Текст книги "Отступник. Вольник"

Глава 4

Когда опустились сумерки, я направился в сторону Большекаменска. Куда добрался, как и рассчитывал, к полуночи. Поначалу обходить участки, освещаемые газовыми фонарями, было не так уж и трудно. Окраины вообще лишены подобных изысков. Об электрическом освещении тут и не задумываются. Оно для аборигенов пока в диковинку.

Вообще по городу как-то особенно много конных и пеших патрулей, от которых то и дело приходилось укрываться. Что, впрочем, не составило труда даже на освещённых участках. Оно, конечно, сложней, но не настолько, чтобы превратилось в настоящую проблему.

Кремль, на территории которого и находилась главная усадьба, опоясан хорошо освещённой высокой стеной, но и тут никаких сложностей. Григорий был тем ещё непоседой, и ночные отлучки для него являлись обычным делом. Выпить с друзьями вина, пощипать цыпочек. Да просто вырваться из-под родительской опеки. Поэтому он озаботился маршрутом, по которому тайком проскальзывал за пределы усадьбы и возвращался обратно.

Я присел за кусты, изображая из себя пустое место и пропуская патруль, обходивший наружный периметр по дороге вдоль стены. Обычно тут охраны нет. Это результат усиления из-за чрезвычайной ситуации. Убедившись, что стражники прошли, подступился стене, выбрав участок с мёртвым пространством, прикрытым чёрной вертикальной полосой тени, отбрасываемой от газовых фонарей.

Окинул её взглядом. В темноте видно плохо. Но руки и ноги реципиента и так всё помнили. Как там говорится: сапоги дорогу знают? Вот и тут также. А у меня ещё и абсолютная память. Словом, никаких трудностей.

Как только пальцы левой руки ухватились за выступающий камень, правая тут же нашла трещину чуть выше, а носок левой ноги оказался в выбоине. Подтянулся, нашёл, куда пристроить носок правой и переместить левую руку. Так и забрался, словно по лестнице, на почти трёхсаженную высоту.

Не без риска. Но что уж тут поделать. Григорию в этом плане было проще. Он в такие походы обычно брал с собой ещё и «Лист». Амулет, вступающий в конфликт с законами гравитации. Его обладатель не падал камнем вниз, а планировал, опускаясь на землю даже медленней, чем на парашюте. Но тут есть нюанс. Если ты находишься хотя бы в бочке, то грохнешься с высоты, как оно и положено. А потому лучше из неё выпрыгнуть.

Будучи уже у самого верха, я замер, ожидая, пока пройдёт патруль из двух стражников. Потом выждал ещё немного, давая им возможность удалиться, и только после этого парой рывков выбросил своё тело наверх.

Григорий в таких случаях просто спрыгивал, делая ставку на «Лист». Благо зарядить амулеты ему не составляло труда. У меня этого камня не было. Поэтому пригнулся и на мягких лапках двинулся вслед за патрулём к месту, где парень поднимался наверх.

Наконец повис на руках и нащупал носком первый выступ. Спускаться было не в пример труднее, чем подниматься. И это несмотря на мою абсолютную память. Просто Григорий никогда не спускался подобным образом, и потому в его памяти эти сведения отсутствовали. Приходилось всё время координировать свои действия от обратного. Это как что-то делать, глядя в зеркало.

Спуститься до конца не успел. Патруль уже возвращался. Поэтому спрыгнул примерно с саженной высоты. Получилось удачно. И тихо, и не ушибся. Быстро скользнул в очередную тень, отбрасываемую стеной, пережидая, когда стражники минуют меня. Наконец сорвался с места и, пробежав открытый участок, скользнул за первое дерево в парке. Глянул обратно на стену. Порядок. Всё тихо.

Не выходя на дорожки, прямо по газонам, придерживаясь кустов и деревьев, добежал до центральной усадьбы. При этом приходилось постоянно прятаться и проявлять куда больше осторожности, чем обычно.

Понятно, что устранение великого князя с семейством организовал сам Александр Иванович, а не кто-то там со стороны. Однако об этом знают только особо приближённые и доверенные лица. Усиленные меры безопасности – показуха для всех остальных. В особенности на территории кремля.

