решила, чья она девушка, – ответил он, а потом резко вздернул руки, перевернув Ли вверх ногами. – Но если бы я держал пари, то на тебя много не поставил бы.

Я сидела, затаив дыхание, сгорая от стыда, гнева и досады. В какой-то момент Рен повернулся ко мне. Воспользовавшись этим, Ли схватил его сзади за руки и подтянулся на них, так что любой человек на месте Рена оказался бы в безвыходном положении. Но Рен не моргнув глазом взбежал по стене вместе с Ли, висевшим у него на руках, и перекувырнулся через него в воздухе.

Приземлившись, он легко тряхнул запястьями, в мгновение ока поменяв позиции противников. Теперь локти Ли оказались задраны вверх, и Рен слегка усилил нажим. Но стоило Ли охнуть от боли, как он тут же разжал руки. Ли стремительно обернулся, снова попытавшись подсечь Рена под колени, но тот без труда перепрыгнул через его ноги, повернулся и с легкостью опрокинул Ли на мат.

Дженифер нервно покосилась на меня и крепко сжала мою руку. Ли был вне себя от ярости. Он вытер ладонью рот и процедил:

– Тебе не стоит тревожиться о моих ставках!

Затем он подпрыгнул, врезав обеими ногами в грудь Рена. Удар был такой силы, что обоих отшвырнуло на несколько шагов друг от друга. Ли ядовито усмехнулся.

– По крайней мере, я не уступлю ее и не отойду в сторонку!

Теперь их движения стали настолько стремительными, что я не успевала за ними следить. Подсечки, блоки руками, сальто с переворотом, боковые удары и блоки ногами мелькали, словно в калейдоскопе. Помню, как Рен бросился на Ли, выполнил сложнейшее сальто в группировке, дважды перевернувшись в воздухе, и завис прямо над своим противником. Приземляясь, он уперся ладонью в спину Ли, использовав силу падения для того, чтобы опрокинуть его ничком на маты. Весь класс разразился криками и аплодисментами.

Рен прижал ладонь к спине Ли, удерживая его на месте, и негромко прорычал:

– Нет. Но ты все равно уйдешь. Она моя.

С этими словами он снова отпустил Ли, после чего тот совсем обезумел от бешенства и стал бросаться на Рена всеми известными ему способами. Лицо его блестело от пота, он хрипло дышал. Его атаки стали гораздо более свирепыми, и Рену тоже пришлось стать жестче. В конце концов Ли все-таки удалось нанести ему несколько ударов. Я умирала от страха при мысли о том, что они сражаются за меня. При всех! И в то же время я не могла отвести глаз от поединка.

Ли оказался серьезным противником. Вне всякого сомнения, он был настоящим мастером единоборств. Каждое его движение представляло собой отточенный до совершенства прием боевого искусства. Я невольно любовалась его идеальной выдержкой и силой. Он был поистине великолепен. И часто оказывался достойным соперником моего тигра.

Я была готова рвать и метать из-за того, что Рен при всех назвал меня своей. И в то же время я втайне наслаждалась тем, что он так горячо желал меня. Он был настоящим ангелом-воителем. «Моим ангелом-воителем», – ревниво уточнила я про себя.

Тем временем ученики уже делали ставки. Лицо Дженифер пылало восторгом, она то и дело нервно прижимала руку то ко рту, то к горлу. После четверти часа ожесточенного, но безрезультатного поединка Ли, тяжело дыша, отпустил класс.

Я хотела поговорить с ним, но он отмахнулся от меня, схватил полотенце и закрыл им голову.

Всю следующую неделю Ли не звонил мне и не приглашал на свидания. Но в пятницу, после тренировки, он попросил разрешения поговорить со мной, сказав Рену, что сам отвезет меня домой. Рен кивнул и ушел, не сказав ни слова. После памятной драки они держались друг с другом с преувеличенной любезностью.

Ли сел на мат и похлопал ладонью по месту рядом с собой.

– Келси, я хотел спросить тебя кое о чем и очень надеюсь на честный ответ.

– Хорошо.

– Почему ты бросила Рена?

Я смущенно поерзала.

– Я его бросила, потому что… потому что мы не подходим друг другу.

– Что это значит?

Я долго молчала, потом ответила:

– Тут несколько причин. Но главная, наверное, в том… Пойми, это трудно объяснить. Главное, он необыкновенный, а я… увы. И еще он очень богатый. Вообще-то, он из царской семьи. Потом, он принадлежит к другой культуре, у него совершенно иное происхождение; кроме того, он почти ни с кем не встречался до меня, и еще…

– Постой, Келси, мы с тобой тоже принадлежим к разным культурам, и происхождение у нас разное, однако мне казалось, тебя это не беспокоит. Возможно, его семья тебя не приняла?