Наконец подобрался к главной усадьбе. Всё как всегда. За исключением прошедшего мимо очередного патруля. Вот же неймётся им. Хотя чего это я. Дело служивое. Приказано патрулировать, вот они и патрулируют.

Снял туфли и, связав их шнурки, повесил себе на шею. Во-первых, с ними не так удобно. А во-вторых, они могут оставить следы. Григорий всегда так поступал. Вот и я пренебрегать не стал.

Подбежал к постаменту одного из гранитных атлантов, поддерживающих балкон фасада. Ухватившись за голень, запрыгнул наверх, потом схватился за верхний край его набедренной повязки, подтянулся и сунул ногу между стеной и коленным сгибом. Ухватившись пальцами за декоративный шов фасада, подтянулся ещё выше, сумел разместить ногу уже на поясе, потом дотянулся до локтя и, подтянувшись, схватился за гранитные кудри. А там и балкон. Перемахнул через балюстраду и осмотрелся. Тихо.

Тенью скользнул к окну своей комнаты. Оно, конечно же, закрыто. Но Григорий предусмотрел и этот момент, поэтому открыть створку мне не составило труда. Распахнулась она совершенно бесшумно, масла в петли княжич не жалел. Я соскочил с подоконника на паркетный пол моей комнаты и прикрыл окно. Тихо. Вот и ладно. Я тут ненадолго. Заберу кое-что и уйду.

Первое, что я сделал, это подошёл к своему секретеру. Ну ладно, секретеру Григория. Не суть важно. Действуя на ощупь, выдвинул ящик и извлёк малахитовую шкатулку или, скорее, футляр, где хранились все мои амулеты. Перебрал перстни, ощупывая огранку камней. Ага. Вот он. В известных мне мирах эта огранка называлась «маркиз», здесь именовалась «Кошачий глаз».

Едва пальцы коснулись нужного камня, как мир вокруг из чёрного превратился в серый. У рубина заряда в один карат хватает на десять часов непрерывной работы. Плюс-минус в зависимости от степени освещения. Бриллиант какую-то часть Силы восполняет, топаз, наоборот, теряет. Активируется амулет самостоятельно при недостаточной освещённости. Это неудобно, а потому от постоянного ношения лучше воздержаться. Но сейчас я надел перстень на левый безымянный палец.

Прозрев, я снял разряженный «Панцирь» и надел другой. Этот поменьше, десятикаратный. Но тоже вполне себе серьёзная защита. Шутка сказать, он гарантированно противостоит трём выстрелам в упор из армейской винтовки. А если хотя бы с двадцати пяти сажен, то уже и четырём.

Два амулета с одинаковым назначением носить не рекомендуется. Они вроде как и работают, но не синхронно. К примеру, наличие двух «Панцирей» вовсе не гарантирует, что твоя защита увеличивается вдвое. Невозможно предугадать, какой из амулетов перехватит на себя функцию защиты. Может получиться и так, что ты рассчитываешь на защиту от десятка попаданий, а тебя достают уже третьим. Потому что защиту на себя забирал слабейший из камней. И такая ситуация со всеми пассивными амулетами. Теми же «Лекарями» или «Разговорниками» можно хоть всему обвешаться. Их ведь нужно активировать.

Надев на безымянный палец правой руки «Лист», накрылся одеялом, запалил ацетиленовый фонарик и снял «Кошачий глаз». С ним ничего не рассмотреть, всё в серых тонах. А мне знать надо. Взял перстень с александритом и, поднеся к другим камням, проверил их состояние. В «Лекаре», судя по изменившемуся цвету, едва ли четверть наберётся. «Кокон» потерял половину заряда. «Кольчуга» тоже просела где-то на четверть. Значит, могло прилететь ему каким-то куском искорёженного металла. Камни только что надетых перстней полны Силы.

Проверив состояние камней, вновь надел «Кошачий глаз», погасил фонарь и откинул одеяло. Закрыл крышку малахитовой шкатулки и отложил пока в сторону. Её я потом заберу с собой. Малахит обладает уникальной способностью. Он экранирует Силу. Положи второй «Панцирь» в такую, и можешь без опасений использовать один амулет, а как только поймёшь, что количество его заряда приблизилось к опасной черте, смени на заполненный.