– Да нет… Его родители уже умерли. А его брат очень хорошо ко мне относится. – Я нервно выкручивала пальцы рук, сцепленных на коленях. – Наверное, меня останавливает мысль о том, что однажды он очнется и поймет, что никакая я не принцесса. Ведь понятно, что рано или поздно он непременно это увидит и променяет меня на другую девушку, получше.

Ли резко повернул ко мне, недоверчиво впился глазами в мое лицо.

– Иными словами, ты бросила его потому, что сочла слишком хорошим для себя?

– Ну, в целом, да. Он мог бы привязаться ко мне и стать несчастным.

– Скажи, ты замечала, чтобы он был несчастен с тобой?

– Нет.

И тогда Ли задумчиво сказал:

– Келси, мне больно это говорить, но Рен показался мне очень глубоким, умным и осмотрительным человеком. В ходе нашего поединка я использовал против него все известные мне грязные приемы, применил все свои навыки и мастерство, но он с легкостью дал мне отпор. Признаю, он намного сильнее меня. Никогда в жизни я не встречал столь искусного соперника. Такое впечатление, будто он учился у великих мастеров прошлого.

«Так и есть».

– Но это еще не все. Во время поединка он нарочно поддавался, чтобы не покалечить меня. А это говорит не только о невероятном мастерстве, но и о несравненной предусмотрительности.

Я небрежно пожала плечами.

– Ну и что? Я и так знаю, что он хороший боец.

– Нет, ты меня не поняла. Чтобы добиться такого мастерства, чтобы сражаться так, как сражался он, нужна колоссальная дисциплина ума и тела. Он мог бы размазать меня по полу, но не сделал этого. – Ли горько рассмеялся. – Более того, большую часть времени он вообще не следил за мной! Он смотрел на тебя, наблюдал за твоей реакцией. Пойми, он не обращал внимания на человека, который всерьез пытался его убить!

– Что ты хочешь этим сказать, Ли?

– Я пытаюсь объяснить тебе, что Рен без ума от тебя. Это очевидно мне, это ясно всем остальным. И если ты его любишь, то должна сказать ему это. Твои страхи по поводу того, что он тебя бросит, совершенно необоснованны. Не такой он человек. Как я уже сказал, он относится к типу мужчин, которые однажды принимают решение и твердо придерживаются его дальше. И ничто в поведении Рена не позволило мне усомниться в его искренности.

– Но ведь…

Ли взял мои руки в свои и заглянул в мои глаза.

– Келси. Он видит только тебя.

Я опустила взгляд на свои руки.

– Что касается того, что ты якобы недостаточно хороша для него, то все обстоит ровно наоборот. Это он недостаточно хорош для тебя.

– Это все слова.

– Нет. Нет, Келси. Ты потрясающая, нежная, прелестная, и Рену безумно повезло с тобой.

– Ли, зачем ты это делаешь?

– Потому что… Потому что мне искренне нравится Рен. Я уважаю его. И еще потому, что я вижу главное – твои чувства к нему гораздо сильнее того, что ты испытываешь ко мне. С ним ты будешь намного счастливее.

– Но с тобой я тоже счастлива.

– Да, но не так. Возвращайся к нему, Келси. Ты любишь его, это же ясно. Скажи ему об этом. Дай ему шанс. – Он негромко усмехнулся. – Но не забудь сказать ему, что я был сильным соперником. – Он протянул руки и крепко-крепко обнял меня. – Мне будет тебя не хватать, Келси.

И тогда во мне что-то щелкнуло, и пелена упала с глаз. Стало ясно, что Ли пришло время уйти. Было бы нечестно продолжать играть его чувствами. Мое сердце никогда не принадлежало ему, и в глубине души я уже давно это знала. Все это время я использовала его в качестве уловки. Все мои отношения с ним были лишь поводом отложить объяснение с Реном. Неважно, порву я с Реном или нет, но между мною и Ли все должно закончиться здесь и сейчас.

Взволнованная, я обняла его в ответ.

– Мне тоже будет тебя не хватать. Ты прекрасно относился ко мне и вообще был прекрасным. Я никогда тебя не забуду. Передай ребятам мою благодарность за то, что научили меня играть.

– Конечно. Идем. – Он встал, помог мне подняться и нежно поцеловал в щеку. – Давай-ка отвезем тебя домой. И знаешь что еще, Келси?

– Да?

– Если он когда-нибудь тебя бросит, передай ему, что я найду его на краю света.

Я невесело рассмеялась.

– Прости, что втравила тебя во все это, Ли.

Он пожал плечами.

– Ты стоила этого. Подозреваю, что если бы сразу после приезда Рена я надавил на тебя, попросив определиться, ты бы все равно выбрала его. А так я, по крайней мере, смог подольше побыть с тобой.