Управившись с амулетами, двинулся к оружейному шкафу. Не стоит забывать, что я теперь как бы ни совсем дома. И даже совсем не дома. Родная для Григория усадьба превратилась в осиное гнездо. Хм. Или скорее в змеиное кубло.

Едва открыл створки, как потянулся к отдельно стоящей коробке патронов. Княгиня в прошлом году на семнадцатилетие купила Григорию три десятка «Пробоев». Их, вообще-то, и поштучно продают, но дарить некратное число, как-то неправильно. А тридцать вполне практично. Или шесть перезарядок для барабана на пять камор, или пять на шесть.

Ну и «бульдог», ясное дело, с накладками из слоновой кости и серебряной насечкой. Просто княжич предпочитал обычный, воронёный. А нарядный вон он, подвешен за скобу, как экспонат. Слишком уж вычурный. Княгиня любила всё эдакое, аляповатое.

Зарядив «бульдог», не тот, вычурный, к которому даже прикасаться не стал, почувствовал себя несколько уверенней. После чего взял двуствольную вертикалку-безкурковку и, переломив, загнал в стволы пару пулевых патронов.

В стойке есть ещё два магазинных карабина. Мне не было нужды брать их в руки. Оно конечно, оружие я люблю, и повертеть его интересно, но вот времени на это нет. Однако память Григория и так подсказала мне всё, что нужно.

Германский маузер новейшей конструкции с трубчатым магазином на шесть патронов. Деревянное ложе на всю длину у дульного среза крепится стальной муфтой с мушкой.

И русская берданка с точно таким же ложем и магазином. Но вот затвор, как и в других мирах, под сорок пять градусов. Как говорится, хоть кол на голове теши. Зато я не помню, чтобы трубчатый магазин прижился на берданке, так как неизменно происходил накол капсюля и выстрел прямо в магазине.

Вероятно, причина в том, что тут патрон изначально разрабатывался под такую схему. Потому что, как только появилась концепция унитарного патрона, винтовки сразу начали проектировать как многозарядные. В такое решение внесли свою лепту амулеты, на которые одного выстрела зачастую недостаточно.

Именно по этой причине я и остановил свой выбор на гладкоствольном ружье. Весьма убойный аргумент. Энергия выстрела двенадцатого калибра такова, что пробьёт стандартный трёхкаратный амулет с одного выстрела.

Другое дело, что у него отдача серьёзная, и с точностью не слава богу. Попасть тяжёлой пулей дальше семидесяти шагов уже достаточно сложно. Но в городе, как и в усадьбе, о больших дистанциях говорить не приходится. Так что выбор однозначный. Вот армия совсем другое дело. Потому и отошли от таких калибров, предпочтя одному выстрелу два.

Снял с крючка патронташ на тридцать патронов. Извлёк дробовые и картечные, загнав на их место только пулевые. Причём выбирал именно с тяжёлой пулей. Есть ещё и с лёгкой. Благодаря войлочному хвостовику, одновременно являющемуся и пыжом, их прицельная дальность доходит до двухсот шагов. Вот только мощность выстрела при этом уступит карабину. Для охоты хороший выбор. Для боя уже не очень. Для гарантированного поражения стандартного «Панциря» понадобятся два попадания.

В охотничью сумку забросил остальные пулевые и картечные патроны. Дробовые брать не стал. Незачем. Переснаряжать боеприпасы я не собирался. Уж с чем с чем, а со средствами у меня никогда трудностей не было. В смысле не на начальном этапе, когда потребности более чем скромные. Вот когда брался за что-то серьёзное, тогда да, денег всегда не хватало.

Туда же отправил мягкий кожаный чехол для ружья, из-за чего сумка раздулась чуть ли не вдвое. Это сейчас в нем нет нужды. Но потом расхаживать с дробовиком в открытую как-то неправильно. Беды особой от этого, может, и не будет. Но внимание к себе всяко-разно привлеку.

Покончив с этим, потянулся к поясу-патронташу, на котором висел охотничий нож и револьвер. «Смит-Вессон» русской модели. Вот так. Вроде бы другой мир, иные реалии, а общего хватает. Чтобы пробить стандартный амулет, потребуется пять-шесть попаданий. Но ведь не все в этом мире владеют амулетами. Подавляющее большинство о них даже не помышляет. Другие банально экономят на перезарядке их Силой, ибо удовольствие не бесплатное. А третьи используют топазы, теряющие заряд, и, как следствие, со временем слабеющие.

К чему это я. Оружие лишним не будет точно. С ним оно как-то спокойней. А вот эти два образца не вызовут никаких вопросов, так как не имеют каких-либо особых примет, стандартные строгие формы, без изысков. В меру потёртые и поцарапанные из-за регулярного использования.

Этот мир не удивить вооружёнными гражданскими. Огнестрел купить вообще никаких проблем. Получить разрешение в полиции потребуется только на приобретение военных образцов. Да и то это касается винтовок или картечниц. Револьверы, дробовики и капсюльники продаются невозбранно.

В патронташе полсотни патронов. Ещё две коробки по столько же полетели в сумку. Больше нет. Ну и ладно. На первое время вполне достаточно, а там разберусь. Не впервой.

В платяном шкафу нашлось два комплекта чистой и выглаженной одежды для неофициальных выходов в город. Ну вот любил Гриша гульнуть с друзьями в сомнительных заведениях. Ничего особенного. По паре туфель и ботинок, брюки, рубашки и жилеты. В одном варианте сюртук, в другом пиджак. Из головных уборов две практически одинаковые шляпы-федоры.

Всё в меру ношенное, ткань средненькая. Княжич купил эти комплекты в магазине готовой одежды. Где её под него и подогнали. Довольно прилично, но видно, что это работа не лучших портных княжества. То, что мамка прописала.

Один комплект с сюртуком надел на себя. Нужно же будет потом где-то прятать ружье. Кстати, ещё один аргумент в пользу этого оружия. Разобрать на две части, подвесить за ремень на шею и прикрыть полами сюртука.

Второй костюм уложил в армейский ранец. Туда же пошли запасные рубашки, нижнее белье, носки. Разве только шляпу брать не стал. Она там изомнётся так, что после мне её в порядок нипочём не привести. А носить черт знает что как-то не хочется.

К слову, ранец у княжича это как память об армейской муштре. Я ведь говорил, что он прошёл серьёзную военную подготовку. Удобная штука, хотя и не такая вместительная, как хотелось бы. Пришлось от многого, находившегося там, избавиться. Но не от всего. Кое-что из армейского имущества мне может пригодиться. Мало того, вместо шинели приторочил плащ-накидку. Так. На всякий случай.

Вернулся к секретеру и прибрал шкатулочку во внутренний карман сюртука. После чего выдвинул очередной ящик, где обнаружилась пачка купюр. Две тысячи двести двадцать рублей. Хорошие деньги! Оно конечно, всё познаётся в сравнении. Княжичу ежемесячно выдавалось десять тысяч на карманные расходы. И для него сумма как бы и не больно-то впечатляющая. Тем более на фоне стоимости его амулетов. А тот же инженер на заводе имел годового жалованья порядка тысячи двухсот, да ещё и содержал на эти деньги семью.

Были у княжича и драгоценности. Камешки в них не чета тем, что шли на амулеты. Не отличающиеся чистотой, что в моих реалиях ценились не так дорого, здесь как раз являлись ювелирными украшениями. Ну и само золото стоило не так уж и мало.

Княжичу его месячного содержания хватало далеко не всегда. А потому он пользовался услугами одного теневого ростовщика. Не обращаться же ему в ломбард. Мужичок занимался и скупкой краденого, но Григория это мало волновало. Главное, что не болтал лишнего. Что как нельзя лучше устраивало и меня. Того, что это выведет на мой след, я не опасался.