– Но это было несправедливо по отношению к тебе!

– Разве кто-то обещал, что в любви и на войне все будет по справедливости? А у нас получилось все разом – немного любви с примесью небольшой войны. Нет, Келси, я бы никогда от этого не отказался.

Я взяла его руку в свои ладони и пожала.

– Когда-нибудь ты встретишь девушку, которую сделаешь очень счастливой, Ли. Надеюсь, это случится очень скоро.

– Что ж, если у тебя есть сестра-близнец, будь добра, дай ей мой адрес.

Я рассмеялась, хотя мне хотелось плакать.

Ли отвез меня домой. По дороге мы оба молчали, а я думала обо всем, что он сказал. Ли был прав. Рен в самом деле был глубоким и осмотрительным человеком. У него были долгие столетия на то, чтобы понять, чего он хочет. И он, неизвестно почему, хотел меня. В глубине души я всегда знала, что он любит меня и никогда не бросит. И еще я знала, что если бы даже я выбрала кого-то другого, он все равно всегда был бы рядом, чтобы протянуть мне руку помощи в нужный момент.

Что касается моих чувств к нему, то здесь все было очевидно. Ли был прав. Я должна была признаться Рену. Сказать ему, что сделала свой выбор.

Но все было так непросто. Несколько недель я безуспешно пыталась соблазнить мужчину, и вот теперь, когда я была близка к тому, чтобы получить желаемое… Я почему-то нервничала. Моя решимость пошатнулась. Я вдруг почувствовала себя слабой, ранимой. Мысли путались. Что я ему скажу?

Остановившись возле моего дома, Ли помог мне выйти и еще раз горячо напутствовал напоследок:

– Скажи ему, Келси.

Он коротко обнял меня и уехал. Не помню, сколько минут я простояла перед домом, обдумывая то, что мне предстояло сказать.

Дверь открылась, Рен вышел во двор и подошел ко мне. Он был босиком, в борцовке и в белых штанах, в которых занимался на ушу. Он требовательно заглянул мне в лицо и тяжело вздохнул.

– О чем ты должна мне сказать, Келси?

Сдавленным голосом я спросила:

– Ты слышал, да?

– Да. – Его лицо было напряженным и осторожным. Внезапно я поняла, что он думает, будто я выбрала Ли.

Рен пробежал рукой по моим волосам.

– Что ты хочешь мне сказать?

– Я хочу тебе сказать, что сделала свой выбор.

– Я так и понял.

Вместо ответа я обвила его руками за шею, но он остался неподатлив и неподвижен. Тогда я встала на цыпочки, чтобы крепче его обнять. Рен со вздохом наклонился, чтобы обнять меня и приподнять повыше. Он прижал меня к своей каменной груди, так что мои ноги повисли в нескольких дюймах от земли. И тогда я смогла тихо шепнуть ему на ухо:

– Я выбрала тебя.

Он застыл… потом откинул голову назад и заглянул мне в лицо.

– Значит, Ли…

– Выбыл.

Он одарил меня ослепительной улыбкой, озарившей темноту ночи.

– Значит, теперь мы…

– Будем вместе!

Я притянула его голову к себе и нежно поцеловала. Он снова вырвался только для того, чтобы удивленно взглянуть в мое лицо, а потом крепко обнял меня и поцеловал в ответ. Только уже не тепло и нежно. Его поцелуй был страстным, плавящим и воспламеняющим.

Существует множество разновидностей поцелуев. Есть страстные прощальные поцелуи – такие, каким Ретт поцеловал Скарлетт перед тем, как уйти на войну. Бывают поцелуи типа «я-не-могу-быть-с-тобой-хотя-очень-очень-хочу», как у Супермена с Лоис Лейн. Еще есть первый поцелуй – нежный, робкий, теплый и беззащитный. А бывает поцелуй собственнический – именно таким Рен целовал меня в тот вечер.

Это было больше, чем страсть, больше, чем желание. Конечно, в его поцелуе присутствовали и жажда, и нужда, и любовь, все как положено по жанру. Но при этом его поцелуй был полон зароков и обещаний, как нежных и ласковых, так и опасных и волнующих. Рен вступал во владение мною. Утверждал свое право.

Он сжимал меня с такой откровенностью, с какой тигр держит свою добычу. Спасения не было. Да мне и не хотелось спасаться. Я бы с радостью умерла в его лапах. Я хотела быть его добычей. И Рен сделал все, чтобы я это окончательно поняла. Мое сердце распустилось тысячей прекрасных цветов, сплошь сорта тигровые лилии. И в этот миг я с уверенностью, которой никогда не испытывала раньше, поняла, что мы с ним принадлежим друг другу.