Смерть реципиента зафиксировал лично целитель рода Демидовых. И ошибиться он не мог. Да, в общем-то, и не ошибся. Я вселился в уже фактически мёртвое тело, покинутое душой. А ЕИПЗ произвело реанимационные мероприятия. И уже после я закрепил успех «Лекарем». Так что если и будут искать, то тело княжича. Ну и отрабатывать вариант с самозванцем, обдумывая, кому это интересно.

Все драгоценности я смел в охотничью сумку, пристроив её сбоку. Жаль, что княжич был не девочкой. А то бы побрякушек было бы больше. Шутка.

Я уж лучше обойдусь четырьмя массивными золотыми цепочками разного плетения для часов. Золотыми карманными и наручными часами с золотым же браслетом. Инкрустированными бриллиантами чистейшей воды, но размерами до одного карата. Да четыре комплекта запонок и брошей для жабо. Все с крупными камнями. Правда, чистые только изумруды. Бриллианты с включениями, рубины с микротрещинами. Но для этого мира такое нормально. Чистые камни предназначаются только для амулетов.

Разобравшись с трофеями, я взял пару листов для рисования, скрутил их в трубу и зафиксировал шнурком от ботинка. Извлёк «бульдог», высыпал из него патроны и, сунув руку с оружием в неё, несколько раз нажал на спусковой крючок. Отработавший самовзводом курок сухо пощёлкал по пустым каморам. Отлично! Всё работает. Как надо.

Вновь зарядил револьвер. После чего набросил на плечи лямки ранца, пристроил за спиной двустволку, сунул руку с «бульдогом» в трубу и, подхватив большое банное полотенце, намотал на получившуюся конструкцию, её перевязал поясом от банного же халата. Эдакий эрзац-глушитель. Может, и можно придумать что-то более эффективное, но мне на ум ничего умнее не пришло.

Готов. Мелькнула было шальная мысль навестить спальню князя и княгини. Вот уж где можно было бы разжиться амулетами и теми же драгоценностями. Но по здравому размышлению я решил всё же не наглеть настолько. Дерзость и риск, они хороши в меру. И то, что я творю сейчас, это даже не наглость, а нечто за гранью.

Выбрался через окно, приблизился к балюстраде и, сев на неё, перекинул ноги, после чего оттолкнулся. При этом рефлекторно приготовился к короткому и стремительному полёту. На деле же спланировал и, миновав подъездную дорогу вдоль фасада, мягко приземлился на газоне шагах в пятнадцати от дома. Чертыхнулся и поспешил уйти с открытого места.

Надо бы учесть на будущее и просто прыгать вниз или отталкиваться послабее. А то ведь, пока планируешь, не можешь повлиять на ситуацию. Ни ускориться, ни изменить направление. Летишь по строго заданной траектории с учётом действия амулета. А потому можно оказаться и подстреленным к нехорошей маме. Хорошо хоть, пока остался незамеченным.

Лёгкий толчок в спину, словно кто-то ткнул пальцем, я почувствовал одновременно с долетевшим до меня звуком выстрела. Следом прожужжала вторая пуля. И только потом послышался окрик и тревожная трель свистка. Вот молодцы! Что за дурная привычка сначала стрелять и только потом окликать.

Глава 5

Подстриженные кусты были уже рядом, и я поспешил укрыться от греха подальше. Едва заскочив за них, сразу же бросился вправо, да ещё и залёг. Как оказалось, не зря. Вновь грохнули два выстрела, а тяжёлые пули прошуршали сквозь ветки и листья кустов.

Причём одна из них надо мной. То ли дружинник дал маху, то ли угадал возможный манёвр беглеца. Не важно. Главное, что я не поленился залечь. Конечно, «Панцирь» выдержал бы натиск свинца, и на такой дистанции с него снялось бы куда меньше, чем от выстрела в упор. Но к чему расходовать столь ценный ресурс, если можно просто немного поваляться.

Вскочив на ноги, вновь бросился бежать. При этом не забывал посматривать под ноги, чтобы не наступить на какой-нибудь сучок. Ну и оглядывался по сторонам, вслушиваясь в ночь, которая быстро наполнялась тревожными звуками. Среди деревьев и кустов в парке то и дело появлялись проблески ацетиленовых фонарей. Если не сумею выскользнуть, будет кисло. Живой я новоявленному князю не нужен. Опять же, у него в наличии неожиданно опустевший гроб, и эту проблему нужно решать.

«Кошачий глаз» работал просто отлично. Да, в серых тонах, но видимость исключительная. Это, конечно, требует некоторой сноровки. Однако у меня есть опыт использования прибора ночного видения, и я вам скажу, амулет это гораздо круче. Так что вообще никаких проблем. Одна беда. Я знал совершенно точно, что у дружинников имеются точно такие же. А потому лучше лишний раз не отсвечивать.

Я резко остановился и присел, вскинув руку, замотанную в полотенце. Большой палец потянул курок «бульдога». Оно можно и самовзводом, пружина тут мягкая. Но к чему создавать трудности, а потом их героически преодолевать, если можно обойтись без экстрима.

Поначалу я заметил лишь неясную тень. Теперь же явственно различал едва слышный хруст каменной крошки, которой отсыпаны парковые дорожки. Стражники, что с них взять. Привыкли охранять усадьбу и семейство князя. Дружинники столь опрометчиво себя не вели бы. Передвигались бы строго по мягкой траве газона. Но хотя бы не отсвечивают фонарями.

С другой стороны, если эти несли службу, а не были подняты по тревоге, то у них однозначно имеются «Кошачьи глаза». И тогда фонари просто помеха. Не в плане зрения. Тут влияния никакого. А вот рука будет занята. Ну и вообще лишнее это.

А вот и они. Расстояние не больше десятка шагов. Для меня сущая безделица даже с учётом того, что оружие замотано в полотенце, и ни о каких прицельных не может идти и речи. Абсолютная память весьма интересная способность. Достаточно сделать один точный выстрел, чтобы навсегда запомнить положение руки. А уж практика обращения со стреляющими штуками от лука-однодеревки до крупнокалиберной снайперской винтовки у меня богатая. Правда, стрелять на большую дистанцию при таких условиях я всё же поостерегся бы. Но вот так…

Хлоп-п!

Выстрел прозвучал даже тише, чем с привычным глушителем. Стражник справа запнулся и покатился кубарем. Его товарищ остановился, упал на колено и, вскинув карабин, повёл стволом в поисках противника.

Хлоп-п!

Стрелял самовзводом, но, несмотря на то, что навыки в этом теле ещё не закреплял, я попал, и стражник завалился на бок. Как-то оно не особо верится, чтобы из этой пукалки можно вот так валить наповал. Но память княжича услужливо подсказала, что достаточно попасть даже в палец, чтобы высвободить Силу, заключённую в амулете «Пробой», выполняющего роль сердечника в свинцовой пуле.

В справедливости этого я убедился, подойдя к убитым. Первому попал в грудь. Это ещё ладно. Зато второму в плечо. И уж этот помереть никак не мог. Но вот ему хватило. Страшная штука эти «Пробои». Но и дорогие. С другой стороны, сейчас оно того стоит. Сложно переоценить возможность тихо и гарантированно устранить угрозу.

Впрочем, в данном конкретном случае я не в накладе. Склонившись над трупом стражника, сдёрнул с его пальцев два амулета – «Панцирь» и «Кошачий глаз». У второго оказался точно такой же комплект. Оно конечно, стандартные топазы, выдаваемые стражникам и дружинникам. Но товар ходовой и со сбытом трудностей не будет. Если я вообще решу их сбывать.

Со шкатулкой заморачиваться не стал. Мне ведь без разницы, какой амулет будет обеспечивать мне ночное зрение, а щиты разряжены в хлам, и никакого конфликта с моим «Панцирем». Оружие брать не стал. Лишнее это.

Тела убирать с дорожки некогда, оставил там, где есть, и, перепрыгнув через кусты, побежал по газону в сторону «тропы» княжича. Шум в парке всё нарастал, вокруг становилось слишком многолюдно. И надо бы поторапливаться.

Я бежал настолько быстро, насколько только было возможно. Но при этом двигался совершенно бесшумно, словно тень. Навыков у меня хватало по прежним жизням. Конечно, в этом теле я менее суток, но уже успел с ним сжиться и изрядно побегать, а потому владел им в полной мере.

Эту парочку тоже не в дровах нашли. Выскочили на меня как чёртики из коробочки, не издав при этом ни шороха. Даже не отдавая себе отчёта, я привычно скользнул в боевой транс. Тот, что справа, направил на меня карабин, намереваясь выстрелить от пояса. И в том, что не промажет, никаких сомнений. Второй отчего-то решил вскинуть приклад к плечу. Глупость. Этого я оставил на потом как менее опасного. Ну как на потом. Счёт шёл на мгновения. Так что всё это относительно.

Я стремительно пошёл на сближение. Одновременно с этим стреляя самовзводом в правового, уже готового нажать на спусковой крючок, и выхватывая нож из ножен. Чуть отклонился, разминувшись с карабином, и отточенная сталь описала над ним светлую дугу. До слуха донеслось чавканье разверстой глотки, и практически сразу послышался булькающий хрип. Умирающий выпустил оружие и, схватившись за горло, начал оседать на колени. Амулеты от контактного оружия в комплект стражи отчего-то не входили.

Я убрал нож, повалил на траву стражника с перерезанной глоткой и сунул загоревшееся от выстрела полотенце в быстро натекающую кровавую лужу. Раздалось шипение. В нос ударил мерзкий запах горелого. Зато огонь погас. А значит, не только исчез демаскирующий признак, но мне удалось сохранить бесшумное оружие.

Сдёрнул с руки всё ещё хрипящего стражника кольца-амулеты, обтёр их о его китель и сунул в карман. Вот некогда возиться со шкатулкой, извлекая её одной рукой. На этот раз два «Панциря» вступят в конфликт, и одному богу известно, который из них сработает при попадании в меня. Но сомнительно, что это будет тяжёлая пуля из дробовика. А значит, и переживать пока не о чем.

Думая об этом, я осматривался по сторонам в поисках опасности и сдёргивал с руки второго трупа амулеты. Времени на это требуется не так много. А трофей это достаточно ценный, чтобы отказываться от него вот так, за здорово живёшь. Против этого восставал весь мой прошлый воинский опыт.

Когда прибежал на место, как раз неподалёку от «лесенки» княжича обнаружились два стражника, патрулировавших стену. Только теперь они опустились на колено и обшаривали подступы стволами карабинов. Нечего и мечтать взобраться наверх, не устранив эту угрозу. Одно хорошо, от стены до кустов вдоль дорожки шагов пятнадцать.

Вид сверху у них получается что надо, поэтому я лёг на траву и пополз по-пластунски, держась в мёртвой зоне. На то, чтобы оказаться напротив них, мне потребовалось не меньше двух минут. Стражники осматривали подступы, держа их под прицелом. В этот момент с ними связались по «Разговорнику», и один из патрульных коротко доложил обстановку. После чего что-то сказал своему товарищу. Не иначе как в парке обнаружили один из перебитых мною патрулей.

Охране великокняжеской усадьбы выдавался один «Разговорник» на пост. Я воздерживался от подобных трофеев, так как их могли выследить. Да и сделать им другую огранку не получится. Они и без того имеют минимально допустимый размер в один карат. Больше делать попросту нет смысла.

Тем временем за моей спиной шум всё нарастал. Фонарей становилось больше. Либо на стражников не хватало «Кошачьих глаз», что сомнительно. Либо привлекли всех, кого только возможно. И дружинников в том числе. Тянуть дальше становилось смертельно опасно.

Я изготовился и, поднявшись, выстрелил в первого, державшего как раз мой сектор. Стоявший на колене стражник откинулся на спину, нелепо взмахнув руками. Второму, чтобы обернуться и взять меня в прицел, понадобилось чуть больше секунды. Но я затратил и того меньше. Посылая пулю, я думал лишь об одном, чтобы тот не успел нажать на спусковой крючок. В том, что я не промажу, сомнений не было.

Повезло. Поймавший пулю упал вниз с глухим стуком, как мешок картошки. Да брякнул о камень выпавший карабин. Я размотал вновь загоревшееся полотенце и быстро затоптал огонёк, вдыхая противный запах горелой ткани и крови.

Перезаряжать револьвер некогда. Как и собирать трофеи. Есть такое выражение, «жадность порождает бедность». Конечно, жаль терять амулеты, которые не могут быть дешёвыми по определению. Но сейчас о них лучше не думать. «Бульдог» я сунул в кобуру уже на бегу.

Пальцы сразу же нашли нужный выступ. Другая рука. Нога. Я буквально взлетел на стену. И в этот момент услышал за спиной выстрел. Следом ещё один. Пули прошли совсем близко, но ни одна из них не попала, а потому и щит не пострадал. Пробежав до зубцов, я просочился между ними и, сильно оттолкнувшись, выпрыгнул наружу.

При этом отметив, что в меня стреляли и из правой башни. В этот раз вестница смерти прошла впритирку, взбив полу сюртука и ушуршав куда-то дальше. Амулет при этом не сработал. Впрочем, чему тут удивляться. Она ведь по факту не представляла для меня угрозы. Силу не обманешь.

Уже в полёте, ну или всё же планировании, я сдёрнул ружьё из-за спины и подал предохранитель вперёд, изготавливая его к бою. И тут одновременно с грохотом выстрела ощутил уже знакомый лёгкий толчок. На траекторию полёта я повлиять не мог, зато у меня получилось извернуться в воздухе, в результате второй свинцовый гостинец прошёл мимо.

Пока стражник из наружного патруля передёргивал затвор, я поймал его на прицел и выстрелил. Ружьё лягнулось изрядно. Настолько, что меня всё же слегка повело в сторону. Патрульный сложился, огласив округу страдальческим стоном. Вот так. А при попадании «Пробоя» жертва не издаёт ни звука.

Второй выстрел прошёл мимо. Я заметил, как стражник ушёл перекатом, точно сознавая, что промазал. А меня вновь повело отдачей. Как результат, я мягко опустился прямо в центр куста, промяв его тонкие ветки и оказавшись в неудобном положении. И противник решил воспользоваться этим, поднявшись в полный рост и вскидывая винтовку.

Удерживая ружьё левой рукой, правой я рванул из плечевой кобуры «бульдог» и выстрелил, практически не целясь. Выстрел служивого ушёл куда-то в молоко, а сам он рухнул как подкошенный.

Беззвучно матерясь, я вырвался из куста и побежал прочь. При этом возвращая револьвер в кобуру и перезаряжая ружье. А тем временем позади нарастал шум. Послышалось несколько выстрелов. Одна из пуль даже пролетела совсем рядом. Но понятно, что били не прицельно.

Загрохотала картечница на одной из башен. К ней присоединилась вторая, а там и третья. Здесь пустырь, вот и не стесняются особо бить вслепую. Если кого случайно грохнут… Ну что сказать. Не повезло.

Пули вокруг меня шуршали, жужжали, тупо ударяли в землю и звонко сбивали ветви. Я же, не обращая на это внимания, бежал изо всех сил и даже сверх того. Так быстро, как княжичу в своей жизни бегать ещё не приходилось. Без капли жалости к доставшемуся мне телу я выжимал из него всё, на что оно было способно.

Запас прочности у человеческого организма очень большой. И его пределы, по сути, определены нашим психологическим «больше не могу». Я тоже не исключение. Но мне проще, так как есть возможность отстраниться от тела и предоставить ему без меня страдать от чрезмерных нагрузок.

Наконец я оказался в овраге, и вероятность поймать шальную пулю сошла на нет. По узкой тропинке добежал до развилки и свернул в левый рукав. А вскоре оказался на пустыре заводской окраины. Пробежался вдоль кирпичного забора и выскочил на мощёную улицу, ведущую прямо к заводским воротам.

Там, к слову, жизнь кипит. Доменные печи не погасишь. Процесс плавки непрерывный. А потому и трудятся работяги в две смены по двенадцать часов. Русскому царству металла нужно много. Не смотри, что флот тут воздушный, и дирижабли-линкоры в сотни раз легче привычных мне морских. Далеко не только корабли нуждаются в огромном количестве стали.